Предупреждение.
Автор отказывается от любой ответственности за тех, кто решит воспользоваться приведённым в тексте рекомендациям. Автор не пропагандирует сексуальные методики и техники, упомянутые в этой книге, и также не призывает читателя следовать приведённым в тексте рекомендациям.
Цель этой книги - описание теории 69 о смысле жизни, не более того.
Ни один из представленных в книге рассказов не несёт своей целью просто развлечь читателя.
Большинство из них очень серьёзно воздействуют на психику и физиологию, а потому требует особой осторожности в применении.
Содержание:
Книга вторая. Слёзы Небес.
Глава 1. Рождение монстра. Уровень 0.
Глава 2. Особь. Уровень 1. Новый мир.
Глава 3. Особь. Уровень 2. Брат.
Глава 4. Особь. Уровень 3. Перемены.
Глава 5. Особь. Уровень 4. Фиалки.
Глава 6. Особь. Уровень 5. Белое платье.
Глава 7. Особь. Уровень 6. Карнавал.
Глава 8. Особь. Уровень 7. Куртизанка.
Глава 9. Особь. Уровень 8. Пытки.
Глава 10. Особь. Уровень 9. Пламя.
Глава 11. Особь. Уровень 10. Круг завершён.
Глава 12. Игрушка. Уровень 0. След.
Глава 13. Игрушка. Уровень 1. Поиск.
Глава 14. Игрушка. Уровень 2. Снег.
Глава 15. Игрушка. Уровень 3. Песня.
Глава 16. Игрушка. Уровень 4. Зима.
Глава 17. Игрушка. Уровень 5. Ревность.
Глава 18. Игрушка. Уровень 6. Ливень.
Глава 19. Игрушка. Уровень 7. Слёзы небес.
Глава 20. Игрушка. Уровень 8. Печаль.
Глава 21. Игрушка. Уровень 9. Пустыня.
Глава 22. Игрушка. Уровень 10. Круг завершён.
"Жизнь - сказка в пересказе
глупца. Она полна трескучих слов
И ничего не значит"
У. Шекспир Макбет. (пер. Б. Пастернака)
Глава 1.
Рождение монстра. Уровень 0.
Как заведено в обществе, где я обитаю, я тоже завела книгу. Но в отличие от других, я подошла более творчески, и вместо сухих хронологий, решила рассказать всё о себе в подробностях.
Такая шалость мне простительна, так как в этом одиночестве мне не остаётся ничего другого, как забавляться воспоминаниями.
Итак, всё началось в этом строгом городе, улицы которого неимоверно чётко расчерчены архитектором, и между их пересечениями растут прямоугольные домики. В домиках живут те, кто ещё не нашёл себя. Все они выглядят ровно настолько, насколько себя ощущают, потому часто встречаются довольно молодые старцы, и совсем уже древние младенцы. Все жители благоговеют перед Всевышним - это обязательное условие для жизни тут, в ином случае ослушавшегося отправляют далеко, и возвращаются они не скоро. Люди здесь мало эмоциональны - практически не обнажают свои чувства, а у некоторых, на мой взгляд, они совсем атрофированные.
Я родилась от своей матери, среди этих людей. Но подобно минотавру, рождённому от женщины и быка, я родилась от двух разных существ. Окружающие люди находили во мне отличия от себя, и исключали моё общество из своих однотипных будней. Я не думаю что это была зависть, либо дискриминация, скорее всего, они просто боялись думать обо мне, боялись понять, и потому все свои промахи относили к моему участию.
Кроме внешности, мне достались по наследству неведомые окружающим людям чувства. Я была любознательна, и во всех отлаженных механизмах находила свое обособленное решение, которое было проще, и малозатратнее, а главное, красивее и функциональнее. А все окружающие занимались возведением сложных структур, вычислением расчётов, требующих математической точности - всё это совершенно не имело творческого начала, лишь чёткость и строгие правила счёта.
Мои родители, как я уже написала выше, были не только разных сословий, но и разной природы. Мать моя была такой же как и все люди. От неё я получила внешность и стройность мысли, от отца, же, на мою долю свалились сложные испытания, так как он был никем иным, как ангелом - неведомым, ослепшим по своей воле, жителям небес. Испытания большей частью были духовного плана - моя непокорность, манеры и твёрдость духа, безусловно были моей хорошей чертой, на мой взгляд. Но так не думали другие рабы - все жили в одной упряжке, а я сбивала шаг. Отсюда выросли мои комплексы неполноценности. Я жутко зла была на своё божественное происхождение - оно не давало мне быть такой как все. Я чувствовала свою исключительность всю жизнь, начиная с рождения. Все, с кем бы я ни заговорила на волнующие меня темы, смотрели на меня не понимающими глазами. Видимо они думали, что мой разум подвержен безумной болезни. Я же считала иначе, но всё равно переживала, так как ни скем не могла поговорить так, чтобы быть услышанной, понятой. В это время я понимала каждого, понимала абсолютно всё, кроме самозатворничества - ограниченность зрения горизонтом, а мыслей законом.
Я очень эмоциональна - я вся живу эмоциями, которые запрещены обществом. Запрещены потому, что у нас есть Зверь, который запрещает. Если ты, мой читатель, живёшь на Земле, то у тебя есть Бог, который тоже много чего запрещает. Единственное, что я поняла за всю свою жизнь, это: что запрещают то, чем сами, с успехом, пользуются. Главная сила - это власть, а вней нет конкуренции. Единственное решение - смерть. Но забавно то, что умереть просто, а вот прожить жизнь до конца уже затруднительно.
Я мечтала о том, чтобы развивая свою личность, жить именно так - вне догм - мне казалось счастьем. Я противилась своей роли туши, начинённой силой для выполнения работы, той туши, что движется по конвееру к своему ножу, дабы питать себе подобных. Я не хотела кормить своими возможностями слепых глупцов, я предпочитала заразить их своим вирусом самодостаточности. На мой взгляд - это не вывело бы мир на круг апокалипсиса, но способствовало бы самосознанию каждой боевой единицы - отчёт в своих действиях по личному желанию, а не по указу.
Мой отец ограничивал людей. Он приказывал им что делать, и с кем воевать. Мой командир держал эту бессмыслицу в рамках оттого, что человечество не может остановиться в своих желаниях. "Citius, altius, fortius’’ - это верно, но слишком часто этот вектор энергии направлен на подчинение ближнего. Желание власти - это болезнь, поразившая каждого. Желание иметь - превыше всего. Каждая единица тратит своё время и силы, чтобы приобрести желанный материальный объект. Каждая единица тратит свою жизнь на это, а после, оставляет завещание, точно это так важно: кто будет использовать накопленный тобой хлам.
Я высказала своё недовольство отцу - матери я не доверяла, зная её родовое дерево, и нацию, о которой я только что рассказала. Отец выслушал меня с пониманием. Дополнив мой рассказ своими ответами, он полюбопытствовал о моих дальнейших планах. Чем он может мне помочь, я уже догадывалась: Земля! Загадочная земля, о которой старались не вспоминать. И именно оттого, что все окружающие с пренебрежением к ней относились, я возжелала уйти туда.
