Аркадий Аверченко
Записки Простодушного.
Инсценировка Хохлова С.Л.
Севастополь. 1920 год.
Простодушный: А сколько я платил в Крыму за бутылку лимонада? Не то 15 целковых, не то полторы тысячи. Помню дом на Нахимовском я купил до войны за 30 тысяч... Но почему за гроб для отца я заплатил 800 тысяч? Как случилось, что я, имея на пальце бриллиантовое кольцо, ночевал на скамейке Приморского бульвара? Почему селедку мне заворачивали в энциклопедический словарь?
Генерал: Вам нужно уезжать.
Простодушный: До недавнего времени здесь жилось очень хорошо.
Генерал: Именно вам-то, господин писатель, и нельзя оставаться. Скоро здесь будет очень жарко, вы не выдержите.
Простодушный: Жарко? Но сейчас осень.
Генерал: Вот-вот, цыплят по осени считают. Смотрите, причтут и вас в общий котел.
Простодушный: Я не думал, что в октябре нужно бояться солнечного удара.
Генерал: А кто сказал, что удар будет солнечный?
Простодушный: Однако...
Генерал (сухо и твердо): Уезжайте. Завтра же рано утром вы должны быть на борту.
Простодушный: Надеюсь, голубчик, пароход к Графской пристани подадите? Мне оттуда удобнее.
Генерал: И в Южной бухте хороши будете.
Простодушный: Куда вы меня повезете?
Генерал: В Константинополь.
Простодушный: Гм..Я, признаться, давно мечтал об Испании.
Генерал: Ну вот и будете мечтать в Константинополе об Испании.
...
Турция. Ранее утро.
Простодушный: Константинополь. А где же турки? Чай это Турция? Нет никого.
Раздается крик.
Простодушный: Господи, из огня да в полымя!
Крик усиливается.
Простодушный: Вьехал в историю. Надо бежать. Куда? В полицию? На каком языке я им скажу? Что скажу? Господи, убивают, режут бедного. Приближается... Идет истекая кровью. Что делать? Люди??? Помогите!
Появляется молодой турок с корзиной.
Простодушный: Послушай, так тебя не убивают! Тебя никто не режет. Ты рыбу продаешь? Как же ты орать будешь, если поручить дом шестиэтажный продать? Паршивец….
….Зверь встал на задние лапы, потянулся и, широко раскрыв огромную пасть, оглушительно заревел. Зверь хотел кушать...
Крики на разных языках раздаются с разных сторон. Порт заполняется людьми.
Простодушный: Господин, комм же пуве алле л"амбассад рюсс?
Прохожий: Тут-де сюит. Вуз алле ту а гош, а гош, апре анкор гош, е еси будут...гм...черт его знает, забыл как по ихнему железные ворота?
Простодушный: же компрант, я понимаю, что такое железные ворота. Ла порт де фер.
Прохожий: Ну вот и бьен, хорошо. Идите все а гош, прямо и гош. Постойте! Вы?
Простодушный: Я.
Прохожий: Здесь?
Простодушный: Здесь.
Прохожий: Разрешите представиться. Моя карточка.
Протягивает визитную карточку.
Прохожий: Христофор Христолидис. Характеристика в два слова - комиссионер удовольствий.
Простодушный: Да разве есть такая профессия?
Христофор: Очевидно.
Простодушный: Ну какое удовольствие вы можете мне доставить? Скажем, для меня лучшее удовольствие, когда я лягу в постель, почитать рассказы Андреева или Куприна. Чтож, вы будете сидеть около меня и читать?
Христофор: Поистине, вы с честью носите свою кличку Простодушного! Нет, Христофор комиссионер совсем не таких буколических удовольствий. Дайте шепну на ухо…
Простодушный: Ну раз на ухо, тогда я понимаю и без уха. Экая вы птица!
Христофор: Идемте, вам в Л"амбассад рюсс? Разрешите проводить.
Простодушный: Ваша компания мне сомнительна.
