Ох, и богатая же ты, Сибирь-матушка! Говорят, что «каждый кулик своё болото хвалит». Но моё «родное болото» – Украина! Там родилась, выросла, выучилась, там – вся моя большая родня, там – корни и могилки предков. Там – родные каждая тропинка, каждый колосочек в поле. Там – отчий дом…
Однако прожила много лет в Сибири и к ней прикипела сердцем. Такое раздолье, такой простор! Бескрайняя тайга, богатая, неисчерпаемая, могучие реки, чистые озёра… Грибы, ягоды, кедровые орехи, дичь, рыба… И люди: открытые, доброжелательные, гостеприимные, всегда готовы прийти на помощь, по первому зову или даже и без такового! Бескорыстно.
Так вот, приехав в Сибирь по распределению, я сначала удивлялась всему, впитывала, словно губка, всё новое, порою непонятное, а потому интересное, и со временем почувствовала себя частичкой этой необъятной сказочной страны, называемой Сибирью.
Какое несказанное наслаждение – побродить по сосновому бору с корзинкой, собирая грибочки! А на лыжах пробежаться по зимнему царству, когда морозец легонько пощипывает за щёки, а разгоряченное бегом дыхание причудливыми узорами оседает на ресницах! Или на речке, на таёжном озерце, затерявшемся в густой чащобе, посидеть с удочкой, сгорая от азарта: вот, вот сейчас клюнет! И подсечь, выдернуть из воды блестящего трепещущего окуня величиной с добрую ладонь…
Вот о рыбалке, первой моей, я и хочу вам сегодня рассказать. Однажды в пятницу вечером, придя с работы, муж сказал:
– Завтра после обеда мужики собираются на рыбалку. С жёнами, детьми. Тут так принято, ну, вроде пикника. Нас тоже приглашают. Как ты на это смотришь? Поедем? – (Мы только немного обжились здесь, освоились в посёлке, обзавелись друзьями, знакомыми). Ну, ещё бы! Я отказалась бы!
– Конечно, поедем! Что с собой брать? – Я готова была хоть сейчас ехать.
– Да вот, Гришка написал целый список. А ты с его Ольгой посоветуйся, она подскажет.
Гриша и Оля Поповы – наши соседи и уже хорошие друзья. Как-то быстро нашли мы с ними общий язык и подружились.
Я быстренько побежала к соседке за инструкциями.
– Да не думай ты об этом, мужики сами всё возьмут: и снасти, и палатки. А я уже посуду собрала, продукты – не первый раз едем. Главное – возьмите тёплую одежду, одеяло какое-нибудь старенькое. Едем с ночевьём, а ночи здесь и летом прохладные. – Оля чуть замялась, а потом выпалила: – Возьми, если можно, сала побольше, того, украинского, что мама тебе прислала. (Накануне я получила из дому целую посылку с этим «наркотиком». И, конечно же, угостила соседей). – Такого я ещё не ела. Вкуснота!
Сало и в самом деле было знатное: толстое, розоватое, с мясными прослойками, и чуть дымком отдавало – папа соломой палил. Шкурка тоненькая, мягкая, почти прозрачная, я её всегда, как конфетку, съедала.
– Ну, булку хлеба прихвати, пару луковиц, десяток картофелин, лишним не будет. На природе, знаешь, какой аппетит? Остальное я сама возьму. Да, не забудь мазь от комаров взять, иначе съедят, и рыбалка не в рыбалку будет, и спать не дадут.
Я вернулась домой с инструкциями и с энтузиазмом начала собирать рюкзак. И, в первую очередь, четыре приличных шматка сала положила: как же, Оле так понравилось! Остальным тоже по вкусу придётся! А собиралась большая компания – три семьи в полном составе. А это – четырнадцать человек, вместе с детьми.
Муж к моему возвращению уже затолкал в мешок пару телогреек, одеяло, тёплые свитера, ну, и ещё какую-то экипировку. Сам же сидел возле печки на скамеечке и перебирал в коробке крючки, блёсны, леску, грузила и прочие рыбацкие причиндалы. Через час сборы были закончены и мы легли спать.
А в субботу после обеда в окно постучал Гриша:
– Выходите, поехали! Карета подана!
И поехали. На двух уазиках и старенькой газельке, которая долго служила в чине Скорой помощи, а когда больница приобрела новую, то старую списали на металлолом, по срокам службы и износу. Но у Гриши – руки золотые, притащил он машину к себе во двор, пару месяцев колдовал над ней, и вот она теперь бегала по таёжным дорогам не хуже молодого оленя. И за грибами, и за ягодой, и на охоту… И вот на рыбалку тоже.
