- О, как раз тебя не хватало для компании, – Ник ставит чайник. – Анжей сейчас воду принесёт, там машина только что отъехала.
- Видел, как она ноздря в ноздрю с автобусом ехала.
- А, ты же с автовокзала ехал. То-то я смотрю, ты отзванивался, что с развилки идёшь.
- Я со станции шёл. Мне просто на пути Карина попалась, она в магазин шла за макаронами, Екатерина Анатольевна попросила. Я отзвонился только для того, чтобы меня не теряли.
- Да ладно, всё гут, как Шанин говорит. Каринка сейчас, кстати, сюда придёт, она же для нас суп купила «бизнес-ланчевский» какой-то. Там ещё есть второе, я набрал. Чай я попозже поставлю.
Карину и Анжея приносит ровно одним и тем же ветром. Поляк проходит в дверь первым – три бутыли «Норинговской» воды вам не шутка, Карина даже слегка ему помогает. У неё-то самой был только пакет с супами сначала. Кстати, я замечаю, что ведьма пришла сюда босиком, и по ногам было видно, что она явно не на пороге разулась. А обувь ей положить было явно некуда.
- Анжей, – говорит она, – я сейчас ноги протру… Кстати, тут у тебя швабры нет?
- В углу стоит, вода налита уже, а что?
- Так я подотру немного, а то некрасиво будет у вас тут нагрязнить. У меня же тут туфли порвались по дороге, я в старых пошла.
- Каринка, ты ноги протри сначала, а то грязь развезёшь ещё.
Довольно быстро Карина подтирает за собой, после чего Ник ставит второй чайник, остальную воду вылив в принесённые плошки с супом. Анжей насыпает в чайник заварку (судя по бумажному пакету, подписанному чёрными чернилами, пакет из «Унции»).
- О, Анжей, у тебя «порох», что ли?
- Ну, да, только там же он «Храм Неба».
- Неважно, всё равно «порох», – отвечает Карина. – Кстати, я тут недавно с Екатериной Анатольевной спорила насчёт чая. Она же не жалует «порох», а я как раз в последнее время его очень много пью. Света Широкова тоже, кстати, не очень «порох» жалует. Но это уже так, ерунда. Хотя есть у меня и союзники, та же Лейла, леди Зарифы дочка. А ты, кстати, Анжей, насколько я знаю, больше всё-таки чёрный чай пьёшь?
- Да, как раз сейчас домой увёз чёрный – «Петтиогалла», Цейлон, Гражина его обожает. Как видишь, компромат для Жени Жукова есть. Хотя мне оно по бороде на самом деле. Как говорил Царь Василич, как я любил макароны, так и буду любить макароны. Нет, есть и обязательства перед другими людьми, та же семья. Но это именно те обязательства, которые я лично взял на себя сам, и меня никто не вёл давать эти обязательства на аркане и не тянул за язык соглашаться с обязанностями.
- А что Жуков? – удивлённо спросила Карина. – Вроде бы, он не навязывал ничего лично тебе. Ты его даже не знаешь, ну, реклама…
- Каринка, фишка как раз в том, что Жуков просто решил заколотить «бакинских» на модной теме, не весь хип-хоп состоит из ныне сидящего Осснэйка и MOSCOW DEATH BRIGADE с SIBERIAN OUTLAW под ручку. И он давно уже потратил эти бабки. Но он стал мифом, вот что важно. Он – символ определённой прослойки людей, и лоха в этом он дал чуть ли не больше, чем знаменитый Слава Мук, который теперь наверняка не очень жалует «репера Сяву». И они могут ручкаться со Смэшем хоть сколько, всё равно слава гопника к Муку прилипла всерьёз и надолго. И началось это немного раньше рекламной кампании «San Interbru», по-моему, надо уточнить у кого-нибудь из знакомых, кто там в курсах. Жуков мог это учесть и отказаться быть «ковёрным» в этом цирке, чтобы остаться здесь, когда цирк уедет отсюда. Саня в курсе, у него эта тема тоже «больная».
- В рамках одного человека в семье, и то – не всегда, хотя в этом и вся проблема, что ты не знаешь, когда ему приспичит, – ответил я. – К тому же он уже давно знает, чего я не покупаю никому, и это поручение исключается изначально. Вся моя проблема здесь – это отсутствие личного веника, личного совка и энного количества электролампочек, которые не жалко будет разбить, а то начнутся «пасхальные штаны», а дальше процесс прост и предсказуем: «Гувер – это голова, Гинденбург – это голова, Гувер и Гинденбург – две головы, Гувер, Гинденбург и Валиадис – три головы, в общем, Змей-Горыныч какой-то получается». Но это нечасто бывает.