Христофор: Пожалуйте сами – все гош идите, ищите дом номер 14. Рядом с 29, сразу после 127-б.
Простодушный: Простите?
Христофор: Дом номер 14. Рядом с 29, сразу после 127-б.
Простодушный: Помилуйте, занимательная арифметика.
Христофор: Идемте. Добро пожаловать в Константинополь! Здесь много интересного, вам как писателю особенно. Если в Константинополе вам известны улица и номер дома, это только половина дела. Другая половина – найти номер дома. Вам повезло, что встретили меня. Туркам наши цифры не известны. Решив перенумеровав дома по арабски, муниципалитет наделал несколько тысяч дощечек с разными цифрами, и свалил их в кучу на главной площади. А потом каждый подходил и выбирал закорючки и загогулины по душе. Обратите внимание – весьма примечательно место. Хотите посмотреть зверинец?
Простодушный: А разве в Констонтинополе есть?
Христофор: Есть.
Простодушный: С удовольствием, я обожаю зверей.
Христофор: Ну, это надо делать с разбором. Идемьте. Сейчас как раз час их кормления.
Ресторан.
Простодушный: Что ж вы меня дурачите?
Христофор: Не сердитесь, Простодушный. Уверяю вас, это самый настоящий констнантинопольский зверинец. В крайнем случае – Паноптикум. Что ни фигура – то редкая зоологическая разновидность.
Простодушный: Ну что, например, интересного в том рыжем с фиолетовым галстуком?
Христофор: В нем-то? Да это, если правду сказать, единственный человек в мире, который ухитрился сам себя за волосы над землей приподнять.
Простодушный: Но ведь сейчас он не в приподнятом состоянии?
Христофор: Нет. Опустился порядочно. Но, вообще… Знаете ли, что этот человек ухитрился три года пробыть военнопленным у русских.
Простодушный: Ничего удивительного. Немец?
Христофор: Русский.
Простодушный: Но воевал-то в рядах немцев?
Христофор: В русских рядах.
Простодушный: Да, тогда это действиетельно нечтно странное. Русский и оказался в русском плену. Может, врет?
Христофор: Нет, его историю я знаю досканально. Видите ли, попал он в качестве русского солдата на передовую. Ну сами понимаете – холодно, голодно, а вообще страшно. Стрельба, атаки и прочие жуткие вещи. А тут однажды выслали его часовым в сторожевое охранение. И когда остался парень глухой ночью один, когда между ним и австрийцами не было никакой преграды – такая жуть взяла его, что он чуть не взвыл со страху. Так испугался, что бросил ружье и побежал куда глаза глядят. И вдруг – трах! Наткнулся на чтото. Смотрит – убитый австриец, совсем холодный. Почесал наш воин свой затылок, раздел автрийца, надел все это на себя, захватил ружье – и твердым шагом пошел обратно – прямо в штаб соседнего полка. Набежали наши, схватили, привели. «Ты кто?» - «Славянин. Не желаю воевать, желаю в плен. Я люблю русских» - «Ну молодец!». Угостиили водкой, отослали в тыл, а потом и отправили в Сибирь, в лагерь военнопленных. Три года там прожил как у Христа за пазухой.
Простодушный: Гм… да. Любопытный зверь. А это кто?
Христофор: Этот? Тоже штучка. Помните крымскую эвакуацию? Легко было тогда списаться на берег? То-то оно. И рекомендации требовали, и поручительство, и отзыв о поведении. А он сделал проще: подстерег, когда французкая комиссия на пароход приехала – да и запутался между французами в качестве переводчика. Суетился, переводил больше всех. Совсем подкупил французов. Те спрашивают «А вы тут что делаете?». Отвечает «А я с вами приехал с берега – родственника хочу взять». «А вы сами кто такой?» - «Помилуйте, у меня тут свой завод, я его туда инженером пристрою – на тысячу лир в месяц…Он замечательный человек!!! Идеальная личность! Я его хочу на всю жизнь обеспечить. Вот и паспорт его – поставьте штемпелечек». Да и подсунул свой паспорт. Они видят, такое солидное лицо ручается – поставили!