Расстояние до озера было, по сибирским меркам, небольшое, шестьдесят пять километров, но, опять же, по таёжным дорогам с их ухабами, колдобинами, гатями через болота, поездка занимала часа два, а то и три.
И вот, наконец, и оно, озеро. Коренные жители, остяки, называют его Чвор, что в переводе на русский означает Лебяжье. Говорят, что весной и осенью, во время перелётов, целые стаи лебедей останавливаются тут на отдых. Не знаю, наверное, так и есть. Озеро глубокое, большое, противоположный берег едва виднеется вдалеке. Высоченные корабельные сосны отражаются в коричневатой прозрачной воде, небольшие песчаные пляжики перемежаются с густыми зарослями тальника, чёрной смородины, кислицы. Влажный ветерок лёгким касанием взбивает на гладкой поверхности воды мелкую рябь. Где-то поблизости посвистывает бурундучок: потревожили его, рассердился. На вековой сосне с ветки на ветку, фыркая возмущённо, скачет любопытная белка: это что тут ещё за гости незваные явились?!! Красноголовый дятел постукивает по сушине. Тайга живёт своей жизнью. А мы – так, гости здесь, пришельцы непонятные.
Пока мужики обустраивали стан, а женщины разбирались с детьми и припасами, я долго сидела на лежащей у берега валёжине и заворожено смотрела, слушала, внимала могуществу и таинственности Природы. Скоро меня позвали к «столу», наспех сколоченному мужчинами из нескольких привезённых с собой досок и «подручных материалов». На костре уже вовсю бурлил чай, необыкновенный, ароматный, обжигающий, заваренный из смородиновых листиков и мелких молодых веточек кислицы.
Перекусили тем, что из дому прихватили. Сало ели и нахваливали все без исключения, даже Рамиль и Фатима Хамматовы, мусульмане. Потом Оля с Фатимой стали обустраивать палатки, делать заготовки к будущей ухе: лук, картофель чистить, (а как же без неё на рыбалке?), детьми заниматься, а меня, как самую молодую, бездетную и неприспособленную пока к таёжным условиям, отправили удить.
Володя, мой муж, с Рамилем на надувной резиновой лодке поплыли подальше от берега ставить сетёшки, Гриша вырезал из длинной талины тонкое гибкое, но крепкое удилище. Потом привязал к нему леску с поплавком, грузилом, крючком на тонком стальном поводке с двумя остриями.
– На вот, садись вон там под кустиком и рыбачь. – Показал, как червя надевать на крючок, как и куда забрасывать. – Подсекать не торопись – сорвётся. Поплавок резко уйдёт под воду, значит, заглотила наживку. Тогда сильно дёрни и чуть-чуть отпусти, а после уже подтягивай к берегу. Тут окуни у берега в основном стоят. Ну, ни рыбы тебе, ни чешуи!
– К чёрту, к чёрту! – я даже через плечо сплюнула.
Проведя инструктаж «молодому бойцу», Гриша ушёл ставить донки и жерлицы на щуку. А я, судорожно сжав в руках удилище, застыла в ожидании клёва. Глаз не сводила с поплавка, боялась пропустить малейшее движение на воде. Несколько минут ничего не происходило, поплавок стоял неподвижно. Потом чуть дёрнулся и опять застыл на месте. И вдруг… резко ушёл под воду, даже удилище у меня в руках дрогнуло! Леска туго натянулась и, кажется, даже зазвенела. Я сильно дёрнула удилище и, позабыв все Гришины инструкции, стала рывками, хаотично подтаскивать удочку к берегу. Она подавалась с трудом, и тогда я изо всех сил потянула удилище на себя. Вода у берега забурлила, заплескалась, на песок вылетело что-то тонкое и длинное. И тут я заорала во всю мощь моего не слабенького голоса. Испугалась. Показалось, что змея на крючок прицепилась. А об их множестве в лесу я была наслышана и боялась до смерти.
Через мгновение ко мне подлетел Гриша, а вслед за ним и вся компания во главе с Фатимой. Выхватив у меня из рук удилище, Гриша резко дёрнул его вверх и на себя. В воздухе серебристой лентой сверкнула большая щука. – Ну вот, видишь, новичкам всегда везёт: окунь клюнул на червя, а щука – на окуня. С первой добычей тебя! – Гриша снял с крючка сначала щуку, а затем и окуня.
Получилось, как в сказке: дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку… Тянут-потянут…
И мы тоже вытянули.