ПИТРОВ И ТАРАКАН.
Однажды, когда Маленький Питров стоял в Углу (В другом, не очень любимом, без огнетушителя, но тоже интересном. Тоже трещинки на стене. Вот - самолетик, вот - человечки, медведь жарит яичницу, грузовик с огромными минами, мальчик на лыжах... Ёжик...), по Углу полз Таракан. Таракан был большой, гладкий и блестящий. ПОЛИРОВАННЫЙ. Таракан был похож на автомашину "Победа", только с усами.
(Эта самая "Победа" стояла во дворе Маленького Питрова ВСЕ ВРЕМЯ и никуда не ездила. Вместо одного переднего колеса у нее была стопка кирпичей. "Победа" - инвалид войны, наверное. Как сильноматерящийся Дедушка Толя на деревянной ноге, из соседнего подъезда. По праздникам и выходным, с самого утра, Дедушка Толя выходил с настоящим ТРА-ФЕЙ-НЫМ АК-КОР-ДИ-О-НОМ с множеством хитрых кнопок, усаживался на лавочку возле дворовой, дощатой ЭСТРАДЫ и пел. Дедушка Толя пел очень странные песни, с очень странными словами. Все бабки его ругали и плевались, а детям Дедушка Толя очень нравился... Потому что был громким, веселым, и непонятным... И если б у него кроме деревянной ноги была еще и повязка на глазнице, или попугай на плече, стал бы - пиратом...
- "ВЫПППЬЕМ ЗА РОООДИНУ!!! ВЫПППЬЕМ ЗА СТАЛИНА!, ВЫПППЬЕМ И СНОВА НАЛЬЁМ, БЛЯТТТЬ!!! .... А МИМО ТЁЩИНА ОКОШКА Я БЕЗ ШУТОК НЕ ХОЖУ!... ПАРТБИЛЕТ ЕЙ ПОКАЖУУУ... ЗДРАВСТВУЙ ДЕЕЕДУШКА МОРОЗ, БОРОДА ИЗ ВАААТЫ...ОН СИДИТ, ГОВОРИТ, И БРОВЯМИ ШЕВЕЛИТ! НЕТ НИ ЧАЯ, НИ КОНФЕТ, НА КОЙ ХРЕН НАМ ЭТОТ ДЕД!!!... ЛАГЕРЯ, ЛАГЕРЯ - ЭТО РОДИНА МОЯ!!!" - ну и так далее... А потом Дедушка Толя умер, и бабки перестали ругаться. И как-то грустно стало во дворе. Но постепенно все к этому привыкли.).
- Здравствуйте, Таракан. - Очень вежливо поздоровался Питров.
- Здарова, Питров!!! Как жисть!?? - Таракан орал как разрезанный, Питров даже вздрогнул весь целиком, от неожиданности.
- Да нормально жизнь, вот, в Углу стою. Таракан, а зачем вы так кричите? Я ведь рядом совсем.
- Это я от страха, для самозащиты, для гонору ору! Вон у тебя какая опасная, стремительная Зеленая Пластмассовая Лопатка!
- Да нет! Я Лопаткой друзей не шлепаю! Только тех врагов, которые меня слабее. И девчонок.
(Питров очень любил свою Зеленую Пластмассовую Лопатку и ходил с нею ВСЕГДА ПОВСЮДУ. Копать ею было не удобно, слишком она была мягкая и ... ПУСТОТЕЛАЯ. Но зато Лопаткой было классно на УЧАСТКЕ запускать шишки и камушки в далекий полет. Возможно, если б жизнь Маленького Питрова сложилась по-другому, он стал бы неплохим бейсболистом. Или теннисистом. А еще Зеленой Лопаткой было здорово стукать и шлепать по чему ни будь или кому ни будь. В общем, для Питрова эта Лопатка была чем то вроде как... как для Люка Скайуокера лазерный, зеленый Джедайский Меч).
- А в коробочку ты, Питров, меня не посадишь?
- Не посажу. Да и нет у меня никакой коробочки. - Сказал Питров и в доказательство своих слов вывернул карманы шорт.
(Питров не обманывал. У него и в правду не было коробочки. У него была - Баночка. Красивая Баночка из-под крема для рук с завинчивающейся крышкой. Но она была надежно спрятана на УЧАСТКЕ, в Тайном Месте под углом ВИРАНДЫ. В Баночке у Питрова хранились СОКРОВИЩА: стеклянная Бриллиантово-Алмазная Бусинка, блестящий Американский Значок с надписью CUBA, Звездочка с майорского погона, Гильза от пистолетного патрона, и Свистулька, выломанная из какой то старой резиновой игрушки. А еще в Баночке до сих пор хранился конфетный запах от крема для рук, так что Таракан, даже при всем Питровcком желании, там бы не поместился).
- Ну и чего ты стоишь в этом дурацком углу, Питров? Айда со мной, на пищеблок! Там сегодня - Фрикадельки! - Таракан уже не орал, а... "говорил на равных".
- Да ведь... Меня ведь... ПОСТАВИЛИ!
- Питров, ты или, в самом деле - дурак, или фрикаделек не хочешь? Попёрли на пищеблок, со мной! Тебе чего, этот угол, мёдом намазан?..
