Карамзин Николай Михайлович (1766 – 1826), писатель, историк. Автор «Писем русского путешественника»
* * *
Кенигсберг, июня 19, 1789
В больших городах весьма нужны народные гульбища. Ремесленник, художник, ученый отдыхает на чистом воздухе
по окончании своей работы, не имея нужды идти за город. К тому же испарения садов освежают и чистят
воздух, который в больших городах всегда бывает наполнен гнилыми частицами.
… Вчерась же после обеда был у славного Канта, глубокомысленного, тонкого метафизика, который опровергает
и Малебранша и Лейбница, и Юма… Меня встретил маленький, худенький старичок, отменно белый и нежный.
Первые слова мои были: «Я русский дворянин, люблю великих мужей и желаю ихъявить мое почтение Канту».
Он тотчас попросил меня сесть, говоря: «Я писал такое, что не может нравиться всем; не многие любят
метафизические тонкости»…
Берлин, 30 июня 1789
Лишь только вышли мы на улицу, я должен был зажать себе нос от дурного запаха: здешние каналы наполнены
всякою нечистотою. Для чего бы их не чистить? Неужели нет у берлинцев обоняния?
На … мосту через реку Шпре стоит из меди вылитый монумент Фридриха Вильгельма Великого. Когда русские
войска пришли сюда, то некоторые из солдат в забаву рубили его тесаками. Мне показывали сии знаки, которые
возбуждают в берлинцах неприятное воспоминание.
За две мили от Дрездена, 10 июля 1789
… Когда они проходили мимо меня, я снял шляпу и поклонился красавице – правда, не очень низко, для того
чтобы ни на секунду не выпустить из глаз прелестей лица ее. Надобно думать, что взор мой стоил комплимента:
на меня она взглянула умильно и даже ласково! Почтмейстер встретил гостей в сенях, отвел им комнату
и сам побежал за ключевою водою, в которой имела нужду красавица для освежения своих прелестей.
Дрезден, 12 июля
Жителей считается в Дрездене около 35 000: очень не много по обширности города и величине домов!...
В некоторых местах города видны еще следы опустошения, произведенные в Дрездене прусскими ядрами в 1760 году.
… От них я пошел в славную картинную галерею, которая почитается одною из первых в Европе. …
Я рассматривал Рафаэлеву Марию… Сей великий художник скончал жизнь свою преждевременно, от чрезмерной
склонности к женскому полу, склонности, которая вовлекла его в распутство…
Лейпциг, июля 15
… Что принадлежит до улиц, то они очень не широки. Хорошо, что здесь по городу не ездят в каретах
и пешие не боятся быть раздавлены.
Франкфурт, 29 июля
Сижу в своей горнице под растворенным окном, и хотя косой дождь мочит меня и разливает дрожь по моей внутренности,
однако ж каменная русская грудь не боится простуды, и питомец железного севера смеется над слабым усилием маинских бурь.
Франкфурт, 30 июля
Везде знаки трудолюбия, промышленности, изобилия. Ни один нищий не подходил ко мне на улице просить милостыню.
Базель, августа, 9
Отъехав от Базеля версты две, я выскочил из кареты, упал на цветущий берег зеленого Рейна и готов
был в восторге целовать землю. Счастливые швейцарцы! Всякий ли день, всякий ли час благодарите вы
небо за свое счастье, живучи в объятиях прелестной натуры, под благодетельными законами братского союза…
Берн, 28 августа
Улицы прямы, широки и хорошо вымощены, а в средине проведены глубокие каналы, в которых с шумом течет вода,
уносящая с собой всю нечистоту из города и сверх того, весьма полезная в случае пожара.
Лозанна, 10 сентября
Город спал, и все молчало, кроме так называемого ночного караульщика, который, ходя по улицам: кричал:
«Ударило час, граждане!»
Лион, марта… 1790
Проходя мимо стены монастырского сада и келий, я чуть было не упал в обморок от мефитического воздуха,
который тут спирается. Изрядное уважение к древностям! Вместо того чтобы путь к ним усыпать цветами,
почтенные сестры льют туда из окон своих всякую нечистоту.
Париж, апрель… 1790
Горе бедным пешеходам, а особливо, когда идет дождь! Вам надобно или месить грязь на средине улицы,
или вода, льющаяся с кровель через дельфины, не оставит на вас сухой нитки. Карета здесь необходима,
по крайней мере для нас, иностранцев; а французы умеют чудесным образом ходить по грязи, не грязнясь,
мастерски прыгают с камня на камень и прячутся в лавки от скачущих карет.
Париж многолюднее и Константинополя и Лондона, вмещая в себе, по новому исчислению, 1 130 450 жителей,
между которыми полагается 150 000 иностранцев и 200 000 слуг.
Лондон, июль, 1790
Проехав двадцать или тридцать лучших улиц… вы сто раз повторяете: «Лондон прекрасен!» Какая розница с Парижем!
Там огромность и гадость, здесь простота с удивительной чистотою; там роскошь и бедность в вечной противоположности,
здесь единообразие общего достатка; там палаты, из которых ползут бледные люди в раздранных рубищах,
здесь из маленьких кирпичных домиков выходят здоровье и довольствие, с благородным и спокойным видом –
лорд и ремесленник, чисто одетые, почти без всякого различия; там распудренный, разряженный человек
тащится в скверном фиакре, здесь поселянин скачет в хорошей карете на двух гордых конях; там грязь и мрачная
теснота, здесь все сухо и гладко – везде светлый простор, несмотря на многолюдство.
Едва только закатилось солнце, а все фонари на улицах были уже засвечены; их здесь тысячи, один подле другого,
и куда ни взглянешь, везде перспектива огней, которые вдали кажутся вам огненною беспрерывною нитью,
протянутой в воздухе.
* * *
Материал взят из статьи "Архитектура и революция" размещенного на
сайте http://www.konstr.narod.ru