Николай Беркут в свое время считался очень перспективным спортсменом. Спорт у него был достаточно интересный-шахматы.
Беркут был маленьким, худым парнем с остроугольным лицом. Единственный шанс стать кем-то был у него именно в этой интеллектуальной игре. А суть этой игры заключалась, в общем-то, в сражении двух мозгов.
Еще в детстве, играя в шахматы, Беркут понимал, что кроме расчета и интуиции в шахматной партии присутствует нечто, чему не было названия. Это можно было назвать особым психическим полем или некоей силой. Если Беркут ощущал эту силу в себе, то соперник непостижимым образом ошибался. Если же по каким-то причинам Беркут ощущал свою слабость, то противник побеждал его.
И потому кроме решения шахматных задач и этюдов, Беркут пытался найти ключик, которым всегда бы открывалось первое состояние. Ему нравилось выигрывать, размазывать сорепника по доске. Но первое состояние давалось нелегко, путем огромного напряжения всех сил. От такого перенапряжения Беркут становился еще более сухим. Брови на переносице у него обычно были сведены, и он всегда старался иметь серьезный вид.
Жизнь не особо баловала его. Он учился в столичном институте и довольствовался комнатой в общежитии. Лет в семнадцать он выполнил гроссмейстерскую норму, но потом его рост в шахматах немного замедлился. Бывали провальные турниры, после которых он собирал себя по частям нечеловеческими усилиями. Когда турниры были удачные, он пытался прислушаться к своим ощущениям. Кое-что полезного для себя из поражений он все-таки вынес.. Теперь, если ему вдруг случалось проиграть партию, он делал вид, что все в порядке и шел с довольным соперником в комнату для анализа, чтобы эту партию разобрать.
Таким образом, Беркуту казалось, что он берет обратно себе силу от соперника, которую тот отобрал у него.
Были в шахматах ребята подобные ему. Они тоже рвались вперед как и он, вызывая у Беркута чувство похожее на слабую тоску или зависть. Где-то в районе солнечного сплетения возникали узлы, из которых тянулись болезненные нити к сердцу. Чтобы расслабиться, Беркут иногда пил, но это не приносило ему облегчения.
Сама жизнь в обычном ее проявлении интересовала его постольку поскольку. Ни еда, ни девушки не приносили ему полного удовольствия. Ему всегда казалось, что пока он не достигнет вершин, его жизнь на самом деле и не жизнь, а лишь предисловие к ней. Когда Беркуту удавалось выиграть приличные призовые на турнирах, он позволял себе встречи с девушками. Познакомиться, провести ночь, а потом не отвечать на телефонные звонки- это давало ему хоть и мнимую, но все же уверенность в своем превосходстве.
Самым главным делом его жизни оставались шахматы. Беркут учился в политехническом, но работать потом инженером он не собирался. Он намеревался занять высшие позиции мирового рейтинга и достаточно ревностно относился к своим ближайшим преследователям.
Один из них Огнев очень уж докучал ему. Огнев был большим рыжеволосым увальнем, на вид добродушным и безобидным. Выходило так, что Беркут никак не мог выиграть у Огнева. В его присутствии он всегда ощущал странную слабость. Когда он видел Огнева, ему казалось, что все его Беркута личные шахматные достижения- миф.
Беркут пытался и так и сяк справится с этим состоянием, но у него ничего не получалось. После очередного проигрыша Огневу, он тоже стал разбирать с ним проигранную партию, но потерянная сила к нему не возвращалась, более того, словно уходили и последние остатки его сил. Клубки боли в животе становились все плотнее, а нити, тянущиеся из них к сердцу болезненнее. Каждый раз Беркут настраивался серьезно на игру и каждый раз ему казалось, что Огнев издевается над ним. Огнев легко переигрывал его в дебюте или в миттельшпиле. Беркут пытался сопротивляться, но мозги словно отключались. Когда Огнев не играл в соревнованиях, Беркут выступал хорошо. Но стоил только Беркуту увидеть имя Огнева в турнирной таблице, как у него начиналась нервная дрожь.
