Они летели на северо-восток со скоростью двести восемьдесят километров в час. Два вертолета Ми-38 рассекали воздух над землей Диксона, направляясь к Желобу. На высоте в два километра при температуре минус тридцать градусов гладкие корпуса машин блестели, как новые монеты. Внизу проплывал тысячелетний ледник. Под лучами негреющего арктического солнца сверкала первичная, изначальная вода, которая помнила робкие шаги первых присмыкающихся, тяжелую поступь динозавров, крики первого человека. Вот она, вся здесь, в этом леднике, спящем холодным сном со времен создания мира. Он видел, слышал, пережил столько, что невозможно представить. Он — память нашего планеты, он часть легендарной Гипербореи, страны на вершине мира. Согласно древнегреческому мифу, гипербореи выросли из крови древнейших титанов. Подобно атлантам, они были носителями высшего знания, не знали горестей и бед, а умирали от пресыщения жизнью. Гиперборею искали сотни ученых, ее место на карте обозначали от Гренландии до Соловецких островов. Но всех, кто дерзнул посягнуть на сокровища древних, неизменно, из века в век, встречали вечные стражи — ледники. Сколько тайн прячет первобытная вода? Сколько загадок скрыто под ее километровыми толщами? Останки доисторических ящеров, разрушенные храмы працивилизаций, стальные тоннели нацистских баз. Человек рвется в космос, планирует терраформирование Марса и Венеры, но не видит другого мира у себя под носом. Если человечество — это не первая цивилизация на Земле, — а если верить тибетским трактатам, так вообще седьмая — то, возможно, все знания, технологии, открытые за пять тысяч лет, это не более, чем изобретение велосипеда? И главная задача нашей цивилизации — это понять, на каком этапе сработает прерыватель?
В кабине вертолета царил характерный электро-механический гул. Лучи утреннего солнца, ударяясь о лобовое стекло, растекались по его краям сотнями золотистых прожилок. Студеный воздух заставлял всех сидеть в куртках и перчатках, но было в этом нечто приятное: необычное утро в необычном месте.
- Красота!
Алексей оторвался от своих размышлений и повернулся к пилоту.
- Что вы сказали?
- Красота, говорю. Арктика! - повторил тот. Алексей не поместился в пассажирский салон, поэтому сидел в кабине на месте второго пилота.
- Да уж. Человек, который направил меня сюда, сказал, что я запомню эту поездку на всю жизнь. Похоже, он был прав, - ответил авиаконструктор.
Пилот согласно закивал головой. Он не понял, да и не мог понять всей иронии этой фразы.
- Меня Валера зовут, - сказал он, протягивая руку. Алексей поздоровался. Одним из преимуществ полета в кабине было то, что сидящие в ней могли переговариваться по внутренней связи, — наушники и микрофон — а не кричать, надрывая связки.
- Давно ты здесь, Валера?
- На Шпицбергене три года, а в общем на севере десять лет. Я вертолетчиком в Газпромавиа начинал, еще на Ми-8. Мы тогда на Ямале газовые месторождения обслуживали: перевозили персонал. Там на сотни километров тундра, зимой температура опускалась до пятидесяти градусов ниже ноля. Это было, своего рода, боевое крещение.
- А чего ушел оттуда?
- Понимаешь, я по натуре путешественник. Не люблю долго сидеть на одном месте. А тут такая возможность — работать на Шпицбергене. Да и оклад нормальный.
- А сам-то откуда?
- Из Таганрога.
- А как тебя на север занесло?
- Нравится он мне. Всегда хотел здесь работать. Русский север дикий, необжитой. Здесь ты себя первооткрывателем ощущаешь — это невероятные чувства.
- Не тяжело?
- Когда как. С бабами, правда, напряг: в наш медвежий угол редко кто заглядывает. А так ничего, работать можно.
Валера проверил показания приборов. Убедившись, что «один час, полет нормальный», он полез во внутренний карман куртки и вытащил оттуда КПК. Пробежав пальцами по сенсорному дисплею, он передал карманный компьютер Алексею.
- Это Лида, - прокомментировал вертолетчик фотографию на экране: молодая девушка с рыжими волосами, простым, без замысловатостей, лицом сидит на балконе среди цветов в глиняных горшках.
- Твоя женщина? - спросил Алексей.
- Нет. И никогда ей не станет: я в Баренцбурге, она в Хабаровске. Мы переписываемся по электронной почте — одно или два письма в месяц и так уже два года. Лида художник, у нее свое ателье, а раньше она фигурным катанием занималась. С ней приятно общаться: легко, непринужденно. У нас много общего...
- И тебе не хочется с ней увидется?
Валера некоторое время молчал, но потом все же ответил:
- Зачем? Чтобы понять, что мы разные люди?
Он покачал головой.
- Она приглашала меня в Хабаровск. Я не поехал. Потом она предложила приехать ко мне, в Баренцбург: мол, Арктика, интересно, в жизни не видела, столько впечатлений...
Валера прервался, его губы плотно сжались. Когда он продолжил, его голос стал резким:
- Что она здесь увидит? Меня, измазанного маслом, пропахшего сигаретами и керосином? Я пилот, вот мой дом, - он обвел рукой кабину вертолета, - а ей нужна семья, дети, балкон с цветами...
Он ткнул пальцем в сторону фотографии.
- Это она тебе сказала про семью, детей?
- Нет, она такого не говорила. Но ведь все они этого хотят, верно?
- Не скажи. Есть женщины, у которых другие ценности. Вдруг Лида как раз такая?
- А если нет?
Алексей не нашел, что ответить, и молча вернул Валере его КПК.
Уже на подлете вспомнился разговор с Родионовым. Он выловил полковника перед вылетом из Баренцбурга на вертолетной площадке. Было ранее утро, где-то часов семь, солнце еще не взошло и ледяную темноту арктической ночи разгоняли только мощные прожектора на крыше ангара, да красные маяки взлетных площадок. Их свет красиво отражался на гладком, заиндевевшом корпусе вертолета, напоминая новогоднюю герлянду. На одной из площадок, громко переговариваясь, солдаты загружали в вертолет ящики с оборудованием; у входа в ангар, переминаясь с ноги на ногу, курили замерзшие сержанты. В паре метров от них прямо на снегу стояла гора из сумок и чемоданов, личных вещей участников экспедиции. Алексей как раз подтаскивал к ней свой походный рюкзак, когда увидел выходящего из ангара Родионова.
- Максим Яковлевич!
Родионов обернулся, подошел к Алексею.
- Максим Яковлевич, как там Лебедева?
- Мертва, - просто ответил тот.
- Это я знаю — мы вместе там были. Я хочу спросить, кто ее так?
Родионов достал пачку Парламента, молча закурил.
- Вы в каком звании? - спросил он Алексея.
- В смысле? - не понял тот.
- Звание свое назовите.
- Нет у меня никакого звания. Я гражданский.
- Вот видите, вы сами ответили на свой вопрос о Лебедевой.
Он развернулся и пошел вниз по дорожке, ведущей к огням Баренцбурга.
Вертолеты зашли к Желобу с «хвоста». Пилоты сбросили скорость до ста пятидесяти, опустились на полтора километра и описали широкий круг. Стоило Алексею увидеть место падения своими глазами, как он понял, что геологи Левина, чье творчество показывали им на инструктаже, совершенно не умеют фотографировать. На их снимках Желоб был едва различим, здесь же, с высоты птичьего полета, он был четким, как гравировка на монете: между покрытых льдом скал красовалась прямая, как стрела, ложбина, протянувшаяся с запада на восток километров на двадцать. Этакий рубец на теле острова: как его НАТОвцы еще не заметили? Да и мы, правды ради, узнали о его существовании только после георазведки. Для чего на орбите столько железа вращается? Вот так всегда: проектируешь, строишь, запускаешь, а потом чудо техники и венец мысли попадает в неумелые руки, и пиши пропало. А это что за выступы? Что ж так плохо видно...
