Владислава Гусаров
По грехам нашим
( рассказ )
Осенью тысяча девятьсот шестьдесят девятого взорвался в Козьмино котёл на пароходе «Генерал Ватутин». Разрушенное в средней части корпуса судно в считанные минуты осело на грунт, сложившись латинской буквой «V», а тридцатитонный котёл, сорванный взрывом с фундамента, пробил палубы жилой надстройки и улетел за две сотни метров и там упал на склоне безлюдной, в пожухлой листве сопки. Деревья на ней шевельнули вершинами и замерли, а листья с веток продолжали тихо падать. Взлетели испуганно и покружили оставшиеся на зиму немногочисленные птицы, но быстро успокоились
Погибло двенадцать человек из команды, включая капитана, а работники госбезопасности без промедления начали искать виноватых.
Могли быть сорваны сроки отправки под Магадан партии из трёхсот заключённых, женщин и мужчин. В порту оказался пятитрюмный грузовик «Витебск», его решили приспособить под перевозку необычного «груза».
Судно уже стояло у причала и загружалось всем необходимым Магадану на время долгой зимы. Но погрузку прекратили: потребовалось некоторое переоборудование трюмов для перевозки зека. Для уточнения деталей капитан Панкратов и стармех Волобуев поехали к начальнику пересыльного лагеря.
Он встретил их гостеприимно и широко. Чернобровый сорокалетний красавец подполковник Смирнов улыбался, шутил, подмигивал и кивал. Выглядел он эффектно: широк в плечах, подобран, ростом высок – наклонялся, когда проходил, в проёме двери. Начались вопросы и ответы.
В лагере из обслуги и «контингента» любых специальностей хоть отбавляй, нет проблем. Электросварщики? Имеются. Привлекать рабочих с судоремонтного завода не придётся, нужны только два-три сварочных аппарата и некоторое количество электродов, сколько – уточним на месте… Дадут, не откажут. Подполковник подмигнул. Стальные листы толщиной пять миллиметров? Тоже дадут. Он улыбнулся. Специалистов из «контингента» на судно доставят. Кормить не надо, у них паёк. Нет, эксцессы исключены, конвой обучен. Он подмигнул снова. Затем пригласил, улыбаясь:
- Прошу отобедать. Чем Бог послал.
Обед был обильным и сытным. Наваристый борщ и шашлык. Водка «Московская».
- Другой не употребляю и вам не советую: много сивушных масел. Мы называем её – «Сучок».
- Подполковник улыбнулся.
Стопки из простого, но тонкого стекла вишнёвого цвета с золотым ободком. Выпили по три – для аппетита. За обедом продолжили говорить о деле.
С работой управимся за двое суток. Смены по двенадцать часов с перерывом для приёма пищи. Перекуров никаких. Покурят, не прерывая работы… Пока внутренние войска на месте, наши вороги без работы не останутся – от Беломорканала до Комсомольска-на-Амуре. И на остальных стройках коммунизма… Подполковник подмигнул.
За обедом прислуживал человек немногим за тридцать, худощавый, с интеллигентным лицом и очень выразительными глазами: они излучали преданность. Тёмная арестантская форма официанта была аккуратно подогнана по фигуре, из нагрудного кармана куртки выступал уголок белой салфетки, ею он время от времени вытирал губы, после чего вновь аккуратно вставлял в карман. Стриженную наголо голову прикрывал белый колпак.
- Из расхитителей социалистической собственности, - кивнул в его сторону подполковник. - Определён в санаторий на восемь лет. Утверждает: раскаялся, осознал. Осознал, Семенчук? -
повысил он голос.
Официант изогнулся в поклоне, прижал к сердцу ладонь и закивал мелко и часто.
