царь К. 2
Игорь Богданов
Ц А Р Ь (рассказ)
Собственно, фамилия этого человека Царёв. А звали его попросту Царь. Видимо, все-таки существует связь между фамилией и её владельцем, я имею в виду мистическую связь. Сначала Царь жил как обыкновенный человек, с виду по крайней мере, но в мозгу у него происходили какие-то странные процессы. Какие – он с окружающими не делился, в общем, вёл себя по-царски: гордо и независимо.
Наверное, век бы я его не знал, если б не моё природное любопытство. Во время перестройки на рынок было выброшено много всякой случайной литературы, которая при старом режиме держалась не то чтобы под запретом, но где-то на периферии общественного сознания. Но вот плотина рухнула, и на неокрепшие мозги ничего не подозревающих граждан хлынул поток космической канализации в виде рекламы, криминальной хроники, гламурных сплетен и всяческой эзотерики и спиритизма. И мозги поплыли в этом мутном, но таком красивом потоке. И народ уверовал в НЛО, в Рушеля Блаво, в Шамбалу, в подводные лодки Гитлера на Антарктиде. Потом наступил конец и долгое и мучительное отрезвление в виде бедности, безработицы и болезней.
Как и во всяком потоке, и в этом тоже попадались крупицы тайных знаний. Но требовался изощрённый и ловкий ум, чтобы выловить их и выложить в стройную систему, способную приносить пользу её создателю. Я уж не говорю, что надо было обладать особого рода нюхом на подобную информацию, чтобы отличить представляющую ценность для ловца от надутой пустышки. И Царь такой способностью обладал – по слухам, он сказочно обогатился за время перестройки. Говорили, что в гараже у него стояла машина, в багажнике которой лежали пачки денег, так что крышка багажника не закрывалась. А гараж тот даже толком не охранялся, но он относился к деньгам по-царски, то есть равнодушно. И вскорости это занятие – тупое делание денег – ему прискучило. И он, войдя во вкус, пожелал обладать духовными богатствами, ибо они давали власть намного большую, чем деньги. Ну, Царь, что тут сказать... К слову, лавры политика его тоже не влекли, ибо это занятие он считал уж и вовсе непотребным даже для простого смертного. Всё это выглядело настолько нелепым и вычурным для жителей провинциального городка, что смахивало на враньё. И если б я сам не знал лично этого человека, то согласился бы, что всё вышенаписанное не более чем досужая выдумка, но увы. А познакомились мы с ним вот как.
У меня была знакомая скульпторша Оля, которая вполне серьёзно считала себя экстрасенсом (проверять мне было неинтересно, потому что она нравилась мне очень – во-первых, из-за своей красоты, во-вторых, потому что я был женат, и, в-третьих, оба этих обстоятельства придавали моему чувству оттенок таинственности и романтичности). Всё это – талант и эзотерика – так причудливо переплетались в её хорошенькой головке, что я воспринимал её как живое чудо (верующие не сомневаются, они веруют). На мою беду, Оля часто выходила замуж, настолько часто, что мне в её сердце уже места не было, но я не роптал. Из-за её взглядов мужья её были людьми необычной судьбы: сумасшедшие юноши (чертовски красивые – с её слов), капитаны дальнего плаванья, заезжие иностранцы, режиссёры, так и не снявшие ни одного фильма. Один даже оказался духом Александра Блока, но проживал в её квартире под видом ужа, его потом съела кошка, приревновавшая ужа к хозяйке (его я тоже не видел, кошку видел, но она ничего не сказала мне; Оля уверяла, что они с кошкой общаются телепатически). Других мужей я тоже не видел и не слышал, даже в качестве фона в наших с ней долгих телефонных разговорах. Иногда я всё-таки не удерживался и спрашивал Олю, не цитирует ли её кошка стихи Блока, но Оля заверила, что кошка любит Киплинга, и то смотрит только иллюстрации. Такое кино…
И вот в один прекрасный день я приехал к ней в гости и застал на её кухне Царя (тогда я еще не знал, что он Царь). Выглядел он не очень-то привлекательно: небритый, лохматый, немолодой, какой-то не от мира сего (ещё один кандидат, подумал я). Царь нервно курил и что-то чертил на листе ватмана. «Проходи, садись», – бросил он мне, словно мы с ним состояли в какой-то тайной организации. Ну, наконец-то она обретет с ним семейное счастье, – решил я, хотя всё больше и больше сомневался в своём выводе. С другой стороны, женская любовь слепа, но этот вроде бы живой человек, может, он подольше задержится в её жизни... «Что там у тебя?» – отрывисто спросил он, оторвавшись от своих схем. «Рисунки», – оробев, сказал я, ибо собирался показывать их Ольге, но она, видно, уже проболталась. Он стал перебирать их, и на некоторых подолгу останавливался. «Дельно», – коротко сформулировал он и, уложив их в папку, положил на стол, придавив сверху пепельницей. Места на столе оказалось мало, всё занимал его лист ватмана со схемой. «А чем занимаетесь вы?» – спросил я его в свою очередь. «Да вот, провожу биохимический анализ – это клеточный уровень», – он с царской широтой обвел рукой свою обширную схему.
