Дружественная среда.
Опус 1
Когда-то давно, было мне лет пять, поехали мы с родителями на теплые озера, отдохнуть и погреться. Это не далеко, полчаса езды на машине. Взяли надувной матрац, такой конкретный, прочно-тяжелый, еще советский, красно верх, синий низ. Погода чудесная, вода теплая, лето, солнце, чего еще желать? Лег я спиной на матрац – хорошо, ладошками гребу – здорово! Правда, плавать в воде без матраца я на том момент еще не умел. С нами соседский мальчик поехал, по имени Володя Лыхтарь, был он меня старше лет на пять и умел уже плавать. Родители как-то отвлеклись, а может, Володю попросили за мной последить. В общем, никто особо за моим матрасным рейдом не следил, не располагала к ответственности обстановка. Плыть на матраце мне, конечно, очень понравилось, делал я это первый раз в жизни. Впервые столкнулся с совершенно другой средой – с водой, и не просто с водой, а с водой в большом количестве. Помню это яркое солнце, это небо, огромное пространство, покачивание на воде, я закрывал и открывал глаза, шлепал по воде ладонями и наслаждался, как мог наслаждаться пятилетний ребенок, пока еще малознакомый с особенностями мира, и не обладающий необходимыми навыками общения с новыми средами. И эту новую среду, в этой новой для меня радости, этом блаженстве я, конечно, счел для себя - дружественной.
Зачем мне понадобилось повернуться? Может захотелось изменить положение, почувствовать что я живой в этой новой среде, а может, захотелось кого-нибудь позвать или взглянуть на берег – не помню. Может я чуть заснул и сделал это не осознано или это был тест самого бытия… Эта новая другая среда не должна была знать кто я, что я и зачем я здесь собственно. Видимо ей захотелось что-то проверить и выяснить. Она продолжала быть, как ей и подобает - сама собой, ну а для меня другой, совершенно оказывается не знакомой средой…
Внезапно оказавшись в воде, у которой в этом месте нет дна, я моментально понял, что произошло нечто. Меня пронзила мощнейшая молния понимания, что не все так просто в этом мире и здесь и сейчас решается вопрос, буду ли я допущен продолжать путь на который ступил, т.е. буду ли собственно продолжать жить. Как известно, ну а кому неизвестно то 80% утонувших, были утянуты на дно, страхом своим. Страх вяжет движения, ужас расходует силы со скоростью вытекания воды из перевернутой бутылки, на бесполезные телодвижения. Человек не умеющий плавать, а значит не обладающий необходимыми знаниями, и умениями, оказавшийся один на один с водой - жалок, и у него немного шансов продолжить жизненный путь. Он, например, не знает и не понимает, что при вдохе человек легче воды, а при выдохе тяжелее, и что дышать на воде – главный навык для умения плавать. Это потом, сильно потом, я понял, что вода это действительно среда дружественная, что вся жизнь земная когда-то очень давно зародилась и вышла из воды, что в самой воде живет огромное количество всего живого. Что сам человек на много-много, из воды состоит, что существует так необходимый для жизни на земле круговорот воды в природе. Что не только водные лыжи, но и горные скользят по воде а она бывает в 3-х состояниях. Что у неё есть химическая формула, Н2О, которую знают даже двоечники. Что именно ей, её океанскими объёмами и глубинами, по большому счету управляется климат на земле, а всякие «парниковые эффекты» и «Киотские протоколы» от лукавого. Но это все было потом, много позже, а сейчас…
Есть буквально несколько картинок, которые в моих сложно организованных (в том смысле, что по сравнению, например, с компьютером, у нас всё сложнее) ячейках памяти впечатаны намертво. И эти картинки вписаны в память четко настолько, как будто высечены в граните или отлиты в бронзе. И это потому, что события, происходившие при них, были вблизи некой грани. Грань эта настолько страшна, насколько и интересна, настолько притягательна, насколько непознанна. Эта грань, между самой жизнью и самой смертью. Ту картинку просвечивания солнца сквозь толщу воды, вспоминая эту историю много лет спустя, я помню как тогда. Могу легко описать. Вода была гладкой до моего падения, но упавший в воду ребенок делает много волн. Я был уже ниже уровня, а волны все еще были там на верху, солнце играло в волнах, как ни в чем не бывало. Его было хорошо видно, такое все прыгающее, но посередине и яркое. Я знал, что это оно. Где-то сбоку мирно качался на волнах матрац. Больше собственно ничего не было. Помню еще свои руки, маленькие ладони с тыльной стороны, тянущиеся к солнцу, и пытающиеся ухватится за воду. Они не знали тогда, что в этой среде можно просто грести.
