Приключения путешественников во времени

                Необыкновенные приключения путешественников во времени.
               

                Вместо предисловия.
                Уважаемый Читатель!
         Прежде, чем приступить к чтению книги, примите, пожалуйста, во внимание следующее:
         Фантастических романов и рассказов на тему путешествий во времени столько, что, казалось бы, уже не придумать ничего нового.
         Тем не менее, в этой книге автор поставил перед собой нелегкую задачу: увлечь захватывающим сюжетом воображение читателя, увести его далеко за пределы постижимого. Но это не единственная цель. Остросюжетное, приключенческое повествование не должно быть приоритетным в книге, рассчитанной и на любознательных читателей, тех, кто интересуется новейшими научными фактами, смелыми техническими проектами, уникальными историческими событиями и  удивительными футуристическими прогнозами.
         Все это они найдут в предлагаемой книге, в которой фантазия служит лишь дополнением к реалиям окружающего нас мира. Мира, где мы живем, но до сих пор лишь строим догадки, как он по-настоящему устроен.
         Незыблемость консервативных понятий, связанных со временем, не допускает мысли, что когда-либо будет осуществлено передвижение по пространственно-временной спирали.
         Парадоксальность явлений, возникающих вследствие проникновения в прошлое, нарушая тем самым эффект причинно-следственной связи и возврата в настоящее, отрицает реалистическое восприятие такого положения, не принимая, разумеется, во внимание, голливудские фантастические фильмы.
         Следовательно, напрашивается вывод: создание машины времени абсолютно невозможно.
         Не спешите, однако, отрицать.
         Отрицание недоказуемого не есть истина. Истина заключается в том, что самые новейшие научные исследования не могут опровергнуть теоретическую концепцию возможности пространственно-временного перехода атомной структуры физического объекта.
         Правда и то, что в данное время нереально на практике осуществить подобный технический проект.
         Это дело будущих поколений, вероятно, очень далеких.
         С помощью этой книги вы совершите путешествие на машине времени гораздо раньше.
         А это такой головокружительный экскурс по прошлым и будущим эпохам, какой не скоро забудете.
         Вам, уважаемый читатель, скоро предстоит убедиться в этом. Однако предупреждаю: путешествия во времени не предназначены для слабонервных. Они доступны только тем, кому хватит решимости ступить за порог неизведанного.
           С признательностью к своим читателям,
                Давид Школьник















                Глава первая
                Протокол капитана милиции
         Начало рапорта:
         Этим документом я, капитан милиции Солнечногорского районного отдела, Александр Николаевич Журавлев, удостоверяю, что принял к производству дело под номером 74-25А о пропаже студентов местного электромеханического института.
         Студенты: Мария Владимировна Варгус, 18 лет, и Андрей Степанович Южин, 20 лет, по заявлению их родителей, не появлялись в течение 24 часов, с 22 ноября 6 часов утра до 23 ноября 6 часов утра 2024 года.
         Силами наших сотрудников и под моим руководством проведено тщательное расследование всех обстоятельств данного дела. О результатах расследования со всей ответственностью уполномочен заявить:
1) По отзывам близких, друзей знакомых, соучеников и учителей
института, вышеупомянутые студенты характеризуются с положительной стороны, без вредных наклонностей и привычек.
2)  Все, кто непосредственно видел студентов перед их исчезновением,
заявляют, что те присутствовали на последней лекции в тот день, которую вел учитель физики, профессор Тимофей Трофимович Святозаров.
3) Они остались после окончания лекции с ним в аудитории, и вышли
минут через 10 оттуда, направившись к автобусной остановке. Примерное время 4,30 часа дня.
4) Водитель автобусного маршрута под номером 14, бывший на линии
в указанное время, опознал студентов по предъявленной фотографии. Он вспомнил, что они вышли на конечной остановке, около железнодорожной станции «Нарофоминская». К сожалению, свидетелей, видевших в пригородных поездах студентов, не удалось найти, и таким образом определить их дальнейшее продвижение.
5) Профессор Святозаров был допрошен и дал следующие показания:
Студенты, по его словам, заинтересовались на лекции его рассказом о проводимых им экспериментах по  преломлению светового потока. Профессор имеет небольшую лабораторию на своей даче в деревне Клюквино, куда и пригласил своих учеников по их желанию. Он назначил время встречи там в 8часов вечера и дал адрес, подробно объяснив, как к нему добраться.
         Направление студентов на железнодорожную станцию полностью совпадает с местонахождением дачи, поэтому, по всей видимости, они вскоре вышли на остановке «Клюквино».
6) Однако профессор Святозаров отрицает, что студенты навестили его
 на даче, куда пришел приблизительно в 9,15 минут вечера, задержавшись по неотложным делам.
7) Был проведен осмотр дачи и прилегающих к ней окрестностей. В
 прихожей профессорского дома найдены туфли пропавшей гражданки Аргус и кроссовки гражданина Южина. Родители подтвердили, что эта обувь принадлежит их детям. Совершенно непонятно, каким образом студенты проникли внутрь, если по утверждению гражданина Святозарова двери были закрыты, а он сам отсутствовал. Следов взлома не обнаружено, все окна плотно закрыты.
8) Профессор Святозаров показал, что второй ключ хранится у соседки,
которая иногда по его просьбе делает за небольшую плату уборку в доме.
9) Соседка, Клавдия Васильевна Полесская утверждает, что видела
студентов примерно в 7,30 вечера и узнав, что они дожидаются профессора, открыла им дверь дачи. По ее словам, начался дождь, и она решила впустить их, чтобы они не промокли. Где-то через час, в 8,30 вечера, гражданка Полесская снова зашла на профессорскую дачу, чтобы предложить молодым людям только что испеченные пирожки и узнать, не появился ли гражданин Святозаров. Студентов на даче не оказалось, а оставленной обуви она не заметила. Соседка внимательно осмотрела все три комнаты и подвал, где находилась лаборатория.  Все было пусто. Решив, что студенты не стали дожидаться своего учителя и ушли, она заперла дачу.
10) Профессор Святозаров был более детально опрошен во второй
раз. Он дал те же показания, снова отрицая, что видел студентов.
11) Дополнительный наряд милиции проверил дачу повторно, а
заодно осуществил тщательный осмотр окрестностей деревни Клюквино. Новые свидетели найдены не были. Осмотр ничего не добавил к известным фактам. Служебная собака не взяла след дальше лаборатории.
12) Были запрошены все данные о гражданине Святозарове. Ему 54
года. Жена умерла два года назад. Есть дочь, проживающая на Сахалине, с которой видится очень редко. Ведет замкнутый образ жизни. Друзей нет. Накоплений не имеет. Дача ему досталась от родителей. Закончил Минский университет прикладной физики. Работал заведующим научно-исследовательского отдела Московского университета энергетики. Пять лет находился в Кембридже, Англия, где проводил исследования субатомных частиц совместно с английскими и французскими учеными. Три года провел в Сан-Хосе, Калифорния, Америка, в группе русских и американских ученых, где участвовал в проекте по разгону субатомных частиц до сверхсветовых скоростей. Американцы нарушили контракт, выслав русских ученых из страны, очевидно решив сделать проект секретным. Профессор Святозаров отличался радикальными взглядами, и вскоре ему закрыли допуск в российские высшие научные круги. Два года назад он устроился преподавателем физики в Солнечногорский институт. Учеными коллегами характеризуется как доброжелательный, но скрытный человек. Кроме физики, профессор также преподает математику и иностранные языки. Несомненно, это очень талантливый человек с необыкновенной работоспособностью. В его квартире, также, как и на даче, ничего подозрительного обнаружено не было, но очень много книг, в основном научных.
13) Проверили подвал, где находилась лаборатория. Бетонные плиты
исключили возможность того, что профессор убил студентов и закопал их тела в лаборатории. Железный стол, на котором стоял старенький компьютер с коробками дискет и несколькими непонятной конструкции приборами с лучевыми трубками, был завален тетрадками с бесчисленными записями и формулами. На маленькой тумбочке, рядом со столом располагалось пять осциллографов и стеклянные банки с разноцветными кристалликами. Одна часть стены была покрыта серебристой фольгой. Профессор убедительно просил ничего  не трогать, и более подробный характер своих исследований дать отказался, как не имеющее отношение к делу.
14) По истечении трех дней ничего нового выяснить не удалось.
Следы студентов оборвались в лаборатории. Трудно предположить, что они покинули дачу в грязь без обуви. Все это наводит подозрения на причастность профессора к пропаже студентов.
15) Было разработано несколько версий и оставлена одна, наиболее
вероятная. Гражданин Святозаров вернулся на дачу раньше 8 часов вечера и, обнаружив студентов, которые, по всей видимости, трогали без разрешения его приборы, очень разозлился. В припадке ярости он убил студентов и чуть позже, увидев, что натворил, избавился от их тел. Нельзя не принимать во внимание изобретательский ум профессора и, скорее всего он нашел лучший метод, как замести следы своего преступления.
16) Однако эта версия имеет серьезный изъян, который оставляет
невыясненным несколько вопросов.
           Как говорилось ранее, соседка заходила около 8,30 часов вечера на дачу и никого там не нашла.
          Также по свидетельским показаниям, профессор вышел из института примерно 8 вечера. Добраться до его дачи в лучшем случае можно за час, если не использовать такси. Личного автотранспорта у гражданина Святозарова нет. Можно допустить, что он воспользовался такси. Тогда время составляет около получаса, то есть примерно, когда гражданка Полесская навестила профессорскую дачу.
         Время очень ограничено и маловероятно, чтобы профессор избавился от тел так быстро.
17) Тем не менее, других подозреваемых нет, а все косвенные улики
ведут к гражданину Святозарову.
         Если в первый день профессор помогла следствию, держался спокойно и охотно отвечал на вопросы, то в дальнейшем он перестал с нами сотрудничать, и его бодрое настроение резко переменилось на угнетенное.
         Перед нами предстал человек, отягощенный чувством вины и глубоким раскаянием. Все же он упорно отрицал, что имеет отношение к пропаже студентов, хотя и искренне сожалел, что пригласил их к себе на дачу. Не имея прямых доказательств его причастности к убийству двух человек и сокрытию их трупов, я не имею права давать распоряжение об аресте гражданина Святозарова.
         За ним был установлено наблюдение, но профессору удалось скрыться. Поиски его ни к чему не привели, хотя удалось выяснить, что он появился на месте своей бывшей работы в университете энергетики и обратился за помощью к своему бывшему ученику.
18) Этот ученик, старший научный сотрудник, гражданин Семенов,
не догадываясь еще обо всех обстоятельствах дела, согласился занять профессору крупную сумму денег. Гражданин Святозаров интересовался о цене золота и искал связи с нелегальными продавцами оружия. Причину такой заинтересованности выяснить не удалось. Необходимость денег ясна, оружия же, еще можно объяснить, хотя и странно в его положении, а вот зачем профессору понадобилось золото, да еще и обязательно в маленьких слитках, как он говорил своему ученику, действительно очень трудно понять. Напрашивается вывод, что он собирается сбежать заграницу, но гораздо же разумнее это совершить другим способом, без оружия и приобрести конвертируемую валюту. Очевидно, у профессора свой план или он пытается нас запутать в ложных предположениях.
         Последующие события подтвердили нашу догадку об избранной гражданином Святозаровым тактике сбить нас с толку. Через неделю после своего исчезновения, профессор в 3 часа ночи неожиданно появился в доме у гражданки Полесской и передал ей запечатанный свиток, убедительно попросив спрятать до его возвращения и никому не показывать. Он выглядел очень взволнованным и очень торопился, сказав только, что отправляет на поиски пропавших студентов. Одет он был как охотник или путешественник в дальнее странствие. Большой рюкзак за плечами, альпинистский топорик и патронташ с крупнокалиберными патронами на поясе, двустволка, солдатская фляжка и крупный нож на боку, зеленая пятнистая форма, как в десантных войсках, на голове пробковый шлем, бинокль на груди и очки мотоциклиста. Обут в кирзовые сапоги с голенищами, на руках кожаные перчатки, утыканные острыми шипами, как любят носить панки, перекинутый через грудь моток  веревки, старый планшет и повешенный на шею мощный фонарь. Соседка чуть не потеряла дар речи, когда увидела пожилого человека в таком одеянии. В этом обмундировании далеко не уйдешь, каждый встречный изумится и навсегда запомнит, а начать жизнь отшельника в подмосковных негустых лесах, где кроме зайцев и глухарей охотится не на кого, по меньшей мере, наивно. Неужели этот пожилой и очень разумный человек не отдает себе отчета, насколько тяжело поверить в разыгрываемый им спектакль. Не думаю, что он собирается прятаться и жить в лесу. На всякий случай мы предупредили местных лесников о необходимости немедленно сообщить нам, если они его заметят. От этого профессора можно все ожидать и необходимо учесть все возможности.
         Затем, по рассказу гражданки Полесской, будущий отшельник решительно направился к своей даче, взломал топориком опечатанную дверь и зашел внутрь. Через пять минут дача полыхнула ярким пламенем. Соседка тут же вызвала пожарных, скорую помощь и милицию. Через пятнадцать минут наша бригада была на месте происшествия.
         Дачу спасти не удалось, она полностью сгорела. Лаборатория невосстановима. Останков гражданина Святозарова не обнаружено. Соседка клятвенно заверяет, что вместе с мужем и сыном внимательно следила за дачей. Профессор оттуда не выходил. Можно было бы предположить, что в темноте они не заметили, как он вышел и поджег дачу, но дело в том, что в эту ночь было полнолуние. Профессор задал нам еще одну загадку. Гражданка Полесская передала мне оставленный сверток гражданина Святозарова. В нем находился дневник с записью последовательности всех событий за минувший год.
         Я внимательно ознакомился с его содержанием. По-моему, профессор пытается нас убедить в своей невиновности, но уж слишком фантастический он выбрал метод. То, что он написал, похоже на явную нелепицу, хотя объясняет его странные действия. Профессор действовал в соответствии написанного сценария, но сей факт не должен вводить следствие в заблуждение. Этот человек явно пытается уйти от ответственности за совершенное преступление.
         Дневник приложен к протоколу. Дело о пропаже гражданина Святозарова выделено в отдельное производство.
       
