Первый бой усложняет ситуацию.
Руков выбежал на улицу и оглянулся. Его мелко трясло. Он снова и снова восстанавливал в памяти все, что сказал ему Пашот. Он не мог поверить тому, что услышал от этого мрачноватого человека с проницательными задумчивыми глазами. Образ Пашота и сейчас стоял перед внутренним взором Рукова, пугая своим холодным беспощадным взглядом. Он сидел перед Руковым и неторопливо говорил, и то, что Семен услышал, казалось бредом сумасшедшего, фантазией изболевшегося мозга.
Семен постарался избавиться от наваждения. Солнце нещадно жгло. Семен посмотрел на часы. Было десять часов утра, они проговорили с Пашотом более четырех часов. Семен перешел дорогу и завернул за угол. Там он увидел уютное кафе. Как никогда, он нуждался в том, чтобы привести в порядок свои мысли и чувства. Руков заказал в кафе поллитра холодного пива и пару бутербродов. Потом постарался сосредоточиться.
Жадно потягивая пиво, он заметил, что официантка как-то странно на него посмотрела. «Только успокоиться», - скомандовал Руков самому себе. Официантка по-прежнему смотрела на Семена. Руков заставил себя не обращать на это внимание. Он сосредототочился на том, что должен делать прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. А делать он должен был только одно – забрать клад, вернее, чашу. Без этого он не сможет вернуть себе самого себя. Значит, нужно идти в банк, снять деньги и купить билеты. Какие билеты? Куда? Чертовы Ворота! Пашот рассказывал о каких-то Чертовых Воротах. Только где они? Где-то в Сибири. Но как же он узнает? И в этот момент Семен почувствовал, что он снова становится Мышигиным, стало тихо, где-то вдалеке занудливо капала вода, шумел сквозняк, хлопнула незакрытая форточка. Семен ясно увидел перед собой улицы незнакомой деревни, жителей, коров, собак. Елки-палки, да это же Чертовы Ворота, кто ж их не знает? Самолетом до Иркутска, а дальше....
Семен встал из-за стола, попросил официантку принести счет. Официантка тут же подбежала к нему с кусочком факсовой бумажки.
- Вот, вот, пожалуйста, счет, - и заглянула Семену в глаза.-Ой, молодой человек, а , может, на дискотеку меня пригласите? Вы такой симпатичный.
Семен-Мышигин не ожидал такого вопроса. Он молча собрал со стола сдачу, потом посмотрел тяжелым взглядом на официантку.
- Солнышко,- сказал Семен и икнул. – Сейчас не самый выгодный момент, чтобы я тебе показал, где у меня что зимует. Отложим на потом. Кстати, ты ничего.- Семен подмигнул официантке и вышел на улицу.
Девушка скорчила ему вслед рожу, высунув язык, потом вытащила из кармана мобильный телефон, нажала на кнопку.
- Вобщем, здесь ваш мужик, у меня в кафе. Если хотите его поймать, то приезжайте прямо сейчас. Далеко он не уйдет. Машины у него нет.
Семен снова посмотрел на часы. Он должен был успеть в банк, снять деньги и купить билеты до Иркутска. Ехать надо было в Москву, в его городе аэропорта не было. Банк открывался через полчаса. Семен выскочил на дорогу и лихорадочно замахал рукой . Первая же встречная машина остановилась перед ним.
- На Садовую, пожалуйста, банк «Юго-Западный»…- выдохнул Семен, падая на переднее сиденье. Он не мог видеть, как давешняя официантка грохнула об пол тарелкой од досады .
Семен едва дождался открытия банка. Он забыл, что уже вторые сутки небрит и в довесок еще и не спал всю ночь, поэтому поймал на себе немного неодобрительный взгляд знакомой операторши.
- Что это с вами, Семен Иванович?
- А что?
- Да плохо выглядите. Ну да ладно. Чего изволите?
- Танечка, хочу валюту снять со своего депозита.
Танечка проворно нашла в компьютере файл Семена и спросила тихонько
- Сколько?
- Тысяч пять
Девушка удивленно посмотрела на Рукова
- Вы точно плохо выглядите, у вас на счету полторы тысячи. Давненько вы уже им не пользовались.
Семен застыл в недоумении, потом, вспомнив чего-то, опустил голову
- Ах да, точно. Я же тогда забирал деньги… Я забыл совсем. Хорошо, давайте, что там осталось…
Настроение резко испортилось. Денег было мало. Что-то нужно было делать. Внезапно Семен вспомнил, что дома в старой маминой шкатулке с незапамятных времен лежали дарственные документы на дом в деревне и доллары, вырученные от продажи мотоцикла отца. Мотоцикл был старый трофейный, но работал великолепно, и мама его продала, чтобы помочь Семену с покупкой квартиры. Какой-то покупатель, коллекционирующий ретро, выложил за мотоцикл две тысячи зеленых. Тогда эти деньги Рукову не понадобились, ему хватило своих, заработанных, а о маминых деньгах он забыл. Семен вышел из банка и быстрым шагом пошел в сторону своей квартиры, благо та была недалеко,- всего пару кварталов по прямой через дворы.
Утреннее солнце поднималось все выше и подметенные ранними дворниками тротуары весело подставлялись под утреннюю тень разлапистых каштанов.
***
Бица неторопливо и осторожно обошел дом, внимательно осмотрел окна и балконы. Все было тихо, народ еще спал или только начинал просыпаться.
