Суббота была совершенно пасмурная и практически никакая. Кажется, она не нравилась даже самой себе.
Мутное зеркало, зарастающее пылью с поразительной быстротой, отказывалось отражать не только меня, но и комнату, и Яшу, и даже горсть монеток, лежащих перед ним и призванных символизировать собою рождественский подарок.
Я тоже была, как минимум, не в духе.
Все дело в том, что в такие субботы лучше всего закутаться в плед, сварив перед этим себе кофе с сушеной клюквой, и помечтать о ненаписанных еще мемуарах.
Сказать себе: «вот когда-нибудь я найду достойную тетрадь из плотной бумаги и буду каждый день приклеивать в нее по вороху пожелтевших мыслей… на первой странице…». Время за подобными размышлениями летит непередаваемо быстро. Честное слово. Попробуйте сами как-нибудь.
Так вот. Я не могла найти эту самую сушеную клюкву.
Точно помню, что еще в те незапамятные времена, когда мой дом был полон забытых богов и мифических существ, к Яше однажды пришли домовые – есть у них там какая-то комиссия по домовитости, которая проверяет деятельность своих подопечных раз в сто, кажется, лет. Вот эти самые домовые и принесли нам с Яшей сушеную клюкву за гостеприимство. Целый мешок.
И минимум половина должна была оставаться на кухне, я это точно помню.
Но мешка не наблюдалось. Нигде. Включая кладовку, подкроватие и прочие трудно доступные антресоли.
В общем, когда я, устав от бесплотных поисков, посмотрела на часы, оказалось, что две трети субботы успешно просвистели мимо наших окон где-то 10 минут назад.
Обидевшись на такое положение вещей и вспомнив, что не завтракала, я отправилась инспектировать холодильник.
Когда я основательно углубилась в разглядывание съестного, за моей спиной раздался приглушенный звон. Правда, в этот момент ничто не могло отвлечь меня от увлекательных поисков съедобных вещей.
Поэтому обернулась я только тогда, когда на тарелке напротив высилась приличная гора бутербродов. Да и то только затем, чтобы включить чайник. Голод, вообще, знаете ли, притупляет любопытство.
На моем кухонном столе лежал букет странных цветов и красиво оформленная записка «съешь меня». Тут же на ум пришли слова Кузи из всем известного мультика. И правда, что они там все о себе возомнили? Я им не козел совершенно, а цветы эти не торт. Даже по запаху.
Сфотографировав сие чудо природы, я отправила фотографию знакомому травнику и принялась за вожделенную еду.
Где-то на втором бутерброде напротив материализовался второй букет. «Странно, - подумала я, - вроде бы некому оказывать мне подобные знаки внимания, но вот поди ж ты…».
И полезла в травник. Вдруг чего сама откопаю… Откопала. Оказывается милые цветочки относились к семейству пасленовых, а именно – к дурманам.
«То есть, это был не покдонник, а недобдожелатель скодее», - рассуждала я с набитым ртом.
«Нет, ну никаких намеков на эту девчонку не хватит!», - сказали из воздуха, и третий букет шлепнулся прямо мне на голову.
И тогда я увидела свой мешочек с сушеной клюквой. Он был спрятан между балконными дверьми, правда, неизвестно, кем и зачем.
А еще я нашла Яшкину волшебную тряпочку, которой можно было стирать пыль с Зеркала. И конечно тут же занялась пылестирнием. А то неприлично даже смотреть в ту сторону, честное слово.
Как только я закончила, в зеркале возникла улыбающаяся морда Локки, который быстро бросил сквозь пелену портала какой-то свиток и смотался в неизвестном направлении.
Свиток гласил: «Ура, мы сможем попасть к тебе после Крещения!! Дионис готовит коньяк, Один варит пиво, Афина с Герой пекут пирог с яблоками. Надеюсь, твои запасы кофе и чая весьма велики». И размашистая подпись: «МЫ».
И тут я спохватилась, что не придумала списка жутко важных дел для своих уставших божеств. А вдруг и правда сработает и они перестанут исчезать в небытие!
Воскресенье приближалось с каждой минутой, и поэтому я поспешила к письменному столу.
С кухни доносился тонкий аромат клюквенного кофе. «Все-таки у меня чудесный домовой!», - думала я, принимаясь за работу.