          Конец рапорта.                14 декабря  2024 года
         

         Дополнение:
         По прошествии года со дня исчезновения студентов и подозреваемого в их убийстве профессора Святозарова, дело под номером 74-25А считаю закрытым, и оно передано в архив в отдел «пропавшие без вести». Новых данных за указанный период не появилось.
      
         Капитан милиции А.Н.Журавлев                20 декабря 2025 года

                Глава вторая
                Дневник профессора
         12 января 2024 года
         Сегодня получил ответ научного отдела на свой запрос о разрешении участвовать в новой проектной программе. Отказ в вежливой форме, с намеком, чтобы больше не беспокоил. Как обидно!  Столько лет, сил, знаний и тяжкого труда было вложено мной в эти исследования! Тем более что именно мне принадлежала главная идея, положенная в основу проекта. Эта идея заключается в том, что посредством преломления света можно изменить физические параметры элементарных частиц. Очень глупо, что такой важный проект перевели под покровительство военного ведомства, а вещих ученых лишили возможности продолжать свои научные разработки. И именно тогда, когда мы стояли на пороге величайшего открытия. Пройден долгий путь, и до полного разрешения сложнейших проблем оставалось сделать только последние шаги.
         Мнения ученых по поводу того, каким будет завершение исследований, разделились на несколько направлений. После упорных споров и рассуждений за основу принято мое предложение. И в такой критический момент отстранить меня от участия, является, по моему глубочайшему убеждению, верхом цинизма. Это проявление полного невежества людей, не имеющих никакого отношения к науке.
         Неужели они всерьез считают, что сумеют справиться без меня?
         Хотя, что еще можно ожидать от недальновидных политиков и военных мужей, опасающихся собственной тени?
         «Ненадежная личность, наделенная самомнением» - такой ярлык они повесили на меня и отлучили от дела, к которому привязан всей душой.
         Все же, несмотря на всю секретность, некоторые сведения просачиваются тоненькими ручейками сквозь плотно закрытые двери. Ограниченному количеству ученых, получивших допуск в подведомственные  военные лаборатории, без моей помощи не удалось найти  верного решения,
и проект провалился. Осталось выполнить только некоторые формальности перед его окончательным закрытием. Какая насмешка над здравым смыслом! Мое предложение об участии в проекте отклонили, несмотря на обещание добиться желаемого результата. Никто меня даже выслушать не захотел. Соображения мифической безопасности взяли вверх над рассудком. Но нет худа без добра. Можно представить, что случится, если такое эпохальное открытие попадет к нечистым на руку, насквозь фальшивым и лицемерным политикам и военным интриганам. Нельзя им доверить мой светопроектор. Они его могут использовать, исходя из своих недалеких представлений. Ведь мой светопроектор служит не только, как всепроникающее око, но может быть использован и как средство абсолютной власти! Власти, чуждой разума и милосердия. Очень жаль, ведь светопроектор был задуман как средство помощи страждущим людям. Именно чувство милосердия и страстное желание помочь несчастным дало толчок этой замечательной идее.
         Хорошо помню, как когда-то, в годы моей юности, я помог слепой девушке перейти дорогу. Казалось ничем не примечательный случай, а вот долго потом не мог успокоиться, так мне было искренне жаль несчастную. А сколько слепых на свете без всякой надежды увидеть мир! Много рассуждал, возможно ли вернуть зрение в безнадежных ситуциях? Только через много лет, когда уже стал опытным учным-физиком, в памяти неожиданно всплыл тот случай. Мгновенно мелькнула, показавшаяся поначалу безумной, мысль. Именно свет, которого лишены слепые, и может им помочь!

         28 января
         Вчера получил известие об официальном закрытии проекта. Все вернулось на круги свои. Возможно, к лучшему, а я продолжаю исследовать в одиночку.
         Лаборатория в подвале моей старенькой дачи вполне меня устраивает, хотя и туговато без помощников. Ну, ничего, управлюсь и самостоятельно. Возвращаюсь к своим воспоминаниям. Природа светового потока достаточно изучена, он состоит из мельчайших элементов, называемых фотонами. Фотоны могут проявлять себя как материальными частицами, так и электромагнитными волнами, в зависимости от системы координат отсчета. Распространяются они в пространстве невидимыми волнами и ограничены скоростью света.
         Моя идея состояла в том, чтобы путем преломления светового потока из направленного в фокусирующий подать сигнально-информационные импульсы непосредственно в мозг.
         Природа уже создала такой уникальный прибор. Это глаза. Глаза преломляют свет и передают информационные и цветовые образы на чувствительные клетки сетчатки, которые посылают сигналы по зрительным нервам в мозг. Мозг, в свою очередь, обрабатывает в доли секунды полученные данные и выдает панорамную картину осязаемого мира. У слепых людей или полностью нарушена сложная связь между световым потоком и мозговой деятельности.
         Я разработал специальные очки, где в качестве линз используется не стекло, а мозаичный экран, созданный из особого состава, мельчайшей кристаллической формы. Этот экран преломляет свет на множество составляющих и с помощью дужек - электропередатчиков, посылает сфокусированные сигналы непосредственно в мозг. В нем без помощи зрительных нервов и самих глаз начинают четко проступать отраженные картины. Появилась возможность имплантировать и искусственные глаза. До этого, правда, еще не дошло, но после многолетних усилий десятка самых видных ученых, удалось разработать и изготовить несколько опытных экземпляров очков, которые я назвал светопроектором.
         Результат превзошел самые смелые ожидания. Абсолютно слепые пациенты, которым в ходе эксперимента надевали этот сложнейший прибор на голову, чуть не падали в обморок от шокового состояния. Они мгновенно начинал видеть, и с восторгом, а часто с рыданиями, описывали свои незабываемые впечатления. Особенно интересна была реакция слепых от рождения. Они теряли ориентировку, самостоятельно не могли сделать и шага, падая на пол при попытке ходить. У некоторых начались резкие головные боли, сопровождающиеся позывами тошноты. Это вероятно объяснялось тем, что их мозг не был готов без тренировки обрабатывать световую информацию. Светопроектор проверяли и на зрячих, плотно завязав им при этом глаза. Именно с этих экспериментов, по сути, и начались серьезные проблемы, которые закончились тем, что дальнейшие опыты перенесли в военные лаборатории, а большинству ученых закрыли доступ в  них.
         Зрячий человек воспринимал гораздо больше образов, чем были способны охватить его несовершенные глаза. Осязаемый мир выходил далеко за пределы привычных понятий.
         Я испробовал светопроектор и на себе. В первые секунды появилось ощущение, что все пространство вокруг тебя окрашено в желтоватые тона. Затем предметы начинали понемногу расплываться, как бы становясь прозрачными.
         Чуть сконцентрировал внимание на рядом стоящих коллегах и заметил, что они просвечиваются, как на рентгеновских снимках, только гораздо четче. Стены, потолки пол, тоже не являлись преградой. Небольшая тренировка и начинаешь хорошо ориентироваться в новом и таком увлекательном мире!
         Его можно было, конечно изменить и до нормального человеческого уровня. Все, что необходимо, это немного подправить экран и уменьшить силу проницаемости светового потока.
         Но дело не ограничилось этим. Слишком заманчивым показалось изобретение, предназначавшееся, прежде всего для слепых. Ведь, преломляясь через мой мозаичный экран, световой поток принимал новые для себя характеристики, и не отражался, как обычно, а проникал практически через все непреодолимые раньше препятствия.
         Сделав мозаику более многосеточной, светопроектор стал по сути всевидящим оком. Кстати, секретный проект так и  назвали. Невозможно передать, на что он стал способен. Меняя направляемость светового преломления можно было видеть на огромные расстояния, чрез любые преграды. Увеличивать или уменьшать осязаемость предметов по своему усмотрению. Глаза – телескопы и микроскопы, всеохватывающие  и всепроницающие – таков был результат экспериментов. Глазное яблоко сильно ограничено в своих возможностях. Оно воспринимает только мельчайшие фрагменты, отраженные в пространстве, не давая реального представления о том многогранном мире, который нас окружает.
         Светопроектор, в свою очередь, из цвето - лучевой гаммы преобразовывал совершенно новую волновую энергию, доселе неизвестную науке.
         Энергию, при помощи которой открывались невиданные горизонты и научные возможности. А слепые…о беднягах давно позабыли!