Надо было дождаться, пока выйдет Семен. Очень было бы интересно узнать, что этот самый Пашот рассказывает сейчас Рукову, но Бицы это не касалось. Ганнибал и так все знает. Или узнает.
Бица отошел к небольшой пешеходной аллее и сел на скамеечку под сенью густого каштана так, что со стороны дома его никто не мог заметить. Медленно вытащил из кармана газетку , извлек сигарету из пачки и сделал вид, что погрузился в текст, не спуская глаз с подъезда.
Потихоньку округа оживала. Начали сновать ранние бегуны в спортивных костюмах, то там, то тут уже попадались озабоченного вида прохожие, явно спешащие на работу. Дверь подъезда открылась, и на улицу выскочил Семен. Бица напрягся. Семен некоторое время ошалело оглядывался, потом задумался на секунду и рванул в сторону шоссе. Вслед за ним из-за угла выехал большой черный джип и последовал за Семеном. Пора. Бица неторопливо свернул газетку, засунул ее во внутренний карман и вразвалочку направился к входной двери.
***
Пашот закрыл дверь за Семеном и прислонился к стене. Он чувствовал себя так, как будто сбросил с себя большой, тяжелый груз. Он не был уверен, что Руков дойдет до конца, но что-то нравилось ему в этом взрослом серьезном парне. Он не отступит, он будет бороться, а это как раз то, что нужно было Пашоту. Он знал, что Ольга не выдержала, она уже принадлежит Муджароки, но за вторую ее просьбу она должна Кляксе говорить все, что видит и знает, значит, люди Ганнибала и Мбосо уже в курсе. Только не расслабляться. Им нужен Глаз. Но они даже не в Круге. Что ж , предстоит серьезный бой. Может, даже последний. Поэтому он и сказал Рукову, что тот, в случае чего, сможет рассчитывать только на самого себя.
Пашот перевел дух и прошел в комнату. Он уже знал, что человек Ганнибала сейчас будет скрестись в его дверь. Пашот его не боялся. Он спокойно вытащил откуда-то из-под кровати телефон, поднял трубку и набрал номер.
- Иван, это Пашот, привет…Да, да, тебе тоже и по тому же месту… Что? Нет…Нормально все…Здесь есть один парень, который вляпался не по своей вине и поднял большую волну…Что что? Ты тоже знаешь? Ах, ну да, я забыл….Да …Надо, чтоб ты ему помог. Ему нужен билет и карта…Ты все понял?... Он сейчас на пути к кладу, но я не уверен, что будет все спокойно..Давай, приезжай сюда, я тебе отдам карту. Вобщем, и так знаешь, где она лежит. Почему? Да ладно, я сам разберусь…Нет, мне помощи не надо. Просто, если что случится, помоги ему… Это хорошо, что ты знаешь. Так, на всякий случай. Все, Иван, хорошо, давай пока…- и положил трубку. Входная дверь за его спиной резко распахнулась.
- Пашот, ты где? Поговорить надо…
- Да здесь, я, парень. Как там тебя, Валера, что-ли?- Пашот повернулся в сторону двери и посмотрел на Бицу тяжелым взглядом из-под насупленных бровей.
Бица на секунду растерялся. Но только на секунду. В его руках блеснул вороненой сталью черный пистолет с глушителем
- А, так ты еще и имя мое знаешь? Ловко. Ну так прямо сейчас и забудешь.
Бандит хладнокровно нажал на курок. Пуля послушно врезалась в канал ствола и, набирая скорость от расширяющихся пороховых газов, вырвалась со страшной силой на волю, направленная в смуглый морщинистый лоб Пашота.
То, что произошло в следующее мгновенье, заставило Бицу застыть от ужаса. Перед Пашотом возник синий мерцающий щит, в глубине которого вспыхивали багровые молнии, в ту же секунду бандит почувствовал сокрушительный удар по голове, и сознание его выключилось.
Пашот, тяжело дыша, упал на колени перед распростертым телом бандита. Пуля все-таки сумела его задеть. Наверно, сказывалось долгое отсутствие тренировок. Сам виноват. Теперь надо отдышаться и уходить отсюда. Бица был просто нокаутирован. Скоро он придет в себя.
Сзади раздались тихие шаги. Пашот обернулся. За его спиной стоял человек, одетый в черные брюки и длинную черную рубашку. В его руках была шпага, отливающая холодной сталью.
Пашот все понял.
- Ганнибал? Как я раньше не догадался?
- Стареешь, Пашот. Готовься. Умрешь в моих дружеских объятьях.- Ганнибал с усмешкой занес шпагу над головой Пашота.
- Нет, Ганнибал, не созрел еще среди ваших синих ватаг парень, который меня может убить. – С этими словами Пашот быстро подбежал к стене и нажал на какую-то кнопку. Кусок стены отошел в сторону. В открывшейся нише тускло и грозно блеснула сталь длинного клинка, прикрепленного к ворсистым и толстым обоям. Пашот рванул на себя шпагу и размашистым движением рассек воздух перед лицом Ганнибала. Тот в страхе отпрянул.
- Что, Ганнибал, в штаны наложил?
Ганнибал взял себя в руки и принял стойку.
- Нет, Пашот. Я свое пооткладывал. Теперь твоя очередь. Защищайся!
