ПОЛЯРНЫЙ ЛЕТЧИК МАТВЕЙ КОЗЛОВ
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца - пламенный мотор...
П. Герман
Наше знакомство состоялось летом 1959 года. В ту пору я временно исполнял обязанности директора Вологодской Первой школы. Середина августа. Ремонт уже заканчивается. Вечереет... В коридорах - пыльно и пусто...
Собрался уходить домой, но услышал шаги на втором этаже. Поднялся и сразу встретил около учительской невысокого улыбающегося человека с необыкновенно красивыми глазами. Из под заношенной офицерской фуражки - редкостно шикарный чуб густых седеющих волос. Видавшая виды затертая лётная кожаная куртка, старая гимнастёрка, из-под которой проглядывает тельняшка. Да сапоги с толстым слоем пыли. Сразу видно, что этот человек с доброй улыбкой - после дальней дороги.
Представился по военному: "Козлов Матвей, выпускник этой школы начала 20-х годов. Лётчик. Еду на машине в Устье Кубенское, на родину, в село Заднее, в деревню Турово.
Спешу к открытию охоты. А вот мимо родной школы проехать не мог. Вы молодцы, что сохраняете этот подковообразный учительский стол. Он - свидетель многих славных дел прекрасных учителей. Кто из старых учителей жив?"
Я пригласил гостя на чашку кофе, но он отказался: "Тороплюсь: засветло нужно добраться до родины! Надоели за жизнь ночные полёты...". Он пообещал прислать для школьного музея свою фотографию. На том и расстались.
Но какое-то шестое чувство подсказывало, что гость был совсем не простой, что я был рядом с чьей-то очень интересной судьбой...
Многие годы я не вспоминал об этой встрече, пока не увидел в музее школы №1 фотографию полковника с тем самым запомнившимся роскошным чубом и целым иконостасом орденов на груди. Нашлось и его коротенькое письмо для музея.
Нет, я не ошибся в предчувствиях: полковничьи погоны, орденов Ленина - три, Красного знамени - четыре и один - Трудового Красного знамени, два ордена Отечественной войны 1 степени, да еще орден Красной звезды. Медалей - не счесть... И ещё много иностранных наград. Такой набор не часто встретишь даже на парадах.
Вот тогда-то я и продолжил новое, теперь уже заочное знакомство с Матвеем Ильичем Козловым - известнейшим полярным лётчиком. После призыва в армию попал он в лётное училище, откуда в числе самых лучших выпускников был направлен на службу в полярную авиацию. Освоил все типы самолётов, приспособленных к условиям Крайнего Севера. Вел постоянную ледовую разведку и воздушные метеонаблюдения в Арктике, которую называют "кухней нашей погоды".
А время было такое, когда стране потребовалось осваивать Северный морской путь. Надо было научиться проходить весь путь за один летний сезон.
О таком мечтали ещё адмирал Макаров и Дмитрий Иванович Менделеев. Но построенное по их проектам в начале ХХ века ледокольное судно "Ермак" не смогло выполнить эту задачу. Одной из причин неудач было то, что ледоколы не могли видеть ледовую обстановку и выбирать оптимальные маршруты. Д.И. Менделеев даже предлагал использовать для ледовой разведки воздушные шары с наблюдателями, а для подрыва толстого льда использовать самое легкое взрывчатое вещество - смесь кислорода с водородом и угольной пылью. Только в условиях Арктики эти проекты трудно было реализовать.
Эра воздушных разведчиков наступила позднее, и Матвей Козлов оказался в числе первых, освоивших эту нелёгкую профессию уже в начале
30-х годов...
Попытка пройти за одну навигацию весь Северный морской путь от Мурманска до Владивостока была предпринята в 1933 году. Для этого выбрали построенный в Дании пароход "Челюскин", названный именем замечательного полярного исследователя, русского морского офицера Семена Ивановича Челюскина, двумястами годами раньше начавшего исследование Северных морей Ледовитого океана.
