9.
Виктор уже третий час копал шурф. Вдруг лопата уперлась, во что-то твердое. Он присел на корточки. Это была каменная плита. В метрах 15 – 20 от него суетились его коллеги по несчастью. Они жаловались на тяжелую работу, и на отсутствие находок. Виктор довольно улыбнулся и осторожно очистил известковую плиту. Расчистив плиту от остатков грунта, Виктор заметил, что плита не монолитна - в ней достаточно большая трещина. Виктор с силой вогнал в щель лезвие лопаты в трещину и с силой налег на ее ручку. Плита не поддавалась. Тогда Виктор налег на нее всем телом. Ручка лопаты изогнулась дугой и с шумом треснула. Он понял, что ему предстоит снова ремонт лопаты, а черенки то тем временем уже закончились! Но зато наш герой заметил, что плита поддалась.
- Я сломал лопату, Виктор Алексеевич, - радостно закричал Витя.
- Тебе чего нечего делать, как ломать инвентарь! - заревел прямо ему в ухо Еременко. Остальные участники экспедиции неуклюже подбежали к его шурфу.
- Там что-то есть, - наивным тоном сказал Виктор. - Извините, что я сломал лопату, я не хотел, но там что-то есть.
- К черту лопату! А-ну ребята налегли, – приободрил молодых людей Еременко.
Кирилл, Стас, Леша, Горовой и Гриневич, мгновенно оказались с ломами и кирками в руках. Они дружно начали вбивать рабочий инвентарь в трещину, которая по мере их усилий расширялась. Напрягая все мышцы, они давили на плиту, и та стала поддаваться. Еще немного усилий плита резко сдвинулась.
- Налегай! Раз, два, три…- командовал Еременко.
Когда плита разломалась, и ее обломок был вынут из шурфа, их взору предстало темное отверстие из которого доносился запах сырости и затхлости. Виктор первый влез в открывшуюся темную нору, пренебрегая предупреждениям о том, что можно отравиться газами. Он мгновенно оказался в темноте. Не долго думая, Виктор достал из кармана фонарик и включил его. Тонкий луч электрического света упал на стену и Виктор отчетливо увидел поблекшие от времени рисунки. На мрачной серой стене были нарисованы мамонты! А еще тигры, какие-то фигуры с копьями, луками и стрелами. Виктор посветил фонариком на пол – на полу были разбросаны какие-то предметы, совершенно непонятные Виктору.
- Это венец моей карьеры! – радостно воскликнул оказавшиеся рядом Еременко, – такое даже никто и никогда не находил в нашей стране! Да, что в стране, в мире!
- Смотрите, там на полу что-то лежит! – посветил фонариком Виктор.
- Это захоронение неандертальца! Их еще никто не находил в наших местах. Вообще до сегодняшнего дня считалось, что они не хоронили, усопших, – восхищенно сказал Еременко, и грозно добавил обращаясь к остальным. - Гриневич, Кирилл, Горовой, ходите осторожнее, а не как слоны в посудной лавке.
- Смотрите рога, - Виктор указал пальцем на какой-то предмет в лохмотьях серой паутины.
- Точно, это оленьи рога. Это был, наверное, шаман, - восторженно пояснил Еременко.
- Смотрите, вот украшение, - поднял с земли какою-то блестящий предмет Виктор.
Их мгновенно обступили кучкой остальные участники экспедиции. Еременко взял из рук Виктора, блестящую, покрытую сетью каких-то узоров пластину и бережно повертел ее в руках.
- Это золотая ритуальная пластина. Открытие мирового масштаба! Ведь известно, что люди стали выплавлять металл десятки тысячелетий позднее, – назидательно произнес Виктор.
- Ты прав, - сказал Еременко. - Горовой и Кирилл, - срочно вызывайте милицию для охраны археологического объекта мирового масштаба.
- Есть! – хором ответили Горовой и Кирилл, вытянувшись по стойке смирно.
- Ты Виктор поедешь со мной на всемирный симпозиум, как человек сделавший мировое открытие, достойное Нобелевской премии – торжественно произнес Еременко, положив руку на плечо Вите.
- Виктор Алексеевич, так за археологию Нобелевских премий не дают.
- За такое дадут, - уверенно сказал Еременко.
- Как же Борис Евгеньевич?
- Пошел он в баню, деспот несчастный! Тебя он ни за что гнобил. Это твоя находка, и он недостоин такой чести.
- Но как-то надо его отметить, - жалостливо сказал Виктор.
- Твоя доброта и благородство безграничны. Мы его включим пятым автором в тезисы. Нет, десятым автором.
Вдруг среди копошащихся участников экспедиции он увидел, как мелькнула знакомая голова с пегими седеющими волосами. Виктор потер глаза. Тем временем, Еременко с остальными участниками экспедиции бросился наверх.
- Гауляйтер?! – изумленно произнес Виктор.
- Тсс! – приложил палец к губам гаулейтер. – Я здесь нелегально. Не шуми.
Гауляйтер воровато оглянулся по сторонам, наблюдая, как куда-то исчезают все участники экспедиции.
- Как?
- Старые связи.
- А они.
- Пусть носятся с такой цацкой. У нас же другая миссия.
- Какая миссия?
- Не включай дурачка. Копье Одина, ты слышишь копье Одина.
- Я копаю каменный век!
Гаулейтер недовольно поморщился и искривил до не узнаваемости свое, похожее на хорька лицо.
- Вот врешь. Опять врешь. Копает, это твой, как его…
- Еременко, - подсказал Виктор.
- Да, да Еременко и второй, Сатин. Ты же мой друг, заслуженный землекоп и строитель сортиров.
- Почему? – обиделся Виктор.
- Потому, что у тебя другая миссия. Найти копье Одина, а то, что ты сейчас делаешь - прикрытие, крыша, как сейчас говорят. Причем хорошее прикрытие. Пожалуйста, разъезжай, копай себе на здоровье, и никто не придерется, алиби железное. Главное кремень показать. Его же тут навалом.
- Но…
- Ты не хочешь быть героем? Ты не хочешь принять участие в спасении человечества от конца света?
Гаулейтер сказал это с удивлением и возмущением одновременно. Он поднял брови так, что они вылезли за оправу очков, и прижал перевязанную руку к груди.
- Я хочу спасти человечество, но не хочу спасать с вами…
- С кем же человечество планеты Земля следует спасать? Бетмены и компания не существуют, точнее существуют в кино и комиксах. Настоящие супермены, работают на спецслужбы и ведут мир к апокалипсису. Так что в этом мире есть только два человека которые могут выполнить эту миссию - ты и я.
Виктор понимал, что в этом гауляйтер прав и нерешительно почесал затылок.
- Значит так, – вкрадчиво сказал гауляйтер, - сейчас ты в Крыму, в самых, что ни на есть рунических местах. Тут, жили готы, не помню, говорил я тебе это или нет. Вскоре ты попадешь в одно из мест, где потенциально может находиться копье Одина. Даю тебе совет, - будь внимательным и здравомыслящим. Самое главное не повреди и не сломай копье, иначе получишь десять лет расстрела.
- Пошел в баню!
- Я уже мылся. Если бы ты знал, какая у меня была сауна в Саугуме. Как там было хорошо париться, да еще и с девичками из кабаре…
Гаулейтер мечтательно вздохнул, и пошло причмокнул губами. Виктор демонстративно сплюнул на землю.
- Девки.
- Да, девки. Да парился. Я то в них разбираюсь по лучше тебя…
Виктор замахнулся, собираясь ударить гаулейтера кулаком в челюсть. Но тот проворно закрылся больной рукой, и зашепелявил:
- Тише, тише, беш попутал. Ты шамый шамечательный молодой шеловек. Мне уше шуб выбивали.
Затем он убрал руку от лица, уже обычным тоном сказал:
- У нас есть соглашение, и ты его выполнишь. Иначе будет плохо. У меня в экспедиции есть свой человек. Если ты сделаешь что-то не то, или попытаешься меня обмануть, он приступит к плану «В».
Виктор нанес удар, но гауляйтер ловко отскочил в сторону. Виктор схватил оленьи рога, с висевшими на них клочьями паутины и комками пыли и бросился на него.
- Меня, пережившего пивной путч, на рога не посадишь, камнем не убьешь Меня можно утопить только в бочке пива, а ее то у тебя и нет!
- Посажу на рога! – бросился за гауляйтером в темноту Виктор.
Вдруг перед его глазами все закрутилось, картинки стали нечеткими и совершенно смазанными. Раздался громогласный возглас Горового:
- Подъем, завтрак!
Витя открыл, глаза и увидел перед собой Кирилла, который сидел на спальнике и почесывал, свою щетину одной рукой и проглаживал растрепанные черные кудри другой. Отчаянно зевая, он поинтересовался:
- Причем тут рога?
- Какие рога? – недоуменно переспросил Виктор.
- Ну, тебе виднее, ты же орал резаным поросенком: «Рога! Рога! Рога!». Может быть, ты их кому-то во сне наставил? Или тебе кто – то? Вдруг тебе приснился бешеный носорог или твердолобый, кудрявый баран. Кстати, кто ты по гороскопу?
- Витя вылез из спальника, уселся на нем, и взглянул на часы. Минутная и часовая стрелки заползли 5.27.
- А чего, так рано? Я змееносец.
- Не знаю такого знака зодиака. Работать надо. Я стрелец. Как ты думаешь, надо мне бриться или нет?
- Мы с Юркой едем к Еременко. Чего нас будить?
- Как чего? За компанию! Ты хочешь дрыхнуть, пока я бодрствую? Это не справедливо!
Витя взглянул, на недельную черную щетину Кирилла, на его взлохмаченные черные как смоль кудри.
- Да, наверное, не надо. Если у тебя отрастет борода, ты будешь, похож на Мефистофеля.
- Значит, не буду. Кроме всего прочего, у меня ведь сперли бритву.
