Глава 1. Начало.
Николай Михайлович Зязенков ждал гостя. Гостем его должен был стать Александр Александрович Воронцов - коллега по работе и, так сказать, по бутылке. А настроение в этот раз у Николая Михайловича было особенным. Николай Михайлович с удивлением обнаружил у себя склонность к философствованию о бренности жизни человеческой и т.д. и т.д.
За размышлениями на кухне с крепким чаем и не менее крепкой сигаретой в руке, Зязенков не заметил, как быстро пролетело время, и в дверь позвонили. За порогом стоял большой небритый мужчина лет тридцати. Он был не мыт, улыбался и был доволен собой и жизнью вообще. Воронцов. В руках он держал пол литра белой. Настроен он был на водку и разговоры, преимущественно о бабах. Баб Воронцов делил на две категории: тех, что дают и тех, что дают, предварительно повыкоблучиваясь. Простой и незлой это был человек.
- Здорово, Саныч! Ух, холодненькая, родненькая, - Зязенков взял водку и понес ее на кухню.
- Здорово, здорово, Михалыч, - протяжно пробасил Воронцов, - холодненькая, конечно, а как же еще.
Прошли на кухню. Зязенков доставал огурцы и сало, Воронцов тем временем усаживал свою тушу за стол. Николай Михайлович подошел с закусками, а гость все сидел в предвкушении и ожидании. Закрытая водка стояла на столе.
- Ты чего ее не открыл то еще?
- Дык, Михалыч, ты же хозяин, ты и открывать должен, - Воронцов чуть было не обиделся, но передумал.
Михалыч с задорным "Эх" протянул руки к бутылке, напрягся, чтобы ее открыть, но в последний момент вдруг остановился, и лицо его приняло задумчивое выражение.
- Ты чего это, Коля, чего это ты? - обеспокоенно спросил Воронцов.
- Знаешь, я тут подумал о кнопке.
Воронцов посмотрел на своего замолчавшего друга и не выдержал:
- Ты чего, Михалыч? Ты чего, а? О какой еще на хрен кнопке? Михалыч? Ты чего несешь то, а?!
- Да не, Саныч, ты не так меня понял, - Зязенков отпустил наконец водку и сел рядом с другом, - я тебе сейчас расскажу.
- Да, Михалыч, расскажи, расскажи, - Воронцов сам потянулся за водкой, - мы сейчас выпьем, и ты мне все расскажешь про свою кнопку.
- Нет, Саныч, - Зязенков рукой остановил собеседника, - мне нужно рассказать. Водка подождет. Я расскажу, а после мы выпьем, хорошо?
- Хорошо, хорошо, рассказывай уже ради Бога, - Воронцов не узнавал своего друга и даже немного сердился на него.
- Ну так вот...
Глава 2. Середина. ( Рассказ Зязенкова Николая Михайловича о Боге, счастье и кнопке ).
... Вот ты, Саша, представь, что к тебе, ну представь просто, что к тебе Бог пришел.
- Главное, чтоб я к нему раньше времени не пришел, а так пусть приходит на здоровье, - пошутил Воронцов. Зязенков улыбнулся для приличия, но с мысли не сбился:
Да. Так вот, спустился он к тебе с небес и говорит: "Вы мне, Александр Александрович, нравитесь. Ничего особенного Вы в жизни своей не сделали, но мысли вот мне Ваши нравятся. В общем, за мысли Ваши, Сашенька, я любое Ваше желание исполню. Только загадайте его сейчас мне". Представил? Вот, что бы ты, Саня, загадал, а?
Воронцов подумал: "Маньку хочу, как следует... того. И хочу бочок от унитаза починить. Чтоб сам, значит, починился, неплохо бы. А то барахлит уже давно", - но вслух не сказал. Зязенков продолжал:
Вот ты, Саня, наверное, подумал о деньгах, там, о здоровье, женщинах, ну обо всем таком ты сначала подумал, верно ведь?
Воронцов утвердительно покачал головой.
Вот и я, когда думал, чего же действительно хочется, мне, признаться, тоже приходили в голову, в первую очередь, деньги, женщины. власть. Но знаешь, Саня, ведь так посмотришь, а и правда: не в деньгах то счастье. То есть это все, конечно, хорошо, и жену красивую и машину, но... стыдно перед Богом такое просить, понимаешь, стыдно.
Если к тебе, Саша, придет сам Господь Бог и начнет вдруг исполнять твои желания, не нужно требовать у него всякие бумажки или женщин - низко это, Саша, понимаешь? Счастья просить у него нужно, вот что. Счастья.
Воронцов выпятил нижнюю губу и одобрительно-понимающе закивал головой.
А ведь все, что человеку надо - так это большой такой, чтоб на всю жизнь хватило, хороший кувшин неиссякаемого чистого счастьица. Дать бы каждому такой при рождении, и ничего другого на Земле не нужно было бы.
Зязенков замолчал. Воронцов обдумывал его слова и, надо признать, в душе восхищался глубиной мысли своего друга. Но, как оказалось, оратор лишь сделал короткую передышку и продолжил:
Только знаешь, Саныч, что я думаю о счастье от Бога. Я думаю, что счастье-то, оно с подвохом, если искусственное, понимаешь? Как тебе объяснить-то... Понимаешь, идеальность, мне кажется, сама по себе, не идеальна.
Зязенков подождал немного и повторил:
- Да, Саныч, идеальность не идеальна.
Воронцов внимательно слушал и еще больше восхищался глубиной мысли своего друга, но понимать его стал смутно. И чтобы не подать виду решил спросить наобум:
- А что тогда просить у Бога, Михалыч, если не счастья?
К своей радости Воронцов попал в точку, и Зязенков продолжил:
А я, Саша, к этому и веду. Ты это хорошо, что спросил. Что просить, говоришь? Я тебе, Саша, вот что отвечу: просить надо кнопку. Особую Божью кнопку. Такую кнопку, чтоб нажал ты ее и бац! - ты исчез. Понимаешь, совсем исчез, как будто не было тебя.
- Умер, что ли? - испуганно спросил Воронцов.
Умер, да. Только без рая, без ада, без следующих жизней и прочей чепухи. Чтоб совсем исчез, понимаешь. Чтоб не знал ни радости, ни горя, ни счастья, ни страданий, ни скуки, ничего. Чтоб не существовало тебя совсем.
- И зачем это нужно?
Как зачем? Ты ведь с этой кнопкой вообще ничего бояться не будешь. Если пойдет что не так - ты нажал это кнопку и канул в небытие. И ясно ведь, что сразу ее нажимать то не будешь, а подождешь немного, поживаешь. А без страха тебе и жить понравится и даже в радость жить-то будет. Вот так вот. Хорошо было бы, если бы всем при рождении такую кнопку выдавали. По-хорошему, надо бы так.
Глава 3. Заключение ( тут должна быть мораль ).
Под конец Воронцов совсем запутался в словах рассказчика и ровным счетом ничего не понимал. Как это - чтоб тебя не было? Зачем это? Почему не счастье? Он потянулся за водкой и предложил:
- Складно ты, Михалыч, все рассказал, только давай уже выпьем.
Выпили.
Поморщившись и закусив, Зязенков спросил:
- Ну что, Саша, будем у Бога кнопку просить?
- Будет, Коля, будем, - ответил Воронцов, а сам подумал:
"Кнопка, это, конечно, хорошо. Только я бы, если бы действительно сам Бог ко мне пришел, я бы сначала все-таки попросил Маньку... того. Уж больно она хороша".