- Цени. Новое время на дворе. А то бы светила пятьдесят восьмая, не меньше: подрыв социали- стического строя… Измена! – продолжал подполковник, с интересом наблюдая за реакцией гостей. – Иногда думаю, не напрасно ли тебе, Семенчук, доверяю, жизнью своею рискую. – Он снял с шампура кусок мяса. – Может, тебя снова на лесоповал? – Он хохотнул.
Зэк всплеснул руками и часто затряс головой, умоляя не говорить так.
После обеда капитана и старшего механика доставили на судно служебной автомашиной подполковника..
Начальник пересылки своё слово сдержал, к концу вторых суток трюмы на «Витебске» для зэка подготовили. В третьем номере стальными листами с помощью электросварки отделили верхнюю часть трюма – твиндек от нижней, которую уже загрузили парфюмерией.
Особых условий для проживания зека не устраивали: трёхъярусные нары, баки с запасом воды, матрасы с одеялами и параши.
Капитан Панкратов за двадцать лет на флоте впервые вёз «контингент». С недоверием смотрел он на немногочисленный, двадцать человек, конвой во главе со старшим лейтенантом внутренних войск. Успокаивало вооружение конвоя, особенно ручной пулемёт.
Началась погрузка заключённых. Они шли по причальным линиям порта днём в сопровождении солдат и молчаливых овчарок. Людская масса в чёрных одеждах несла за собою смрадный дух и шум кирзовых ботинок, похожий на рокот отходящей от берега волны.
У трапа строй заключённых приостанавливался, затем по команде движение возобновлялось. «Как шли мы по трапам на борт в холодные, мрачные трюмы», - вспомнились Панкратову слова песни, когда он наблюдал за погрузкой зэка с крыла мостика.
Удивило присутствие женщин. Вот почему подполковник потребовал два трюма. Про женщин не сказал. Шибко большой начальник.
Женщин было значительно меньше, чем мужчин: человек семьдесят. В чёрных платках, чёрных бушлатах и юбках, на ногах те же ботинки из кирзы. Панкратов от начальника пересылки знал, за какие преступления отправляют заключённых под Магадан, но женщин пожалел. «В мужчине – причины падений и пороков женщин». Это он твёрдо знал.
На верхней площадке трапа конвойный упирал ствол автомата зэку в живот, командовал: «Стоп!» Заключённые останавливались и стояли, опустив головы, происходящим в порту не интересовались. Десять человек шли с конвоирами по палубе к трюму, заходили в трюмную выгородку и спускались по скоб-трапу вниз. Движение на трапе и причале возобновлялось.
Женщин погрузили быстрее. Уже через два часа «Витебск» обогнул мыс Поворотный и вышел в открытое море. Впереди было четверо суток пути.
Переход проходил спокойно. Панкратов за обедом в кают-компании высказывал недовольство начальнику конвоя тем, что судно идёт с недогрузом в пять тысяч тонн из-за присутствия на борту зэка, а потому экипаж потеряет в зарплате. Старший лейтенант успокаивал, уверял, что его ведомство компенсирует денежное содержание из средств МВД. Панкратов недоверчиво хмыкал.
Заключёнными Панкратов не интересовался, хотя много о них знал. Капитаны, ранее имевшие с ними дело, рассказывали, что это удивительный и по-своему талантливый народ со своим уставом и кодексом чести, своими авторитетами и героями. Панкратов предполагал, что есть у них своя «Одиссея» и своё «Слово о полку Игореве». Рядовой гражданин, воспитанный в общих для всех правилах поведения и нравственности, сталкиваясь с этими озлобленными, особой «фракции» людьми, терялся и холодел сердцем.
Зека могли всё. Капитан Воронин рассказывал Панкратову, как однажды во время выгрузки зэками-грузчиками судна в порту Певек во время обеденного перерыва с борта исчезла грузовая лебёдка. Прибежавший стармех хватался за голову, а зэка сидели на трюме и с безразличным видом покуривали махорку.
- Отдайте лебёдку! – упрашивал стармех. – Куда вы её дели?
