Иван Жук Глава 4. Сарказмы и соблазны лаборатории

 

                Наша с вами вся история
                Это чья Лаборатория?

                Вопрос Атеиста

   Дорога в заводскую лабораторию оказалась длинной, длиннее его воспоминаний о жизни в Израиле. Завод когда-то строили с размахом. В Израиле на такой площади стояло бы больше десяти заводов. А здесь они шли и шли по аллее, высаженной во имя трудового вдохновения сотрудников в эпоху НОТа.
 Наконец очередное здание оказалось лабораторным корпусом. И ещё на удивление обоих мужчин оказалось их там ждали. Встречающие в лаборатории все оказались девицами, потому так напряжено ждали обещанного парня. Иван под жгучими взглядами по привитой привычке шпионской незаметно огляделся. Большинство, похоже, старые девы. Одна из них самая молодая привлекла его внимание своей вызывающей затрапезностью. Она почувствовала его заинтересованный взгляд и улыбнулась. Пришлось улыбнуться а ответ. Такой девушке любое внимание в счет. Наверняка из той же Молдавии, здесь прозябает в общежитии и счастлива, что получила подмосковную прописку.

 Иван не ошибся, в общаге, куда Ивана поселили по записке Грекова, уже на первом повороте коридора девушка по имени Лена встретила его, неся в руках кастрюльку супа, приготовленного на общей кухне.
 – Приглашаю на ужин, – сказала она, просияв при виде Ивана. – Сразу видно, что вы холостяк не по убеждению, а по иронии судьбы И ЕСТЬ ХОТИТЕ..
 – Верное замечание, – ответил Иван, попадая сразу в неловкое положение. Некрасивая девушка ему не нужна, но не пойти за ней оскорбительно, тем более для такой ни кому не нужной девушки. Но есть он действительно хотел и сильно, а денег одна мелочь.
– А можно я внесу свою долю? – только и смог он сказать, оттягивая неловкий момент присутствия в круге обаяния неглупой, но печально некрасивой и до ужаса одинокой девушки.
 Он пришел, надеясь на сдерживающее присутствие третьих и четвёртых лиц женских надо думать.

 Увы, в комнате Лены они оказалось только вдвоём. Остальных умная девушка выпроводила, что, конечно, круто и опасно. Иван заводился легко, и дальше все могло покатиться в глухую пропасть. Так было в Израиле. Но там от ненужной свадьбы его спасла тюрьма и звание шпиона. Свадьбы не произошло, все кончилось помолвкой, но ребёнок рождается не по законам государства, а по законам природы. Ему уже два года. Вот такие брызги шампанского на его голову добавили там седых волос. Человеку с болезненной совестью всегда труднее.
 – Скажите, Иван Петрович, почему вы с женой разошлись? Вы же такой мягкий и добрый.
– Лена, вам не говорили, что вы опасно умны?
– Лучше б мне говорили, что я опасно красива. Я не рвусь в учёные. Мне б женой стать и детей рожать. Да вот выходит, никому я не нужна. Даже вам.
– Почему даже?
– Потому что вы несчастнее даже меня. А вместе мы могли быть счастливыми.
– Откровенное заявления для первого совместного ужина.
– А второго может и не быть. Нас в лаборатории целый гарем. На любой вкус. Они никто ещё не сообразил, что вы чистое золото, но ведь очень скоро сообразят.
 Улыбка на её лице стала жалкой. Видела же, что Ивану не терпится ускользнуть. Сидит, потому что неловко уйти сразу после съедания ужина. Это ж не в столовой.
 – Потанцуй со мной, Ваня. Ну хоть вид сделай, что я тебе нравлюсь. Мне ж иначе смертельно стыдно будет перед подругами. Они ж думают, что ты мой. Старый, но мой. А ты не мой, но ведь и не чей другой? Правда?
– Что-то я не помню таких смелых и умных девушек. Разве что в кино.
Похвала видно вскружила ей и без того уже бедовую голову, она и предложила:
– А давай, я станцую перед тобой стриптиз. Подруги говорят, что у меня обалденная фигура. А лицо я закрою вуалью на исламский манер. А?