         5 февраля
         Однако те, кто отлучил меня от проекта, кое-что упустили их вида.
         Во-первых, что я в домашних условиях способен создать свою маленькую лабораторию и построить собственный светопроектор, еще более мощный, чем предыдущий.
         Во-вторых, необходимость замены мозаичного экрана. Старый постепенно выходит из строя. Световые потоки волн излучением быстро разрушают преломляющие кристаллы. Я сумел разработать совершенно иную форму этих кристаллов, о чем не собираюсь никому сообщать.
         Я, также как и другие ученые, считал, что постоянно ухудшающиеся параметры светопроектора зависят от недостаточно генерируемой энергии. Постоянно же обновлять преломляющие кристаллы невероятно сложно. На том они остановились. Я пошел дальше. Мои кристаллы можно не заменять продолжительное время, но самое любопытное – они противостоят гравитации! Это была полная неожиданность в ходе одного из экспериментов. Я открыл абсолютно никому не известные частицы. На что они способны, даже боюсь предугадывать. Опыты покажут.
         В-третьих. Создание нового экрана без изменения состава вещества не принесет никаких результатов. Проект не сдвинется с той точки, на которой уже был. Так и произошло. Светопроектор становится невыгодным предприятием. Никакой энергии и средств не хватит, чтобы пользоваться им постоянно.
         Сейчас я занимаюсь тем, что фокусирую пространственную точку при помощи навигационного устройства на выбранные мной объекты. Создал огромный экран на задней стене моей лаборатории и проектирую на него световой поток, который послушно передает сигнально-информационную панораму. Каким образом послужит людям мое изобретение? Что оно им даст? Совершать далекие путешествия, заглядывать в толщу земной оболочки, в глубину океанов, взлетать в небо как птица? Возможность, не выходя из стен своего дома наблюдать за жизнью соседей?
         Исчезнут все тайны и сокровенные секреты, человек почувствует себя как под линзой микроскопа. Узнав то, что им знать не положено, все разругаются, или будут с подозрением относится друг к другу. Государства станут прозрачными и поэтому уязвимыми.
         Теперь я лучше стал понимать страхи и опасения политиков, беспокойство военных и промышленных магнатов. Действительно, подобное открытие необходимо держат под строгим контролем. Меня, тем не менее, не следовало отстранять от проекта, но сейчас поздно о чем-то жалеть.
         Передо мной на экране проплывают города и страны, я заглядываю в чужие дома и являюсь невидимым свидетелем человеческих драм.
         Как интересно устроены люди! Они благопристойно ведут себя в общественных местах, но что только не вытворяют, кода уверены, что их никто не видит.
         Какой простор для изучения человеческого поведения раскрывается психологам и социологам!
         Жаль только, что нельзя об увиденном ни с кем поделиться. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
    
         17 марта
        Для усиления визуального эффекта не хватало лучевой энергии. Соорудил для этой цели на крыше дачи небольшую, насколько позволяли возможности, солнечную батарею. Сейчас видимость намного ясней и далекие объекты менее расплывчаты. Чем больше я ставлю опытов, тем больше убеждаюсь в безграничной мощи новой энергии, которую я назвал Гелиосной, по древнегреческому названию солнца. Элементарные частицы же, ее составляющие, тоже не остались без красивого наименования, «Элевсины», то есть таинственные, известные только посвященным.
         Мне пришла в голову очередная идея: что произойдет, если через светопроектор пропустить лучевое излучение со субсветовой скоростью? Какие новые параметры примет гелиосная энергия?
         В свое время я принимал участие в строительстве усилительного генератора на полигонах в Америке и в Англии. Этот генератор, представлявший собой гигантские кольцевые трубы из сверхпрочной стали, размером со стадион, позволял разгонять элементарные частицы не только до световых скоростей, но и еще быстрее.
         Сама мысль о строительстве подобной чудовищной машины в моем подвальном помещении может показаться абсурдной. Но я об этом, разумеется, не думал. Достаточно из преломляющего свет вещества создать маленькие генераторы с необыкновенно высокой плотностью. Они будут напоминать мельчайшие  разноцветные кристаллики. Гравитация в них чрезвычайно сильна, но, сохраняя ее, они не станут тяжелее других кристалликов, аналогичных им по размерам. В этом и состояла их чудесная прелесть. Они рассеивали гравитационное поле в пространстве, не позволяя ему воздействовать на физические объекты. Образуя, таким образом, антигравитационное поле, кристаллики служили защитой для физических форм, но в то же время позволяли использовать гравитационные силы в пределах пространства их противостояния. Проще говоря, создавали защитный туннель. Замкнувшись в единое кристаллическое кольцо, отраженная световая энергия и разгонится до сверхсветовых скоростей. Конечно, я отдавал себе отчет, что таким образом создаю антиматерию. Только в ней допустимы сверхсветовые скорости элементарных частиц. Ученым на своих полигонах удалось достичь таких скоростей, но только на непродолжительный и безопасный период. Создать же антиматерию и предохраниться от неминуемой в таких критических случаях аннигиляции не удавалось еще никому. Даже пробовать опасались. По моей теории и на основе опытов, защитные кристаллики и должны были предохранить от печальных последствий полного уничтожения.
         Однако, предсказать, как поведет себя гелиосная энергия при новых заданных параметрах, без эксперимента, было невозможно.
         По расчетам, она под воздействием гравитационного поля изогнет пространство и отразит лучи на экране. Какую неведомую картину я увижу? Если останусь жив, конечно. Теория несколько отличается от практики. Тщательно проверяю все расчеты и, комбинируя состав преломляющего вещества, получаю маленькие кристаллы. Цветовая гамма их настолько разнообразна, что ни в каком калейдоскопе не увидишь. У меня есть несколько теорий насчет этого природного эффекта, но в данном случае это не имеет значения. Главное, это их энергетические характеристики. В этих малютках сконцентрирована настолько чудовищная  энергия положительных и отрицательных зарядов, что хватит на небольшую черную дыру, поглощающую звезды. Собственно говоря, я первый ученый, которому удалось создать искусственную черную дыру. В ней, как известно, исчезает все, даже свет из-за огромной гравитации. Согласно классической теории, некоторые гигантские звезды в течение миллиардов лет предельно сжимаются до гравитационного коллапса. Этот чудовищный взрыв известен в астрономии, как термин «сверхновая», из сверхплотного ядра такой звезды впоследствии образуется черная дыра, то есть бесконечно плотный объект. Он поглощает световое и другие виды излучений в пределах черты «горизонта событий». За этой чертой заканчиваются пространство и время, но не исчезает вообще, а образует иной пространственно-временной континуум. По другой научной теории должны существовать и белые дыры, из которых вытекает поглощенная энергия  световых излучений, а пространство и время подчиняются физическим законам последующей материальной формации.
         А вот, что появляется из белой дыры, мне и предстоит увидеть. Создав такое антиполе, я по теории должен быть в безопасности, окруженный защитным туннелем. Я лишь изучаю только одну из особенностей черных дыр. Пространственную, в одном из линейных направлений. А этих направлений очень много, но ни один ученый в мире не скажет, сколько именно их может быть. О практическом исследовании никто даже и не мечтает. Кроме меня. Мечты – это сейчас реальность. Вот только надо прогнать тревожные мысли и успокоить легкую дрожь, охватившую все тело. Легкую? Все нервы на пределе! Назначил дату эксперимента. Сознательно иду на безумный риск. Ученый должен уметь привнести себя  в жертву на алтарь науки. Будь что будет. Малодушия я себе никогда не прощу.
 