Отец рассказал мне о подробностях рождения: я забуду об этой жизни - чему я была очень счастлива - при останется характер, голос, цвет глаз и цель, с которой я направляюсь в этот загадочный мир.
Время не имеет значения - это замкнутая спираль. Любая эпоха, любая жизнь...
В последние минуты перед смертью в этом мире, я была самой счастливой за всю предыдущую жизнь.
Глава 2.
Особь. Уровень 1. Новый мир.
Приятный голос матери говорил со мной - это был самый добрый голос из всех, что я слышала кроме.
Вокруг всё было чёрножёлтым с красными пятнами - это дневной свет просвечивал кожу. Детский плач - у меня был уже родившийся братик - мама кормила его грудью, и я видела тени её рук, державших тело младенца. Забавно: в небесной жизни у меня не было братьев и сестёр. Или были... Я уже плохо помню. Мне даже кажется, что это было не со мной - какой-то сон - меня затягивала эта земная жизнь со множеством нераскрытых чудес, и я забывала о прежней. Воспоминания стирались, и я не особо переживала по этому поводу.
Я расту, и мне не терпится посмотреть на окружающий мир. Интересно, а что я увижу первым? Мама часто ходила "в парк дышать воздухом" - я очень хотела узнать, что такое "парк", и чем там занимается мама.
Созрев до того состояния, при котором я могла существовать отдельно, я прорвала плаценту.
Боль пронизывала всё тело, а когда я разомкнула глаза, то увидела морщинистую старуху в чёрном колпаке. Она улыбалась, произносила нечленораздельные звуки, и передала меня другой женщине. К моей радости, именно она была моей матерью, а не то близорукое чудовище.
Мир был светлым и загадочным - в нём обитали различные жители планеты: муравьи и стрекозы, щенок маминой подруги, лошадь отца, воробьи на подоконнике, рыба в пруду, и множество красок, застывших в ярких цветах. Здесь было вкусно! Фрукты и сладости моя семья могла себе позволить довольно свободно. От солнца становилось тепло, а кожа меня цвет. В воде было холодно и трудно двигаться, а ещё я могла петь и делать перуэты, как взрослые - им меня учила моя няня Ирен.
Мой брат был на год старше меня - и он всегда делился со мной только что полученными знаниями. Двор у нас был большой, и из детей были только мы, потому мы почти не расставались, и вскоре добились того, чтобы не разлучаться даже на ночь - нам было беспокойно спать друг без друга.
Всё наблюдение за нами содержалось Няней и её помошницами - родители не особо нами интересовались. Отец был занят взрослыми делами - он всё время куда-то уезжал, а мать лежала в постели - она заболела чем-то серьёзным после моих родов. Её бледное лицо до сих пор в моей памяти: с затуманенным взглядом, и сжатыми в страданиях губами. Она часто дышала, и почти не могла говорить, а в скоре умерла.
Глава 3.
Особь. Уровень 2: Брат.
Как я уже говорила, мы с братом очень любили друг друга. Среди игр, улучая момент, норовили поцеловать друг друга, без предупреждения. А по ночам, мы спали в обнимку. Все к этому так привыкли, что не обращали внимание.
Тем временем мы росли. Нам нравилось целовать друг друга, и гладить нежную кожу. Когда братик улыбался т удовольствия, мне становилось во много раз приятнее. Мы изучали тела друг друга в поисках особо приятных мест, а вскоре их обнаружили, и истребляли поцелуями. Перед сном он целовал мои соски, и мне этот ритуал безумно нравился. Отверстиями между ног мы различались - это потому, что он мальчик, а я девочка. Но все эти половые отличия для нас были лишь правилом одеваться: девочке в платье, а мальчику в штаны. Мы с братом часто менялись одеждой, и изображали друг друга.
Тайные милые ласки становились настойчивее - нам всё лучше удавалось доставлять друг другу радость. Мы считали, что взрослые тоже этим занимаются в своих спальнях, и представляя себя взрослыми, никому не признавались в своих открытиях.
Порой мне не хватало брата, когда он засыпал раньше меня,- и я гладила себя сама, представляя, что это делает он. Я закрывала глаза - так было легче представить его глаза, цвета зелёного винограда. Я вела подушечками пальцев по животу, и слегка царапала ноготками кожу, затем моя ладонь спускалась между ног - туда, где он меня любил целовать, говоря, что целует мои нижние губы. Захотелось стонать от удовольствия, и я, чтобы не разбудить брата, засунула палец другой руки себе в рот, а потом, задумалась над этим движением, и засунула палец так же между других моих губ. Приятный щекотный зуд моментально разгорелся там внутри - и я вскрикнула от удивления, и открыла глаза посмотреть не разбудила ли я этим брата. А брат наблюдал за мной, подперев голову рукой.
- Мне нравится, как ты это делаешь - сказал он.
Я смутилась, и, наверное, покраснела. Но цвет кожи скрывал свет луны.
В следующие ночи я ласкала и его, и себя, и он целовал мои руки, запястья, плечи, грудь, живот, и даже косточки на щиколотках ног.
Мы любили друг друга больше, чем само себя. Тем временем шли ночи, дни, месяцы, и даже годы. Мы взрослели, наши тела менялись - начали расти волосы в самых неожиданных местах - от них в ласках было щекотно.
Однажды, целуя его пенис, я обнаружила, что он шевелится и меняет форму, распускаясь подобно бутону розы. Я обрадовалась, что могу и его "губам" доставить удовольствие, как он моим. Я гладила и целовала его пока он не стал твёрдым. Мне нравилось, что он горячий и странный. Я взяла его в рот, и облизнула точно карамель. Брат довольно одобрил, а после весь вздрогнул, и отпрянув от него, я получила струю липкой жидкости в лицо. Это была не моча,- что-то другое, кремового цвета, не очень вкусная, но так как брату понравилось, то я не стала возражать.
В другую ночь я предложила облизать его своими нижними губами, тем более, он был толще моих пальцев, и мне хотелось попробовать новое ощущение. Брат научился предчувствовать появление липкой жидкости, а я всё же с подозрением к ней относилась, и попросила, чтобы он не брызгал ей в меня.
Член был большим, и не входил в меня, но мне очень этого хотелось, и я решилась терпеть. Вдвоём с братом мы стали растягивать отверстие медленными движениями, но он делал мне больно, и когда он лёг на спину, я села сверху, и медленным движением опустилась, пропуская его всё глубже. Было больно, но приятно. Брат внимательно смотрел на меня, и видя, что я мучаюсь, решил сделать мне приятно - дотронулся до груди. Точно по ниточке, тепло от груди рванулось вниз, и я открылась, впустив в себя его раскалённый орган. Каждый изгиб его естества я чувствовала в себе, каждую знакомую мне извилину - я поднималась и опускалась - боль растеклась по телу - я никогда не чувствовала этого раньше.
Вдруг брат вскрикнул - я подумала, что сейчас появится жидкость, и соскочила. Но увидела на нём кровь - она шла у меня изнутри.
Глава 4.
Особь. Уровень 3. Перемены.