- А при чём тут Евгений Жуков? – недоумевает Карина.
- Жуков – так, стрелочник, курсант-размазня с космического ассенизатора Стёпа Лебедев. Он просто громче остальных провозгласил. Ему тапком попало по лбу – остальные спрятались. А если серьёзно, то продавцы коллективного сознания тоже не лохи и знают, что нужно сделать для продажи барахлоидного товара не очень сильным лохам по цене качественного. Реклама, мода, тель-авизор, Каринка. Сейчас сложнее найти новых Кошкиных. Сейчас надо привлечь, обаять, как говорил Басов-старший. Иначе они не нашли бы «кнопку» у тех, кому сливают свой мусор под видом «товара-люкс».
- Понятно, Анжей, можно сказать, классика жанра – как ты сам любишь говорить. Те, кому хочется создать коллектив, чтобы навязывать свои идеи, так?
- По-тупому – да. Сейчас существует своеобразный «клапан сброса» для «маленьких Буонапарте» – стратегические компьютерные игры, сетевые побоища всякие, у меня дома, кстати, стоит новый “Team Fortress”, шёл в комплекте. Но кому-то этого мало. Это как для любителей исторического фехтования (Саня знает, о чём я). Настоящий, пусть и не остро отточенный клинок или хотя бы деревяшка толкиениста, не в обиду будет сказано той части гостей этой конференции, которая пришла в Викку с ролевых полигонов.
- Если ты имеешь в виду мою и Елены Александровны беседу с двумя хамами, одного из которых я слил в чёрный список за оскорбительные подписи к фото и рисункам, то мне это уже тогда было просто смешно, – ответил я. – Человек сам же прыгает по граблям, чтобы они ему по лбу дали. Но к теме разговора.
- Логично, – замечает Анжей. – Так вот, к вопросу «пикейных жилетов» и «пасхальных штанов». На самом деле коллективистов существует два типа – это те, кто создаёт коллектив, и те, кто в него вливается. Я сейчас не говорю о степени «преданности», чаще всего она определяется полезностью вливания в коллектив. То есть ты ищешь выгоды на уровне карьеры, ты не видишь другого варианта, как влиться и жить по уставу, или для тебя это неприемлемо полностью. Собственно, коллективист-проповедник (как вариант – агитатор партии) чаще всего строит свою карьеру в коллективе такими действиями. То есть он, как солдат «коллективной» армии, носит в ранце маршальский жезл. И на уровне, где он может командовать, он это делает. А вообще – это работа в централизованной системе, которая монополизирует (или хотя бы пытается монополизировать) контроль над ситуацией и составляет «всеобщий договор». Понятно, кто имеет наибольший доход в этом «предприятии». И иногда – непомерно большой.
В этот момент раздаётся стук в дверь. Анжей идёт открывать. Оказывается, сюда решила заглянуть на огонёк Анна Андреевна, а с ней пришла Настя Григорьева – дочка Безумной Лори. Настя сразу же выложила на стол пакетик с пирожками («Дома пекла, ещё совсем тёплые»), а Анна Андреевна ставит на электроплитку (газовая не работала, оказывается) небольшую кастрюльку с каким-то супом.
- Чтоб вас не объедать, – замечает она. – Да и вам достанется, я же знаю, что вы тут надолго со своими рассуждениями.
- Анна Андреевна, скажите прямо, где опять предохранитель нае**улся, – замечает Анжей. – Если у меня такой есть, я его сейчас же заменю.
- Нет, Анжей, пока всё в порядке, ты же всё ещё до заезда поменял, все корпуса обошёл. Я просто зашла. А вы тут опять обсуждаете что-то?
- Проблемы мирового коллективизма, откуда ноги растут у них.
- Анжей, ты не против, если мы с Настей в разговоре поучаствуем?
- Ничего, что вы не с самого начала?
- Рискну предположить, что ты тут расписываешь старую, как мир, теорию о том, что самые большие защитники коллектива – это гипертрофированные эгоисты. Ошиблась?
- К этому шло, хотя ещё не пришло.
- Ну, тогда ты позволишь мне кое-что по этому поводу сказать?
- Я вас очень внимательно слушаю.