Простодушный: Даа.. Вот это я называю самодеятельностью… Сам себя расхвалил, сам себя на поруки взял и сам же себя списал на берег…Ваш зверинец начинает меня заинтересовывать!
Христофор: Как на счет женского полу?
Простодушный: Идите к черту.
Христофор: Нет, серьезно. Вот, знаете, где нашему брату лафа! Такие бабеночки, и все русские, и все русские. Княгиня – пожалуйста! Бароннеса – пожалуйста!
Простодушный: Осел вы! Из-за того, что приличные женщины по нужде пошли служить в ресторан, вовсе не надо взвизгивать и икать на всю Перу.
Христофор: Приличные? Ой, вы ж меня уморите. Да любая из них даст вам поцелуйчик! Я одну поцеловал – она так разнежилась «Ах ты, говорит стюпидик (прим. от англ дурак, болван) мой, со (фр. болван) мое» так и режет по французки.
Простодушный: Христофор, ты глуп.
Христофор: Я глуп? А хотите, вот сейчас сорву поцелуйчик? Тут есть одна прехорошенькая. Если не сорву – я вас угощаю «Моэт-Шандоном», сорву – вы меня. Маруся! Подь-ка сюды.
Официантка: Я не Маруся.
Христофор: А кто же вы?
Официантка: Я баронесса Тизенгаузен. Меня зовут Елена Павловна.
Христофор: А! Очень приятно. Каково прыгается? Присели бы, а?
Елена: Не могу, простите. Должна принять заказ на другом столике.
Христофор: В таком случае я должен сказать вам два слова по секрету.
Христофор уходит. Простодушный осматривает ресторан.
Простодушный: Простите, это карта Российской империи?
Швейцар: Она самая.
Простодушный: А почему вся флажками покрыта? Гм! Для линии фронта – флажки кажись, слишком неряшливо разбросаны…
Швейцар: Родственники.
Простодушный: Ага! Родственники сделали?
Швейцар: Какие родственники? Я это сделал.
Простодушный: Родственникам сделали? Для забавы?
Швейцар: К черту забаву! Для собственного руководства сделал.
Простодушный: В назидание родственникам?
Швейцар: Плевать я хотел на назидание.
Простодушный: А причем же здесь родственники?
Швейцар: Выдерните флажок из Екатеринслава! Ну что? Что там написано?
Простодушный: «Алеша» написано.
Швейцар: Так. Брат. Застрял в Екатеринславе.
Простодушный: Позвольте. А где ж ваша вся семья?
Швейцар: А вот следите по карте… Отправной пункт Петербург – застряла больная сестра. Служит в Продкоме, несчастная. «Москва» - потеряли при проезде дядю. Что на флажке написано?
Простодушный: Написано «Дядя».
Швейцар: Правильно написано. Дальше – «Курск»: арестована жена за провоз якобы запрещенных 2 фунтов колбасы. Разлучили, увели куда-то. Успел вскочить в поезд, потому что там оставались дети. Теперь ищите детей. Станция Григорьевка – Люся…Есть Люся? Так. Потерялась в давке. Еду с Кокой. Станция Орехово. Нападение махновцев, снова давка – Коку толпа выносит на перон вместе с выломанной дверью. Три дня искал Коку. Пропал Кока. Какой флаг на Орехове?
Простодушный: Есть флаг: Кока на выломанной двери.
Швейцар: Правильный флаг. Теперь семья брата Сергея. Отправной пункт бегства – Псков. Рассыпались кистью, вроде разрыва шрапнели. Псков – безногий паралитик дедушка, Матвеевка – Грися и Сеня. Добронравовка – своячница, сам Сергей – Ковно, его племянник где-то между Минском и Шавлями – я так и флажок воткнул в нейтральную зону. Теперь – гроздь флажков в ростовском направлении – семья дяди Володи… Впрочем, что это я все о своих да о своих. Прямо невежливо! Вы лучше расскажите – как ваша семья поживает?