В Европейском обществе, среди которого обитала наша семья, девушка не имела никакой власти - всё решали мужчины. Девушка была обязана изучать этикет, и правила ухода за собой, и будущим мужем. Чтение книг, и интерес к иным вещам считались фривольными. Платье, не должно было оголять щиколоток - это было попросту неприемлемым, - хотя такое правило не касалось груди.
Меня мало занимали учения, и светские вечера, с их политическими темами бесед. Все мои мысли были о платьях, женских секретах красоты, и украшениях из драгоценностей. Естественно, всё это было, чтобы понравиться братику.
Но вот настал день, когда я запачкала бельё кровью, и мне стали подыскивать достойного мужа. Конечно же я была против - думала ни о ком другом, кроме брата. Мне не нужен был никто, тет более тот сухой старик, который должен был стать моим мужем. Отец выбрал его, так как он был довольно стар, имел семь тысяч акров земли, ферму, и широкое поголовье скота на ней. По его расчётам, я вскоре могла стать богатой вдовой, и найти ещё более богатого мужа.
При встрече с этим человеком, я решила, что это шутка - я, красивая девушка пятнадцати лет, и этот полуразвалившийся старик. Но отец был упрям, а жених принёс богатый выкуп.
Испугавшись грядущей замужней жизни, я убежала на другой этаж в объятия брата, но он тоже осознавал сложившуюся ситуацию: мы не могли быть вместе всегда.
И тогда я убежала на улицу. Я бежала по нашему парку, мимо фонтана, мимо цветника, мимо поля, вспаханного нашими слугами; я убежала дальше самой далёкой беседки, и села под большой куст алой розы. Я залезла в него, чтобы меня не догнали, хотя никто не гнался за мной. Роза оцарапала мою щёку, и ужалив ядом, стала щипать. Внутри меня, что-то всколыхнулось при вдохе, я представила себя у алтаря со стариком, и в момент, от удара сердца, волна хлынула к лицу, и я зарыдала. Горошины слёз разъедали царапину на щеке, делая меня ещё более несчастной в таком положении, под кустом розы.
Сидела я довольно долго, выплакала столько слёз, сколько не плакала за всю жизнь - лицо начало болеть и ныть. Должно быть, оно стало сейчас красным, опухшим и некрасивым. Солнце начало садится, и повеяло вечерней прохладой, а я была по-домашнему одета - так как выбежала в середине дня. Последние крупинки слёз выкатились из болевших глаз. Я вздрогнула, и качнула шелестящий куст. Я наверное не шевелилась несколько часов, сидя на земле в неудобной позе - затекли ноги, и я выползла на волю из под колючей розовой клетки. Но была ли эта воля счастливой? Я скорбно повернула глаза в сторону нашего поместья, и увидела дым. Белый дым поднимался из оранжевого пламени - мой дворец горел. Сорвавшись с ног, я рванулась в его сторону. У фонтана сидел повар - он плакал. Взглянув на меня, он зарыдал ещё больше, и совсем уж фамильярно обнял меня за плечи.
Позже выяснилось, что в кладовой занялся пожар, а когда я выбежала на улицу - дом охватило пламя, отрезав выход из поместья. Огонь съел перекладины, и пол второго этажа рухнул на первый, зал для гостей, где были мой отец, тот мужчина,- мой будущий муж - и прислуга, засыпало обломками. Повар выскочил через чёрный ход с кухни, но больше никто - обвалилась крыша, и все пути бегства были завалены пылающими обломками. Я всё ждала самого главного - информации о брате, но её не было...
Мы стояли с поваром, обнимая друг друга - он грел меня, и утешал, а здание охваченное пламенем было ярче заката, чёрный дым темнее наступающей ночи, и эти языки огня из оплавленных окон были очень красивы - были спасением мне от неравного брака, в то же время, отобрав отца и брата.
Глава 5.
Особь. Уровень 4. Фиалки.
Ветер перемен со скрипом колёс и цокотом копыт перенёс меня в далёкий чужой город; в гостинницу, которую держал мой дядя - единственный родственник. Брат отца взял меня под опеку, и дал работу служанки. Его сестра помогала ему следить за гостинницей, и именно эта высокая сухая женщина с неприятным лицом стала мной командовать. В гостиннице было ещё две служанки, которые любили шептаться и хихикать вместе. Меня в своё общество они не приняли, и посмеивались над моими выбивающимися из под чепца рыжими кудряшками.
Работа была сложной. Мне, не знавшей ранее физического труда, это было непривычно, и казалось, что я умру, если сделаю ещё хоть шаг. Но хозяйка заставляла меня делать этот шаг, а я всё не умирала.
В первые выходные, я обнаружила, что название гостинницы - это было лишь прекрытием для властей. В складских помещениях хранилась контрабанда, а служанки должны были услаждать гостей. Я отказывалась, как бы меня не уговаривали родственники, и продержалась ночь - они мне дали время подумать, пригрозив, что я совсем не получу жалования.
На утро я собрала свой гардероб, и ушла неведомо куда, без денег, и без знакомств.
Дядя и его сестра знали, что мне некуда деться, и потому не переживая, ждали моего высокомерного возвращения.
Меня же, за прогулкой по парку, застал вечер. Поначалу беззаботная мысль стала более настойчивой. Все углы обострились, контраст стал чётче, краски поблёкли. Мне стало грустно и одиноко. Мне так хотелось, чтобы брат вновь обнял меня и утешил. Мне казалось, что он, как ангел, сейчас спустится с неба, и подарит как всегда мои любимые цветы.
Я встала напротив цветочного магазина, и наблюдала фиалки, их синий цвет вернул меня в детство. Заиграла музыка. Колокол. Я обернулась, и увидела церковь. Там я точно могла получить ночлег, и попытаться найти выход.
Отец выслушал меня, и принял, определив в одно из общежитий для бездомных.
Это беззубое отрепье, грязными пальцами вцепилось в моё искусно отделанное платье. Одна женщина рванула на себя понравившийся ей камень. Нитка хрустнула, и она порвала золотистую ткань. Обхватив своё небольшое имущество двумя руками, я попятилась к выходу.
- Христос умер за тебя! Нет мук страшнее его смерти! Все равные перед его лицом! Останься здесь! Отринь гордыню! Прими смерть у святого очага! - призывал меня священник.
Но я не вернулась.
Как бы Бог не призывал к равенству перед смертью, качество жизни никто не отменял.
Так сложилось, что высшее общество не принимало меня как личность без титула и статуса. Да к тому же я была женского пола, то есть моя карьера не могла подняться выше служанки. Напротив, низшее общество вызывало у меня отвращение. Я зависла между.
Обплёванная проститутками высшего и низшего звена, я вернулась к фиалкам. Мой вздох уловила цветочница. Выслушав мою историю, она приняла участие, и направила меня к знакомой швее - ей как раз нужна была девушка в помошницы.
Работа за жильё и еду, была пока единственным выходом в этот вечер, и я последний раз взглянув на фиалки, вошла в новый дом.
Глава 6.
Особь. уровень 5. Белое платье.
Дела пошли лучше прежнего. Швея оказалась женщиной доброй, и я полюбилась ей. Она меня научили шить, и я сама лично отремонтировала своё порванное платье. За старание, она меня часто баловала чем-нибудь вкусным, и давала немного денег, которые я тратила на ткани - в свободное от работы время, я шила платья себе.