Поднятая по тревоге команда обшарила судно, но лебёдку не нашла. Исчезло всё, вплоть до ржавых фундаментных болтов, которые не окручивались десятилетиями. «Дед» совсем потерял голову, ходил по коридорам и что-то бормотал, всплёскивая руками.
- Ну вот что, «дед», - сказал, наконец, старшой зэка, когда стармех вновь оказался на палубе, - известно нам, что в твоей каюте под столом в канистре стоит спирт. Хочешь иметь лебёдку? Тогда делись. Читал «Евангелие»?.. Почитай. Там сказано: «Воруй – и обрящешь, делись – и спасёшься». Четыре литра спирта гони!
И «дед» принёс спирт.
Ровно через час лебёдка трудолюбиво выгружала из трюма уголь.
Заключённые на «Витебске» сидят в закрытых трюмах; вооружённая охрана, двери открываются два раза в сутки, чтобы «контингент» выплеснул из параш. Переход четверо суток, осталось немногим больше двух.
На вторые сутки обнаружили, что в женском трюме находятся мужчины, и что весь «контингент» пьяный.
Охрана не стала спускаться в сумрачную глубину «женского отделения» по приваренным к
переборке стальным скобам скоб-трапа. Боцманская команда вскрыла трюмный грузовой люк.
Впервые за двое суток в трюм пролился дневной свет. Из трюма понесло смрадом.
В «женское отделение» с помощью грузовых стрел и лебёдок на площадке-«парашюте» опустили начальника конвоя и четверых вооружённых солдат. Выяснили: в стальной переборке между трюмами внушительных размеров отверстие, вполне пригодное, чтобы пролезть взрослому человеку. Мужчин в трюме не было.
Капитан Панкратов ахнул: прорезать стальную переборку трюма можно лишь электрической или газовой резкой. Но ничего этого у зэка нет!
Выходит, не выдумывал Воронин, рассказывая, что зэка чуть ли ни остриями швейных иголок прорезают в стальной переборке дыру! Не поверил тогда Панкратов: «Байки!» Выходит, всё правда. Иголками или нет, но в переборке – дыра!
Капитан спустился в «женский» трюм, поводил ладонью по краям отверстия, прикинул размеры. И стальная переборка не препятствие для жаждущих общения мужчин!
Герметизация двух смежных отсеков нарушена, а это – аварийная ситуация на судне! При затоплении двух трюмов судно тонет. А впереди тысячи миль пути и не растаявшие за лето льды у Магадана, - приносит из залива Шелихова. Толщиной по метру и больше. Для «Витебска» достаточно, судно не новое.
Панкратов посмотрел в лицо старшему лейтенанту, тот отвёл глаза.
- Это Мишка Меченый, - с хрипотцой произнёс старлей, - больше некому. Всеми верховодит, стервец! На двадцать лет в магаданские санатории отдыхать едет!
Панкратову от слов начальника конвоя легче не стало.
- А пьяные почему?! С собой пронесли? Или конвой помог?! Как всё понимать?
И замер на полуслове. Парфюмерия! Но ведь проём между нижней и верхней половинами трюма обварен стальными листами!.. Ага, а переборки между трюмами – не из стали?!. Стоп, стоп – а кто проваривал листы между трюмом и твиндеком, отделял парфюм от жаждущих его испробовать?!.
- Немедленно! – голос Панкратова сорвался, стал хриплым. – Немедленно проверить состоя- ние другого трюма!!
В глазах старлея мелькнул испуг: он тоже догадался.
- Трое со мной! – обернулся он к солдатам. – Ты, ты и ты! – ткнул пальцем. – С оружием! К автоматам – по запасному рожку!
Через отверстие в переборке мелькали лица зэков. Старлей сорвал с пояса револьвер и разрядил в том направлении обойму.
- Отставить! – вмешался Панкратов. – Борт пробьешь, тут ниже ватерлинии!