- Ты так к двери прилип — сейчас плексиглас выдавишь, - крикнул Валера, посмеиваясь. - Ты скажи — я крен побольше заложу.
Вертолет лег на правый борт с наклоном градусов сорок: тряска увеличилась, но машина исправно крутила вираж. У Алексея перехватило дух от осознания того, что он сейчас видит. Еще вчера, как сейчас стало понятно, он не понимал всей сути происходящего. Непривычная обстановка, смерть Лебедевой, погоня за ночным призраком, все это отодвигало на второй план главную цель визита на Шпицберген. А ведь ему выпала честь исследовать место падения инопланетного корабля! Инопланетного! Ни боинга, ни эйрбаса, а детища другой цивилизации! Это бесприциндентный контакт. Это русский Розуэлл! В мире от силы сотня человек, которые знают, что находится подо льдами Шпицбергена и он один из них! А экипаж? Экипаж межпланетного корабля! Боже мой... В каком они состоянии? Сколько их: двое, трое, может, целая комманда? Когда смотришь на Желоб сверху, интересно, когда понимаешь, что будешь пробиваться к аппарату, становится жутко. А НАТО? Норвегия — член альянса, остров принадлежит ей, значит, формально... мы работаем на НАТОвской территории! Неужели они ничего не знают? Или знают и уже готовятся отбивать hi-teck сокровище? Ох, Алексей Петрович, во что тебя втянули. Говорила мама не лезь в оборонку...
Сделав два круга, вертолеты пошли на снижение.
- Ваш лагерь, - Валера пальцем указал на скопление не то коттеджей, не то трейлеров, необычного для этих широт белого цвета.
- А чего раскраска такая оригинальная?
- Маскировочная, - серьезно ответил пилот.
- Круто. Все так сливается. Даже птицы не нагадят, - в тон ему сказал Алексей.
Вертолеты приземлились около лагеря на специально расчищенную площадку. Вопреки ожиданиям никаких снежных вихрей машинам поднять не удалось, так легкие завихрения у самой земли: видать, здешний снег выпал давно и уже утромбовался. Алексей попрощался с Валерой и неуклюже вылез из кабины; его спутники выбирались из пассажирского отсека.
- Ого! - не удержался он. Перед вертолетом, все, как на подбор, а с ними дядька Черномор, выстроились «шахтеры» с кирками системы калашникова за спиной.
- Равняйсь! Смирно! - рявкнул стоящий впереди «стахановец», наверное, главный мастер шахты.
- Товарищ полковник, первая рота 45-го отдельного гвардейского полка специального назначения построена. Командир роты — гвардии капитан Мечников, - отчеканил он.
Алексей смутился: не от того, что почетный караул построили не для него, а потому что Павел Эдуардович, который встретил его в Мурманске и который сейчас летел вместе с ним в вертолете был в звании майора. Может, Черномор ошибся? Или Меньшова уже повысили, причем не хило так, перепрыгнув через подполковника? Ответ выступил вперед.
- Вольно, - скомандовал Родионов. Вот те на! Выходит, вчера в котельной они давали крос вместе с полковником? Хотя чему тут удивляться: в Баренцбурге кто не в форме, тот разведчик. Очаровательный поселок.
- Чувствую, компания у нас еще та, - тихо сказал Есин Алексею.
- Тут хоть пукнуть можно будет? - громко спросил Там. Ответом ему был лишь холодный арктический ветер.
Домики, которые сперва все приняли за туристические трейлеры, оказались очень практичными, теплыми и весьма уютными. В одном доме с относительным комфортом располагались два человека. Слева от входа, одна над другой, словно в купе поезда, висели мягкие койки. Тяжелая синяя штора, собранная гармошкой у стены, отделяла их от остальной части домика — мягкого уголка с низким столиком справа от входа. Жесткой схемы заселения не было — селились произовольно: Алексей с Тамом, Есин с Челябиным, руководителем группы.
- Я ведь просил тебя забронировать люкс в «Метрополе», - сказал Там, когда они с Алексеем сбросили сумки в походном доме. - Хотя это вполне тянет на пять звезд...со знаком минус.
- Тепло, светло, скажи спасибо.
- Эту фразу да на латынь — в миг крылатой станет, - съязвил Юра и, не разбирая, запихнул свою сумку под койко-место. Посидев с полминуты, он спросил. - Ты ничего согревательного с собой не захватил?
- У Есина бутылка коньяка. И у Челябина, по-моему, тоже что-то есть.
- У наших «багдадских мудрецов»? - сказал тот, жестом изображая бороду. - Ну нихрена себе... А еще, говорят, из Питера. Значит, вечером все сидят у них.
Алексей кивнул, а сам подумал, что до вечера еще надо дожить. Честно говоря, он весь день чувствовал необъяснимую тревогу. Конечно, поводов для волнения было предостаточно: загадочная смерть Лебедевой, появление Призрака, — в том, что это был человек, Алексей не сомневался, но кличка к полуночному убийце приклеилась намертво — да и сама атмосфера экспедиции радости не добавляла. Но всего этого было недостаточно для той тревоги, которую он испытывал. Алексей понимал, что приближается буря, как будто его шестое чувство различало на горизонте черно-синюю пелену ее туч. Что за «ветер» принесет их сюда? НАТОвские силовики? Призрак, который — Алексей в этом не сомневался — бродит сейчас где-то рядом? Или Горный король собственной персоной? Одни вопросы, много вопросов. И ответ на них, как опасался Алексей, станет известен очень скоро.
Человеческое поведение не менялось с каменного века. Менялся мир вокруг, происходили природные катаклизмы, претерпел серьезных изменений климат, — ледниковый период живет теперь преимущественно в музейных экспозициях — а homo sapiens как был высшим хищником, так и остался. Не будем сейчас спорить прав Дарвин или нет, или просто эскалатор эволюции заклинило у самого выхода со станции «Животный мир», но в человеческой жизни по прежнему большую роль играют инстинкты. Один из самых важных — это инстинкт выживания. А чтобы эффективно выживать, необходимо разведать новую местность, если вас угораздило в такую попасть.
Именно разведкой местности, а в частности Желоба, и занялись участники экспедиции в оставшееся светлое время суток. Как и предполагал Алексей, длина Желоба по предварительным подсчетам составляла восемнадцать километров. Ширина наибольшая — двести сорок метров, наименьшая — шестьдесят. Из этих цифр выходило, что по размерам объект, совершивший «мягкую» посадку в этом районе двеннадцать тысяч лет назад, должен совпадать с современным широкофюзеляжным пассажирским самолетом.
- Я полагаю, аппарат был укутан неким полем, скорее всего, плазменным, - делился своими мыслями Кайсаров. Он, Алексей и Юра Там стояли у самого края обрыва, стенки Желоба. Отсюда открывался поистине марсианский пейзаж: занесенная снегом пустыня, кругом, куда не глянь, ни одного следа цивилизации, а внизу под ногами, словно пересохшее русло древней реки, раскинулся Желоб.
- Я не думаю, что плазменное поле генерировалось аппаратом в штатном режиме полета — слишком энергозатратно. Мне кажется, поле — это нечто, вроде подушки безопасности: оно появилось за секунды до падения.
- А с чего ты взял, что вообще было какое-то поле? - спросил Там.
- Обратите внимание на стенки Желоба, - ответил физик. - Даже ледник не в состоянии скрыть, что они гладкие, будто их выжгли. Я уверен, если счистить весь этот лед, так и окажется. То есть во время падения и дальнейшего торможения...