Традиционно завтрак не блистал разнообразием. Он состоял из вареной слипшейся, практически не соленой вермишели, перемешанной с консервами „Завтрак туриста” и чая с большими ломтями начинающего черстветь белого хлеба. На логичный вопрос, почему вермишель не соленая – дежуривший Стас, серьезно заметил, что соль вредна для организма в чрезмерных количествах, и он печется об их здоровье. Вся экспедиция сидела за столами под палаткой натянутой в виде тента и без энтузиазма работала алюминиевыми ложками и вилками. В хорошем настроении был лишь Сатин, поскольку он не завтракал. С довольной улыбкой, желая всем приятного аппетита, он складывал какие-то вещи в потертый и линялый армейский вещевой мешок.
- Так ты встал? - обратился к Виктору Сатин.
- Ну да.
- Собирай манатки и буди Юру, тогда через час поедешь.
- Через час действительно, они с Юрой сели в автомобиль. И (О Радость!) ехали в кабине. Еще через минут тридцать они выгружали вещи перед двориком, в котором стоял небольшой побеленный домик с двумя крылечками. На одном их них стоял Евтушенко, радостно махая руками.
- Так бойцы, здорово, - крепко пожал руки вновь прибывшим Еременко.
Втроем они быстро разгрузили немногочисленные вещи и занесли их в дом. Их апартаменты состояли из двух оклеенных выцветшими обоями крмнат проходных комнат, и маленькой прихожей, в которой они не без труда помещались втроем, служившей кухней,. Еременко, как начальник занял большую, последнюю комнату. У него была кровать. В проходной комнате, где предстояло жить молодым людям, из мебели была только обшарпанная табуретка. На подоконнике стоял фаллоподобный колючий кактус. Виктор осторожно погладил его пальцами и поинтересовался, где собственно они будут, спать. Еременко оптимистично сказал, что на полу в спальниках, и там хотя и немного жестко, но безопасно – не залезут никакие вредные насекомые или животные. На проследок он добавил, что на полу спать полезно, при боли в спине. Виктор, конечно, поинтересовался, о ситуации, когда со спиной как раз все в порядке. Но Еременко авторитетно пояснил, что это как раз профилактика заболеваний спины, и вообще, надо меньше трендеть, а идти работать.
Разложив вещи, наша троица инвентарем для работы пошла на раскоп. Благо, раскоп, располагался буквально возле дома, на пригорке, под выступом скалы, которая давала тень. Раскоп был засыпан землей примерно на половину.
- Жир, - сказал Юра и расплылся в довольной улыбке.
- Да тут получше, - согласился Виктор, - не жарко, вода близко. Всетаки Сатин не такой деспот, как кажется со стороны.
- Тут были бетонные столбики и проволочный забор, - озадаченно произнес Еременко, возившийся с нивелиром. – Лично его устанавливал. Плюс к этому стояла металлическая табличка, с надписью, что это археологический памятник. Где же они?
- Может дожди подмыли забор и вашу табличку, унесли их куда-то вниз бурные потоки воды, - указал пальцем Виктор на заросли кустов.
- Нет, лавина, сошла и их унесла. А унесла их наверняка на пункт сдачи металлолома, - спрыгнул в раскоп Юра интенсивно заработал лопатой Юра.
- Вряд ли. Местные жители, довольно милые люди, - уверенно сказал Еременко. – В прошлый раз мы замечательно общались и взаимовыгодно сотрудничали.
Виктор присоединился к своему коллеге. Какое-то время они работали молча. Им фартило, раскоп был засыпан относительно не давно, и земля не успела как следует слежаться. Работа шла быстро. Вскоре пошел кремень. Поэтому Юра вылез из раскопа и стал просеивать через сито, выбрасываемую Виктором землю, выбирая оттуда обломки кремня и костей. Он аккуратно складывал находки на расстеленную газету. Вдруг Юра тяжело вздохнул.
- Чего стонешь, тут же не тяжело, – поинтересовался Виктор.
- Я соскучился по женской ласке, - грустно ответил Юра.
- Я в принципе тоже. Но что ж тут такого?
- Вот если бы с нами поехали Аня или Ира.
- Так Ира же толстая, - язвительно произнес Виктор, выбрасывая очередную лопату земли на сито.
Юра присел на корточки и стал лениво распределять грунт по ситу, слегка потряхивая сито. Земля тоненькими ручейками просачивалось через сетку, формируя аккуратный холмик.
- Нет, Ира не толстая, а пампушка. Аппетитная пампушка, которую хорошо бы съесть.
- Аня же старая, - с сарказмом добавил Виктор, выбросив очередную лопату земли.
Сейчас он решил передохнуть и вонзил клинок лопаты в землю. Затем оперся на ручку лопаты руками и посмотрел на Юру. Юра замотал в знак отрицания головой, и мечтательно ответил:
- Она не старая, а опытная. Я думаю, она может показать такое, что наши ровесницы даже не знают, не умеют. Кстати, она даже очень симпатичная, не смотря на то, что носит очки. Кроме того, у нас с ней совпадают циклы.
- Какие циклы?
- Ну не месячные же. Чайник. У каждого человека есть циклы сексуальности. У мужчин он раньше – в восемнадцать – двадцать два года, у женщин, но в районе тридцати. Улавливаешь?
- Наверное, - согласился Виктор. - Только это пики, а не циклы.
- Пускай будут пики. Когда пики у мужчины и женщины совпадают, у них будет гармония в сексе.
- Насколько я понимаю, двадцатилетний мужчина хочет примерно столько, сколько тридцатилетняя женщина…
- Правильно. У них длительность секса примерно одинакова, поэтому они одновременно достигают оргазма, и не один раз.
-Врешь.
- Чтоб я сдох, - провел ребром ладони по шее Юра.
- И что ты предлагаешь? Попросить Еременко взять сюда Аню или Иру?
Юра воровато оглянулся на Еременко, который сидел в метрах десяти на камне рядом с нивелиром, с потертым планшетом на коленях. Он писал что-то карандашом, низко наклонив голову, так, что им была видна его макушка. Юра отодвинул сито и авторитетно заговорщическим тоном сказал:
- Нужно ставить перед собой реальные цели, ты согласен?
- Конечно, - кивнул Виктор.
- Ты понимаешь, как нам подфартило? У нас своя двухкомнатная квартира. Ты понимаешь, своя, пускай без ванной и кухни. Еременко не будет сидеть тут все время. Когда свалит к Сатину, или еще куда-то и тогда мы в доме хозяева. Теперь представь, ведь Ане или Ире, тоже не хватает ласки, но мужской. Они же не лесбиянки.
Виктор недоверчиво наморщил лицо. Все выходило вроде бы гладко, но он чувствовал, что где-то есть подвох. Но где? На всякий случай он решил возражать:
- Сатин никого не отпустит. У него людей не много, поэтому каждый штык на счету. Я сомневаюсь, что он кого-то отпустит к Еременко. Представь, даже если и отпустит, где девушка будет спать. Комнаты у нас две. В одной живем мы в другой Еременко. Приезжает девушка. С нами она жить не будет однозначно. Еременко с нами жить постоянно тоже не будет, согласись, да и сложно поместиться, поскольку комнаты маленькие. Остается один вариант, она будет ночевать в одной комнате с Еременко. Все выходящее оттуда напрашивается само собой. Ты в пролете!
- Мы в пролете, - поправил его Юра, и почесал затылок.
Он задумчиво, словно математик, мучающийся над доказательством теоремы Ферма, посмотрел на раскоп, Еременко, Виктора и на их домик, видневшийся среди зеленых яблонь.
- Вы что устали? – оторвался от писанины Еременко.
- Виктор Алексеевич, мы сделаем небольшую паузу, и с новыми силами продолжим, - озабоченно сказал Юра.
- Отдохните, и минуток через десять продолжаем. Я подойду к вам на помощь.
- Олрайт, - Виктор Алексеевич, крикнул из ямы Виктор.
Юра присел на край раскопа и опустив ноги в яму, опершись о ее край.
- Но есть в этом и позитив. Можно завести курортный, ни к чему не обязывающий роман.
- Ты не на море, - скептически заметил Виктор.
- Тогда археологический роман.
- Ты хочешь кого-то подцепить?
- Именно. Я и ты, городские жители, и у нас есть то обаяние, и шарм, которые отсутствуют у местных особ мужского пола. В этом, достаточно большом по местным меркам населенном пункте найдется много барышень, тоскующих по настоящим романтическим отношениям. А местные жители, не имеют наших достоинств. Алгоритм наших действий прост. Мы находим одиноких и или неудовлетворенных барышень, включаем все свое обаяние, все искусство пикапа, и они наши. Представляешь, мы сможем совместить приятное с полезным – зарабатывание денежных знаков, с изощренными потрясающими удовольствиями. Жаль, что до Юстиновки далеко, там, ты говоришь, в магазине не плохая девчонка работает?
Виктор, по мере слов Юры, рисовавший в своих мечтах, удивительную картину соблазнения местной красавицы, напоминавшей ему Синди Кроуфорд и Линду Евангелисту в одном лице, которая была готова заняться с ним умопомрачительным сексом, мечтательно сказал:
- Да, симпатичная. Но до Юстиновки действительно далеко.
- Тут же тоже есть магазин. И там тоже может работать одинокая и неудовлетворенная красавица.
- Не факт.
- Посетить магазин надо. На всякий случай. Еще отыскать бы место тутошней тусовки. Может, там кого-то повстречаем.
- Презервативы купить?
- Я взял собой целый патронташ, что Виталю можно обмотать. Могу поделиться.
- Так много! Ты собирался …Ну…Ты понял…
- Такого варианта, я естественно не исключал, поэтому решил основательно приготовиться, ведь случаи бывают разные!
- Ну что за работу? Шеф заканчивает свои заботы, - кивнул Юра в сторону Еременко, уже стоящего возле нивелира.