Слова Таракана показались Питрову обидными, но справедливыми. Всю свою долгую, почти 7ми летнюю жизнь Питров слышал слово - Дурак. А тут еще и какой то Таракан, туда же, дураком называет.
- Дураки - любимые дети Бога! - Заявил Маленький Питров с ПАФОСОМ. (Он это выражение от Бабы Зои - самой лучшей в мире и самой доброй в мире нянечки слышал). И тут же добавил, с ГОРДОСТЬЮ:
- А я в Бога не верю! Гагарин летал, Бога не видел! В Бога только дураки верят! И зачем мне на пищеблок, туда ведь НЕЛЬЗЯ! Вот будет обед, тогда и дадут мне фрикадельку.
А еще Питров представил себе свой любимый (под огнетушителем) Угол намазанный медом. Интересно, сколько нужно мёда на весь этот Угол? И ведь тогда его можно будет не только рассматривать, но и облизывать. Хотя, если честно, Питров не очень любил мёд. Он ведь не медведем, а мальчиком был! Другое дело - сгущенка!
Хм... Какое смешное слово - Фрикаделька. Особенно если говорить быстро и часто: "Фрикаделькафрикаделькафрикаделькафрика..." Смешнее только - Сосиска.
- Вы, Таракан, что, хотите ЭТУ фрикадельку... УКРАСТЬ??? Так нельзя! Вы украдете, а кому ни будь из детей потом не достанется! Да и не многовато Вам будет, целая фрикаделька?
Таракан подумал, пошевелил усами, почесал пузо и ответил своим нормальным голосом, голосом артиста Броневого, ну, в смысле - Мюллера:
- Да в самый раз! Хватит... Я ... проголодавшийся.
- Таракан, все равно нельзя, даже если проголодались! Вы лучше попросите Зинаиду Витаминовну, она добрая, она даст!
(Вообще то, хорошую, уютную, толстую поварщицу звали Зинаида Вениаминовна. Но это было очень дооолгое и не удобное имя. Поэтому все дети называли её - Зинаида Витаминовна. А она даже и не обижалась, ей, наверное, даже нравилось, привыкла. Иногда ее и родители так называли, она и не удивлялась).
- А тех, кто ворует... фрикадельки, не возьмут в Коммунизм! И Вы, Таракан, станете... станете... этим, как его... ИМПЕРИАЛИСТОМ! Вот так!
- Нет, Витаминовна не даст. - Таракан грустно вздохнул. - Я у неё как то раз попросил вежливо сардельку, она закричала, и швырнула в меня Журналом Учета Продуктов. У меня потом неделю голова кружилась. От сотрясения мозга. Питров, поползли со мной, на пищеблок, а? ТЫ попросишь, тебе дадут! А я съем.
- Да как же я поползу, Таракан?! Меня ж сразу все заметят! Да и не умею я ползать животом по стенам!
- Не умею, не умею! А ты хоть раз пробовал!
- И не собираюсь пробовать, потому что не получится! И все увидят, начнут обзываться! И вообще, Таракан, мы с Вами только подружились, а уже ссориться начинаем!
Помолчали. Питров думал: "Да правда, что за глупости! Как же я поползу! Конечно, не получится, хоть пробуй, хоть не пробуй! Да и... стыдно... Ведь УВИДЯТ! Да и не хочу я ни какой фрикадельки!". О чем думал Таракан, осталось загадкой. Только голодными усами двигал, как Охотник-На-Лис ручным радаром в телевизоре, и нетерпеливыми задними лапами дрыгал, как Прыгун-С-Шестом-Через-Планку.
- Я, Питров, ползаю не животом, а ногами, животом я дышу. - Миролюбиво продолжил Таракан.
- А я, а я животом... я животом… - Питров не сразу нашелся что сказать. - А я животом ношу рубашку. Еще у меня на животе - Пуп! Только я не знаю, зачем он нужен. А у Вас, Таракан, есть пуп?
- Нету. Пуп это глупость. Пуп это самая никчемная и бесполезная часть вашего организма. Мы, тараканы, давно избавились от пупов. И коммунизма вы человеки ни когда не построите! Точно говорю! Мы уже пробовали, ни чего хорошего не получилось!
- Это потому что вы - Тараканы! А мы - Люди! Мы обязательно сделаем Коммунизм, потому что у нас есть - Ленин!
- Ладно, Питров, можешь стоять в своем углу до самого коммунизма, и размышлять, зачем тебе пуп, а я двинул за фрикаделькой... Только время с тобою теряю... Голод - не плетка! И Таракан очень резво пошел по стене, вдаль, от Питрова.
- До свидания Таракан! Заходите ко мне в Угол, в гости! - Питров махал Таракану во след, как Валерию Чкалову. Или Детям Капитана Гранта. Или отцу Чука и Гека...
И тут, над головою Питрова просвистел чей то невероятно-молниеносный белогвардейский тапочек. И таракана не стало...
"Вот так мы теряем друзей... примите мои глубочайшие соболезнования." - подумал Питров очень взрослую мысль из телепередачи "Время", уронил скупую мужскую слезу и вышел из Угла обедать. В память о безвременно погибшем товарище, Питров съел всю, целую, фрикадельку, и попросил у Зинаиды Витаминовны добавки. И получил! Потому что Зинаида Витаминовна была доброй.