Птица по имени олл

                ПТИЦА ПО ИМЕНИ ОЛЛ…

     Девушка вздрогнула и открыла глаза. Она была в своей комнате, в своей кровати, стоявшей около огромного – во всю стену – окна, но что-то вдруг насторожило её. И это что-то было тёмной точкой за окном, которая с каждой секундой становилась всё больше и больше. Пока было непонятно, что это, но скорость, с которой летел предмет или живое существо, настораживала. Девушка откинула лёгкое тёмно-синее пуховое одеяло и села на краешек кровати. Она была ещё подростком: худенькая, угловатая, с длинной тонкой шеей. Её иссиня-чёрные волосы были подстрижены под «карэ» и потому закрывали часть её лица, как шторки, выделялись только огромные голубые глаза, широко распахнутые миру и готовые удивляться с утра до вечера. Если кто-то думает, что у девушки не было имени, то он глубоко заблуждается, имя у неё было – Олл. Самое обычное для жителей той страны, где она жила.
     Между тем точка приближалась, и скоро стало понятно, что это была птица. Олл встала с кровати и подошла к окну. В своей длинной ночной рубашке она казалась совсем тоненькой и беззащитной, но в душе её не было страха перед неведомой гостьей, летящей именно к ней в это раннее утро.
     Птица затормозила прямо перед окном, сделав перед ним круг и плавно перейдя в режим планирования. Она была крупная, размером с павлина и павлиньим же хвостом, небольшую голову украшал широкий и бугристый у основания клюв, заканчивающийся небольшим крючком, и большие с длинными ресницами глаза, из-за осмысленного выражения очень похожие на человеческие. Птица на лету заглянула в окно и пристально посмотрела на девушку. Олл показалось, что она хитро улыбается. В её сердце не закралось и доли сомнения в том, что этого не может быть, она воспринимала мир таким, каким его видела, поэтому задвинула часть окна в стену и вышла на балкон. Птица сидела перед ней, внимательно её разглядывая. Она наклоняла голову то вправо, то влево, то замирала в одной какой-то позе и вдруг вся словно потекла, и Олл увидела вместо головы птицы голову прекрасной молодой женщины в короне, украшенной зелёными изумрудами. Женщина улыбалась и что-то говорила девушке, но та не понимала значения слов, очарованная странностью и нездешней красотой гостьи. Как ни странно, птицу совсем не волновало то, что её не понимают, она делала своё дело и ничуть не беспокоилась о том, что будет после. Сказав всё, что было нужно, она вновь стала птицей, на прощание раскрыла свой удивительный хвост и, заглянув Олл в глаза, улетела.
     Девушка осталась одна, но печали в ней не чувствовалось. Она не сожалела, что птица улетела, так как всё её существо наполнилось ожиданием каких-то невероятных событий, которые совсем скоро заполнят её жизнь и обязательно подарят встречу, которая изменит всю её жизнь. А с птицей они обязательно встретятся. Олл прыгнула в кровать, забралась под одеяло и собралась, было, поразмышлять, как услышала звук приближающихся шагов. Это была нянюшка. Она приходила каждое утро, чтобы помочь своей любимице одеться, а после завтрака подготовиться к занятиям в бассейне, что было обязательным правилом для жителей страны.

     Что это за страна такая? – спросит любопытный и в меру подозрительный читатель. Обыкновенная страна, скажем мы, просто в ней каждые два года менялся правитель, и через каждые два года жители меняли род своих утренних занятий. Это было обязательное условие, и того, кто его нарушал, ждало суровое наказание. Во всём остальном каждый полагался на свой внутренний кодекс, который разрабатывался с первого дня рождения.  А вот об этом мы расскажем подробнее, так как ни в одной другой стране такого не было.
     Когда-то в древние времена один очень мудрый учёный придумал своеобразную шкалу, по которой можно было судить, с какими природными данными родился человек и как ему с наибольшей отдачей использовать эти данные для блага общества. Младенца клали на своеобразные весы, датчики сканировали его и выдавали необходимые данные. «Добрый, терпеливый, склонен к работе с людьми, обнаруживается интерес к естественным наукам» - это означало, что на роду написано быть человеку доктором. Его с ранних лет готовили к этой специальности, затем обучали и выпускали в мир. Если же датчики сообщали, что ребёнок неуживчивый, склонен к одиночеству и выполнению монотонной работы, способен осилить точные науки, его могла ждать судьба мастера по ремонту какого-либо оборудования. Но если в нём отмечалась творческая жилка, он мог стать и конструктором, и архитектором. Система работала практически без сбоев, так как каждый занимался тем, к чему у него была предрасположенность, а все остальные с уважением относились к данному роду деятельности. Иногда, правда, датчики  «приходили в смущение», так как не могли выявить с ходу наклонности того или иного человека, иногда же этих самых наклонностей было заложено настолько много, что выбрать доминирующие в младенчестве было просто невозможно. Такой ребёнок вместе с родителями отправлялся в небольшой городок у моря, где был построен специальный центр для развития одарённых или «непроявившихся» детей, и жил там до совершеннолетия. Некоторые дети, правда, уезжали раньше, это означало, что датчики уловили, наконец, предрасположенность ребёнка к определённому виду деятельности и потому отвлекать преподавателей больше не стоило. Обычно это случалось в семилетнем возрасте. Оставшиеся продолжали занятия, искренне не понимая, почему родителям их бывших друзей вдруг не понравилось жить в таком чудесном месте. Они не знали, что они особенные, так как в центре и вообще в стране было запрещено превозносить один вид деятельности человека в ущерб другому. Из поколения в поколение передавалась легенда о страшном наказании, которое ждёт того, кто посмеет только намекнуть, что работа грузчика в порту менее достойна, чем работа учёного. Что это за наказание, никто не помнил, да и сама тема практически не всплывала на свет божий. А зачем? Всех всё устраивало.

     Видимо, читатель догадался, что наша Олл жила в том самом центре, о котором мы только что говорили. Когда её сразу после рождения положили на весы, датчики просто сошли с ума: то они показывали, что у малышки вообще нет никаких способностей, то вдруг начинали утверждать, что она гениальна во всех сферах человеческой деятельности, в конце концов заявили, что она даже не человек, а птица… Оператор, сидевший у пульта, долго моргал глазами, затем вызвал специалиста, отвечавшего за работу аппаратуры. Когда тот заверил, что с датчиками всё в порядке, оператор вызвал специальную группу, состоявшую из учёных, чтобы решить, что же делать с таким странным ребёнком. Учёные перепроверили показания аппаратуры, затем долго советовались и решили отправить девочку в центр под особый контроль. А это означало, что родители могли быть рядом с ребёнком, но заниматься воспитанием по своему усмотрению не имели права. Оба они были специалистами по выращиванию рыб ценных пород, потому работа в городке им нашлась, во всём же остальном оставалось полагаться на судьбу. Однако и они сами, и их предки выросли в стране, где не принято было спорить, а главное – не было повода, ведь специально подготовленные люди лучше знают, в какую сторону направить развитие их девочки. Задача родителей накормить ребёнка, одеть, всё остальное – дело государственное, тем более что тех, в чьи руки попадают дети, тоже выбирали беспристрастные датчики.
     Семья Олл поселилась в небольшом уютном доме. На первом этаже жили родители, на втором располагались комнаты для нянюшки и ребёнка. Около дома раскинулся тоже небольшой, но очень красивый сад с обилием цветов и камней, фонтаном с рыбками, качелями и беседкой. Для приморского городка это было нормой. Вообще страна, где каждый занимался своим делом, была ухоженной и благополучной. Здесь никто никому не завидовал и потому спокойно занимался тем, что ему было уготовано судьбой. Означало это одно: сады цвели, дома строились, хлеб выпекался, музыка сочинялась.
     Как мы уже сказали, Олл находилась под особым контролем, поэтому при доме кроме нянюшки жил старый садовник, который не только ухаживал за садом и домашними растениями, но и часто беседовал с девочкой, чтобы понять, в каком направлении идёт её развитие. Она любила этого доброго худощавого старика с голубыми глазами, реденькой седой бородкой и лёгкими, как пух, потому торчащими в разные стороны волосами на голове. В бесчисленных карманах его комбинезона всегда скрывались разные забавные мелочи, начиная от старинной пуговицы его прабабушки и заканчивая фигурками животных и птиц. Однажды он принёс ей небольшую фигурку птицы, сидящей на ветке спиной к зрителю и повернувшей назад голову. Птица смотрела на того, кто её рассматривал, и была по-человечески печальна. Когда Олл увидела фигурку, глаза её расширились, она вся напряглась и затрепетала. Было ей тогда шесть лет.
     - Дедушка Юлей, где ты взял эту птичку? Ты мне её подаришь, правда?
     Садовник внимательно смотрел на девочку, держа птицу в руках.
     - А ты скажешь мне, почему именно эта птичка так тебя заинтересовала?- спросил он.
     - Конечно, скажу. Это же я, разве ты не видишь? Именно такой я вижу себя во сне, только эта птичка серая, а во сне она цветная.
     - А ты раскрась её так, как считаешь нужным. У меня и краски есть специальные, они не стираются. А может, в птице нужно что-то изменить? Так мы с тобой сейчас всё исправим: лишнее уберём, недостающее приклеим.
     - Какой ты хитрый! Ты специально принёс мне такой подарок, потому что подглядывал в мои сны?
     - Нет, что ты, девочка моя, просто я хотел поиграть с тобой. Я слепил свою птицу, а ты сделай её своей. Вот тогда мой подарок будет настоящим. Я ведь и раньше приносил тебе птиц, но ты просто смотрела на них, а затем возвращала в мой карман.
     Олл внимательно посмотрела в глаза садовника, наклонив головку сначала в одну сторону, затем в другую, взяла фигурку птицы в руку и сказала:
     - Хорошо, давай мы её раскрасим, только пусть это будет нашей тайной.
     - Это – это что?
     - То, что это я.
     - Так ты не пошутила?
     - Конечно, пошутила. Просто эта птичка понравилась мне больше остальных.
     Они пришли в домик садовника. Юлей достал краски, кисти, специальный пластилин и, следуя указаниям девочки, начал менять облик птицы. Её хвост стал длиннее и пышнее, грудь выпуклее, изменилась форма клюва. После этого Олл взяла в руки кисточку и раскрасила птицу. Она стала синей с золотисто-зелёными отблесками на длинной шее и груди, раскрас хвоста походил на павлиний. Садовник был удивлён, насколько быстро и уверенно девочка накладывала цвета, она точно знала, что делать.
     - Не хватает ресниц, -  в конце концов сделала она заключение.
     - Разве у птиц бывают ресницы?
     - У этих бывают, потому что они не совсем птицы.
     - А кто же они?
     - Я не знаю. Не спрашивай меня больше, твои вопросы меня беспокоят. Реснички я приклею дома.
     Олл забрала птицу и убежала в свою комнату. Там она прикрепила фигурку к стене и долго смотрела на неё. Обернувшаяся, словно на чей-то зов, птица вдруг выронила слезу. Сердце девочки вздрогнуло, но она, проследив глазами за маленькой блестящей капелькой, не испугалась, а тихонько прошептала:
     - Я знала…

     В центре рассказ садовника вызвал если не переполох, то большое оживление. Когда он показал сделанную им копию птицы вызванным на совет орнитологам, они заявили, что таких птиц в природе нет. Если есть, то они не должны летать, но, по словам девочки, летают они весьма неплохо. Садовнику были даны дальнейшие инструкции, и он отправился в свой домик.
     Целую неделю Олл была задумчивой, на вопросы отвечала рассеянно и неохотно, о птице же говорить не хотела совсем. Она помнила её слезу и чувствовала, что делать этого не стоит. Постепенно всё улеглось, Олл стала весёлой и беззаботной, как и прежде, дружила с Юлеем, с интересом знакомилась с содержимым его карманов, но ни на что больше не среагировала так, как на птицу. Выяснилось только, что она не любит кошек.
     Иногда Юлей брал её с собой в лес. Они уходили в глубокую чащу, занимаясь поисками красивых коряг и веточек, с удовольствием ели лесные ягоды и просто любовались природой. Олл прекрасно ориентировалась в лесу – она всегда находила понравившиеся ей кусты дикой вишни, хотя сам Юлей не всегда был уверен, что приведёт её туда, куда надо. Заметив эту способность девочки, однажды он завёл её в незнакомое место и вдруг заявил, что они, кажется, заблудились. Олл удивлённо на него посмотрела:
     - Дедушка Юлей, разве можно заблудиться? Я всегда знаю, где мой дом. Ты не беспокойся, мы найдём дорогу, только не будем так петлять, как сделали это по пути сюда. Скоро солнце будет садиться, я должна вовремя лечь спать…
    
     В стране, где жила Олл, каждый ложился спать тогда, когда хотел, главное – вовремя встать утром и не опоздать на работу. Девочка же ложилась спать вместе с заходом солнца. Если что-то мешало ей сделать это, она становилась вялой и скучной. С солнцем она и вставала. Как только первые лучи начинали пробиваться из-за горизонта, девочка открывала глаза, сладко потягивалась и соскакивала с постели. Эта её особенность доставляла много хлопот нянюшке, привыкшей вставать, как все, в семь часов утра. Солнце же вставало в пять. Но работа есть работа, и она привыкла. Утром Олл была весёлой. Одеваясь и совершая утренний моцион, она напевала свои любимые песенки, затем какое-то время стояла на балконе, подставив лицо солнцу, и только потом бежала завтракать. До восьми у неё был целый час, и она вприпрыжку бегала по саду или сидела в беседке, закрыв глаза. В восемь все шли или на пробежку, или играть в теннис, или стрелять из лука – в зависимости от того, что было заведено действующим управителем. Так в течение жизни человек осваивал самые разные виды спорта, меньше болел, принося стране пользу. Мы же расстались с Олл в тот момент, когда ей нужно было готовиться к занятиям в бассейне. Ах, да! Она только что рассталась с чудесной птицей и потому задержалась в постели дольше, чем обычно…

