Возле мусорного контейнера около жилого многоквартирного дома ежедневно кормились бездомные собаки и кошки, ковырялись в поисках стеклотары и пригодной пищи бомжи и рачитые хозяева, откармливающие свиней и птицу на продажу. Здесь собирали ещё приличную, недоношенную, выброшенную одежду малоимущие пенсионеры. Главное было успеть сделать своё дело до очередного конкурента и прибытия к месту вывозящей мусор машины.
Тётка Клава жила по соседству в переулке частного сектора, имела свой дом и подворье и занималась выращиванием кур, уток, козы Майки и двух поросят. Ранним утром она отправлялась к мусорному контейнеру, собирала там остатки хлеба, овощей и фруктов, перерабатывала их дома и добавляла в корм скотине. Начав свои поиски в очередной раз, она решила проверить лежащие в мусоре туго набитые, завязанные целлофановые пакеты. Разрезав их, отшатнулась в ужасе. Из пакета выпала женская молочная железа с вялой кожей, покрытая синяками. Клава тут же подняла крик, собрались прохожие и жильцы дома, кто-то поспешил вызвать милицию.
Приехавшие следователи извлекли из мусорки четыре целлофановых пакета, где уютно поместились изрубленные, расчленённые, останки пожилой, малорослой женщины. Не хватало лишь головы. Милиционеры перерыли весь контейнер, но она так и не была найдена.
Началось следствие. Опознать труп без головы не представлялось возможным. Шли опросы жильцов, ждали, что кто-нибудь заявит о пропаже близких. Но время шло, а прояснить загадку трупа не удавалось. Лишь к концу месяца в милицию обратился житель соседнего микрорайона по поводу пропажи его гражданской жены Раисы Сергеевны, уехавшей на пару недель в другой город в гости к сыну и не вернувшейся от него домой.
Заявитель, Фёдор Кузьмич Коровин, был человек пожилой, участник Великой Отечественной Войны. Большой, крепкий, ширококостный, с круглым простоватым лицом, большой лысиной на темени, обрамлённой сединой. Он тяжело вздыхал и охал, утирал скупую слезу, выказывая тревогу за исчезнувшую женщину. Принёс её фотографию, предположений никаких не высказывал.
С Раисой Сергеевной они познакомились два года назад на рынке, где Фёдор Кузьмич торговал выращенными в личном хозяйстве овощами. Женщина покупала у него изредка овощи и фрукты. Она жила одна, периодически ездила навещать сына, который с семьёй жил в другом городе. Сын был поздним ребёнком, воспитала его сама без мужа. Женившись, он отошёл от матери, жил с семьёй по частным квартирам, пристрастился к спиртному, работал водителем, постоянно переходя с одного места на другое. Мать не навещал, не любил её укоров, а та винила во всём невестку.
Достигнув преклонных лет, Раиса Сергеевна чувствовала себя одинокой и не нужной, с радостью делилась своими чувствами с любым встречным и быстро сошлась беседой с продавцом.
Фёдор Кузьмич тоже был бобылём, крепким хозяином в своём доме. Когда-то работал заготовителем в совхозе, вышел на пенсию, купил дом на окраине города, развёл огород, птицу. Приторговывал собранным урожаем на рынке. Кур любил он с детства, как иной любит голубей, приручал их , кормил с руки. Сажал петуха Цезаря на плечё и ходил по двору, как пират с попугаем. Вёл с ним долгие беседы, научил охранять дом не хуже цепной собаки. Петух криком извещал о появившемся у калитки постороннем, нападал на вошедших, норовя вскочить им на спину и клюнуть в темя. Вместе с хозяином ходил собирать яйца в курятник и, даже, указывал на завалившееся невидимое. Фёдор Кузьмич резал кур редко, в основном слабых и близких к старости, а умерших от болезней любимец, так и вовсе хоронил в саду под деревом. Семьи никогда не имел, привык жить для себя, на широкую ногу, но возраст давал уже знать о себе, и Фёдор Кузьмич задумывался частенько о помощнице по хозяйству, да и не лишнем уже женском уходе его старости.