- Да, но после работы надо провести разведку боем.
Тем временем, к ним подошел Еременко, и Юра спрыгнул в яму. Втроем работа пошла быстрее, к тому же мухлевать, при присмотре Еременко, было практически невозможно. Еременко тщательно просеивал, выброшенную из раскопа землю, со знанием дела отбирая найденный кремень. Ближе к часу дня, они наткнулись на скалистый выступ. Еременко этому очень обрадовался - они вышли на дно некогда обрушившегося грота. Тем временем яма сужалась. Именно там, ближе к ее известняковому дну, были найдены бетонные столбики, некогда служившие оградой раскопа, и тронутая ржавчиной металлическая табличка, с грубо написанными буквами. Надпись можно было прочитать и сейчас: «Памятник археологии. Охраняется государством. Ломать, мусорить расхищать запрещено законом». Виктор покрутил кусок металла в руках и отдал его Еременко. Тот аккуратно положил его рядом с раскопом и оптимистически произнес:
- Хорошо, что не украли.
- Вы оптимист, - сказал Виктор.
- Тут, то и красть нечего. Эти камни им вообще не нужны.
- Какие у нас планы после работы?
- Обедаем и вы свободны.
Виктор, вновь вернувшийся к мыслям, о полуобнаженных местных красотках, довольно потер ладони.
- Выпить хочешь? – спросил Еременко.
- Да вы что! – возмутился Виктор. – Я же трезвенник. Готовлюсь снова махать лопатой.
- Веешь и не краснеешь! Все вы алконафты скрытые, трете руки в мечтах о бутылке! Студенты…
Работа была закончена, как и планировалось, в два часа дня. Юра и Виктор, были потные и грязные, со слоем пыли на небритых лицах. Еременко, оценивающе посмотрел на них и справедливо заметил, что они хорошо поработали и теперь можно брать инструмент что бы идти на «базу торпедных катеров».
- Да, еще бы вам помыться не мешало, - оценивающе посмотрел на них Еременко.
- Где? – хором спросили Виктор и Юра.
- Есть два варианта. Один идти на речку. Она в метрах пятистах отсюда и образовывает небольшую, но холодную заводь. Есть и второй вариант. Наберите воды в колодце, который в пятидесяти метрах от дома и помойтесь во дворе.
- Я хочу есть, - сказал Виктор, - если мы пойдем на заводь, то…
- …обед затянется на час или полтора.
- А мне облом идти на озеро, - зевнул Юра, беря подмышки лопаты, - я устал и неизвестно куда не пойду.
- Вопрос решается сам собой, - философски заметил Еременко.
Через пять-семь минут они были в доме. Еременко присел на корточки к знаменитой электроплите и поставил на нее большую сковородку.
- Начальник дурак, всегда сумеет сделать из ничего конфетку, - весело сказал он. – Идите мыться, я вас накормлю фирменным блюдом. Называется «Лето в Ялте».
- Почему «Лето в Ялте»?
- Потому, что я научился его делать, будучи студентом, летом в Ялте.
Молодых людей не пришлось упрашивать дважды, и они, схватив ведра, сходили за водой. За домом возле забора, отделявшего территорию усадьбы от дороги, была небольшая металлическая бочка, которую Виктор и Юра залили литров восемьдесят холодной воды. Возле бочки был небольшой деревянный настил, и именно на нем решено было мыться. Они принесли, мыло, шампунь, полотенце, черпак и мочалку, положив их на поленицу, стоящую у стенки дома. Виктор посмотрел, сквозь жидкую зелень на дорогу. Она была пустынна.
- Как будем мыться? – поинтересовался Юра.
- Я обливаю тебя, ты мылишься. Потом наоборот. Могу тебе спину намылить, ты же это сам не сможешь сделать!
- Не совсем это имелось в виду.
- Что еще?
- Мы будем мыться в плавках или нет.
- Вопрос хороший - согласился Виктор, и вновь посмотрел на пустынную улицу.
Юра тем временем, ожидающе смотрел на Виктора, словно руководитель который отказывается принимать ответственное решение и собирается переложить эту тяжелую ношу на плечи подчиненного. Виктор понял, что надо быть лидером.
- Вокруг никого нет, а я хочу помыться нормально. Голосую, что бы мыться голым.
Юра кивнул головой в знак согласия и быстро разделся, оставшись только в одних резиновых шлепках. Он настороженно посмотрел по сторонам, закрыв ладонями причинное место, словно ожидая, какого-то подвоха. Виктор зачерпнул в бочке ковш воды, и со словами: «Что, боишься, сукин сын!» окатил ей Юру с головы до ног. Юра зарычал, запрыгал, громко стукая шлепками по настилу. Тем временем Виктор, вылил на него еще два черпака воды. Юра схватил, мыло и стал судорожно намыливать свое тело. Процесс мытья продолжался непринужденной обстановке минут десять. Затем они поменялись местами, и уже Виктор ощутил бодрящую свежесть колодезной воды. Виктор тщательно намылил себя и отчаянно тер голову, пытаясь вымыть из нее всю грязь, которая сыпалась на нее целый день. Этот процесс занял у него минут пять. Наконец он сказал Юре, стоящему возле него в одних трусах с черпаком в руках, и рассуждающего о перспективах проведения вечера, что бы то лил осторожнее.
С возгласом: « Ге-Гей!» Юра полил воду из ковша на его голову. Виктор, потер волосы и лицо, когда вдруг услышал женский голос:
- Вам мыться не помочь?
Оба молодых человека инстинктивно повернули головы в сторону дороги, и сквозь более чем скудную растительность увидели скопление зрителей, преимущественно женского пола. Зрителей понять было можно. Не каждый день, в их замечательном населенной пункте, фактически на виду всей улицы, мылись молодые люди, причем совершенно голые. Ведь и в правду, они мылись ведь не в бане, речке, не в озере… Изначально данное шоу первой заметила девчонка лет десяти она и дала сигнал по местному беспроволочному телеграфу. Любопытные собрались в мгновение ока. Естественно, что можно было сделать замечание, гораздо раньше, но, повинуясь какому-то первобытному инстинкту, местный люд пожирал это шоу глазами, и лишь перед самым занавесом представления, изрек какие-то комментарии.
- Бесстыдники, - крикнула, какая-то бабка, стоящая ближе всего к забору, - тут же дети! Как вам не стыдно!
- Извращенцы, - крикнула другая женщина.
Виктор, ожесточенно потер глаза, которые щипало от мыла и бросился на поиск полотенца. Однако его жестко остановила рука Юры. Юра отбросил полотенце, куда-то в сторону и серьезно сказал:
- Не паникуй, спокойно мойся ты же мужик!
- Дай полотенце! – огрызнулся Виктор, - Тебе хорошо ты в трусах.
- Они видели и мой зад, - подбадривающее сказа Юра, - я же не паниковал.
- Ты не знал.
- Я чувствовал их взгляды своими чакрами.
- Тебе легко!
Юра осторожно вылил на Виктора очередной черпак воды и спокойно сказал:
- Ты не дергайся. Если стесняешься, повернись к улице задом. Попы у всех одинаковы, анатомически, так что нового они ничего не увидят. Ты думаешь, те тетки не видели голых мужиков? Кроме того, тебя должна приободрять мысль, что там находиться наши потенциальные походные невесты. Женщины, кстати, в первую очередь обращают внимание на мужские ягодицы. Ты сейчас работаешь на перспективу.
- Я тебя убью! – зашипел Виктор и сделал шаг к Юре. Тот торопливо отскочил в сторону и бросил ему махровое полотенце. Виктор мгновение ока обмотался им и крикнул зрителям:
- Если хотите, заходите, поможете мыться!
В ответ, от женской братии понеслись как возмущенные, так и игривые заявления. Юра спешно собрал туалетные принадлежности, важно направился в их апартаменты. Виктор надел трусы и поковылял за ним. Небольшое скопление зрителей, видя, что представление закончено, быстро разошлось по своим делам.
Еременко, тем временем заканчивал приготовление обеда. Аппетитный запах снеди, вырывался из-под крышки закрывавшей большую сковородку на плите. Не отрываясь о нарезки хлеба, он поинтересовался:
- Чего-там люди кричали?
- Да так, нечего делать, - ответил Юра.
- Бескультурные люди, дикость, возмущались, когда я мою голову, - заикаясь сказал Виктор.
- А-а-а-а…протяжно сказал Еременко, - Виктор, добавь подсолнечного масла в салат, Юра налей сгущенки в чашки, - будем пить какао…
Молодые люди бросились исполнять указания. Виктор схватил бутылку подсолнечного масла, плеснул содержимое ее в миску с порезанными овощами, посолил, и стал интенсивно перемешивать. Еременко тем временем, столовой ложкой, раскладывал свое чудо-блюдо в тарелки. Появившийся Юра с большим кухонным ножом, в одной руке и банкой сгущенного молока в другой, мгновенно пробил в банке две дырки, и наклонил ее над металлической эмалированной кружкой. Еременко, швырнул сковородку на стол, чуть было, не рассыпав ее содержимое на пол, и схватил Юру за кисть руки, державшей банку.
- Что ты делаешь? У тебя голова есть?! - возмущенно сказал он.
- Что случилось? - искренне удивился Юра, уронив на пол нож. Он освободил свою руку из цепкого захвата Еременко, со стуком поставил банку на стол.
- Ты мне чуть ногу ножом не проткнул.
- Сами виноваты, Виктор Алексеевич. Нечего на меня было бросаться!
- Куда я тебе сказал лить сгущенку?
- В чашку…
- А это что?
- Чашка.
- Нет, это кружка. Металлическая эмалированная кружка. Ты что кружку от чашки отличить не можешь? Вон фаянсовые чашки стоят на подоконнике.
Еременко взял одну из них, и покрутил перед глазами Юры. Тот недоуменно захлопал ресницами, как девушка, недоумевающая над проблемой.
