Помнится, как-то я обещала рассказать вам историю про то, как ко мне приходили Орфей сотоварищи? Так это была, дорогие мои, не история. Подумаешь, Пана учили по-русски под гитару петь…. (Говорят, он до сих пор при словах «ой да в омут головой» невидимым стать пытается).
Вот сегодня было действительно шоу. У нас всегда шоу, как только закончится что-нибудь из продуктов питания. В этот раз, причем, все выглядело вполне мирно сначала – всего-то лаврового листа в доме не оказалось…
Однако, мой братец с домовым – они же хитрые бестии. Пошушукались в углу, и чтобы никуда не уходить из теплого дома, решили позвать Аполлона.
Ничто не предвещало дурного. Я уже даже кофе начала варить. Заблаговременно, так сказать. И тут на кухню вбегает Феб. Разъяренный, что твой Ра с утра…
«Где мой венок?!», кричит, вращая налитыми кровью глазами. Тут я все поняла. Жаль, что с утра туго соображаю…
Постаралась сделать вид, что не понимаю, о чем, собственно, Мусагет речь ведет. И мысли так аккуратно закрываю от него. На всякий случай. Тут откуда ни возьмись, на табуретке появляются 2 сатира. И нехорошо так на меня смотрят. Я бы даже сказала, плотоядно. Я вообще недолюбливаю этих козлоногих. Вот Силен – другое дело совсем. А они… Брр! Короче, когда эти уроды синхронно встали по направлению ко мне, в моих руках оказалась вдруг сковородка. Дальше не помню. Вот Тор это затмение рассудка объясняет, как-то туманно намекая о моих родственными связях с кельтами (ни фига не было у меня этих связей, врет он все!). Короче, когда я очнулась, то обнаружила, что меня за руки очень мягко, но настойчиво удерживает Локи, а у Феба под глазом находится вполне фигурный синяк.
После этого случая Аполлон поклялся не ходить к нам в гости в одиночку. Я ему верю почему-то, несмотря на то, что у всей Олимпийской семейки словоблудие хуже наркомании у современной молодежи.
А венок мои изверги Мусагету вернули, хоть и весьма-весьма общипанный… И поделом, да. Нечего пугать меня всякими мифологическими выродками по утрам.
Самое мерзкое то, что братец мой теперь называет меня не иначе, как великий оператор сковородки. И пытается заставить объяснить, как я умудрилась настолько неудобным орудием кухонного труда поставить этому вспыльчивому богу такую фигурную отметину. Порой я даже сама жалею, что не могу вспомнить, как я это сделала. Что-то мне подсказывает, что небольшая демонстрация утихомирила бы моего не в меру ретивого родственничка… Но увы, я не умею по желанию вызывать берсерк, что бы мне ни говорили по этому поводу мудрые боги…