     - Ах, девочка моя!- всплеснула нянюшка руками,- я думала, что только я одна сегодня проспала, оказывается, пташка моя ранняя тоже ещё в постельке. Вот и славно, незачем так рано вставать…А что это у тебя окно открыто?
     - Я не проспала, нянюшка, у меня сегодня гостья была долгожданная,- начала было Олл, но, спохватившись, перевела разговор в шутку: - Да ты не волнуйся, никто меня не обидел, просто сон показался мне явью, вот и всё. А так хочется порой чего-то волшебного…Вот и придумала. А окно открыла, потому что душно стало. Обещаю больше тебя не волновать, я ведь знаю, что ты несёшь за меня ответственность.
     Она выбралась из-под одеяла и, оставив нянюшку одну, поскакала по лестнице вниз в ванную комнату. Родители ещё спали, потому девушка старалась не шуметь, но сегодня это у неё плохо получалось. Слышно было, как заворочалась в постели мать, спрашивая у мужа, который час, затем последовал короткий разговор и неожиданный тихий смех…Олл на цыпочках вернулась в свою спальню, скинула ночную сорочку и с помощью нянюшки переоделась в любимое – синее в золотую полосочку - платье. За столом она была рассеянной, поела наспех и убежала в сад на своё заветное место на раскидистом дереве.  Юлей ещё в детстве смастерил ей удобную лесенку, по ней она и добиралась до тройной развилки, которая образовывала своеобразное и, кстати, очень удобное кресло. Наконец-то одна! Её мысли вернулись к птице, и время остановилось…
     - Олл! Олл! – раздался где-то рядом голос нянюшки,- ты же в бассейн опоздаешь! Что с тобой сегодня? Давай скорее, девочка моя, поторопись!- нянюшка скрестила на груди руки и всем видом своим выражала крайнюю озабоченность. Девушка спрыгнула с дерева и побежала к морю, где находился ближайший к их дому водоём. Вообще система водоёмов – естественных и искусственных – в стране была разработана прекрасно. Все понимали, что пройдёт время, и острой необходимости в бассейнах не будет, потому предпочтение отдавалось водоёмам, созданным природой. Отводились и благоустраивались определённые участки морей, рек и озер, за каждым закреплялся инструктор, под руководством которого и проходило массовое оздоровление населения. Для стариков и детей до пяти лет конструкторы разработали небольшие домашние бассейны, стоимость которых была вполне по карману любому жителю страны, поэтому вопросов, где заниматься, не возникало. Надо заметить, утренние водные процедуры настолько полюбились народу, что многие начали делать собственные водоёмы, чтобы купаться в них и после смены власти. Такая инициатива поощрялась, как и любая другая, если она касалась спорта, но любая попытка проигнорировать общепринятое правило, могла лишить человека любимой работы и всеобщего уважения, что для жителя страны являлось полным крахом. Если не воздействовало и это, что случалось крайне редко, человек отправлялся в резервацию и жил там среди камней и песка, лишённый общения с кем бы то ни было и получающий скудную еду в виде лепёшек из муки грубого помола и воды. Надо ли говорить, с каким энтузиазмом сосланный начинал заниматься спортом, когда кончался срок его изгнания! Его рассказы о жизни в резервации расходились среди ближайшего окружения, и люди ещё больше ценили то, что имели. Но вернёмся к Олл. Пока мы рассуждали, она благополучно добралась до воды и уже плескалась вместе с другими, выполняя указания инструктора. Через полчаса плотных занятий всем разрешалось просто плавать, благо, группа Олл занималась в море, и она уплывала к буйкам, установленным довольно далеко от берега. Там ложилась на спину и смотрела в небо, пытаясь постичь его глубину. Сегодня же она искала птицу, но как бы ни вглядывалась, никого не увидела…

     Утренний разговор Олл с нянюшкой стал известен в центре.  Упоминание о гостье, пусть очень осторожное, всколыхнуло учёных, тем более что последние показания датчиков вызвали в их среде шумные дебаты: «Индивид эмоционально подавлен в виду неисполнения страстного желания к свободе и полётам в небе без применения технических средств. Возможно использование его данных в работе штурмана или инструктора-планериста. Показана работа в паре во избежание совершения индивидом непредвиденных поступков». Уж что-что, а непредвиденные поступки в стране, где всё программировалось, рассматривались как угроза благополучию. Учёные не знали, что делать. С одной стороны, девушка мила, послушна, придерживается общепринятых правил, на занятиях в центре показывает неплохие успехи в самых разных науках, но некоторая отрешённость её взгляда явно скрывала истинные её мысли, порой приводящие к глубокому погружению в себя в самый неподходящий для этого момент. В центре понимали, что это почти не зависит от самой Олл, но понимали и то, что она научилась хитрить, а это уже наводило на подозрения. Что же она скрывала? И если была гостья, которая не входила в дом, значит, она…прилетела? Но этого не может быть, так как любое техническое средство было бы зафиксировано системами слежения, которыми территория городка была напичкана не хуже любого военного объекта. После некоторых дебатов было принято решение установить камеры наблюдения по всей территории сада, прилегающего к домику, где жила семья Олл. Состарившегося садовника заменили на более молодого, но девушка была так привязана к Юлею, что в виде исключения его оставили жить в своём домике, новый садовник стал приходящим и наладить контакт с Олл так и не смог. В конце концов с него сняли обязанности вхождения с девушкой в контакт, оставив исполнение прямых плюс наблюдение за телекамерами.

     По мере взросления Олл начала понимать, что отличается от других жителей страны. Во-первых, её зрение. Она видела очень далеко и могла сфокусироваться на отдельном мелком предмете, который все остальные даже не замечали. Не удивительно, что она заметила глазки камер наблюдения и очень удивилась тому, что они появились. После недолгих размышлений девушка пришла к выводу, что наблюдают именно за ней, ведь в садах её сверстников камер не было – она это проверила. И раньше, подчиняясь обострённому чувству самосохранения, Олл не говорила всего, что вырывалось порой наружу, теперь её осторожность стала подконтрольной её сознанию. Волновало девушку только одно: если птица прилетит вновь, её могут заметить. Нужно было что-то делать. И она решилась поговорить с Юлеем, так как ближе человека у неё просто не было.
     Юлей пил чай с мёдом, когда однажды вечером она пришла к нему. В этом не было ничего странного, Олл каждый день заходила к садовнику, чтобы поболтать с ним или позвать на прогулку по саду, но появление наблюдения насторожило её, и желание гулять по саду пропало. Юлей всё понял, но впервые не доложил в центр, что камеры обнаружены. В нём боролись два мощных чувства – верность профессиональному долгу и любовь к воспитаннице. В конце концов садовник принял решение: он уже старик и может позволить себе такую роскошь, как самостоятельное принятие решения, а там будь что будет. Когда Олл пришла к нему, он был готов выслушать её, понимая всю меру ответственности за свои действия.
     Чай у Юлея, как казалось девушке, всегда был необыкновенно вкусным, так как он заваривал его на травах, которые они приносили из леса. Сахара старик не признавал, и если хотел сладкого, ел мёд. И Олл вполне принимала эти его пристрастия. Родители были далеки от неё – они были слишком увлечены своей работой и ничем кроме работы не интересовались. Она знала семьи, где дети были ориентированы на профессиональную деятельность родителей, в таких семьях была полная гармония, ей же не повезло. Да, она любила рыбу, но только как еду, всё же остальное не привлекало её. А Юлей со всеми его мелкими штуковинами из комбинезона, про которые он мог сочинять разные занимательные истории, был близок ей. Он любил лес, живую природу, он любил и её – Олл знала это и отвечала взаимностью. Не знала она пока только того, как опасно в их стране любить. Любить ни за что, вопреки здравому смыслу…
     Как всегда, чай благоухал ароматами трав, но Олл не спешила пить его, она словно потерялась в лабиринте и никак не могла нащупать верной дороги. Она водила пальцем по узорам кружки, вглядывалась в парящий напиток, словно что-то пыталась в нём рассмотреть, односложно отвечала на редкие вопросы Юлея, но в конце концов решилась, подняла глаза на садовника:
     - Скажи, Юлей, ты знаешь, что за мной следят?
     - Знаю, девочка моя, но никто не знает, что ты увидела глазки камер.
     - Тебе нужно об этом доложить?
     - Да.
     - Почему ты этого не сделал?
     - Я не могу тебе этого сказать, прости старика. Нам надо подумать, как жить дальше. Ты не похожа на жителей нашей страны, Олл, ты другая, и я боюсь, что тебя могут изолировать от остальных и отдать в руки учёных, а это может означать только одно – гибель. Я долго не понимал этого и с интересом докладывал обо всём, что касалось твоего развития, в центр – в этом заключалась суть моей работы…
     - И нянюшка тоже?
     - И нянюшка. Таковы порядки в нашей стране. Если датчики сомневаются, человек попадает под наблюдение. К счастью для тех, кто попал в такую ситуацию, со временем наклонности человека проявляются, и его оставляют в покое, но это не твой случай, хотя шанс выбраться из-под контроля есть.
     - Какой же?
     - Я могу доложить, что ты мечтаешь обучаться полётам на планере, а затем обучать этому других.
     - Всё так просто?
     - Не совсем, не стану лукавить. Планеры относятся к военному ведомству, а датчики обнаружили у тебя непредсказуемость действий.
     - И что делать?
     -Чтобы помочь, я должен знать о тебе как можно больше. Я понимаю, у тебя есть повод не доверять мне, но иного пути просто нет.
     - Хорошо, Юлей, я подумаю.- Олл встала и вышла в сад. Бродить по его аллеям желания не было, на балконе стоял «глазок», и Олл поднялась к себе в спальню. Там она сняла со стены фигурку птицы, положила его рядом с собой и задумалась. Кто же она на самом деле? Почему эта птица так волнует её и почему во снах она видит множество таких птиц?
     Вдруг на какой-то миг девушке показалось, что птица шевельнулась. Она взяла фигурку в руку и всмотрелась в неё. Из глаз птицы выкатились две слезы, но не исчезли, как в прошлый раз, а остались на ладони, переливаясь радужными бликами.
     - Возьми эти капельки,- услышала девушка голос,- и завтра утром положи их напротив «глазка». На перилах есть небольшие выбоинки, капельки хорошо там задержатся, но делай всё осторожно, чтобы не привлечь внимания. Начнёт вставать солнце, его лучи упадут на слёзы, и они ослепят камеру, так что всё произойдёт естественным путём, и никто ничего не заподозрит. Завтра я вновь прилечу к тебе, Олл…