Простодушный: Да что рассказывать… Они, кроме меня, все вместе – все 9 человек.
Швейцар: Ну слава богу, что вместе.
Простодушный: Вы думаете? Они на Новодевичьем кладбище в Москве рядышком лежат.
Пауза. Слышится хлопок. Подходит Христофор и Елена.
Христофор: Слышали?
Простодушный: Да. Звук отчетливый. Позвольте, Христофор! Ведь она поцеловала только один раз?
Христофор: Один, не стоже. Я больше и не хотел.
Простодушный: В щеку поцеловала?
Христофор: Да, этого… в щечку.
Простодушный: Странно: один поцелуй, а на щеке пять красных следов.
Христофор: Губы накрашены.
Простодушный: Нет…Вы видете, краска все бледнее и бледнеет…Вот уже сошла. Нет, это не губная помада, Христофор! В чем же дело, Христофор?
Христофор: Отстаньте.
Простодушный. Позвольте…Пора же суммировать все происшедшее…Что случилось? Человек решил за дверью сорвать у дамы поцелуй. Сказано – сделано. Я услышал за дверью звук. Но звук был один, очень отчетливый звук, а следов на щеке пять. Как же это понять, Христофор?
Христофор: А может у нее рука накрашена. Скверная бабенка. Невоспитанная.
Елена: Я окончила Смольный институт.
Христофор: И чему вас там учат? Унь бутылку кордону веру и апре кельк-шоз юнь жаренный миндаль. Плю вить поворачивайся!
Елена: Идите прочь!
Простодушный: Принесите пожалуйста.
Христофор: Идем, Простодушный.
Елена: Простодушный? Господин писатель?
Простодушный: Совершенно верно – Аркадий Простодушный, писатель.
Елена: Боже мой! Боже! Ведь вы – мой старый милый Петербург! Как я рада вас видеть!
Простодушный: А я все вижу только одну уличную, по-моему, очень неприглядную жизнь…
Елена: Да бог с вами. Разрешите показать вам настоящее русское общество.
Простодушный: Здесь в кабаке?
Елена: Ну уж в «кабаке». Нужно, выражаться мягче: «в кабачке», «в ресторанчике»…А то, что это за скифское «кабак».
Подходят к швейцару.
Елена: Филимон, позволь познакомить – писатель из Петербургу Аркадий Простодушный.
Филимон: Честь имею привествовать! Бывший профессор Бестужевских курсов Филимон Пафнутич. Жаль, не могу позвать буфетчика, ах досада.
Простодушный: Почему буфетчика?
Филимон: Генерал Лацис! А человек у вешалки – бывший настоятель Покровского собора. Подходите к вечеру, у нас с ним дивный спор о Вагнере.
Елена: Простодушный, Простодушный! Когда мой муж был товарищем министра, мы часто сумерках читали вас вслух. Бывало, заеду к Вольфу…
Из кухни…: Елена, тебя к седьмому столу просят. Неси им шницель.
Елена: Поспеют с козами на торг! Потом я вас часто видела в Мариинском на премьерах. У нас был абонемент в третьем ряду, а у вас… Зиночка запиши, семь пиастром за камбалу! Однажды даже около Фелисьена, когда мой автомобиль испортился, ваш водитель любезно помог мне. Зинка, смотри, гость кажись уходит не заплатив… Вот жулье! Да, позвольте! Ведь вы танцевали со мной однажды на балу в итальянском посольстве! Зинка, пошли хозяина к черту! Как я пойду в кабинет, когда они пьяные как зюзя. Пусть сам принимает заказ. Вы не знакомы? Зинаида Николаевна, баронесса фон Толь.
Простодушный: Христофор – ты должен бутылку вина. Принесите пожалуйста, Елена Павловна.
Приносит вино, Христофор оплачивает. Простодушный наливает всем по бокалу.
Простодушный: Идет, русская женщина, бредет по колено в грязи. Дойдешь ли ты наконец, или до лучшего будущего, или… до могилы. Там отдохнешь от жизни.