Клинки схлестнулись, выбив искры. Пашот гораздо искуснее владел шпагой, чем Ганнибал. Он наносил страшные удары, используя разамах руки и плохую защиту соперника, Ганнибал в страхе отступал, потому что не мог противостоять Пашоту. Пашот рассек Ганнибалу ногу, пронзил шпагой руку и уверенно прижимал соперника к углу. Пашот игрался с Ганнибалом, нанося ему жестокие ранения одно за другим. Ганнибал не хотел сдаваться, но уже давно понял, что Пашот ему не по силам. Пашот, в свою очередь, с легкостью делал неожиданные выпады, которые Ганнибал с трудом парировал. Пашот теснил соперника к стене. У Ганнибала кровоточили рука и нога, пораженные меткими ударами. Слуга Кляксы защищался из последних сил. Но и они его оставили, Ганнибал упал на колени, тяжело дыша. Пашот опустил шпагу.
- Дурак ты, Ганнибал,- Пашот тяжело хватал ртом воздух. – Меня учили фехтованию венгерские уланы. На мне живого места не было. Но я все равно вставал и лез в драку. Да что там. Тебе этого не понять Ты не воин, ты -мразь, Ганнибал. И не по заслугам называешься именем великого воина. А теперь, пошел вон, собака тухлая! Вон отсюда, кому сказал!
Ганнибал встал на одну ногу, кровь лилась из ран, оставленных Пашотом на его теле, силы покидали Ганнибала. Неожиданно, резко развернувшись, исподтишка, Ганнибал нанес жестокий удар Пашоту, пронзив его грудь. Пашот выронил шпагу и схватился за рану обеими руками, кровь лилась через пальцы регулярными толчками. Пашот смотрел на противника широко открытыми от удивления глазами. – Ты.... Ты, сволочь, ты...Был мразью, мразью и остался. – только и смог сказать рыцарь Муджароки.
Ганнибал, довольный, встал на дрожащие от нервного напряжения ноги. – Ну вот, так-то лучше, правда, Пашот? Ну иди ко мне, умри в моих братских объятиях.- И протянул руки к Пашоту.
- Только не в твоих.- Пашот напряг все свои оставшиеся силы и рванулся к двери на балкон.
Семен не закрыл дверь, и это сыграло на руку Пашоту. Он рванул дверь на себя и в последнем прыжке метнулся через перила балкона вниз, в последнее жуткое падение.
Ганнибал страшно закричал, потом спрятал шпагу и молнией бросился в входной двери, выбегая на лестничную площадку
- Нет, нет, старая дрянь! Ты так не умрешь! Все равно я успею.- рычал Ганнибал, мчась вниз, перепрыгивая через три ступеньки, оставляя за собой крупные кровавые капли, застывающие на воздухе, как холодец.
Пашот со страшной силой ударился о землю. Некоторые случайные прохожие, видевшие вывалившееся с балкона тело, застыли от ужаса. Кто-то закричал. К упавшему никто не посмел приблизиться сразу. Это уже был не человек, а мешок с костями.
Но Пашот не умер, он не мог умереть, не выполнив одного, самого важного условия. Боль терзала его тело с неимоверной силой. Он приподнял свою окровавленную голову, пытаясь что-то найти возле себя, и его поиски увенчались успехом. Буквально в нескольких сантиметрах он увидел смятую фотографию, обгоревшую по краям. Из последних сил он пошевелил искалеченной рукой и подтянул к себе этот кусочек картона. На него смотрел улыбающийся Семен Руков. Пашот накрыл фотографию изуродованными пальцами и с облегчением испустил дух.
В этот момент из подъезда выбежал мужчина, одетый во все черное и, расталкивая зевак, бросился к распростертому телу.
Было поздно. Пашот умер. Ганнибал утробно и страшно зарычал от досады. Потом поднял голову и закричал
- Кто? Идиоты, кто из вас к нему подходил?
Стоявшие поодаль люди с ужасом бросились врассыпную. За углом послышался вой милицейской сирены.
Ганнибал отчаянно ударил кулаком о землю, потом разорвал на Пашоте рубаху, и сорвал у него с шеи забрызганный кровью амулет, резко поднялся и быстрым шагом пошел вдоль улицы, низко опустив голову.
Никто не заметил, что на лице несчастного Пашота застыла облегченная и спокойная улыбка.
***
Старший лейтенант милиции Василий Какуркин провел носовым платком под фуражкой, вытирая испарину. Ему было плохо с похмелья. Он уже готовился сдать дежурство, а тут такое дело- человек упал с балкона. И надо было ехать, не считаясь с последствиями водочных возлияний в «бобике» возле дежурки. И ведь повод был неубиенный – у напарника Василия Гоши как раз исполнился год, как он поженился с Нинкой. Василий своего напарника с Нинкой и познакомил. Думал так, для времяпрепровождения. А тут раз,- и свадьба.
Василий краем глаза смотрел, как вокруг тела снуют врачи скорой помощи, а сам мечтал о маленькой холодной стопочке. А потом сразу и спать можно завалиться. Пару сержантов помощников уже опрашивали собравшихся вокруг людей в поисках свидетелей происшедшего, но Василий был уверен, что это обычное самоубийство ,и надо только все правильно оформить, а потом домой. Врачи поднесли носилки, завернули труп в мешок и понесли в машину. К Василию подошел врач.
- Ну что там? – спросил Василий, дыхнув на врача крепким перегаром.
Врач поморщился, но виду не подал и протянул Какуркину кусочек картона, похожий на фотографию.
- Вот, посмотрите. Это у него в руке было зажато. Но самое интересное, конечно, это глубокая колотая рана в область сердца. Это даже не ножом, а шпагой, например.