     Эта ночь была самой длинной в жизни девушки. Она практически не спала, и как только первые лучи солнца брызнули из-за горизонта,  вышла на балкон, сделала вид, что любуется утренним морем, облокотившись на перила, опустила капельки слёз в указанные места и ушла в комнату. Через минуту выползла на балкон, чтобы не закрывать собой слепящий свет птичьих слёз, и стала ждать.
     Птица появилась неожиданно, а если точнее, она просто проявилась бледной тенью. Её лицо было печальным, а сама она казалась уставшей.
     - Ты всё правильно сделала, Олл. Пришла пора приоткрыть тебе завесу тайны твоего рождения, но это длинная история, а у нас не более десяти минут, поэтому я буду краткой. Я твоя мать, хотя ею считается  другая женщина. Не перебивай, придёт время, и я всё объясню, а пока поговорим о другом. Над тобой нависла угроза. Эти проклятые датчики никак не хотят успокоиться, и если их не переиграть, последствия могут быть непредсказуемыми. Доверься старому садовнику, он хороший человек и любит тебя. Тебе просто повезло, что он рядом. Соглашайся на работу с планерами, это занятие понравится тебе, но ты не должна давать воли эмоциям, иначе погубишь всё дело. С воздуха забрать тебя нам будет проще, хотя преодоление воздушного барьера на границах страны требует определённых навыков. Запомни, Олл, неуправляемые эмоции могут погубить тебя. Ты должна научиться вести себя, как послушный робот, но не делай этого резко, чтобы не привлечь внимания.
     - Могу я задать один вопрос?
     - Только один, девочка моя, слёзы пересыхают.
     - В чём опасность проявления эмоций?
     - На земле ты обязательно проявишь свою суть, суть вольного человека, а ты и так под наблюдением, в воздухе, если эмоции перельются через край, что случается во время полётов, у тебя могут начать расти крылья. Об этом можно только мечтать, но только когда тебе исполнится пятнадцать. Только в пятнадцать крылья вырастают большими и сильными, способными нести человека. Сейчас же это будет жалкое подобие крыльев, которое увидят все. Это и будет твоим концом в вашей стране, Юлей говорил тебе об этом. Всё, Олл, мне пора. Я так тебя люблю…
     И птица исчезла. Какое-то время девушка лежала на пушистом коврике, затем вползла в комнату. В коридоре послышались шаги нянюшки…
     После разговора с птицей Олл хотелось побыть одной. У неё даже возникло желание накричать на женщину, нагрубить ей в ответ на бесконечные вопросы и выгнать из дома, чтобы уже никогда больше не видеть, но девушка понимала, что нянюшка, по большому счёту, не виновата в своих действиях, она просто выполняет свою работу. И Олл, прикрыв глаза, сказала, что сегодня у неё немного болит голова, поэтому она поваляется в постели вплоть до занятий в бассейне. Женщина всплеснула руками, запричитала, предложив целый ряд средств от головной боли, но девушка неожиданно нежно упросила её ничего не делать, а просто дать ей возможность спокойно полежать. Нянюшка, прищурив один глаз, посмотрела на воспитанницу и, подоткнув одеяло, тихонько вышла из комнаты. Желание девушки было нетипичным, поэтому в центре о нём узнали. А Олл, оставшись одна, пыталась понять, как птица может быть её матерью. Да, она уже задавала себе вопрос, почему  так непохожа на своих родителей, но решила, что в жизни всякое бывает, и успокоилась. А тут ей сообщают, что её мать – птица, кто же тогда отец? В такой ситуации растеряется любой, а ведь она ещё подросток…
     Нянюшка вернулась через два часа, Олл уже встала и самостоятельно влезала в купальник.
     - Ну почему ты меня не позвала, Олл, мы же всегда вместе одеваемся?- запричитала женщина, но девушка спокойно ответила:
     - С сегодняшнего дня я буду одеваться сама, я уже взрослая и могу делать это самостоятельно. А тебе работы и без этого хватит. Нянь, ну, правда, сколько можно возиться со мной, как с ребёнком? Ты поспи подольше, отдохни, безрукавку мне свяжи из лебяжьего пуха – давно о такой мечтаю. Я скоро на планерах летах буду, пригодится.
     - Так датчики с тобой определились?- вскричала нянюшка,- ну, слава создателю!- И она убежала накрывать на стол, на ходу разговаривая сама с собой, что случалось с ней, когда она чему-то радовалась. В принципе, она была простой женщиной, не умевшей хитрить и честно исполнявшей свои обязанности, как и большинство граждан их страны. Пока Олл не узнала, что за ней наблюдают, как и за многими её сверстниками, она была такой же, но сейчас изменилось всё: её мозг словно сошёл с ума, по-новому объясняя то, что происходило вокруг. И тут она вспомнила слова птицы: не поддаваться эмоциям! Но как? Она села на кровать и задумалась. Ничего, она сможет с собой совладать, ведь у неё впереди столько интересного, нельзя всё испортить. А для того, чтобы думать, у неё есть ночь, и нечего понапрасну привлекать к себе внимание. Она станет, как все, и её оставят в покое. Вот ещё бы датчики обмануть…
     - Олл, ты опоздаешь!- раздался голос нянюшки.
     - Бегу!- ответила девушка и, схватив на бегу шляпку, затопала по лесенкам…
     Вечером, как и обычно, она зашла к Юлею. Он сидел в своём любимом кресле-качалке и что-то читал. Увидев Олл, хитро прищурился и поманил к себе пальцем. Девушка подошла и села рядом с садовником на небольшой диванчик.
     - Как хорошо, что мне уже много лет,- тихонько сказал он,- никому до меня больше нет дела. Хорошо и то, что у меня безупречная репутация, значит, никто не будет следить за нами. А хорошо потому, что мы можем без помех прочитать одну очень интересную сказку, которая в нашей стране запрещена.
     - Разве сказки могут принести кому-то вред?- удивилась Олл.
     - Эх, пташка моя певчая, именно через сказку открывается душа любого народа, поняв душу, поймёшь и всё остальное. В нашей стране про душу не принято говорить, считается, что её нет. Есть тело, мозг, рефлексы и инстинкты, вот нас и дрессируют с малых лет, приучая к установленному кем-то порядку. Это очень удобно и для власти безопасно. Страной спящих душ можно назвать нашу Йфидию, где учат не размышлять, а сообщать. Увидел – сообщил, увидел – сообщил, и так всю жизнь…
     - Почему же раньше ты со мной так не говорил, Юлей?
     - Раньше я и сам спал. Меня разбудила ты, Олл, сама того не ведая. А сказку мне подарил один очень странный человек, когда я был ещё молод. Он обучал меня ухаживать за растениями, много говорил со мной, а потом вдруг куда-то исчез, но перед этим подарил мне вот эту книжку, сказав, чтобы я берёг её от посторонних глаз и никому о ней не рассказывал. Ещё он сказал, что однажды книга эта поможет одной девочке найти свою судьбу, а моя судьба переменится вместе с ней. Наверное, ты и есть та девочка…
     - Ты прочитал тогда эту сказку?
     - Прочитал, но ничего не понял. Какая-то глупая сказка, сказал я себе, почему её надо прятать и как она может изменить чью-то судьбу? И всё же я спрятал книжку, и куда бы ни кидала меня судьба, возил её с собой, вставив в руководство по уходу за розами. И только сегодня я понял, что это даже не сказка, это рассказ о чудесной стране, где живут вольные и красивые люди-птицы, и ты одна из них.
     - Но я просто девочка, я не птица!- заволновалась Олл, но тут же взяла себя в руки, вспомнив разговор с птицей.- Можно я прочитаю эту сказку?- тихонько промолвила она.
     Юлей отдал книгу ей.
     - Ты не можешь взять её с собой, сама понимаешь, читай здесь, а я пока заварю нам чай.- И он вышел из комнаты.
     Олл открыла руководство, полистав его, нашла нужные страницы и жадно погрузилась в чтение.