- Зара мне рассказала, что у вас тут недавно был весьма непростой разговор на темы семьи и семейных ценностей. Ты там довольно жёстко всё это критиковал.
- Анна Андреевна, вы же знаете, что она не прочла в той методичке. На самом деле – и присутствующие это прекрасно понимают, – семья в «антикультовом» контексте является лишь орудием борьбы против оппонентов. Инструментом «соборности». Именно поэтому и культивируется «престижный возраст». Или, скажем, вот эта муть про нелегалов, когда начинается этот дурацкий национализм. Ведь настоящая причина в том, что коренное население не находит работу не потому, что оно быдляцкое, не потому, что таджики все места заняли. Торг не состоялся. Как очень правильно по этому поводу сказал в той самой статье мной уважаемый Вис Виталис, одному суп жидок, а другому жемчуг мелок.
- Анжей, можно? – замечает Карина. – Я тебе скажу со своей стороны, так как проблема-то знакомая для меня. Русский за такие деньги работать не хочет, и права у него такие, что он может законно пойти в суд и выколотить у работодателя долг по зарплате. А вот эти все таджики приезжают – я знаю, нам в магазине полгода назад ремонт делали как раз… В общем, у них паспорта нормального нет, они приехали какими-то там партизанскими путями, думали заработать на нормальную жизнь. Дома-то им всё равно заработок не получается найти, а семью кормить надо. Вот они и работают, где могут. У них выхода нет. Им и платят копейки.
- Правильно, Каринка, тут спорить не буду, но я не про то, – Водецкий убавил огонь на плите. – На всякий случай… Так вот, возвращаясь туда, откуда мы вбок побежали. Там на самом деле проблема не в работодателе, а в гражданах. В их отношении к работе. Работа – чтобы деньги получать. И чем лучше платят, больше, регулярнее, тем лучше. Частнику немного проще, он может гастарбайтеров нанять с чистой совестью, он цинично и честно мыслит: «Тебе нужны деньги – мне нужен рабочий. Не сошлись в цене – незаменимых у меня нет». А вот тем, кто образует государство, так нельзя. Наёмник хорошо воюет на стороне того, кто хорошо платит, служит тому, кто щедрее. А это очень большие расходы и серьёзный риск. И так очень легко потерять контроль в желаемых масштабах. Это приводит к стремлению пересмотреть вопросы торговли. И вот тут-то вместо честной торговли начинается то, что просторечно называют «пирамидами». Обещание минимума вложений и максимума доходов при заключении договора. Как раз это – плод сознания тех самых коллективистов, которых пан Джеймс сравнивает с «пикейными жилетами» из Черноморска («пасхальные штаны», «Змей-Горыныч», лампочки). Эта публика старается продать тебе ненужное на самом деле барахло, придумывая такие методы маркетинга (включая сетевой), что при внимательном рассмотрении они кажутся совсем уж какими-то хитровывернутыми. Вот я о чём. Иногда для создания удачной продажной ситуации здесь используется то, что сложно отвергнуть полностью ввиду естественности. Семья, дружба, ещё какие-то схемы удобные. Либо это создание условий, когда выгоднее будет влиться в коллектив. Разовый комфорт, когда здесь и сейчас тебе будет проще выполнять просьбы коллективиста и быть частью коллектива, чем отъедаться от «коллективных дворняжек». В принципе, это – форма шантажа, недалеко ушедшая от того, что часто описывается в рассказах на темы BDSM. Ты подчиняешься, чтобы не иметь проблем. Тебя начинают подавлять – не обязательно жёстко. Собственно, дальше идёт изложение песни товарища Лысикова «Любовь».
- А Анжей, естественно, предпочитает «Я люблю людей», – не сдержалась Настя.
- И этим я горжусь, – ответил поляк, посмотрев в кастрюлю. – Ты недооцениваешь роль здорового и честного эгоизма. А как раз это позволяет наладить опять-таки здоровые отношения с ближними, когда люди понимают, что можно, а что нельзя, и прав совсем не обязательно тот, у кого больше прав. А именно право сильного и властного – это основа коллективизма. На мелкосемейном ли уровне или на крупногосударственном. Принцип Подобия никакой Новый Завет не отменил, хоть сам Гребенщиков бы на крест полез, а не какой-то Первофюрер Йезус Христус, которому сначала Зиг, а потом Хайль. И умные люди не отвергают, а используют. Как в «Ледниковом периоде» фраза была хорошая: «Это предусмотрено природой, если хочешь знать».