         25 апреля
         В назначенный час я сфокусировал пространственную точку на небольшую лесную опушку, в нескольких километрах от моей дачи. Изображение, как обычно, четко проявилось на экране. Затем постепенно начал разгонять скорость субсветового потока. Опушка покрылась легкой дымкой тумана. Видимость ухудшилась, но ничего особенного не происходило. Скорость нарастала. Туман стал значительно гуще, полностью закрыв собой экран, и…вышел за его пределы! Лаборатория наполнилась сероватым облачком с мелькающими в нем крохотными искорками. Разглядеть что-то в этой плотной завесе было абсолютно невозможно. Я уже хотел выключить светопроектор и попытаться разобраться, какие выводы можно сделать из эксперимента, как вдруг почувствовал нежное дуновение ветерка. Свежий запах весеннего леса приятно щекотал ноздри, отчетливо раздавалось щебетание птичек. Пораженный, я был не в силах сдвинуться с места, но взяв себя в руки, еще больше увеличил субсветовую скорость. Эксперимент, как оказалось, только начинался! Густота тумана стала рассеиваться, снова открывая взору опушку. Она подымалась и отпускалась, как морская волна, а стены лаборатории то надвигались, то расступались передо мной. Немного закружилась голова, а сердце сжималось от страха. Ощущение было похожим на сильную качку в бурном океанском просторе.
         Я упрямо увеличивал скорость света, уже не в силах сосредоточиться и здраво рассуждать. Только наблюдал за происходящим и краем глаза следил за фиксатором скорости. Все цифры на нем слились в одно блестящее, резко мигающее пятно.
         Качка успокоилась, туман исчез, так же, как и экран со стенкой. Бетонный пол глубоко вошел в край опушки, подрезав как острой бритвой крупный слой земли. Рыхлые земляные комья, с вырванными неведомой силой клочьями травы, рассыпались около моих ног. Неподвижный зеленый пейзаж лесного убранства расстилался во всей своей изумительной красе.
         Он слился с моей лабораторией как единое целое, не существовало нескольких, разделяющих пространство, километров. Вот пробежал, смешно подпрыгивая, пушистый, беленький зайчик. Остановился, приподнялся на задних лапках и с удивлением, навострив уши, уставился на…меня! Я взмахнул рукой. Зайчик подскочил на месте и проворно скрылся в лесной чаще. Он видел меня! Я стоял ошеломленный, лоб покрылся испариной, а во рту все пересохло. Заставил себя сделать несколько шагов по направлению к невидимому теперь экрану. Разделяющей грани между двумя точками пространства невозможно было обнаружить. Протянул руку и медленно выдвинул ее за пределы границы экрана. Рука свободна прошла, только слегка спружинила, как бы разрывая тоненькую паутинку. Сделал еще шаг вперед и ступил на траву, полностью выйдя из лаборатории. Не заметил никаких неприятных ощущений, кроме гулко бьющегося от волнения сердца. Прогулялся несколько минут по опушке, ощупывая деревья, листву, траву, и внимательно оглядываясь по сторонам. Никаких сомнений, что это самый настоящий лес, а не плод моего воспаленного воображения. Произошло то, что и должно было произойти по всем расчетам.
         Пространство изогнулось, соприкоснувшись двумя избранными мной точками. Вернувшись в лабораторию, выключил светопроектор, сняв прежде показания с фиксатора скорости. Повторил еще раз эксперимент. Все произошло в той же последовательности. Установив нужную скорость, сделал новый опыт по мгновенному переключению пространственной точки. Невероятно! При заданном режиме все работало великолепно, подчиняясь экспериментальной методике.
         Я первый человек, совершивший телепортацию в пространстве! В изнеможении опустился на маленький диванчик, единственное удобство в лаборатории. Пот градом катился с лица, грудь тяжело вздымалась, как от нехватки воздуха. Чувствовал себя полностью обессиленным, а вот душа ликовала! Несомненный успех!
         Я, конечно, предполагал возможность преодоления структурно-атомного барьера путем соединения двух пространственных точек, вся теория сводилась к этому факту. Но не представлял, каким именно образом все это происходит. Психологический момент, сознающий всю непредсказуемость и опасность предлагаемого опыта, дал себя знать. Целый день сидел за расчетами, составлял новые теории для экспериментов и записывал все подробности пережитого.
         Только мне удалось осуществить то, что лежало вне доступности для всех ученых. А именно, подтвердить теорию телепортации на практике, используя при этом уничтожающую сверхсилу антиматерии. Дух захватывает при мысли, что именно я создатель этого научного чуда! Продолжаю исследования.
         