Так и сошлись два одиночества. Раиса Сергеевна перешла жить в дом мужа, квартиру свою обменяла на жильё для сына. Она давно мечтала помочь ему, но жить с матерью он не хотел, а кроме полученной при социализме, как мать- одиночка, однокомнатной квартиры, женщина ничего не имела.
Фёдор Кузьмич поначалу противился столь широкому жесту избранницы, потом смирился. Тёплых чувств между стариками не получилось, но жили дружно, в заботах, без нужды. Одно только волновало Фёдора Кузьмича, поездки жены к сыну. Он убеждал её, что сын человек самостоятельный, не ценит мать и не заботится о ней. Раиса Сергеевна принимала его речи благосклонно, гордилась, что муж ревнует её, но навещать сына продолжала и, по традиции, везла ему продукты, внучкам – подарки. Всё пыталась убедить его переделать жизнь на трезвый лад, но понимания не добивалась. А иной раз возвращалась с синяками на теле, что ещё больше ожесточало мужа.
Когда Фёдору Кузьмичу показали фотографии найденных в мусоре, частей женского тела, слёзы ручьём покатились у него из глаз, он долго не мог овладеть собой, пил предложенную валерьянку. Затем, присмотревшись, предположил неуверенно возможность опознания жены. На молочной железе, недалеко от соска была маленькая чёрная родинка, подобную он видел у Раисы Сергеевны.
Знакомство с сыном Раисы Сергеевны следователю дало немного. Мать действительно приезжала навестить Серёжу в начале месяца. Через неделю уехала, не догостив намеченного срока, сославшись на плохое самочувствие. Сын утверждал, что обеспокоенный «нездоровьем» матери сам позвонил Фёдору Кузьмичу и тогда узнал о её пропаже. Фёдор Кузьмич, удивившись ,что жена не в гостях, обещал обратиться в милицию, что и сделал сразу же. Сын был мрачен, разговаривал со следователем, не глядя в глаза ему. Посмотрев на снимки изрубленного женского тела, найденного в мусоре, связать их с матерью отказался, предположений тоже никаких не высказывал. Невестка выглядела испуганной, ничего существенного добавить не могла.
Опросив соседей выяснилось, что каждый приезд матери заканчивался скандалом её с сыном. Бывало, что женщина выходила из его квартиры в слезах. Последнее её посещение тоже сопровождалось шумом и руганью за стеной, но когда Раиса Сергеевна ушла от сына, никто не видел. Самого же Сергея характеризовали как человека доброго, приветливого, не отказывал соседям в помощи починить что-либо, перенести тяжести. Но в пьяном состоянии он изменялся неузнаваемо: грубил, ругался, шёл на конфликт, лез в драку. Приятелей имел себе под стать. Жена на побои не жаловалась, только прижимала к себе двух девчонок – школьниц со слезами на глазах. Жили они в однокомнатной квартире, достатка не было видно, да и порядка особого тоже.
Возникла первая версия – убийство матери во время пьяной ссоры, расчленение трупа с целью избавления от него. Сын работал водителем в городском коммунальном хозяйстве, мог вывезти тело в другой город и подложить в мусорный ящик поближе к мету жительства сожителя матери, бросив при этом подозрение на него. Но не проще ли было вывезти останки на свалку? Или закопать где – нибудь в лесу? И где голова? А где происходило расчленение? Если мать убита в квартире, должны быть следы и свидетели.
Вторая версия – убийца Фёдор Кузьмич. Но где мотив? Он сам пришёл с заявлением, опознал, вернее, предположил, что изрубленный труп является его женой.
Возможна третья версия – убийца кто-то третий, случайный, между домом сына и её домом.
Четвёртая – Раиса Сергеевна жива, а труп принадлежит кому- то другому.
Начался розыск пропавшей по заявлению её мужа. Опрошены были все, кто мог её видеть от дверей квартиры сына до дверей дома Фёдора Кузьмича.