Старлей сунул револьвер в кобуру, бешеный взгляд его блуждал, он не видел Панкратова.
- За мной! – не разжимая зубов, приказал он солдатам.
Загрохотала наверху лебёдка, все поднялись «парашютом» из трюма на палубу.
В «мужским трюме» предстала картина вселенского погрома. Палуба и проходы между нарами были захламлены смятой в комья бумагой, картонными коробками и фанерными ящиками; на палубе, нарах поверх одеял во множестве разбросаны флаконы одеколонов, духов, экстракта хинной коры…
Зэка понимали толк в парфюмерии, и что-то пережёвывали и глотали, выдавливая в рот из маленьких и больших тюбиков. А посреди трюма, как раскрытая пасть исполинского животного, зиял вход в нижнюю половину трюма, куда ещё до погрузки на борт зэка успели загрузить многомесячный запас парфюмерии для магаданской области.
Заключённые проявили недюженную смекалку. Возглавлял «мозговой штурм» Мишка Меченый, когда-то проучившийся три года на факультете механизации Ставропольского сельскохозяйственного института, откуда в первый раз был взят и посажен в тюрьму за бандитизм.
Мишка прикинул и распорядился. Плотной шеренгой встав на сварочный шов, зэка дружно, по команде переносили тяжесть тела с пяток на носки. Эффекта ждали много часов, Мишка ни на секунду не прерывал нагрузку на шов, заменял людей, жёстко пресекал попытки протестовать, призывы прекратить «лажу». И те, кто не верил в успех операции, смирились. Мишке помогали трое подельников, их он называл «соратники». «В одной мы рати, в одном мы деле».
Через двенадцать часов сварочный шов лопнул. Остальное не составило трудов: стальные листы загнули.
После первых флаконов одеколона марки «Тройной» у зэка поднялось настроение, и образовался дружный певческий хор. А когда «прорубили окно в Европу» ( Мишка мыслил и как поэт), зэка отправились в «женский» трюм с обильным угощением. Женщины остались довольны, мужчины – тоже.
- Кто?! Что?! Как посмели?! Расстреляю сволочей!! – рявкнул старлей.
Он и трое автоматчиков были смяты. Растерзанные тела их нашли через сутки.
Бунт зэка был страшен. Он выплеснулся гигантским факелом ненависти ко всему, что мешает жить и действовать по отлаженным за десятки лет справедливым и чётким воровским понятиям.
Время придёт, ещё вчера вещал в трюме Мишка Меченый, когда в этой поганой стране (стучал он каблуком ботинка о палубу трюма) управлять будем мы, вольные люди, настоящие воры! Когда страною правят политические босяки, это означает конец любой державы. Поэтому управлять страною будем мы, и всем станет хорошо. Процесс пошёл! Вы этого не можете видеть, но я – вижу!
Он был молод, но плешив, и лысину его покрывали обширные багровые пятна, за что и получил авторитетный вор Михаил Байкалов кликуху Меченый, под которой и числился в воровской иерархии.
Конвойные наверху не успели заклинить дверь выхода из трюма (они ждали офицера и солдат). Зэка вырвались, как ураган, сметая на пути всё, и растоптали молодых мужчин. В считанные минуты зэка заполнили пространство на палубе перед судовой надстройкой.
- Круши! – во всю мочь тонким голосом кричал Мишка Меченый и потрясал автоматом. Затем
вскинул его к плечу послал длинную очередь по иллюминаторам рулевой рубки. Двое «соратни-
ков», тоже с автоматами, поддержали его огнём по иллюминаторам нижних кают.