Женщина заметила, что я шью со вкусом, и на меня всё чаще ориентируются её заказчицы. Так я продала несколько своих моделей, что подстегнуло меня ещё усерднее трудиться, а также я стала рекламировать свои одежды на себе гуляя по городу, и советуя девушкам посетить наш салон.
Чаще всего мои платья заказывали куртизанки. Они беззаботно бросали деньги, украшая своё и так шикарно одетое тело. Их волосы были напомажены в локоны, а губы окрашены в красный.
Одна из них - Элиза,- очень мне понравилась, и я предложила ей свою дружбу, так как почти ни с кем не общалась. Мне тоже хотелось научиться смеяться как она. Элиза обладала мелодичным беззаботным смехом, а я редко смеялась после того часа, как увидела дым над своим домом.
Элиза спала за деньги с богатыми мужчинами, среди которых славилась своей красотой. Она не находила ничего непристойного в своём поведении: её просили - она выполняла услугу, и ей щедро за это платили.
А я по прежнему вспоминала брата, и мне казалось, что то, чем занимается Элиза, совсем не то, что было между нами. Те драгоценные минуты, воспоминания, принадлежали только нам, и я не могла себе позволить даже думать о том, что буду целовать совсем другие пальцы, пусть и за деньги.
Хозяйка рассказала мне, что близится карнавал, а Элиза заказала у меня самое красивое бардовое платье, какое я только могла придумать - она обещала заплатить в два раза больше оттого, что в этот день у куртизанок свой карнавал - они проплывают в лодке по реке, в своих самых красивых нарядах. Их видят все, и все восхищаются. В эти дни они стоят очень дорого, но спрос всё-равно велик. Я же, делая ей обещанное платье, невольно представляла в каком красивом платье, проплыла бы вместе с Элизой я.
Никому не рассказывая о своей маленькой мечте, я решила поразить своей красотой улицы города, и стала делать себе пышное белое платье из тиля с глубоким вырезом на груди, и множеством узоров и стразов. Струящиеся лёгкие ткани должны были сочетаться с моими рыжими волосами; корсет будет ярко красным, с красным шнурком.
На это платье своей мечты я потратила все сбережения. На это платье я потратила все свои бессонные ночи. Именно это платье всё переменит в дальнейшем.
Глава 7.
Особь. Уровень 6. Карнавал
Вспышки, улыбки, гирлянды, шум, блёстки. Жители всех домов высыпали на улицу в этот вечер. Кричали, выпивали, целовались, пели, брызгались водой и танцевали. Уличные оркестры прошли парадом по главной улице, и остановились на главной площади города, растворив в свои звуки в общем гуле ликующей толпы.
Носатые маски, ленточки, великолепные платья - каждого персонажа действия можно было подолгу разглядывать, а их там были тысячи.
Даже бедные районы города, и те надели праздничные одежды, и танцевали не хуже богатых. Общий праздник освещали факелы и огни фейерверков. Стреляли пушки, доводя людей до общего счастливого безумия.
Именно в такую толпу пошла я, выскочив из нашего магазинчика в своём самом прекрасном платье.
Пока я разглядывала всё происходящее, я даже не обратила внимания, что на меня уставилось множество глаз. Но зато, когда я заметила это - улыбка засияла на моём лице, и я сделала книксен всем, улыбающимся мне в ответ.
Несколько молодых людей взялись меня провожать к главной площади, и я не отказалась.
На площади стояли столы, между ними бегали хмельные официанты, а за столиками сидели хмельные гости. Под какофонию радостных звуков торжества выплясывали и старые, и молодые. Кто-то загудел из дудки мне прямо в ухо, я даже отскочила, но меня поймали ухажёры. Дружный смех раскатился по толпе.
Всё сияло вокруг, я даже не знала куда мне смотреть - вертела головой, чтобы сразу всё увидеть, и тут меня кто-то схватил за руку. В бардовом платье передо мной стояла Элиза.
- Эван?! Ты ли это?! Какое на тебе прекрасное платье! А говорила, что сделала мне самое лучшее! Ах, обманщица! - затараторила она. - Пошли скорее на берег - сейчас будет самое интересное!
Смущённую от комплимента, она потащила меня к речке. В первый раз я соперничала с ней в красоте. И она сама признала своё поражение.
По реке плыли лодки, чьи борты были украшены праздничными фонарями и гирляндами свеч, вспышки, крики, ленты мишуры взвились в воздух.
На причале красавицы-куртизанки усаживались в лодки, и плыли в общем параде, помахивая всем платочками. Они руками посылали всем воздушные поцелуи, а в ответ их осыпали цветами и лепестками роз.
Элиза увидела мои глаза, восхищённые происходящим, и окинув взглядом моё белое платье, спросила:
- А хочешь, можешь сесть в лодку вместе со мной!
Онемев от счастья, я лишь закивала.
Бородатый лодочник, с весёлыми глазами, подал мне руку, и лодка качнулась от моей ноги. Я вскрикнула, а он расхохотался. Задрав нос, я шагнула на борт, и села на лавку - на самом деле мне было страшно, но я не хотела подавать вида. Тем более, наблюдая как напротив меня себя держит Элиза. Я, глядя на неё, выпрямила спину, и стала повторять грациозные движения.
Когда мы проплывали под мостом, на нас высыпали корзину лепестков роз. Это был самый счастливый момент в этой моей жизни...
На другом причале нас встречали мужчины. Хмельная от шампанского, я не обратила внимания, что девушек садят в кареты и увозят.
Тогда ко мне подошёл он, и заглянув в глаза, назвал сумму.
Глава 8.
Особь. Уровень 7. Куртизанка.
В дверь постучали.
- Я занят!
Стук в дверь усилился, и послышался тревожный мужской бас.
- Чёрт тебя дери! - он встал, и пошёл к двери. Его походка была совсем другой, и движения другие, и глаза. Он всего лишь был очень похож.
Щёлкнул замок, и он высунул голову, а затем вышел весь. Дверь закрылась, было слышно, что говорят несколько мужчин.
У меня что-то ёкнуло в сердце, когда он ко мне подошёл. Он так был похож на тот мой образ брата, сохранившийся в памяти. Алкоголь толкнул меня к нему в объятия. Он что-то говорил, а я не слушала совсем - так сердце билось. Потом я поняла, что он предлагает деньги, и большие деньги - я столько зарабатывала за три или четыре месяца. А тут всего одна ночь. С подобием. С двойником из моих снов.
Он вернулся, и недоверчиво взглянул на меня. Этого хватило:
- Я пойду. - прикрывшись простынёй, я стала искать на полу моё белое платье.
- Нет. Я ещё не закончил. Тебе разве не понравилось? Куда спешишь?
- Мне нужно работать.
- В праздничную ночь? Не глупи! Ты не ответила - тебе не понравилось?
- Нет.
- Как?! Да ты знаешь!.. Я хотел!.. Шлюха! Ты даже не представляешь что ты потеряла! Проваливай! - и он швырнул в меня белым платьем, которое я шила.