На "Челюскине" экипаж состоял из 111 человек. Начальником экспедиции был назначен академик Отто Юльевич Шмидт, а капитаном стал В.И. Воронин. Вся страна следила за этим экспериментом. Но в Беринговом проливе судно было затёрто льдами и затем вынесено в Чукотское море. 13 февраля 1933 года льды раздавили корпус парохода, и он затонул. Все участники экспедиции высадились на лёд, построив палаточный лагерь.
Были предприняты героические усилия по спасению челюскинцев. Лучшие лётчики страны в невероятно трудных условиях вывезли людей из ледового плена. Семь лучших за эту операцию получили впервые установленное тогда звание Герой Советского Союза. Но фактически в операции спасения было задействовано гораздо большее число авиаторов. Невероятно трудным был сам путь самолётов к мысу Ванкарем, откуда можно было летать за челюскинцами. Многие самолёты не выдерживали таких нагрузок в условиях арктических морозов: сталь от холода становилась хрупкой и при малейших перегрузках лопалась. Не менее сложной была задача переброски авиационного топлива, специальных масел, запчастей и продовольствия на северные аэродромы.
Экипаж Матвея Козлова немного не дотянул до последнего аэродрома. Тяжелые поломки не позволили продолжать полет. Но свою заметную долю героических усилий в спасение челюскинцев он всё же внес. За эту операцию Матвей Козлов был награждён высшей наградой страны орденом Ленина.
Участвовал Козлов и в обеспечении первых беспосадочных полётов советских самолётов через Северный Полюс в Америку, и в ледовой разведке для станции Северный Полюс-1, которой руководил Иван Дмитриевич Папанин. Он был пилотом одной из первых четырёхмоторных машин, сумевших в мае 1937 года сесть на полярный лёд, доставив туда папанинскую экспедицию.
Участвовал он в поисках пропавшего самолёта Сигизмунда Леваневского, пытавшегося в третий раз долететь до Америки через Северный полюс. Но поиски результатов так и не дали, а судьба пропавшей машины и экипажа Леваневского до сих пор остаётся трагической загадкой, которую хранит Ледовитый океан.
Среди своих коллег Матвей Козлов считался образцом профессионального мастерства и эталоном лучших человеческих качеств.
Великую отечественную войну Матвей Козлов встретил на Чёрном море пилотом бомбардировщика: бомбил нефтеперегонные заводы на румынском берегу.
Но с началом войны резко возросла роль Северных морей как транспортных артерий. Немецкое командование сосредоточило там большой подводный флот, насчитывавший временами до шестнадцати "U-ботов". Официальный скорбный список только советских кораблей и судов, потопленных и повреждённых немцами в Северных морях в 1941-1945 годах, насчитывает 47 единиц. Теперь по роману Валентина Пикуля и соответствующему кинофильму многим известна трагическая судьба морского конвоя PQ-17. И мог бы этот список быть ещё более трагичным, если бы не героизм полярных ледовых разведчиков. Опытного пилота Матвея Козлова опять направили на Север.
Наши гражданские самолеты не были приспособлены ни к боевым операциям против подлодок, ни к воздушным боям с противником. Но они разыскивали в морях немецкие подлодки, наводя на них наши противолодочные корабли. Они составляли гидрометеорологические прогнозы, проводили наши гражданские невооружённые суда по кратчайшим маршрутам, помогали избегать встреч с немецкими морскими разбойниками. И за эту труднейшую и опасную работу Матвей Козлов получил ещё ряд правительственных наград. Участвовал он в перегоне с Аляски в Советский Союз американских самолётов, поставлявшихся в нашу страну по ленд-лизу.