- В принципе могу. Какая вам то разница?
- Разница в том, что там налита водка.
- Я не знал. Вы же меня не предупредили.
- Смотреть надо, ты же взрослый мужик.
- Виктор Алексеевич, может, сядем кушать. Есть хочется, - включился в беседу Виктор.
Еременко сел на стул и жестом предложил присесть другим. Все жадно набросились на еду, и стали аппетитно чавкать.
- Главное, что мы спасли, чудодейственный напиток от порчи, - сказал Еременко, тщательно прожевывая пищу.
- Вкуснотище, - сказал Виктор.
- Угу, - кивнул Юра.
- За экспедицию,- поднял кружку с водкой Виктор.
- Поддерживаю! – сказал Еременко.
Все выпили, смачно крякнули и продолжили поглощение пищи.
- Ты Юра не обижайся. Но однажды я был с Сатиным на одном международном конгрессе. Там, разумеется, был фуршет. Стоим мы с Сатиным и скромно кушаем, а именно попиваем, кофе с молоком, и закусываем каким-то печеньем. Вдруг видим, что на противоположном конце стола разливают коньяк. Мы естественно выдули мгновенно кофе, и передаем чашки, дескать, налейте нам коньячку. Налили нам коньяк, и передают назад. Случилось так, что рядом с нами стояли иностранцы, которые видели, как мы пьем кофе. Так вот они из лучших побуждений, я так думаю, плеснул в чашки с коньяком сливок. Получилась гадость редкая, но выпить пришлось! Не люблю я спиртное с молоком. Как мне было потом нехорошо – а выливать жалко! Коньяк был хороший.
Виктор посмотрел в окно, на залитую солнечным светом дорогу, и с удовольствием чувствовал, как приходит то заветное чувство насыщение, которое делает человека, добрым, ленивым, удовлетворенным жизнью. Еременко много говорил, но Виктор пропускал его слова сквозь себя, не сосредотачиваясь на их сути. Юра предлагал выпить еще, но Еременко сурово его остановил словами, что он, не заслужил этого, и сурово напомнил, что алкоголь полезен в малых количествах.
После обеда они провалялись на спальниках, отдыхая от работы и жары. Ближе к четырем дня, молодые люди нарядились, надушились туалетной водой, одолженной у Еременко, и под его напутственные наставления, вышли из дому. Еременко крикнул им вдогонку:
- Ага, идете по бабам! Ведите себя поосторожнее с татарами. Они сначала режут, потом думают.
- Ок!
Отойдя метров пятьдесят, от их дома, молодые люди в нерешительности остановились и осмотрелись по сторонам.
- Куда пойдем? – спросил Юра.
- Предлагаю пройти населенный пункт от начала до конца и выяснить места, где можно встретить нужных нам лиц.
- Э как ты закрутил! Согласен. Кого мы ищем?
- Девушек.
- Не совсем так. Мы ищем женщин в возрасте от 18 до 35 лет, с предпочтением, барышень к тридцати годам.
- Почему?
- Потому, что малолетки это статья. Отпадает. Старше тридцати пяти – не наша возрастная категория. От 18 до 25 в принципе, можно, но не желательно.
- По возрасту подходят, - не согласился с Юрой Виктор.
- Оно то да. Но вдруг она через пол года приедет к тебе с сумками и чемоданами. Или поймают ее родители и заставят на тебе жениться. Тебе это надо? Конечно, нет. Тридцатилетние, или около этого вот оптимальный для нас контингент. Они уже поняли прозу жизни, и если и видят будущее, то не с такими малолетками как мы. Но с нами они с удовольствием расслабятся, ведь у нас с ними пики совпадают, ты помнишь? Кстати, это без всяких там обязанностей.
- В принципе да, - кивнул в знак согласия головой Виктор, недоверчиво глядя на своего собеседника.
- Они и накормят, и напоят, и обогреют. Ведь им тоже не хватает ласки, только мужской, напомнил Юра
Они прошли два раза через весь населенный пункт. Юра, отвешивал, комплименты девушкам, и женщинам которые им попадались по пути которые были симпатичные, разумеется, с его точки зрения. Виктор, только поддакивал, и неуклюже, пыталсяему поддакивать. Однако эффективность от их блуждания была невысокая. Они так и не выяснили, где место молодежной тусовки, хотя по логике вещей, предположили, что это место возле сельсовета. Ими было замечено здание, чем-то напоминающее клуб. После полутора часа непонятных хождений, они покрылись потом, слегка устали. У Юры, много курившего по дороге, в добавок закончились сигареты.
- Я хочу курить, - сказал он.
- Я устал бродить, как неприкаянная собака.
- Пошли в магазин.
- Облом.
- Пошли, пошли.
- Мне надоели твои авантюры.
Юра таки затащил Виктора в магазин, правда перед самым его закрытием. Перед тем, как в него зайти, Юра сорвал пучок какой-то травы, с цветочками, неизвестными Виктору.
- Букет – сказал он.
Букет, скорее напоминал маленький веник, или на худой конец пучок лечебной травы, положенной на высушивание. Но Юру это ничуть не смутило. Ведь самое главное это знак внимания. Он зашел в помещение местного супермаркета, вальяжно как кот, заходящий к себе домой. Виктор, выглядел, скорее его «хвостиком». Юра сразу вычислил свою потенциальную жертву - расфуфыриную продавщицу, лет тридцати с небольшим. Может быть при иных обстоятельствах, он и не обратил на нее внимание но сейчас… Он не спеша подошел к прилавку, скучающим взглядом окинул интерьер и предлагаемый ассортимент товаров, оперся на прилавок и глядя прямо в глаза женщине небрежно бросил:
- Красавица, у вас есть Marlboro, President, Sobranie?
- Нет, - ответила продавщица, проигнорировав взгляд сексуально-голодных серых глаз Юры. – У нас есть, Bond, L&M…
Юра не дал ей продолжить, двумя пальцами достал из нагрудного кармана купюру, и легко положил ее на алюминиевое блюдце, служившее посредником, между руками покупателя и продавца.
- Дайте мне, пожалуйста, L&M синие, и зажигалку, пожалуйста, - бросил он.
Продавщица, порывшись в каких-то коробках, положила на прилавок пачку сигарет и дешевою пластмассовую зажигалку, и стала тщательно отсчитывать сдачу.
- Сдачи не надо, это вам на шоколадку.
Продавщица близоруко прищурила свои глаза, и благодарно улыбнувшись, блеснула золотым зубом.
- Спасибо, молодой человек, - мелодично сказала она.
Юра понял, что стена равнодушия сломана, и в глазах женщины появился интерес
- Меня зовут, кстати, Юра, или Георгий, с греческого земледелец. Это второе имя Зевса.
- Очень приятно, меня зовут Рита…
- Рита, Маргарита, королева Марго! Это же дивное имя, с греческого, похоже жемчуг. Вы просто жемчужина в этом, этом…
Юра запнулся судорожно подбирая слово, но ему помог Виктор, который сказал:
- Месте.
- В этом неординарном месте, - вдохновенно сказал Юра. –Кстати, у нас много общего.
- Спасибо, еще шире улыбнулась продавщица. Сколько комплиментов и сразу.
- Это не комплимент, я всего лишь, констатирую факт. Как минимум у нас греческие имена, - скромно произнес Юра, переведя взгляд на пышный бюст продавщицы. – Кстати, а у вас есть текила или виски? В такую-то погоду страсть как люблю либо виски со льдом, либо прохладную текилку с солью и ломтиком лимона.
- Увы, такое не держим. Вам за такими деликатесами, надо бы съездить в районный центр. Там вы такие напитки обязательно найдете. У нас пожалуйста, водочка, коньячок бахчисарайского, симферопольского заводов, вино…
- Что вы посоветуете…, - продолжал пожирать взглядом аппетитные выпуклости Маргариты Юра.
- Я же не знаю ваших вкусов, - деликатно уклонилась от ответа Марго.
- Скажите, а какие у вас тут достопримечательности, как можно провести время?
Продавщица грустно улыбнулась, еще раз блеснув своим зубом.
- Какие у нас достопримечательности? Иногда дискотека, для малолеток, но такое редко. Я туда конечно не хожу. Вот есть зоопарк птичий, возле трассы на ЮБК, и еще в районный центр приехал цирк-шапито…- жеманно сказала она.
- Девушка, вы не знаете, а бурые медведи в программе выступления есть. Я страсть как люблю бурых мишек, их моего беззаботного детства.
Рита улыбнулась, и звонко, почти по-девчачьи произнесла:
- Ой, не знаю.
- А вы наверное были бы замечательной укротительницей медведей, как Касаткина была укротительницей тигров.
- Неужели, - ехидно сказала она.
- Тогда мишек, маленьких и симпатичных мишек, таких как я.
- Или серых мышек, - сострила продавщица.
- Я не лабораторное животное, и не серая мышка, которых боятся слон…славные женщины. Я теплый, горячий, и знойный медвежонок.
- Неужели.
- Да, да, и еще раз, да! При желании можно проверить, и именно вам.
- Шалун вы однако.
Юра мгновенно сделал скромное лицо, и захлопал ресницами как девушка. Он прижал к груди букет цветов:
- Кстати, вот вам цветы. Они не столь притязательны, но подарены от всей души. Я бы с удовольствием подарил бы вам розы, но к сожалению, в ваших краях я их не нашел.
Юра протянул букет продавщице, и вручил ей его, коснувшись слегка пальцев ее рук. Он искоса посмотрел на Виктора, наблюдавшему со стороны сцену общения своего коллеги-приятеля, и хитро улыбнулся, подмигнув ему левым глазом. Затем, вкладывая в слова всю искренность, произнес:
- Мадемуазель, я дарую их вам просто так, как красивой женщине, а не с какими-то грязными намеками.
- Я вижу…
- Кстати, я наверное возьму у вас бутылоньку Немировской водочки, да с перцем.
