Равномерный шум самолета усыплял, убаюкивал, уносил в далекий мир грез. Лететь предстояло долго, почти всю ночь, но мысль о том, что скоро окажусь там, куда мечтала вернуться долгие годы, не давала успокоиться, не отпускала истосковавшееся сердце.
Скалистые отроги Тянь-Шаня, горная река с ледяной водой, столб песка – смерч из пустыни, неожиданные выстрелы, стоны раненых, женские крики и скорбные молитвы стариков. И ты, дорогой мой, в окровавленной рубашке. В неразберихе происходящего, среди толпы напуганных и слабых, ты оказался тогда единственной моей защитой и надеждой выбраться из огненного кошмара.
Как страшно вспоминать все это, как далеко запрятались воспоминания, но в глубине души я так долго мечтала о нашей встрече.
У меня за спиной оставалась зима, холодная, ледяная - моя зима, что окутала белоснежным одеялом российские просторы. А там, куда я летела, властвовали прикрытые скудными кустами горы и жаркие пески за ними.
Высохшие, тоскующие о весеннем паводке пастбища, незыблемые веками, непреклонные в гордом молчании песчаные барханы ожидали меня впереди.
Я, словно в нарушение природного порядка, возвращалась из зимы в осень. Там, у себя дома, покрытые изморозью деревья в солнечных лучах зимнего солнца пробуждали радужное настроение ожидания счастья. Чистая голубизна зимнего неба в ясные дни открывала бездонность космоса, но, несмотря на вселенский холод, вселяла при этом надежду на любовь и тепло, потому что следом неизбежно придет весна. И зажурчит талая вода, и защебечут птицы, и проснется все, что усыпила осень.
Осень... Я летела туда, где зима еще не вступила в свои права. Там, не сбросив пока листву, кусты и деревья стояли гордо в убранстве желто-красной листвы, сопротивляясь порывам северного ветра, что все чаще прорывался через горные отроги.
Я летела туда, где обжигающий ветер пустынь, боролся с северными холодными вихрями, туда, где осень медленно, но неизбежно сдавала свои позиции надвигающейся зиме.
Я тосковала по тебе, я так тосковала по тебе все эти годы. Когда ярко блистало солнце, и когда холодная луна равнодушно светила в мое не занавешенное окно, я тосковала по тебе. День отвлекал работой, забивал мыслями о необходимых заботах, но в коротких перерывах, в мгновениях сиюминутных проблем я скучала по тебе. Ночью еще тоскливее и холоднее, когда в прилетающих снах ты уходил, исчезал, а я все не могла тебя догнать, остановить, уговорить остаться, чтобы ты понял, как сильно я тоскую по тебе, что не могу без тебя, что по-прежнему люблю тебя, единственного и на всю оставшуюся жизнь.
Но ты исчез из моей жизни на долгие годы, гордый, недосягаемый, окруженный славой и обещаниями всех земных благ. Я знала – ты уехал не один. Ты посчитал ее более удобной для себя, ведь она была с тобой одного рода - племени. Как ты заблуждался, но на осознание своих ошибок, тебе понадобилось несколько лет. Вот они и прошли эти годы – годы жизни без моей любви.
Я не смогла оставаться там, где все напоминало о тебе, где нам вместе пришлось пережить потерю близких друзей и крушение устоявшейся жизни. Я вернулась домой, где зима сверкала снегами, а улицы шумели гомоном родного языка. Я простилась тогда с тобой, как считала, навсегда. Но, мой бог, я так скучала по тебе! И ты услышал мою боль, мою тоску, ты вернулся в наш старый город – город нашей юности. Ты пригласил меня, нет, ты назначил нашу встречу, и я приняла ее.
Но как же страшно, как трудно поверить, что ты вернулся, что снова будешь рядом. И тогда мне перестанет сниться тот ужасный сон, когда я не успевала, и ты один садился в автобус чужого маршрута - мне далеко до тебя, и я ничего не могу поделать, потому что это всего лишь сон, и ты не можешь слышать моего крика. Но в давнем кошмаре самым жутким было не то, что ты меня не слышал, а то, что даже не повернул головы, не оглянулся в надежде встретить мой взгляд.
Как не обернулся в тот день, когда мы расстались, как считали – навсегда. Ни память первого поцелуя, ни нежные ночи под чужим жарким небом, ни вместе пережитые невзгоды – ничто не удержало нас от расставания. Скорее всего, именно крах прежней жизни обусловил тогда нашу разлуку. Перед тобой открывался новый мир, и неожиданно там не оказалось места для меня. Или я сама так решила, ослепленная ревностью, уставшая от чужих нравов, боли и крови. Надо было выбирать новый путь, а каждый из нас видел его по-разному.
Счастье часто зависит от обстоятельств, а счастливый день порой стоит всей жизни. Таким днем стал для нас тот, когда мы вырвались из огненного кольца чужой войны, когда поняли, что нет ничего дороже жизни того, кого любишь. Как рвалось мое сердце от боли при виде расползающегося кровавого пятна на твоей белоснежной рубашке, как хотелось закрыть глаза, заткнуть уши – только бы не видеть, не слышать весь это ужас.
Но я выдержала тогда, выстояла - потому, как рядом был ты. Только вот новых обстоятельств мы вынести не смогли или это я не смогла. Не смогла более жить на чужбине, а ты не захотел с этим мириться, не дал мне передышки, не стал ждать. Рядом осталась та, которая сразу приняла твой новый мир, изо всех сил стараясь затмить наше общее прошлое.
Нельзя кидаться такими ужасными словами как никогда, потому что если никогда, то это приговор и я все-таки сдержалась при расставании, не сказав, а лишь подумав, что никогда более не вернусь сюда. Молчаливое прощание, недосказанность в твоих глазах остановила меня от необдуманных слов, оставляя надежду, возможность успеть что-то сделать для примирения со сложившимися обстоятельствами. Но я не успела…
И вот спустя годы я снова возвращалась туда, где меня ждал ты – мой единственный, мужчина с седыми висками и памятным шрамом на груди под самым сердцем, что несмотря ни на что помнило нашу любовь.
Я летела в осень, чтобы встретиться с тобой и больше не расставаться. Ты будешь, как всегда, сдержан и молчалив, и только в глазах твоих будет плескаться безмерная радость от нашей встречи – встречи навсегда.
Я также буду немногословна.
Я лишь тихо произнесу сквозь слезы:
«Ну, здравствуй, мой родной!»