Но одна операция стала героической и в то же время трагической легендой. Трагедия разыгралась 12-13 августа 1944 года западнее острова Белый в Карском море, когда новейшая немецкая подлодка U-365 атаковала наш конвой: пароход "Марина Раскова", шедший с грузом оборудования в район будущего Норильска, и сопровождавшие его три тральщика. Пароход должен был доставить в Норильск специалистов и семьи полярников. В трюмах парохода находился ещё один "груз", но это был груз... живой. Очередная партия заключённых сталинских лагерей направлялись в "места отбывания", туда, где строился будущий Норильск... Списков их до сих пор найти не удалось, но сохранился лагерный фольклор, описывающий такие этапы:
Стонали от качки "зэка"-
Ежовских чистилищ исчадья.
Срывались сквозь бред с языка
Чернее пучины проклятья...
10 августа 1944 года два промысловика-охотника заметили немецкую подводную лодку, зашедшую в безлюдную бухту восточнее Диксона. Жена одного из охотников за ночь по пустынной прибрежной тундре добралась до посёлка и доложила старшему морскому начальнику координаты подлодки. Тот немедленно передал в эфир радиооповещение об опасности.
Но "Марина Раскова" в сопровождении тральщиков продолжила свой рейс. Во второй половине дня торпеда новейшей немецкой конструкции взорвалась у правого борта парохода. На помощь поспешил тральщик Т-118, но и его настигла вражеская торпеда. Он затонул сразу.
Второй тральщик принимал спасённых с "Марины Расковой" женщин и детей. Третья торпеда накрыла и этот корабль вместе со всеми спасёнными. Подоспевший катер поднял из воды всего 26 человек и вынужден был срочно уйти к берегу, т.к. в море разыгрался сильный шторм. В районе бедствия на воде остались спасательные плоты, шлюпки и кунгас. А шторм не утихал целую неделю...
Инженер-полковник Ю. Капралов в книге "В конвоях и одиночных плаваньях" рассказал о том, как военные лётчики с аэродрома Диксона пытались помочь погибающим в море людям. Капитан С. Сокол при четырехбальном шторме сумел подойти к кунгасу с людьми, передать им бачок с пресной водой, но принять людей на борт самолета не смог: обессилившие бывшие заключённые не решались вплавь перебираться к гидросамолету.
Дальнейшую историю поиска и спасения людей с "Марины Расковой" рассказал З.М. Каневский в книге "Цена прогноза". Синоптики во главе с опытным полярником Михаилом Сомовым составили целый план поисков терпевших бедствие людей. Поиски продолжались почти десять дней. Пилоты С. Сокол, Е. Евдокимов и М. Козлов в краткие моменты улучшения видимости отыскали в бушующем холодном море несколько шлюпок и плотов с людьми. Их гидросамолёты с великим риском садились на крутые крупные волны. На надувных лодочках собирали полуживых людей с плотов, доставляли их к самолётам, а потом с еще большим риском поднимали эти перегруженные машины в воздух.
В ночь на 23 августа Матвей Козлов нашел в море кунгас и вызвал спасателей, но те в тумане не смогли найти их. И тогда отважный полярный лётчик принял совершенно отчаянное решение посадить самолёт на бушующее море. Такая посадка означала почти верную гибель. Но он сумел подойти близко к кунгасу. Через задний люк спустили на воду шлюпку, в которой механик Камирный и штурман Леонов восемь раз перебирались на кунгас и забирали с собой людей. Экипаж смог перетащить в самолет 14 оставшихся в живых.
Взлететь с таким грузом при трех-четырёхметровой волне было невозможно. Кунгас оказался на буксирном тросе. Решили не взлетать, а плыть в сторону берега. Запустили моторы, стали рулить. Мотор быстро перегревался. Приходилось его отключать и ложится в дрейф. Когда относило в сторону, опять запускали моторы. Им повезло, что ветер дул в сторону берега. Земля показалась лишь через 12 часов. На борт встретившего их минного тральщика они передали тринадцать спасенных. Четырнадцатый не выдержал последнего перелёта... Из 618 человек, находившихся на "Марине Расковой" и двух тральщиках, благодаря лётчикам, морякам и гидрометеорологам удалось спасти 256 человек.