Василий встрепенулся, - Да вы с ума сошли! Какая ,на хрен, шпага?
Врач обидчиво посмотрел на милиционера. – Я с ума не сошел. Результаты вскрытия получите в общепринятом порядке, если считаете себя таким мудрым. До свиданья
Врач вытер лицо рукавом белого халата и пошел к машине, а Василий уставился на фотографию. С нее на старшего лейтенанта смотрел улыбающийся молодой мужчина, одетый в костюм и галстук. Фотография наполовину обгорела, как будто ее хотели сжечь, но лицо сохранилось очень хорошо. Оно старшему лейтенанту было незнакомо. Василий аккуратно положил фотографию в папочку и подошел к одному из сержантов, как раз выслушивающего очень разговорчивую полную средних лет женщину.
- Как он упал, я не видела. Я как раз в магазине напротив картошку покупала. Ой, ну и дорогущая картошка ноныче, не то, что в прошлом годе. Тогда на целых пятьдесят копеек была дешевле. А ведь гнили сколько..
- Вы, пожалуйста, по делу, по делу говорите,- вежливо заметил сержант
- А, ну да.. По делу. Слышу я крики с улицы. Выбежала, а там уже люди собрались. Ну и мне ж тоже интересно. Я туда. Так ведь разве пробьешься через толпу-то. А тут как раз подбегает мужик с сумасшедшими глазами и весь в черном, кровища из него хлещет, а он давай всех по сторонам разбрасывать, чтобы к покойнику пробраться поближе, значит. Так я за его спиной пристроилась и тоже, значит, поближе.
- А вы запомнили, как он выглядел?
- Кто выглядел?
- Ну мужик этот, который через толпу пробирался?
- Ну конечно запомнила. Весь бледный такой, глаза так и горят, а кровь-то так и капает из него, так и капает....
Василий вытащил из папочки фотографию
- Не этот?
Тетка посмотрела с прищуром, взяла фотографию в руки. Махнула досадно рукой
- Да нет. Это не тот совсем. Тот и постарше был, и лицо у него такое, прям совсем дикое. И подбегает он, значит, к упавшему и ну его поворачивать. А у того то совсем лицо разбитое и видно, что мертвый уже. Так этот мужик, значица, как начал орать: «Кто к нему подходил?»…
- Как , как он начал орать?- Сержант заинтересованно посмотрел на допрашиваемую
- Ну вот, прям как в фильмах про ведьм разных. Кто к нему подходил? Ну, к покойнику, значить...
- Ну так, и кто к нему подходил?
- Да никто к нему не подходил. Он жил еще после падения, шевелился. Ой, а нога у него прямо вывернутая и:, как бы, на стороне. Просто кости поломанные, а не человек. А ведь жив был еще.
- Я еще раз повторяю, кто к нему подходил???
Женщина обернулась, посмотрела дикими глазами на милиционера. – Да не подходил к нему никто!!! – Жуткий крик прошелся по ушным перепонкам старшего лейтенанта и вырвался на задушенную жарою улицу.
***
Семен уже почти подошел к дому, когда вдруг почувствовал странное и сильное жжение во всем теле. Он охнул и присел на корточки, боль была очень острая и непонятная, пронизывающая каждую мышцу. Такого с Семеном не случалось раньше никогда. Сердце стучало так, что Семен слышал каждый удар, после которого кровь приливала к голове и на глаза наваливалась кофейная пелена. Семен, скрючившись, повалился на землю, громко стоная от боли.
Мимо безучастно проходили люди. Одна бабушка наклонилась над Руковым.
- Это ж надо было так напиться! – прошепелявиля бабушка. – Эй, кто-нибудь, позвоните в скорую!
Рядом остановилась молодая девушка, склонилась над Руковым, потом вытащила из сумочки мобильный.
Руков медленно поднялся.
– Девушка, не надо. У меня все в порядке. Это бывает. Последние два дня особенно. Все равно, спасибо.
Девушка с интересом посмотрела на Семена, хмыкнула.
– Ну как хотите. Не болейте, вобщем...
Бабушка вцепилась в Семена мертвой хваткой.
- Молодой человек, не надо так шутить с сердцем. Я вот вам расскажу, я сама сердечница. Вы даже не понимаете, насколько все у вас серьезно...
Руков отстранил бабушку, оглянулся и быстрыми шагами пошел в сторону своего дома.
Бабушка покачала головой, шамкая беззубым ртом.
- Неблагодарный. Я тут ему жизнь спасаю, а он даже спасибо не сказал...
Подходя к дому, Руков почувствовал странную тревогу, граничащую с беспричинным интуитивным страхом. Внезапно он осознал, что стены домов, мимо которых он проходил, стали как будто тоньше, кирпичная кладка расплывалась и вместо нее из стен выступила колеблющаяся туманная дымка, за которой угадывались силуэты мебели , ковров, картин, вообщем всего, что находилось в квартирах.
Семен растерялся. Он остановился и посмотрел по сторонам. Ничего не изменилось. Деревья по-прежнему шумели листвой, мимо проезжали машины, солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и начинало припекать. «Чудеса продолжаются»,- подумал Семен. –«Ну и ладно… Будь, что будет». За последние двое суток он уже немного пообвыкся со своим нынешним положением и уже устал чего-то бояться или чему-то удивляться. Сработала защитная реакция организма. Семен был нацелен только на одно – вернуться в нормальную привычную жизнь. А чем за это придется заплатить, его уже мало беспокоило.