Выпивают молча, не чокаясь.
Простодушный: Христофор – вы мерзавец, мерзавец и пошлый человек. Я вызываю вас на дуэль. Стреляться!
Елена: Браво! Браво!
Простодушный: Надеюсь вы понимаете, что это означает? Завтра в 8.
Христофор: Хоть в 9.
Простодушный: Филимон Пафнутич, будьте моим секундантом.
Филимон: Почту за честь.
Христофор: Теперь вопрос… У вас есть дуэльные пистолеты?
Простодушный: Никаких нет. Филимон Пафнутич?
Филимон: Откуда голубчик? Эвакуировался с малюсеньким чемоданчиком. До дуэльных пистолетов ли?
Простодушный: Может быть у генерала? Нельзя ли попросить на время?
Филимон: Нашли у кого просить, он до недавнего времени в гробу лежал.
Простодушный: Как так?
Филимон: Генерал в гробу лежал, я в бабе ходил, а Елена Петровна при зеленом таракане состояла.
Простодушный: Истинно зверинец.
Филимон: Огромная баба из картона и коленкора, я влезал внутрь и по Пере ходил, рекламу ресторана носил.
Простодушный: А Елена Петровна, тоже в картоне?
Филимон: Нет, она при живом таракане состояла. Жокеем была. Здесь тараканьки бега устроены, и Елена Петровна служила на записи ставок по зеленому таракану.
Простодушный: Господи… а гроб?
Филимон: Сладкая работа – генерал лежал в гробу у гадалки, в оккультном кабинете. Отвечал на вопросы клиентов. Пистолеты у него не задержаться, будьте уверенны.
Христофор: Онегин, брат, все готово? Завтра в 9?
Простодушный: Черта с два готово. Пистолетов нет.
Христофор: Вот те раз, у генерала спрашивали? Можете в магазине купить.
Простодушный: Если только недорого…
Елена: Господин писатель, что вы! В константинопольском магазине? Дуэльные пистолеты? Да на кой же шут их будут держать? Для греков торгующих маслинами и халвой? Они больше наровят друг друга по шее сьездить, или еще проще обчистить на «пенды-грош», а не дуэль!
Филимон: Заверяю вас, среди местных нет ни Онегиных, ни Печориных…
Простодушный: Гм., дьявольски глупо вышло.
Христофор: Не отказываться же изза этого от дуэли?
Филимон: Сходите к Бенешу, он держит комиссионый магазин. Может там найдется.
Комиссионый магазин.
Бенеш: Здравствуйте, чем могу служить?
Простодушный: У вас есть дуэльные пистолеты?
Бенеш: Помилуйте, все есть! Ковры, картины, бриллианты, курительные трубки…
Простодушный: Ну на кой черт мне курительная трубка. Из нее не выстрелишь.
Бенеш: Пардон, стреляться хотите? Дуэль? Так, так. Присядьте! Ну желаю удачи. А пистолетики найдутся. Вам пару?
Простодушный: Не четыре же! Это не кадриль танцевать.
Бенеш: Нет, я в том смысле спросил, что может, одним обойдетесь.
Простодушный: Что за чушь городите! Какая ж это дуэль с одним пистолетом.
Бенеш: А почему же? Сначало первое лицо стреляет, потом, ежели не попал, передает партнеру, тот стреляет, и так далее. Экономически-с.
Простодушный: Подите вы! Сколько стоит пара?
Бенеш: Для вас? Четыреста лир.
Простодушный: Вы с ума сошли? Они и шестьидесяти не стоят!
Бенеш: Не могу-с. А пистолеты такие, что поставьте в затылок пятерых – пятерых насквозь пронижет.
Простодушный: Ну, вот! Что ж мы для вашего удовольствия еще четыре пары дуэлянтов подбирать будем? Уступите за двести.
Бенеш: И разговору такого нет.
Ресторан.
Филимон: Ну что?