Да - подумала я, одевая свои мечты обратно - да, я потеряла самое лучшее в моей жизни - брата.
Глава 9.
Особь. Уровень 8. Пытки.
Переполох на улице: крики, плач. Всё изменилось с тех пор, как я ушла. Точно мои мечты и надежды - всё обрушилось в полную противоположность. Люди с факелами и крестами наперевес, с искажёнными злобой лицами, бежали за персонажами карнавала. Драки, кровь, ругань заполонили улицы.
Я поспешила в наш магазинчик. Тёмными переулками, не попадаясь на глаза, я торопились укрыться. По всем пролётам перекрёстков прокатилась волна горя и боли. Война ли, восстание - ничего не знала я в тот момент.
- Вон! Смотри! Она тоже была в лодке! - я обернулась на крик. Мужчина, с факелом в руке, указывал на меня другим, в чёрных мантиях.
Я побежала. Побежала от своей гибели, от неизвестной угрозы, но моё белое платье путалось в ногах, брусчатка спотыкала каблуки, и меня догнали, заломили руки, избили палками и потащили в карету. За решётчатыми окнами экипажа бились в истерике другие девушки. Их лица были разукрашены кровавыми ссадинами и свежими синяками. Не плакала только я - мне было слишком страшно, чтобы жалеть сейчас вырванные в схватке волосы.
Чем дольше тряслась карета, увозя нас с людных улиц, тем сильнее плавило мою душу дыхание неизвестности.
Вскоре, мы остановились, двери злобно распахнулись, и карета выплюнула меня в тёмный переулок, где цепкие руки схватили и поволокли меня в какие-то двери, коридоры, ступеньки, двери, повороты, всё ниже и ниже за железную дверь с замком снаружи. Металлический засов с гулким ударом разнёсся эхом по моей темнице. Цепи, кандалы, стул и стол - весь антураж помещения не предвещал ничего хорошего. Я замерла в ожидании неминуемого.
Снова лязгнул засов, и ко мне в гости пришло пятеро человек, один из них - главный - с книгой и пером сел за стол, а другие приковали меня за руки цепями к потолку.
- Вы даёте чистосердечное признание о том, что занимались колдовством?
- Колдовством? - ужаснулась я. Мой испуг подтвердился.
- Да, сознаётесь ли вы в том, что это вы наслали засуху на ближайшие сёла?
- Нет, конечно! Я никогда этим не занималась.
- Врёшь! - пощёчину мне в лицо отвесил здоровенный мужик, что был рядом. Я возмутилась и фыркнула в его сторону.
- Ага! Смотри какая злая! Ты, Сенель, держись подальше от ведьмы, а то ещё нашлёт на тебя чуму! - заметил другой.
- Не нашлёт! - возразил тот - у неё руки связаны!
- Я не ведьма! - закричала я.
- Это мы ещё посмотрим. - заявил седой старик с книгой и пером. - Вот обычные приметы ведьм: рыжие волосы, зелёные глаза, бледная кожа, - всё про тебя, ведьма! К тому же, ты ещё и распутством занимаешься - околдовываешь мужчин, и выманиваешь у них деньги!
- У меня волосы рыжие от рождения! Я не ведьма!
- Разденьте её! - мои крики сожаления вторили хрусту ниток, рвущихся от ножей инквизиторов. Моё белое платье в лоскутах упало под ноги.
- Срежьте с неё её рыжие волосы!
Унижение лишения волос, град слёз, порезы неаккуратных брадобреев. Мои локоны падали в тон бывшего платья, ложась поверх его красной ленты и красного корсажа. Брили всё тело, лобок тоже. Никогда, никогда я не знала такого унижения.
- Смотрите-ка! А она влажная! - пахнет сучка! С кем-то трахалась недавно!
- Ты всё ещё отрицаешь, что ты ведьма, ведьма?
- Я не ведьма! Вы ненормальные все!
Удары плёток обрушились на мою спину с двух сторон. Мои крики и стоны, похоже, ничуть не смущали борцов с нечистой силой. Пинок в зад, и смех поставили точку с запятой в физическом насилии.
- Говори, ведьма, кто твои сёстры, с которыми ты колдуешь?
- Я... - захлёбываясь слезами, прохрипела я - Я одна. Я не ведьма!
- Ага! Значит, всё же, признаёшь, что ты одна из них!
- Нет! Нет у меня нет сестёр, только брат.
- Брат ведьмы? Где он? - заинтересовался старик.
- Он сгорел... давно...
- Ха-ха! Сожгли, значит! И тебя сожжём!
- Нет! - беспомощный крик выпорхнул птицей из моего горла. Опять удары. Плётка въелась в кожу внизу спины. Кровь заструилась по ожёгам и бёдрам.
- Смотри-ка! Стонет! Нравится... Задница розовая, а рожа не краснеет. На-ка! Получи ещё ведьма! - хрустящий свист кожаной плети разрезал воздух, угодив мне точно между ног. Я плакала, но их жестокости не было предела. Они стали насиловать меня по очереди, в оба входа, унижая и обзывая срамными словами.
Я молила Бога, чтобы потерять сознание, и не чувствовать больше этих страданий, но изверги совали мне под нос жидкость в блюдце, и я снова приходила в себя, а они ещё более жестоко обходились со мной. Один из них ножом отрезал мне левый сосок. Кровь залила моё платье, оно уже было втоптано в кровавую грязь сапогами мучителей.
Наконец, они устали и ушли, перед этим отцепив меня, и сломав мне ноги, чтобы я не убежала.
Обесчестенная я поливала последними слезами своё платье, и звала на помощь брата, но ко мне приходили только крысы. Они прыгали на мою разодранную спину, и кусали порезы на ногах...
Долгая сухая ночь скрывала мои муки...
Глава 10.
Особь. Уровень 9. Пламя.
Улицы вновь были забиты людьми. Но совсем по другому случаю - зрелище смерти привлекало ни чуть не меньше внимания, чем торжественные возлияния в честь национальных празднеств.
Родители и их дети, странники и жители соседних сёл и городов собрались на площади. Только теперь на месте вчерашней сцены, где играл оркестр, стоял эшафот.
Меня везли в прыгающей и скрипящей клетке, которую везли две чёрные лошади, через улицу забитую людьми. Они радовались моим слезам, и бросали камни, улыбаясь гнилыми ртами. Вокруг меня стоял гул оскорблений, и запах ненависти.
Расстояние до эшафота сокращалось, и я подумала, что так же сокращается моя жизнь. Подумать только, вот я живая, думаю ещё, чувствую своё тело, жажду, у меня есть воспоминания, всё ещё сохранились мечты, но через каких-нибудь пару часов меня не будет. Ничего не будет. Совсем ничего. Вся моя жизнь превратится в безжизненный кусок плоти, точно свинной окорок в лавке мясника. Совершенно другое состояние. Как лёд обратится в пар... И меня, и всего, что со мной связано - не будет. Никто не вспомнит обо мне через пару лет. И все мои мечты, все мои желания будут уничтожены. Впрочем, и сейчас они мало кого заботили.
Я помню до мелочей эту дорогу, каждое лицо, каждый неприличный жест. Им нужна моя смерть. Им нужно видеть мои муки, так же, как тем извращенцам вчера было нужно моё изувеченное тело.
