Автобусная остановка «24 Северная» стала для этой собаки конечной.
Здесь, видимо, прекратились ее отношения с прежними хозяевами.
Уже в возрасте, рыжая, невысокого роста, с обвислыми ушами,
она смиренно сидела, поглядывая по сторонам темными печальными глазами.
Она никого не сторожила, она никому не угрожала,
она никого не звала и ничто не просила.
Она сидела молча среди клубов дыма,
которые вырывались из-под проезжающих мимо автомобилей,
она сидела на утоптанном грязном снегу,
среди кучки укутанных в теплые, зимние одежды людей,
наверное, тоже неудачников по жизни,
которые были заняты ожиданием
нужного им до зарезу маршрутного автобуса или такси.
Собака поняла, что это не ее день.
Она отошла еще подальше, вглубь остановки,
поближе к дощатому высокому забору.
Мороз лютовал, и блеклые тени метались на остановке как приведения.
Собака легла, она поджала лапы, повернула голову в сторону
и, вдруг волевым усилием, это было видно,
зажмурив пронзительно-черные умные глаза,
наверное, от голода, стала лизать ледяной наст около себя.
Вначале робко, потом сильнее, сильнее.
На миг остановившись, собака открыла глаза –
ничего нового: мороз, чужие люди, дымный смрад.
Иные дни грезились собаке,
замерзая инеем на ее рыжей, огненной шерсти.
Рисунок автора.