 
  Иван покраснел как мальчик. Хорошо хоть растительность на лице скрыла его нелепое для возраста смущение. Надо бы встать и уйти, но что-то помешало. Возможно это привычное научное любопытство. Он мог бы уже увидеть стриптиз хотя бы в кино. Но даже этого не было в его жизни.
Чёрт возьми, ни такой уж он сопливый, чтоб не устоять. Да и устал он сегодня.
 А впрочем, нет. По её сумасшедшим глазам он почувствовал, что эта девица чего доброго и повеситься сможет, если он откажется даже смотреть на её молодое тело старой девы. Ей наверно как и ему 25.
 А пока он так мялся и молчал, она успела скинуть с себя платье и одеть вуаль на лицо.
– Ну, восхищайся мной, – повелела она, замерев на столе в позе богини соблазна.
– Ты божественна, – сказал Иван, почти искренне. – Я доволен представлением. Ты можешь одеваться.
Лена застыла, а потом сложилась как ребёнок во чреве матери и заплакала.
 Иван окаменел. Если он кинется, лаская успокаивать её, то это кончится в постели трахтарарахом. А если он встанет и уйдёт от неё, это может кончиться трупом. Повеситься уже есть место под потолком и верёвка бельевая уже лежит на кровати. А девица явно в истерике.
 Если бы кто вошёл, то нелепее зрелища и представить не возможно. Хорошо хоть она всхлипывает негромко.
 – Послушай, Лена, ну что ж ты мне плачешь как-будто я твой папа. Перестань. А то я уйду сердитый. Не могу я сегодня ничего. Я из ада вылез. Мне нельзя сразу в рай.
 Фраза про ад и рай родилась сама собой, но Иван ею немного возгордился. И действительно это подействовало. Лена слезла со стола и, хмуро глядя в пол, оделась, хотя и неаккуратно.
 – А папы у меня нет, и никогда не было, – сказала она вдруг, вскинув на него глаза. – Мама врала, что он очень секретный лётчик-испытатель и погиб при испытании раньше, чем я родилась. Даже фотографии от него не осталось. Только фамилия. Мама Редькина, а я Островская. Звучит? Елена Островская.
– Звучит. Но прости, Лена…
 Она почувствовала, что Иван сейчас уйдёт и смертельно побледнела. В ответ на это у Ивана Жука почти невольно вырвалось:
 – Я приглашаю тебя в ресторан, – выпалили он и, секундой помедлив, скороговоркой добавил. – С первой получки сама понимаешь. А пока пойду. Устал я. А фигура у тебя класс.

 Увы, он хоть и ни о чём похожем не задумывался в процессе смотрения её тела, но про высокий класс её фигуры сказал правду. Эротическое видение её фигуры не оставило его и во сне. Проснулся в тревоге. Слишком эротичный сон получился. Нет, эту сумасшедшую надо как-то аккуратно остановить. На этом он попытался успокоиться. Увы, и это мудрое решение не помогло все равно не спалось. Противоречия в организме между низами и верхами мешали.
 Утром он явился в лабораторию несколько рассеянный.
 Он даже не заметил, что женщины вокруг шепчутся, стреляя глазами в его сторону. А его глаза уже ничего вокруг не видели, зацепились за схему надуманную вчера ещё до визита к Лене и с тех пор нетерпеливо ждущую его самого пристального внимания. Но работа его не в этом состоит. Руки его занялись прямыми его обязанностями нехитрым лабораторным делом. Что не мешало голове его вращать элементы схемы воображаемой, дочерней и внучатной к той вчерашней. Так нормально шло время, но случались проколы. Голова его, занятая виртуальными отверстиями для выделения тяжелых металлов из раствора, иногда зависала над ненужным видением отверстий сидящей неподалёку плоти. Две отвлекающие мысли, сойдясь, вышибли ловкость из рук и он испортил два образца фильтрующей мембраны. А ему как лаборанту по должности полагалось всего лишь аккуратно записывать характеристики загрязнения фильтрующих мембран разного типа.