Не смотря на своё скорбное положение, я была сильной. Я знала всё. Я была той актрисой, той марионеткой, на которую в этот момент смотрели сотни людей. Пусть они знают, что я не боюсь. Я стала в очередь. Передо мной были ещё несколько девушек, в одной из них я узнала Элизу. Прекрасная богиня ночных наслаждений выглядела сейчас совсем не притязательно. Вывернутое плечо создавало горб, на пальцах не было ногтей, а глаза заплыли кровью...
Судья объявлял приговор. Первую девушку в нашем ряду поставили на колени перед брусом. Она плакала и не хотела наклоняться, тогда её силой положили на бревно, и палач взмахнул топором.
Ужасный крик затерялся в ликовании толпы. Они радуются нашей боли. Голова красавицы упала в ведро, и судебный пристав, вытащив её за волосы, показал толпе. Аплодисменты, шум, крики, общий смех разлетелся по толпе.
Другую девушку привязали к орудию пыток. Ей дробили кости молотком. Нечеловеческий крик издавала осуждённая.
Сотни мужчин из толпы, слышали её стоны только для них. Теперь же они видели её муки, и довольно плевали и бросали тухлые яйца...
Жестокости палачей не было предела - они приводили в сознание испытуемую, крючьями цепляли рёбра, и вскрывали грудную клетку. Когда-то прекрасное тело было залито кровью. Всё ещё живое сердце билось с огромной скоростью в её груди. Это "сердце ведьмы" вырвали, и бросили в толпу. Озлобленные зрители затеяли драку за трофей. Кто-то вцепился в него зубами.
Участь Элизы была не лучше. Все знали о её популярности среди мужчин, все знали чем она занималась. И её посадили на кол. Тело под собственным весом медленно осело на остро заточенный кол. Слёзы и смех. Страдание и эйфория. Безумный коктейль земной жизни. Через несколько минут остриё орудия убийства показалось из её черешневого рта.
Очередь подошла ко мне.
- Признаёшься ли ты в слияниях с дьяволом, в колдовстве, ворожбе, ведьма?
- Нет, не было этого.
- Суд признаёт тебя виновной. Если сознаешься, то у тебя будет возможность покаяться перед Богом. - Он указал на священника с Библией в руках.
- Нет, я не делала ничего противного Богу. Мне не в чем каяться.
- Какая разговорчивая! Отрежьте ей язык!
Палач разжал мои челюсти и горячими щипцами вынул язык изо рта. Одним движением ножа он лишил меня речи. Кроваво розовый кусок плоти попал в миску его собак, те сразу же его проглотили.
- Не хочешь каяться перед церковью, ведьма? Так мы заставим!
Раскалённое в огне клеймо, в форме креста, поднесли к моему лицу. Я отклонилась, что вызвало бурное возмущённые эмоции толпы. Тогда мою голову крепко сжали и нанесли печать креста на лоб. Но толпе было мало:
- Сжечь ведьму! - слышалось со всех сторон.
Я не могла ходить на сломанных ногах, и меня поволокли к приготовленному столбу. Привязали так, чтобы было видно всем, и вновь спросили:
- Признаёшься, ведьма, что с нечистой силой знаешься? - Я покачала в головой в разные стороны, говоря нет, но в ответ раздалось со всех сторон:
- Сжечь ведьму! Сжечь!
Костёр подожгли с разных сторон. Хворост быстро занялся, охватив меня ярким кругом. Едкий дым проник в лёгкие, и я закашлялась.
- Аха! Выходит демон! Смотрите!
Дым резал глаза, пламя подобралось к ногам. Мучительные ожоги не разгоревшегося пламени лизали ступни. Запахло жареным мясом, пламя охватило одежду, лёгкие забились сажей, из глаз текла слизь. Я взглянула на небо:
- За что это всё?
Небо было хмурым, собирался дождь. Я молила Бога, чтобы всё это скорее кончилось. Тёмная туча прорвалась, но слёзы небес не доставали моего лица - их на полпути сжигало пламя.
Глава 11.
Особь. Уровень 10. Круг завершён.
Очередь убитых. Снова допрос, и вердикт.
- За твои страдания тебе полагается исполнение одного желания. Каким оно будет? Чему научила тебя земная жизнь? Что для тебя действительно важно после прожитого?
Не было сомнений в моём ответе:
- Брат. - Сказала я.
- Брат? - переспросил ангел.
- Да, мой земной брат. Я хочу его видеть.
- Он не умер во время пожара. Он искал тебя. Но от земной болезни умер в возрасте 20 лет.
- Где он сейчас?
- Он снова на Земле. Мальчик двух лет. Но хочу напомнить, что после смерти семейные связи обычно забываются, к тому же, его память была стёрта перед рождением.
- Я хочу в его время.
- Он выбрал сложный период Земной жизни. Побудь здесь! Твои родители ждали твоего возвращения.
- Я хочу на Землю - мне нужно туда, к нему.
- Но зачем? Откуда такая привязанность?
- Дело в том, что... Я люблю его.
- Любишь?! Этого не может быть - ты не можешь ничего знать о любви. Любовь - это Земной мир. Люди на Земле ведут стадный образ жизни. Они придумывают общества абсолютно разных тематик. Им приятно осознавать себя частью какой-нибудь организации. Будь то учебный класс, семья, клуб по интересам, субкультура, дружба, партия, фан-клуб, национальность... Понятие "любовь" каким-то образом просочилось на Землю. Но говоря о любви, люди ничего не понимают в предмете разговора. Люди не нашли ответа на вопрос, но ответили данностью. Все земные увлечения получили объяснение в слове "люблю": люблю есть; люблю спать; люблю человека за его достатки, которые отсутствуют у меня; люблю кошку, потому что это модно... Люди, кстати, тоже признак общности. Массовое увлечение чем-то одним в короткий промежуток времени не может найти объяснения в простом земном "люблю ходить по магазинам". Люди путают свои базовые потребности и времяпрепровождения с духовными возможностями, которые им не доступны в своём большинстве. Твой брат - это всего лишь ещё одна провинившаяся душа, искавшая ответ в своих заблуждениях. Ты попала в систему, созданную самими людьми. Идеальный проект, имитирующий занятость посредством власти, управления, рекламой материальных ненужностей, работой для их приобретения. Ты и сейчас не имеешь не только своего белого платья, которому ты уделяла так много внимания, но не имеешь даже ожогов от костра - твоё тело было всего лишь физической оболочкой, вокруг которой столько заблуждений. Твой брат - это одно лишь название - им мог быть кто угодно. Его достоинства - это, всего лишь, его предпочтение внешнего вида, стиля жизни, стандарта земной красоты; его богатство - это, всего лишь, увлечение игрой в жизнь. Мы просто наблюдаем за вами, за вашими поступками и решениями. Иногда вы такие смешные...
- Но я, правда, его люблю! - отчаянно запротестовала я.
- Тебе нравились его ласки? Нравились слова, что он говорил? Нравились длинные ресницы? Нравилась форма его губ? Нравилось целоваться? Тебе нравилось его тело и походка? Нравилось как он одевался? Нравилось как на него смотрели другие девушки? Нравилось им обладать? Нравилось знать, что он только твой?