***
Василий Какуркин медленно поднялся на восьмой этаж. Дверь в квартиру Пашота была открыта, на пороге стояли понятые, а в квартире работали оперативники. Бица успел убежать вместе с Ганнибалом, но беспорядок и кровавые пятна на стене и полу привели милиционеров в замешательство. По всему было видно, что в квартире происходила смертельная драка. На полу валялась окровавленная шпага, которую оперативники еще не успели приобщить к делу. Какуркин застыл на пороге, снял фуражку и вытер платком потный лоб.
- Во дела! – только и смог он сказать.
Неожиданно из-за его спины появился невысокий сутулый человек в застиранной футболке. Это был Иван Федосеевич, директора заводика, который нашел Руков. Он вежливо остранил Какуркина и прошел в квартиру. Василий подвинулся и снова начал наблюдать за работой оперативников. Самое интересное, что милиционер как будто и не видел вошедшего. Не видели его и оперативники, копашащиеся в квартире. Они смотрели как бы сквозь Ивана Федосеевича, который уверенно прошел к письменному столу, выдвинул ящик и вытащил оттуда связку монет и папку с бумагами. Не спеша Иван Федосеевич просмотрел бумаги, сложил их в небольшой кожаный портфель, потом поднял с пола шпагу, вложил ее в узкий черный футляр и деловито удалился. По его морщинистому лицу текли слезы.
***
Семен уже почти подошел к подъезду своего дома, когда под сенью раскидистой липы в двух шагах от подъезда рассмотрел милицейский УАЗик.
Руков замедлил шаг и непроизвольно посмотрел по сторонам. Все, вроде, было в порядке. Мамы прогуливались во дворе с колясками, пенсионеры забивали козла, потягивая пиво из зеленых стеклянных бутылок, людей во дворе было немного, время было рабочее. И все- таки, Семена насторожила милицейская машина. Он не мог знать о том, что вся милиция города, поднятая на ноги неуемным Кореневым, разыскивает гражданина Рукова в связи с убийством. Семен замедлил шаг, неуверенно остановился.
В милицейском УАЗе сидели два сержанта с заспанными глазами. Они еще не сдали смену, когда их направили сюда следить за входом в подъезд. Ориентировка была на молодого тридцатилетнего мужчину, подробное описание которого со слов соседей находилось в папке под прозрачной пленкой, а папка, в свою очередь, покоилась на торпеде автомобиля.
Один из сержантов, сидевший за рулем, невольно задремал, закинув голову на спинку сиденья. Второй сержант курил сигарету за сигаретой, стараясь не заснуть. Сменить их должны были с минуты на минуту. По рации уже сообщили, что наряд выехал. Внезапно второй сержант хлопнул по плечу дремлющего коллегу и указал пальцем на лобовое стекло.
- Смотри, Колян. Вот он!
Колян встрепенулся и схватил с торпеды папку.
- Точно. Он!
- Что-то он остановился. Почуял слежку, тварь. Ало, двадцать первый, это восьмой. Объект пришел. Попробуем его задержать, потому что кажется, что он учуял что-то...
Семён заметил, как из бобика вышли два милиционера и направились в его сторону. Он отступил неуверенно назад, не зная, что ему делать.
В этот момент кто- то схватил его за локоть. Семен обернулся и увидел Ивана Федосеевича. Удивлению Рукова не было предела.
- Иван Федосеевич? Вы? Какими судьбами?
Иван Федосеевич деловито развернул Семена, взял его под руку и быстрым шагом повел прочь.
Милиционеры тоже ускорили шаг. Сомнений не оставалось. Иван Федосеевич дернул Рукова за рукав, показывая, что надо сматываться. Оба рванули в ближайшую подворотню. Милиционеры припустили следом, один из них начал вытаскивать на ходу пистолет.
Иван Федосеевич затащил Семена под большое дерево и прижал к стволу, потом через воротник своей футболки извлек на свет какой-то странный амулет.
- Семен Иванович, ничему не удивляйтесь, но делать вам дома сейчас нечего. Вы, к сожалению, в розыске.
- Я? В розыске? Почему?
- Я еще сам всего не знаю, но связано это, я думаю, с убийством Мышигина.
- Опять Мышигин! Это уже становится бредовой идеей для многих людей.
Тем временем милиционеры зашли за дерево. Семен напрягся, видя, что милиционеры смотрят прямо на них.
- Почему мы не бежим? – хриплым голосом спросил Семен.
- Тихо вы... Смотрите, что будет.
Милиционеры в растерянности остановились, потом начали оглядываться
- Ничего не понимаю, - наконец сказал тот, которого звали Колян. – Ведь только сейчас тут были. Как сквозь землю провалились.
- Они нас не видят, - наконец сказал Иван Федосеевич.
- Как это не видят? Почему не видят?
- Семен Иванович, идемте куда-нибудь, присядем на рюмку чая. Я вам должен много рассказать.
Семен схватился за голову. – Иван Федосеевич, мне сегодня уже с самого утра рассказывают, рассказывают. И я должен успеть сегодня еще очень много сделать. Теперь вы мне сообщаете, что я в розыске.
- Идемте , идемте...
Оба вышли из-под дерева и пошли к выходу из подворотни.
Тем временем один из сержантов уже кричал в рацию. – Двадцать первый. Мы их преследуем. Они укрылись в жилом доме по адресу...
Этого уже ни Семен, ни Иван Федосеевич не слышали. Они зашли в уютное кафе на набережной и расположились под тряпичным зонтиком за пластиковым столиком. Иван Федосеевич заказал два бокала холодного свежего пива.