Проведенный в квартире сына обыск, осмотр машины, на которой он работал со дня пропажи матери, ничего полезного не дали. Был проведён обыск и в доме Фёдора Кузьмича, опрошены соседи. Никто не видел Раису Сергеевну со дня отъезда её к сыну и не слышал ничего подозрительного в доме
Со времени пропажи прошло уже более месяца, прошли дожди и высохли под лучами солнца, останки тела её лежали в земле, одежда и сумка её не были найдены, вероятно, были сожжены. Следствие зашло в тупик.
Было решено проверить всё по второму кругу. Решили опросить жителей соседнего дома, который выходил окнами во двор к сыну Раисы Сергеевны, и выяснилось, что там живёт её знакомая, которая помогла в поисках обмена квартиры. Она то и видела в окно, выходившую в тот день из подъезда Сергея свою приятельницу, когда та уезжала от сына домой. Мать была вся в слезах, с синяком под глазом. Соседка догнала удаляющуюся в сторону вокзала женщину, стала расспрашивать её, сочувствовать. Оказалось, что сын опять запил, на укоры матери ударил её в лицо и грудь и Раиса Сергеевна решила вернуться домой. Успокоив сочувствием обиженную мать, приятельница вернулась домой и на другой день сама уехала к дочери. Вернувшись через полтора месяца, узнала о пропаже Раисы Сергеевны, но последней встрече с ней не придала значения.
Это было алиби.
Провели повторный осмотр дома и двора Фёдора Кузьмича. Здесь всё было чисто и ухожено. Хозяина застали за захоронением очередной усопшей любимицы-курицы. Петух Цезарь долго не мог успокоиться после лобовой атаки незваных гостей. Следователи удивились, зачем хозяин держит ещё и собаку при таком стороже? На участке нигде не валялся мусор, дорожки подметены, в огороде идеальный порядок.
«Весь мусор идёт на компостную кучу, а что не может перегнить, сжигаю в бочке, золой удобряю почву,»- пояснил гордый хозяин. Когда выходили из сада, в золе под виноградной лозой обратили внимание на небольшой металлический предмет, торчащий краем наружу. Подняв его и обтерев, увидели полуобожжённую брошь в форме летящего голубя. Такая брошь значилась в описании одежды Раисы Сергеевны в день её посещения сына. Проведя опознание, получили подтверждение сына и невестки. Фёдор Кузьмич же отговорился незнанием.
Вот тут-то и утвердилось подозрение. Было решено осмотреть место захоронения кур, вдруг там закопана голова? Ничего не нашли. Перекопали все возможные места захоронения – ничего. Когда направились к выходу, из будки с лаем выскочила собака. Взгляд следователя упал на землю, просевшую у края собачей будки, и тут же в голове его родилась догадка. Будка была сдвинута, земля раскопана и извлечена уже загнившая голова Раисы Сергеевны.
Когда Фёдор Кузьмич сознался в содеянном, все были поражены мотивом убийства.
Собравшись навестить сына, Раиса Сергеевна решила зарезать в подарок ему курицу. Но, оплошав, выбрала не ту, что указал Фёдор Кузьмич, а схожую с указанной старушкой, полную жизни и вкусовых качеств любимицу Фёдора Кузьмича Голубку. Ошибку эту Фёдор Кузьмич заметил уже, когда женщина уехала к сыну. Жалость потери переходила в душе его в злобу к жене-«убийце». Усиливала эту злобу и не понятная для старика-бобыля любовь её к сыну, ревность к нему своей единственной подруги, жалость к своей несостоявшейся судьбе. Когда Раиса Сергеевна неожиданно вернулась домой поздним вечером, он вышел открыть ей уже запертую на ночь на засов калитку. Увиденный синяк под её глазом, был последней каплей в его гневе. Фёдор Кузьмич ударил жену засовом по голове, перетащил бесчувственное тело в сад, закончил дело топором. Потом он приступил к уже продуманному раннее плану избавления от трупа. Сжёг вещи в бочке без следа, забыв в горячке о несгораемой брошке.
Он не чувствовал раскаяния. Единственной просьбой его было сохранить жизнь петуху Цезарю.