Беркут ходил к психологу, пробовал заниматься бегом до изнеможения, но ничего не менялось. Тогда он решил обратиться к бабке, но не к газетной, а настоящей. Очень осторожно он выспрашивал у всех знакомых адреса, говоря всем, что хочет подлечиться.
Вскорости такой адрес нашелся. Бабка ему обещали самую, что ни есть настоящую. Она жила за городом в небольшой деревушке. Получив адрес бабки, Беркут раздумывал совсем немного, он принял решение любой ценой выиграть грядущий суперкубок.
Кроме больших призовых победителю суперкубка открывалась дорога на отборочные соревнования за мировую шахматную корону. Огнев тоже должен был играть в суперкубке, и Беркут заранее видел ноль в своей табличной строке. Этого никак нельзя было допустить.
В промозглый осенний день Беркут сел на пригородную электричку, окна которой густо были покрыты матовой пылью. В электричке было совсем немного людей обоего пола с одинаково поджатыми губами и сосредоточенными лицами. Казалось, что усилия своей коллективной воли они вкладывают в движение, и стоит им расслабиться, как поезд тут же остановится.
Беркут вышел на нужной остановке, и, пройдя дворы, составленные из старых дощатых двухэтажных домов, нашел заветный адрес. Искомый домик был обычным, низкорослым со стенами старой кирпичной кладки. Беркут долго стучался в калитку под истошный лай сторожевой собаки. Калитку ему открыл маленький мальчик, остриженный наголо.
-Мне Елизавету Прокофьевну, - сказал ему Беркут.
-Плоходите,- отозвался мальчик, почти не размыкая серых, замерзших губ
-Спрутом стать хочешь? - спросила бабка
Она была маленькая, с волосами покрашенными перекисью и с глазами, спрятанными глубоко в складках век. Над верхней усохшей губой у нее было много мелких морщинок.
-Силу хочу, - сказал Беркут, - можно и удачу. Я заплачу хорошо.
-Спрутом стать хочешь, - повторила бабка, - но только если жертвы не будет, то сам себя задушишь.
-Жертва будет всегда. Я не играю сам с собой.
Старуха ничего не ответила, она налила воды в большую жестяную кружку, пошептала кое-какое заклинание, и после того Беркут заметил как ее губы, потемнев налились кровью. Видеть это было неприятно.
-Пей.
Беркут взял кружку, и руки у него задрожали. Вода на вкус казалась густой и соленой, как слезы или кровь. Он выпил все, отсчитал деньги, положил их рядом с кружкой.
-На печатной бумаге надо будет метку ставить. Чтоб бумага при игре на столе лежала.
-У нас бланки для записи партий всегда на столах.
Беркут хотел посмотреть бабке прямо в глаза, но она отвернулась, бормоча невразумительные скороговорки, составленные из перевернутых слов
-Это все?
-Все. Результат гарантирован.
-Вам пора, - сказал тихо, но веско стриженый наголо мальчик.
Вечером, в своей общежитской комнате, Беркут долго и неотрывно смотрел на свое отражение в зеркале. Тот, кто смотрел на него из зеркала, казалось, усмехался над ним. С раздвоенностью сознания Беркут справился привычным способом. Он выпил рюмку коньяка. Этого ему показалось мало. Он достал из холодильника кусок копченого мяса и вгрызся в него зубами. Мясо было скользкое и жирное. Беркут ощутил тошноту. Казалось, что нити из желудка, сдавили сердце и начали душить горло. Беркут закашлялся, сунул два пальца в рот, но тошнота тотчас же прошла. Он вымыл лицо холодной водой и после этого легко и крепко заснул. Наутро все произошедшее с ним вчера стало туманно-далеким и показалось ему похожим на сон.
Тем не менее, когда начался первый тур заветного суперкубка, Беркут нарисовал маленький значок с обратной стороны бланка- крест, заключенный в круг. Суперкубок проходил по круговой системе, и с Огневым Беркуту выпало встречаться в последнем туре. Всего надо было сыграть одиннадцать партий с разными соперниками.