   
     «Давным-давно в одном царстве-государстве жила-была молодая вдова. И звали её Ивией. И всё бы хорошо, да не было у неё детей. И вот однажды  приснился ей сон: сидит будто бы она в лесу под деревом, а перед ней платок расстелен, а на платке том еда разная в золотой посуде, напитки хмельные в хрустальных бокалах. А солнце в хрустале том на тысячи лучиков разбивается и глаза слепит. Ивия закрывается кружевным зонтиком и вдруг слышит тихий мужской голос: «Угости меня вином, милая, угости едой с твоего стола, а я тебе сослужу службу великую». «А ты кто?- спрашивает удивлённая женщина,- что-то я тебя не вижу». «Я человек- птица, от долгой дороги устал и проголодался. А видеть меня тебе ни к чему, увидишь – забыть не сможешь. Так ты угостишь путника?» «Да-да, конечно!- вскричала Ивия,- ешь и пей на здоровье!» Как только она это сказала, еда со стола начала понемножку убывать, словно невидимая курочка клевала, затем и вина хмельного чуть-чуть поубыло. «Спасибо,- услышала женщина знакомый голос,- теперь я сыт. Помогу я тебе в беде твоей. Проглоти эту ягоду, только смотри, не разжёвывай. В положенный срок родится у тебя девочка, расти её, люби, а спрашивать будут, кто отец, ничего не говори, а сама три года жди меня. Трудно тебе будет, но ты терпи, я прилечу и заберу тебя с собой в страну мою светлую, где озёра чисты и леса кудрявы, где нет первых и нет последних, где сказка живёт рядом с людьми…» Голос затих, и в бокал с вином упала не знакомая Ивии ягода. В тот же миг над головой послышались хлопки больших крыльев, и скоро всё стихло. «Улетел,- подумала женщина, разглядывая ягоду,- улетел и не показался, но, судя по голосу, он очень добрый. Говорят, люди-птицы появляются иногда в нашем царстве, но обличья своего не показывают. Говорят также, что счастье они приносят. Может, и моё счастье пришло?» Поразмышляла она так, поразмышляла, а потом взяла и проглотила ягоду, запив её вином. На том и проснулась. Глядит вокруг, а во рту вкус того вина, что во сне пила. Так это был не сон? Ивия неохотно встала, неторопливо оделась, а потом надолго задержалась у зеркала, словно бы поговорила с ним. Природа не обделила её красотой: глаза, как синь-озеро, волосы цвета воронова крыла шёлком струятся и сама ладная. И счастье у неё было – замуж по любви вышла, да недолго счастье это продолжалось, всего-то три года, а потом услал царь мужа её в другое царство-государство, там тот и сгинул, а она вдовой осталась. Думки тайные царь вынашивал, да сердце женское словно закаменело. Стать женская да красота остались, а сама холодной, как лёд, стала, к такой и прикоснуться-то страшно, не то что обнимать её. Царь и затих, другую себе нашёл. А про то, что мужа у женщины загубил, и не вспоминал, не его это дело, не царское. С царями всегда так. Потихоньку все остальные воздыхатели оставили Ивию в покое, и стала она жить-поживать одна-одинёшенька. На хлеб зарабатывала шитьём да продажей фруктов из своего сада. Надо заметить, что как только живот её стал заметен, рассердились на неё женщины, но не смотря на это наряды шить к ней ходили – мастерица она была редкая и характером ровная. А сердились потому, что каждая мужа своего подозревала в тайной измене. Что тут поделаешь? Именно так устроено сердце женское. Ивия же на все их вопросы отвечала честно: ягоду, мол, хмельную съела, а ягодка-то та непростой оказалась. Ей, понятно, не верили, а она и рада – лгать не надо. И вот сегодня, сидя перед зеркалом, заметила вдова, что словно оттаивает она: вот и глаза блестят, и руки тёплые, а внутри жар разливается. Обрадовалась женщина и огорчилась: как только прознают женихи, что отпустила её болезнь неведомая, проходу от них не будет. И стала щёчки свои румяные белилами замазывать…
     В положенный срок родилась у неё девочка. Бабка-повитуха, приняв ребёнка, сильно удилась:
     - Скольких детей за жизнь свою приняла, а таких не видала. Вроде, и человек она, а на птенчика похожа…Вот смотри, на ручках и на лопаточках словно пушок жёлтенький, а сама длинноногая да длиннорукая, а личико маленькое…
     - Не говорите лишнего, бабушка,- взволновалась мать,- израстёт она и всё в порядке будет. Я такой же родилась…
     - Тебе видней, милая, да только сдаётся мне, что знаю я, кто отец малышки. Ещё моя бабка говаривала мне, что рожают иногда наши женщины таких вот странных детей, а потом исчезают вместе с ними. Страна, мол, есть такая чудная, где люди, словно птицы, на деревьях живут, и счастливы все. Прилетают к нам их мужчины, выбирают себе пару…Да ты не бойся, я повитуха настоящая, тайну твою сохраню, но и ты осторожна будь, никому не показывай девочку, пока пушок этот не исчезнет. А ещё лучше поезжай-ка ты к моей сестре, она знахарка, в лесу одна живёт, чтобы люди не доставали с просьбами своими. Всем скажу, что приболела ты после родов, лечиться надо долго. Не сомневайся, поверят, а потом и забудут, как всё остальное забывают. Вот сейчас уложу тебя в повозку да и отвезу…
     - Но…
     - Найдёт он тебя, не печалься, везде найдёт, а здесь тебе жизни не будет, сама, поди, понимаешь. С такой-то красотой тяжело на свете жить…
     Так и оказались мать с дочерью в избушке знахарки. Та как только посмотрела на девочку, глаза свои прищурила и на руки её взяла.
     - Так вот вы какие, люди-птицы, слыхать слыхала, а видеть не довелось. Ну что ж, вместе жить будем. А ты, мамаша новоиспечённая, по хозяйству мне помогать будешь, как оправишься после родов, а пока покорми пойди птичку свою ясноглазую. Как назовёшь-то её?
     - Не знаю пока.
     - Не знает она. Павлинией назови, не ошибёшься…
     И стали мать с дочерью жить-поживать в лесной избушке.
     Знахарка оказалась женщиной хотя и грубоватой, но доброй. Она искренне привязалась к малышке, и когда та заболевала, выхаживала её, как своё родное дитя. Ивия помогала ей по хозяйству, а между делом скатерти выучилась вышивать. Женщина и сама дивилась, как ловко узор на ткань ложился, а узор-то не простой, а с птицами диковинными и травами нездешними, словно рукой её водил кто. Знахарка смотрела на узоры и только головой качала:
     - Сама продавать буду, нельзя тебе на рынке показываться. Скажу, что сестра старшая, горбунья, с дальнего хутора привозит, чтоб у людей желания не возникало с вышивальщицей познакомиться. Сама-то понимаешь, кто рукой твоей водит?
     - Кто?
     - Кто-то из птичьего племени, только вот не пойму, мать избранника твоего или сестра…По душе ты им, только порядок у них такой: три года ребёнок, рождённый обычной женщиной, должен на своей родине жить, чтобы дух её впитать. А через вышивку о стране своей рассказывают да о правилах, которые тебе знать надобно. Вот смотри: в центре скатерти у тебя три птицы хвостами в центр сидят, хорошо им, птицам-то, весело, а по краям их уже пятнадцать. Получается, что не только через три года после рождения ребёнка попасть к ним можно, но и через пятнадцать, но это, мне думается, на тот случай, если что-то пойдёт не так, всякое ведь в жизни бывает.
    - Ты хочешь сказать, что если через три года к нам никто не прилетит, надо ждать ещё двенадцать?- растерялась Ивия.
     - Точно не скажу, Ивушка, но примерно так прочитала я узор твой. Ты вышивай, смотреть будем, как дальше дело пойдёт…
     На рынке первые три скатерти ушли с лёта и в три цены, никто и не торговался, увидев перед собой красоту дивную. Накупила знахарка полотна белого да ниток разноцветных, шёлку да бисера и домой вернулась. И стала Ивия вышивать скатерти свои. А узоры на каждой разные: то озёра синие с городами подводными,  то люди крылатые в облаках хороводы водят, а то цветы незнакомые в букеты складываются…Но чаще всего выходили из-под иголки люди с крыльями вместо рук, все красивые и весёлые…А ещё птицы с павлиньими хвостами. Сами синие, а хвосты яркие и пышные, глаза же у птиц человеческие…
     Так прошло два года. Маленькая Павлинка росла подвижной, весёлой и очень любопытной. Всё ей надо было знать! Почему цветок синий, а у червячка нет ножек? Зачем ёжику иголки, а зайчику длинные ушки? И что это за гнездо вон на том дереве в лесу? Между тем дерево это росло так далеко, что увидеть на нём гнездо было просто невозможно… И ещё пробовала она петь. Выбежит утром из избушки, на пенёк сядет и пение птиц слушает, да внимательно так, словно понимает, о чём они поют, а потом и сама пробует мелодию вывести, только горлышко пока её не слушалось. Павлинка не огорчалась, она вообще не умела долго огорчаться, возможно, потому, что причин для огорчения у неё просто не было. Две женщины рядом делали всё, чтобы она была весела, здорова и счастлива. Но судьба приготовила женщинам новое испытание.
     Люди к знахарке в лес редко приходили – боялись скверного её характера, а если кто и приходил, то попадал только в так называемую гостевую, чем-то напоминавшую избушку бабы-яги: стены и потолок скатаны из старых брёвен с провисшими плетями мха и пакли, и всюду  висели пучки трав и различные «колдовские» штучки из перьев, чьих-то зубов, крыльев, лапок. Пол в избушке был земляной, очаг из необтёсанного камня. Никто и не знал, что есть у знахарки ещё две небольшие комнатки, обустроенные как нельзя лучше – с белёными стенами, хорошим полом, светлыми выкладными ковриками…Мебель была самая простая, но всё сверкало чистотой и порядком. Но вот попасть в эти комнатки могли только хозяйки, ведь никому и в голову не приходило искать ещё одни двери в утлой лачужке, да и цель прихода заключалась совсем в ином – каждый просил помощи в том или ином деле, потому чувствовал себя в непривычной обстановке не совсем уверенно. Знахарка была мудрой женщиной, понимавшей, что её ремесло могло навлечь на неё и беду, поэтому в избушке был запасной выход. Сама по себе избушка  словно выступала из непроходимой чащи, со стороны же входа перед ней раскинулась небольшая и как-то обустроенная для жизни светлая полянка; чуть в стороне журчал родничок, загнанный в старую колоду и дававший воду женщинам и разным лесным тварям, которые в изобилии водились в лесу. Вот это-то обстоятельство и привело однажды к жилищу женщин богатого охотника с небольшой свитой.
     Он тихонько ехал по лесной тропинке, высматривая добычу, как вдруг сквозь ветви деревьев увидел старую избушку, а перед ней на полянке молодую женщину с ребёнком. Он дал знак своим спутникам остановиться, сам спешился и потихоньку подобрался к полянке. Красота женщины поразила его, и он вышел из-за деревьев… Ивия ахнула, схватила дочку на руки и исчезла в избушке. Тотчас из двери вышла старая знахарка и, увидев охотника, спросила:
     - Что привело тебя, человек, в глушь лесную? Дела ищешь или без дела рыщешь?
     - Охотник я. Искал дичи, а увидел женщину красоты дивной.
     - Не про тебя она, не ищи встречи. Да и дитё малое при ней.
     - Дитё не помеха, мамки-няньки воспитают. Веди в избу!
     - Незваный гость ты, не обессудь, да и нет её уже в доме.
     Охотник оттолкнул знахарку и быстро вошёл в избушку. Понятно, там никого не было. Он рассвирепел, раскидал всё, что попалось под руку, и выскочил прочь.
     - Смотри, старая ведьма, как бы хуже не было! Завтра же встану лагерем около твоей лачуги, всё равно возьму то, что считаю нужным! А пока живи!
     Как только стих топот лошадиных копыт, знахарка поспешила к Ивии:
     - Беда пришла, лапушки мои. Уходить надо. Один охотник в засаде остался, потому пойдём тайной тропой ночью. Собирайся! Павлинке макового настоя дам – спать крепче будет, к спине её привяжу твоей, чтобы удобнее идти. Ничего, не первый день в лесу живу, справимся.
     - Куда пойдём-то, бабушка?
     - Есть у меня хороший знакомый, по ту сторону болота живёт. Места там совсем безлюдные, никто туда не сунется, потому как слава дурная о тех местах идёт. Жалко, конечно, мне дом мой, но когда-то надо хоть что-то в жизни менять. Отдохни пока, а я соберу всё необходимое в дорогу.
     Как только луна осветила землю, вышли женщины через потайной выход и пошли потихоньку лесной тропинкой. Знахарка заранее приготовленные сухие стволы деревьев поперёк тропки поворачивала да мхом сухим обсыпала, чтобы со следа сбить преследователей, если они поймут, каким путём они ушли. Всё предусмотрела старая женщина, всё и пригодилось. Как только отошли они от избушки, пошли быстрее и к утру вышли к большому болоту. Передохнули, перекусили и тайной тропой по болоту пошли. Несведущему человеку делать здесь нечего было, многие пытались вслед за зверьём топь эту перейти, многие и погибель свою нашли, потому и слава дурная о местах здешних шла. Поговаривали люди и про лешего, что живёт на болоте, и про всякую нечисть. Люди они и есть люди, им только повод дай, они такую жуть придумают, что сами себя напугают, не то что остальных. Всё это было на руку женщинам, хотя Ивия чувствовала себя очень неуютно. Вдруг знахарка остановилась.
     - Стой, Ивушка, где-то рядом хозяин болота. Смотри внимательно, средь берёзок чахлых да травы высокой не видно его, но здесь он, слышу. И верно, из ближайших зарослей человек выступил: невысокий, с кочкой нечёсаных волос на голове и густой бородой, одет во что-то странное, но взгляд имел осмысленный и глубокий.
     - Что, старая ведьма, на болоте моём делаешь? Да не одна, а с красотой писаной? Неужто бежишь от кого? В гости-то ко мне никто не ходит…
     - Не гневайся, хозяин, нужда на болото твоё загнала. У тебя только и спастись можно от злых людей.
     - Можешь не объяснять, вижу, кого ведёшь. Пошли за мной, но след в след, иначе и я помочь не смогу.
     Когда ноги ступили на твёрдую землю, женщины облегчённо вздохнули – они были в безопасности. Жилище хозяина болот явно не было рассчитано на гостей, это была круглая хижина, сплетённая из тростника, с тростниковой же, но более плотно уложенной, крышей. Спал он на травяной лежанке, которая, судя по всему, часто менялась и потому была манящей для уставших беглянок. Старик заметил это и сразу внёс ясность:
     - Хижину построите свою, я научу. Пока же отдохните на травке, вон у меня в тенёчке свежий снопик лежит. Долго ли быть у меня намерены?
     - Около года,- ответила знахарка,- если повезёт.
     - Ясно. О-о-о, кто-то у нас там просыпается. Да какие мы пригожие, да на птенчика похожие…Ну-ка, ну-ка, в глазки дай взглянуть… Не мамины, стало быть, папины. А папа у нас…Я правильно подумал?
     - Ничего от тебя не скроешь, ведьмак старый. А может, оно и к лучшему, спрашивать меньше будешь,- пробурчала знахарка…
     Хорошо устроились беглянки у хозяина болот, да только охотник тот упёртым оказался. Собаки взяли след, и вскоре добрался он до болот. Спутники его идти по топкому месту наотрез отказались, а он тропу стал искать – не в небо же улетели те, по чьему следу он шёл. Нескорое это дело, особенно если кто-то словно отводит от желанной тропы. Вроде, кочка впереди, а шагнёшь – нет её, словно привиделась. А тут ещё фигуры какие-то мерещиться стали – не то люди, не то духи бестелесные. Шепчутся меж собой, хихикают и у виска пальцами крутят. Смутился охотник: что за напасть такая? Не первый день охотится, во всяких местах побывал, да напасти такой ещё не встречал. Может, в болоте погибла та, что лишила его покоя? Только отступать он не привык, да и дружки потешаться станут: перепутал, мол, с пьяного глазу старую ведьму с красивой бабёнкой, теперь вот мается, ищет ветра в поле…
     Хозяин болот гостя непрошенного сразу учуял, знахарка тоже беспокойство выказывала, но Ивии они ничего не сказали – зачем тревожить неискушённую душу? Он для неё – старый человек, скромно живущий на болотах, знахарка – просто добрая бабушка, на самом же деле старик был истинным хранителем болот, которому ведомы были многие тайны колдовства. Охотника напугать – плёвое дело, только этот слишком настойчивым оказался, с таким пошалить любому лешему в удовольствие. Сначала хозяин из-под ног его кочки уводил, и охотник так перемазался в болотной жиже, что был похож на чучело. Затем пугать его стал тенями да голосами разными: то, как выпь, кричал, то медведем ревел, то волком. Охотник хоть и вздрагивал, но всё равно вперёд стремился. Жадное сердце, увидевшее добычу, голоса разума не слышит, вот и человек этот не от любви вдруг проснувшейся жизнью рисковал, а от желания взять то, что в руки не шло. Решил хозяин болот откупиться от охотника – интересно ему стало, имеет ли пределы жадность человеческая. Вывел его на крохотный островок, дорогу назад безопасной сделал, вперёд – закрыл топью, а на островок тот сундучок с златом да жемчугом подкинул. Увидел охотник сундучок, открыл его да и ахнул – этих сокровищ ему на всю жизнь хватило бы. Ах, вот она какая та женщина, что за неё такой выкуп дают,- подумал он,- так нет же, он саму её возьмёт и служить себе заставит! Очень огорчился хозяин мыслям охотника, но обратной дороги не закрыл…Не дождались спутники товарища своего, покричали-покричали да и уехали восвояси.
      А Ивия с Павлинкой дальше жить-поживать стали. Хорошо им, безопасно, только не совсем привычно. Сначала Ивия дивилась, как еда на столе у них появлялась, – словно невидимый кто-то ставил её, а потом привыкла. Поняла она, что не простой это дед – хозяин болот, потому вопросов не задавала, хотя было их очень много, принимала всё, как должное, тем и любовь к себе заслужила. А Павлинка и вовсе счастлива была: птиц на острове было много, свободы её здесь никто не ограничивал, вот и росла она вольной, окружённая заботой и любовью.  Ивия, чтоб время скоротать, скатерть вышивала, ту, что принести с собой смогла. Решила она узор по всему полотну класть, тем более что знахарка захватила и нитки, и бисер даже. Захватила она и ткань шёлковую, что на базаре купила. Вытащила её однажды и говорит женщине:
     - Из этого отреза сшей себе наряд, в котором суженого своего встречать будешь, и вышивку на него положи. И про дочку не забудь. Да смотри, угадай узор. Сердцем слушай, оно подскажет. Так за работой и время пройдёт незаметно…
     Время и прошло. Однажды утром хозяин, глядя в небо, заявил:
     - Гость у нас будет, принарядитесь, девочки, да и я ради такого случая пойду искупнусь.
      Бултыхнулся он в воду, а из воды вышел в новых штанах холщовых да рубахе, поясом шитым подпоясанной, волосы в пробор уложены, а глаза светятся, как у молодого. Тут и знахарка в ладоши хлопнула, ногой топнула – и предстала в платье шитом да кацавеечке шёлковой, сама смеётся:
     - Давно я так не дурачилась, это всё ты, лешак старый!
     - Не ворчи, Улиния, когда ещё случай такой представится.
     - Надо же, и имя моё вспомнил. Я уж и сама его забывать стала, но, видно, день такой сегодня. А ты, Ивия, что столбом стоишь? Подивилась на нас и довольно, собирайся в дорогу дальнюю и дочку  буди.
     Только дочка не спала уже, она лежала на спине и смотрела в небо. На личике её было нарисовано беспокойство.
     - Что, милая, что?- вскричала Ивия, но хозяин остановил её:
     - Не тревожься зря. Павлинка слышит незнакомый шелест крыльев, очень больших по её понятиям.
     Тут и Ивия услышала знакомые хлопки. Она быстро накинула на себя новое платье, принарядила дочку, и они выбежали на поляну
     Большая синяя птица опустилась перед ними на траву. Девочка бросилась ей на шею. Птица прикрыла её крыльями, и из глаз её скатились две слезинки, скатились, но не потерялись в траве, а засияли в ней, словно алмазы.
     - Возьми их, Ивия,- услышала женщина голос,- они нам ещё пригодятся. А сейчас приготовься к испытанию, от того, как ты поведёшь себя, зависит наше счастье. Главное, верь мне.
     Птица взмахнула крыльями, поднялась в воздух, держа в когтях девочку. Сердце Ивии чуть не взорвалось, но она мгновенно взяла себя в руки и успокоилась – отец не сделает дочери ничего дурного. Между тем птица поднялась очень высоко, так что стала еле заметной, и вдруг выпустила малышку из лап… Девочка полетела вниз, восторженно крича, и вдруг руки её стали крыльями. Полёт замедлился, а затем превратился в парение. И вот отец с дочерью опустились на землю. Павлинка рассматривала свои крылья и была счастлива, как никогда. Она пыталась даже взлететь, но ничего не получалось, и она немного сердилась.
     - Ты стойкая женщина, милая моя Ивия, не любая мать сможет вынести такое. И мне веришь, как самой себе, хотя меня ещё не видела. Я понял это по тому, как точно ты угадывала узоры, что навевал я тебе. Я не ошибся  в выборе. Вот и друзья у тебя непростые. Мир вашему болоту,- поклонился он хозяину и знахарке.- Спасибо за жену мою и дочку. Спасибо, что встречаете меня в истинном своём обличье, значит, и я должен показать себя…Я – Павий!
     Лёгкая дымка окутала птицу, и вместо неё на поляне встал высокий  мужчина с удивительными раскосыми глазами и тёмно-синими волосами. Он был так хорош собой, что сердце Ивии забилось. Она смутилась и опустила глаза. Знахарка, стряхнув оцепенение, рассмеялась и подтолкнула старика:
     - Ты-то что рот разинул, старый пень? Накрывай на стол…
     Отдохнув после еды, Павий сказал:
     - Мы должны лететь.
     - Я тоже полечу?- растерялась Ивия.
     Павий рассмеялся:
     - Полетишь и ещё как! Прощайся с друзьями, нескоро мы с ними увидимся, может, через год только.
     Ивия обняла знахарку, затем подала ей в руки скатерть, которую успела-таки вышить. Хозяину болот подарила она рубаху шёлковую с расшитым воротом, затем обняла его и повернулась к Павию с немым вопросом в глазах: «Что дальше?»
     - Проглоти слезинку, другую дай нашей девочке,- с улыбкой ответил он ей,- и не пугайся: тебе покажется, что ты вся сожмёшься, но ничего страшного в этом нет – ты станешь птицей, как и я…
     И вот три синие птицы взмыли в небо. Одна из них покачала на прощание крыльями и исчезла вслед за двумя другими, мчащимися в чудесную сказочную страну».