На ватманском листе микроскопическими штрихами была вычерчена, необычайно скрупулезно, какая-то структура. (Ну вот, опять втюрилась в заезжую знаменитость – тоскливо подумал я про Ольгу.) «Анализ кого или чего?» – неосторожно поинтересовался я. «Жителей этого посёлка», – небрежно ответил он, ища в пепельнице окурок пожирнее, видимо, сигареты уже закончились. Делать нечего, пришлось предложить ему свои, он обрадовался. «Деньги закончились, а Ольга не догадалась купить», – с досадой заключил он (так, кажется, он на мели – бедная Ольга!). «А зачем весь этот анализ?» – спросил я, чувствуя, что сморозил глупость. «Так надо», – туманно ответил Царь, глядя на меня, как на неофита. «Ладно, смотри сюда, – он ткнул пальцем в какое-то место в схеме. – Вот здесь мы, а здесь...» – «И я тоже?» – с ужасом спросил я. «Ну а как же, и ты тоже, и я, и Ольга», – повествовал Царь, нимало не смущаясь. «Так ведь она же ещё идёт из магазина!» – «Да вот же она идёт!» – и он прочертил горелой спичкой жирную черту из сажи в какой-то подсхеме. Я был потрясён (либо дурак, либо гений).
Раздался звонок в дверь, Царь резко вскочил и выбежал в прихожую. Он долго возился с замком и, наконец, впустил Ольгу. «Ты одна? Никого с собой на хвосте не принесла?» – спросил он её подозрительно. «Соседка хотела зайти, но я от неё отделалась»,– виновато сказала Ольга. «То-то у меня в схеме оказался посторонний, и я его никак не мог пристроить», – озадаченно пробормотал он. «Да ладно тебе, вечно ты со своей ревностью», – отшутилась Ольга. Я посмотрел на схему, потом на Ольгу, она незаметно подмигнула мне. С её приходом атмосфера таинственности рассеялась. Мы чинно попили чай, словно герои в заурядной пьесе, проговаривая дежурные фразы и прочие банальности. Ясно было, что хозяйка по уши втрескалась в своего Царя и души в нём не чает. А потому с удовольствием скушает любое его учение хоть про Библию, хоть про переселение душ, и любую другую чепуху (но чепуху ли? – засомневался я, украдкой вглядываясь в Ольгиного мужа). Что-то мне подсказывало, что он не очередной проходной персонаж в её жизни. И что сам Царь не шарлатан, но и не учёный-биохимик, как отрекомендовала мне его Ольга в телефонном разговоре (он, оказывается, интересовался моими рисунками, и они каким-то образом укладывались в его таинственные планы). В общем, он мне не понравился.
Я уехал, но мысль о нём гвоздём засела в моём мозгу. Ольге грозит беда, – решил я и принялся наводить справки про Царя (тогда-то я и узнал, что его зовут Царь). Правда, тогда я не слишком-то и надеялся что-нибудь про него узнать среди своих знакомых. И, как оказалось, я ошибался. То, что я узнал якобы случайно, повергло меня в замешательство. Странным образом Царь успел наследить в жизни моих знакомых, словно комета, чиркнув по небосклону, но заставив обывателей запомнить этот случайный визит и, мало того, занести его в анналы своих хроник. То, что он был сказочно богат, рассказала мне Вера, разведённая женщина, не оставляющая своим вниманием ни одного мало-мальски обеспеченного мужчину. Не то чтобы ей так уж хотелось еще раз выйти замуж, но из природного женского любопытства и скуки ради. Но она Царю оказалась неинтересной, и дело ограничилось поездкой на пляж. Другая моя знакомая, переводчица с английского языка, тоже разведённая и тоже охотница за состоятельными мужчинами, сказала, что он у неё одолжил книги по английскому языку. Она дала их ему, втайне надеясь на нём подзаработать, но у неё ничего не получилось, так как Царь выучил английский за три дня, да к тому же успел разориться в пух и прах. Знакомый художник Миша поведал мне о том, что Царь познакомился с ним, чтобы научится писать маслом. Миша в деньгах не нуждался, но его самолюбию льстило внимание к нему как состоявшемуся живописцу со стороны не способного к живописи человека. Через несколько дней, зайдя в мастерскую, он обнаружил там Царя, заканчивавшего единственную в своей жизни картину маслом. Картина была выполнена столь профессионально и оригинально, что Миша почувствовал себя обманутым. Больше в его жизни, как и в жизни других моих знакомых, Царь не появлялся.