- Семен Иванович, Пашот меня попросил помочь вам...
- Пашот? Вы знакомы с Пашотом? Невероятно.
- Знаком и даже очень хорошо.
- Так, может быть вы еще и...
- Именно, я член коллегии.
Семен широко раскрытыми глазами смотрел на своего собеседника. – Вы все меня разыгрываете. Это какой-то жуткий розыгрыш. Только я не могу понять, кому он нужен. И как вам всем удалось заставить меня поверить, что я превращаюсь в Мышигина? Это что, испытания какого-то нового лекарства? А теперь я еще и видеть сквозь стены научился, перед глазами постоянно стоят какие-то лица, старинные географические карты, какие-то письмена.... Я сейчас пойду к Пашоту и все ему скажу прямо в глаза, а потом прямым ходом в психиатрическую лечебницу...
Иван Федосеевич хлебнул пива, облизнул губы. – Не пойдете вы сейчас к Пашоту. Пашот умер.
Семен подскочил на стуле. – Да я с ним час назад разоваривал с живым и здоровым!
- А теперь он умер. Вернее, его убили, и в его квартире сейчас копошатся следователи и милиция. Вы же видели только что, как за вами гнался наряд. Стоит вам только там показаться, вас тут же арестуют.
- Ну и что мне теперь делать? – Семен смотрел обреченным усталым взглядом на оседающую пену в своем бокале.
- Прежде всего перестать думать, что вас разыгрывают. К сожалению, вы влезли в серьезную игру...
- Но ведь я это сделал не по своей воле!
- Прекратите паниковать, Семен Иванович. Из каждого положения можно найти выход. Тем более сейчас, когда у вас на руках такие козыри.
- Что еще за козыри?
- Вы же сами только что сказали, что начали видеть через стены, читать загадочные письмена, видеть незнакомые лица...
- И что это значит?
- А вам Пашот не рассказывал, кто он такой? Был...
- Сказал, что он Глаз Муджароки. И еще.. И еще... Постойте, постойте, вы сказали, что Пашот умер, но он не мог умереть, не передав...
- Ну наконец-то. – Иван Федосеевич мощным глотком допил пиво, поставил бокал на стол. – Теперь, Семен Иванович, вы – Глаз Муджароки...
***
Толик почти заснул за рулем, пристроив джип под тень близко стоящих каштанов, когда вдруг открылась дверь и на правое сиденье ввалился растрепанный и бледный Ганнибал. На заднее сиденье упал запыхавшийся Бица. Ганнибал истекал кровью, окровавленными руками он залез в бардачок и извлек оттуда маленький блокнот, затянутый в грубую старинную кожу. Глаза Толика расширились от ужаса. Бица хлопнул Толика по затылку.
- Чего уставился, братан? Крови, что-ли, никогда не видел? Гони быстрее на базу, сейчас здесь ментов будет море, не прорвешься.
- Я... я...
- Что я? Головка, блин. Гони давай.
Толик завел мотор, искусно вырулил на шоссе и вдавил педаль газа. Джип понесся со скоростью снаряда, обгоняя ленивые утренние машины.
Ганнибал полистал блокнот, оставляя багровые пятна на страницах, потом, найдя то, что ему было нужно, придавил страницу пальцем. Кровь текла из него ручьем и не останавливалась. Он уже сам не знал, сколько потерял крови. Толя брезгливо отводил взгляд, стараясь следить за дорогой. Ганнибал знал, что болен царской болезнью – кровь его не сворачивалась. Но он этого не боялся. Важнее для него была энергия Синей Горы. Ганнибал чувствовал слабость, руки дрожали от напряжения, приближался обморок. Из последних сил он сорвал с шеи амулет и открыл маленькую крышечку, потом стал что-то шептать. Из блокнота начал медленно сочиться голубоватый, едва заметный туман. Он окутывал глубокие раны на ногах и руках Ганнибала, которые тут же затягивались и рубцевались. Через некоторое время Ганнибал почувствовал себя значительно лучше. Боль прошла.
Джип сбавил скорость, въехал в незаметную арку и остановился в небольшом тихом дворе. Двор был абсолютно безлюден. Создавалось впечатление, что в прилегающих домах никто не живет. Трое мужчин вошли в дом и поднялись на лифте на третий этаж. На лестничной площадке, где они вышли из лифта, была только одна дверь, которую Ганнибал и открыл маленьким блестящим ключом. Квартира, в которую зашли слуги Кляксы, занимала весь этаж. Она состояла из пяти просторных комнат.
Толик, войдя в квартиру, снял с себя ботинки, зашел в свою комнату и закрылся. Ганнибал и Бица не обратили на это внимания. Они вдвоем проследовали в глубь квартиры, в самую большую комнату, где не было никакой мебели. В центре стоял небольшой ритуальный столик со множеством свечей причудливой формы глубокого синего цвета. В тот момент, когда мужчины переступили порог комнаты, свечи сами по себе зажглись мрачным багровым пламенем, дверь в комнату закрылась с громким стуком. Ганнибал и Бица упали на колени перед ритуальным столиком и склонили головы. Наступила тишина. Грозная, тягучая тишина. Через плотные пластиковые окна комнаты не проникал внутрь ни один звук.
Внезапно по комнате пронесся едва уловимый поток воздуха, похожий на легкий сквозняк. Потом послышался леденящий душу вздох. Невозможно было определить, откуда шел этот вздох, создавалось впечатление, что он прозвучал просто ниоткуда. Бица от страха зажмурил глаза, его лоб покрылся испариной. Ганнибал же оставался абсолютно бесстрашным и хладнокровным.