     Закончив чтение, Олл опустила книгу на колени и печально посмотрела в окно, где сквозь деревья просвечивало голубое и такое манящее небо. Она уже взрослая, её не забрали в три года, мама и папа не прилетели за ней. И почему они бросили её? Вошедший в комнату Юлей заметил печаль девушки.
     - Олл, ты напрасно печалишься. Тебе скоро пятнадцать, а это значит, что у тебя есть ещё один шанс вернуться на родину к любящим тебя родителям. Ты не заметила этого в сказке?
     - Нет,- встрепенулась девушка,- я читала так быстро, что этого не заметила.- Она вновь уткнулась в книгу, и вскоре глаза её засияли:
     - Юлей, я поняла!
     - Ты должна быть осторожна, девочка моя,- проговорил садовник,- а то несдержанностью своей всё дело испортишь. За тобой наблюдают, потому что у нас не любят вольностей. Вольности опасны для системы, как и всё нестандартное, это отбраковывается в специальные резервации, откуда сбежать ещё никому не удавалось. Ты погибнешь там, если не станешь вести себя, как все.
     - Я поняла. Сегодня я поняла всё так ясно, как никогда. Я повзрослела, дедушка Юлей. Главное, у меня теперь есть цель и ради её достижения я буду послушной и исполнительной. Доложи в центр, что я мечтаю летать на планере, чтобы перевозить почту, что в гостях у тебя я просто мечтала об этом…

     До дня рождения Олл оставалось три месяца. Она уже освоила  полёты и удивлялась, почему раньше не стремилась в небо. Сейчас она без него просто не могла жить. Понятно, что ей не хватало заложенного в программу обучения числа полётов, и она донимала инструктора просьбами о разрешении взлететь дополнительно, что по инструкции не приветствовалось. Пришлось вмешиваться садовнику. Когда в один из вечеров она прибежала к нему радостная и возбуждённая, чтобы поделиться впечатлениями, он осадил её достаточно резко.
     - Хватит, Олл, ты снова наступаешь на те же грабли! Вот только что с тебя сняли наблюдение, а ты вновь ведёшь себя, как глупая капризная девчонка, подвергающая сомнению действующую инструкцию. Если  инструктор доложит об этом в центр, неприятности тебе обеспечены, я вообще не понимаю, почему он до сих пор этого не сделал.
     Олл остановилась на полуслове и выслушала Юлея с широко открытыми глазами. Плечи её опустились, взгляд стал печальным.
     - Прости меня, дедушка Юлей,- тихо проговорила она,- умом я всё понимаю, но никак не могу остановить себя. Сердце моё жаждет свободы, а все эти инструкции, словно верёвки, стягивают меня и мешают дышать.
     - Я всё понимаю, девочка моя,- Юлей подошёл к ней, прижал к себе и, поглаживая по голове, продолжил:- Ты рождена вольной птицей, а не всякая птица может жить в клетке. Но ты же ещё и человек, Олл, а человек многим наделён, в том числе и силой воли. В молодости очень сложно управлять собой, я понимаю, ведь и я был молодым, но перед тобой прекрасное будущее, до которого осталось три месяца пути. Но эти три месяца станут самыми сложными в твоей жизни, не добавляй  проблем, идущих от тебя самой…
     После разговора с садовником Олл дала себе слово не проявлять себя. Она извинилась перед инструктором, сказав, что на досуге поняла вдруг, насколько правильна и точна инструкция, особенно по отношению к таким нетерпеливым, как она, чем заслужила дополнительные баллы и уважение со стороны других инструкторов. Оказывается, с системой можно было играть! Открыв для себя эту истину, девушка решила на всякий случай поговорить об этом с Юлеем. Тот, выслушав, заметил, что это как раз тот глоток свободы, который позволяет выживать умным людям. И когда таких людей станет больше, чем послушных баранов, правила игры могут измениться, однако, пока время не пришло, не стоит тянуть кота за хвост. Система продержалась не одно столетие, не стоит её недооценивать и пытаться переиграть, особенно такой юной особе. Олл мысленно похвалила себя за то, что поделилась своим открытием со своим верным другом, а не с кем-то ещё. Что ж, она взрослеет.
     В один из дней девушка нашла в саду синее пёрышко и сразу поняла, кому оно принадлежало. Её мать была здесь! Но где и в каких условиях произойдёт их встреча? И вдруг поняла – они встретятся в воздухе…
     Как обычно, она взлетела утром, сразу после занятий в бассейне. Планер шёл бесшумно, подчиняясь воздушным потокам, а Олл пыталась услышать незримое присутствие птицы. И услышала, но птиц было две. Они летели по ту и другую сторону от девушки, временами проявляясь на уровне тени.
     - Милая наша девочка,- услышала Олл знакомый голос,- сегодня мы оба с тобой – я и твой папа. Не отвечай мне, не забывай, что ты на связи с инструктором. Нас он не услышит, мы на другой частоте. У нас полчаса, и мы должны рассказать тебе тайну твоего рождения. Я знаю, ты прочитала сказку, что дал тебе Юлей, поэтому объяснять, как всё происходит, нет смысла. Твой отец выбрал меня среди других женщин, и вскоре появилась ты. Три года я должна была воспитывать тебя одна, но злые люди, посчитав мой поступок не достойным для их правильного общества, разлучили нас с тобой. Тебя отдали на воспитание твоим нынешним родителям, но они были настолько увлечены своей работой, что перепоручили твоё воспитание нянюшке. Меня же отправили «на исправление» в один из дальних закрытых городков на юге страны. Мне удалось бежать. Я подстригла волосы, переоделась в мужскую одежду и  добралась до городка, где жила ты. Здесь я встретила одну старушку, которая разглядела во мне женщину и предложила свою помощь. Если бы не она, не знаю, как повернулась бы моя судьба. Так я стала сиделкой. К счастью, мне не нужно было купаться вместе со всеми, так как по правилам сиделки купают своих подопечных в домашних бассейнах, здесь же купаются сами. Меня мало кто видел, а если и видели, то такие же старушки, как моя. Жила я недалеко от твоего дома, поэтому частенько пробиралась в сад и смотрела, как ты растёшь. А потом прилетел Синэй, твой отец. Забрать тебя с собой у нас не получилось, и мы улетели. С тех пор мы прилетали к тебе и наблюдали, как ты растёшь. Остальное ты знаешь.
     - А сейчас вы сможете  меня забрать?- осторожно спросила Олл. Ответил отец:
     - Девочка моя, сейчас всё зависит от тебя. Становиться птицей в пятнадцать лет намного сложнее, чем в младенчестве.
     - А как же мама?
     - Мама не птица. Она превращается в птицу под действием моей магии, и только моей. В тебе же кровь птицы и человека, на чужой территории магия может подействовать на тебя только один раз. Чтобы стать птицей, ты должна, как в сказке, прыгнуть с высоты, в твоём случае, с планера, когда придёт время. Мы будем рядом, но только ты сама и твоё безудержное желание обрести крылья помогут тебе. Безусловно, этот прыжок очень опасен, особенно если что-то пойдёт не так, но я сделаю всё, что смогу. Я не дам тебе разбиться. В случае неудачи я даже переправлю тебя в Павлидору, но ты никогда не станешь птицей. Таков закон нашей страны. Я понимаю, это очень жестоко, но иного пути нет. Решай, моя хорошая, станешь ты прыгать или нет, а мы примем любое твоё решение. А сейчас лети на базу, у тебя осталось совсем немного времени. Обдумай всё хорошо. Сейчас для тебя главное определиться, хочешь ты стать птицей или нет. Завтра я прилечу к тебе, чтобы ответить на все вопросы, поэтому надолго мы не прощаемся…
     И птицы исчезли – Олл почувствовала рядом пустоту. Она развернулась и полетела обратно, пытаясь успокоиться, чтобы не привлечь к себе внимание. Внутри у неё всё бушевало, и десятки вопросов наскакивали друг на друга, требуя немедленных ответов, которых у девушки, конечно же, не было. Завтра! Всё будет завтра!
     Вечером она побежала к садовнику, и они долго разговаривали, но что он мог знать про страну птиц, если никогда там не был… За ужином Олл решилась задать вопрос родителям:
     - Мам, пап, а если меня вдруг отправят в другой город, что вы будете делать?
     - Решения центра для нас закон,- ответил отец.- И тебе следует думать не о глупостях, а о деле.
     - И вы совсем не будете скучать по мне?
     - Что такое скучать, Олл?- удивилась мать, прожёвывая кусок рыбы,- нам некогда скучать, у нас столько работы. И тебе стоит найти себе дело, которое не позволит скучать. На этом и держится порядок. Когда человек занят, ему не до эмоций и не до всяких там разных глупостей. Кушай и иди спать…
     Если кто-то думает, что у родителей девушки было плохое настроение, то глубоко заблуждается. Это была обычная беседа, одна из тех, что иногда случались за столом по инициативе Олл. Молчание ценилось выше, чем разговоры, которые, по мнению большинства, отвлекали от поглощения пищи и мешали её перевариванию. Девушка допила вечерний напиток из смеси различных ягод и пошла к себе в комнату. Пришедшая вслед за ней нянюшка помогла ей переодеться, приготовила постель и, пожелав спокойной ночи, удалилась. Когда подопечная начала летать, женщина успокоилась и перестала донимать её вопросами. Олл осталась наедине с собой. Что держит меня здесь? – думала она.- Меня никто не любит, разве только дедушка Юлей…Я тоже люблю его, он славный старикан… Интересно, когда я стану птицей, я уже не смогу быть человеком или смогу? Наверное, смогу, ведь у меня есть и человеческая кровь. Это было бы несправедливо, если бы мои руки навсегда превратились в крылья,- и девушка вытянула руки перед собой, поворачивая во все стороны ладошки с раскрытыми пальцами и любуясь ими.- Крылья – это хорошо, - продолжала размышлять Олл,- но руки всё-таки лучше, они такие ловкие и гибкие…Интересно, как мама…ма-ма – какое нежное слово, как я раньше этого не замечала…как мама привыкала к крыльям? Она ведь была обыкновенной женщиной. Наверное, люди-птицы все очень красивые, раз выбирают себе самых красивых женщин. А папа – какой он? Лицо мамы я видела, я на неё не похожа…Разве что капельку. Значит, я похожа на отца! Синэй…А мама…маму как зовут? Я не спросила! Какая я дурочка! Наверное, как-нибудь красиво…
     И девушка уснула. Утром настроила себя решительно и потому была спокойной, немногословной, чем порадовала инструктора. Он запустил её последней, чтобы она могла полетать подольше. Приземлившиеся ранее ученицы уйдут, а он закроет глаза на её опоздание. В душе он любил эту своевольную девчонку, она не была такой, как все, с ней было интересно…
     Оказавшись в воздухе, Олл ждала встречи и вскоре ощутила рядом отца.
     - Доброе утро, мой птенчик! Как приятно говорить это, видя тебя рядом. Подожди, не отвечай, сначала я создам помехи в эфире…Всё, мы можем разговаривать.
     - Доброе утро, папочка. Сколько у нас времени на разговор?
     - Весь твой полёт. Тебе, наверное, интересно, навсегда ты станешь птицей или нет?
     - Как ты угадал?
     - Просто об этом спрашивают все. Не волнуйся, в Павлидоре мы становимся птицами по желанию, но получается так, что основную часть дня мы всё же птицы. Позже ты поймёшь, что это такое – свободный полёт, и тоже захочешь много летать. Мы с Леей, так зовут твою маму, летаем очень много, и не только в пределах нашей страны.
     - Так её зовут Лея,- мечтательно прошептала Олл.- Скажи, папа,- продолжила она,- а правда, что ваши дома находятся на деревьях?
     - Правда. У тебя ведь тоже любимое место в саду на развилке дерева, не так ли? И ты не знаешь, почему. Просто нравится и всё. К тому же у нас другие деревья. Они высокие и очень мощные. Мы вывели особый сорт дуба, который на высоте десяти-одиннадцати метров начинает расти вширь, образуя ровную площадку диаметром девять метров. Когда площадка сформировывается, ветки начинают подниматься вверх, в конце концов смыкаются, образуя над площадкой своеобразный шатёр, перекручиваются между собой и растут дальше. Некоторые дубы умудряются сформировать ещё одну площадку, правда, она чуть меньше, и достигают высоты пятидесяти метров. От таких деревьев мы берём семена и выращиваем новые деревья. Кстати, растут они достаточно быстро. Когда родилась ты, я посадил для тебя дерево. Сейчас оно в стадии формирования площадки, такое смешное…
     - А простые люди у вас живут, кроме женщин, которых вы выбираете в качестве жён?
     - Иногда мы забираем к себе и мужчин, если ты об этом. Но мы должны хорошо узнать человека, чтобы он не принёс в наш мир зло и чтобы хотел жить по нашим законам.
     - А какие они, ваши законы?
     - У нас нет первых и нет последних, мы живём в согласии друг с другом, и хотя у каждого из нас свой дом, мы чувствуем остальных и готовы прийти на помощь. Люди сначала живут на земле, но если у кого-то появляется желание жить на дереве, мы идём навстречу. Правда, подниматься им приходится по специально разработанным для таких случаев лестницам, спиралью обвивающим стволы деревьев. Ну и дубы для людей немного другие – площадки формируются на высоте два-три метра.
     - Как я хочу полететь с тобой, папа!- выдохнула Олл,- только давай возьмём с собой Юлея…
     - А он согласится?
     - Я думаю, с радостью.
     - Ну, что ж, поговори с ним. Будем надеяться, что он перенесёт перелёт без осложнений, а у нас быстро наберётся сил и скинет лет десять. Наш воздух и наша вода позволяют нам жить долго и не болеть. А пока, птичка моя, мы расстанемся. Ровно через неделю, в день твоего рождения, мы прилетим…
     И Олл ощутила рядом пустоту. Тут же в наушниках раздался взволнованный голос инструктора, потерявшего девушку, но она успокоила его и направила планер в зону его видимости.