- Дружище, - обратился он к Виктору, у тебя не будет немного денежек, а то я кошелек позабыл дома. Тут не далеко, но возвращаться, плохая примета…
- До дома, то далеко, за день не доедешь, - кисло, сказал Виктор, доставая из кармана штанов портмоне.
- Мой друг шутник, - наигранно рассмеялся он, - надо бы взять что-то на закусь. Витя, что будем брать?
- Пожалуйста, - услужливо сказала Рита, - колбасу вам не советую, а вот копченое мясо и твердый сыр, просто замечательные.
- Ничего. Ее родимую и будем кушать, - злобно прошипел Виктор, понимая, что он становиться меценатом намечающихся приключений Юры. Своими мозгами он понимал, что он то с этого ничего не поимеет, кроме финансовых трат.
- Кстати, я очень хорошо делаю чебуреки, - как бы невзначай сказала Рита, - они такие, что пальчики оближешь!
- Пошли, - потянул Юру за рукав Виктор.
Юра засунул в карман сигареты и зажигалку, а так же спешно засунул под мышку бутылку водки. Он приветливо помахал Рите рукой, и с интригой в голосе сказал:
- Я заскочу к вам на днях, ближе к вечеру, что бы скупиться и просто душевно поговорить. Я мечтаю попробовать ваши чебуреки.
Виктор вытащил Юру на улицу, повернул его к себе лицом и злобно засверлил его глазами. Юра, как ни в чем ни бывало, поднес к глазам бутылку и стал внимательно читать содержание этикетки.
- Ты оборзел. Разводишь меня на деньги, ради этой бабы.
- Женщины, обаятельной женщины. Я работаю на перспективу, как для тебя, так и для меня. У нее наверняка есть подруга.
- Ха, знаю. Подруги ходят всегда– одна красивая, другая крокодил, что бы лучше выглядеть, на контрасте.
- Мы подцепили девку… Клянусь я тебе тоже найду…
10
Часов в пять вечера следующего дня Юра, уже сам пошел в магазин, якобы за покупками. Отсутствовал, он с час и пришел довольный и естественно с пустыми руками. Шагая по комнате, своим вальяжным кошачьим шагом, он гордо сообщил, Виктору, что у него все на мази, и завтра он на ответственном свидании. Виктор, завистливо выслушал гордый спич своего приятеля, и сделал по мере своих скромных сил, равнодушную мину, словно победа его приятеля ничего не значила. Дескать – тьфу, так каждый может! Подцепил провинциальную барышню, отнюдь даже не красавицу, а так симпатичную. Но маска равнодушия, была довольно, бездарная, и Юра, естественно это заметил. Он похлопал его по плечу своей мозолистой рукой, и снисходительно сказал, что постарается для него что-то придумать – они же друзья. Зашедший к ним в комнату Еременко, как бы между прочим, поинтересовался у Виктора, почему тот грустный. На что получил ответ, что ничего не случилось, и ему просто скучно. Еременко довольно потер руки и сказал, что лучшее лекарство от хандры – работа. Остаток вечера Виктор провел в трудах, помогая своему тезке подписывать куски кремня.
Весь следующий день Юра был в ожидании романтического свидания. Поэтому и работал с трудом. Он все время поглядывал на часы, отсчитывая минуты до вечера, Виктора же давило национальное украинское животное – жаба. Еременко стал подгонять Юру с работой. На что тот серьезно ответил, что он, возможно будущий Нобелевский лауреат и к нему нужно относиться с уважением. Но Еременко сразу сообразил, что к чему, и сказал, что у Юры обыкновенный спермотоксикоз и лучшее лекарство для лечения этой «болезни» напряженный физический труд. Он пожелал Юре завоевать Нобелевскую премию, и хитро добавил, что всплеск творческих достижений наблюдается у мужчин ближе к шестидесяти, то есть со снижением половой активности или у импотентов.
После работы Юра первым оказался у двери их дома и нервно задергал ручку. Когда подошел Еременко, то он нарочито медленно открывая ключом дверь, заметил, лежащую в щели под дверью сложенный вчетверо листик бумаги. Он открыл дверь и поднял его. Листок был небольшой, очевидно выдранный из школьной тетради. Еременко развернул листок и бегло пробежал текст глазами. Он поморщился, недоуменно поднял брови, и с иронией сказал:
- Виктор, сукин сын, тебе уже письма пишут.
- Не понял? – искренне удивился Виктор. – Кто ж меня тут знает? Почему вы решили, что записка мне?
- Это явно не мне. Слушай. Читаю. Здравствуй незнакомый шатен. Ты очень красивый, но у тебя большой нос. Давай встретимся сегодня в десять вечера у сельсовета. Подписи нет. Тоесть анонимка.
Еременко оторвал взгляд от записки и подозрительно посмотрел на Виктора.
- Почему же я? – возмутился Виктор
- Юра блондин, я брюнет, ты шатен. Ален Делон доморощенный, знаю, девок будешь портить!
- Вы что, Виктор Алексеевич!
- Ты смотри осторожнее, мне тут еще работать и работать. Как мне потом людям в глаза смотреть, если ты нашкодишь?
- Я скромный, как монах, - мгновенно покраснел от удовольствия Виктор.
- В женском монастыре, - сказал Еременко и зашел в дом. – Я историю хорошо знаю, и могу привести сходу десяток примеров служителей культа развратников. Ты же за километр смотришься как бабник.
Юра опустил лопаты у порога и обнял его за плечи.
- Дружище, а ты переживал. Я уже с Ритой почти договорился за телку для тебя. Сколько презервативов дать? – шепнул он ему на ухо.
- Я не такой как ты!
- Ври по больше.
Потом был обед, в течении которого Еременко подтрунивал как над Юрой так и над Виктором. В три Еременко ушел. Он направился к Сатину, обсудить какие-то важные вопросы. В восемь вечера, выбритый до синевы и надушенный дезодорантом Юра пошел, как он выразился – «тепло пообщаться», к Рите. Виктор слонялся остаток вечера один, в тревожном волнении, в ожидании встречи с таинственной незнакомкой. Он пытался читать какой-то бульварный детектив, но текст не задерживался у него в голове. Он то и дело, поглядывал на часы, наблюдая как необычно медленно идут их стрелки. В 21.45 он оделся, набросил на плечо рюкзак с бутылкой перцовки и шоколадкой, и вышел из дому. Он, конечно, немного потоптался у двери, раздумывая идти ему или нет. Где-то в глубине души, внутренний голос подсказывал ему, что лучше остаться, но перспектива приятного приключения его манила как распустившийся цветок пчелу. Но Виктор был не пчелкой, и не шершнем, а всего лишь человеком. Поэтому он медленно пошел под стрекот цикад и ленивое лаянье собак в направлении сельсовета. Ему дорогу освещала бледным светом, «надкусанная луна». Серое одноэтажное здание сельсовета, встретило его темным глазницами окон. Вокруг было ни души. Виктор озадачено покрутился на месте. В принципе, он понимал, что девушки любят задерживаются, короче испытывают парней задержкой. Он немного помучался над почти гамлетовским вопросом присесть ему на ступеньки дома или нет. На нем были тонкие светлые штаны, которые он одевал до этого раз или два. Если неудачно присесть – могло остаться грязное пятно. Но с другой стороны, если он и запачкает одежду – сейчас темно и никто не увидит. Штаны, к тому же можно постирать. Вдали раздался одинокий собачий вой. Он сел на крыльцо и ему почему-то ему стало жутковато. В голове промелькнули мысли о страшных событиях, которые мог сопровождать собачий вой. К тому же внезапно послышался какой-то подозрительный шорох. Виктор, на всякий случай пощупал карман, где находился складной нож. Ему пришла в голову здравая мысль - достать нож и открыть его, что он собственно и сделал. Теперь Виктор был готов к внезапному нападению. Но вот на дороге появился нечеткий человеческий силуэт. Им оказался мужчина, который бодрым шагом прошел мимо него.
- Привет, - внезапно он услышал за своей спиной.
Виктор схватил нож и резко повернулся. Перед ним, стояла невысокая худощавая девушка.
- Привет,- ответил он, - это ты мне писала?
- Да, - ответила девушка, - а зачем тебе нож? Ты часом не маньяк, как в фильмах.
- Нож? Зачем нож…Я пришел немного раньше. Сижу, жду, надо книгу бы почитать, но при лунном свете плохо видно. Тогда я решил поиграть в игру «Земля», сам с собой. Значит правила такие. Ножом рисуется окружность и делится пополам. Одна половина моя, другая моего виртуального соперника. Надо бросать нож так что бы лезвие вонзалось в землю, и проводить полосу. А потом стирать границу, присоединяя отрезанный кусок земли к своим территориям. Вот смотри…
- Нет, не надо, я тебе верю. Только не в ногу! Может, спрячешь нож?
- Я вообще-то меткий, но из уважения к вам, прячу холодное оружие, - ответил Виктор, сложил нож и спряталв его в карман.
- Куда пойдем?
- Не знаю, я тут в первый раз.
- Тут проходной двор. Пошли.
Виктор попытался стать галантным ухажором. Он взял под руку девушку:
- Можно я буду вашим кавалером?
В ответ девушка слегка визгнула. Виктор недоуменно замычал.
- Осторожнее, нога.
- Что нога.
- Ты наступил на ногу, а я в легких туфельках.
- Извините.
Девушка, слегка прихрамывая, повела Виктора по ночному селу.
- Как тебя зовут? – спросил Виктор.
- Маша, - ответила девушка.
- Я Виктор.
- Очень приятно.
- Взаимно, - закончил обмен любезностями Виктор.
Возникла неловкая пауза, которая возникает, когда чужим людям надо говорить, но нечего. Виктор стал лихорадочно перебирать в голове темы разговоров, но как на зло ему в голову ничего не приходило. Какое-то время они шли молча. Наконец Виктор решил блеснуть интеллектом:
- Маша, красивое имя. С греческого это морская. Ты наверное русалка.