Панкратов из рулевой рубки подал сигнал громкого боя и объявил по судовой трансляции голосом:
- Бунт заключённых на корабле! Кормовой аварийной партии – задраить и расклинить входные
двери в жилую надстройку! Старшему механику – обеспечить аварийный ход судна, отсечь бунтовщикам проход в помещение рулевых машин! Задраить аварийный выход из машинного отделения! Носовой аварийной партии –развернуть противопожарные посты, сбивать бунтовщиков водой из брандсбойтов
Команды сыпались. Обученный экипаж выполнял их стремительно. Панкратов развернул судно и повёл его на Корсаков. Аварийными партиями по расписаниям тревог командовали
второй и третий помощники капитана. Аварийная группа машинного отделении во главе со вторым механиком насмерть стояла у помещения рулевых машин. Мощные струи из брандсбойтов валили зэка с ног.
Б*ольшая их часть, вооружённая автоматами погибших конвоиров, обрезками труб и появив-
шимися вдруг ножами, злобной волною шла на штурм жилой надстройки и ходового мостика.
Конвой уже вступил в бой. Зная о погибших шестерых товарищах, предупредительных выстрелов не давал. Ручной пулемёт и автоматы работали прицельно и точно, но зэка проникли в недоступные для обстрела проходы и крушили иллюминаторы нижних кают. Конвоиры блокировали трапы на мостик и радиорубку. Четверо солдат были ранены, но из боя не выходили, поддерживая огнём товарищей. На самом верху надстройки – открытом командном мостике – пулемётчики отсекали огнём попытки оставшихся в трюме зэка вырваться на открытую палубу. Остальные конвоиры и экипаж бились у надстройки и помещения рулевых машин.
Попытки ворваться в машинное отделение через аварийный выход на корме судна зэка оставили, не выдержав отпора экипажа, и сосредоточились на захвате жилой надстройки и ходового мостика. Они лезли через выбитые иллюминаторы кают нахраписто и яро, команда отвечала изнутри взмахами топоров и мощными струями воды их пожарных шлангов. Изнутри у входных дверей в надстройку дежурили наспех вооружённые матросы и машинисты. Бунтовщи-
ки пытались выломать двери, но крепкий металл их усилиям не поддался. Открыть их тоже было невозможно: под рычаги дверей матросы завели деревянные клинья.
Капитан Панкратов на мостике не выпускал из рук микрофон громкой связи, на поясе висел капитанский револьвер. Связь с машинным отделением по телефону и с конвоирами – напрямую он поручил первому помощнику. Старпом на мостике появлялся редко, всё время находился с командой в каютах и коридорах, вместе с матросами отбивался от бунтовщиков.
- Захватить судно не дадим! – твёрдо заявил капитану, в очередной раз появившись на мостике, и решительно потребовал: - Александр Иванович! Дай револьвер, мы их топорами не достаём! Дай! Плотник в армии снайпером был, очень просит!
Старпом кипел от ярости. Панкратов револьвера не дал.
В радиорубке радист сыпал в эфир морзянкой на аварийной частоте: «Бунт. Бунт. Бунт. Коор-
динаты…» Из Корсакова по боевой тревоге выскочили два эсминца.
Ручной пулемёт и автоматы конвоя остудили боевой пыл зэка. Пятеро конвойных вытеснили их из проходов у надстройки, и зэка побежали, оставив после себя разбитые иллюминаторы и разгромленные каюты. На открытой палубе им вдогонку ударили из пулемёта. Видя бегство подельников, побежали остатки бунтовщиков от помещения рулевых машин, их тоже встретил кинжальный огонь из автоматов.
Те, кто ещё не лежал на палубе, теснились у входной двери трюмной выгородки, спеша укрыться в спасительной глубине трюма. По ним уже не стреляли. Некоторые из зэка прятались за грузовыми лебёдками и ограждением трюмов, но конвойные сверху всё видели и подгоняли выстрелами и криками: «Марш в трюм!»
Шестеро укрылись под брезентовыми чехлами в спасательных шлюпках, но боцман и матросы обнаружили их быстро. Зека умолили не выкидывать их за борт.
Боцманская команда плотно обтянула брезентом люк трюма, в котором везли женщин. Те участия в бунте не принимали.