Вздох повторился, потом раздался тихий, едва раличимый шепот, который тоже звучал ниоткуда. Просто звучал, вернее, шуршал, как старые пожухлые листья, брошенные в разгорающийся костер.
- Ганнибал... Ганнибал...Я думаю... ты сейчас меня слышишшшшьььь....
Ганнибал поднял голову, прислушиваясь к шепоту, в его глазах не было ни тени страха.
- Да, о, великая, я слышу тебя.
- Зачем ты убил Аривондуууу?
- Он сам себя убил, о, великая...
- Лжёшшшшььь. Ты его убиллллл. Зачемммм?
- Я хотел соединить в себе силы....
- Зачемммм?
- Я думал, тогда у нас просто не будет соперников. Мы будем властвовать в Круге.
- Лжёшшшььь... Не мы, а тыыы хотелллл властвовааааааа. Ты убиллл Аривонду подллоооо.
Ганнибал улыбнулся. – О, великая, в кодексе чести слуг нет понятия подлости или честности, веры или предательства. Я действовал в соответствии с кодексом....
- Лжёшшшььь..Твои действияяя должны были увенчаться успехххооммм, а ты подарил власть Глаза другомуууу.
Ганнибал резко поднял голову, глаза его излучали неподдельное удивление. – Так значит, этот старый куль все-таки передал кому-то свою власть?
- Ты меняяя удивляешшшьь, Ганнибаллл.... Ты же зналллл, что Аривондаааа не могххх умереть...
- Но ведь там никого не было! Никто не подходил к нему после падения. Не в полете же он передал свою власть!!!
- Он ее передаллл фотографффффиии....
Ганнибал уже не мог сдерживаться и вскочил на ноги. Бица испуганно посмотрел на него.
- Какой фотографии? – голос Ганнибала сорвался на крик.
- Фотографииии, который твой шоффффеееер выбросилллл из машиныыы.
- Ах, вот оно что! – Ганнибал обхватил голову руками и застонал. – Я же сам, дурень, дал этому козлу Толику фотографии, чтобы они ничего не перепутали...А-а-а, - тяжело завыл Ганнибал, раскачиваясь в разные стороны. – Какой я идиот!!! Так значит теперь этот самый парень, которого подставили, как жертвенную корову, теперь Глаз Муджароки!!!! И я же сам Аривонде его подсунул! – Ганнибал снова застонал в отчаянии, царапая ногтями свое лицо и медленно опустился на колени перед алтарём.
- Теперь ты всёёёё знаешшшььь. Приготовьсяяя передать шпагуууу.
У Ганнибала вытянулось и побледнело лицо. Он замер, опустив голову, как будто пытаясь понять, не ослышался ли он. На лбу его вздулись вены, а по щекам текли крупные капли пота.
Пауза затянулась.
- Ты хочешь сказать, что я должен умереть и передать шпагу? – наконец, дрожащим голосом проговорил Ганнибал.
- Даааа. Именно это. Передашшшььь влассссть Плуутонууу....
- Кто бы сомневался! Этому убийце? Мяснику?
- Не тебееее судить, ктооо он.... Передашшшььь. А сам умрешшшььь
- К гадалке не ходи. Этот меня зарежет как барана и не поморщится.... Хороший выбор, о, великая...
- Я слышу в твоемммм голоссссеее неуважительныеее нотыыы... Ты не посмеешшшь противиться. Сделаешшшьь все так, как только чтоо услышаллл... Ты знаешшшьь , что я слышуууу все твои движенияяя и всегдаааа сумеююю тебя найтиии. Твоиии соратникиии должныыы последовать за тобой....
Ганнибал снова вскочил на ноги и состроил из пальцев неприличный жест. Бица в испуге распластался на полу и тихо стонал, потом медленно повернул голову и посмотрел на Ганнибала снизу вверх.
- Это...это...значит....- Бица почти плакал. – Это значит...
- Да,- заорал Ганнибал жутким надорванным голосом.- Да-а-а! Бица, и ты тоже подохнешь вместе со мной.
- Но почему? Ведь я хотел служить горе.
Ганнибал встал на ноги и подошел к Бице, улыбнулся, смахивая пот с лица. – Валера, ведь ты не был в Круге и не присягал Кляксе.
- Но я присягал тебе! Разве это не одно и то же?
- К сожалению, нет. Тебе захотелось легких денег, легкой жизни с запахом авантюрной приключалки. Ты же ведь не разочаровался?
- Нет, Ганнибал, не разочаровался. – Бица уже взял себя в руки. – Но подыхать вот так не хочу. В драке – согласен, но не как паршивая свинья, которую режут на мясо. А Толян этот, тоже , значит, под нож?
Ганнибал начал громко смеяться, гулкое эхо от стен пустой незамеблированной комнаты усиливало его дикий смех.
- Так спроси сам сейчас у горы. Может, тебя она пожалеет. Давай спрашивай!
Бица подполз ближе к алтарю. – О, великая, я же служил тебе. За что ты хочешь меня убить?
Снова легкий ветер пронесся по комнате. Потом все стихло. Тишина была необычайно тягучей и тяжелой, потом снова раздался тихий повелительный шопот.
- Тыыы служжиллл легатууу, поэтомуууу должен разделить егоооо судьбууууу.
- А Толик? Он что, чистенький?