 Надо ж было так случиться, что при обеих поломках присутствовал сам Шустров. Он всего дважды подходил к новому лаборанту. Увы, оба раза в неудачный момент. Но высказался он только в столовой, усевшись рядом с Иваном.
– Ты, Иван, прямо как из тюрьмы голодный на баб, но как сам грешный прощаю. Сегодня. А завтра такой явишься, уволю. Ты ж к тому же плохо на дев моих повлиял, – заметил ему Шустров, отправляя в рот сразу пол котлеты.
 Иван скрытно покраснел, но попробовал выкрутиться красиво.
 – Нет, Семён Сергеевич, бабы здесь не причём. Я о выделении драгметаллов из заводских сливов давно думаю. Есть кое-какие идеи. Готов поделиться.
 Шустров отрицательно мотнул головой, прожевывая очередной посыл ложки в его сочный рот.
– Э. Вань. Это ещё хуже. Идеи у нас товар не ходкий. Мы не институт, мы промпредприятие. Нам заказы выполнять качественно и в срок надо. А для сего мы ищем и латаем дыры в технологии. Точка. Хочешь научно резвиться, сразу уходи. Замечу, сам уволю без выходного пособия. Эта зараза страшнее баб. По себе знаю.
Иван ответил спокойно и без раздумий:
– Понял, Семен Сергеевич. Воздержусь и от баб и от идей, пока не заработаю на них права и деньги.
– Вот так и договоримся.
 На этом разговор увял. Иван решил поспешить. Надо ж доесть обед чуть раньше концам перерыва. Чтоб прогуляться для восстановления работоспособности
 Парк внутри красивой заводской территории заманивал на свежий воздух. Туда Иван и выскочил, чтобы отрезветь от вчерашнего и сосредоточиться. Если его уволят, то начнётся глухое бомжевание. Житие на бутылкособирание и нищенствование. Нет уж, надо удержаться, а, значит, и воздержаться даже от мыслей.
 Так и прошел день. Шепотки и взгляды женского собрания Иван даже и не заметил. С работы он пошел не домой. Он пошел лесом на товарную станцию. Чтоб дожить до зарплаты надо деньги немедленно. Найти там бригаду грузчиков труда не составило. Грузчик виден издалека.
 Жилистый верзила вроде и добродушно на него глянул. Иван ему и высказал свою мечту момента:
– Готов работать до полуночи, но деньги вперёд, иначе с голоду подохну.
– Ну, это твоё личное. У нас посуточной платы нет. Иди на пассажирский. Там пассажир платит сразу и, бывает, неплохо. Но помни, ребятам там отступного надо платить. Ну это у кого тележку и заработок возьмёшь. С перепоя немало желающих найдется на твоей шее минимальный четвертак заработать. Вчера, правда, праздника не было, но может, у кого личный был. Иди, иди, если бегом то ещё успеешь. Вон ты какой жилистый да подтянутый. Небось, в армии десантником был.
 Иван оспаривать этот домысел не стал. Тем более, что был же он кем-то вроде. Разведчик, в том числе и десантник. Но посыл бежать не принял, ушел не спеша. Суета и в этом деле неуместна. Иван решил, что ночь мало подходит для такого заработка, а раньше темноты он до пассажирского вокзала уже не доберётся. Август не июнь. Ночью в этих местах и заморозки не фокус. Вон даже уже пожухшие листья кое-где появились. Да, здесь не Израиль. Там так жухнет листва разве что в декабре, да и то не у всех лиственных деревьев. Лимоны могут и зацвести в декабре. На одной ветке спелый лимон, а на другой цветок, вроде ему весна именно сейчас.
 С этими мыслями он и ушёл перекусить на оставшиеся гроши и спать, готовясь к завтрашним усилиям.
 С утра взялся отрабатывать технологию порученного анализа. Весьма в этом преуспел. К обеду не осталось ни одного не проверенного образца. Вот и появилось время на скорый заработок.
 – Я дела закончил и мне надо уйти, – по всем правилам своего подчинённого положения попросил он разрешения у начальства.