     Юлей, когда Олл предложила ему лететь с ней, растерялся. Ему, человеку всю жизнь прожившему под неусыпным контролем, трудно было представить иное существование. А вдруг его мысли не придутся ко двору на новом месте и он подведёт тех, кто поручился за него…С другой стороны, перспектива на склоне лет пожить без какого-либо давления со стороны была очень заманчивой. И к Олл он привязался. Юлей решил лететь. Девушка была просто счастлива, но вела себя ровно. В последний перед полётом вечер фигурка птицы, висящая на стене, вдруг задрожала, и из глаза на покрывало выкатилась слезинка.
     - Отдай Юлею, пусть утром проглотит,- услышала Олл голос.- Завтра проход будет открыт и для человека, так что с пути он не собьётся.
     Дрожание птицы усилилось, и вдруг она лопнула, словно воздушный шарик. Девушка вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, нашла среди обломков слезинку и положила её в шкатулку, где хранила красивые камушки. Обломки птицы бросила в мусорное ведро. Пришедшая утром нянюшка сразу заметила исчезновение фигурки и радостно пропела:
     - Ну, наконец-то эта птица разбилась, так она мне не нравилась!
     - Но почему?- спросила удивлённая Олл.
     - Ты прости меня, девочка моя, но мне всегда казалось, что она смотрит на меня и в чём-то обвиняет. Так неловко всегда было от этого. Ни в чём я перед ней не провинилась. Но как ты умудрилась кокнуть её?
     - Я просто сняла птицу со стены и хотела перевесить в другое место, но запуталась в покрывале, взмахнула рукой, чтобы удержаться, птица и вылетела, и прямо в ручку шкафа…
     - Ну и ладно, ну и пусть её! Не огорчайся. Давай застегну платье-то.
     - Да я и не огорчаюсь, хотя привыкла уже к ней. Спасибо, нянюшка, ты иди, я сейчас спущусь.
     Как только женщина вышла из комнаты, Олл взяла слезинку
 положила её в карман платья и, прощаясь, осмотрела комнату. Затем спустилась в столовую, наскоро позавтракала и, как обычно, побежала в сад. По пути заскочила к садовнику, отдала ему слезинку, но глотать её посоветовала где-нибудь в лесу, чтобы никто сразу не заметил его исчезновения. А так пойдёт за травами да и задержится до вечера, чему никто не удивится… Она чмокнула его в щёку и понеслась к своему дереву – всё, как всегда…
     На самом деле всё в душе её пело, а сама она трепетала, словно бабочка, но чем ближе было время полёта, тем сосредоточеннее Олл становилась. Она понимала, каким будет этот полёт. И вот она в воздухе. Вскоре появились родители. Сегодня они не были склонны к разговорам, отец просто отдавал команды:
     - Набери высоту, Олл, сколько сможешь… Хорошо…Отстегни ремни…Осторожно, не спеши…Когда полетишь вниз, представь, что вместо рук у тебя большие и сильные крылья, которые несут тебя к светлому будущему в красивой и свободной стране. Ни одна мысль не должна проскользнуть в эту картинку со стороны, иначе беда…И ничего не бойся…Только восторг от полёта и ничего больше…Пошла, моя птичка!
     Девушка камнем полетела вниз. Вот удлинились руки и сформировалось одно крыло, другое, но это другое никак не хотело разворачиваться.
     - Кричи, Олл, кричи!- метался рядом отец, мать же летела внизу, готовая принять дочь на себя.
     Олл завизжала так, что, казалось, не выдержат голосовые связки, крыло развернулось, и она начала планировать. Тело её сжалось, и она ощутила в себе пружинящую силу – раз, и она стремительно несётся вверх…
     - О чём ты думала, Олл?- спросила Лея,- ты чуть не погибла.
     - Я представила, что планер полетел без меня, что он разобьётся в конце концов, а меня будут искать…
     - Ты верна себе даже в критическую минуту. Сейчас слушай меня внимательно: лети строго между нами, не высовываясь. Отец закроет нас экраном, чтобы системы слежения не обнаружили нас. Ты хорошо это поняла?
     - Да, мама, я поняла, я буду внимательна…
     Из зоны слежения на границе стран они вылетели, словно из чего-то вязкого, и сразу полёт стал лёгким и неожиданно быстрым.
     - Как здорово!- закричала Олл, наслаждаясь полётом,- как здорово!
     Она стремительно неслась вперёд, радуясь новым ощущениям, родители летели следом. Вскоре к ним присоединилась ещё одна птица, и девушка сразу узнала её – это был Юлей…Все они были видимы и, как ни странно, узнаваемы.

     Павлидора на самом деле была очень красива. Здесь не было привычных для нас городов и посёлков – все дома прятались в кроне могучих дубов, и потому казалось, что страна вообще не заселена. Но острое зрение позволило Олл увидеть среди листвы множество людей, занимающихся какими-либо делами. Что интересно, у себя в стране для полётов павлидорцы не обязательно превращались в птиц – достаточно было того, что вместо рук появлялись мощные крылья. Со стороны это очень интересно смотрелось, интересно и красиво.
     На земле располагались редкие домики, где жили люди, и домики эти не были похожи один на другой. Как позже узнала Олл, павлидорцы научились выращивать дома, как деревья. Семечку задавалась программа, и оно вырастало таким, каким хотел видеть его человек. Поскольку в страну птиц попадали люди добрые и, чаще всего, романтично настроенные, дома поражали буйством фантазии. Они не были высокими и обязательно вписывались в окружающий пейзаж. Люди, живущие на деревьях, могли летать, но для этого им требовались слёзы птиц, которые можно было получить в специальных пунктах.
     Юлею, пока не вырос его собственный дом, предложили временное жильё. Это был маленький уютный домик с небольшим фруктовым садом и прудом. Фруктовые сады кормили павлидорцев удивительно вкусными и сочными плодами, названия которых ни Олл, ни Юлей пока не знали, но одного «синенького» хватало на полдня сытой жизни, а «красненький» поил терпким соком, надолго утоляя жажду. Между тем фрукты были и зелёные, и жёлтые, и коричневые, и даже сиреневые в крапинку, и каждый дарил насыщение. Юлей, всю жизнь свою посвятивший растениям, был похож на маленького ребёнка, попавшего в магазин игрушек. Он знакомился с каждым растением, узнавал его название и был счастлив, как никогда. Вскоре у него появилась подруга – тоже из простых людей, и они образовали семью. Юлей значительно помолодел, был полон сил и желания работать по своей специальности. Ему выделили участок под дом, согласовав его внешний вид и внутреннее устройство с обоими супругами, а пока дом рос, садовник взращивал свой сад – впервые в жизни.
     Олл пока жила с родителями на огромном дубе, сформировавшем две жилые площадки. На нижней жили Лея и Синэй, на верхней Олл. Жизнь на верхотуре девушке не нравилась, и она часто спускалась к Юлею, чтобы отдохнуть. Родители заметили это и переселили дочь в домик на земле, расположенный рядом с домиком садовника, за что она была благодарна им. Всё-таки резкий переход был очень болезненным для того, кто ещё совсем недавно начал летать. И Олл стала жить на два дома, постепенно привыкая к высоте. Самое главное, поняла она, – научиться быстро выбрасывать крылья. Опытные летуны просто выпрыгивали из своих домов на деревьях, и руки тут же превращались в крылья. Происходило это автоматически, но для Олл всё было не так просто, ведь ей было уже пятнадцать. Специально для неё между деревьями была натянута сетка, и если бы не она, девушка просто разбилась бы. На неё никто не косился, все были внимательны и терпеливы, но Олл нервничала, и  когда в очередной раз выбиралась из сетки, Лея позвала её к себе.
     - Олл, дорогая, ты, как всегда, спешишь, а это ни к чему хорошему привести не может.
     - Что подумают обо мне остальные? Скажут, что прибыла тупая девчонка…Мои сверстники…
     - Остановись, моя хорошая,- Лея прижала дочь к себе и поцеловала в лоб,- здесь никто и никогда ничего подобного не подумает. Сами павлидорцы летают с трёх лет, ты знаешь, а дети всему обучаются очень быстро. К твоему возрасту они становятся прекрасными летунами, но тебе равняться с ними не стоит. Потерпи. Летать ты уже умеешь, сейчас нужно время, чтобы выработалась привычка – только и всего. И мой тебе совет: учись жить по новым законам. Здесь никому ничего не надо доказывать. Просто живи и всё. Хотя павлидорцы очень тонко чувствуют друг друга, они уважают личное пространство каждого, при условии, конечно, что не нарушаются общепринятые правила. О них тебе никто не будет рассказывать, они потихоньку впитаются в тебя вместе с водой и пищей. Эти правила выработаны древними и соблюдаются неукоснительно, потому что устраивают всех. Это редчайшее явление, ни в одной стране такого больше нет. Так что учись летать, никто тебя судить не будет, здесь все понимают, что новичкам очень тяжело, но вот если ты, например, попытаешься над кем-то посмеяться, тебя не поймут. Коренные жители очень воспитанные люди, это у них в генах, но вот у новичков просчёты бывают, особенно в первое время. Я тоже ошибалась, но, в конце концов, разобралась, что к чему, и стало легко, как в детстве.
     - Мама, ты быстро научилась летать?
     - Между нами, Олл, существует разница. Я – обычная женщина, которую выбрал человек-птица, поэтому я летаю под воздействием его магии.
     - А если с ним что-то случится?
     - Я буду жить на земле, а чтобы полететь, воспользуюсь его слезами. По закону, каждый муж, чьей женой стала простая женщина, обеспечивает её большим запасом этих самых слёз. Здесь все понимают, что тот, кто познал небо, прожить без него уже не сможет. К счастью, с павлидорцами очень редко что-то случается, что-то, что угрожало бы их жизни. Это очень крепкий народ, давно решивший проблему старения и восстановления утраченных органов. Нам с тобой сказочно повезло, что мы оказались здесь. Поэтому живи свободно и налаживай контакты. Тебе нужно искать пару.
     - Это обязательно?- взъерошилась девушка.
     - Нет,- засмеялась Лея,- просто ты лишишь себя многих радостей и возможностей. Только паре, живущей в любви, открывается истинная Павлидора.
     - Извини, мама, это я по инерции. Не могу что-то делать по указке.
     - Понимаю. Только эта самая инерция сослужит тебе плохую службу. Отпусти себя, Олл, раскройся, здесь безопасно, здесь ты можешь быть самой собой.
     - Но как? Всю мою жизнь меня загоняли в рамки…
     - А я знаю, как тебе помочь,- Лея подошла к дочери и взяла её за плечи.- Тебе нужно больше летать. Завтра полетишь с отцом и увидишь истинную Павлидору…

