- Дядя Валера, а когда «городские» умирают? То есть, если их не убить, они ведь рано или поздно должны сдохнуть?
- Гм… хорошие у тебя вопросы, Авка. Но сложные... Этого никто не знает. По виду, они уже мертвы. Но раз бегают, хавают и, скорее всего, думают, выходит, живые. Как люди мертвы, но как зомби еще как живы. Наверное, когда кости изнашиваются, тогда и зомбячий капут наступает. Но, мы-то не дадим им дойти до такого состояния, а малыш? Пятьсот монет за пару тухлых ушей, плохой фактор для долголетия зомбишвили, кхе-кхе.
- Угу. Но, значит, и самые первые могут сейчас быть живыми?
- Могут, конечно. Хотя, первые были совсем тупыми, так что шансов немного. Что за странные вопросы, а, Авксентий-ботур? Нервничаешь что ли? Не держись за прутья, могут царапнуть. А тогда что? Правильно – я тебе башку отстрелю, с них уши отстригу, и в заготконтору сдам.
Засаду на «городских» сделали по всем правилам – металлическая клетка, намертво забитая основанием в асфальт, вкусная приманка и схрон-засада в двадцати метрах, на втором этаже полуосыпавшегося дома. Авка, смышленый якутский паренек девяти лет от роду, недовольно поморщился: уж он-то такую глупость как хвататься за прутья, когда рядом городские, не совершил бы и без напоминаний. Просто Валерон любил перестраховываться, такая натура.
Мальчик покосился на своего спутника. Как всегда «при параде».
На плече Валерона висело сразу два ружья, относительно свежий МЦ и древний, курковой ТОЗ-БМ. На поясе моток крепкой бечевы с крюком на конце, огромный самодельный нож, именуемый коллегами по цеху то «мачете», то «батас» и - предмет постоянных насмешек - собственное «ноу-хау» – деревянные колья копейной остроты.
Вообще, Валерон был прирожденным новатором. Вот взять того же Авксентия – допрежь никто до него не брал в качестве приманки ребенка, в клетке всегда сидел взрослый с ружьем. Когда Валерон потащил на охоту приблудившегося сироту, пересудов было – не отбрехаешься. Лишь некоторые удостоились услышать объяснение Валеры: «А какая разница – ребенок или взрослый? «Городской» нынче пошел умный, многие клетку с взрослым обходят стороной. А у Авки с собой «глок» с 17 патронами, получше ваших «берданов» будет. Опять же, моя клетка меньше вашей, сталбыть и легче, бутор не втягость… А про гуманизм, жёнкам расскажете, которые отворачивались, чтобы не видеть, как от голода сирота умирает».
Авкина клетка – маленькая, разборная, из полых трубок какого-то легкого сплава – скоро и впрямь стала предметом зависти, всех охотников. Посему отыгрывались они на колышках деревянных, за глаза именуя их с Авкой «охотниками за вампирами». А им свой резон имелся.
Оно ведь как? Чтобы проткнуть зомби, сталь не нужна - так и незачем лишнее железо таскать.
Другие охотники начали использовать своих отпрысков как приманку, уже через месяц - как сподобились сварить первые мини-клетки. И то, зачем делиться с взрослым напарником, если посидеть в клетке может любой бездельник из семьи?
Авка любил собирать и разбирать «свой» «глок». Мог часами предаваться этому занятию. А чего еще делать неграмотному, часами молча сидя в клетке? Конечно, Валерон пистолет отбирал сразу, как покажется поселение, но в деле оружие всегда находилось у Авки. Поначалу наставник ворчал на паренька, мол, того и гляди детальку потеряет, и что тогда? Выкидывать? Эдакую ценность?! Однако по иным ноткам в голосе чувствовалось: Валерон доволен своим напарником, содержащим оружие в идеальном состоянии.
