Выходной день не задался. Всю неделю Нина мечтала о воскресенье, зарывшись в финансовых отчетах обожаемой ее родной фирмы по страхованию народонаселения. Настолько обожаемой, что, обычно к пятнице, от загруженных на рабочий стол толстенных папок начинало пестрить в глазах, к горлу подкатывала тошнота. Тогда Нина снимала оптику, она у нее дорогая в ажурной оправе, промакивала слезящиеся глаза платочком и, аккуратно уложив очки в футлярчик, презент от фирмы изготовителя, начинала мечтать о выходных. Но пришла суббота и за окном с самого утра заморосил унылый дождик.
Нина была из тех женщин, что привыкли довольствоваться малым, однокомнатной квартирой, односпальной кроватью, делить которую все равно было не с кем. Правда холодильник у нее был двухкамерный, в нем она и замораживала свои мечты, где-то между пакетами с кефиром.
Нет, вовсе Нина не была нечаста, наоборот, она была счастлива, счастлива работой. Например, в пятницу, ей улыбнулся новый сотрудник, правда она этого не заметила, поскольку, чтобы дать немного отдохнуть глазам, как раз вкладывала оптику в футлярчик, подарок от фирмы производителя. Глаза у нее были красивыми, распахнутыми, но Нина их всегда щурила без очков. Сколько раз ей подруга по ломовой переброске бумаг из папки в папку Валерия или просто Лерка говорила: «Купи линзы, и не мучайся», Но Нина так привыкла к очкам, ей казалось, что в них она выглядит более элегантно, тем более они у нее были шикарные, современные, почти гламуные. Лера ей и рассказала, как улыбнулся ей новый сотрудник.
С ним, новым сотрудником фирмы, Нина познакомилась в понедельник. Начало новой недели, новые люди в офисе, старые, обычно, исчезали по пятницам. За выходные накопилась куча почтовых рассылок, и шеф попросил Нину их упаковать для отправки на почту. Это не было ее работой, но шеф не любил людей с прямыми обязанностями, он предпочитал специалистов широкого профиля. Лерка засобиралась на почту, а Нина набрала кипу конвертов высокой пирамидкой и перетянула резинкой. Вполне удовлетворенная содеянным, она откинулась на кресло-вертушку и крутанулась, послать Лерке оповещение, что все уже готово…
Раздался резкий щелчок. За спиной что-то посыпалось, а мужчина, что проходил мимо к своему рабочему столу, вдруг резко подпрыгнул, ойкнул и стал как-то совсем уж при дамах недопустимо сжимать правой рукой ширинку, оседая и охая…
Это и был новый сотрудник фирмы — Олег. Олежка, Олежек, Олеженька! Все эти уменьшительно-ласкательные производные от его имени, выдала Лерка, стрелой проносясь к нему на помощь мимо Нины. И когда она только успела познакомиться с ним? Нина пальчиком поправила очки ближе к глазкам, и вгляделась в то, что уже было готово пасть у ее ног, жаль Лерка не дала этому свершиться. Олег бы молод, так Нине показалось, она даже подумала: какой бесстыжий! Была у нее такая мысль, а что ей еще думать? На ее глазах молодой парень держится за гульфик и оседает почти в экстазе…
Нина крутанула стульчик-вертушку и отвернулась от такого безобразия. Словно разбросанные взрывом, на ее всегда аккуратном столе лежали конверты, что она усердно упаковывала под резинку. Нина покраснела, от прилива крови к лицу даже очки вспотели. Нахлынул жуткий стыд. Лерка ворковала над раненым, а виновница боялась шелохнуться.
Вот так они и познакомились. Последующие дни Нина старалась избегать Олега, прятала глаза, и посмотрела на него лишь когда, в пятницу после обеда, Лерка объявила ей, что Олежка в ее сторону улыбнулся. Посмотрела и удивилась, Олег просто молодился, но вовсе не был молодым, начес редких волос закрывал залысины, уголки губ были слегка опущены, когда Олежек забывался, у него выкатывалось довольно солидное брюшко…
После работы, в честь первой рабочей недели, Олег угостил всех барышень офиса большой коробкой конфет, не забыв при этом взять у незамужних номера телефонов. Нина сомневалась стоит ли ей пасть на предлагаемое сладкое и отдаться ему под номером, хоть и своего домашнего телефона, но Лерка и его выдала сама, даже записала и сунула Олежеку в нагрудный кармашек пиджака. Она это сделала как бы с согласия Нины, но молчаливого.