- Я бы даже сказал бурения.., - вставил Алексей.
- ...торможения, аппарат был помещен в сгусток сверхплотной материи крайне высокой температуры. Под данные характеристики подходит лишь одно известное человечеству вещество, а именно плазма!
- Ура-а-а! Апплодисменты! Это все-таки была плазма! Знатоки против телезрителей, счет открыт — 1:0, - Там захлопал в ладоши. Стоявшие неподалеку бойцы 45-го отдельного напряглись: что за неуставная реакция на контрольном участке? В довершение всего Там повернулся к десантникам и, вызывающе улыбаясь, показал им большой палец.
- Все, Юра, ставь крест на личной жизни, сматывай телефонный кабель. Играть тебе весь год в игру «товарищ майор, вы слушаете?», - пошутил Алексей, но потом вспомнил, что в каждой шутке есть доля правды. А ведь в самом деле... И не только Тама... Наивно считать, что после такой экспедиции госбезопасность забудет о ее участниках. Подписка о неразглашении — всего лишь напоминание. Наверняка будут прослушивать, пробивать по базе новых знакомых, рыться в выброшенном мусоре. То, что над ними будет висеть колпак — это факт. Вопрос в том, сколько он будет висеть: год, два, или всю жизнь? Вдруг после выполнения задания их сделают невыездными из страны. Или уже сделали...
Алексей переключился на более приятные мысли. Надо сказать, что это качество — способность быстро переключать сознание на новую волну — он считал одним из важнейших достижений в жизни. За годы работы в НПО «Сатурн» он попадал в разные ситуации: и сложные, и откровенно противные. И именно способность отключаться от негативных эмоций спасала его раз за разом. Конечно, негатив никуда не уходил — как известно, энергия не исчезает — она переходит из одного состояния в другое — но Алексею удавалось запихнуть его в кладовку своей души и крепко накрепко закрыть за ним дверь. В итоге, стресс, либо другие негативные эмоции ощущались, но не захлестывали с головой, позволяя объективно оценивать ситуацию и продлевать жизнь нежным нервным клеткам, которые, как говорят, не восстанавливаются.
- Алексей Петрович, можно тебя на пару слов? - вырвал его из раздумий Кайсаров.
- Да, конечно.
Оба отошли метров на пять от склона.
- Ты смотри, как фонит, - сказал Кайсаров, в чьих руках потрескивал счетчик Гейгера.
- Шубин на инструктаже сказал нам, что в Желобе остались следы дейтерия и трития, - ответил авиаконструктор. Кайсаров как-то странно улыбнулся и, понизив голос, спросил:
- Надеешься он все еще там?
- Кто он? - в приципе вопрос был лишним: Алексей и так догадывался о чем идет речь.
- Термоядерный ракетный двигатель, - Кайсаров продолжал лукаво улыбаться. - Я слышал, мельком правда, что вы в своем НИИ ЧАВО кое-что разрабатываете. Проект «Икар» называется.
Повисла продолжительная пауза. Алексей думал, соглашаться или нет: все-таки засекреченная информация.
- Мы много чего разрабатываем.
- Леша, можно я буду тебя так называть? Ты ведь мне в сыновья годишься.
Алексей внимательно посмотрел на своего спутника: сколько ему, лет пятьдесят? Наверное, да: легкая щетина на лице тронута сединой, около глаз сетка мелких морщин.
- Так вот, Леша, перед тем, как прийти преподавать в МГУ, я работал в РКК «Энергия».
- «Союзы» проектировали?
- И это тоже. Но больше следил за технологией сборки. Меня даже в Штаты отправляли, в НАСА, для обмена опытом.
- А почему ушли?
- С начальством поссорился, - лицо Кайсарова дернулось, будто от судороги. - Так вот еще в начале века — особенно в 2006 году — мы активно размышляли на тему создания этого самого ТЯРД. Ведь термоядерный ракетный двигатель — это дорога к звездам. Шутка ли, с его помощью космический корабль сможет развить скорость порядка 4000 километров в секунду. И это по самым пессимистичным рассчетам. День изобретения такого двигателя — это начало новой эры.
- Эры космической колонизации, - добавил Алексей, цитируя выражение своего шефа, главного инженера проекта «Икар» Меркулова Андрея Витальевича.
- Вот именно. Тогда в 2006 все шло к тому, что меня назначат главой конструкторской группы. Но, к сожалению, проект так и остался на стадии разговоров. Он, конечно, был реален, но слишком амбициозен и дорогостоящ.
Кайсаров с досадой развел руками.
- Два года назад, - продолжил физик, - я узнал через своих знакомых в «Энергии», что проект возобновили, но теперь им занимается НПО «Сатурн» и называется он «Икар», - Кайсаров усмехнулся. - Как по мне, не шибко удачное название, ведь согласно древнегреческому мифу Икар опалил себе крылья, желая подняться до самого солнца.
Алексей молчал: врать не хотелось, обсуждать запрещено. Речь Кайсарова превратилась в монолог.
- Когда я узнал состав исследовательской группы, то сильно удивился: зачем нам инженер-авиаконструктор? Но стоило Шубину сообщить, ради чего нас собрали, как я сразу все понял: склеил одно с другим. Государство надеется отыскать подо льдами Шпицбергена термоядерный ракетный двигатель! Путевку России в светлое будущее! А если учесть, что мы пытаемся умыкнуть двигатель из-под носа НАТОвских агентов, то получается какая-то бондиана наоборот!
- Тимур Олегович, я не понимаю, к чему этот разговор, - прервал молчание Алексей.
- Просто я твой предшественник, хоть и неудачливый, - ответил Кайсаров с явной досадой. - Мне интересно, как обстоят дела.
- К сожалению, ничем не могу помочь, - ответил Алексей тоном, дающим понять, что разговор закончен. Кайсаров явно остался недоволен, но, переборов себя, кивнул и жестом предложил двинуться обратно к группе.
Исследователи, тем временем, собирались спуститься на дно Желоба и Алексей принял активное участие в подготовке к спуску. Несмотря на то, что альпинистский опыт был только у Риты — «я тренировалась в Карпатах; я конечно не профессионал, но правила спуска/подъема помню» — военспецы из 45-го сказали, что с такой техникой разобъется только ленивый. Больше всех волновался Есин, поэтому его спустили вторым: первым спустился лейтенант Крамов, который проверил прочность креплений и теперь ожидал академиков на дне Желоба.
- Вы не волнуйтесь, - говорил Есину военный специалист, обвязывая того страховкой. - Мы этот спуск наладили три дня назад. База организована из ледобуров — она слона выдержит; у вас полная страховочная система, для человека неопытного самое оно. Сейчас Крамов еще раз проверил надежность креплений и тросов. А он мужик опытный, занимается военным альпинизмом уже...м-м...Макс, сколько лет Володька альпинизмом занимается? Чо? Нихрена не слышу! А-а! Ну вот видите, двадцать лет. Если бы со спуском было что-то не так, он бы сразу заметил. А он стоит внизу, курит, значит, все в порядке. Так что давайте, тут всего-то двадцать три метра.
Военный специалист, скорее всего, горный стрелок, неправильно расставил акценты. Глянув на Есина, Алексей понял, что именно «какие-то двадцать три метра» и пугают биолога больше всего.
- Евгений Борисович, ты чего, высоты боишься?
- Чуть-чуть.., - ответил тот, но по лицу читалось совсем иное.