Жаль, пострелять из «глока» довелось только три раза, по три патрона – только чтоб отдачу прочувствовать. Оправдывая свою жадность, наставник говорил: «Хорошо, что пистолет износостойкий, видишь, через сколько рук прошел, а канал до сих пор, как новехонький. Плохо, патронов к нему, раз-два, и обчелся. Так что, считай, что это твой кинжал. Смекаешь? Оружие последнего шанса. Завалят меня, из клетки выбираться будешь сам. Тогда и поймешь, что патроны, надо было экономить». И Авка не понимал – перед кем оправдывается? Зачем? Подобрал голодного, одел, приютил, дал оружие! Да за все это Авка был готов, не только болты и хавчик таскать, но и все прутья и колья на горб взвалить!
Только Валерон на это усмехался, да катил телегу один, лишь изредка позволяя помогать ему на ровных участках, где начинался асфальт.
Первый признак присутствия зомби – резкий, почти сортирный запах, застал Авку как раз, когда тот с щелчком вогнал в рукоятку обойму, завершив очередную сборку-разборку. Даже не слыша шарканья, можно было определить, откуда бредет нежить, настолько суровый духан шел со стороны Медцентра. Неспешно перебравшись в центр клетки, Авка условно кашлянул, хотя знал – Валерон наверняка раньше подметил приближение добычи.
Мальчик взвел курок, поставил предохранитель и сунул пистолет за пазуху – подальше от соблазна пальнуть по гнилой роже.
Никакой новой тактикой «городские» не порадовали. Первый же мертвяк сходу врезался в клетку всем телом, гной и склизкие ошметки брызнули внутрь клетки, Авка едва успел лицо прикрыть. Эх, придется отмываться с песком…
К лежащему зомби, ковыляла еще троица обшарпанных, входивших в прайд. Обнюхав главаря, словно убеждаясь – не стал ли вдруг менее вонючим – зомби начали кружить вокруг клетки, периодически вгрызаясь в прутья. Искали слабое место. Их не волновало, что сидящий в клетке маленький человек явно недосягаем, они намеревались «износить кости» прямо здесь.
Понятие «время» отсутствовало в тухлых мозгах напрочь.
Первый выстрел был плох – на траву, выбивавшуюся через крошево асфальта, швырнуло нижнюю челюсть нежити. Зомби мотнул головой и продолжил участие в кошмарном хороводе. Однако это выявило важную особенность – эти «городские» ни выстрела, ни увечий боялись. Такие сейчас – редкость.
Валерон с яростным криком встал во весь рост, привлекая к себе внимание четверки. Мгновение у противника ушло на то, чтобы оценить ситуацию. Затем главарь с «напарником», что покрупнее, направились в сторону засады. Около клетки остались инвалид без челюсти и самка.
Дальше было просто.
Главаря Валерон уложил выстрелом в лоб, сразу после первых шагов в его сторону. Второго «городского» проткнул колышком – пули денег стоят. Батасом докончил оставшуюся парочку – претендент на стоматологические скидки даже не увидел, как он приблизился, так увлечен был попыткой протиснуться меж прутьев клетки. Зато с самкой вышел конфуз.
Оба уха были перерублены пополам, в том месте, где башку разделило надвое, острейшее лезвие.
- Черт, надо было повыше брать, - с сожалением рассматривал располовиненные «медальки» Валерон. – Теперь с приемщиком сраться… зашить их что ли?
Авка представив картину, ухмыльнулся. Смеяться громко, он считал ребячеством.
- Вот видишь – ответ на твой вопрос – живы еще первые. И как только «деды» их не нашли?
«Дедами» или «дедами-морозами», охотники презрительно называли тех, кто промышлял охотой на зомби зимой. Многие были, конечно, универсалами, охотились и зимой, и летом. Однако это либо жадные пришлые, приехавшие за длинным рублем, либо лохи, не умеющие нормально заработать за сезон.
Валерон (а с ним и Авка) относился к тем, кто охотится только на «живого» зверя. Хороший охотник за сезон добывает столько, что зимой переключается на нормальный, человечий промысел.