- Ты о чём, Анжей? – спросила Анна Андреевна.
- Коллективист цепляется за всё, что позволяет ему вовлечь в коллектив и удержать в нём неограниченно долго. Соль Упячки в том, что есть коллективизм. Это когда кому-либо больше всех надо. Вот что такое коллективизм. При личном договоре коллективизма не бывает: учитывается каждое «я» в «мы». Спрашивается, почему я должен подобный тривиум объяснять людям, использующим эти принципы и чаще отсеивающим кандидата в члены ковена, чем принимающим?
- Ты и не должен, Анжей, – успокоила его Настя. – Просто получилось так, что ты сам начал этот разговор. Нет, я согласна, что меня лично не звали в этот разговор. Ты не звал, я сама напросилась с Анной Андреевной за компанию. Но ведь ты же был не против нас выслушать. А тебя не поняли. Ты разве хочешь остаться непонятым?
- Нет, конечно, но просто вы это знаете, так что могли бы понять, что мне претит в коллективизме, и почему я за личный договор. Кстати, Саня, я вот тебе тут рассказывал уже сколько про «Чёрное Сопротивление». Как раз там серьёзно ведётся борьба против коллективизма и за личный договор. Что, например, противоречит идее NSDAP и «чернорубашечников» о пресловутой «соборности», начинающейся с крещения в несознательном возрасте. Договор, который подписали за тебя. И очень серьёзный. Для многих не является шуткой то, что им сказали про ад и то, что они туда попадут. Если от «истинной церкви» отрекутся.
- Ну, тут я с тобой спорить не буду, Анжей, – заметила Анна Андреевна. – Это та самая причина, по которой у «Исследователей», скажем, до сих пор (при том, что уже есть взрослые дети у многих из членов общин, и они тоже виккане) не укоренился, а точнее, отсутствует, как явление, «викканинг», на Западе считающийся вполне нормальным. Но то, что упоминаешь ты, является на самом деле формально правильным, а методически – это опять же конфликт, причём, предельно жёсткий, выходящий на насилие там, где без него, в принципе, прекрасно можно обойтись. «Чёрное Сопротивление» в этом отношении не сильно далеко ушло от RASH, чьи методы лично я совершенно не приемлю. Нет, я не осуждаю тех, кто по вынужденной необходимости жёстко противодействует фашистам и религиозным фанатикам. Но надо вовремя останавливаться и не обострять это до того, что в банальной, в общем-то, просьбе помочь или желании пообщаться видеть агрессию. Это не только Анжея, к слову, касается.
- Если это про меня, – замечаю я, – то это так зря. Я выполняю то, что реально нужно выполнить. Но я лично (и вряд ли я в этом уникум) терпеть не могу людей, которые донимают своей болтовнёй вокруг да около, хотя наверняка видят, что мне только это уродское воспитание интеллигентное не позволяет ему в калган чем-нибудь запустить.
- Ну, – замечает Анжей. – Главное оружие хама в борьбе с интеллигентом какое? Как раз-таки интеллигентность последнего. Знаменитое «женщину можно ударить только цветком» привело к тому, что переодетые в женщин повстанцы в своё время перебили гвардию французского короля. И бедняге Луи Капету вскоре сделали что? «Секир-башка» ему сделали. With Englishmen speak English. Кстати, Саня, когда мы в «Меге» с Шахиней говорили, то я вскользь (прямо из-за диспута не получилось) упомянул психологическую программу, которая называется «Антивирус». По-простому – «Касперский» или «Каспер». Это та программа, которая практикуется «Чёрным Сопротивлением» для того, чтобы человек не попал под влияние «соборности». Профилактика безотказности на всех уровнях общения, умение отстаивать своё право на уединение и самовыражение. Ведь что другое, а умение правильно конфликтовать и отчуждаться у многих людей в России начисто отсутствует. Хаотично, не в меру эмоционально, часто с применением крайних мер. А это может сыграть на руку тем, кто тебя «ломает» и коллективизирует. Они в таком порыве могут либо найти в тебе трещину, и ты окончательно сломаешься, либо у них будет законный способ репрессировать тебя в том или ином виде. В Красноярске были опыты очень неплохие, там нашлись энтузиасты. Только везде проблема специалистов, хорошие спецы дорого берут за работу, а плохие незачем, они дадут совет, а он не будет работать. Попутно с практикой, кстати, разрабатывается теоретическая подкладка под это дело, методички – вроде той, которая Шахине попалась. Есть сейчас методичка так себе (хорошую ещё разрабатывают) по аккуратному избавлению от навязанных друзей.
