Двигаясь тихой и неторопливой поступью, медленно и вязко утопая щиколотками в кашистом иле побережья некогда священных рек, властно поглаживая послушную холку своего свирепого пса, осматривал Аид свои владенья, вёл счет своих рабов по головам...
Дошел черед и до молодняка. Как водится, и в том краю из года в год всё более чем ладно: свежий, смердкий запах мертвячины - что ни говори, а хорошую службу сослужили человеко-селекционеры, Гераклы всякие, хвала седому власу Зевса, уже сотни лет в эту сторонку по ошибке не захаживали…
За поворотом Цербер на дыбы и в лай, но тут же был одернут властным басом своего владельца.
- Замри! Постой! Сидеть! Сопи потише! Он жив - мой пёс, ты видишь? Он живой. Он дышит -надо же, выжил в этой каменной войне, разыгранной посредством электронных интерфейсов на изломе модуля памяти высокотехнологичных цивилизаций… Ну не рычи, малыш, не надо от него так жалко пятиться. Пройдем сторонкой, пусть себе сидит в пыли руин собственного внутреннего мира, мозаику из ракушек своих разноцветных мыслей складывает, а у нас с тобой ещё дела…