Посвящение в шахтёры
В кабинете директора орденоносной шахты имени В.И.Ленина было трое. Сам хозяин кабинета и два студента-практиканта. Директор – пожилой и грузный человек с круглой головой – сидел за огромным столом. На почтительном от него расстоянии, почти у дверей по-сиротски переминались с ноги на ногу два студента. Один – худой и длинный с вытянутым лошадиным лицом; другой – тоже худой, но ниже первого на три размера, был похож на головастика.
Говорил длинный. Студент требовал, чтобы их – будущих руководителей советской индустрии – перевели из лесогонов в мастера.
Пока «длинный» излагал и обосновывал требование, директор с суровым, но усталым выражением слушал. Потом он недовольно поморщился и, кивнул головой в сторону «головастика»:
- Ты тоже желаешь… начальником?..
- Да! – ответил студент, сверля юной чернотой бесцветные глаза директора, хотя на самом деле, ему вовсе не хотелось в начальники; и к директору он пошёл только чтобы поддержать товарища, у которого накануне после очередной рабочей смены шла носом кровь.
- Я подумаю, - сказал директор, и добавил, - можете идти.
Через пару дней вывесили приказ. Студенты решили, что директору захотелось немного позабавиться. Согласно приказу, мастером назначался «головастик». Причём назначили его в ту же самую смену лесогонов, что практически ничего не меняло: как таскали они в ночную смену крепёжный лес в уступы лавы, так и продолжали таскать. Только теперь, в качестве мастера «головастику» пришлось получать наряд на работу и потом отчитываться.
Однако дня через три на их участке заболел мастер добычной смены, и начальник участка, не долго думая, заткнул прореху студентом.
Перед сменой нового «бугра» представили рабочим – мужикам матёрым с крепкими шеями и с пудовыми кулаками; в их руках тяжелый отбойный молоток казался игрушкой. Любой из них при желании мог одним щелчком ушибить «головастика»; если не насмерть, то до пожизненной инвалидности – наверняка. Только теперь студентик сообразил, во что он ввязался. Но делать было нечего: назвался груздём – готовься в закуску.
Шахтёры смотрели хмуро и отчуждённо. Оно и понятно; их заработок теперь зависел ещё и от этого малахольного пацана.
- Основной задачей мастера, - инструктировал начальник участка, - является бесперебойное обеспечение бригады порожняком. Уголька рабочие нарубят столько, сколько надо. Но, чтобы им засчитали объёмы, надо в течение смены обязательно отгрузить и вывезти продукцию с участка. Есть ещё одно железное правило: не оставляй без порожняка следующую за твоей смену ».
Когда новоиспечённый мастер добрался до участка, бригада уже трудилась во всю; из чрева лавы доносился глухой рокот отбойных молотков; тяжело и грозно плыл он в душном, пахнувшем углём, ржавчиной, деревянной стружкой и крепким мужским потом воздухе.
Луч лампы выхватил из темноты большую крысу; ослеплённая, она, застыла на месте и выжидающе нагло смотрела ему в глаза. В другом случае, он обязательно попробовал бы ее поймать, но не теперь. Теперь надо было заниматься порожняком, поскольку мастер предыдущей смены оставил его бригаду ни с чем.
Студент подошёл к телефону, висевшему на двух гвоздях, снял тяжёлую трубку и, держа её двумя руками, попросил телефонистку соединить с подземным диспетчером.
Диспетчер пообещал доставить порожняк через двадцать минут.
Чтобы убить время, студент достал газоанализатор, замерил содержание метана, СО, СО2, и записал данные в блокнот. СО и СО2 были в пределах нормы, но метан превышал норму на две единицы. По правилам безопасности следовало вывести людей из забоя. Подумав, студент решил не поднимать шум. Он уже знал, что на шахте, опасной по газу, метан редко укладывается в норму, а рабочим нужен заработок, а стране – уголь. И ещё не факт, что рабочие его послушаются, а начальники одобрят. К тому же, ничего ведь до сих пор не случилось…
Между тем, двадцать минут прошли. Обещанного порожняка не было. Студент снова вызвал диспетчера:
- Извините, пожалуйста! Вы обещали порожняк. Его почему-то нет. Вы не знаете в чём дело?
- Через десять минут будет точно, - ответил спокойно диспетчер.
Эти десять минут студент просидел у телефона. Он уже начал волноваться. И когда позвонил снова, и снова получил отсрочку (теперь уже на пять минут), решил, что его просто дурачат. Следующие пять минут он ожидал уже стоя, в предчувствии глупого продолжения. Предчувствие не подвело.
Когда студент позвонил снова, диспетчер и вовсе ничего не ответил; выслушав очередную порцию вежливых слов мастера, он молча положил трубку.
Тогда студент пожаловался на диспетчера начальнику смены. Начальник смены был заметно раздражён, и ответил более чем язвительно: «Я здесь не для того, чтобы за молокососами сопли подбирать!»
Для чего начальник смены, студент не понял, но сказанного было достаточно, чтобы «ушибить» девятнадцатилетнего юношу из интеллигентной семьи.
Студенту стало обидно. Разве он заслужил такое обращение! Обидно стало даже не за себя, вернее, не только за себя, но и за рабочих. В ушах стоял грозный и неприрывный гул отбойных молотков.
Он вдруг представил, что это вовсе не отбойные молотки гудят в лаве, а совсем недалеко идёт яростный бой; ему поручено доставить необходимые позарез боеприпасы, а какие-то тыловые крысы измываются….
Закипая от возмущения, студент ещё раз попросил телефонистку дать ему подземного диспетчера:
- Ты! – уже без всяких «пожалуйста» начал студент, постепенно переходя на крик - Ты, пидар старый! Если через пять минут у меня не будет порожняка, я больше звонить не буду, я к тебе сам приду, и тогда ты уж, дорогой, не обессудь - я тебе…, хрен моржовый, во все дырки напихаю! Ты понял, козёл гамбургский!
Не дожидаясь ответа, он зло бросил трубку на рычаг, трубка подпрыгнула, телефон удивлённо звякнул.
Не прошло и пяти минут, как студент услышал, а затем и увидел порожняк; весело лязгая буферами, подпрыгивая и мотаясь из стороны в сторону, он осторожно выползал из темноты в луч фонаря.
Ещё два раза студент подходил к телефону. Но говорил он теперь сухо и требова-тельно. И каждый раз заявка выполнялась немедленно.
Это была победа. Он не только сдал план, но и на следующую смену обеспечил задел.
Возвращаясь к шахтному стволу, студент увидел диспетчера. Тот сидел за стеклом в ярко освещённой диспетчерской и разговаривал по телефону. Это был довольно пожилой человек, совершенно седой, с добрым интеллигентным лицом.
«Как хорошо, что он меня не видит!» - подумал студент, и на всякий случай отвернулся.
Помывшись и переодевшись, он пошёл закрывать наряд. В небольшой комнатке уже толпился народ с других участков.
Принимая наряд у студента, начальник смены, едва сдержал улыбку:
- Что ж ты, Пинский, с диспетчером так?.. Он же тебе в отцы годится!
- А что он… порожняк зажал... – отмахнулся студент и направился в нарядную своего участка.
Там студента ждал сюрприз. Заместитель начальника участка сообщил, что рабочие решили устроить своему новому «бугру» посвящение в шахтёры.
Уставший, хмельной и счастливый возвращался студент в общежитие. Вдоль ночных улиц плыл аромат цветов смешанный с запахами спелых абрикосов. А в голове всё звучала и звучала песня:
«… вышел в степь Донецкую парень молодой».