– Куда уйти, – подозрительно глянув на Ивана, пробасил Семён Сергеевич Шустров.
Иван в ответ изобразил из себя чучмека с переферии:
– Денг нет, начальник. Или украсть? Так иду заработать немного, но быстро. Как бомж.
– И куда же?
– На вокзал.
– Не надо. Иди ко мне, будем дом чинить. Не обижу. Заодно и расскажешь, как дошел до жизни такой. Способный ты тип. Надо мне с тобой поближе познакомиться. К обоюдной пользе.
– Разумно, – согласился Иван, вполне осознавая лёгкий испуг начальника перед заведомо более сильным подчинённым. Как это он так быстро сумел его вычислить?
 А начальник на самом деле вычислил его совсем по другой формуле. Что и высказал.
– Но вот что я подумал. Денег в лапу тебе не дам. Пропьёшь в один день.
– С чего вы решили, что я пьяница?
– Кто сказал, пьяница? Ты даже не бабник, но признайся, уже ведь пригласил бабу в ресторан. Извиняюсь, девушку. Ты с бабами дел не имеешь. Аристократ. К тому же по иным странам прокатился не на телеге. Тебе девственную дуру подавай. Извиняюсь, девушку в полном цвету своей юной глупости. Так пригласил уже?
– Пригласил, – честно признался Иван. Сообразил, Лена нахвасталась подружкам, а те так языками болтали смутную воду их общего бытия, что и до начальства волна долетела.
– Я же говорю, аристократ. Только ты забылся, милый. Твоей месячной зарплаты едва хватит на один такой поход. А дальше что? Понял, почему я тебя так умываю. Страхую, уж извини, от беды неминучей. Пошли в кафе наше. Я сейчас же и заплачу, а то начнём обмывать завершение стройки и … ну сам понимаешь. Я ведь тоже мужик лихой. Всё в азарте забыть могу. Русская душа она такая.
– Как же вы готовы столько заплатить за несделанную работу?
 – Как же, да так же. Тебе сколько лет?
– Двадцать пять.
– А мне сорок пять. Я что нормального человека от проходимца отличать не научился? Я за тебя в нашей столовке за месяц оплачу обеды и завтраки. А, знаешь, и ужины тоже. Этак надежнее будет. Нет ничего опаснее ужина с дамой. Даже в моём возрасте, а в твоём, сам понимаешь.

 Дом Шустрова оказался на окраине Зеленопольска. Одной стороной он смотрел в лес. Ну не прямо, а через двухметровый забор, точнее через колючую проволоку на вершине забора.
– Мелких воров боюсь, – сообщил Семён Сергеевич в ответ на вопросительный взгляд Ивана. – Крупные нынче рэкетом занялись. Им с барахлом возится некогда. Срочно миллионы тянут, пока перестройка не кончилась. НЭП вспоминают. Недолго он был. И эта лафа неизвестно на сколько. Своим не верят. Завод наш тоже не наш нынче. Американы купили за гроши. Тем и живы. Завод электроники нафиг закрыли. Япошки ещё когда сказали: «Отстали навсегда». Я недавно прочёл закидон аховый. Мол ЦРУ у инопланетян секреты микросхем увели.
 Ладно это потом. Пошли пилить строгать и гвозди забивать. Веранду починим и теплицу подновим. Такое у нас на сегодня партийное задание.
 Иван проглатывал всю эту болтовню молча. Пришли работать, так давай работать. Ночь не ждёт.
 Они вошли в дом и столкнулись с удивительно красивой девушкой. Ей бы персидскую княжну играть или царевну шамаханскую
– Э. э Ваня, на мою дочь не торопись заглядываться. У неё жених есть.
– Меня Галя зовут, – заявила девушка, не обращая внимания на строгий взгляд отца.
– А меня Ваня.
Девчонка рассмеялась.
– Лихо, для возраста. Так до лысин и будешь Ванечкой.