Партию первого тура Беркут выиграл довольно легко. Он привык анализировать свои ощущения и сразу же понял, что играется ему легче, чем обычно. Вроде бы, мышление его стало более прозрачным. Он легко считал... Варианты он словно бы считывал с ума противника. После первого выигрыша, он сделал две ничьих, потом выиграл несколько игр подряд. К финишу он оказался за одной доской с Огневым. Очков у них было поровну, оба лидировали, и судьба первого места решалась именно в этой встрече.
Тур начался чуть раньше обычного. С утра небо заволокло тучами, пошел крупный, влажный снег. Беркут сел за стол. Написав на бланке свое имя, он пририсовал маленький значок с обратной стороны, потом отодвинул листок в сторону. Перед ним была зеленая, бархатная скатерть, шахматная доска, подключенная к интернетной сети -он прикрыл глаза.
Пришел Огнев, улыбнулся одними губами. Они пожали друг другу руки, и судья запустил часы.
Сначала все шло по обычному сценарию. Огнев хорошо разыграл дебют, получил преимущество. Беркут отступил в глухую защиту. Он сидел спокойно, пробуя отстраненно наблюдать за Огневым. После сорока сделанных ходов он перевернул бланк. Внизу с правой стороны бланка он заметил свой знак-маленький кружок, в центре которого крест. Ему даже показалось, что это зрачок старухи или лысого мальчика. Вроде бы как, они вдвоем смотрят на него как в невидимый окуляр, а крест-это мушка.
Огнев думал над очередным ходом. Беркут смотрел на него. Отсчет начался. Огнев вдруг начал часто моргать, словно невидимая сила спазмом сдавила ему горло. Беркуту показалось, что он увидел нити, обматывающие шею Огнева. Он даже ощутил их как продолжение своих рук… Нет, скорее, это были не продолжения, а его дополнительные руки, он осязал ими даже биение пульса на шее у Огнева. При этом его основные руки лежали на столе и нервно теребили край зеленой скатерти.
Сделав несколько слабых ходов, Огнев удержался нечеловеческим усилием. В итоге получилась всего лишь ничья, но Беркута признали первым по дополнительным показателям.
Теперь Беркут ощущал себя всесильным и всемогущим. Впереди была открыта дорога. Мучавший его призрак Огнева остался позади. Беркут стал выигрывать турниры один за другим, и его понесло по волнам славы. Он менял девушек и купался в деньгах. Первым делом, конечно, он купил себе квартиру в центре, оплатив в ней дорогой ремонт. Теперь вместо одной комнатки у него стало целых четыре. Иногда он думал о том, что бабка, имея такие способности, тоже могла бы купить себе приличную квартиру. Но, видимо, ей не хватало практической сметки. Ведь те деньги, которые Беркут дал ей, были ничтожны по сравнению с теми, какие он получил. А впереди намечались деньги еще более крупные, впереди были соревнования за мировую корону.
Все, что сделала бабка, вполне устраивало его. Но все же был один неприятный нюанс, которого Беркут не мог избежать. С тех пор, как он стал рисовать на бланке тайный знак, он не проиграл ни одной партии. Пока еще никто не заподозрил неладное, все журналисты трубили о его непобедимости. Но так долго не могло продолжаться. И иногда Беркут специально пытался проиграть для разнообразия, он делал явно слабые ходы, но соперник их просматривал. Играть в такую игру было рискованно, такие нелепые ошибки нельзя было повторять часто - это могли заметить, начать присматриваться к нему, вынюхивать. И кто-то, любопытный, наверняка, мог разглядеть крохотный кружок на бланке. Можно, конечно, было попытаться иногда обойтись и без кружка, но Беркуту казалось, что если он его не нарисует хоть раз - знак потеряет силу. Он не помнил, предупреждала ли его об этом старуха. Он никак не мог этого вспомнить, а ехать к старухе во второй раз ему было страшно.
В один из дней он получил предложение сыграть с машиной. В тотализаторе были готовы сделать ставки на то, что непобедимый с некоторых пор Беркут не проиграет и на этот раз. Конечно, уже и появились первые змеиные, шипящие голоса о том, что Беркут как-то воздействует на соперников, и его партии не отличаются высоким мастерством и классом игры.