Простодушный: Черт его знает – с ума сошел человек! Он может, из человеколюбия, но нельзя ж драть четыреста лир за пару! Скажите, сколько вы ассигнуете?
Филимон: Мм…Могу отдать все, что есть. Сорок лир. Впрочем, позвольте схожу к Бенешу. Думаю знаю чем его подмаслить. Изумительная вещь, изумительная….
Достает книгу.
Простодушный: Книга, она конечно замечательно… но в данный ситуации, сколько Бенеш за нее даст? Эва ценность...
Филимон: Это брат великая вещь!
Комиссионый магазин.
Бенеш: Филимон, у тебя еще что-то осталось?
Простодушный: Войдите в наше положение…
Филимон: Простодущный, не спешите. Бенеш, сукин сын, человек из Севастополя приехал. Кристальной душы человек. Писатель изумительный…
Бенеш: Так чтож помогаешь убиться ему.
Филимон: Сбавь цену, прошу. Отдам тебе книгу.
Бенеш: С ума сошел? Кому ее продашь?
Филимон: Поверь Бенеш, себе оставишь, как великую ценность. Сон потеряешь!
Бенеш: Пошел к черту.
Филимон: Оторваться не могу вторую неделю! Необыкновеннной силы вещь.
Простодушный: Поэама Эдгара По?
Филимон: Бери выше!
Бенеш: Фантазии Гастона Леру?
Филимон: Откровенно говоря, я не знаю как книга называется – первые листки оторваны.
Бенеш: Да с чего она начинаеться?
Филимон: Ежели хотите иметь хороших циплят, то купив их живыми, следует кормить гречневой крупой, заваренной кипящим молоком. Но если хотите побаловать себя на славу, то покормите их вареным на молоке рисе! Цыплята будут объедение: белое, нежное, таящее во рту мясо, с косточками как хрящики.
Бенеш: Постой! Так это простая поваренная книга!!
Филимон: Простая?! Нет брат, не простая. Послушай-ка: К масленице зернистую икру подвозят в столицу и даже почти во все города нашего отечества в огромном количестве. Белужья икра крупнее и беловатее, осетровая – мельче с желтизной, но трудно сказать какая лучше. Лучшая зернистая икра – багреная, то есть так которая вынута из рыбы пойманой багром.Нежели из рыбы сидевшей в садках, из потомленной рыбы.
Бенеш: Какие люди раньше жили? Икру их томленной рыбы он не лопал.
Филимон: Скинь до двухсот цену.
Бенеш: Хорошо.
Простодушный: Благодарю!
Бенеш: За двести – один пистолет без заряда.
Простодушный: Прикажете бросаться им?
Филимон: Макароны Монгляс. В приготовленные и вымешанные с маслом макароны положить тертый пармезан пополам с швейцарским сыром, филеи из кур, нарезанные ломтиками, гусиные печенки, трюфели и шампиньоны, предворительно обжарив их в масле. Потом прибавить ложку белого соуса, размешать, подавать при консоме… А? Каково?
Бенеш: Не спорю, Макароны Монгляс очень вкусная штука.
Филимон: Сбавь цену Бенеш! Книга твоя будет. Гарнир Массена. Полюбуйся-ка: Снять с дроздов филеи, изжарить. Очистить свежие каштаны, и обжарив залить бульоном, сварить до мягкости. Приготовить на двух яйцах лапшу, сварить и откинуть в решето. Когда все будет готово, сложить лапшу на растопленное масло в кастрюле, размешать, вынуть на блюдо, сверх лапши уложить филеи, а средину наполнить сваренными каштами…
Бенеш: Ей богу, я дроздов не люблю. Другое дело перепелки..Знаешь, когда их ешь ммм…
Филимонн: Перепелки, говоришь? Изволь! Гарнир Шомель. Снять филеи и подрезав верхнюю кожицу,
сложить на вымазанную маслом глубокую сковороду и обжарить. Выпустить в кастрюлю 10 желтков яиц, процедить, разлить в намазанные маслом формочки и сварить на пару. Нафаршировать овальные гренки фаршем из дичи №17.