Загнанные в трюм мужчины не унимались, им было чем возбудиться, одеколон не весь выпили, и боевой дух зэка воспрял. Они стали бить в борта судна кувалдами и ломами, на требование прекратить разрушать судно отвечали выстрелами и новыми ударами. Делали попытки вновь вырваться наружу, но на этот раз дверь выхода из трюма была закрыта надёжно.
Позвонил на мостик из машинного отделения стармех:
- Бьют в переборку котельного отделения. Тяжёлыми предметами! – И зачастил – Машинист докладывает: переборку пробили ломом! И продолжают рушить!
- А если пробью борта? – взглянул на Панкратова заменивший убитого офицера старшина.
Панкратов не ответил, вставил микрофон в гнездо аппарата связи и завращал рукоять телефона прямой связи:
- Стармех? Капитан говорит! Приказываю: открыть паротушение в третий трюм! Что-о-о?! Вы-
полнять – и не рассуждать! Записать в машинный журнал: «Выполняя приказ капитана…» И далее, что слышал!.. Вахтенный помощник! Запись в судовом журнале: «Во избежание гибели судна и экипажа капитан приказал старшему механику Волобуеву лично…» Предупредить стармеха: подачу пара прекратить только после получения команды с мостика, об исполнении доложить!
Грохот в трюме прекратился, как только в него ворвался пар. Проклятий и воплей слышно не
было. Пар подавался две минуты, так записал в судовом журнале вахтенный помощник капитана. Когда трюм открыли, некоторые из зэка были живы.
Женщины в соседнем трюме не пострадали, быстро закрыли лаз в «мужское отделение» тело-
грейками. Под нарами в «женском» трюме обнаружили Мишку Меченого и троих его «соратни-
ков». Успели.
Выяснилось: это они закрыли лаз телогрейками.
В восемьдесят девятом году правозащитник Ковалевич на митинге московской общественности предоставил слово Михаилу Сергеевичу Байкалову, двадцать лет по клеветническому обвинению судей-коммунистов отбывавшему наказание на урановых рудниках магаданской области. ( «Нет там урановых рудников», - шепнул Ковалевичу Байкалов, но тот строго на него посмотрел и нахмурился. Меченый больше возражать не стал). В настоя –
щее время, продолжал Ковалевич, Михаил Сергеевич Байкалов является соучредителем Банка Развития России, цель которого – скорейший подъём благосостояния широких слоёв населения, множество раз страдавшего от происков коммунистического режима!
Мишка вышел к трибуне и гордо поднял голову. Он говорил пространно о зверином оскале то-
талиторизма, о своей несгибаемой стойкости и бескомпромиссной борьбе, которую он вёл при поддержке правозащитных организаций ( поклон в сторону Ковалевича) и своих соратников ( «В одной мы рати, в одном мы деле!»).
- Не все ломались! – выкрикивал Меченый высоким голосом и указывал на соратников. - Мы боролись с коммунистическим режимом и мы – победили! Процесс пошёл!.. Вот они, подлинные рыцари свободы, узники совести! ( Жест в сторону соратников).
Соратники в подтверждение его слов кивали.
- Предлагаю! – выступил вперёд правозащитник Ковалевич. - Предлагаю кандидатуру Байкалова Михаила Сергеевича, пострадавшего от злостного тоталитарного режима, - в Законодательное Собрание страны!.. Это будет истинно ваш депутат, выходец из народных глубин, подлинный борец за свободу и - гражданин!.. Разрешите считать ваши аплодисменты знаком одобрения кандидатуры Байкалова!
- Избирательная компания начинается завтра. - Продолжал Ковалевич, - Необходимые материалы нами подготовлены и будут направлены без промедления в Избирком. Мы не должны, не имеем права упустить шанс избрать человека честного, бескомпромиссного, явлю-
щего собою яркий пример борца с ненавистным тоталитарным режимом!
Общественность снова дружно рукоплескала.
2007г.
Владивосток