- Марина, это морская. Маша это Мария. Русалки живут в море, а я на земле.
- У меня всегда была путаница на имена. Нет, Пушкин писал о русалках сидящих на деревьях. Он то в русалках знал толк.
Видимо эти слова не произвели на Машу должного впечатления, и она недовольно фыркнула и резко свернула вправо. Встреча начиналась бездарно. Через минуту, пройдя сквозь какие-то заросли, они вышли на небольшой-то пригорок перед каким-то полем. Что росло на поле, Виктору и без того слабо разбирающемуся в ботанике, было неясно. Поле было обыкновенное, не большое не маленькое, с его точки зрения, скажем нормальное.
- Какое красивое поле, - сказал Виктор, - может быть, на нем растут помидоры. Какая пышная растительность.
- Это табак.
- Табак и помидоры, очень ведь очень похожи на табак.
- Не знаю даже. Садись, - сказала Маша, и усадила Виктора на какие-то доски.
Виктор почувствовал, как что-то неприятно укололо его в зад. Он нервно заерзал.
- Ты откуда? Хотя знаю, наши говорили, что вы из города - сказала девушка.
- Откуда вы знаете?
- Мы знаем все.
- Сколько тебе лет? – осторожно поинтересовался Виктор.
- Я уже достаточно взрослая и у меня есть паспорт. А у тебя он есть?
- Давно.
- Что-то не видно. Слишком глупые вопросы ты задаешь.
- Откуда ты?
- Оттуда, откуда и ты. Что вы там копаете. Золото ищите?
Виктор понял, что это нашлась тема для разговора. Он с чувством и расстановкой заговорил:
- Нет. Древнего человека. Неандертальцев. Они жили сорок-пятьдесят тысяч лет назад, в гротах, охотились на диких козлов и баранов. Они знали огонь и жили в гротах. Остатки одного из них есть у вас. Неандертальцы делали из кремня различное оружие - копья, палицы различные. С ними они охотились на животных или убивал друг друга и ели. Кроме того неандертальцы были не культурные. Все кости от еды они складывали в пещерах, и от этого там стоял такой смрад, что мы бы нынешние жители земли, этого не бы выдержали. Они жили примерно до сорока лет. Сорокалетний человек, считался стариком…
По мере монолога Виктора, девушка зевала все сильнее и сильнее, раскрывая свой рот так, что ее маленькая ладошка не могла его закрыть Видимо слова Виктора, вводили Машу в скуку. После очередного зевка, когда она чуть не вывернула себе челюсть, девушка резко оборвала его:
- Лучше бы вы искали золото.
- Чего?
Ответ, был донельзя практичный для юного создания:
- Золото можно продать, и получит за него деньги. Кремень же лежит вокруг горами – что хочешь то и делай. И он никому не нужен.
Виктора, что называется обломали. Он замолк, и посмотрел на небо, усеянное серебряными крупинками звезд, с надкусанной луной в центре, судорожно подбирая другую тему для беседы. Он глубоко вдохнул свежий прохладный воздух и решил поговорить о небе.
- Какая красота, какое небо, его не увидишь в городе. Вон там Кассиопея, ткнул пальцем в небо Виктор и задрал голову.
- Где?
- Кривая, перевернутая буква «М».
- Где, красота, я не вижу? – посмотрела на небо девушка.
- Звезды, Кассиопея.
- Кривая буква «М», разве это красиво. Буквы вообще-то должны быть ровными. В книгах, газетах, рекламе. Чего на них смотреть?
- Там, видишь белую полосу – это млечный путь. Говорят при сотворении мира, корова пролила молоко на небо, и вот появился млечный путь.
- Какая корова?
- Небесная.
- Если верить ученым, то вселенная появилась в результате взрыва, - блеснула эрудицией Маша, - а согласно христианским верованиям, мир создал Бог за 7 дней. И про корову там ни слова.
- Но, создавая мир он мог создать и корову. Вот она и пролила…- попытался втянуть девушку в богословский диспут Виктор.
- Про корову я ничего не знаю.
- Адам и Ева, должны были что-то кушать в раю! Вот и создал Бог коров, что бы дарить людям молоко и говядину.
- А-а-а-а-а…- сказала протяжно Маша, послушно соглашаясь со своим собеседником, пытаясь уйти от этой беседы.
- Еще в августе земля входит в метеоритный поток, и мы имеем возможность, наблюдать падающие звезды. То есть это не звезды а болиды, но их называют в народе падающими звездами. Так вот, мы можем загадать желание. И оно обязательно сбудется, если увидим падающую звезду.
Виктор осторожно, с внутренним трепетом, положил мизинец, на мизинец девушки. Он смотрел на небо, ожидая падающую звезду, и шаг за шагом планировал, покорение девушки. По его планам, где-то через час мог поцеловать ее в губы, часа через два, в грудь! А еще через какое-то время будет …хо-хо! Но звезды, как на зло, не собирались падать с неба. Они упорно висели на черном небосклоне, будто с издевкой подмигивая ему.
- И долго мы будем так сидеть, втыкая в небо? – неожиданно спросила Маша.
- Не понял?
- Когда мы будем целоваться?
- В смысле.
- Я что, просто так сюда тянула, про звезды разговаривать? Или ты целоваться не умеешь.
- Почему, умею, - обиделся Виктор.
- Так давай начнем.
Четко выстроенный Виктором план покорения девушки, рушился ко всем чертям. Он был в растерянности. Молодой человек положил рюкзак на колени и неловко обнял девушку. Та же цепко схватив его своими руками буквально впилась в его губы своими губами. У Виктора перехватило дыхание. Он почувствовал, как подлый рюкзак пытается свалиться на землю. Этого он не хотел. Виктор, скользнул рукой по спине девушки в направлении ягодиц, уцепился пальцами в рюкзак, который подтянул на себя. Движение Виктора, Маша восприняла как некий аванс, и смело переместилась к нему на колени, где продолжила свои поцелуи с еще большей интенсивностью. После пяти минут бурных объятий Маша, друг отодвинулась от него.
- Что-то не так? – тяжело дыша спросил Виктор.
- Ты что возбудился?
- Ну...
- Что это в меня упирается, - сказала девушка и пошарила своей рукой между бедер Виктора. Она удивленно хмыкнула.
- Это... Это бутылка водки, - плохо изображая беззаботность, сказал Виктор.
- Водки? Ты что без водки не можешь.
- Почему могу. У меня на ногах рюкзак, в нем бутылка.
- Почему ты ее тогда принес?
- Автоматом, как-то схватил, - стал оправдываться Виктор.
- Эх, - махнула рукой Маша, - наливай, у тебя рюмашки есть? Не даром же ты ее нес!
- Пластиковые стаканы.
- Покатят,- вынесла свой приговор Маша, и потерла свои ладошки друг об друга.
- Достаю, - полез в рюкзак за бутылкой Виктор.
- А закусь?
- Шоколадка.
- Пойдет.
Виктор стал вытаскивать бутылку, тыча ее горлышком то в бедра, то в ягодицы девушки. Та возмутилась, и сказала, что насиловать ее бутылкой нельзя. Она слезла с колен Виктора и умостилась рядышком с ним. Виктор извинился, и достал бутылку, а Маша порывшись рукой в рюкзаке достала оттуда помятые стаканчики и шоколадку. В темноте раздался характерный щелчок открываемой пробки, хруст стаканчиков, бульканье переливаемой жидкости, и шорох, вскрываемой упаковки шоколада.
- Не так мало, - со знанием дела сказала Маша, контролируя разлив перцовки для себя. Виктор плеснул в свой стаканчик на глаз – где-то четверть, а может и больше – было темно.
- За знакомство, - сказала Маша и залпом выпила содержимое своего стаканчика. Виктор осушил свой и они дружно зачавкали шоколадом.
- Еще по одной, - осторожно поинтересовался Виктор.
- Валяй, - сказала Маша, с готовностью протянув стаканчик.
Виктор еще раз разлил перцовки и они еще раз выпили. Маша встала, подтянулась и уселась на его колени, так что они оказались между ее ног.
- Ну, что продолжим? – спросила она, и не дожидаясь ответа снова впилась в его губы.
«Вот она, мечта, каждого мужчины! Раскрепощенная, сексуальная, молодая, знойная девушка» - думал Виктор, утопая в объятьях девушки.
По мере нарастания интенсивности поцелуев, девушка начала производить тазом движения, чем-то напоминающие движения наездницы. Виктор чувствовал нарастающее возбуждение, и со всей страстью ласкал девушку. Однако было одно маленькое, между тем существенное «но». По мере возрастания активности Маши, усиливалось трение зада Виктора, о доски, и постепенно, изначальное покалывание в ягодицах перерастало в боль. По началу Виктор мужественно молчал, потом стал постанывать. Маша восприняла это намек, на большую активность, что она собственно и сделала. Она запустила свои руки под его футболку и начала то гладить, то царапать его спину. Надо сказать что боль и возбуждение, одновременно близкие и далекие вещи. Вот и сейчас, по мере возрастания боли, его мужская сила ослаблялась, вызывая недоуменное похрюкивание Маши. Она видимо, считала, что ей надо быть активнее, и поэтому принималась за дело с удвоенной энергией. Наконец, девушка сделала какое-то очень уж интенсивное движение, и Виктору показалось, что в его зад вонзилась спица. Виктор заорал.
- Ты что кончил? – спросила она разочаровано.
- Нет. У меня болит!
- Что сердце? – озабоченно вскочила он с его колен. – Ты что сердечник? Не хватало, что бы ты тут помер.
- Нет, я не Скобелев и Рафаэль, - жалобно промямли Виктор, - у меня болит там, ниже спины.
- Я тебе что-то сломала?
- Ягодицы, - со стоном поправил ее Виктор.