В московской квартире Матвея Ильича Козлова стоит сувенир из оргстекла. На пластинке выгравирован рисунок: разорванный торпедой корабль, погружающийся в море, рядом - пляшущая на волнах шлюпка с людьми и резко снижающийся двухмоторный самолёт "Каталина". На подставке - надпись: "Моему второму отцу - лётчику полярной авиации Матвею Ильичу Козлову, спасшему меня и моих товарищей после семидневного пребывания в Карском море после гибели 12 августа 1944 года транспорта "Марина Раскова". Пусть этот скромный сувенир напомнит о действительно героических буднях Вашего экипажа в дни Великой Отечественной войны. С глубокой благодарностью и уважением к Вам. А.Я. Булах. г. Изюм 28 декабря 1965 г." Сегодня ещё сохраняется на одном из малых островков близ острова Белого могила с двадцатью неизвестными, погибшими на прибитом к острову кунгасе.
Такая спасательная операция заслуживает быть вписанной в Книгу рекордов Гиннеса: ни до, ни после гидросамолёты ни в одной стране не совершали подобных операций на волнах вздыбленного моря.
Об этом подвиге Матвея Козлова сохранились воспоминания нескольких авторов. В деталях они иногда отличны друг от друга. Но каждый автор по-своему восхищается этим подвигом полярных авиаторов.
До конца лётной карьеры Матвею Ильичу Козлову довелось ещё долго летать в сложнейших условиях Арктики. А по предложению одного из ведущих полярных штурманов России В. Аккуратова цепь высоких гор в Антарктике была названа "Горы лётчика Козлова". Трижды представляли Матвея Козлова к званию Героя Советского Союза, но звание это он так и не получил.
Много лет спустя после этой единственной встречи я узнал, что землячкой и ровесницей Матвея Ильича была замечательная вологодская учитель математики той же самой Первой школы Хиония Александровна Лихачёва.
Она-то мне и рассказала о ещё одном эпизоде из жизни Матвея Козлова. Будучи совсем молодым лётчиком, однажды в день сельского праздника он на легком самолёте, который называли У-2,. появился в небе над своей деревней. Сбежался народ. А Матвей пролетел низко над селянами, помахал крыльями и сбросил два больших пакета: в одном были папиросы и махорка для мужиков, а другой был полон конфет.
Матвей Козлов и среди летчиков был известен как большой любитель розыгрышей и шуток. До сих пор старые москвичи вспоминают историю о том, как в знаменитом «Доме на Набережной» вернувшиеся в Москву спасители челюскинцев решили отметить встречу. Матвей Козлов накупил огромную корзину фруктов. Около дома он встретил одного из последних московских извозчиков. Как он договорился с хозяином, не известно. Но когда ему открыли двери в квартиру, то на лестнице стояла… лошадь, а верхом на лошади сидел гость с корзиной фруктов и цветами … Так на многие годы среди друзей за ним и закрепилось прозвище «Водитель кобылы».
С Хионией Александровной Лихачевой он поддерживал дружбу всю жизнь. На фотографии надпись: " Дорогой Хионии Александровне в память о детских годах и родном Турове. 29.10.60" . Умер Матвей Ильич Козлов в 1980 году.
P.S. В августе 2010 года исполнилось 66 лет со дня гибели парохода "Марина Раскова" и двух тральщиков. Лежат они на небольших глубинах. Члены общественной организации "Полярный конвой", объединяющей в Санкт-Петербурге ветеранов флота, художников и писателей, предлагали собрать экспедицию, чтобы почтить память погибших и собрать там бесценные экспонаты для морских музеев, но эта идея пока осталась не воплощённой.
Недавно в Интернете на форуме «Карская экспедиция» помещены большие материалы, воспоминания тех, кто знал Матвея Козлова по совместной лётной службе. Эпиграфом к публикациям на форуме стоит фраза « Кто умер и не забыт, тот бессмертен. Тот, кто не дал забыть, - сам сделал шаг к бессмертию». Последняя фраза относится, в первую очередь, к друзьям и сослуживцам Матвея Козлова, оставившим о нем многочисленные воспоминания.