- Анжей, а поподробнее про эту методичку? – это Настя.
- Там всё в стадии разработки пока. Смысл такой, чтобы грамотно избавляться от круга друзей, через который на тебя будут пытаться влиять – от родителей и педагогов до тех же «сетевиков». Частный случай борьбы с влиянием коллективистов. На самом деле там есть методы, которые кто-то окрестил «шпионскими». Например, это то же умение вовремя сворачивать разговор. Чтобы человек не мог за что-либо «зацепиться». Кстати, есть ещё одна польза от этого – тебя будет трудно «подцепить» в конфликтной ситуации, а сейчас всё ещё актуальна тема гопников, к сожалению.
- Извини, Анжей, опять вмешаюсь, – Анна Андреевна вступает в разговор. – Всё это на самом деле замечательно, конечно, но я просто сама посмотрела материалы по вот этому вот самому «Антивирусу». Эта программа оказывается опасной в том отношении, что она формирует подозрительного, замкнутого, конфликтного человека. Даже если его всё-таки не назовут сектантом и не отправят на обследование в психиатрическую больницу, то он будет изгоем, потому что систематические отказы в общении приведут к тому, что может возникнуть риск получить громкую славу живой необщительности и конфликтности. Тебя будут всё время подозревать в постоянной готовности по надуманному поводу прекратить отношения. Ты будешь считаться ненадёжным, а если при конфликтах ты покажешь, что это не так, то всё равно тебе будут не доверять, полагая, что ты можешь из-за пустяка сорвать свою часть общего дела. Это и в быту будет плохо, и на работу тебя могут начать не брать: а то поссоришься с начальством и свой участок работы завалишь.
- То же самое с тем же успехом могла бы сказать и сиятельная Юлия Шишкина, также известная, как Умка-На-Венике, – заметил Анжей. – При этом Умка – это не полярный медвежонок, как вы сами понимаете. В обоих случаях борьба с несвободой идёт через идеальные методы. Но ведь идеала в природе не существует, к сожалению. Иногда на попытку подавления нужно отвечать подавлением же. Выровнять ставки в торге. Чтобы не было красивых наклеек на барахле и добровольно-принудительной покупки ненужных услуг. Вот для чего существует «Антивирус». Чтобы человек имел понимание того, что его в любой момент могут надурить, и всегда добивался исключительно честного и уважительного торга. А именно это как раз и невыгодно коллективистам. В силу данного обстоятельства формируется, кстати, отношение к «бунту индивидуализма», что очень хорошо показано в «Золотом телёнке». Этот бунт всегда стараются показать куда более мелочным, чем «народные восстания», которые в немалой степени являлись попыткой не уничтожить тоталитарную систему, а просто взять её под свой контроль. Попросту всю эту власть перераспределить, как сделал на подконтрольных ему территориях один фракийский рудиарий.
- Его не Спартак звали? – спросила Настя.
- Не могу припомнить во Фракии много других рудиариев, которые успешно смели с дороги тонну римских солдат, пока с ними окончательно не расправились. Ладно, теперь к нам. Вопросы дресс-кода. В школах мы предлагали отменить все эти постановления и ввести чётко прописанные на бумаге правила там, где это необходимо: физкультура, труд, химия, физика. Ну, где желателен халат, перчатки (работа с реактивами), косынка или берет (на трудах, где станки какие-нибудь токарные или сверлильные, чтобы волосы не намотались). В метро (тут в Новосибе опять решили запретить в метро босиком заходить и на роликах) – там запретить сильно закрывающие лоб платки (может съехать на глаза, это не очень безопасно) и длинные юбки (тряпку быстрее в гребёнку эскалатора затянет, чем собачьи когти или ногу). Попов, кстати, тоже в метро не пускать – рясы тоже длинные, могут в гребёнку попасть. На работе спецодежду выдавать, а БТБ загрузить работой по надзору сильнее прежнего, чтобы следили за допуском и положенными средствами безопасности – пояса монтёрские, щитки, очки защитные. Дресс-код по эстетическим соображениям ограничивать только рабочими местами, где это вызвано чётко прописанной концептуальностью заведения. Туда ведь нанимаются добровольно, и не всем туда попасть получается. Но это – не часть «Антивируса», «Антивирус» нужен в данном случае только для того, чтобы заставить требующего соблюдения дресс-кода отчитываться перед вами за то, что он требует: почему, кто установил правило, его ранг, его права по отношению к вам по закону. Раз уж государство.