Отступать от намеченного соревнования значило дать шипящим волю. В принципе, ничего бы и страшного Беркуту не грозило. Ведь и в случае проигрыша ему все равно обещали приличные деньги.
Турнир с машиной проводила крупная компьютерная фирма. Ее хозяева хотели сделать себе дополнительную рекламу. Они запланировали четыре партии. И теперь лицо Беркута украшало рекламные плакаты с надписями «Белковый мозг против электронного».
В ночь перед игрой Беркуту приснился странный сон из своего детства. Все дети в детском саду сидят за своими столиками и едят, а Беркуту нет места. Он злится, кричит, просит, но его никто не слышит.
Игра должна была проходить в замкнутом зале - шахматная доска на мониторе. Беркут написал на бланке свое имя, механически пририсовал с обратной стороны значок. Первые несколько ходов были дебютными, и он их хорошо знал. Потом машина сделала неожиданный ход. Беркут задумался … Ему казалось, что он продумал пять минут, но на часах прошло тридцать. Беркуту надо было сделать ход, но он не мог поймать из хоровода вариантов хоть один более менее ясный. Помимо его воли из него потянулись дополнительные энергетические руки-щупальца.
Он поздно понял, что удушить машину невозможно, щупальца отразились от экрана и вернулись к нему, схлестнулись на его горле с нечеловеческой силой. В глазах у него потемнело. Он сделал несколько откровенно слабых ходов и сдался. Остальные три партии он играть отказался, сославшись на плохое самочувствие.
После этого матча он попытался еще сыграть в турнирах, но теперь щупальца как запрограммированные всегда давили его. Знак на бланке он перестал рисовать, но это уже не имело никакого значения.
Деньги таяли на глазах. Квартиру пришлось поменять на более скромную. В один из серых промозглых дней он сел на электричку
Казалось, в этом доме ничего не изменилось за время его отсутствия. Все та же злая собака, стриженый наголо мальчик.
Бабка сидела за столом и низко опустив голову, хлебала из миски щи.
-Елизавета Прокофьевна…
-Я же говорила тебе, - не играй сам с собой. Теперь спрут в тебе.
-А что его вытащить нельзя?
-Нет. Ты его сам позвал. Ты же сам хотел.
-Я думал, я заработаю кучу денег, а потом уже мне можно и не играть.
-Кучи денег не бывает. Их всегда мало.
-А что мне делать со спрутом?
-Не знаю. Сам в себе ты решение найти должен.
Беркут перестал играть в соревнованиях, и его быстро забыли. Он устроился по специальности в какую-то контору, но долго там не проработал. Шахматы не давали ему покоя и он решил заняться тренерской работой.
В спортивной школе он встретил Огнева. Тот женился и уже давно работал тренером. Он тоже не мог хорошо играть после того случая.
-Привет! - сказал ему Огнев - Ты хочешь у нас работать?
-Нет. Или, вернее, да. Я еще не решил.
Он вернулся домой, а вечером почувствовал себя плохо. Из узлов в животе вырастали нити, сжимавшие его сердце. Он вызвал скорую. Его отвезли в больницу. Там ему сделали операцию по поводу прободной язвы. Вся операция прошла мимо сознания Беркута. В наркозном беспамятстве он ходил по шахматной доске, превращаясь то в королей, то в пешек.
Огнев пришел к нему в больницу.
-Мне надо поговорить с тобой - сказал он Огневу.
-Да, дело прошлое, - ответил Огнев, и не стал с ним особо разговаривать.
-Ты не знаешь…
-Я все знаю.
-Тогда прости меня.
-Прощаю. Хотя мне не за что тебя прощать. Я сам остановился, а ведь мог бы идти дальше.
-Сыграй со мной, Огнев, -прошептал Беркут.
-Хорошо. Когда выздоровеешь обязательно, - сказал тот.
И только тогда Беркут ощутил, как внутри него развязываются узлы.
Вечером его снова отвезли в операционную, потому что началось внутреннее кровотечение. Но Беркут опять ничего не видел кроме шахматной доски. Она превратилась в клетчатый круг, который они с Огневым смеясь катали по желтому утрамбованному песку пустыни.