         30 мая
         Совершил несколько телепортаций, выбирая все более отдаленные места. Никаких осложнений, кроме тех, что были мне известны, не возникало. При соединении двух точек в пространстве, расстояние, по крайней мере, в пределах земной сферы, не играет никакого значения. Главная проблема, это навигационная фокусировка на объект местности.
         Я много где побывал в своей жизни, но никогда не представлял, что когда-либо получу неограниченную возможность мгновенного передвижения.
         Утром прогулялся в китайском заповедном саду, утопающему в цветах на самом берегу величественной реки Янцзы. Днем отдыхал в африканских джунглях, любуясь стадом очаровательных жирафов. А вечером дышал свежим, морозным воздухом в Антарктиде. Опасался только бывать в городах. Уж слишком опасно. Невозможно все предусмотреть и исключить вероятность, что случайный прохожий не полюбопытствует заглянуть в мою лабораторию, неизвестно каким образом оказавшуюся на улице.
         Также играл свою роль и недостаток времени. Энергии, поддерживающей пространственный туннель открытым, хватало не более, чем на полчаса. Потом необходимо несколько дней ждать наполнения светового потока в солнечной батарее.
         Постепенно совершенствую мое изобретение, придавая ему все более удобные для пользования формы. Конечно, для таких исследований требуется более мощный энергетический источник. Атомный реактор, например. Очень уж ограничены мои возможности. А вот творческая научная мысль, которая у меня возникла, похоже, пределов не знает. Идея не новая, но наиболее известная, используемая в своих книгах каждым уважающим себя фантастом. Настолько невероятная и невыполнимая, настолько же умопомрачительная и ошеломительная. Завораживающая воображение уже одним свои названием:
         МАШИНА ВРЕМЕНИ!
         Я серьезный ученый, а не какой-нибудь легкомысленный мечтатель, но после моих уникальных открытий, совсем недавно еще казавшихся невозможными, подошел к идее перемещения во времени, со всей серьезностью и объективностью. Решил, прежде всего, на основании моих научных работ, проделать трезвый математический расчет и обосновать теоретические выкладки пространственно-временного перемещения материального объекта. Возможно, оно или нет и почему именно.
         Прежде, чем торопиться с выводами, необходимо уяснить, что включает в себя понятие «время». Какая его структурная, физическая, энергетическая или философская особенность? Каким образом осуществляется переход от прошлого к будущему? Какие условия будут способствовать обратному явлению? Как рассчитать вектор времени и составить его линейную схематическую таблицу в зависимости от координат направления? Как разрешить сопутствующие понятию о времени парадоксы и пространственные коллапсы?
         Без четкой и стройной теории, невозможно и просто абсурдно рассуждать о практической стороне фактора времени. Несколько дней и ночей тщательно отбирал последние известные данные ученого мира по интересующим меня вопросам. Опухли глаза от беспрерывного мелькания компьютерного экрана. Настойчиво и кропотливо все анализировал, детализировал и сопоставлял с моими расчетами. Единого мнения о подоплеке величины времени до сих пор не существует, кроме того, что его прочно связали с пространством. Знаменитая теория относительности доказывает, что при достижении скорости света ход времени замедляется. При превышении же скорости света, время может нарушить свое равномерное течение и повернуть вспять. Наиболее наглядный пример – детский стишок:
         Летит ракета быстрее света
         Запущена с утра,
         Чтоб прилететь обратно
         Не завтра, а вчера!
         Тысячи формулировок и самых современных теорий не дают ясного представления, как такое возможно. Сразу же возникает множество вопросов, на которые дают расплывчатый ответ, но чаще только пожимают плечами и недоуменно чешут в затылке. А еще большее расстройство ума приходит при мысли, что будет, если путешественник во времени отправится в прошлое и случайно убьет своих родителей?
         Значит, он не родится, но если он все-таки родился, то не может ни при каких обстоятельствах убить родителей. Следовательно, этот парадокс неразрешим и машина времени невозможна.
         И, кроме того, если в далеком будущем наши потомки все-таки построили эту удивительную машину, то где они? Почему не появляются? Не хотят менять историю, или опасаются, что нам рановато еще давать такие знания?
         С этим утверждением вполне можно согласиться.
         В общем, одни вопросы. А ответов на них нет. Только теории и чаще домыслы. Ни один человек не пробовал еще совершить скачок во времени, даже не догадался, как осуществить эту невероятную задачу. Но кто-то должен стать первым.
         Что вообще требуется ученому-экспериментатору на пути к такому грандиозному и феноменальному изобретению, как создание опытной машины времени?
1) Богатейший запас академических знаний и умелое использование их на практике.
2) Философское мышление, способствующее построению логических умозаключений при разработке теоретических концепций.
3) Четкость творческого воображения при разработке научных идей.
4) Подсознательная интуиция, проникающая в суть проблемы и из всех возможных вариантов оставляющая единственный, преобладающий.
5) И, наконец, самое главное: решимость первопроходца и одержимость авантюриста, задумавшего воплотить в жизнь свои самые безумные идеи.
         Только такой ученый способен расширить узкие рамки современной науки и постигнуть неприступные тайны мироздания.
         Итак, после обработки всей доступной информации, я уложил воедино все мельчайшие фрагменты мозаики и добавил свои. Какая получилась картина? Время. Загадочное, непостижимое и недосягаемое.
         Еще древних философов интересовал вопрос, реально ли время в природе или это только условная величина, вследствие изменения физической материи.
         Рождение, расцвет, старение и неминуемая смерть всего живого.
         Лишь кажущаяся незыблемость и прочность, но постепенное разрушение и превращение в прах всего неживого.
         Некоторые философы древности доказывали, что время – это, несомненно, условная величина. Они обосновали противоречивую теорию и дали ей название «Стрела времени».  Летящая стрела в каждое данное значение времени занимает определенную точку в пространстве, и значит, в общем находится в состоянии покоя. Ход времени человек воспринимает субъективно, а само понятие «время» не существует, так как нет его обоснующей величины движения.
         С такими доводами не все были согласны, и противники «Стрелы времени» выдвигали свои, еще более противоречивые соображения.
         Даже в наш прогрессивный век ученые мужи предлагают усовершенствованную, но  фактически старую «Стрелу времени». Они рассматривают мир как движение пленки через кинопроектор. Каждый кадр неподвижен, но при ускорении пленки, человек осязает окружающий его мир, как течение времени. Каждый кадр, по их мнению, является отдельной вселенной, а физическая материя движется сквозь них. Но по логике вещей, а вселенная, несомненно, устроена по сверхлогической закономерности, какой смысл природе создавать немыслимое количество замерших в одном мгновении вселенных?
         Кроме того, возникает неизбежный вопрос о предопределенности событий. Это исключает причинно – следственную связь и наводит на размышления, которые ведут только в одно метко. Тупик.
         Предопределенной может быть только форма, но никак не ее содержание. Человеку, например, суждено родиться, прожить жизнь и умереть. Но сама жизнь будет зависеть от тысячи  тысяч случайностей, которые напрямую связаны с причинно-следственной связью.
         Теперь коснусь вопроса о жизни, как одной из составляющих времени. Природа по своей сути рациональна, и ей чужд хаос. Она все распределяет равномерно и последовательно. Исходя из логических заключений, если допустить, что рождение это хорошо, то почему же смерть плохо?
         Это утверждение нарушает понятие о равномерности. Значит, что плохо для индивидуума, хорошо для общей сути явлений.
         Следовательно, жизнь – это одно целое, хотя каждый организм воспринимает ее как индивидуальное состояние. Смерть, таким образом, не является завершением жизненного процесса, а лишь его возрождением к новой жизни в иной форме. Жизнь беспредельна и, изменяя свои формы, она подчиняется природным законам. Роль одного из этих законов и выполняет время. Она не условная, а реальная величина, лишь необходимо понять ее взаимодействие с другими законами природы.
         Я попытаюсь кратко изложить и обосновать свою точку зрения о времени. Прежде всего, необходимо вернуться к началу всех начал и расширить теорию о происхождении Вселенной.
         Вакуумное пространство, где не было абсолютно ничего, каким-то непостижимым образом осознало себя, как сущность. Человек, пожалуй, никогда не представит себе, как подобное возможно, ибо его понятия о природных возможностях крайне ограничены.
         Сущность начала мыслить. Мысль приняла творческое направление созидания. Первым этапом созидания стала мыслительная проекция формы вселенной. Формы вначале хаотичной, а затем гармоничной, подчиняемой определенным условиям, что мы называем физическими законами.
         Из вакуумного пространства или абсолютной пустоты появилась мыслительная материя, как первая составляющая физической величины.
         Фактически та же пустота, но уже подчиняемая мыслительному образу. Этот образ принял другую физическую составляющую: проекционные нити, которые по замыслу природного созидания должны связать собой воедино всю будущую вселенную. Колебания проекционных нитей образовали движения. Из движения создавались сдерживающие и сообщающие силы, которые называются полями. Сдерживающая сила – это четыре основные физические взаимодействия. Слабое, сильное, электромагнитное и гравитационное. Они проявляются как разные, только при небольшой энергетической составляющей. При высоких энергиях, они сливаются и взаимодействуют воедино, как единое поле. Сообщающая сила – это информационное поле.
          Единое поле сохраняет равновесие и упорядоченность движения. Информационное поле сохраняет последовательность событий и изменяет их для соблюдения гармонии.
         Взаимодействие единого и информационного полей дало начало появлению тонкого материального энергетического поля. Оно состоит из сгустков мельчайших проекционных нитей, которые закругляются в спиральки и поэтому похожи на изогнутые в разные стороны пружинки. Их колебания принимают различную частоту движения и, соединяясь между собой по определенным частотам, они уплотняются и образуют толстое материальное энергетическое поле. Из сгущений толстых нитей появилась плазменная составляющая.
         Эта плазма содержала все информационные данные о будущей вселенной и подчинялась всем составляющим ее физическим характеристикам.
         То же самое, как еще не родившийся человек имеет свой генетический код, каким он будет в будущем. То же самое и Вселенная. Она была предопределена Высшим Разумом, создавшим из мысли материальный код структурного воплощения мира, который мы сейчас наблюдаем. Вернее, в силу нашей ограниченности, только его мельчайший фрагмент.
         Произошел всплеск плазмы или Большой Взрыв. Вселенная родилась и начала расширяться, заполняя материей мыслительную проекцию пространства. Плазменная энергия создала мельчайшие элементарные частицы, кварки. Их существует множество видов, или, как зовут их ученые – физики, ароматы. Каждый кварк имеет свою отрицательную сущность – антикварк. Кварки образовывают другие частицы – нуклоны, а те, в свою очередь, атомные ядра.
         По своему структурному составу атомные ядра разделились неоднородно. Одни атомы обладают определенной величиной и называются фермионами. В них и входят кварки и лептоны.
         Другие не имеют конечной величины. Их называют бозоны, и они включают в себя фотоны и глюоны.
         Природа, однако, не допускает такой физической ассиметричности величин и устанавливает принцип взаимной компенсации атомных ядер при их проникновении друг в друга. Принцип гиперсиметрии.
         Бесчисленное количество элементарных частиц объединяются в более густые поля – молекулы. Молекулы же дают материи толстую физическую форму, которую человек уже может видеть и осязать. Человек, таким образом, сам является целой отдельной маленькой вселенной. Составляющая материи – это нулевая сумма положительной и отрицательной энергии.
         Материальная плазма начала сгущаться после Большого Взрыва и преобразовываться в газообразное состояние. Газы в жидкость и в пылеобразные твердые тела. Из пыли образовались звезды и планеты. Из звездных систем – галактики, далее метагалактики и кластеры, или объединения метагалактик. Наш адрес, например, во вселенной: Земля, Солнечная звездная система, галактика Млечный путь, метагалактика Вирго.
         Затем из неживой материи появилась жизнь, в полном соответствии с химической и биологической эволюцией.
         Творение Высшего Разума подчиняется сигнально – информационной связи и  соблюдает определенную гармонию.
         Самое главное – это гармония равновесия Единого поля.
         Масса всей вселенной равна нулю, так как она уравновешивается взаимно исключающими суммами положительной и отрицательной энергии. Движение этих энергетических потоков разное и разделено скоростным барьером. Положительная энергия ограничена световым барьером, а отрицательная энергия, или античастицы, превышают скорость света. Соединение двух противоположных частиц означает уничтожении всего материального поля или аннигиляцию. Вселенная расширяется со скоростью положительной энергии и ее расширение не бесконечно.
         С начала Большого Взрыва прошло приблизительно 14 миллиардов лет. Где-то через 10-12 миллиардов лет вселенная начнет сжиматься до той же плазменной точки, из которой она и образовалась. Произойдет Большой Хлопок. Жизнь или сингулярность Вселенной составит один цикл, что примерно 50 миллиардов лет.
         Затем цикл повторится, но уже с новой, более совершенной творческой проекцией – программой.
         Первое творение не может быть идеальным, так как является лишь опытной моделью.
         Таким образом, вселенная лишь единый цикл, а их может быть бесконечное множество, и, скорее всего, осязаемый нами мир далеко не первый и, конечно, не последний. Правда, в этой теории кроется некоторая деталь, которую не все ученые учитывают.
         Новый цикл не обязательно должен отстоять от старого на 50 миллиардов лет. Большие взрывы могут происходить гораздо чаще, их даже может разделять одна секунда, хотя понятие о времени при зарождении вселенных только относительный фактор. Это явление я назвал – сингулярная пульсация. Речь идет о разнонаправленных частотных колебаниях проекционных нитей. Они движутся в дифференциально противоположных энергетических полях, не пересекаясь, но взаимно проникая друг в друга. Один цикл содержит невообразимое количество сингулярных пульсаций. Это более логическое предположение. Таким образом, каждая элементарная частица входит в структуру другого мира, выполняя в своем мире роль материи, в другом – одной из энергетических составляющих.
         Поэтому мы не в состоянии увидеть или почувствовать другие миры. Эти миры разделяются по своим частотным колебаниям, но соединяются воедино через пространственно – временные туннели. Поток энергии втекает в один туннель, который называют черной дырой, а вытекает из другой, белой дыры.
         Этим фактором соблюдается энергетическое равновесие между пульсирующими вселенными.
         Конечно, я опускаю очень много научных деталей и математических расчетов, а объясняю свои мысли в грубой, но доступной форме.
         Теперь коснемся того, как все же устроен наш мир. Какая его изначальная проекция и предназначение?
         Известно, что пространство, в котором мы находимся, состоит из трех измерений.
         Одно – это точечное пространство или просто любая точка на прямой линии одного из направлений.
         Второе измерение – это линейная плоскость в четырех противоположных направлениях.
         Третье измерение – это объемное пространство в трех линейных плоскостях. В ширину, длину и высоту. То есть пространство, заключенное в форму куба. Это и называется миром из трех измерений. Все события в этом кубическом мире состоят из последовательных, друг за другом, мгновений.
         Мгновения подчиняются причинно - следственным связям и текут в направлении от прошлого к будущему. Это течение не может быть изменено, в доступном нашему пониманию мире, в обратное направление. Все события состоят из одной из множества возможностей.
         Последовательность фрагментов осуществления возможностей и определяет понятие – время. Есть вероятные и невероятные возможности. Например, когда хрустальная ваза разбивается вдребезги на мелкие кусочки – это вероятно. Она может и не разбиться, но мы ожидаем, что это может произойти, и знаем, как это будет выглядеть. Но если из отдельных кусочков разбитая ваза самопроизвольно восстанавливается в единое целое – это уже невероятное событие. Разум человека отказывается допускать такую возможность. Из этого простого примера можно сделать вывод, что должна существовать логическая цепь между последовательностью событий в пространстве. Одним звеном в этой неразрывной цепи и является время, а значит, пространство и время образуют единую составляющую.
         Но время не вписывается в осязаемое нами пространство. Его не видно, не слышно, и измеряется оно в условных величинах.
         Напрашивается следующий вывод, что время – это и есть четвертое измерение. Оно лежит за гранью трехмерного куба, но является его составной частью.
         Но наш мир гораздо более многомерен. Каждая грань его измерений входит в звено цепи другого мира. Этих звеньев, а, следовательно, и измерений, может быть бесконечное количество. Проекционные модели вселенных стремятся к совершенству и изменяют физические характеристики от цикла к циклу. В сингулярных пульсациях физические законы остаются неизменными, но предполагают постоянное исправление допущенных погрешностей материи.
         Реальность превышает человеческое воображение. То, что ему кажется единым, на самом деле является многослойным, то, что кажется невозможным, будет возможным в мире с другими гранями измерений. Но остановимся на самых близких нам измерениях.
         Пятое измерение, опять таки следуя логике, должно быть повторением всех осуществленных возможностей. Одно действие как совершаемая вечная последовательность.
         Шестое измерение – неосуществленные возможности. То, что могло произойти и не произошло.
         Седьмое измерение – исправление осуществленных или неосуществленных возможностей. То, что произошло, может быть восстановлено в обратном порядке. Время также подразделяется на положительное и отрицательное течения. В положительном оно течет от прошлого к будущему в расширяющихся пульсациях. В отрицательном – от будущего к прошлому в сжимающихся пульсациях.
         Но это не значит, как предполагают некоторые ученые, что в других мирах люди  из стариков становятся младенцами. Физический процесс остается неизменным. Меняются только характеристики пульсаций.
         Для человека, летящего в ракете со скоростью света, время течет медленнее. Он остается молодым, тогда как его ровесник на Земле стареет гораздо быстрей. Но человек не чувствует, как изменяется время, так же как и скорости. Изменяются только физические параметры относительно объекта, но не сам объект. Значит, можно утверждать, что четвертое измерение – это переходная линия из одного пространственного куба в другой, где гранями уже служат пятое, шестое и седьмое измерение. Каждое мгновение состоит как минимум из двух противоположных пространственных кубов.
         В одном из них происходит событие, другой куб повторяет это, как в зеркальном отражении, с той же последовательностью, но в разностоящие промежутки времени, примерно как одинаковые волны на воде.
         Каждая волна движется направленно другой, но отстоит от нее на определенном расстоянии. Отдельная волна это замкнутая сфера, не соприкасаемая с другими. Четвертое измерение размыкает эту сферу и переходит в параллельный мир.
         Параметры параллельного мира, состоящего из трех последовательных измерений, те же, что и в нашем мире, но разные по времени.
         События в них могут изменяться, не нарушая ход событий других пространственно – временных сфер. Что это значит?
         Перемещаясь из одной сферы в другую, или во времени, неизбежно нарушаешь причинно-следственную связь. Но только в той сфере, куда попадаешь!
         О чем это говорит?
         О нелогичности бытующих парадоксов, связанных со временем.
         Элементарный пример: человек отправляется в прошлое и убивает своих родителей. Но все существует во множественном числе и причинно-следственная связь подчиняется только одной сфере, где и происходят события.
         Человек, убивший своих родителей, возвращается в свое время-сферу, где его родители живы и здоровы и не подозревают, какое злодейство совершил их отпрыск. При повторном сингулярном цикле это событие в данной сфере может и не повториться. Гармония сгладит все погрешности. Только сингулярная пульсация будет нарушена, но это ничего не изменит в масштабах цикличности. Человек может изменить ход событий в различных сферах, но не в своей. Поэтому машина времени не является чем-то невозможным или безумно опасным проектом для осязаемого нами мира. Ход времени нашего мира изменить невозможно. Но путешествия во временных сферах, реально!
         Разница может быть и незаметна, ведь наши миры похожи друг на друга в цикле, как две капли воды. А жизнь индивидуума одна на всех!
         Но человек не замечает, что он повторяет себя во множественном числе. В одном мире он может жить, а в другом и не родиться.
         Но его проекционная сущность, тем не менее, будет едина.
         Таковы факты, исходящие из логических рассуждений, и подтвержденные математическими выкладками, а также некоторыми экспериментами.
         Применительно ко времени, то, основываясь на знании законов природы, которые я привел выше, можно предположить, что это не условность, а реальная физическая величина, напрямую связанная с причинно – следственным фактором.
         А как всякая величина, может быть подвержена воздействию на нее других величин.
         Что я и собираюсь осуществить. Построил другой светопроектр, который путем многих трансформаций преобразовал в совершенно новый прибор. Вожделенную всеми мечтателями фантастических проектов «Машину времени»! Но строго по научным понятиям, она получила название хронопроектор. Конечно, прибор – только опытный образец, а не готовая модель. Его еще предстоит испытать и никакой гарантии, что выйдет что-то путное. Принцип действия хронопроетора заключается в том, что он уже преломляет не один, а два потока сверхскоростной лучевой энергии. Эти потоки пересекаются в пространственной точке, которую я выбираю фиксирующим навигационным устройством. Разделяю фокусировку теперь и в пространстве и во времени, исходя из разработанных мною расчетов, и направляю, искаженный в двух уникальных кристаллических призмах луч света на воспринимающий экран.
         Рожденное таким образом антиполе теперь должно преломить не только пространство, но и время. Я создал искусственную черную дыру, где невообразимая гравитационная сила разомкнет трехмерную сферу нашей формации, и световой поток проникнет в трехмерную сферу иной формации.
         Пространство образует форму эллипса, и время образует эту же форму. Затем пространственная точка соединится с временной точкой в виде проходного туннеля. Этот анти-аннигиляционный туннель сквозь пространство и время защитит мою физическую оболочку от гравитационного коллапса или, проще говоря, от полного уничтожения.
         По теории так выходит, а как получится на практике, трудно предсказать.
         Немалых трудов стоило рассчитать и разделить временные зоны, сделав своеобразные часы, определяющие хронологические сферы.
         На этих часах нет стрелок. Они не похожи ни на один известный в мире календарь. Поток света в разных направлениях времени неодинаков. Это зависит не только от скорости света, но и от протяженности во времени.
         В созданном мною хронометре видно только два спектра лучей в зависимости от заданной характеристики. Всего их девять, на первой шкале спектра. Рентгеновские лучи, ультрафиолетовые, инфракрасные, тепловые, радиолучи, синие, зеленые, красные и ложные лучи.
         Пять новых лучей, ранее неизвестных науке, и изобретенных мной в результате опытов, отражаются на второй шкале.
         Гелиосные лучи, оранжевые, реликтовые лучи первой формации, реликтовые лучи второй формации и хронолучи.
         Каждый луч соответствует определенному пространственно-временному континууму. Это все равно, что выучить новый язык по цветовым кодам и составить программу ввода информации.
         В дальнейшем собираюсь перевести цветовой код на цифровое измерение. Это потребует немало времени, поэтому пока отложил эту задачу.
         Очень возбужден в ожидании первого эксперимента. Установил исходную точку на 24 часа назад по времени. Мне предстоит встреча …с самим собой!
         Как это осуществимо на практике? Совпадает ли действительность с расчетами?
         Отгоняю все безумные мысли, но они упрямо возвращаются и не дают сосредоточиться. Я ученый – экспериментатор, но не сверхчеловек и леденящий душу страх буквально парализует меня
         Если хоть в чем-то ошибся...мгновенная смерть неминуема!
         Снова и снова проверяю все вычисления. Они совпадают по всем данным. Надо решаться. Можно сойти с ума от дурных предчувствий и колоссального напряжения.
         Что ждет меня за порогом времени? Какие сюрпризы предстоит обнаружить?
         