Всё услышанное навело меня на очень странные мысли. Всё, чем бы Царь ни занимался, осваивал он молниеносно, тогда как у других бы на это ушли годы, и так же быстро остывал к своим увлечениям. И вот однажды тихим зимним вечером, сидя на кухне и думая о Царе, я переваривал информацию так и сяк. В общем, совершенно некстати раздался телефонный звонок, я с неохотой снял трубку. Это был Царь. «Привет, что делаешь?» – с разбегу начал он (вот так я тебе возьму и всё выложу, подумал я). «Думаю», – думаю, туманно ответил я. «Обо мне? Не думай, а не то пожалеешь», – грозно пообещал он и бросил трубку. Я в свою очередь осторожно положил трубку и на цыпочках вышел в другую комнату. Свет в комнате не горел, и я осторожно подошёл к окну. Улица светилась огнями, ездили машины, ходили прохожие, падал снег. Царя нигде не было. Я облегчённо вздохнул и вернулся на кухню. Нервно закурив, я принялся обдумывать своё положение. Вся эта история всё больше и больше не нравилась мне. Чёрт бы побрал эту Ольгу и Царя вместе с ней! – тут я вздрогнул, осознав, что опять думаю про него.
Вечером того же дня по дороге домой из магазина меня искусала собака, слава богу, мелкая, но злобная, совершенно беспричинно (просто взяла и укусила без каких-либо провокаций с моей стороны). Вечером следующего дня опять позвонил Царь: «Что делаешь?» Я был начеку. «Сижу», – ещё более неопределенно ответил я. «Вижу», – ответил он. «Меня укусила собака, совершенно беспричинно», – пожаловался я. «Знаю, –
сказал он и добавил. – Я же сказал, не думай про меня». – «Да я и не думал», – стал оправдываться я. «Так надо», – сказал он, словно речь шла о прививке. «Больше не укусит, но ты всё равно не думай про меня, а то...» – и он опять бросил трубку. Я уже не пошёл выглядывать в окно (кажется, влип!). Ночью во сне я подпрыгнул на кровати так, словно через меня пропустили разряд тока большой силы. До утра я не спал. Вечером, как по расписанию, опять позвонил Царь: «Я вот тут подумал про тебя...» – «И меня ударило током во сне», – продолжил я. «Правильно, но ты не переживай, больше с тобой ничего не случится», – сказал он с нажимом и положил трубку (помру, что ли – отстранённо подумал я). Он оказался прав.
Через год Ольга с треском развелась со своим ненаглядным Царём, но отзывалась о нём так, словно не смогла удержать в руках жар-птицу. И красиво, и руки жаром опалило, и нет мочи терпеть, я очень хорошо её понимал. Где-то задним умом я подозревал, что она была очередным его увлечением. Он к ней остыл, а она к нему нет, и тогда он спровоцировал разрыв с ней. Ко мне он, видимо, ревновал, но не сильно, а потом и вовсе успокоился на мой счёт. Через некоторое время, когда страсти поостыли, я узнал через Ольгу, где теперь живёт Царь. И нанёс ему визит. Он уже жил у другой своей пассии. Которой он в своё время купил квартиру за то, что она взяла по его наущению ребенка из детского дома. Любовью тут и не пахло, женщина пустила его к себе жить, потому что была многим ему обязана. Впрочем, Царь никому не был опасен в этот период своей жизни, потому что он разрабатывал тему с духами. Он с радостью принял меня, хозяйка и её приёмная дочь отсутствовали, одна на работе, другая в школе. Он был выбрит, одет в домашний халат, предложил мне кофе и печенье. Я, конечно, понимал, что он рад мне, как возможности поговорить с человеком хоть немного разбирающимся в эзотерике, но не более того. Он сразу предупредил меня, что многого я не пойму из того, что он будет излагать. Но смысл услышанного войдет в моё сознание через специальные слова, которые будут звучать в его речи. Я и не спорил: после того как Ольга ушла из его личной истории, за свою жизнь я мог уже не опасаться.