- Чувство вины, Анжей, ты про это не сказал, – заметила Карина.
- Да, очень важная часть программы – «Покинуть рабский чердак». Там больше именно психологической устойчивости идёт, чтобы из вас не жали слезу, чтобы не давили на ответственность, чтобы исключить манипулирование через болезнь и её симуляцию – это часто бывает, причём, иногда коллективисты пользуются чужой болезнью, чтобы занять тебя. Создатели фильма «Вам и не снилось» показали такую ситуацию в виде совсем уже «влажного препарата» – как на уроке биологии в школе.
- Есть проблема, – заметил я. – Когда ничего не получается с давлением на совесть, начинается грубый шантаж. И часто – сопряжённый с насилием.
- Это уже стопроцентное основание начать искать работу с зарплатой, достаточной для того, чтобы оплачивать квартиру, ну, или, как минимум, решать вопросы покупки музыкальной техники, компьютера, одежды, чтобы не нуждаться при этом ни в чьей помощи. И самому в дальнейшем не советоваться в выборе одежды или музыки (игр) с теми, кто на тебя «наехал» из друзей или родных. Консультируйся за деньги или на сервисах Интернета. И старайся как можно меньше пользоваться едой из родительских запасов – покупай на свои деньги. Ну, а если есть возможность съехать из родительской квартиры, то стоит так поступить, причём, уехать в другой конец города или поближе к месту работы, чем дальше от прежнего круга общения, тем лучше. Чтобы не пошла вторая волна «подкатов» – через других родственников, через друзей, соседей. Кстати, тут мы подходим к проблеме «навязанных друзей» опять же.
- Анжей, но ведь это же всё очень спорно, – заметила Анна Андреевна. – Я не спорю, сама была свидетельницей таких интриг. Но видеть в каждом знакомом родственников, который хочет общаться с тобой, «навязанного друга»…
- Иногда и паранойя может оказаться полезной, – отпарировал Водецкий. – Я молчу о том, что у любого человека есть его частная территория, на которую никто не имеет права вторгаться. То есть он имеет полное право, если он не давал присяги в суде или не обращался за помощью, требующей откровенности, отказать в общении. Точно так же он имеет полное право отказаться от участия в мероприятии (бывает, например, когда коллективисты на предприятиях устраивают обязательные корпоративные посиделки где-нибудь, и если ты в них не участвуешь, то ты можешь получить «пробоину» в карьере). Вот эту проблему и призван решать «Антивирус».
- И вот это – проблема всех антивирусов, – тут же сказала Настя. – Некоторые из них так рьяно ловят угрозы, что тебе сложно работать на компьютере. Здесь может быть та же самая проблема. К примеру, тебе удаётся воспользоваться советами этой программы, её методами. Ты умело отшиваешь любого, кто тебе не понравился: «Знаешь, я тебя впервые вижу, ты какой-то не в меру общительный – иди-ка ты дальним лесом». Не говоря о том, что эта палка тоже о двух концах, то есть это могут применить и к тебе, есть другая серьёзная опасность. Раз ты отшиваешь человека, два, три. Вокруг тебя постепенно будет складываться образ такого сыча, который просто «человек-отказ» какой-то. Просто люди в обществе будут избегать общения с тобой – опять это дежурное «пошёл вон», ну его. На работе карьера не движется, в лучшем случае она будет стоять на месте. Спросить совета, когда он нужен, тебе будет сложно: все знают, что ты не слушаешь советов. В крайнем случае, тебе придётся «торговаться», а постоянно делать это утомительно. Наконец, то, что очень хорошо используют антикультисты. Ты не даёшь информации о себе, и она за тебя будет придумана людьми вокруг. А у страха-то глаза велики, сам понимаешь. Вот так твоя «зона отчуждения» может превратиться для тебя в «одиночную камеру со всеми удобствами». В лучшем случае тебе грозит «жизнь шпиона» – будешь с «двойным дном», это даже при благополучном исходе может быть просто некомфортно, сложно жить просто. Это к вопросу «дозирования информации». Как сказала в своё время Лори Кэбот, наше молчание позволило «им» говорить за нас.