     На следующий день Синэй и Олл поднялись в небо. Сначала они летели над привычными глазу деревьями и небольшими озёрами у домов обычных людей, затем снизу открылась большая водная гладь, ослепляющая солнечными бликами. Вода была голубая и прозрачная, а сквозь неё Олл увидела на дне множество строений, в которых жили…люди. По подводным улицам плавали пёстрые рыбы, осьминоги и прочие подводные жители, а между ними свободно перемещались павлидорцы.
     - Папа, но как?- воскликнула ошарашенная девушка.
     - Это уровень их свободы. А учёные пошли им навстречу. В конце концов, человек – это не застывшая форма, он может изменяться так, как захочет.
     - Эти люди уже не смогут вернуться в небо?
     - Пока нет, но учёные уже работают над этой проблемой. Ушедшие под воду и есть сами учёные, которые добровольно пошли на эксперимент.
     - А их дети? Они ведь лишились права выбора…
     - Нет, Олл, Павлидора не та страна, где кто-то лишается выбора. Дети рождаются в специальном центре и до десяти лет воспитываются там. Родители принимают в этом самое активное участие. Ребёнок знакомится и с подводной жизнью, и с жизнью человека-птицы. А потом выбирает, что ему ближе. Небольшая операция – и он подводный житель.
     - Но ребёнок может ошибиться, он же ещё маленький…Он всё равно тянется к маме с папой.
     - Вот потому мы и работаем над этой проблемой, и мне кажется, результаты уже есть. Скоро каждый из нас сможет жить или хотя бы просто путешествовать в двух, нет, в трёх стихиях…Смотри, Олл, мы подлетаем к водопадам. Это тоже удивительное зрелище.
     Вид на самом деле был потрясающий. Над каждым из водопадов сияла радуга, а внизу, там, где поднимались мириады брызг, стояло странного вида прозрачное строение с крышей, сплошь покрытой длинными узкими конусами, растущими вверх. Олл пошла на снижение, но отец предупредил её:
     - Остановись, Олл. Ты новичок, поэтому никогда не принимай подобных решений, если ты одна. Ты защищена, если ты в паре с мужчиной. Только его магия или простое присутствие рядом защитят тебя от неприятностей, в данном случае от притяжения этих шипов.
     - Это выдумки мужчин или…
     - Это как раз то самое «или», Олл. Это природная аномалия. В Павлидоре это одно из мест, где земля проявляет свою волю. Это какая-то древнейшая магия, пока мы не разобрались, поэтому предпочитаем выполнять её требования, к тому же это совсем необременительно. Согласись, когда хочется побыть одной, необязательно лететь в аномальную зону. Как ты заметила, павлидорцы относятся к природе очень бережно, уважая свою кормилицу, вот и природа отвечает им тем же. По её неукоснительным правилам, мы должны жить парами, как все остальные живые существа. Да-да, человек парное существо, что бы ни говорили учёные некоторых стран, потакающие развалу семей. Нет семьи – нет порядка в стране. Если мужчина или женщина отучаются от ответственности за своих детей и близких, на них нельзя положиться и ни в чём другом. В Павлидоре всё построено на семье, поэтому любой будет защищать её до последнего дыхания.
     - Скажи, пап, а почему вы иногда берёте себе жён в других странах?
     - Павлидора страна небольшая, поэтому требуется свежая кровь. Это, конечно, риск, но он себя оправдывает.
     - А павлидорцы остаются где-нибудь ещё?- Олл словно прорвало, и она засыпала отца вопросами.
     - Нет, Олл, мы не остаёмся нигде, так как условия в нашей стране самые лучшие, к тому же здесь мы защищены нашей магией.
     - А если бы я не смогла взлететь? Вы оставили бы меня?
     - Мы переместили бы тебя так же, как и Юлея, но ты никогда не стала бы человеком-птицей… Кстати, тебе об этом уже говорили. Ты невнимательна, моя девочка, нужно взять несколько уроков по совершенствованию внимания. Не переживай, я не упрекаю тебя. Ты слишком долго жила среди людей, а люди по природе своей достаточно рассеянны. На сегодня достаточно разговоров. Смотри, какая красота под нами…Но, Олл, не просто смотри, а запоминай местность, птицы это хорошо умеют делать…
     Сейчас Олл летала каждый день. Перед ней открывалась интереснейшая страна. Создалось ощущение, что сама природа в Павлидоре разумна. К такому выводу пришёл и Юлей. Когда он, разглядывая незнакомый цветок, мысленно посетовал, что его лепесткам не хватает некоторой изогнутости, цветок изменился на глазах и, как доверчивый ребёнок, пытался угадать, правильно ли он понял человека…Юлей был поражён, но вскоре многие из цветов около его дома походили на те, что были самыми красивыми в Йфидии. Сохраняя лучшие растения Павлидоры, садовник вносил и свои изменения, поняв, что никакого вреда флоре страны он не наносит, – изменённые растения легко приобретали прежний свой вид, если их об этом просили. Оказалось, что и плоды могли менять вкус по желанию того, кто их срывал. И Юлей с удовольствием восстановил вкусовые ощущения от его любимой запечённой курицы…Он был счастлив.
     Во время полётов Олл видела многих павлидорцев. Они были очень красивы, а большие сильные крылья вместо рук делали их стремительными. Она ни разу не встретила кого-то, кто походил бы на павлина, тем более с головой человека. Оказалось, только в таком виде они могли быть невидимыми, и именно такими были первые павлидорцы. Прогресс коснулся и их. В основном они летали небольшими группами, но всякий раз число членов группы было чётным. И девушка почувствовала вдруг острое желание иметь пару. Она не ожидала, что с ней может произойти такое, ведь она всегда контролировала свои чувства. Это с эмоциями у неё были проблемы, а вот с чувствами…А тут эта волна захлестнула её с головой, и она не знала, что делать. Отец заметил состояние дочери и, улыбнувшись, сказал:
     - А сейчас жди. Он прилетит. Его волна нашла тебя, а это значит только одно: вы самая идеальная друг для друга пара. Главное, доверься ему, и ни в чём не сомневайся. Тебя ждёт самое удивительное из событий, которые происходят с человеком в течение его жизни.

     Он прилетел утром к её жилищу на дереве, и Олл поняла, что никто другой ей не нужен. Она вспомнила, как невидимый человек-птица из сказки сказал женщине: «А видеть меня тебе ни к чему – забыть не сможешь…» Забыть такого на самом деле невозможно. У него было типичное для жителей этой страны лицо: раскосые тёмные глаза, пухлые губы, смуглая чистая кожа и чёрные прямые волосы с золотым отливом, опускающиеся на плечи. Он был высок и строен, а взгляд его проникал в самые потаённые уголки девичьей души…
     - Я Илларий, но все зовут меня Иллом, так короче. А ты Олл, я знаю. Спасибо, что ответила мне.
     - Я не…- начала, было, девушка, но Илл мягко остановил её.
     - На посланную мною волну ответила только ты, значит, только ты можешь составить мне пару. Тебя что-то смущает?
     - Нет, то есть да… Я не знаю,- заметалась девушка. Ей вот так сразу предлагали признаться в любви, но она не может! Да, она влюбилась с первой секунды, но это совсем не значит, что сразу же должна броситься Иллу на шею…
     - Милая Олл, тебя сковывают условности твоей страны, я понимаю, но здесь ты можешь быть открытой. Не прячься от самого светлого и чистого чувства, не омрачай его условностями. Мы с тобой пара на всю жизнь, сегодня за нас радуется вся Павлидора. Полетели, и ты увидишь!
     Показалось, что сегодня в небо поднялись все жители страны. Здесь был даже Юлей с подругой, хотя он к полётам так и не привык. Все смеялись, осыпали их плодами какого-то растения, похожими на цветные шарики, которые сначала кружили около Олл и Илла, а потом взрывались, и небо наполнялось забавными яркими парашютиками, создавая атмосферу удивительного детского праздника. Здесь были и взрослые, и дети, и все радовались одинаково искренне, Олл это чувствовала. Она раскрылась, как цветок, и стала похожа на истинную павлидорку…
     Илларий показал ей свой дом на одном из дубов, растущих в соседней роще на берегу тихой речки. С одной стороны ветки дерева образовывали два стрельчатых окна, что открывало доступ солнечным лучам, та же часть дома, где стояла кровать, была затянута сеткой, сплетённой из какого-то болотного растения. Здесь было прохладно и сумрачно. Кровати стояли не в каждом доме, так как павлидорцы предпочитали спать на простых матрасах из травяной сетки, наполненных пухом какого-то растения, который никогда не сваливался в комки и не истирался. Илл, угадав внутренним своим чутьём, что избранница его будет со смешанной кровью, умудрился сплести кровать и не прогадал. Олл, увидев её, всплеснула руками:
     - Как я хотела поспать на кровати, Илл! Ты даже не представляешь!- И она, раскинув руки, плашмя упала на мягкий матрас.- Я, как дома,- прошептала она.
     - Ты и так дома, Олл,- тихонько проговорил юноша, падая рядом. Так они и лежали, глядя друг на друга, пока сон не сморил их…

     Для Олл наступил новый период жизни. Она была счастлива и беззаботна, а любовь совершенно изменила её. Сейчас она не понимала, как раньше могла жить одна. Они много летали, но то прозрачное здание у водопада тянуло девушку к себе. Она не могла объяснить эту тягу и решила поговорить с Иллом. Он, выслушав её, посерьёзнел.
     - Простой необъяснимой тяги к чему-то в Павлидоре не бывает, и хотя это здание всегда нас настораживало, к нему никого не тянуло, а раз так, никто о нём и не думал, поскольку там действуют законы, неподвластные нам. Не враждебные, но неподвластные. Скорее всего, именно там живёт наша богиня, научившая нас жить в мире и согласии, защищающая нас и ничего не требующая взамен. Нам нужно посоветоваться со старейшинами, прежде чем лететь туда.
     - Давай просто чуть пониже опустимся,- не успокаивалась девушка.- Просто присмотримся и всё.
     - Ну, если ты так хочешь…- сдался Илларий.
     Они, сделав пару небольших кругов, осторожно подлетели к остроконечным сияющим шпилям здания, которых было так много, что никому и в голову не приходило сосчитать их, и зависли над ними. Вдруг девушке стало страшно: создалось ощущение, что шпили ожили и пошли волнами, увеличиваясь в размерах и создавая странный гудящий звук, усыпляющий сознание. У Олл онемели крылья, и она камнем полетела вниз. К счастью, её спутник вовремя сориентировался, хотя тоже подвергся некоторому оцепенению, догнал падающую девушку и, поднырнув под неё, принял на спину. Олл была без сознания – юноша чувствовал это по её полной расслабленности и потому решил сразу лететь к старейшинам.
     Самые старые и опытные павлидорцы, младшему из которых недавно исполнилось сто двадцать лет, жили около большой реки на семи самых мощных дубах, образующих круг. Все они были наделены обширнейшими знаниями и имели учёные степени по разным научным направлениям, в том числе и в области магических знаний, что отличало павлидорцев от народов других стран, не признающих магию как науку. Вообще слово «старый» в Павлидоре не означало «дряхлый». Все семеро старейшин отличались отменным здоровьем, единственное, что выделяло их среди соплеменников, – густые белоснежные волосы до плеч, похожие на гривы. Их так и звали «белогривые». Белогривых со времён, как образовалась Павлидора, всегда было семь. Это была какая-то тайная пружина, которая срабатывала сама по себе: как только кто-то из старейшин уходил в заоблачный край, в одну ночь белели волосы у одного из простых павлидорцев. И всегда это был умный человек, способный в короткий срок овладеть большим объёмом знаний. Это событие воспринималось как само собой разумеющееся, так как носило природный характер, к тому же люди-птицы воспринимали мир таким, какой он есть, и не знали, что такое зависть, злоба и прочие общественные пороки. Ими управляла сама природа, и они были её послушными детьми. Но иногда природа загадывала им загадки…
     Олл очнулась в незнакомом месте, но, увидев рядом Иллария, успокоилась.
     - Где мы?- шёпотом задала вопрос.- Я опять что-то натворила, я что-то сделала не так, я подвела тебя? Илл, я подвела тебя?
     - Успокойся, Олл, ты не сделала ничего такого, за что следует наказывать, но через тебя, возможно, откроется что-то новое для нас. Старейшины совещаются и сейчас будут здесь, ты не бойся их, это очень мудрые люди, которые никому не причинят вреда. Но, Олл, ты недавно в Павлидоре, поэтому многого не знаешь. От старейшин нельзя ничего скрыть, они каждого видят насквозь, поэтому будь с ними предельно откровенной. Я понимаю, очень сложно перестраивать сознание с одного способа восприятия мира на другой, но всё же постарайся, это намного упростит вашу беседу и сэкономит время…Они идут, у тебя всё в порядке?
     - Да, не беспокойся за меня.
     Все старейшины производили самое выгодное о себе представление: высокие, статные, с красивыми гордыми лицами и белоснежными гривами волос, которые были зачёсаны назад и не разваливались по сторонам, что казалось странным. Все они были одеты в длинные бело-голубые одежды, на груди каждого висел на цепочке знак отличия. Старейшины расселись по местам – Олл оказалась в центре, и беседа началась.
     - Мы весьма удивлены тем, что произошло,- начал сидящий в центре старейшина,- удивлены и озадачены, не стану этого скрывать.
     Все остальные закивали головами в знак согласия. Главный же продолжил:
     - Раньше ничего подобного в Павлидоре не случалось, хотя старая легенда гласит, что однажды одна маленькая птичка спасёт целый народ…Расскажи нам, Олл, о своих ощущениях над шипами крыши.
     - В первый раз, когда мы с отцом пролетали над зданием, мне стало страшно интересно посмотреть, что это такое. У себя на родине я никогда не видела таких крыш и таких зданий, но отец остановил меня, сказав, что это аномальная зона и туда не следует летать одной, а лучше совсем не летать. Я послушалась его, но эти шпили не давали мне покоя – они словно звали меня к себе, и этот зов заглушал голос разума, поэтому когда я вновь оказалась над шпилями с Иллом, решила хотя бы чуть-чуть приблизиться к ним. Он останавливал меня, но моя настойчивость в подобного рода делах и этот зов сделали своё дело – я полетела к шпилям. И они словно ожили, как мне показалось, пошли волнами и парализовали моё сознание и тело…Если бы не Илл, я упала бы.- Олл опустила голову и продолжила:
     - Простите меня за мою несдержанность.
     Старейшины переглянулись между собой, а главный задал новый вопрос:
     - Скажи, а этот зов исчез или он по-прежнему манит тебя?
     - Даже страх за мою жизнь не уничтожил этого зова, не стану этого скрывать. Это из-за моего характера, правда?
     - Характер тут не при чём, птичка, это что-то другое. В Павлидоре ничего просто так не происходит. На тебя возложена какая-то миссия, и только ты можешь решить, брать её выполнение на себя или отказаться.
     - Возложена кем?- спросила удивлённая девушка.
     - Той силой, что хранит нас и даёт нам силы, – Деей, богиней древности, многорукой и многокрылой. Иного объяснения у нас нет.
     - Что я должна сделать?
     - Ответить на зов.
     - Нет!!!- вскричал Илларий,- она погибнет!
     - Успокойся, юноша, видимо, решается судьба нашего будущего, только Олл с её двойной кровью и той же частотой волны, что и у богини, может спасти нас. Кстати, частота твоей волны тоже близка Дее, но она женщина, потому Олл и слышит её.
     - Дея не кровожадна,- вступил в разговор один из старейшин.- Не следует её бояться. Она мудра и сильна, потому сложно сказать, что всё же случилось. Но что-то случилось…
     - Я согласна.- Олл встала.
     - Я лечу с ней,- встал и Илларий.
     Встали и все старейшины. Главный подошёл к молодой паре, обнял обоих за плечи:
     - Летите к родителям и предупредите их, что завтра… Вы знаете, что им сказать, чтобы они не волновались. Летите.- И он подтолкнул их к краю площадки…

