Гуго Вормсбехер
Слово о Роберте Вебере
(14 ноября 2009 г., на вечере памяти в РНД, г.Москва)
Мы сегодня не прощаемся с Робертом Вебером, ведь он так остается среди нас и в нас, что расставание с ним просто невозможно. Наоборот: мы сегодня в очередной раз встречаемся с ним, чтобы побыть вместе, послушать его стихи, вспомнить о наших прежних встречах с ним, подумать о его творчестве и жизненном пути, выразить ему нашу признательность за сделанное.
Здесь собрались сегодня близкие Роберта Вебера, его друзья, писатели и поэты, читатели и почитатели, а также бывшие коллеги по работе в редакции газеты «Нойес лебен», к которым отношусь и я.
Мы проработали вместе много лет. Он - в отделе литературы, я позже как редактор литературного альманаха «Хайматлихе вайтен», так что литература российских немцев была нашей общей заботой. Тем более, что Роберт Вебер несколько лет возглавлял и Комиссию по советской немецкой литературе в Союзе писателей СССР.
Мы поддерживали отношения и после того, как Роберт Вебер перешел на свободное творчество. В альманахе была опубликована его повесть о военном детстве; регулярно печатались и его стихи. Большой вклад он внес в издание сборника протестной поэзии российских немцев «Подземные колокола», где вместе с Робертом Кесслером и Владимиром Летучим взял на себя нелегкий труд перевода большинства стихов, благодаря чему сборник удалось издать на двух языках и он до сих пор остается непревзойденным по наполненности болью и трагедией нашего народа, доступным также русскоязычному читателю.
Наверное, сегодня многие могут сказать немало хорошего о Роберте Вебере как о человеке. Действительно, это был умный, светлый, естественный и добрый человек, он даже к недостаткам других относился со светлым юмором. Он был наполнен стремлением к нормальной, свободной жизни, он был открыт для жизни и очень трудно переносил те бесконечные ограничения, которые были в то время практически во всех сферах, особенно в творчестве. Всё это не могло не отразиться и на его творчестве.
Полагаю, можно с полным основанием сказать, что Роберт Вебер - самый крупный, самый разносторонний, самый современный поэт послевоенного времени у российских немцев. И что он не камерный поэт, не поэт одной темы – он был открыт для всего богатства и для всей проблематики жизни, откликался на всё, чем она затрагивала его.
Он не укладывался в рамки, которыми долго и постоянно ограничивались и жизнь, и свобода творчества в нашей стране. Разрушить эти рамки тогда было невозможно, но выйти из них – хотя бы мыслью, чувствами, иногда хотя бы с помощью стакана вина, а потом и эмиграцией - он пытался. И когда были, наконец, разрушены внешние бетонные рамки для жизни и творчества; когда пришло время, позволявшее свободно и мыслить, и говорить, и творить, - он оказался во власти еще более жестокого и беспощадного, и уже не внешнего, а внутреннего ограничителя всех свобод – болезни. Болезни, которая втискивала его в уже сосем непреодолимые рамки – угнетающие, унижающие рамки бессилия и бездействия, исключавшие и нормальную жизнь, и творчество вообще. С такой утратой прежнего высокого значения и смысла своего бытия он смириться не мог. Он эти рамки отринул, выйдя из них единственно возможным способом – ценой собственной жизни.
Роберт Вебер останется в литературе российских немцев как их первый и самый крупный поэт послевоенного поколения.
Он останется в ней как поэт, значительно расширивший тематику и формы поэзии российских немцев, главным нервом которой была и остается боль народа – ранее скрываемая, теперь выплескиваемая.
Он останется в нашей литературе как очень национальный поэт, потому что, как писал он о своем народе, сравнивая его с дикой розой, - шипы у него тоже были направлены внутрь, и несправедливости, обиды, выпавшие на долю его народа, постоянно и больно ранили его.
Он останется в нашей литературе и как яркий пример того, каких сил, какого мужества требовалось тогда от творческих людей вообще, а от писателей российских немцев тем более, чтобы хотя бы частично реализовать свой талант в условиях, обрушенных на российских немцев в 1941-ом и не исправленных до сих пор.
Отсюда – естественное чувство благодарности и признательности, которое всегда будет вызывать у нас родное нам имя – Роберт Вебер.