- Настя, это правильно там, где на земле мир и во человецех благоволение. Сейчас кое-кто объявил и тебе тоже духовную войну. Протестант Кеннет Боа сказал: «Вы приступаете к духовной битве». А теперь учти, что этот опыт используют и греко-ортодоксы, так что не должно быть ничего, что давало бы им повод начать лезть в душу. В первую очередь это воспитание, которое многие имеют, эта наивная безотказность. Дескать, человек тебя в первый раз видит. Да, но именно он уже составил первое, пусть даже ложное понимание тебя, и если ты не подходишь под критерии «своего», ты – «пленник сектантов» или один из них. Делай выводы сама. И именно из этого обстоятельства, из характера общества, и был разработан «Антивирус». Чтобы научиться выживать в мире давления на голову, не теряя себя, как личность. Вот задача «Антивируса», как идеи. Точнее, как программы помощи. Что уже, исходя из названия, говорит о том, что помощь потребовалась: участие в таких программах не только строго добровольное, но и требуется подписать бумагу о том, что это именно так, и человек не просто по своей воле пришёл, но и трезв, как стекло.
- Это я знаю, – сказала ведьма. – Этого можно было и не говорить мне. Я о последствиях применения метода сейчас говорила. И потом, сам же посуди, если речь идёт о попытке контроля, кто же будет допускать-то, чтобы этот контроль у него ни с того, ни с сего взял да и между пальцев просочился? Разве это для таких людей допустимо? Сам знаешь, как это воспринимается потом по их вине.
- И именно поэтому задачей таких программ является в итоге максимальный выпуск людей, которые контролю со стороны Рейха не поддаются. Как только это количество станет немного больше, Рейх потеряет силу многократно, потому что на таких людей не действуют методы убеждения. Вариантов два – полноценный фашизм или (что удобнее в итоге) переход к либеральной демократии.
- Насколько я понимаю, Анжей, – заметила Анна Андреевна, – эта ваша программа (ты извини, что я тебя прервала, просто мы далеко ушли куда-то), всё-таки направлена не на повышение политической грамотности, а на усиление навыков отказа и сохранение твоего личного пространства при столкновении с коллективистом или навязанными им друзьями. Например, ты занят каким-либо делом (я не про тебя, я для примера), касающимся лично тебя, а тебя вдруг просят помочь по дому, когда ты предполагал, скажем, написать письмо другу, который живёт в другом городе, и с которым у тебя по-другому не получается пока пообщаться.
- Мелковатый калибр, Анна Андреевна, – ответил Анжей. – Саня мне говорил про совсем другое, там не обязательно почту проверить надо или что-то важное скачать. Если вы об этом. Там была работа с музыкой, так, Саня?
- Точно, – подтверждаю я. – И это – случай именно в родственной среде, а ведь бывают и «припрягательства» от совсем чужих людей или отвлечение на бесцельный (точнее будет сказать, «начальственный») разговор – как это у меня на обеих работах было. Только на первой-то я как вопрос решил? Пришёл в кабинет и прямо сказал, что прошу меня впредь по случаям, не относящимся к работе (коллективные поздравления с днём рождения кого-то, кто мне не сват и не брат, к примеру) не вызывать.
- Да, точно, Саня, – подхватил Анжей. – То есть корпоративные мероприятия те же самые, не повышающие ничего кроме коллективности на работе (что сейчас в офисах стало распространённым явлением). Вовлечение в общественные организации опять же, принуждение к осведомительству в «компетентных органах», навязывание круга общения, дресс-кода, просто «ломка», шантаж – всему этому надо уметь противостоять. Вот для чего создавался «Антивирус». В первую очередь, конечно, это противостояние тем, кто навязывает какие-то стержневые ценности, входящие в противоречие с твоей свободой. Тем же антикультистам. Теперь, раз уж за меня говорят, скажу и я за «почти оппозицию» пару слов. Так вот, рассуждение о том, что такое отношение к общению – это хорошая почва для развития подозрительности и прекрасный способ заработать себе одиночество на всю жизнь. Оно неверно. Да, если это применять по поводу и без такового, но есть ведь и здравый смысл. Когда говорят об «обнулении ценностей», то понимают так, что всё идёт прямым курсом на юг. А это не так. «Всё» не отрицается, отрицается первичность того, без чего можно обойтись. То есть останется то, что лично тебе будет необходимо. И это автоматически лишает смысла отрицание института семьи. Просто это переводит данные отношения в плоскость равноправия. А равноправие – это и равная ответственность. Как бы это формально не относится к тому, что связано с «Антивирусом». Но на самом деле ведь сюда это тоже приложимо. Если кто-то здесь не хочет сказать, что не существует манипуляции через родство, дружбу, морально-этические нормы.