- Ну не знаю, повернись, я гляну, что там у тебя такое.
Виктор встал на ноги и тяжело повернулся спиной к девушке. Та осторожно присела на корточки, и робко погладила его ягодица своей мягкой рукой. Может при иных обстоятельствах, Виктор, чувствуя через ткань, нежную руку девушки, был бы на седьмом небе от счастья, но только не сейчас.
- Ну что там? – спросил он с тревогой в голосе.
- У тебя из полупопий, что – то торчит, - трагически сказала Маша.
- Это надо вынуть.
- Я не могу, тут темно.
- Я наверное умру от столбняка и заражения крови, - панически сказал Виктор.
Перед его глазам снова предстали мама и бабушка, отчаянно отговаривающие его от поездки в экспедицию.
- Меня надо в вашу больницу.
- У нас нет больницы.
- Тогда в фельдшерский пункт.
- Сейчас ночь и все закрыто. А фельдшер пьет на свадьбе в соседнем селе.
- Значит, я умру, - трагически вздохнул Виктор.
Маша нервно зашмыгала носом, и что-то невнятно замычала.
- Что?!
- Мы фактически за моим домом. Дома у меня никого нет. Мы можем зайти, и при свете я все у тебя выну.
- Пошли, - обреченно сказал Виктор. Но в его душе блеснула слабая искорка надежды.
Маша пошла вперед, а Виктор, волоча рюкзак в одной руке, и держа ягодицы, другой рукой потащился за ней. Они прошли через заросли каких-то кустов на дорогу. Она была пустынна. Маша прошла метров двадцать вдоль заборов, и остановилась у какой-то калитки. Девушка посмотрела через забор на дом во дворе. Все окна дома были темные. Девушка облегченно вздохнула.
- Повезло, никого нет дома. Все еще на дне рождения – либо будут очень поздно, либо вообще не придут сегодня.
Подковылявший к калитке Виктор, грустно поинтересовался подрробгностями.
- На дне рождении маминой сестры, в соседнем селе. Уже поздно, значит сегодня не приедут. Пошли собака не кусается.
- Спасибо, успокоила, - пробурчал Виктор и вошел во двор, зацепив ногой валяющееся на земле металлическое ведро.
Девушка, открыла калитку и впустила Виктора. Она быстро пошла вперед, подошла к собачей будке, серой коробкой видневшейся у крыльца, и присела возле нее. Виктору не пришлось повторять дважды. Он смело поковылял к дому, и вдруг и вновь за что-то зацепился. Это «что-то» оказалось еще одним металлическим ведром, которое с шумом перевернулось, и мерзко грюкая откатилось в сторону. Виктор, подумал, что для одного двора ведер что-то много. Тем временем, раздался лязг цепи, и послышался отчаянный собачий лай. Виктор, забыв про боль, ловко отскочил в сторону и проворно подскочил к двери. Девушка оставив собаку, подошла к нему. Она с минуту повозилась, открывая замок ключом, затем распахнула дверь. Они вошли в коридор. Маша закрыла дверь, и молодые люди очутились в кромешной тьме. Девушка, быстро пошла вперед, открыла еще одну дверь и включила свет. Электрический свет, на мгновение ослепил Виктора и он прищурился. и вошел в небольшую кухню. Чистая плита, столик для готовки пищи, уставленный всевозможными кухонными принадлежностями, стол для приема пищи, и табуретки. Первой его мыслью было присесть, но боль в ягодицах, разрушила эти планы.
При электрическом свете, Виктор смог рассмотреть девушку. Она была невысокой худенькой шатенкой, с лицом…лицом неопределенного возраста. «Сколько ей же лет?» - спросил себя Виктор. Девушке можно было дать одновременно и пятнадцать и двадцать пять лет. Тревожные сомнения закрались в душу Виктору.
- Маленькая собачка до старости щенок, - пробормотал он.
- Что ты сказал? – переспросила Маша.
- Что ты красавица, - соврал Виктор.
Девушка поверила. Или сделала вид, что поверила. Она обошла Виктора и посмотрела на него сзади.
- Ты весть в крови! – трагически сказала она.
Виктор понял, что если он не умрет от столбняка или сепсиса, то он умрет от потери крови. Он почувствовал, что у него темнеет в глазах, а во рту у него пересохло – это был верный признак кровопотери. Виктор уронил рюкзак, с трудом сделав пару шагов и оперся на столь, покрытый истерзанной ножами и временем клеенкой. Виктор наклонил голову аккурат над солонкой и подставкой с ножами, ложками, вилками, и закрыл глаза.
- У тебя оттуда что-то торчит, и это надо вытащить, - робко сказала девушка. - Может ты сам?
Виктор вспомнил историю об одном враче, который во время долгой зимовки в Арктике или Антарктике, сделал себе сам операцию по удалению аппендицита, глядя на отражение разреза живота в зеркале. Он понял, что должен поступит так же.
- У тебя есть зеркало? - захлопав веками сказал он.
- Да, - сказала Маша.
Она метнулась в комнату, и через минуту появилась с небольшим настольным зеркалом, какие обычно стоят на комодах.
- Держи зеркало так, что бы я видел отражение своей раны. И еще, возьми чистое полотенце – будет много крови.
Девушка схватила висевшее на крючке желтое полотенце.
- Оно чистое, только вчера повесили.
- Держи зеркало.
Девушка стала вертеть зеркало, ориентируясь на выражение лица Виктора. Он согласно кивнул, когда увидел, отражение своего зада, с непонятным темным пятном, диаметром сантиметров восемь-десять. Виктор потянулся правой рукой к своей ране, дотронулся и почувствовал боль. Молодой человек, жалобно вскрикнул, и растянулся на столе, опрокинув подставку со столовыми приборами на пол. Ложки, ножи и вилки с веселым звоном рассыпались на полу.
- Упали вилки. Кто-то придет, - сказала Маша.
- Я не могу это сделать, - жалобно сказал Виктор. - Придется тебе.
- Я боюсь крови.
- Я тоже, или ты хочешь что бы я тут умер!
- Нет, нет.
Он почувствовал, как дрожащие руки девушки, касаются его ягодиц. Виктор понял, что сейчас потеряет сознание, понял, что чтобы не упасть, он должен выпить. Не воды, не чая или сока, не кофе, а перцовки.
- Стой, - резко сказал он, - осторожнее! Мне нужно выпить для,…для,…дезинфекции.
Девушка, с минуту молчала, видимо пытаясь понять принцип стерилизации спиртом изнутри. Но потом сказала честно:
- Мне тоже,- но для храбрости.
Виктор дрожащей рукой достал из рюкзака бутылку, открыл ее и сделал несколько глотков. Водка обожгла его глотку. Он протянул бутылку девушке. Та приложилась к ее горлышку и выпила заметно больше. Она громко икнула и ловко прижав его торс к столу сказала:
- Я готова.
Она чуть-чуть повозилась и Виктор, почувствовал острую боль. Он заскулил, как раненый щенок и закрыл глаза.
- Вытащила. Но у тебя нам еще занозы. Сквозь штаны не вытащишь! Придется снимать штаны.
- Может не надо? – жалобно спросил Виктор.
- Надо! – категорично сказала Маша. Видимо алкоголь, в отличие от Виктора, придал ей и смелости и сил.– И не стесняйся, у нас почти был секс.
Виктор обреченно вздохнул и осторожно расстегнул пуговицы штанов.
- Снимать буду резко. На счет три, - сказала девушка.
- Хорошо.
Виктор со всей силы зажмурил глаза. Но Маша сделала хитрее она сорвала с него нижнюю часть одежды на счет два, и мерзко захихикала.
Виктор, лежащий верней частью тела на столе, жалобно спросил:
- Там много, крови, прикладывай полотенце…или вату.
- Крови, почти нет, - разочарованно сказала Маша, - но там занозы.
- Как нет?
- Вот так. Но занозы сидят глубоко. Их надо вытаскивать.
- Ты по осторожнее, пожалуйста, и продизенфицируй водкой.
Маша взяла со стола бутылку, смочила ей полотенце, и осторожно потерла им израненные ягодицы Виктора. Он почувствовал легкое пощипывание и влагу водки. Маша, у которой, взамен страху и волнению, пришел веселый оптимизм, тихо хмыкнула, и присела перед его ягодицами на корточки. Он чувствовал, как она со знанием дела, выдергивала из его израненной плоти занозы, или выдавливала их. После пяти минут, изощренных экзекуций, она довольно произнесла:
- Кажется все. Крови нет, были только деревянные занозы. Сейчас еще раз внимательно просмотрю, мало ли что, вдруг что-то упустила.
- Пожалуйста, по внимательней.
Маша внимательно уставилась в ягодицы Виктора, почти уткнувшись в них носом. Их окончательный осмотр проводился не более минуты и был прерван, громким кашлем. Пациент и его лекарь испуганно повернулись. Маша мгновенно отскочила в сторону от Виктора, а тот испуганно выпрямился во весь рост. Перед ними, в проеме дверей, стояла высокая плотная нестарая женщина, в пестром сарафане, с большими золотыми сережками в ушах. Он почему-то подумал, что сережки цыганские и смотрятся на женщине нелепо, поскольку она не цыганка. Женщина смотрела ни них округлившимися от удивления темными глазами и делала непонятные движения руками. Маша мгновенно проглотила язык и покраснела.
- Что ты тут делаешь, в таком виде, с моей Машенькой? – почти закричала она.
- Она меня лечила…
- Ты извращенец! Она же маленькая…
- Давайте на «вы»…
- Выродок, эксгибиционист, извращенец, стоишь тут и трясешь своим хозяйством!
Только сейчас Виктор понял, что стоит со спущенными штанами и бельем. Он спешно, наклонился и натянул их. Женщина подняла с пола упавший нож и сжала его в руке. Виктор понял, что дело – табак.
- Это не то, что вы думаете!
