Я тогда был молодым, самоуверенным лейтенантом, мечтающим о голубом берете десантника, но служившим начальником расчета в ракетной части, где не то что с парашютом не прыгали, но и стреляли из личного оружия лишь два раза в год – во время весенней и осенней проверок. Поэтому, когда во время обычного выезда боевых машин с ракетами в заданный лесной район, капитан Собко показал пачку патронов и предложил мне пострелять с ним из пистолета «Макарова», я с радостью согласился. Дело в том, что нам на такие выезды оружие выдавали, а патроны – нет.
Мы отошли от капониров – огромных окопов для машин, повесили на дерево листок из блокнота вместо мишени и метров с пятнадцати выстрелили раза по три, каждый из своего пистолета. Капитан стрелял слабо, хотя на мундире носил значок стрелка первого разряда. Мой пистолет был пристрелян хорошо – бил кучно.
Дело происходило ранней весной, и форма одежды у нас была еще зимняя. После обеда, от нечего делать, я предложил такому же двухгодичнику лейтенанту Афонину стрельнуть по шапкам с двадцати пяти метров. Я, мол, по твоей, а ты по моей шапке. Афонин посмотрел на меня как на идиота и изрек, что с такого расстояния каждый дурак попадет. Я удивился, считая себя неплохим стрелком, но из «Макарова» попасть в шапку с двадцати пяти метров, даже для меня задача была не простая.
-Ладно, – говорю, – давай стрелять с пятидесяти метров. Но, из пистолета с такого расстояния попасть по шапке?
-Как из пистолета? – удивился Афонин. – Я думал, что ты предлагаешь стрелять из автомата. - Тут пришла моя очередь удивляться. Афонин продолжил. - Нет, из пистолета с пятидесяти метров в шапку попасть нельзя!
-Спорим на коньяк! – предложил я.
Мы ударили по рукам. Пошли к капитану. Он выслушал нас, согласился выступить в качестве судьи и выдал мне один патрон. Прапорщик Банько, курносый богатырь и любимец батареи, установил шапку лейтенанта Афонина у дальней стенки капонира и отсчитал пятьдесят громадных шагов, и ногой провел черту.
За моей спиной собралась вся батарея. Капитан Собко стоял рядом и приготовился смотреть в свой двенадцатикратный бинокль. По своей гражданской специальности я физик и, будучи уже офицером, от скуки рассчитал поправку для пистолета «Макарова» на пятьдесят метров. Она равнялась примерно двадцати сантиметрам.
Я встал на огневой рубеж, – линию на земле, проведенную прапорщиком и взглянул на мишень. Шапка на таком расстоянии казалась очень маленькой. Поднял руку с пистолетом и прицелился выше шапки примерно на ее размер, задержал дыхание, и плавно стал давить на спусковой крючок. В стрельбе из пистолета – главное плавный спуск, чтобы не было никаких рывков.
Прозвучал выстрел. Капитан, не отрывая бинокля от глаз, удовлетворенно констатировал:
-Мимо!
Я вместе, с каким-то рядовым рванул к мишени. Было досадно, что я промазал.
К шапке первым подбежал солдат, и я услышал его радостный крик:
-Есть, товарищ лейтенант!
Он поднял шапку, просунув в образовавшуюся дырку палец. Пуля на излете пробороздила боковую сторону шапки, разворотив ватную набивку.
Назад я шел спокойно и с достоинством. Афонин стрелять даже не пытался, но и коньяка я от него не дождался.