         28 июня
         Чувствую себя как приговоренный на казнь, весь покрытый холодным потом, в назначенный час я включил хронопроектор. Проекционный экран слегка озарился бледно-розовым светом. Опять возник туман, но очень темный и густой. Ровно 24 назад я засек время и терпеливо ожидал, что может быть кто-то выйдет из экрана. Этот кто-то должен быть я. Хотя и понимал, что это невозможно. События будут происходить в похожей, но совершенно другой структурно-проекционной сфере. Ждал с выключенным, а затем и с включенным хронопроектором. Надеялся зафиксировать хоть какой-то малейший признак попытки «некого я» проникнуть в мою сферу обитания. Но абсолютно никаких изменений не было отмечено ни мной, ни многочисленными приборами. В принципе, это согласовывалось с моей теорией, но для лучшей достоверности, именно мне и предстояло осуществить туннельно-временной переход. Если мой двойник из параллельного мира так и не решился вернуться на 24 часа назад, бессмысленно тогда говорить о результатах эксперимента.
         Глубоко вздохнув и прищурив глаза, чтобы хоть что-то различить в темноте, я медленно начал входить в плотный туман. В нос резко ударил какой-то неприятный запах и повсюду замелькали всполохи мириад искрящихся точек. Тело ощутило сильное сопротивление, как будто погружаешься в вязкую массу. Ноги прилипали и, с трудом отрывая их, сделал несколько шагов вперед. Где же выход из этого туннеля? Он не должен быть таким длинным! Ничего не понятно. Пытался продвинуться дальше. Туман стал еще плотней, и движение вперед сделалось невозможным. Опыт явно не удался, пора возвращаться. Где-то, очевидно, ошибка в расчетах. Даже не мог повернуться, пришлось пятиться назад. Несколько неуклюжих шагов и снова уткнулся спиной в плотную стенку. Напряг все силы, но стенка отбрасывала меня, как крепкая пружина. Ни вперед, ни назад!
         Тело онемело от ужаса. Я оказался в ловушке, которую сам же и создал. Замуровал себя заживо между прошлым и будущим. А может, я разделил на две составляющие и настоящее?
         Сердце екнуло от смертельной тоски. А я-то опасался мгновенной гибели! Мысли лихорадочно проносились в поисках выхода. Вопрос, почему я не в состоянии вернуться так же, как и вошел, сейчас меня не интересовал.
         Как выбраться отсюда? Вот что существенно!
         Стараясь не поддаваться панике, я ходил по удушающему замкнутому кругу, безрезультатно силясь прорваться сквозь неподатливый туман. Вдруг, к моему неподдельному кошмару, почувствовал, что круг начал понемногу сдавливать тиски, делаясь все плотнее и плотнее. Неминуемая смерть приблизила свое холодное дыхание и заглянула мне в глаза. Дышать стало нечем, отталкивая от себя все больше затвердевающий туман, в отчаянных, но бесполезных попытках освободиться, я протянул руки кверху, ощутив пустоту выше моей головы.
         Впечатление было такое, будто утопаю в колодце, заполненном жидким бетоном. Обуреваемый жаждой жизни, я принялся извиваться, как ящерица, и протискиваться вверх, помогая себе ногами. Не представлял, есть ли выход из этого сжимающего свои каменные кольца колодца. Страшная мысль быть заживо раздавленным удваивала силы. Неожиданно я почувствовал такой мощный толчок, что вылетел из колодца, как снаряд из пушки. Непроизвольно сжался в комок, ожидая страшного удара. Но ничего подобного не произошло. Я лежал на полу в своей лаборатории и пытался глубоко вдохнуть воздух в грудь. Это удалось с большим усилием. Воздух был очень спертый и влажный. Боли не чувствовал, только ощутил гулкое биение своего сердца.
         Блаженное чувство радости жизни теплой струей разлилось по жилам. Спасен! Поднялся с пола, который почему-то оказался жидким и полупрозрачным. Стоять на поверхности было невозможно, и я погрузился в жидкость, недоуменно барахтаясь, как в засасывающем болоте. Что происходит? Оглядевшись, я замер, как истукан. За моим рабочим столом сидел мужчина и что-то записывал в тетрадь, часто бросая взгляд на большие настенные часы с календарем. Они показывали пять минут третьего 27 июня!
         А в туннель я зашел ровно в два часа 28 июня!
         И это я сам и есть! Сижу за столом, чего-то ожидаю, записываю показания датчиков и не замечаю самого себя из будущего, отстоящего от настоящего ровно на сутки!
         Я громко крикнул, но не услышал собственного голоса. Звук потонул в плотной и очень странной среде. Внимательно разглядывал мужчину из параллельного мира, с сожалением отмечая, что выглядит он несколько хуже, чем мне хотелось бы. Не совсем приятно оказалось смотреть на самого себя. Совершенно отличное впечатление от того, когда всматриваешься в зеркало.
         Сделав усилие, кое-как приподнялся и дотронулся до плеча мужчины, и опять мое сердце бешено заколотилось. Моя рука прошла сквозь него!
          Тут же сообразил, где крылась ошибка, хотя расчеты и были правильные. Сквозь время прошел не сам я, а только мой голографический образ, хотя и явственно ощущал собственную плоть, но для параллельного мира она была неосязаема. Свет же имеет определенную массу и, перенося атомную структуру материального тела из одной пространственно-временной проекции в другую, создает сильное гравитационное поле. И чем проекции ближе по времени, тем плотность сильнее.
         Антианнигиляционный туннель, защищая меня от гравитационной силы пространства, не создает препятствия для гравитации пучков света, которые перенесли меня по времени. В пространственном туннеле переход был почти неощутим. Только очень слабое давление. Во временном же оно очень сильное. Чем дальше направить свет по времени, тем силы гравитации окажутся меньше, и атомная структура материального тела сольется воедино с атомной структурой параллельного мира. Это значит, что удаляясь по линии времени в любых направлениях, свет теряет часть своей массы и следовательно, безопасный переход возможен только на значительных расстояниях в пространственно-временном континууме. Масса уплотнялась потому, что преображенный свет продолжал поступать от хронопроектора в туннель, усиливая гравитацию. Но и отключить прибор пока  не представлялось возможным.
         Таким образом, встреча двойников и все парадоксы времени невозможны в близлежащих сферах.
         Природа еще раз доказала, насколько она мудра.
         Моя теория оказалась верной лишь в общем, но все детали, конечно, предусмотреть было невозможно без соответствующих опытов.
         Это все прекрасно, что наконец-то уяснил этот, казалось бы, простой факт, но что делать сейчас? В состоянии всепроникающего невидимки, не способном даже удержаться на двух ногах! Что произойдет дальше? Останусь ли навсегда привидением в параллельном мире, умру от голода и жажды, или бесследно растворюсь через 24 часа?
         Как-то не хотелось думать о своей будущей печальной участи.
         Зловещий туман по-прежнему окутывал экран. Понимая, что в любую секунду проход может навсегда закрыться для меня, снова вступил, вернее, кое-как протиснулся туда. Давление было ужасающим. Зажало так, что чуть не хрустнули ребра. С неимоверными усилиями, как змея в узкой норе, пробивался наверх. Почему именно проходное отверстие в туннеле было  путем наверх, так и осталось непонятным. Хотя в иных измерениях, понятие «сторона» весьма условное. Но, наверное, все-таки гравитационная сила светового потока согнула туннель в форму дуги. И опять неведомая сила, что, скорее всего, было притяжением своей родной временной сферы, вытолкнула наружу. На этот раз я пролетел через всю лабораторию, поймав на лету спинку стула и с силой впечатался в стенку.
         Две ножки стула сломались, передний зую выбит, не считая остальных ушибов и огромной шишки на лбу.
         Вот так я оказался наказан за допущенный просчет, хотя и был несказанно доволен результатом такого драматического опыта.
         Все-таки, я на верном пути! Выплюнув выбитый зуб, захлебываясь в соленой крови, охая и ахая, с трудом доковылял до диванчика. Повалился на него, чтобы немного перевести дыхание, затем перебинтовал раны и заложил ватку в рот, чтобы остановить обильное кровотечение.
         Дал страшную клятву, что никогда не повторю безумной попытки.
         Но утром следующего дня уже забыл о своей клятве. Есть более отдаленные времена. Какой окажется попытка прохода туда? Впереди предстоят новые уникальные исследования!
 