- Смотрите внимательно: главная для вас вот эта веревка — она регулирует скорость спуска. Подтравливаете — спускаетесь быстрее, зажимаете ее — останавливаетесь, - объяснял горный стрелок. - Даже если вы отпустите веревку полностью, страховка не позволит вам разбиться. Все понятно? Вопросы? Ну тогда вперед — времени мало.
Есин с видом человека, идущего на эшафот, подошел к краю обрыва и тут же совершил первую ошибку — глянул вниз. Бледный, как полотно, он встал на карачики и неуклюже стал пятиться назад. На спуск биолога собралась посмотреть целая толпа: кроме исследователей, горного стрелка-инструктора, здесь стояли Меньшов с Остапенко, - как выяснил Алексей, офицер, встречавший их в аэропорту Баренцбурга, был помощником Павла Эдуардовича — Родионов и еше с десяток бойцов 45-го отдельного.
- Правильно. Правильно. Не бойтесь — тросы крепкие, - подбадривал Есина горный стрелок. Алексей невольно восхитился поведением этого человека, сразу видно профессионала: спокойный, уверенный, всегда готовый помочь. С таким инструктором травматизм сведен до минимума, ведь один его голос внушает уверенность в удачном спуске.
- Нащупайте ногами точки упора. Нашли? Отлично. Теперь крепко зажмите трос и начинайте его плавно подтравливать. Вот так. Правильно. Все верно.
Зрители невольно подошли к самому краю обрыва. Есин уже был в пяти метрах под ними и продолжал плавно, но уверенно спускаться на дно Желоба.
- Ты гляди, как напряжен. Лицо аж побелело, - заметил Там.
- Он у вас кто? - спросил стоящий рядом десантник.
- Биолог.
- Не дотянет до низа. Выдохнется, - вынес тот свой вердикт.
- Главное, чтобы веревку сильно не травил, - сказал Алексей.
- Ты ему это крикни, - ответил Там, указывая на Есина.
Евгений Борисович слишком сильно отпустил веревку и теперь спускался к земле с угрожающей скоростью.
- Зажми веревку! Зажимай!! - рявкнул горный стрелок, но бесполезно. Есин уже приближался к скорости посадочного модуля «Союз». Мирно куривший внизу Володя матюкнулся, отбросил сигарету и занял позу «Маша, я тебя ловлю».
- Тормози! Тормози!
- Он не слышит!
- Зажимай!!
- Ух!
- Елки-палки...
Есин приземлился. Повисло молчание.
- Он там живой?
- Вроде да.
- Гляди, шевелится, - радостно крикнул Там. - Думаю, все в порядке. Тем более недавно доказали, что копчик человеку больше не нужен.
Юра повернулся к исследователям и, лучезарно улыбаясь, спросил:
- Ну что, кто следующий?
- Алексей Петрович!
К Желобу быстрым шагом шел Павел Эдуардович. Алексей приветственно помахал рукой в ответ.
- Алексей Петрович, ты-то мне и нужен.
- Зачем?
Алексей как раз ждал своей очереди на спуск. Сейчас же страховкой обвязывали Риту: несмотря на то, что у нее был опыт скалолазания, страховку она решила доверить профессионалам. Девушка поймала на себе взгляд Алексея и улыбнулась в ответ. Было в этой улыбке нечто такое, от чего у Алексея сбилось дыхание. Нет, прав был Колобок, беседовавший с ним на лавочке у МГУ: засиделся он в конструкторских бюро, где королева красоты та, у которой самые тонкие линзы в очках.
- Сегодня день сюрпризов, - ответил майор. - Только что пришло сообщение: вертолетчики обнаружили неизвестные объекты в пяти километрах отсюда. Нужно выслать людей на разведку. Пойдем втроем: ты, я и Остапенко. Ты нужен, как научник — мы-то с Остапенко в этом не шарим.
- А что за объекты?
- А хрен его! Столбы какие-то. Сегодня проверим, стоят ли они нашего внимания. Если да, то завтра пойдем туда с оборудованием.
- Ладно. Пошли.
Отходя от Желоба, Алексей еще раз посмотрел на Риту. Та уже приготовилась спускаться, но в последний момент, словно ощущая на себе взгляд авиаконструктора, замерла, подняла голову и опять встретилась взглядом с Алексеем. Заметив, что он уходит, девушка сделала удивленное выражение лица.
- Я ненадолго, - одними губами передал тот и помахал рукой. Рита улыбнулась в ответ, словно поняла, и тоже помахала рукой.
Алексей на пять минут заскочил в дом. Собирать походный рюкзак не было смысла: во-первых, расстояние всего пять километров, во-вторых, все необходимое, как сообщил Эдуардыч, уже лежит в рюкзаке Остапенко. Алексей захватил только горнолыжные очки, фотоаппарат — вечером покажет снимки группе — и карманный счетчик Гейгера.
Трое «разведчиков» уже выходили из лагеря, как столкнулись с Челябиным. Полярник шел в одном свитере без куртки с каким-то котелком в руках, из которого густо валил пар.
- О! Мирослав Олегович, есть новости! - окликнул его Алексей и вкратце объяснил суть похода.
- А почему мне ничего не сообщили, товарищ майор?! Что за бардак?!!- негодовал полярник. - Я руководитель научной группы, то есть, подобные сведения должен получать первым.
- Мы вас искали — не нашли.., - ответил тот. Алексей заметил, что фсбэшник недоволен: может, у них с Челябиным какие-то трения?
- Хреново искали! Вот он я, - отрезал руководитель группы. - Так, я иду с вами. В Желобе замеры и без меня сделают. Сейчас, подождите пять минут, я быстро.
Челябин действительно обернулся быстро. В отличие от Алексея, за его спиной висел красный туристический рюкзак. «Оборудование» - ответил тот на вопросительный взгляд коллеги.
Из лагеря выдвинулись бодро. Погода с утра не менялась. В высоком чистом небе слепяще сверкало солнце. Из-за тонкого озонового слоя на полюсах, цвет неба был здесь темнее и насыщеннее, будто Художник, когда творил, забыл развести синюю гуаш. Повсюду, насколько хватало взгляда, простиралась белая пустыня. Настоящее царство Снежной Королевы...или Горного Короля, будь он неладен. Алексей за свою жизнь видел много фотографий Арктики, но ни одна из них не могла передать того величия, которое испытывает человек, бредя по ее просторам. Ни одна фотография не в состоянии передать порыва ледяного ветра, режущего, словно нож; ощущение замерзающего лица, когда сперва кажется, что кожа стала каменной, а потом, что она и вовсе исчезла; ни одна фотография не передаст шерстяного запаха задубевшего шарфа, через который вы дышите уже второй час, потому что дышать без него — изощренное самоубийство; и наконец, ни один снимок не расскажет, как шумят небеса, когда их не заглушает шум городов. Как гудят воздушные потоки, проносящиеся где-то там, высоко-высоко, вырывающиеся из вечности и уносящиеся в будущее.
Шедший впереди Павел Эдуардович резко остановился.
- Ты гляди, абориген по курсу!
В сотне метров от них в выжидательной позе замер белый медведь.
- Самец. Приглядывается, - сказал Остапенко, снимая с плеча АК-107.
- Может, не стоит так сразу, - попросил Алексей, глядя на обсидианово-черный автомат.
- А я и не собираюсь палить, - с неприязнью в голосе ответил тот. - Если ему ума хватит не подходить ближе пятидесяти метров, то будет жить. Если нет — естественный отбор.
- Животное ведь не виновато, что встретилось нам на пути.
- Это животное сожрет тебя, пацифиста, и не подавится.