Опять же работа «дедов» имеет свою специфику. Из-за идиотского правила «только целые уши», «дедам», чтобы не рисковать, приходится приносить домой отколотые головы, потом оттаивать их, и только потом срезать уши. Соответственно, «деды» воняют. Сильно воняют. Валерон хмыкнул про себя. «Дедморозь» он сам, уж давно сообразил бы таскать с собой термос с горячей водой. Полил на ухо и режь, пока льдом не схватило.
Но даже с избавлением от вони подобный способ охотится не привлекал. Западло.
Хотя поиск тварей – целое искусство. Несмотря на прозвище, прячутся-то они не в городе, в лесу, поэтому не каждый опытный следопыт найдет. Зато если набредешь на хороший общий схрон, то можно хорошие деньги заработать. В некоторых лежбищах, до двадцати «городских» находят.
- Вещун ты, Авка, вот что я тебе скажу.
- А?
- Екстрансенс ты, говорю. Только про старых заговорил, вот они, голубчики! Я таких уже года четыре не видел. Видать в подвале Мерзлотки все эти годы и лежали. Что скажешь, Авка, и я на что-то гожусь, а? Говорил же – когда где большое здание рушится, есть смысл проведать место, хоть и сто раз хоженое-перехоженное. Погоди, еще с десяток приволочется, у меня нюх верный.
- Всамделишно – старые?
- Сам же видел, после того как я промазал, не убежали. Верная примета старых! Только они не убегают, когда подстрелишь одного. И потом, видишь, какие потрепанные, почти все голые, костями аж сверкают. Поизносились падлы. Что, ноги затекли? Щас вытащу. Помнишь, прошлой осенью…
О чем хотел сказать Валерон о прошлой осени, Авка так и не узнал. Годы охоты на нежить, дают чутье и осторожность. Более подготовленных людей к атаке «городских», как тандем охотников, трудно представить. Однако факт остается фактом – ни Авка, ни Валерон, не заметили упыря, который напал на напарника Авки сзади и прокусил загривок.
Со злым недоумением оглянулся Валерон, и замер. Мутный взгляд убившей его твари, нелепая поза вратаря, кусок собственной плоти с волосами во рту «городского»… затем секундное замешательство прошло, на смену ему пришло подогретой болью и ощущением безысходности бешенство. Взяв в каждую руку по колышку, охотник с диким ревом обрушился на тварь, бессчетно раздавая удары. Через минуту, рычащий комок месива остановился. Валерон сидел на коленях и плакал. Лицо Авка не видел, но по вздрагивающей спине понимал – напарник плакал. Наконец, встал, и торопливо обернулся к клетке.
- Вот и все, сынок… Хана мне. Бери ружье, щас рюкзак принесу.
И торопливо побежал к месту засады.
Авка не успевал понимать происходящее. Да и Валерон, утратив обычную флегматичность, метался от одного к другому. Подбежал шумно, сел рядом и затараторил:
- Ох, Авушка, мутнеет в глазах, надо скорее умирать, не хочу превратиться в городс… в них. Понимаешь. Сейчас я выстрелю в себя, и постараюсь упасть в твою сторону, усекаешь? Куртку возьмешь, обогреешься, если долго сидеть придется. Постарайся убедиться, что рядом их нет. Ых. И на старуху проруха…Привык к новым, забыл осторожность, ох мать их за душу… Понял же, что старые, что не пугаются, что нельзя… В общем, выходи осторожно, ясно. Дурацкая смерть. Прости за все Авушка, если чем обидел… бери батас. Пистолет береги. Клетку тебе завещаю, так и скажи, слышишь? Мол, завещал, мое! Нехват позарится, брат мне он, двоюродный. Не отдавай, паскуде. В долю стрелка возьмешь. Что еще… Вроде все. Привет передавай всем, пусть помнят «Охотника за вампирами». Не повезло тебе со временем Авка, в старое время, я бы тебя музыке учил, а не «городских» валить…Ну все, пора. Не бойся малыш, ты же Авксентий-ботур, помнишь?
…упал он в другую сторону. Надо было спиной к клетке встать, а он не удержался – обернулся, посмотрел на Авку, подмигнул ободряюще, присел чуток, чтобы стволом упереться в подбородок… Выстрел откинул его на пару шагов.
