Помнишь коридор школьный, где неуклюже шёл ты
За одноклассниками в столовую, а после,
Вне общих обсуждений и насмешек, с ребятами
Младших классов играл, представляя себя здоровым?
Да, все знали, что ты шизофреник, брошенный мамой
В ничтожную санаторку, дабы избавиться от ноши,
И посвятить жизнь на растения в горшочках...
Все знали, но продолжали издеваться.
И не хватало за тобой учительских глаз, чтобы огородить
От мерзоэгостных тварей, мечтавших в удобный момент
Тебе смертельно обидную палку поставить, а может, и
Вырыть яму, из которой выбраться не по силам несчастному.
Я старался, ты же знаешь, фанатично веря в Бога,
Идя нога в ногу, тебе помочь – соглашался с любым капризом,
Слушал неконструктивные речи, дарил безделушки,
Провожал до дому, но извини – не выдержал.
Послушал как-то беспредельщика о том, что каждый человек,
И неважно, каков здоровьем – кузнец своей жизни.
И я никому ничего не должен...
Оставил тебя беднягу на суд пофигистов.
Лицемерных детей и взрослых, которые так явно теснили
За спиной твой дефект проклятый. Время внесло
Глубже коррективы. Перевёлся я в школу другую, и услышал
В классе 10-ом, что сбросился ты с крыши, друг невзрачный.
прости.
Не могу я больше видеть твоими глазами
Сквозь гигантские слёзы небо холодное и тот бетон,
На который бедный упал ты, кровью украсив,
Осознанно, а может в бреду.
Да какая разница – на этой цивилизованной планете
Ты был лишний – из другого мира странник, никому
Не сделавший зла, и создавший проблемы для агентства
Утомлённых жизнью, из-за отсутствия родственников,
трусливо скрывшихся.