- Антон прав, - остановил их спор Павел Эдуардович. - Медведи так далеко от берега - редкость. Они больше вдоль побережья охотятся. В глубине острова еды мало. Какого лешего его сюда занесло? Не нравится мне, как он на нас смотрит. Они резвые, заразы. Нормальный медведь обошел бы людей стороной, а этот, наоборот, на нас попер. Голодный, наверное... Ану-ка, Антоха, дай предупредительный: уж больно он борзый.
Щелкнул предохранитель, лязгнул передергиваемый затвор. Остапенко дал очередь в воздух. Грохот автомата волной прокатился по ледяной пустыне. Медведь дрогнул и, поразмыслив, трусцой побежал прочь. Остапенко хмыкнул и повесил автомат обратно на плечо. «Разведчики» двинулись дальше, изредка поглядывая в сторону убегающего зверя.
- А он в лагерь не зайдет? Сами сказали, голодный он, - спросил Алексей.
- Может и зайдет, - спокойно ответил майор. По его тону стало ясно, что для Павла Эдуардовича встреча с белым медведем — не волнующее событие, а скучняя обыденность.
- Так что же делать?!
- Вам? Ничего не делать. Все сделано за вас. По периметру лагеря расставлены датчики движения. Если медведь пересечет границу, его тут же заметят. Дежурный офицер поднимет караул в ружье, а там уж как повезет. Медведю, конечно.
- Павел Эдуардович, - Алексей решил брать быка за рога, - а что там с Лебедевой? Кто ее так?
- Не знаю, Алексей Петрович. Не не хочу говорить, а действительно не знаю. Ведется расследование, причем на самом высоком уровне: каждый четыре часа мы обмениваемся данными с Москвой. Могу сказать только заключение предварительной экспертизы: смерть наступила в следствие асфиксии, то есть Лебедеву задушили. Душили, скорее всего, банным полотенцем. Затем тело спрятали в сугроб недалеко от гостевого дома. Убийца — человек местный, либо хорошо осведомленный, иначе не стал бы трогать тело, так бы его в сугробе и оставил. А он, наоборот, решил перетащить его в котельную: знал, что пройдет день другой и тело отроют медведи — у них нюх на такие вещи ого-го! А в котельную медведи не попадут — она на замок закрыта. Так что...хм...делаем выводы.
- А Родионов? Кто он вообще такой? Я понимаю, что вопрос не в тему, но просто сегодня утром он меня со вкусом послал...
- Родионов — полковник ГРУ ГШ, то бишь Главного Разведовательного Управления Генерального Штаба. Разведка армии, короче, - легко, без всяких утаек ответил Меньшов. - ГРУшники известны тем, что работают жестко; жестче, чем мы. Ты с ним поосторожнее, слышишь? Держись от него подальше, не нарывайся.
- Я слышал, ФСБ и ГРУ не ладят между собой...
- Ты телевизор много смотришь? Это все журналистские домыслы. Ситуация немного другая. Разногласия, конечно, бывают, но ничего критичного.
Меньшов с минуту молчал, но потом добавил:
- Контора не однородна, понимаешь? Да, вроде бы все должны заниматься гос.безопасностью, но в то же время у каждого мало мальски значимого сотрудника есть свои личные интересы. Единства, как такового, нет. Есть конкретные Вася, Петя, Коля. И все в погонах, все с полномочиями. У каждого свои интересы. В разных сферах. Иногда эти интересы ущемляются сотрудниками других организаций и вот тогда начинается, мол, структуры гос.безопасности не ладят между собой.
Алексей кивнул и распрашивать дальше не стал: чувствовалось, что Меньшов ему больше ничего не расскажет. Это был максимум информации, которую можно выдать постороннему лицу.
Как оказалось, заметить «неизвестный объект» было не так-то просто — он полностью сливался с окружающей средой. На возвышенности стоял неказистый серый камень метров пять в высоту. Как его выделили вертолетчики, для Алексея осталось загадкой. Он бы, проходя мимо, не обратил бы на камень никакого внимания. Ну стоит себе и стоит, видать, ледник притащил. Мало ли таких камней на севере Европы: в Англии, в Швеции, в Дании.
- И с какого перепугу вы решили, что это можно назвать «неизвестным объектом»? - спросил Челябин сильно недовольным тоном.
- Такую формулировку выдали пилоты — все вопросы к ним. Наше дело проверить, - ответил Павел Эдуардович, закуривая свой синий Winston.
- Ну давай, раз уж приперлись! - сорвался Челябин на Алексее.
Ученые двинулись наверх, а фэсбэшники остались курить внизу: камень их совершенно не интересовал. Когда они отошли на пару шагов, Алексей услышал, как майор и Остапенко о чем-то зашептались.
- Свинство. Форменное свинство, - ругался Челябин, пока они поднимались вверх по склону. - Гонять нас сюда из-за куска горной породы.
- У пилотов он вызвал подозрение.
- Да много они понимают, твои пилоты! Они тут все отмороженные. На голову!
Алексей хотел было сказать, что он здесь не причем, что он выдал такой же кросс, как и руководитель группы, что не стоит разговаривать с ним в таком тоне, но вдруг спохватился. Когда они встретили Челябина, тот шел с котелком, из которого валил пар. И пахло, кажись, картошкой. До обеда было еще далеко...
- Мирослав Олегович, у вас язва? Вы не успели поесть? - напрямую спросил он.
Челябин сперва опешил, но потом как-то сдулся и заметно подобрел:
- Все-то ты знаешь.
- Догадался, - сказал Алексей, внутренне радуясь верному логическому заключению. В яблочко. Прямо Вильгельм Телль.
- Еще немного и я тут всех перегрызу, - сказал руководитель группы. - Так что давай быстрее.
- Я только «за», - ответил авиаконструктор, думая о Рите.
Челябин поставил на землю рюкзак и стал доставать оттуда предметы, гордо названные оборудованием: строительная рулетка, электрометр, дозиметр, электронный термометр.
- Черт, фотоаппарат забыл, - выругался руководитель группы.
- Я захватил, - успокоил его Алексей, доставая из-за пазухи цифровую фотокамеру.
- Тогда приступай к фотографированию! Чего ты ждешь, второго пришествия?!!
Алексей встал спиной к солнцу, перевел ползунок питания фотокамеры в положение “On” и... ничего. Дисплей не посветлел ни на фотон.
- Что за...
- Что там такое? - крикнул Челябин, в очередной раз выходя из себя. - Только не говори, что у тебя батарея села!
- Видать, села. Или аккумулятор мороза не выдерживает.
- Ты проверял уровень заряда перед выходом? Ты в научную экспедицию приехал или на лыжах покататься?! Тебе карту выдать? Альпы в другой стороне!
- Мирослав Олегович, за тоном следите. Я понимаю, вам сейчас трудно, но всему есть предел, - стал закипать Алексей.
- Ты меня еще поучи! Ты... что такое?
Челябин встряхнул дозиметр.
- Не работает? - весь гнев авиаинженера моментально улетучился.
- Не-а. Ану-ка...
Руководитель группы взял электронный термометр и попытался включить его.
- Вот это уже интересно.., - сказал он, переводя взгляд на ничем не примечательный камень, торчащий посреди ледника. Электронный термометр не включался.
- Ану-ка, Леша, простучи камень.
Алексей подошел вплотную к стелле и поступил так, как поступают все организмы, начиная с инфузории туфельки и заканчивая высшими приматами: он начал ощупывать. Камень, как камень. Холодный, шершавый, приложился ухом — ничего, постучал — обыкновенный гранит. Хотя... он вроде как обтесанный. Сильно похож на глыбы, которые использовали неизвестные строители при возведении Стоунхенджа и прочих каменных кругов по всей Европе. Если над ним работали руки мастера, то как он здесь очутился? Для чего? Кто притащил? Поморы? Викинги? Ну не шведы же в начале XX века! Или на Шпицбергене существовала неизвестная науке культура? Тогда это открытие... И сделали его господа Челябин и Гагарин. Безкорыстные российские ученые, не стремящиеся к мировой славе и согласные принять в знак благодарности максимум нобелевскую премию. Алексей посмотрел на Челябина и понял, что тот думает примерно о том же.