- Существует, конечно, – сказала в ответ Анна Андреевна. – Анжей, речь-то не о том, что «Антивирус» неправилен. Речь о том, что он может дать опасный перегиб. И в случае с теми же греко-ортодоксами такая опасность есть. Не каждый, кто крещён и даже воцерковлен по этому обычаю, согласен с методами антикультистов. И как раз в случае применения «зоны отчуждения» больше всего пострадают люди, которые просто не в то время и не в том месте оказались со своей верой и её внешними знаками. Чаще всего на улице с тобой по мелочи может заговорить просто человек, не священник, не сотрудник миссионерского отдела. И о вере он с тобой бы не заговорил. А ты его прогнал. Или те же родственники. Ты говоришь о теме «навязанных друзей», то есть тех, с кем тебя знакомят родные. Человек просто хочет познакомиться с тобой, и никакой интриги нет. Или он не в курсе. А перепадает ему. Часто только по подозрению. А потом, когда ты накричал на человека, грубо выставил вон, ты уже не сможешь так же легко, как прогнал, извиниться. В большинстве случаев ты будешь потом иметь рядом недоброжелателя, которого сам создал. И потом, не подозревать же каждого человека в том, что его к тебе подослали. Так ты перестанешь всем доверять.
- Анна Андреевна, это – крайности. И их очень мало. В большинстве случаев человек не успевает понять, за что его выгнали или послали на хрен.
- То-то и оно, – подхватила Карина. – Человек просто подошёл спросить, который час. Ты его послал дальним лесом, как ты сам говоришь. Он не понял сути претензий. Вот он и будет думать, что ты на всех злой. А в случае с «навязанными друзьями» получается так, что ты так же ни за что пинка навесил человеку, тот не понял, за что его так. И будет думать о тебе что-нибудь не очень хорошее.
- Так как раз и мыслят те, кто вырабатывает у «просто человека» непонимание сути таких программ, как «Антивирус», – ответил на всё это Водецкий. – Человеку просто показывается крайняя сторона, побочный эффект – и он уже боится того, что для него до этого разговора объявили страшным. Одиночество, непонимание, подозрения на болезнь, необходимость выживания в «бетонных джунглях». На самом деле это – приобщение к «социальной наркомании», общению ради общения, которое не даёт информации, годной на то, чтобы на этом фундаменте самосовершенствоваться. Зависимость от толп, того, чтобы толкаться рядом с другими людьми, искать моральную поддержку. Без всего этого у человека может «потечь крыша». Неумение переносить одиночество и противостоять психологическому давлению выгодно тем, кто создаёт режимы и государства: это даёт им возможность контролировать граждан или подданных на нижних уровнях организации сообщества. Рейх готов, живи здесь или покончи с собой, потому что за пределами Рейха ты никому не нужен. Это тоже внушают – чтоб не эмигрировали. Совершенный человек – вне всего этого и может выжить в любой точке земного шара. Но именно это делает его непригодным и даже опасным для Рейха, поскольку он может понять, что Рейх – это фикция, за счёт которой им, этим человеком, управляют. Чем больше таких людей, тем Рейх менее жизнеспособен. Выводы очевидны.
- В общем, Анжей, этот разговор несколько бесполезен, – заметила Карина. – Так что лучше, как ты предлагаешь, дождёмся леди Зарифу, чтобы она принесла всё необходимое для готовки, а то мне интересно, что это там за плескавица. Кстати, Анжей, для большей пользы. Кто такой этот Срджан, о котором вы говорили?
- Если я тебе скажу не «Срджан», а «Серж», тебе будет понятнее? Его русские обычно именно так и зовут, Серж. Ну, Маркович, я же тебе про него уже сколько говорил.
- Так ты бы сразу сказал, что это Серж Маркович, – рассмеялась ведьма. – А то я думаю, кто такой, и почему мне эти описания леди Зарифы кого-то напоминают. А откуда?.. Хотя это уже неважно…
- Так, Анжей, – замечает появившаяся в домике леди Зарифа, – я тебя обыскалась. Ты не забыл, что нам с тобой сегодня плескавицу делать? Я уже всё принесла, жду, когда ты освободишься.
- Как говаривал Министр снов, лечу, пани Зарифа, лечу, – Анжей смеётся. – Интересно, что за рецепт вам там Срджан рассказал по секрету…