Бенеш: Постой, постой! А как делается фарш №17?
Филимон: Сейчас посмотрим… 200 лир за пару!
Бенеш: Хорошо, отдай книгу черт! Дай сам прочту. Шампиньоны, рубленная зелень и раковые шейки…
Ресторан.
Простодушный: Гдеж еще сто лир набрать.
Филимон: Послушайте, с какой стати вы сами будете нести все расходы? Вот еще! Пусть противник принимает на себя половину!
Простодушный: Удобно ли образщаться… по такому поводу.
Филимон: В Константинополе все удобно! С него и за доктора стоит содрать!
Христофор сидит один, пьет.
Христофор: Достали пистолеты?
Простодушный: Так странно видеть вас грустным. Христофор! Это вы? С генералом обсуждали революцию, и вспомнили занимательный эпизод. Революционеры поймали как-то аббата Мори. Понятно, сейчас же сделали из веревки петлю, и потащили аббата к фонарю. – Что это вы хотите сделать, добрые граждане? С понятным любопытством осведомился Мори. – Вздернем тебя вместо фонаря на столб! – Чтож, вы думаете от этого станет светлее? Спросил аббат, все рассмеялись и его отпустили.
Христофор: Аббат ваш ни гроша ни стоит.
Простодушный: Примерения не будет? Как можно быть таким ….
Христофор: В харьковской чрезвычайке расстреливали каждый день. Делом этим занимался Саенко, большей частью сам. Под кокаином и напившись Саенко приходил к нам со списком в руках и вызывал приговоренных к расстрелу. Никто не молил, не просил, Саенко под кокаином тронуть было не возможно. Называл фамилию, покорно вставали, выходили… За два дня до прихода в Харьков добровольцев, Саенко по обыкновению явился к нам. Акименко! Здесь! Выходи! Выстрел… Васюков! Тут! Выходи… Выстрел… Меклов! Позвольте мне сказать…Вот чудак! Разговаривает, что за народ, ей богу. Сказано- выходи… выстрел…Никольский! Да здесь я. Иди…Выстрел… Христолидис! Я молчу. Сижу напротив Саенко. Христолидис! Молчу. Сижу спокойно, равнодушно. Христолидис!! Я не спеша оторвал свернул козью ножку, сплюнул, помню крошка табака на язык попала, и отвечаю ему… этак вяло, с леньцой отвечаю… - Что это вы, товарищ Саенко, по два раза людей хотите расстреливать? Неудобно, знаете.
- А что?
- Да ведь вы Христолидиса как четыре дня расстреляли.
- Разве?
- А ну вас, запутаешся с вами. Хастов! На выход! Выстрел…
А через два дня нас освободили. У аббата-то, может быть, когда он говорил свою фразу, нижняя челюсть на секунду может и отвисла. А вот дрогни он хоть бровью, глядя в глаза Саенко – где бы он был?
Пьет.
Христофор: Впочем, хватит воспоминаний. Слушаю вас.
Простодушный: Право неловко с такой просьбой… Видители Христофор, дуэльные пистолеты… Бенеш снизил до двухсот, но и …. Прошу вас ассигновать сто лир. На дуэльные пистолеты.
Пауза…
Христофор смееться.
Христофор: Браво, Простодушный. В зверинце вы на первом месте! Добро пожаловать…
Простодушный: Обязуюсь отдать деньги при первой возможности…
Христофор: Ха хаха…. Денег не дам. С какой стати? Шансы не равны. Если вы убьете меня, то освободитесь от долга. А если я убью вас, то ничего не получу. Совершенно нет желания терять деньги на этой дуэли… и стреляю я лучше.
Простодушный: Но вызов, честь…
Христофор: Выпейте, хорошее вино.
Появляется Бенеш.
Бенеш: А что те господа будут стрелять друг у друга или отдумали? Потому как, может найдуться другие покупатели – так отдавать или как?
Елена: Иди к черту.
Христофор наливает бокал Простодушному.
Помереть не померла, только время провела…