И только тогда, Авксентий понял, что, передав оружие, еду, советы и завещание, Валерон забыл передать ключи. Почему-то это испугало несильно. Наверное, страха накопилось и так слишком много.
- Замок крепкий, дядь Валер?
Валерон сделал зверское лицо: «Хрен убежишь!» - потом, рассмеявшись, объяснил:
- Замок от них Авка, а не для тебя. Понимаешь, они с каждым годом умнее. Раньше, они были глупее собак, ни ружья не боялись, ни огня, ни высоты, и гибли пачками. Соответственно, не умели даже щеколду откидывать. Потом их стало меньше, тогда в правительстве бахвалились – через год наступит полная санация! Хренушки верченые. Остатки стали умными, с пятиэтажек больше не прыгали, перед зимой искали тайники, любые хитрые запоры открывали на раз. И, что самое плохое, свежеукушенные становились точно такими же хитрыми. Потому и премии росли за уши. Даже так – был человек по жизни валенком, а после укуса, становился умнее! Хе-хе-хе, шучу, конечно. Поверил? Так вот, чтобы не отпирали, приходится надежным замком примыкать. Погоди, я потом запаску сделаю, и тебе вручу, когда перестанешь нервничать при виде «тухлых». А то, от страха захочется отпереть и убежать.
- Да ну тебя, что я – маленький что ли? А кто такие «тухлые» дядь Валер?
- Что? Не слышал разве? Раньше «городских» и так звали, кино такое раньше было, про наш город, кстати. Они же воняют, Авка, вот и тухлые. Как только их не называли!
…Не успел Валерон запаску сделать. Прикинул, до трупа – метров два, не больше. Если ремень ружья отстегнуть?
После трех часов безуспешной «рыбалки» Авка заплакал. А что, рядом ни души, стыдиться некого. За сапог зацепить удавалось целых три раза, и каждый раз, сдвинуть Валерона не удавалось ни на сантиметр, носок сапога при усилении тяги поддавался, и петля соскальзывала. Близилась ночь, становилось зябко. Пригодились колья, расщепив батасом, каждый час, Авка зажигал миниатюрный костерок и грел руки, поджаривал кусок лепешки. Выхода не было, разве что кто-то забредет днем. Хотя, прекрасно понимал, раньше недели в эту сторону никто не сунется. Ни одна охотничья спарка в эту сторону не идет, думают, место выработанное. Так что, шансов почти никаких …
Первый городской пришел с рассветом. «Главное не ошибиться, главное не спутать». Хотя с этим было легко. Приблизился к Валерону после пятнадцатиминутного озирания, топтания. Жакан разметал теменную кость «городского», как только склонился над Валероном. Второго и третьего Авка убил, когда во фляге воды осталось ровно на треть. «Прав был Валерон, БМ-ка бьет намного точнее. Петьке отдам МЦ-шку, а эту оставлю себе… и клетку. Батас отдавать или нет?»
Только девятому и одиннадцатому Авка позволил пожрать тело наставника. Боялся – жуть! На них старался не смотреть, всматривался вдаль, песней заглушая хруст костей Валерона. Лишь бы это были те… Тринадцатого Авка допустил кошмарной трапезе, четырнадцатого – кокнул. И достал «глок» – теперь важна скорость – а вдруг ошибся?
Ох и подфартило Авке с Валероном! Другой бы через неделю выгнал взашей чертову «почемучку», а он всегда отвечал, все время учил. В старое время говорят, был настоящим, школьным учителем. Повезло Авке, сказочно повезло. Если бы не Валерон, как бы он определил, старый «городской» или новый? И вот, трое старых, не знающих страх, не боящихся смерти ближнего, кружили вокруг клетки. В животе одного из них, вперемешку с мясом наставника, лежал ключ. Ключ, который упадет рядом с клеткой. Ключ к свободе. «Надо будет запаску сразу заказать» - подумал Авка, и вбил первую пулю, между глаз твари, грызущей его клетку…