ПИТРОВ И ЖЕЛЕЗНАЯ ГОРКА.
Однажды зимой, на прогулке, Питров лизнул Железную Горку. Маленький Питров был уже большим, и прекрасно знал, что на морозе нельзя лизать железные горки. Именно по этому, Питров и лизнул Железную Горку. Было совсем не больно, было... необычно, странно как-то. Из носа Питрова шел пар, и текли сопли, а Горка и в правду, и в самом деле, как рассказывали, не хотела отпускать. ЭКСПЕРИМЕНТ удался! Маленький Питров стоял и думал:
- Ну вот, теперь я, наверное, женился на ней. (Не понятно почему, но тогда Питрову казалось, что жениться – это примерно то же самое, что и лизнуть Железную Горку на морозе).
- А может быть она вовсе и не Горка, а заколдованная королевишна? Может быть, нужно сказать волшебные слова и она оживет?
И Питров начал вспоминать все известные ему волшебные слова: «Крибле-Крабле-Бумс!», «Ахалай-Махалай!», «Снип, Снап, Снурре, Снуре Базилюре!», «Эни-Бени-Краббе!», «По щучьему велению, по моему хотению!», «Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медвед!», «Мутабор» и даже – «Пожалуйста!». Но… Волшебные слова не работали, потому, что их было очень трудно произносить приклеившимся к Железной Горке языком. Слова получались не правильными.
- Ну вот. Теперь я тут НАВСЕГДА. Горка меня не отпустит, она взяла меня В ПЛЕН. Я замерзну и умру. – Питрову стало себя очень жаль, и он тихо заплакал.
А в это время прогулка закончилась, и дети начали заходить в ГРУППУ. Казалось, что отсутствия Питрова никто не заметил. И это понятно, ведь Маленький Питров лизнул Железную Горку изнутри… ну, в смысле – снизу! Питров понял, что нужно подать ЗНАК, но кричать не получалось. И тогда, его опять выручила Великолепная Пластмассовая Лопатка! (Она, как самурайский меч, была заткнута под Солдатский Ремень со Звездой, которым Питров подпоясывал шубу). Со всей силы и дури Питров стал колотить Лопаткой по брюху Железной Горки. Над детским садом «Аленушка» тревожно зазвучал набат и прокатился колокольный звон… Как в Бухенвальде. И люди мира на минуту встали.
Воспитательница подскочила к Горке и обнаружила плененного Питрова…
И началась суета. Половина детей смеялась, другая половина смеялась еще сильнее. А два особо башковитых мальчика решили лизнуть Железную Лесенку с Кругом. Воспитательница как-то странно приседала и кричала удивительные, но совсем не волшебные слова.
Из дверей пищеблока бежала добрая поварщица Зинаида Витаминовна с желтым, ведерным чайником в руке. На бегу, она пыталась обмотаться шалью. Шаль упала. Подоспел дворник – заика Деда Гоша, в телогрейке и с железной тяполкой для льда. Питров почему то решил, что сейчас дворник этой штукой ему по голове каааакккк… И заплакал еще сильнее.
Зинаида Витаминовна пыталась поливать язык Питрова из чайника горячим, сладким компотом, но… Компот не попадал на Горку, а лился Питрову за пазуху, в шарф. От этого было очень липко и неприятно.
Тогда сметливый Деда Гоша сказал – «Зи-зи-зинка лей сверху, ннна железо!».
От железного ската валил пар, по нему замерзая, стекал компот. (На вечерней прогулке дети отламывали коричневые льдышки и лизали как мороженое, было вкусно, но Питрову совсем уже не хотелось угощений от Железной Горки).
Наконец то Железная Горка отпустила Питрова, и он, вытирая сопли и слезы, пошел готовиться к обеду. Было очень стыдно. Питров помогал Зинаиде Витаминовне нести тяжелый полупустой чайник, а она тихонько отчитывала по-поворщицки: «Эх ты, горе ты луковое!».
«Интересно, - думал Питров, - почему Горе всегда Луковое? А, не допустим, - морковное или свекольное? Если я – Горе Луковое, значит, наверное, я… Чиполино???» И Питров украдкой потрогал макушку, не лезут ли оттуда зеленые луковые перья. А в обед, почему-то дали не полные стаканы третьего. И любимая Питровым творожная запеканка была очень странной на вкус…