- Баторий, которогххоооо вы называетееее Толикоммм, приноссссил присссягууу мнееее, в Кругееее, поэтомууу оннн будетт и дальшшшшеее служжжжитть мнееее...
Бица тоже встал на ноги, сжал кулаки. – Я не согласен. Баторий какой-то. Толик – он и в Африке Толик. Вобщем, я просто так не сдамся.
- Выыы мнеее надоелииии. – шепот горы стал пронзительным.
Внезапно раздался странный гул, как будто от приближающегося летящего самолета. Гул нарастал, пока не стал невыносимым, со страшным треском вылетели пластиковые окна и разбились о стены, пол под ногами заходил ходуном.
Бица с побледневшим от ужаса лицом бросился к выходу из комнаты.
- Стоять! – страшно закричал Ганнибал. – Стоять, дурак! Ты что, не можешь понять, что она меня не в силах убить, пока меня кто-то не проткнет моей же шпагой?
Снова раздался жуткий шёпот.
- Могуууу, могууу. Шпагааа дляяя меняяя не являетсяяяя препятствиемммм. Тыыы – мой рабббб. На колениии!!!
- Как бы не так! – Ганнибал ухмылялся жуткой , неестественной ухмылкой. Его лицо было мокрое от пота, морщины еще резче обозначились, губы стали совершенно белые и дрожали. – Вот это, о, великая, ты предусмотреть не могла!
С этими словами Ганнибал сунул руку во внутренний карман истерзанной куртки и извлек на свет амулет Пашота, – висящую на тонкой многоцветной нити маленькую плоскую средневековую чашу.
- Аххх тыыы, аааахххх тыыыыыы!!!– шепот пронесся по всем углам комнаты, отражаясь от стен и потолка, как будто птица с поврежденным крылом пыталась выпрыгнуть из клетки, и затих, смешавшись с шумом улицы, теперь совершенно спокойно доносившимся через выбитые окна. Снова стало тихо. Свечи погасли. Через разбитые оконные проемы было слышно щебетание воробьев, шум ветра, запутавшегося в кронах деревьев.
Ганнибал дрожащей рукой свернул драгоценный амулет и засунул его во внутренний карман куртки, потом посмотрел на оцепеневшего от страха Бицу.
- Ну что, Толик? Обосрался?
Бица поднял на Ганнибала белое от страха лицо.
– Есть немного... Сначала не верил тебе, думал, ты просто искусный кидала, фокусник типа. Теперь верю. Что ты ей показал?
- Это был защитный амулет Пашота. Если он у тебя есть, то Клякса с тобой ничего не может сделать. Ты ей не подвластен. Зато становишься уязвивым для Коллегии. Ладно, тебе это знать не надо.
- Понятно, ты, значит, у нас весь под защитой. Только я один с голой задницей. Но убить я себя не дам, Ганнибал, – с этими словами Бица вытащил из-за пояса пистолет. – У меня здесь еще пять патронов и запасная обойма.
Ганнибал нервно рассмеялся.
– Ты в ком видишь врага? Во мне?
Бица растерянно заморгал. Ганнибал продолжал, пытаясь успокоить дрожь в руках, вызванную последним разговором с Кляксой и большой потерей крови.
– Ты же сам только что слышал, что я уже приготовлен на алтарь жертвы. Я уже труп, Валера!
Бица отпрянул, спрятал пистолет.
– Ну и что теперь делать будем? Рвать когти?
- Куда, дурила? Клякса тебя везде найдет.
- А тебя?
- А вот меня, представь себе, нет!
- Это почему же?
- А ты видел, что я ей показал? И потом запомни, я все еще Легат! Черный Легат, Бица, пока у меня есть шпага Кляксы. Так ты со мной?
Бица уже справился с дрожью во всем теле, страх потихоньку ушел.
- С тобой, Ганнибал.
- Тогда слушай. Наша задача номер один – вот тот парень на фотографии, Семен Руков. Теперь он – Глаз Муджароки.
- Что? – Бица подскочил, как от удара током. Потом, будто что-то вспомнив, обмяк. – Хотя, я же сам слышал. Клякса сказала, что Глаз теперь- этот самый Руков... Пашот передал ему силу по фотографии.
- К сожалению, мой друг, это правда. – Ганнибал выдохнул, надув щеки, потер ладонью морщинистый лоб. – Это правда. И я же, дурак, этой правде и поспособствовал.
- И что теперь?
- Теперь? – Ганнибал снова улыбнулся. – А вот теперь вообще все понятно, ясно и удивительно просто. Если я не смог убить Пашота, то Рукова я просто порву на куски. И не будем терять время.
Бица удовлетворенно вздохнул.
- Так пойдем, пожрем что- нибудь. Со вчерашнего дня ничего не ел.
- Замечательная идея, - Ганнибал хохотнул, - Только что-то надо с Толиком делать.
- А что тут делать? – Бица вытащил пистолет. – Сейчас мы ему подарим пропуск на тот свет и пусть остается лежать здесь.
- Точно. Эта квартира нам уже не нужна. Когда завоняется, мы будем уже далеко.
Ганнибал и Бица подошли к двери в комнату Толика. Бица взвел курок, а Ганнибал резко открыл дверь. Сильный сквозняк пахнул в разгоряченные лица двух мужчин. В комнате никого не было. Окно было открыто и через подоконник свешивался обрывок белого шелкового каната. С высоты третьего этажа по такой веревке мог бы уйти и тренированный второклассник.