- У нас хоть что-нибудь работает?
Челябин беспомощно развел руками. Он впервые в жизни оказался в подобной ситуации.
- Хотя погоди.., - сказал он, залезая рукой в рюкзак. - Электрометр есть.
Алексей почесал затылок.
- Давайте ваш электрометр.
Челябин скептически скривился, но прибор передал.
- Алексей, это смешно! - воскликнул он, глядя, как авиаконструктор пытается приладить прибор к голому камню. - Ты бы еще амперметр к нему прифигачил!
- А вот возьму и прифигачу.., - ответил ошарашенный исследователь. Алексей чувствовал, как внутри сжимается комок. - Триста гигагерц...шутка что ли.
- Чего? - не расслышал Челябин.
- Я говорю, что этот камень излучает ультракороткие радиоволны частотой триста гигагерц.
Челябин несколько секунду переваривал информацию.
- Быть того не может! Ану дай сюда, - он вскочил и выхватил прибор у Алексея. С минуту оба неотрывно смотрели на табло.
- Так...так...это..,- не мог сформулировать фразу руководитель группы. Наконец он нашелся. - Чертовщина какая-то.
- Ну что там у вас?! - послышался крик снизу. ФСБэшники докурили и теперь нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Челябин не удостоил их ответа, просто отмахнулся.
- Куда этот камень может транслировать радиосигнал? - спросил он сам себя. Указательный палец Алексея невольно поднялся в небо.
- Тебя не Стивен Спилберг зовут? - ехидно поинтересовался тот. - Нет? Тогда не говори ерудну!
Руководитель группы приложил ладонь к глазам и оглядел окрестности.
- Где-то должна быть точка приема сигнала, - он повернулся к Алексею. - А ты чего на меня уставился, Рерих на распутье? Осмотри внимательно камень!
- Чем, Мирослав Олегович?? Нихрена не работает!! - вышел из себя авиаконструктор. - И я вам не аспирант, чтобы мною коммандовать.
Челябин засопел, но промолчал. Он положил электрометр в рюкзак, взвалил его на спину и, глядя в пространство мимо Алексея, сказал:
- Пошли. Сейчас от нас толку нет. Придем завтра с утра с полноценной группой и полным набором оборудования.
Когда ожидавший их внизу Меньшов узнал о свойствах камня, его брови поползли вверх. Казалось, такого он ожидал меньше всего.
- Вы уверены?
- Мы нет. Электрометр — да, - ответил ему Алексей.
- Вот те на, - удивился фэсбэшник. - Значит, и другие камни тоже что-то передают?
Теперь настала очередь академиков удивляться.
- Что за «другие камни»? - забыв о боли в желудке, спросил Челябин.
- Ха, - Меньшов торжествующе усмехнулся, мол: «Не все-то вы знаете, господа хорошие». - Это не единичный камень. Ну...то есть...есть еще. Это целый комплекс сооружений...ну да...наверное, так это называется. Короче говоря, поморы и викинги называли эти валуны «Белыми камнями», а саму местность «Равниной Белых камней».
- Как в сказании! - не выдержал Алексей. Видя недоумение на лицах собеседников, он пояснил. - В баре «Три медведя», - он повел рукой в строну Меньшова — тот кивнул, - мы встретили местно жителя.
Павел Эдуардович закивал:
- Игната, помора.
- Да.., - удивленно протянул Алексей. Хотел было спросить, откуда он это знает, но вовремя осекся: все-таки Меньшов не экскурсоводом работает. «Во дают...» - только и подумал он.
- Игнат рассказал нам легенду о равнине Белых камней, о том, что здесь всегда происходили странные вещи.
- Да, да, - закивал майор. - Мы сейчас как раз на этом месте. А камней, по-моему, штук семь. Они стоят кругом, его диаметр — что-то в районе сорока километров.
- А что в центре? - спросил Челябин.
- Пирамида.., - догадался Алексей. Меньшов согласно закивал.
Авиаконструктор улыбаясь посмотрел на Челябина, всем своим видом говоря: «Ну что, недалеко от истины я ушел, когда показывал на небо».
- Ну и чего ты улыбаешься? - отрезал руководитель группы. - Я тебе говорил, что есть точка приема сигнала, а ты...
Он указал пальцем в небо.
Когда над Шпицбергеном повисла ночь, исследователи собрались в домике у Есина и Челябина. Не без подачи Тама, конечно, который рвался в гости с корыстной целью. В заначке нашелся коньяк. Озябшие после целого дня на леднике, члены группы с удовольствием расселись за фанерным столиком: кто на мягком уголке, а кто на неизвестно откуда взявшихся табуретках. Есин налил в стаканы «карамельный» напиток и произнес первый тост: «За Арктику!». Чокнулись, выпили.
- Ты как, Евгений Борисович? - спросил Юра хозяина.
- Выживу, - с каким-то гамлетовским трагизмом ответил тот. Алексей поморщился от недовольства: биолог явно переигрывал. Еще днем к нему по очереди забегали то Арина Витальевна, то Рита. Есин валялся на кровати, кряхтел, стонал и все время что-то требовал: то ему воды принести, то грелку, «если можно», то «чайку бы не помешало». Арина Витальевна, раскусив профессора, сказала, что не сможет сидеть с ним целый день, а вот Рита — то ли по молодости, то ли из сострадания — выполняла поручения Есина до самого вечера. В итоге за столом она сидела уставшая и молчаливая.
Это не нравилось Алексею. Мало того, что он не мог видеть Риту днем, так еще сейчас, когда ему так хотелось говорить с ней, смотреть на нее, она валилась с ног от усталости. Нет, так не пойдет. Если театр одного актера продолжится и завтра, Алексей вернет страдальца к реальности. У Есина нет ни трещины, ни перелома; ходит он вполне сносно — во как за коньяком сиганул, когда сказали, что соберутся у него! Так что нечего перегибать палку. Рита — не девочка на побегушках.
- Да, кстати, жду всех завтра в восемь утра в конференц-зале, - объявил Челябин. Его гастерологические проблемы были решены и теперь руководитель группы даже изредка улыбался. - Будем на скору руку составлять план исследований: цель, этапы, задача каждого члена группы.
- Мы не успеем за один день, - возразил Есин.
- Я не требую сделать все за один день. Завтра установим цель и разработаем основные этапы исследования. А вот через два дня я жду от каждого из вас персональные планы работ, которые мы включим в общегрупповой план исследования.
- Это уровень детсада старшей группы, - покачала головой Арина Витальевна. - Я и раньше знала, что генералы соображают очень узко, но теперь в этом убедилась. Такой объект! А нас вывезли, как студентов на картошку. Копайте! Мы что, экскаваторы? В конце концов это оскорбительно! Ничего предварительно не сообщили, не дали подготовиться.
- Арина Витальевна, вы же знаете, что сложные организмы отличаются тем, что умеют приспосабливаться, - сказал Челябин и многие за столом заулыбались: шутка в духе научного сообщества. - Значит, будем приспосабливаться. Не дали составить план исследования? Значит, составим его на месте. Потом, когда вернемся на Большую землю, приведем его в божеский вид и, глядишь, нашу экспедицию еще в учебники по истории занесут.