- Да! Да! Да! Именно так! Мне нравилось всё это!..
- Вот именно: "нравилось". А нравился бы он тебе так же, если бы им был с другой? Отпустила бы ты его к другой девушке? - неожиданный вопрос поставил меня в тупик - Сомневаешься? - засмеялся ангел.
- Я думаю, что он бы сам решил. Главное, чтобы он был счастлив.
- А ты?
- А я буду счастлива, зная, что ему хорошо...
Я почувствовала на своём плече руку. Обернувшись, я увидела отца. Он был серьёзен и решителен:
- Отпусти её Пусть попробует его найти.
- Но она заблуждается в своих чувствах! - возразил ангел.
- Она искренна. Я знаю.
- Откуда такая уверенность?
- Она дочь души и ангела. Ей известны высшие эмоции.
Ангел не ожидал такого поворота:
- Как такое может быть? Ведь всем известно, что запрещены союзы между этими рассами!
- Она плод такого преступления.
- Кто же её родители? Расскажи, будь добр, что ты знаешь об этом?
В ответ, тяжёлым громовым голосом прозвучало:
Я её отец. Отпусти её к нему на Землю!
- Как приказ верховного ангела, я выполню вашу просьбу, но не могу не донести на ваш проступок.
- Суди меня, но дочь пусть ищет счастье...
Глава 12.
Игрушка. Уровень 0. След.
Поиски продолжались.
Я снова всё забыла, и вновь всё вспомнила.
Жестокое небо глумилось надо мной - души принимали за безумную. Такое случалось с теми, кто прожил множество нервных жизней, и они могли отразиться на их восприятии отпечатком боли, страха и беспощадных страданий.
Я допытывалась у каждого ангела ответа на вопрос: где та самая душа? Но они молча качали головами, а глаза отражали холодные зеркальные озёра тоски.
Однажды, один из них не выдержал, и рассказал где находится моя заноза. Я выпросила у него отпустить меня к ней. Тот усмехнулся, поцеловал меня, и пожелал счастья.
Я снова забыла кто я есть...
Глава 13.
Игрушка. Уровень 1. Поиск.
К моим 14 годам у меня уже был достаточный опыт в общении с мальчиками, хотя родители всё ещё считали меня девственницей. Мальчики были разные, и взрослые, и ровесники. У них были разные увлечения и тараканы в голове. Но мне они были нужны только по двум причинам: сексуальный голод, и игра в значимость. Мне сложно было представить себя одну. Я могла одновременно встречаться с двумя, тремя, но не могла не встречаться ни с кем. Я боялась одиночества...
Я была в центре внимания, но была одинокой. У меня не было настоящих подруг, не было взаимопонимания с родителями, не было таких парней, которые что-то бы значили для меня, кроме иллюзии их присутствия.
И вот, однажды, я увидела его...
Вернее его фотографию в интернете. Дрожь сомнения пробежала по телу. Я не понимала почему, но я уделила этой фотографии больше внимания, чем всем остальным, а через некоторое время, вновь вернулась к ней. Имя... Нет, он слишком... Просто слишком для меня...
На следующий день, я первым делом вернулась к этой фотографии. Найти её вновь было сложно, но я усердно вспоминала где и как я на неё наткнулась.
Да. Не было сомнений. Я всё же рискну. Палец правой руки неуверенно нажал баннер "добавить в друзья"
Глава 14.
Игрушка. Уровень 2. Снег.
Он писал музыку. Не ту музыку, которую я привыкла слышать на улице, по радио или в клубах. Он писал музыку души. Она была ужасной. Мне она совершенно не нравилась - она заставляла меня плакать, нервничать, кричать... Эти же эмоции вызывали во мне его глаза. Я изучала его день ото дня, но он всегда оставался загадкой.
Однажды я предложила ему погулять в его любимом парке. Выпал снег... Что послужило причиной его согласия - я, или этот самый снег - я не знаю. Не знаю до сих пор. Главное, он согласился. И я пошла; он опоздал, а я приехала раньше; он говорил, а я молчала. А потом он задавал вопрос, и я пыталась интересно на него ответить. А он смеялся, шутил, но глаза продолжали скучать. Или грустить. Мне, вообще, теперь кажется, что он ни разу на меня не посмотрел - он видел снег. И, может, не слышал меня - говорил не мне. Он был частью этого самого снега, этой речкой, ветром, и холодным бетонным пирсом.
Я тогда тоже больше говорила сама с собой. Такой монолог про мои жизненные цели, увлечения, проблемы,про моего парня... А он слушал, и молча не весело улыбался. Мне отчего-то было легко с ним.: он не осуждал, и не хвалил - он воспринимал всё как есть. Так же как я. И совсем не хотелось говорить ему неправду.
Он много рассказал о себе, много чего интересного, и эта информация казалась бесконечной как снежный горизонт. Такой же неизвестной, загадочной и созерцательной.
Я замёрзла, и он меня обнял. Холодный как снег. Но мне стало теплее. Его запах, и губы меня растворяли в нём. Я потянулась его поцеловать, а он засмеялся, и смущаясь ответил.
Глава 15.
Игрушка. Уровень 3. Песня.
Я рассталась со своим парнем. Мы сидели на диване, целовались, держались за руки, но он был пустой, он был такой, точно его и нет. Нет, не такой как снег, не такой как речка, не такой как ветер. И потому, я ничего не потеряла, потеряв его.
Я всё вспоминала тот горячий поцелуй холодного снега. А был ли он? Как-то всё не похоже на правду.
Снова его фотография. Значит он всё же существует. Я сообщила ему, что я теперь одна... А он ничего не ответил. Вообще, никак не отреагировал. Мне стало как-то непривычно одиноко. Со мной не было никого, и никто не был нужен. Мне хватало его в моих мыслях - моего снега.
А потом он написал обо мне песню.
Глава 16.
Игрушка. Уровень 4. Зима.
Мы с ним часто были вместе. И интерактивно, и в живую. Он вёл себя непринуждённо. Много говорил обо мне, о себе, но что творилось под его чёрными люками зрачков? Какая тайна в нём заключена - я не знала. Его улыбка исключала все вопросы.
Он... Он... Он... А можно ли жить без него? А что если он уйдёт? Растает как снег? Близилась весна, а он был печален.
Однажды я спросила его: почему он со мной? Ведь он такой.... Он многим нравится.
А он посмотрел на меня удивлённо, и просто ответил:
- Потому, что я тебя люблю.
И в этом люблю не было радости, какой-то новости, или обречённости - это было само собой разумеющееся. Такое же, как снег, или речка, или ветер.
Мы были рядом. Встречались? Нет. Как заключить в рамки ветер? Как удержать в ладонях снег? Как остановить объятьями речку?
Я и он - моя зима. Наверное, самая странная зима в моей жизни.
Глава 17.
Игрушка. Уровень 5. Ревность.