- Он ранен! – закричала, делая слабую попытку защитить своего гостя, Маша, и вульгарно икнула.
- Раненый, еще и с водкой! Ты еще и спаивал мою девочку!
Виктор хотел сказать, что Маша пьет как сапожник, но не упел сделать это.
- Я не девочка, ик, я взрослая.
- Тебя изнасиловали?!
- Меня не насиловали. Это дезинфекция раны, - громко сказала Маша, заплетающимся языком и очередной раз икнула.
- Может ты еще и куришь?
- Нет я не курю.
- Извините, я наверное пойду. Маша спасибо за медицинскую помощь, - сказал Виктор.
- Я взрослая! – закричала Маша, - чего вы мне все указываете, - вы мне жить не даете, вы мне всю жизнь сломали! Я не могу вас видеть!
- Сломали жизнь, в двадцать лет!
- Слава Богу, не малолетка, - прошептал Виктор, и громко сказал, - Ну я пошел!
Он наивно надеялся улизнуть под семейные разборки. Но это ему не удалось.
- Э нет, никто никуда не пойдет. Залез, видите ли, в мой дом, пытался изнасиловать мою Машеньку, самым наглым образом. Может, ты еще хотел нас ограбить? Наркоман наверное, все вы в городе наркоманы!
- Нена-ик-вижу! – кричала тем временем Маша.
- Пошла в комнату, не то ремнем отдеру, как кошку.
Маша честно попыталась пустить слезу. Она сделала чрезвычайно трагическое лицо, и буквально заржала от смеха. Заплетающимися ногами девушка прошла мимо женщины, и скрылась в темноте комнат. Женщина зашла в кухню и плотно закрыла за собой дверь, закрыв ее на крючок. Женщина выглядела, достаточно спокойно, Это спокойствие его как раз и пугало. Виктор понял, что его ждет кровавая расправа. Женщина, тем временем, подошла к столу и пододвинула ему табурет.
- Садись, милок, садись, надо поговорить!
Женщина вонзила нож в доски стола и уселась на другой табурет.
- Не могу, у меня ягодицы изранены, - слабо парировал Виктор.
- Садись, - грозно повторила женщина.
Виктор понял, что сопротивление бессмысленно и послушно присел на краешек табуретки, стараясь не смотреть в глаза женщине. Он осторожно заерзал, прикидывая расстояние до двери, что бы у бежать. Женщина видимо сразу поняла его мысли и грозно сказала:
- И не думай. Убью.
Виктор понял, что она действительно может убить, и обреченно шмыгнул носом. С нотками волнения в голосе он сказал:
- Я, я, действительно встретил Машу. Мы с ней гуляли, разговаривали о звездах, о красоте природы. Потом мы присели. Точнее присел, на какое-то бревно, и…и загнал себе занозу в ягодицы. И, … и Маша, любезно согласилась, их вынуть.
- Да что ты говоришь!
- Поверьте, честное слово!
- Хорошо, складно говоришь.
Виктор с надеждой посмотрел в глаза женщины. Та не то что не отвела взгляд, а казалось, сверлила его своими черными глазами, по крайней мере, так показалось Виктору. Она взяла чашку, налила в нее перцовки и залпом выпила.
- Ответь мне на один вопрос. Что ты нашел в этой проказной девчонке?
Виктора конечно смутили эти слова, поскольку такую постановку вопроса ожидал услышать меньше всего.
- Ну… Ну… она красивая, очаровательная, замечательная девушка.
- Еще скажи, что ты готов на ней жениться! – насмешливо сказала женщина.
- Ну я не знаю. Нам нужно для начала некоторое время повстречаться…
- Вот, милок, уже торгуешься. А своим хозяйством у нее перед лицом тряс!
- Это наглая ложь!
- Скажи- ка, а как тебе я?
- Не понял? – настороженно спросил Виктор.
- Я же красивая! Многие мужики по мне сохнут! - произнесла женщина, и прижала руками грудь так, что она приподнялась и чуть не вылезла из сарафана. У Виктора, от удивления полезли глаза на лоб.
- Я женщина! Я женщина! – со страстным придыханием сказала она и протянула руки к Виктору и схватила его за бока.
Виктор не успел ничего сообразить, как сильные женские руки его обхватили за спину и с силой прижали его к груди. Виктор попытался трепыхаться, и вырваться из объятий, но это у него не получилось. Руки сельской труженицы, пускай и были не первой молодости, но еще достаточно сильные. Она заставила уткнуться его носом в ложбинку между грудей и замерла. Виктору, в нос ударил запах пота, смешанный с давно забытым ароматом, похожим на «Красную Москву».
- Ты слышишь, как бьется мое сердце! Целуй меня, возьми меня, - страстно воскликнула женщина.
Перед глазами Виктора, возникли образы целлюлитного женского тела, неприятные симптомы в органах таза, врачица-очкарик с большим шприцом, сообщающая ему о том, что он болен всеми известными венерическими болезнями. У Виктора резко возобновилась боль в ягодицах и все опустилось, причем без малейшей надежды на поднятие. Его вялость была сразу замечена.
- Ну, что ты замер милок? – сказала она мягко и грозно добавила. - Работай, а то подниму шум и вызову милицию!
Виктор нехотя, попытался поцеловать правую грудь, сквозь сарафан. Хозяйка груди в ответ, проворно освободила ее из сарафана и бюстгальтера.
- Возьми ее, возьми, - страстно говорила женщина, - она хочет тебя.
Виктор обреченно, смотрел на чем-то напоминающую ухо спаниеля грудь, собираясь с мужеством, как солдат, который готовиться совершить подвиг, жертвуя своей жизнью во имя других.
- Она, хороша, смотри, - продолжала хозяйка, - она ни чем не хуже груди моей внучки.
- Кого б…дь! – закричал как резаный Виктор.
- Ты что милок?!
-А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!! – завопил Виктор и с силой оттолкнул женщину от себя. Она грузно сползла с табурета на пол. Женщина недоуменно заморгала глазами. Виктор схватил, рюкзак и бросился к двери. Он ударил дверь плечом, сорвал хилый крючок, и побежал из дому. Оказавшись во дворе, он зацепился за знакомое ему ведро, и растянулся на земле. Собака вновь громко залаяла. Виктор быстро вскочил и подбежав к забору лихо перемахнул через него. Вдогонку ему понеслись, какие-то неясные крики. Виктор пробежал метров триста по безлюдной дороге и остановился возле грубо побеленной кирпичной трансформаторной будки, что бы перевести дух. Он огляделся – никто за ним не бежал. Видимо пронесло. Все было тихо, лишь безмятежно цекотали цикады и кое-где лаяли собаки. Он понял, что опасность миновала, по крайней мере на сегодня. Можно было идти домой. Что будет завтра? Это не столь важно. Главное, что случившееся безумие прошло. А завтра вряд ли кто-то захочет поднимать из-за этого шум. Вдруг он услышал глухой топот ног, отчетливо раздававшийся в ночи. Топот приближался. Виктор, даже не успел спрятаться в тень, как увидел бежавшую прямо на него голую фигуру, с каким-то свертком в руках.
- Юра, - удивленно сказал Виктор, узнав в голом марафонце, своего приятеля.
- Тсс,- прошипел Юра, - прикрой, - и исчез за трансформаторной будкой.
Виктор ничего толком не успел понять, когда перед его взором появился бегущий грузный мужчина с палкой в руке.
- Это ты! – зарычал мужчина, замахнувшись палкой
- Кто ты? – спросил ошеломленный Виктор. – Что с ума сошел!
- Это не ты, - тяжело дыша, но более спокойно сказал мужчина. – Где он?
- Который, с голой жопой?
- Туда, - указал пальцем Виктор.
Мужчина сорвался с места и побежал в темноту. Когда его шаги затихли, из-за трансформаторной будки выглянула белобрысая голова Юры. Виктор кивнул, в знак того, что опасность миновала. Тогда Юра вышел из-за будки, подошел к нему и стал спешно одеваться, с трудом попадая ногами в штанины.
- Что у тебя стряслось? – поинтересовался Виктор.
Юра воровато посмотрел по сторонам и громко сглотнул слюну. Он молча застегнул штаны и накинул футболку, и кое-как зашнуровал кроссовки. Молодой человек выпрямился, держа в руках какой-то кусок ткани.
- Ноги болят, - мрачно ответил Юра.- Это носок. Босиком бегать плохо.
- Что случилось?
- Операция аппендицита через задний проход. Пойдем по-тихоньку?
- Куда?
- Куда? Куда? Домой. Предлагаю идти осторожно. Все сегодня как-то не заладилось.
- Ну?
Молодые люди осторожно пошли домой. Когда они прошли метров сто, Юра заговорил вновь:
- Короче, договорились мы встретиться с Ритой. Она, собака, мне наврала, что не замужем. На самом деле есть муж или гражданский муж, это не столь важно. Он отправился в соседнее село на какой-то праздник и как в плохом кино вернулся не вовремя. Короче, мне пришлось сматываться через окно. Ели успел, свои вещи схватить, даже один носок потерял.
Юра демонстративно потряс одиноким носком и продолжил:
- Стал ломиться в дверь, да еще и погнался. И презерватив порвался. Если она такая фривольная, как бы я чего либо не подцепил. Кроме того, он может прийти завтра на разборки. Перед Еременко неудобно.
- Не дрейфь, он твое лицо видел?
- Нет.
- Ночью все жопы одинаковы.
- Где-то я такое уже слышал. А у тебя как?
- Не многим лучше.
Виктор вкратце рассказал о своих злоключениях, минуя особо пикантные подробности.
- Да, блин, - прорезюмировал рассказ Виктора Юра, - сегодня как – не так светят звезды.
Когда они осторожно постучали в дверь, им открыл заспанный Еременко.
- Ну как сходили по бабам? – зевая поинтересовался он.
- Нам бы поспать в тишине и спокойствии, - ответил Виктор.