Инстинкт сохранения жизни есть у всех живых существ. Он настолько стар, насколько стара сама жизнь. Я шёл ко дну, видимо выдохнул из легких весь воздух, мне хотелось вдохнуть, но инстинкт этот четко знал, что делать этого нельзя и я терпел. Мне даже кажется что я до боли сжимал зубы и рот чтоб не вдохнуть. На что я надеялся ? … Неожиданно я ударился ногами в дно, глубина была видимо была не очень большая. Инстинкт с быстротой молнии - дал команду, что есть мочи оттолкнуться ногами от дна! Дно было илистое, толчок несколько смазался, но его запаса хватило. Хватило, чтоб я смог вынырнуть и наконец, вновь вдохнуть. Секунду побарахтавшись на поверхности, и попробовав что-то крикнуть, оставшиеся от первого барахтанья и крика силы быстро кончились. От куда тогда мне было знать тогда, что плыть можно почти не напрягаясь, как например это делают аквалангисты, но это потом, позже, много позже. А сейчас, я вновь стал погружаться… Вспоминая эту историю помню, что погружаясь второй раз, при всем том ужасе творившимся со мной в этот момент, уровень этого самого ужаса все же чуть, на какой-нибудь процент, стал меньше, ведь кто мне мешал оттолкнуться ногами еще раз… Как все-таки хитро и мудро устроена жизнь, её инстинкты самосохранения и механизмы саморегулирования, и хотя я уже наглотался воды и сильно ослаб, я смог сделать это, еще раз. Не знаю, получилось бы в третий, может быть и нет, какая собственно, теперь разница, но второй - смог.
К сожалению, не знаю, где сейчас живет Володя Лыхтарь и как у него дела. Они с семьей потом уехали в другой город. Связь вскоре потерялась, тогда ведь не было интернета, одноклассиков.РУ, электронной почты и сотовой связи… вот так. Случаи, когда тонущие топили спасающих - не редкость. Много позже я получал удостоверение общества ОСВОД (общество спасения на водах, кажется) и сдавал зачет. Там был раздел о том, как себя вести со спасаемым, чтоб он благому делу не мешал. Тот самый, но зашкаливающий от ужаса инстинкт, злую шутку сыграть может… Уж не знаю как Володя заметил что я тону, как он это понял, и как успел среагировать и доплыть… Ведь было ему всего лет 10, может быть от берега было не так уж и далеко. Как он догадался и смог использовать плавающий где-то недалеко надувной матрац, чтоб я вцепился в него, а не в Володю? Инстинкт самосохранения, этот могучий инструмент природы, он всегда и везде с нами. Но он видимо может работать еще и как инстинкт «спаси ближнего своего». Безумно интересно, как это все происходит в критических ситуациях, наверно существуют на этот счет монографии и диссертации, тысячи исследований, горы аналитики. То, что я тогда остался жить, это было на уровне чуда! Как благодарен я был потом чуду этому…
Когда я вынырнул второй и последний в тот раз, спасатель Володя ухватил меня за руку, сам он при этом лежал на том самом матраце. Как причудлива, бывает жизнь и судьба матрацев. Он потом не раз еще на Черном море был, а сколько на нем еще плавали и загорали. Я смог из последних сил своих, ухватится за этот матрац. Наглотавшись и навдыхавшись воды, я кашлял и что было сил, держался за спасительный плот. Володя помог мне забраться на матрац, я вцепился в него руками, и он погреб к берегу. На берегу прейдя в себя, откашлявшись и отдышавшись, я чуть расслабился и бросился плачь. Это была естественная реакция маленького человека на дикий стресс. Ведь вышло так, что до того как это все случилось, я заплыл за небольшой мысок и кроме Володи Лыхтаря, никто этого не видел и видеть не мог, как оказалось и не слышал никто, кроме него. После того как я успокоился, Володя понимая побольше моего, очень попросил, чтобы я ничего не говорил родителям, я обещал конечно, а он мне яблоко дал. Я тогда ничего не рассказал, конечно, но потом, лет через тридцать, сознался. После на белегу, меня еще некоторое время потряхивало, я нервно вдыхал воздух ступенчатым вдохом, и понимая что можно, с миром выдыхал. Вскоре все же успокоился и даже потом еще на матраце поплавал. Только теперь, у самого-самого берега. Вот такие они эти новые среды, хоть в принципе и дружественные, но принципы их существования, знать, конечно, надобно..!