         16 июля
         Немного затянулись раны. Вставил себе зубную коронку. Постепенно пришел в себя после кошмарного приключения в пространственно-временном колодце. Хорошо, что хоть остался жив, можно сказать, чудом. Снова засел  за вычисления, раздумывая, как вместо путешествий во времени, создать антисферное всевидящее око, наподобие того, что уже имел. Сидеть тихо и спокойно у себя в лаборатории, посматривая на экран. Наблюдать как увлекательное кино события прошлого и будущего в полной безопасности. Что я только не делал, чтобы найти такой способ! Как не ломал себе голову, кусая в отчаянии губы, но кроме более разряженного тумана, через который проступали неясные формы, ничего нового создать не удалось. Параллельный мир упорно не хотел отражать свет нашего мира. По всем расчетам выходило, что, пропуская через себя свет, иные сферы отражают только рассеянные пучки лучей. Отсутствовала главная составляющая. Энергия причинно-следственной связи. Генератором такой энергии могла быть только движущая живая материя. Человек, например.
         Чтобы проверить верность новых расчетов, решился на повторный эксперимент. Время теперь выбрал, разумеется, дальнее. Тысячу лет назад в прошлое!
         Хорошо знакомая полянка, без сомнений, самое удачное место.
         Также рассчитал траекторию полевого пространства, куда должен попасть. Не вступая в противоречие с другими атомными структурами. Как дерево, например. Оказаться высоко в небе, под водой, погребенным заживо в земле, тоже не улыбалось. Безопасное место определил по цветовой гамме. Пришлось изобретать дополнительный прибор, что-то вроде уникального светофора. Он получал голографическую картину формы пространственно-временного континуума, куда указывало навигационное устройство. По заданной мной программе, выбирал наиболее безопасное место и фиксировал это положение. Навигационное устройство автоматически перемещало проекцию светового потока в данную точку. После этой операции светофор допускал в ионосферу, зажигая зеленый свет. Желтый свет обозначал неопределенное пространство, а красный как опасное. Безопасные параметры я определил в радиусе пяти метров от ближайшего препятствия и полметра от поверхности земли или воды.
         Также создал маленький хронопроектор в виде карманного компьютера, который для лучшей сохранности был прочно соединен с двойной хромовой цепочкой. Цепочку из этого надежного и крепкого материала я перекидывал на шею и закреплял на поясе. А мини-хронопроектор удобно покоился на груди. Это было защитное устройство, в случае неожиданного закрытия туннеля времени. С помощью запасного приборчика, запрограммированного на строго определенное время, я всегда бы мог вернуться обратно. Лимит же времени в таком случае был неограничен. В мини-хронопроекторе было достаточно энергии на один проход, кроме того, в нем находилась миниатюрная солнечная батарея. Правда, заряжалась она довольно долго. Обычные же батарейки не годились. В них не было всех необходимых компонентов, какие могло дать только солнце.
         Все же рассчитывал, что до крайнего случая дело не дойдет, и пока прибор не прошел испытание.
         А накопленной солнечной энергии в большом хронопроекторе должно было хватить на полчаса до того момента, как она иссякнет и туннель захлопнется.
         Самым тщательным образом проверил каждый детальный расчет, учел, казалось бы, невозможное, чтобы только не повторить предыдущей ошибки. На основе математических раскладок приходится понимать даже то, что не в состоянии  представить!
         Кристаллики, которые я изобрел, генерируют мощнейшие силовые поля, они, в отличие от полей тяготения, обладают не притягивающим, а отталкивающим действием. Чтобы выдержать давление супергравитации черной дыры и образовать пространственно-временной туннель, безопасный для прохода человека, нужен только один, особый материал. Первородный состав вселенной или абсолютный физический вакуум, из которого при определенных условиях рождаются все элементарные частицы. Этот вакуум заполняет все бесчисленные пульсации вселенных, расположенных в виде пчелиных сферических сот. Сферы устроены по зеркальному принципу и отражают реальность, копируя ее множество раз. Каждая сфера, однако, имеет свой отсчет времени и допускает изменение реальности в ее пределах. Это зависит от многих обстоятельств, которые еще предстоит выяснить. Можно назвать сферу и параллельным миром.  Чем эти миры дальше расположены друг от друга, хотя понятие расстояния во времени величина относительная, тем световая энергия, проникающая из сферы в сферу, ослабевает. Перемещаясь через пространственно-временной туннель, световая энергия подвергается воздействию на нее причинно-следственным потоком.
         Существует два разнонаправленных потока, по крайней мере, то, что известно, и что можно использовать. Первый, это от прошлого к будущему, или запаздывающий.
         Второй – от будущего к прошлому, или опережающий.
         В нашей сфере существует только запаздывающий поток, так как волновые колебания времени не в состоянии выйти за пределы окружности вселенной. Если окружность разомкнуть, то можно наблюдать и опережающий поток.
         Как я уже определил ранее, по моей теории, события не будут происходить в этом случае в обратном направлении, так как поменяется относительная точка отсчета.
         Чтобы действие этих потоков времени было равно их противодействию, а гравитационная составляющая световой энергии дошла до приемлемого человеческого уровня, я рассчитал допустимые нормы.
         Получилось не менее, чем пятьсот лет в прошлое или будущее.
         Это значит, что с этого расстояния по линии времени я смогу безопасно входить в туннель, соответственно выбранной точки отсчета.
         А вот выходить уже должен, несколько сместив точку отсчета, по линии будущего. Например, если я вышел в час дня, то зайти обратно нужно не менее чем в час и одну минуту второго. Тогда силы гравитации светового потока не скопятся в том пространственно-временном континууме, куда я вхожу обратно. Соответственно времени моей сферы. Именно тот факт, что свет имеет различные параметры, а не действует направленно при всех условиях, я не учел. Теперь задал хронопроектору другой режим работы. Он посылает пучки света не волнообразно, а пульсациями. Рассчитал таким образом, чтобы вектор времени сместился при этом на минуту в будущее. Гравитация светового потока при новых координатах не изменится, и разницы я не почувствую никакой, не в силе тяжести, ни по времени.
         Назначил  дату нового эксперимента, место и время нахождения в будущем:
         14 июля 2024 года,
         Два часа дня: вход.
         Два часа пятнадцать минут: выход.
         Расстояние: тысяча лет в прошлое,
         Место высадки: полянка леса, в нескольких километрах от
                лаборатории.
         Время пребывания в хронопространстве: 25 минут (максимум).
         Тщательно приготовился, выбрав удачный охотничий костюм, легкий рюкзак с самыми необходимыми предметами, патронташ, двустволку, солдатские ботинки, пробковый шлем и большую острую финку, прикрепленную к кожаному ремню. Нужно учитывать и быть готовым к самым непредвиденным обстоятельствам. Конечно, все равно было тревожно, несмотря на все предосторожности. Каждый новый шаг таил сюрприз и опасность.
         Включил хронопроектор в ровно отведенное время, выждал, пока не загорелся зеленый сигнал. Экран медленно заполнился темноватым туманом, растворившись в его зловещих очертаниях.
         Подавил в себе подступивший было к горлу удушающий приступ страха и, закрыв глаза, я решительно вошел в туман.
         Глубоко вздохнув, сделал несколько шагов, не чувствуя никаких препятствий на своем пути. Первое, что я увидел, открыв глаза, было ослепительно яркое солнце, озарявшее своими  теплыми, приветливыми лучами все великолепие окружающей природы. Лесная полянка, казалось, была той же самой, что я и знал, но в то же время невообразимо изменилась. Ее окружала густая череда деревьев с пышными зелеными кронами. Птички весело щебетали вокруг, листья трепетали в такт прохладному ветерку, а сочных грибов стало видимо-невидимо. Я прошел по полянке, осторожно ступая, каждое мгновение ожидая, что земля разверзнется подо мной и поглотит незваного пришельца. Это был интуитивный страх, как будто попал на чужую неизведанную планету.
         Но это и был другой мир, в точности повторявший мой привычный. Первое путешествие во времени, каким оно окажется?
         Стараясь унять возбуждение, я поднялся по пригорку, откуда обычно раскрывался обзор на новомоссковский район с шестиэтажками старой застройки.
         Не доверяя глазам, я пристально всматривался на раскинувшуюся вдали небольшую деревушку, позабыв, что на груди у меня висит морской бинокль.
         Ожидал, конечно, увидеть что-то похожее, но первое впечатление было потрясающим! Бревенчатые срубы избушек, словно чудом появившиеся из старинной русской сказки, соединяясь между собой ухоженными двориками, робко жались друг к другу. Почти опоясанный извилистой пыльной дорогой, длинный плетеный заборчик тянулся до самой большой избы, напоминавшей башенный собор. Два крылечка по его бокам подпирали резной балкончик, а маленькие, узкие ставни красного цвета были сделаны в форме сердечек. Несколько теремов, только что без куриных ножек, стояли чуть поодаль вокруг высокой церквушки, с четырехугольным шатром на самом верху. Под шатром висел колокол, может быть и два. Трудно было разглядеть под углом, где я находился.
         Из одной покосившейся, маленькой избенки шел дым. Очевидно, то была баня или кузница. В одном дворике две женщины, одетые в цветастые сарафаны, о чем-то беседовали, оживленно жестикулируя. Проехала подвода, запряженная худой лошаденкой, на вознях сидел бородатый мужик, в подпоясанной кушаком белой рубахе. Деревенька была довольно убогая и, наверняка, лежала вдали от более богатых поселений.
         Вдруг где-то сзади послышалось тихое блеяние, и я поспешил спрятаться за толстым стволом дуба, внимательно вглядываясь в сторону, откуда раздался шум. Впрочем, мой маневр оказался запоздалым.
         Маленькая босоногая девочка лет десяти, с хворостинкой в руке, которой она подгоняла двух козочек, остановилась в нерешительности метрах в десяти от меня, испуганно вытаращив глазенки. Русая головка с длинными, ниспадавшими до плеч волосиками. На тоненькой почти прозрачной шейке, смешно выглядывала из мешковатого серого одеяния, затянутого на талии веревочкой. Девочка замерла, не в силах отвести от меня удивленного взгляда, ее пухленький ротик чуть приоткрылся, а шейка вытянулась
         Я вышел из своего надежного укрытия и приветливо улыбнулся, широко разводя руками в стороны, показывая свою доброжелательность.
         Ребенок отступил на шаг назад, мотая головкой из стороны в сторону, не в состоянии, наверное, поверить в лесное чудо - юдо, каким я, определенно, ей показался.
         Она что-то быстро спросила меня, певуче растягивая слова. Ее речь по звучанию напоминала русскую, но языки, которые я знал, к сожалению, не включали старославянский.
         Я что-то промычал в ответ, мучительно соображая, как бы не запугать малышку до смерти, и указал на свой рот, притворившись немым.
         Но она поняла мой жест по-своему. Пастушка с опаской приблизилась ко мне, доставая из ситцевого мешочка, завязанного узелком на поясе, обернутый во что-то и расшитый узорами разноцветный платочек. Развернув платочек, она протянула его дрожащей рукой мне. В нем находилась краюха черного хлеба, кусок сморщенного белого сыра и большая, очищенная от шелухи, луковица.
         Малышка, очевидно, предположила, что я голоден, и поделилась своим нехитрым запасом съестного. Вернее, отдала  его совершенно незнакомому и очень странного вида путнику.
         Меня тронула такая доброта, но я не мог отказать себе в любопытстве попробовать угощение. Отломил ломтик хлебушка и крошечный кусочек сыра. Хлеб был еще теплым и довольно приятным на вкус, а сыр оказался солоноватым и напоминал брынзу.
         Громко ухнув, я демонстративно вытер губы рукавом и отвесил поклон, шаркнув ногой, таким образом выражая благодарность.
         Пастушка не смогла сдержать заливистого безудержного смеха: «Это все? Такой большой, а ешь так мало!» - говорило ее личико лучше всяких слов. Она успокоилась и снова начала что-то объяснять, ее слова переливались мелодичным звоном, из которых я только мог уловить эмоции радости, что лесное существо оказалось таким забавным.
         Теперь наступила и моя очередь поделиться своими припасами. Время поджимало. Пора было прощаться, и я подарил ей самое сладкое угощение. Большую плитку черного шоколада, освободив ее от хрустящей серебристой обертки.
         Девочка осторожно взяла шоколад из моих рук, обнюхала его со всех сторон и слегка надкусила передними зубками. Сосредоточенно прожевав кусочек, прислушиваясь к новым вкусовым ощущениям, она кивнула головкой: «Угу!»
         Затем показала пальчиком на обертку: «Хочу и ее».
         Пришлось расстаться и с оберткой, но перед этим я в нее несколько раз обвернул и развернул шоколадку. Ребенок был очень сообразительным и разобрался, что это удивительный платочек серебристого цвета, который умеет звонко хрустеть.
         Пастушка, приложив ручку к животику, низко поклонилась мне. Так, кланяясь друг другу, мы и расстались. Хлестнув хворостиной козликов «геть, геть», девочка погнала свое малочисленное стадо в сторону деревушки, на прощанье помахав мне ладошкой.
         Вот и состоялась первая встреча представителей двух эпох, разделенных расстоянием в тысячу лет. Туман перед туннелем терпеливо дожидался меня, приняв в свою расплывчатую дымчатую завесу.
         Через мгновение я был в лаборатории и выключил хронопроектор. Часы на стене показывали ровно два часа пятнадцать минут. На моих ручных часах стрелки замерли на отметке два часа двадцать пять минут. Свершилось, наконец! Эксперимент прошел удачно!
         Пока не прошло возбуждение от пережитого, сразу же кинулся записывать впечатления. Торжество мое было неописуемо!
         Машина времени уже не фантазия, а реальность! И я являюсь ее единственным в мире обладателем.