Он не обращал на меня внимания. Он общался с другими девушками. Мне было сложно с ним. Но без него было ещё хуже. Он мне изменял, хотя мы и не встречались. Но я воспринимала это именно так. Он же сказал, что любит меня, а значит должен быть только со мной. А он не возражал. Он говорил, что любит меня, и его глаза не врали, и его жесты, действия. Он делал всё для меня, но спал с другими.
Мне было сложно с ним, но без него я начинала сходить с ума. Когда он целовался на моих глазах с другой девушкой, мне было больно. Он знал это. Он знал это, и во время поцелуя смотрел в мои глаза. Он знал это, и разрешал ей его трогать, где ей захочется. Но я никогда не пересекала этой границы. Мне было больно видеть как он её целует, и пальцами проводит по её возбуждённому телу. Мне было больно, и он знал это.
Но ещё больнее было не видеть его - тогда моё воображение рисовало безумные картины. И я совершенно не была уверенна, что это не правда. Он мог всё, и я ему это всё прощала. Как смешно это звучит, - будто бы он был моим.
Но этот один единственный взгляд вскользь эти ресницы и зрачки сквозь меня ничего не могли сказать иного, чем горячую, большую, липнущую любовь. И ради этого мгновения я проводила с ним дни. А он, он брезговал общением с другими девушками. Те поцелуи, которыми он осыпал почти любую из них - они настолько редко доставались мне, что это просто было наградой. Их было ровно столько, сколько было нужно для поддержания жизни в моём истерзанном сердце.
Однажды, я не выдержала и взорвавшись начала кричать, задавая вопрос: почему он трахается с этой тощей шлюшкой, а меня не может даже обнять? Она будет в его жизни всего часа два, и он даже имени её не знает, а я провожу с ним чёрт знает сколько времени, и схожу с ума от недостатка его внимания. Зачем он меня рядом с собой держит? Зачем ему мои муки?
На мои истеричные крики, с брызгами слюны изо рта, брызгами слёз на раскрасневшемся лице; на мои сжатые в аффекте кулачки, он так просто ответил:
- Потому что ты мне нужна.
Глава 18.
Игрушка. Уровень 6. Ливень.
Снег, снег, снег... Он засыпал меня своим сугробом, и я задыхалась. Мне было холодно и уютно в его объятиях. Я лепила из снега свой мир, он оживал под моим воображением; он был поддатлив моим ладоням, но мог растаять в любой момент.
Снег... У него был друг Ливень. Тот был страшным. Нет-нет! Внешне он был очень красив, но мне было страшно смотреть в его глаза. Я боялась их - в них было нечто большее, чем я могла знать.
Я стала встречаться с Ливнем. Ливень любил меня... Он всегда будил меня, стучал мне в окна, а потом обнажал, промочив ночную рубашку. Он рисовал картины в лужах, но я не всегда могла их понять.
А ещё, я никогда не смотрела в его глаза.
Я любила снег. Но молчала. Я была с Ливнем, чтобы Снег ревновал.
А Снег даже не обратил внимания на то, что я стала реже к нему приходить. Снег...
Я люблю Снег....
Глава 19.
Игрушка. Уровень 7. Слёзы небес.
Ливень меня оберегал. Он никуда меня не отпускал, и не подпускал никого кроме себя. Он поссорился со Снегом, даже ему угрожал, но тот был холоден, и занят другими девушками.
Ливень штормом ворвался в мою жизнь. Он показал мне радугу в переливах лучей солнца, он играл музыку на листьях деревьев, он ласкал меня в мокром танце, и поил кристально чистой водой. Ливень был мой, верный и надёжный, но я боялась его глаз. Я не смотрела в них, потому что когда он прятался в тучу, я уходила смотреть на Снег.
Снег был холоден. Он ажурной паутинкой обнимал других девушек, и смотрел на меня.
Однажды Ливень проснулся раньше, и не обнаружил меня в постели. Тогда он застал меня наблюдающей Снег. Он молчал. Он был за моей спиной, и молчал. Я чувствовала этот взгляд, но не смела обернуться и встретиться с ним глазами. Я чувствовала как Ливень плачет. Несокрушимая стена дождя, воздушный водопад, этот мощный поток воды попросту плакал.
Глава 20.
Игрушка. Уровень 8. Печаль.
Снег. Я всё ещё наблюдала Снег.
Несколько месяцев назад Ливень молча ушёл от меня. Он не простил. А Снег... Снег продолжал сыпать, падать, шуршать снежинками по моему лицу.
Однажды я оторвала свой взгляд от его лица, и посмотрела на другую девушку. Та другая, - моя соперница; та, когоя так не любила всё это время... Она смотрела на меня несчастными глазами. В этих глазах я увидела себя. Та другая, она тоже не обладала им. Снег нами игрался. Это была его игра в снежки. Мы играли по его правилам, а он забавлялся. Он писал музыку, рисовал наши лица, внимал нашим переживаниям. Мы были всего лишь ёлочными игрушками в его руках.
Глава 21.
Игрушка. Уровень 9. Пустыня.
Меня мутило. Мне было плохо и я пила алкоголь. Я листала странички одну за другой, пытаясь найти замену. Снег обманул меня, и я ушла. Я не могла себе простить своей глупости.
Все эти лица, они точно издевались надо мной. Все они смотрели на меня, и видели мою глупость. Мне было стыдно, и я курила.
Я не могла заниматься чем-то одним - только начинала что-то делать, и сразу бросала начатуюю работу. Я ходила по городу. Я ходила одна. У меня не было друзей. Только сейчас я поняла, что для них я тоже была игрушкой, той девочкой, которая развлекала их самолюбие. Той, что помогает им развлечься. Я поняла, что меня никто не любит.
Когда этот снежный мир растаял, я оказалась в пустыне. Мне было душно и жарко. Я рвала на себе волосы, и сходила с ума. Так хотелось пить, но не было ни капли воды.
И ещё, мне кто-то сказал, что несколько месяцев назад, Ливень умер от тоски.
Глава 22.
Игрушка. Уровень 10. Круг завершён.
Брат, где же ты? Мне казалось, я нашла тебя, а это всё было обманом. Я смотрю на это своё прошлое, и мне становитсямерзко от простых истин, которые я просто не наблюдала. Вся эта история похожа на сон. Снег и Ливень. Мне даже не приходило в голову заглянуть им в душу; узнать, что они чувствуют ко мне? Зачем я им? Только сейчас мне стало по-настоящему больно. Именно сейчас я бы хотела вернуться в прошлое, и обернуться, посмотреть в его глаза.
Посмотреть...
Я не знала кто он. Я ничего не знаю. И иду к нему. Я стою в ванной и режу вены. Во мне тоже есть жидкость, и я умею плакать как он. Мои тёмно-вишнёвые струйки стекают по телу, точно так как стекали его. Моя кровь в причудливом танце соединяется с его, розовой дымкой расплываясь у ног...
Я кое-что поняла: я потянулась к зеркалу, и посмотрела в свои глаза. Потёкшая тушь, струйки слёз, в них то же выражение, что было в его страшный глазах, тогда ещё не ведомых мне...
Я ложусь в его объятия. Горячей пеной они укутали меня, и я слабею, хочется уснуть.
Мне всё же удалось посмотреть в его глаза.
Посмотреть...
00.36.01.02.11