 Иван Жук смутился. Она ж его за ровесника отца приняла, да ещё, небось, за бомжа бесприютного. Сердце его заныло. Он красоту вполне бескорыстно любил. Какой он к черту парень для такой девушки. К тому же ещё она дочь начальника. Но она, похоже, ситуацию восприняла как-то иначе и прелестным голоском спросила:
– Ужинать будете с нами, Иван…?
– Петрович.
– Так с нами. Иван Петрович?
 – Видимо так, – ответил завороженный Ваня.
Шустров подтвердил домашним голосом:
– Точно так, Галка, точно так. А начальница где?
– Мама на собрании фракции.
Шустров хлопнул Ивана по плечу.
– Вот, Иван, запомни. На сильно умной не женись
Галя показательно надула губки.
– Да брось ты, папа, я что, хуже готовлю?
– А если и лучше, то и того хуже. Завтра замуж выйдешь и прощай мои котлеты по Зеленопольски. Жена в мэры добирается до ночи, а муж один дома без меры. Вот Иван не будь дурачком, учись на чужом опыте. Свой слишком поздно приходит.
 Расставив всё на столе, Галя исчезла. Но эманация красоты и свежести осталась. Иван вдыхал воздух, которым она дышала и стал почти счастлив.
 Когда они закончили работать, оказалось время за полночь. Жена Шустрова дама – танк с двумя бамперами внушительных размеров всё же появилась в доме и проявила свою хозяйскую руку немедленно. Разобралась кто есть кто в отношении Вани и уже на десятой минуте знакомства заявила:
– Ты Ваня в обьщагу ночью не войдёшь. Запираются там. Я тебе на веранде постелила. Одеяло зимнее. Не замерзнешь.
 Кровь бросилась в лицо Вани. Волна ударила в сердце всего лишь от того, что может он остаться ночевать рядом с Галей Шустровой.
 Лежа в лунной темноте на веранде, состоящей из одних окон, Иван как мальчишка размечтался. Игра лунных лучей в переплётах окон рождала видения алмазов. Увы, меньше чем за алмазное колье такую девушку не соблазнишь. Такая перспектива наводила мысль о виртуальных фильтрах. Полевая структура пропускающая только золото. Ну, пусть с водой и газами. Он же уже ходил вблизи реализации. Безумное желание родило безумную идею. Завод микросхем пустует. Там можно всё и попробовать. В полусонном бреду всё показалось почти реализуемым.
 Утром они завтракали все вместе. Галя в легком платье демонстрировала свои прелести с детской непосредственностью. Её мама мощной грудью только усиливала ощущение сексуальностью наэлектризованного пространства. Похоже и Семёну не спалось сегодня. Он выглядел изрядно измятым. Наверно поэтому он молчал и помятость Ивана не замечал. А у того предательски горели глаза. Он их прятал от обеих женщин. Похоже, им обеим это очень понравилось. Каждая наверно считала себя первоисточником таких проявлений. Иван, прокрутив в неведомых пространствах своего недюжинного мозга все, что невольно наблюдалось за столом и возле оного, умозаключил:
« Бедный Шустров, где ему такую объездить. Она его наверняка сама объездила и рогов наставила, на стадо оленей хватит».
 Оба они с некоторой задержкой на взаимную вежливость ушли на работу почти бегом.
 Шустров как начальник смог слинять вскоре, а Жук так весь день и прожужжал над образцами. Виртуальный секс все же не так утомителен как реальный. Так что и мысли о полевых структурах создаваемых микросхемным фильтром его нашли очень быстро, а одна на вид самая гениальная и потом никуда не ушла. Просто стояла рядом, не мешая исполнять текущие обязанности. А разговоры вокруг него велись по лихому кругу. Старые девы договорились до того, что признали Ваню помощником в постельных делах начальника. Скучно им без домыслов. Оно ведь так, чем круче домысел, тем зажигательней. Ирина Леонидовна Шустрова мощная блондинка с миловидным лицом и формами вызывающими мужское томление видимо сама поводов не давала, но зависть поводов не ищет. А ей завидовать уж так легко. Это Ваня давно догадался.