Вспоминая минувшую неделю, Нина взяла любовный роман, забралась под одеяло, решив провести вторую половину из-за непогоды пропавшего выходного за чтением в привычной, уютной обстановке. К своим мечтам добавить и фантазии ее любимой писательницы. С каким знанием дела она, писательница, повествовала любовные сцены! В ее романах не было быстрого секса на корпоративах, орала в лифте, и оплаты телом за ресторан, все было чинно, благородно, при свечах. Мужчины — мачо, а женщины все как на подбор длинноногие красавицы с пышной шевелюрой, то легкомысленные блондинки, то неуемные до страсти шатенки, то жгучие, знойные брюнетки.
Нина даже купила вечернее платье с молнией на спине до самых ягодиц, вот только медленно расстегивать его пока было некому. Так же, словно под наркозом, она приобрела черные ажурные чулочки, к ним трусики, поясок. У обожаемой ею писательницы не было романа, где бы очередной мачо не развлекался с этой сбруей, жарко оголяя героиню для употребления. От горевших возбуждением строк, когда его нежные пальцы ныряют под черный шелк в поисках влажного, трепещущего до изнеможения женского естества, завораживали Нину, она представляла себя на месте героини… Очки? Да никаких очков! Мачо от боготворимой ею писательницы таких проблем не знали, их любимые были исключительно всевидящими.
Зазвонил телефон. Нина неохотно оторвалась от книги, машинально поправила очки и поднесла трубку к уху. Благо, что аппарат всегда стоял рядом с кроватью.
— Да, слушаю! — раздраженно произнесла она.
— Привет, Нинон! Это Олег! Узнала?! — вырвалось из трубки дробью.
— Узнала, — ответила она, по-прежнему оставаясь в книге, стараясь найти глазами потерянный жаркий абзац.
— Прогуляться не желаешь?
— В дождь?!
— Ну и что? У меня зонтик есть.
— Давай завтра. Может, он кончится…
— Нет. Завтра я не могу. Дела. Нужно к родителям съездить.
Нина отметила, что Олег заботливый. Это хорошо. Но из-под одеяла выразить было не охота. Вот если бы он был тут, под бочком! Ну, а как же мечта? Вечернее платье с молнией до ягодиц? Отбрось лень, тебя мужчина приглашает на свидание!
— Ладно. Согласна, — прислушавшись к своему внутреннему голосу, ответила Нина.
— Тогда давай адрес.
Нина назвала.
— Я как раз недалеко. Через полчаса буду, жди…
Раздались гудки. Слова: «Как через полчаса? Я еще никакая!», она бросала уже в никуда. Возмущаться дальше было просто бесполезно, время пошло.
Нина собралась быстро. Зануздала себя в лифчик, ажурные трусики, чулочки, поясок. Так на всякий случай. Все же она была уже не девочка и Олег не мальчик, понимала, что прогулка может закончиться интимом, и нужно было к нему быть готовым на все сто. В глубине души она сама этого хотела. Правда, с платьем пришлось повозиться. Застегнуть молнию на спине, от самых ягодиц до шеи, без посторонней помощи оказалось не так-то просто. В общем, Нина как-то справилась. Надевая плащ и туфли, она почувствовала, что платье стало более свободным, но ей было не до того, заверещал мобильник…
— Да, да, Олег, я уже выхожу…
Нина захлопнула входные двери и, дробью стуча высокими каблучками по ступенькам подъезда, спустилась прямо в объятья Олега. Он вел себя так, будто они были знакомы не неделю, а минимум год, почти обручены. Нина была женщина современная и придала ситуации обыденность, позволила себя поцеловать, но дала понять, что пока это дружеский жест, не более.
— Ну, куда идем? — легонько отстранив его на второй совсем уж смелой попытке ее облобызать, чуть ли не с проникновением языка.
— Приглашаю тебя в кафе, тут за углом.
— Полагаешь, я не знаю своего района?
— Почему?
— Ладно, пошли…
Они вышли на улицу. Дождь припустил, теперь он не моросил, изливал потоки. Олег раскрыл черный мужской зонт и пригласил под него Нину. Конечно, зонт был большим, но не настолько, чтобы она могла идти под ним не прижавшись к Олегу, не прижимаясь и чтобы не попасть под струи воды. Нина отметила, что ее галантный кавалер все просчитал, заодно и то, что надевая плащ, она и не подумала взять зонтик. Так они и пошли в обнимку. Немного мешали очки, но снять их Нина не могла, в роли поводыря, она пока Олега не представляла.