Усевшись поудобнее, я попросил его изложить преамбулу учения, пообещав, что всё приму на веру без сомнений в искренности и правдивости. «Это очень важное условие, – заявил он и рассказал забавную историю, которая выглядела бы неправдоподобно, услышь я её от кого-нибудь другого, но ему я поверил (с другой стороны, вы же не хотели бы, чтобы вас укусила собака или переехал грузовик, вот и я не хотел, поэтому и не сомневался в услышанном). – «Весь мир вокруг нас пронизан духами, их страшно много, и все они разные – это мир духов. Им, в общем-то, нет дела до нас, но время от времени им надо питаться нашей энергией». Это я и без тебя знаю, – мельком подумал я. «Вот и прекрасно, но ты не перебивай», – с усмешкой сказал Царь. «Молчу», – сказал я, досадуя на своё ехидство. – «В мире духов всё наоборот, когда мы радуемся, они плачут, когда мы плачем, они радуются». (Это я уже тоже читал.) – «Ты способный ученик, но только ученик», – многозначительно сказал Царь. «Я вас слушаю, учитель», – сказал я почтительно. «Уже лучше... – и он продолжил. – С духами, однако, можно договориться». (А вот это хотелось бы поподробней и с примерами). – «Пожалуйста», – досадливо поморщился Царь. – Одно время у меня не было денег, и я ездил в Питер, на станцию метро и договаривался там с духами игровых автоматов». (На каждой станции метро действительно стояли игровые автоматы, но потом их убрали из-за криминала,– вспомнил я). – «Именно из-за этого, – согласился рассказчик. – В общем, всё шло хорошо, я выигрывал постоянно, пока работники залов меня не запомнили и не перестали пускать к автоматам». (Конечно, очень даже хорошо их понимаю.) Царь печально посмотрел на меня. «Но как же ты договаривался с духами игровых автоматов?» – спросил я вслух, наивно надеясь услышать рецепт безнаказанного ограбления. «Ну, тут всё просто, ты подходишь к автомату, вкладываешь ему в приёмник горсть мелочи и просишь выдать одну-единственную бумажку. Ведь монет много, а бумажка одна» – «Действительно, всё просто», – удивился я. «Именно, – сказал Царь. – Духи не разбираются в деньгах, главное условие – много монет и одна бумажка». Тут он достал горсть мелочи и одну купюру. Зрительно обмен выглядел привлекательным – для духов, но не для людей.
«На сегодня хватит с тебя, приходи завтра, будем разбирать схемы», – сказал Царь. И я ушел, не до конца уверовав в его похождения. На следующий день я уже как штык стоял у его двери. Мы опять прошли на кухню. Должен сказать, что Царь никогда не здоровался за руку, так как, по его представлениям, это отнимает силы, столь необходимые для общения с духами. И еще много чего он мимоходом сообщил мне: что не стоит вставать с кровати с правой ноги, первым начинать разговаривать с утра. Вплоть до неприличных, с точки зрения обыкновенного человека, занятий, о которых я уже не берусь вспоминать. «Раз ты художник, то нам лучше сотрудничать с духами с помощью рисунков», – начал лекцию Царь. Я действительно довольно долго занимался графикой и поэтому считал, что в этой области буду на голову выше Царя (но при воспоминании истории с Мишей моя уверенность быстро рассеялась). Сначала он взял листок бумаги и обвёл свою ладонь, каждый палец в отдельности, потом присвоил каждому его обычное название и сакральное. Потом с помощью символов определил их взаимосвязи с тонким миром. Постепенно рисунок ладони обрастал какими-то связями, пояснениями, атрибутикой, заимствованной из астрологии, алфавита и алгебры. В общем, я не успевал следить за ходом его рассуждений. И чисто отстраненно я видел, как рисунок превращается на моих глазах в законченное графическое произведение. Как график я был потрясен, для меня сделать такой рисунок значило бы достигнуть вершин мастерства, а для него всего лишь черновой набросок. Он делал его походя, небрежно, как бы между делом. Просто магия, да и только.
«Прости, я упустил теоретическую часть, засмотревшись на процесс», – зачарованно сказал я. «Знаю, – улыбаясь, сказал Царь. – Но ты не волнуйся, мои знания ты получил через рисунок, сохрани его у себя». – «Спасибо», – сказал я, пряча рисунок. На этом второй урок был закончен. На третьем уроке мы разбирали Библию. В ней, как утверждал Царь, скрыто семь тайных смыслов, они уложены слоями и открываются последовательно, с помощью шифра, который скрыт в изображении креста. Библию я уважал и даже читал, но не переваривал её совершенно. Дело двигалось туго, Царь злился. С помощью тайных знаний, заключенных в Библии, он надеялся получить доступ к сверхспособностям. «Так сказали духи», – заметил он мне (что-то уж больно похоже на шизофрению – неосторожно подумал я). Царь зло взглянул на меня. Сейчас он превратит меня в жабу, подумал я с ужасом. Согласитесь, не очень-то приятно стать жабой зимой! «Неприятно, – согласился Царь, нехорошо улыбаясь. – Но твоя главная ошибка в том, что тебе никогда не стать магом!» Не очень-то и хотелось, подумал я. Всё равно, всё кончено. «Кончено было задолго до твоего рождения, – устало сказал Царь. – Магом надо родиться». – «Согласен», – примирительно сказал я. «Иди, – сказал он. – И больше не приходи сюда, меня здесь больше не будет». И я ушел, и он ушел из моей жизни, этот необыкновенный человек. Кажется, его забрали духи.
К О Н Е Ц 24 декабря 2009 г. Богданов И.В.