 После работы Иван Жук побежал на электронный завод. Непонятно на что он там надеялся, или, что надеялся найти, но удержаться от этого не смог, да и не пытался. Сжевал наскоро ужин и бегом.
Там, конечно, как ожидалось так и оказалось. Пусто и двери цехов закрыты. Иван решил, что так оно и лучше,что закрыты. Может, что полезное и сохранилось там. На всякий случай он обошел завод вокруг. И…и… этот всякий случай произошел. Он нашёл окно цеха, которое светилось не иначе как надеждой. Вот такой вот компас земной.Заглянуть внутрь, через мутное стекло не удалось, но Иван начал стучать с бешено колотящимся сердцем, ожидая чего угодно. Могли ведь мвфиози свирепые выскочить, тупой сторож выйти с бутылкой в руке и с ружьём в другой. Но раскрыв тяжеленную дверь, вышел вполне добротно одетый здоровенный работяга, явно оторванный от разумного дела.
 Не ожидая вопроса, Жук выпалил:
– Где мне найти директора завода?
 – Хороший вопрос. Завод нет, а ему нужен директор. Вот он перед тобой директор без завода.
– Значит я ваша удача. Будет завод.
– Ух, ты, какой смелый и шустрый. У тебя в каком кармане миллионы долларов лежат.
– Вот в этом лежит идея на миллиарды, – настырно ответил Иван Жук.
 – А, именно этого угощения к чаю мне и не хватает. Заходи, потолкуем за рюмкой чая. Меня, кстати Анатолием зовут.
– А меня Иван. Я нанотехнолог мирового класса.
Заявление выглядело даже не нахальным, а прямо таки безумным
 Анатолий посмотрел на Ивана с испугом. Да вроде на сумасшедшего не похож, НО чего не бывает.
– Примем как шутку, – примирительно сказал, прикинув, что сил выкинуть идиота хватит. Ну, это, если надоест. А пока пусть развлекает.
 Иван зашёл в раскрывшуюся перед ним наконец-то дверь и увидел совершено сюрреалистическую картину. Начальственный письменный стол с креслом, диван, кровать с подушками, спальным мешком и пачкой полотенец, печка типа буржуйки стояли посреди огромного склада пустынного как ледяная пустыня Гоби. Жестяная труба буржуйки уходила на космическую высоту, чтоб достать до вентиляционного отверстия.
 – Вот тут я живу. Жена ушла к другому, но не ушла из нашей квартиры. Так что пока я живу здесь. Тебе со мной разговаривать не расхотелось?
– Наоборот. Я в такой же яме, но вместе выберемся.
С этими словами Иван лихо спикировал к явно директорскому столу
– Позволь я разложу свои бумаги на твоём явно директорском столе и начну объяснять, откуда золото потечёт в наши с тобой карманы. Сразу скажу, что в отходы одной только ювелирной промышленности попадает до десяти процентов золота. Существуют, то есть продаются сотни разных установок для его обратного извлечения из отходов, так что рынок для моей идеи уже существует. А то, что я предлагаю настолько дешево, что годится и для извлечения свинца и прочих тяжелых металлов загрязняющих нашу с тобой среду обитания. На этом рекламу я заканчиваю, и давай вникать в суть. Ты же производил микросхемы.
– Ты что с помощью микросхем намерен золото добывать? – скептически улыбнувшись, спросил Анатолий.
– Именно и нужны мне для этого грубо силовые, а не утончённые информационные микросхемы. Такие ты и не производил, а мог бы если б знал. Утонченные на японский манер ты тоже не смог производить, от чего и накрылся медным тазом. Вот посмотри на чертёж. Такие ты бы смог производить.
– Где деньги, Зин. Бы твоё я мог, да без миллиона в кармане нечего и начинать.
– Под толково изложенную идею мы и миллион получим. Город же задыхается от безработицы, а мы тысячу хороших рабочих мест ему на тарелочке поднесём.
Анатолий ухмыльнулся своим плохо выбритым лицом.
– А чё пошумим, может удачу и разбудим. Мне терять нечего. А тебе?
– А мне тем более.