- Лет через двести, когда рассекретят, - хмыкнул Там. - Я уже представляю, как мой взрослый внук приходит ко мне и спрашивает: «Дедушка, почему ты никогда не говорил, за что получил звезду героя России? Почему ни разу не рассказал про инопланетный корабль? Сколько всего интересного мы могли бы от тебя услышать!» А дедушка молчит и любяще смотрит на внука с фотографии на гранитном памятнике.
- За экспедицию! - предложил новый тост Алексей.
- За экспедицию! - поддержали его остальные. Раздался звон стаканов, коньяка оставалось все меньше. Мужчины закурили.
- А представляете, как будет рвать волосы НАСА, когда узнает, что мы утащили кораблик у них из-под носа? - сказал Там.
- Да уж, кого-то точно пришибут, - задумчиво ответил Алексей. Его взгляд бы прикован к струйке дыма, которая, извиваясь, поднималась от сигареты. - Вам не кажется это странным?
- Что именно?
- Ну все это. Мы работаем под носом у, - Алексей загибал пальцы, - НАТО, НАСА, Евросоюза, и никто не пытается нам активно помешать. Никто не кричит об уникальной экологии ледника, которую мы якобы нарушаем, не требует распилить корабль на равные части.
- Быть может, они не знают о существовании аппарата, - парировал Челябин.
- Не верю я в это. Все они знают: у Штатов разведка не хуже нашей. Так почему нам не мешают?
- Может, не хотят ссориться, - неожиданно включилась в разговор Рита. Для Алексея это стало приятным сюрпризом: он думал, что девушка вот-вот заснет. - Или им хватило Розуэлла. Может, у них летающих тарелок, как собак нерезанных. Мы же не знаем, что находится в Зоне 51. Да и то, что под нами лежит корабль — бабка надвое сказала. Может, это астероид или комета. Руководство страны, спецслужбы подняли кипешь из-за непроверенных фактов. На самом деле все может быть гораздо проще, банальнее.
Рита смотрела на Алексея и улыбалась. Улыбалась не игриво, а ласково, как девушки улыбаются мужчинам, которые успешно сдали первый предварительный тест «на симпатичного знакомого» и теперь претендуют на следующую ступень — «близкого». Алексей любовался девушкой: волнами ее каштановых волос, изящным изгибом запястья — Рита подпирала голову рукой. Паузу нарушил Там:
- Нет, Марго, Желоб — это явное следствие техногенной катастрофы. Работая в тайге, в Манчжурии, на Тунгуске, я видел сотни метеоритных кратеров, изучал следы падения космических тел. Я могу твердо сказать: Желоб проделал космический аппарат размером с современный пассажирский самолет. На данный момент вопрос только в том, что осталось от аппарата после такого падения.
Юра посмотрел на Алексея и едва заметно подмигнул. «Засек, паразит, - понял тот. - Хотя это к лучшему: знает, значит, не полезет. Осталось только Есину вектор обратного движения задать. Да и то только в том случае, если тот и завтра Риту гонять станет. А так Есин мужик хороший и, видать, одинокий, раз ему так не хватает внимания».
- А на счет того, что нам никто не мешает, я бы так не сказал, - продолжил Там. - Вполне вероятно, что Лебедева, на свою голову, разоблачила НАТОвского агента или информатора и тут же отправилась на встречу с апостолом Петром.
- Юра!
- Юрий Ильгизович! - хором воскликнули Рита и Арина Витальевна. - Имейте уважение!
- Между прочим, Юра прав, - поддержал товарища Алексей. - И этот кто-то — житель Баренцбурга и, возможно, даже член экспедиции.
- Согласен, - поддержал его своим басом Челябин. - И если этот агент убил Лебедеву, то он вполне может начать выбивать нас по одиночке.
Над столом повисла тишина. Только клубы сигаретного дыма бесшумно плыли под лампой. У всех на уме было одно. У Алексея на этот счет были свои соображения. Вывод, который он до поры до времени не хотел озвучивать, созрел у него сам собой после сегодняшнего дня. А что если... Он посмотрел на Кайсарова. Физик со скучающим выражением лица смотрел в окно. Ощутив на себе взгляд Алексея, он повернул голову. Пару секунд ученые смотрели друг другу в глаза. Наконец Кайсаров отвел взгляд, а Алексей принялся рассуждать. Все стрелки сходились на Кайсарове. Во-первых, несмотря на свой возраст, он в хорошей физической форме, значит, смог бы справиться с Лебедевой и перетащить ее тело в котельную. Во-вторых, физик жил в «Доме для гостей» - это дает ответ на вопрос, как убийца проник к Лебедевой, когда дом был закрыт на ночь коммендантом. В-третьих, у физика есть мотив. А это, как казалось Алексею, очень важно. Кайсаров мог стать одним из изобретателей термоядерного ракетного двигателя, но его программу свернули. В день убийства Лебедевой, он узнал настоящую цель экспедиции и пришел в ярость. Лебедева либо попала под горячую руку, либо стала первым пунктом его плана мести. Единственное, что не сходилось — это отдышка. У Призрака в котельной была отдышка, какая бывает у курильщика со стажем. А Кайсаров, как выяснилось сегодня днем во время спуска в Желоб, ведет здоровый образ жизни и на отдышку не жалуется.
- Ладно, - Юра хлопнул ладонью по столу, да так, что Арина Витальевна подпрыгнула от неожиданности. - Не стоит душу травить на ночь глядя. Давайте анекдоты рассказывать! Благо коньяк еще остался.
Резкая смена темы дала положительный эффект: мужчины засмеялись, женщины неодобрительно качали головой, но возражать не стали.
- Ты первый, - сказал Алексей.
- Без проблем! - ответил Там. Закурив сигарету, сделав хороший глоток коньяка, он начал. - Научиться исполнять индийские танцы очень просто: одной рукой вкручиваешь лампочку, другой гладишь собаку.
В домике было темно. Теплый, тихий мрак заполнял все вокруг, отступая только у зеленого циферблата электронных часов на прикраватной тумбочке. «0:04» - посмотрел время Алексей. Он лежал на нижней койке, укрывшись одеялом. Все-таки их походные дома сильно напоминали поезд: такое же расположение коек, такое же «пространство» для маневра, такое же постельное белье с полустертыми печатями по краям. Ах да, еще хорошо знакомые синие одеяла: теплые, но тяжелые. И, как и в поезде, Алексею не спалось. Странно. С чего бы это. Целый день на ногах, на морозе. Вечером выпил, посидел в приятной компании. А сна ни в одном глазу.
Везет Таму. Вон он на верхней полке. Дрыхнет без задних ног. Иногда похрапывает. Если посреди ночи будет сильно храпеть, можно будет пнуть его койку ногой.
Алексей перевернулся на бок. «0:07» - светился циферблат. Ноутбук достать что ли? Челябин говорил, что в лагере есть Wi-Fi. Во как техника шагнула! Арктика. Снега, ледник, белые медведи, ни души на сотню километров, а у нас в лагере есть Wi-Fi. Эх, надо было сфоткать окрестности! Сейчас был включил ноутбук, подключился к сети, скинул фотки на жесткий диск и отправил бы по почте Арнаутову в Питер с припиской: «А вам слабо?». Эх, хорошая мысля приходит опосля. А еще можно... стоп... что это было?
Алексей прислушался. Вроде ничего необычного. Ветер подвывает. Но ведь он слышал, как хрустел снег. Причем у самой двери. Может, караульные прошли?
Он вслушивался в тишину около минуты. Ничего. Да, наверное, караульные. На чем он остановился? Ах да, еще можно узнать результаты формулы-1: вчера ведь свободные заезды гран-при Бразилии были. Так, где там ноутбук?
Тук-тук. В дверь тихонько постучали. Алексей сел на кровати, весь обратившись в слух. Что-то полоснуло по металлической стенке дома. Захрустел снег. Тихо, вкрадчиво, будто кто-то крался. Алексей похолодел.