     Утром высоко над прозрачными шпилями кружили трое: главный старейшина, Олл и Илларий. Старейшина внимательно смотрел вниз, ожидая какого-нибудь знака, и вдруг увидел прозрачную голубую птичку, выпорхнувшую из самого центра шипастого купола.
     - Дорога открыта, богиня ждёт вас,- тихо сказал он,- ничего не бойтесь. Главное, Олл, будь сама собой. Не такой, какой должна быть по каким-то твоим понятиям, а такой, какая есть. Это главное в общении с богиней. Опускайтесь между шпилями в самый центр купола, и да хранит вас Дея!
     Юноша и девушка начали опускаться на шпили, сверкавшие на солнце, как дорогой хрусталь. Достигнув определённой высоты, оба поняли, что обратной дороги нет, – остроконечные «сосульки» вот они, рядом, ещё миг, и они пронзят их тела…Но шпили вдруг слегка разошлись, и Олл с Илларием, убрав крылья, заскользили по ним в открывшийся внизу зев купола…Проскочив в него, они продолжали падать по какой-то сверкающей трубе, закрученной в спираль, и наконец приземлились в сумрачной комнате с каменными стенами, на которых мерцали тусклым светом какие-то странные насекомые. Их было много, но свечения для комнаты не хватало. Вот жучки собрались в одном месте, и прибывшие увидели обессилевшую женщину, сидящую на троне. Женщина открыла глаза – они были огромны и так прекрасны, что хотелось смотреть и смотреть в их голубую прозрачность. От этого взгляда пошло слабое мерцание, и в комнате стало светлее.
     - О, великая Дея,- прошептал Илларий, - как ты красива! Но где же…
     - Где же мои руки и крылья, хочешь ты спросить? Они проявляются только тогда, когда я сама проявляюсь как богиня, а сейчас я простая женщина. Тебе неприятна такая простота, юноша?
     - Нет, что ты! Просто такой тебя никто не видел,- смутился Илл.
     - Почему ты звала меня, Дея?- раздался голос Олл. Она выступила из тени и встала напротив богини.- Это правда, что мы первые, кто видит тебя так близко? Зачем мы тебе?
     Дея свела брови и слегка прищурила глаза:
     - А ты не робкого десятка, девочка. Да, я звала тебя. Ты недавно в Павлидоре и потому твой способ восприятия мира пока далёк от того, как воспринимают его местные жители. Ты умеешь скрывать свои мысли, помнишь, что такое ненависть, и знаешь, что такое хитрость…
     - Но…
     - Не перебивай меня. Я знаю, что ты стараешься от всего этого избавиться, иначе никогда не станешь истинной павлидоркой. Только у тебя иная судьба, Олл.
     - Дея! Что такое ты говоришь?- вскричал Илларий.- Если она не станет, как мы, нам не быть вместе, разрушится наш союз, разрушится равновесие, всё пойдёт прахом, ты же знаешь это, Дея. Никто не может быть одинок и печален, ты сама этому учила.
     Дея улыбалась – ей нравилась горячность этой пары, закон притяжения энергий полов, как всегда, сработал безукоризненно.
     - Я не собираюсь вас разлучать,- проговорила она,- просто у вас двоих несколько иная задача, чем у остальных. Скоро в Павлидору прибудут гости из других стран и постараются нарушить привычный ритм её жизни. Не смотря на то, что наша страна процветает, нас, если это не пресечь, начнут учить жить, скрывая истинные мотивы своей лживой политики. Гордые, но доверчивые павлидорцы могут довериться этим людям и, следуя прописной истине, – будут от добра искать добро. Вот вы и остановите чужаков.
     - Но, Дея,- удивилась Олл,- не проще ли не пустить зло в страну?
     - Проще. И это удавалось сделать несколько веков подряд. К сожалению, мир изменился, он погряз во лжи и алчности, и слухи о том, что рядом есть страна, где все счастливы, не даёт ему покоя. Силы моей магии уже не хватает для того, чтобы сдерживать этот натиск. Мне нужно время, чтобы пробудить древнюю богиню, создавшую Павлидору, которая поможет наглухо закрыть границы, и тогда само слово «люди-птицы» перестанет существовать в умах людей других стран.
      - Но оно звучит как надежда, как прекрасная сказка,- грустно проговорила девушка.
     - Я знаю. Люди придумают другую сказку…
     - Придумают. Но ни один из них уже никогда не сможет вырваться из своего мира,- вконец затосковала Олл.
     - Ты права, моя птичка, но мы не можем рисковать жизнью своей страны, нам приходится это делать, иначе нас растопчут – просто потому, что мы другие. Люди-птицы горды и отважны, но у нас нет оружия, у нас одна магия, а она может воздействовать только на мозги и только на своей территории, за исключением случаев, когда наши мужчины, не найдя пару среди павлидорок, вынуждены искать её где-то на стороне.
     - Что мы должны делать? – решительно спросила девушка. Рядом с ней встал Илларий.
     - Вы вернётесь белогривыми. И никаких «но». Я на некоторый срок вложу в вас особые знания и полномочия, но по истечению этого срока вы вновь станете обычными гражданами страны. Вы ещё молоды, чтобы посвятить себя служению. Но старейшинами вы всё же станете, когда придёт ваше время. Да, Олл, ты будешь первой женщиной среди семерых белогривых.
     - Как нас встретят старейшины, Дея?- тихонько спросил Илл.
     - Они в курсе того, что происходит. Между нами существует постоянная связь через те диски, что висят у них на шее. Это не просто знаки отличия, это… Вы поняли, что это. У вас будут двойные диски, благодаря которым вы сможете использовать силу древней магии. Вы молоды и сильны, у вас горячий темперамент и идентичная моей энергетика, потому вы справитесь. Олл, подойди ко мне и закрой глаза…
     Девушка подошла. Дея притянула её голову к себе и поцеловала в опущенные веки:
     - Твои глаза будут светиться, как мои, этот магический свет не сможет выдержать ни один из послов, которые прибудут к нам. Они будут слушать только тебя и смотреть только на тебя, очарованные твоей красотой. В это время ты, Илларий, будешь вкладывать в их мозги информацию о том, что ничего интересного в Павлидоре нет, изменишь их видение окружающей действительности, а в конце переговоров сотрёшь из их памяти и информацию об Олл. Остальные старейшины в основном будут молчать и пребывать в состоянии шока от услышанного, а когда заговорят, их правда покажется послам издевательством. Этого времени мне хватит для того, чтобы пробудить богиню. Да, вы поняли верно – на какое-то время я отключусь от вас, и только вы будете хранителями страны…А сейчас летите домой, но прежде подойдите к зеркалу…
     Прямо на глазах их волосы белели и утолщались, но причёски остались прежними – у Олл «карэ», у Илла длинные до плеч с пробором посередине. Глаза девушки сияли. Изменился и цвет одежды, но это не были мантии, это была привычная одежда, оставляющая руки свободными…Тут же зеркало со скрежетом начало поворачиваться, и сквозь образовавшийся проём в комнату ворвался яркий солнечный свет. Юноша и девушка вышли на открытую стеклянную веранду, с которой открывался прекрасный вид на водопады. Руки стали крыльями, и они взлетели…

     Границу для послов открыли через два дня, и Олл увидела привычные подозрительные лица людей – именно с такими встречалась она в центре, где училась. Это показалось ей забавным, так как раньше она не обращала на это внимания. Послам не предложили крыльев, их ввезли в страну по реке на большой ладье прямо к тем семи дубам, где жили старейшины. Все цветы закрыли свои бутоны, листья деревьев стали серыми, а изредка встречающиеся люди выглядели привычно для посторонних глаз. Никакого намёка на крылья! Послы глазели по сторонам и перешёптывались между собой, выказывая насмешливость и полное разочарование. Никаких чудес и изобилия они не видели.
     Старейшины встретили их на берегу во всём блеске своих волос и одежд, демонстрируя явное отличие то обычных жителей, что было нормой для послов. Возглавляла старейшин девушка с сияющими голубыми глазами. Не на стариков же смотреть, думали послы, девушка обязательно должна быть для услады глаз. И это было привычным, но эти глаза так приковали к себе внимание, что мужчины, а в делегации были только они, забыли про всё на свете.
     Все вошли в раскинутый под дубами шатёр, шитый золотом и украшенный цветами, столики на резных ножках ломились от еды и различных напитков, обслуживал которые красивый юноша с длинными белыми волосами.
     Один из послов, высокий и худой, с длинным носом, глядя на Олл, спросил:
     - Про вашу страну ходят слухи, что она богата, сверхбогата, если говорить точнее. В чём же ваше богатство? Может, в полезных ископаемых, скрытых от постороннего глаза?
     - Слухам не следует доверять, любезнейший посол, тем более таким людям, как вы. Это пристало простым людишкам, которые любят сочинять различные истории, чтобы чем-то занять себя на досуге. Вот они и сочинили красивую сказку о стране счастья. - Олл была серьёзна и крайне любезна, чего никогда с ней не бывало. Её глаза излучали свет, и она то прищуривала их, то широко раскрывала, вводя послов в состояние крайнего невнимания. Но худой был настойчив.
     - Не бывает дыма без огня. У нас иногда исчезают люди, чаще всего красивые женщины, родившие детей. Мы связываем это с вашей страной…
     - А может, красивые женщины исчезают от другого? - голос Олл зазвенел.- Может, их преследуют некие особи мужеского пола, жаждущие обладания всем, что кажется им красивым, и женщины бегут в леса и на болота? А может, они гибнут в ваших центрах по перевоспитанию строптивых? Или в резервациях среди песка и камней?
     Худой забеспокоился.
     - Ты говоришь о том, чего не знаешь, ясноглазая. У нас нет никаких центров, у нас все свободны…У нас каждый живёт по его внутреннему кодексу, и мы считаем это лучшей формой организации общества.
     - Тогда зачем вам что-то изучать у нас? Мы далеки от совершенства. У нас много проблем, наши люди болеют…Мы потому и закрыты, что не хотим, чтобы о нас думали плохо. Легенда, которую вы сочинили о нашей стране, вполне нам подходит.
     В разговор вступил посол с большой лысиной на голове.
     - Давайте не будем ссориться, любезнейшие,- начал он,- мы прибыли с миром и хотели бы поближе познакомиться с вашей страной и людьми.
     - О, да, конечно,- проворковала Олл,- простите меня за горячность. Наши уважаемые старейшины покажут вам всё, что вы захотите, а я…
     -Нет-нет,- в голос воскликнули послы,- не покидайте нас, позвольте и дальше наслаждаться вашим обществом. В наших странах нет таких женщин, и если ваши женщины все такие, то это и есть ваше богатство…
     - Ах, ты старый…- чуть не выкрикнула девушка, но сдержалась, а вслух сказала:
     - Мне нравятся ваши комплименты, но, увы, наши женщины обычны, это подтвердят и наши старейшины.
     Старейшины, обалдевшие от того, что происходило, дружно закивали головами. Столько лжи и лицемерия они не слышали за всю свою жизнь и были рады, что девочка из чужой страны взяла на себя этот груз. Им нужно было слегка подыграть ей, и время это пришло.
     - Да, наши женщины далеки от совершенства,- начал один.
     - Что о них говорить? Давайте лучше перекусим,- предложил другой.- У нас такие фрукты, которых нет больше нигде. Ими мы и питаемся. К сожалению, выбор небольшой, но мы привыкли. Пойдёмте-пойдёмте…
     Все двинулись в сторону накрытых столов. На прозрачных тарелках лежали груды красивых фруктов. Олл, прищурившись, посмотрела на это изобилие и сделала рукой еле заметное круговое движение. Затем взяла оранжевый пупырчатый дынок и с удовольствием его надкусила… Тут же и послы взяли то, что каждому понравилось, но если девушка и старейшины ощутили истинный вкус, послы надкусили нечто пресное и совершенно безвкусное.
     - Нет ли у вас соли?- спросил один из них.
     - А что это?- удивилась Олл.- Вам не нравится наша еда? Но у нас нет иной, тем более что эта очень вкусна. Через минуту вы ощутите насыщение и до конца дня не испытаете чувства голода. Это очень выгодно и практически бесплатно.
     - И это всё, что вы едите?- спросил лысый.
     - А зачем есть что-то ещё, если ты наедаешься и этим?- ответил один из старейшин, сказав чистейшую правду.
     К Олл подошёл Илларий:
     - Они готовы, можно приглашать женщин.
     Олл кивнула, и в шатёр вошли танцовщицы. Они были прекрасны, а движения их тел, рук и ног изящны, но послы видели толстых и уродливых тёток, которые грубо изгибались, не попадая в такт музыке.
     - Это наши лучшие танцовщицы,- с придыханием в голосе заявил один из старейшин, видящий на самом деле лучших из лучших. Он и не знал, что абсолютно нагло врёт. Послы были разочарованы.
     Спать их уложили на дереве, на трёхметровой высоте, постелив на пол тонкие циновки, объяснив, что ночью выходят на охоту дикие волдоранцы, поэтому все люди спят на высоте, затаскивая наверх и лестницы, чтобы животные не смогли по ним взобраться. И верно, ночью под деревом раздались такие жуткие звуки, что у всех послов волосы встали дыбом от страха и неожиданности. На самом деле так «ревел» специальный приборчик, который павлидорцы брали с собой в другие страны на случай, если придётся защищаться. В других он не понадобился, зато в своей сработал на славу.
     Утром к послам пришли старейшины и, пожелав им доброго утра, пригласили на завтрак. Кое-как проглотив еду, послы засобирались домой. Их переправили по реке, и граница Павлидоры закрылась навсегда. Больше нигде в мире не вспоминали людей-птиц, которые прилетают и забирают к себе самых красивых и добрых женщин с их маленькими детьми в страну счастья. Но люди не могут без сказок и потому придумали других героев и героинь, которые всё равно улетали или уплывали туда, где все были счастливы. На птицах ли, на фрегатах ли с алыми парусами, на конях ли крылатых, но улетали и уплывали туда, где добрая богиня учила людей быть счастливыми. Учила и принимала тех, кто готов был учиться… А Олл вновь стала обычной павлидоркой, навсегда избавившись от лжи и хитрости, недоверия и подозрительности. У них с Илом родились забавные близняшки, что было большой редкостью, а когда они выросли, их родители стали белогривыми и долго служили на благо Павлидоре. Иногда Олл призывала к себе Дея, и она спускалась к ней, но вот о чём они говорили, для всех было тайной. Кто знает, может, именно Олл, когда призовёт её богиня в край заоблачный, станет её помощницей и новой хранительницей прекрасной и удивительной страны – Павлидоры…