Нина думала, мечтала, как они вернутся из кафе к ней домой и как Олег снимет их с ее распахнутых глаз и бережно уложит в футлярчик — подарок от фирмы производителя. Она постарается не щуриться, когда он нежно станет расстегивать молнию на ее вечернем платье, и даже тогда, когда его рука достигнет ее ягодиц, облаченных в ажурные трусики…
Ее мечты прервал гул мотора, скользящий, то ли скрип, то ли всхлип. Она испугалась и отстранилась от Олега. Проходящей мимо машиной, была поднята волна грязной, маслянистой лужи, словно цунами она окатила Нину с ног до головы. Гламурная оптика в тончайшей под золото оправе покрылась радужными пятнами. Нина почувствовала как по ее ажурным черным чулочкам ниже колен, наполняя до отказа туфли, потекла вода, а от плаща резко пахнуло бензином.
Олег разразился матом, но его услышала только Нина, тот, кому сей народный фольклор предназначался, был уже далеко. Она практически ничего не видела. Ее попытки протереть очки руками привели к тому, что бензиновые разводы заполнили линзы полностью.
— Олег, проводи меня домой, — тихо прошептала она, так же тихо шмыгнув носом.
— Сейчас, платок достану — ответил Олег, нырнув руками в карманы прямого легкого пальто.
— Домой! — почти в истерике закричала Нина.
Теперь Олегу показалось, что они не только почти обручены, но и женаты не один год.
Почувствовав его оторопелость, увидеть она не имела возможности, Нина уже кротко добавила:
— Пожалуйста, Олег. Не надо, ни кафе, ни платка, я хочу домой.
Олег сам открыл входную дверь. Нина автономно прошла прямо на кухню отыскала на столе запасные очки, — простенькие в корявой оправе, сунула гламурные меж чашек на буфете, футляр был где-то там, в спальне, и спасительно прозрела.
То, что она увидела, лучше б ей не видеть. Плащ был весь замызган каким-то маслом, словно его окунули в горючесмазочные материалы, солярку или еще что-то вроде этого. Черные ажурные чулки были теперь с радужными разводами, с вечернего платья подкапывало, образуя на линолеуме мутную лужицу, туфли, что в ее эротических мечтах должны быть снятыми исключительно последними, после обратной дороги в слепую, утопали в налипшей грязи.
Нина с омерзением скинула плащ прямо на пол. Но ужас! вместе с ним поползло и платье. Разъехалась молния, разъехалась до самых ягодиц, что нервно сотряслись от готового выплеснуться рыдания.
— Нина, тебе помочь? — услышала она, когда ее шикарное вечернее платье оседало в лужу на линолеуме.
Размазывая текшую из-под очков туш, скидывая туфли и перешагивая через свою мечту, Нина не ответила, она поспешила в ванную. Прикрыла дверь и взвыла.
— Нин, ты чего? — спросил Олег по ту строну не закрывающейся ванной.
— Уходи!
— Не уйду!
Нина даже перестала плакать, открыла рот и поглядела в зеркало. Дверь приоткрылась, и мужская рука просунула в щель ее изрядно подмоченный наряд. Она стояла к Олегу подрагивающими ягодицами в черных шелковых трусиках, но поворачиваться к нему лицом ей не хотелось, достаточно было и того, что она сама видела себя во всей незабываемой красе.
— Давай мойся, передавайся, — проговорил Олег. — Я на кухню, чайник поставлю.
Она закрыла рот, он — двери в ванную.
На кухню Нина зашла в халате и домашних тапочках, зайцами, на носу взгромоздились уродливые очки, вся косметика вместе с грязью и ажурным бельем осталась в ванной.
— Ну, наконец-то! — воскликнул Олег, захватывая ее в объятья. — Я соскучился.
Халат разъехался, но Нину нисколько это не смутило, она сладостно замерла, когда он захватил жадными губами ее грудь …
Книгу любимой писательницы, Нина дочитает потом, представит, как нежно Олег снимает с нее вечернее платье, распускает молнию на спине до самых ягодиц, проникает пальцами во влажное трепещущее женское естество. Сейчас он ее просто поедал, жадно, нетерпеливо, и Нине это нравилось. Как хорошо, что она одела лишь халат и тапочки. Они странно познакомились и что тут такого, если их любовь окажется не такой как в книге. Да и вообще, Нина больше ни о чем не думала, она просто плыла по реке наслажденья...