- Юра. Юра, - шепотом позвал он друга. - Там! Просыпайся.
Он приподнялся и потряс астрофизика рукой.
- Што такое, - послышался заспанный голос с верхней койки. - Сейчас. Уже встаю. Еще пять минут.
- Вставай улан — война идет! - Алексей еще раз — теперь чувствительнее — пихнул Тама.
- Ты чего дерешься? - очнулся тот.
- У нас гости. Кто-то ходит вокруг дома.
Оба прислушались. Темно, хоть глаз выколи. Тишина. «0:11» - отсчитывая секунды, мигают две точки на зеленом циферблате часов.
- Я ничего не слышу. Тебе показалось. Давай спать, - Юра перевернулся на бок, лицом к стене, и засопел.
Алексей лег на кровать. Может, и вправду послышалось? Ветер бросил пригорошню снега вперемешку со льдом, вот и почудилось. А в дверь тогда кто стучал? Какой навязчивый ветер.
Бах! Дверь задрожала от мощного удара. Алексей подскочил, как ошпаренный.
- Это что такое? - послышалось с верхней койки.
Бах! Дверь заходила ходуном.
- К двери! Быстро! - заорал Алексей, вскакивая с кровати.
Он подпер дверь плечом как раз вовремя. Третий удар выбил верхнюю петлю.
- Юра, сюда!! Скорее!!
Удар! Алексей отбросило от двери. Хрустнул замок. К двери подскочил Там.
- Держи!
- Не пускай его!
Удар! Замочную скважину вырвало из стены.
- Замок!
- Держи!!! Держи!!
За дверью громко зарычали. Удар! В щель между дверью и стеной залезла громадная лапа.
- Он внутри!!
- Дави его!!
Зверь бешенно ревел и ломился внутрь. Удар! Дверь сорвало с петель. Алексея бросило назад. Он больно ударился головой о тумбочку. Раздался неистовый вопль. Кричал Там. Кричал дико, от ужаса и боли.
- Юра! Юра!
Две громадные лапы схватили Тама за ногу и с жутким хрустом — хрустнули кости, когда тело непролезало в дверную щель — вытащили его из дома.
Раздался рев. Крик Тама. Хруст. Чавкающие звуки. Предсмертный хрип.
Послышался топот сапог.
- Где?
- Вот он!
- Огонь!
По ушам ударили автоматные очереди. Поздно! Поздно, придурки! Где вы были раньше, охранники гребанные?! Все! Уже все... Стиснув зубы, Алексей стал молотить тумбочку кулаками.
В глаза ударил свет. Кто-то вбежал в домик и застыл в двух шагах от него.
- Алексей Петрович! Алексей Петрович! Леша, посмотри на меня, - его оттащили от тумбочки, тряхнули за плечи. - Смотри на меня!!
В свете фонарей перед ним обрисовалось лицо Меньшова. Павел Эдурадович снял бушлат и надел его на Алексея. За дверью хлопнул выстрел.
- Что там? - крикнул майор.
- Контрольный.
- Врача сюда!
- Не надо врача, - Алексей с трудом встал на ноги. - Со мной все нормально.
- Включите свет кто-нибудь! - рявкнул Меньшов.
Десантник, стоявший у входа, щелкнул выключателем. При ярком свете лампы Алексей заметил кровавые следы на пороге. Полоса света, падавшая на снег у ступенек, высвечивала красный кусок чего-то. Алексей поспешно отвернулся: страшно подумать, что это может быть.
- Давай, одевайся, - сказал майор, протягивая найденные в тумбочке джинсы. Только после этих слов Алексей заметил, что стоит посреди дома в одних трусах и майке. Он забрал джинсы и кое-как стал их одевать.
- Тебе помочь?
- Не надо.
- Осторожно! Не упади.
- Да стою я. Нормально все.
- Сейчас пойдем ко мне. Переночуешь у меня.
- А почему не здесь?
- У тебя дверь выбита. Замерзнешь.
- Точно...Что-то я совсем...
- Ничего. Бывает. Помочь?
- Не надо.
- На вот футболку, свитер.
- Спасибо.
- Уберите там все у входа! - крикнул Меньшов.
- Сейчас мешки принесут, - ответили из темноты.
- Ай! - раздался женский визг. - Боже мой!
Прижав ладони ко рту, в дом поднялась Рита. Увидев Алексея, она бросилась к нему.
- Ты целый? Он тебя не покусал? Там Юра, - она указала в сторону двери и, всхлипывая, уткнулась Алексею в плечо. - Он... Боже мой.
Алексей обнял девушку. Ее тепло, искренние слезы придали ему сил: нельзя сейчас раскисать, надо собраться.
- Живой?! - рявкнул Родионов со входа.
- Живой.
Полковник поднялся в дом и осмотрелся.
- Мда... Так, продукты есть? Где хранятся?
Алексея такой вопрос, мягко говоря, удивил.
- Нет у нас продуктов.
- Точно?
- Точно! - Алексей вышел из себя. Тут человек погиб, а он про жратву!
- Хорошо, - не сдавался Родионов. - Кто-то порезался, поранился?
- Никто не порезался и не поранился. Что за вопросы?!
Полковник безцеременно выдвигал ящики в тумбочке и рылся в их содержимом.
- Да что вы себе позволяете?! - вскипел Алексей.
- Что надо, то и позволяю. Медведи просто так не нападают. Его что-то привлекло. И это что-то находится в вашем доме.
Алексей выругаться. Рита схватила его за руки и потащила к выходу.
- Пошли. Переночуешь у нас. Тебе нельзя в таком состоянии.
Что именно в таком состоянии ему нельзя Рита не договорила, так как Родионов, стоя на карачиках у кровати, издал торжествующий крик.
- Вот оно! - запустив руку под нижнюю койку, он достал из-под нее рваную тряпку. Желтая материя была обильно пропитана кровью.
- Это чье? - рявкнул полковник.
- Не знаю, - ответил изумленный Алексей. Эту тряпку он видел впервые. В самом деле, чья она? Уж точно не Юрина.
- Я не знаю, чья эта кровь. Я не знаю, как сюда попала эта тряпка.
- Товарищ полковник, - в полосе света за дверью показался сержант в усыпанном снегом бушлате. «Дежурный по роте», - догадался Алексей, видя золотой значок на груди. А судя по тому, что значок был наколот прямо на бушлат, а не под него, он вступил в должность пару минут назад.
- Что там? - рассержено спросил Родионов.
- Задняя стена дома измазана кровью. Такое чувство, что кисточкой рисовали.
В домике повисла тишина.
- Твою...! - Родионов в сердцах бросил тряпку на кровать. - Значит так: кровь собрать и на экспертизу в Баренцбург. Усилить посты. Макушева и его бойцов, которые в карауле должны были стоять, через пять минут в коммендантскую на допрос!
- Товарищ полковник...
- Что?!
- Так ведь не могут они. Не в состоянии. У них...м-м...диарея по полной. С унитаза не слазят.
- Значит, с унитазом их притащите!
- Есть с унитазом! - дежурный отдал честь и пропал в темноте.
- А как же датчики движения? - вспомнил Алексей. - Куда они смотрели?
Меньшов, потупив взгляд, ответил:
- Не работали они. Кто-то траванул караульных, а пока те за толчок дрались, выключил всю автоматику. Просто...просто никто такого не ожидал, понимаешь.
- Да ну вас! - махнул рукой Алексей.
Рита взяла его за руку и настойчиво потянула к выходу. Сорвав с вешалки куртку, Алексей нырнул в ледяную темноту арктической ночи.