Зимний-зимний темный вечер. Бреду домой. Хорошо пахнет снегом и дымом. Как обычно, за одним из заборов меня подстерегает собака. Я всегда забываю о ее наличии в этом тихом вечере. И она внезапно орет на меня, такую уставшую, погруженную в мечты и думы. Но сегодня обломалось ей. Только она там звякнула цепью, как я первая заорала грубым голосом: "А ну, заткнулась, какого хрена!". Получила удовлетворение и улыбку на морду.
На свою, естественно. Вечер обещал быть хорошим.
У меня были планы. Я собиралась звонить незнакомому человеку. Он был поэт, этот человек. Мне хотелось поговорить с ним о моей погибшей подруге. Давно это было, и давно уже я собираюсь написать о ней. Никак не начать. А человек этот, назовем его Леша, хорошее имя, лесное такое и дружелюбное, так вот, Леша Таню мою знал. Чем хорош Леша, так это тем, что не особо был замечен в поэтических кулуарах нашего города. При слове "кулуары" мне представляются такие изгибающиеся темно-зеленые длинные трубы. И все, кто в этих кулуарах, тоже изгибаются и лица у них зеленеют. Конечно, на самом деле все выглядит вполне прилично. Просто приходит человек со своими виршами и терпит, пока не придет его очередь декламировать свое, типа:
Пришли подснежники
их безмятежностью
пленяюсь я
ты с новой силою
тысячекрылая
весна моя
Ну и так далее, примерно. И никто никого, конечно же не слушает, иначе бы они там все с ума посходили. Леша этот туда не ходит, это хорошо. Ну а больше ничего я о нем не знаю. Ну, пили они в молодости с Таней вместе. Весело им было, наверно. Что я ему скажу? Ему сколько лет?
Стойте, девушка, а вам-то сколько? Леше она звонить будет... Здравствуй, Леша, меня зовут Ира. Мне пятьдесят-много лет... Так, что ли?
А ну и что? Лет нам много, вот, ну как помрем, потом жалеть будем, ведь могли еще поболтать. Короче, звоню ему. Пробуем договориться о встрече. У меня, надо сказать, очень туго со временем. Как выясняется, у Леши тоже. Он работает на "рыбке", так зовут в народе рыбоконсервный комбинат. Там и живет в общежитии. Начинаю понимать, что жизнь у Леши не особо ладно сложилась. Становится грустно. А я, вдобавок, устала очень, некоторые Лешины слова мой мозг пропускает как бы мимо.
Леша говорит: Вот, полный завал, а жить как-то надо. На еду надо заработать, потому что необходимы хоть какие элементы для жизни. И что-то еще говорит... И опять про жизненно необходимые элементы. И как из-за этих элементов он вынужден менять Божий дар на яичницу. И времени нет из за этого. В конечном счете все же договорились встретиться.
Засыпая, я все думала о поэте Леше и элементах, так необходимых ему. Это были витамины и котлеты.
Утром поняла, что речь шла об алиментах, которые Леша должен платить. Хороша бы я была, если б начала комментировать.