         12 августа
         Наметил планы для последующих выходов в хронопространство. Решил пока что ограничиться прошлыми веками. Будущее слишком непредсказуемо, и, прежде всего, необходимо приобрести опыт для путешествий во времени. Также усовершенствовать свое изобретение и свод правил хроно – путешественника.
         Должно быть учтено абсолютно все. От одежды до кодекса этикета.
         Разработал систему общения, основанную на ключевых словах, звуках, телодвижениях и символах. Уделил внимание обычаям народов мира пошлого, особенностям их традиций и языка. Все это, конечно, не позволит общаться без проблем, но, по крайней мере, облегчит взаимопонимание. Перед следующим выходом нужно потратить, как минимум, несколько дней для подготовки и изучения местных условий.
         Находясь в состоянии эйфории, я легкомысленно совершил несколько хронопутешествий, полностью или частично неподготовленным. Теперь я понимаю, что переходы во временном континууме должны обосновываться и подчиняться разумным мотивам.
         Остановлюсь подробнее на своих ошибках.
         Запись первая:
         Дата входа: 22 июля, 12 часов дня 1024 года.
         Дата выхода: 22 июля 12 часов 15 минут 2024 года.(Время
                Пребывания в хронопространстве – не более 15 минут)
         Расстояние: 25 ноября 18305 год до н.э.
         Место высадки: территория Восточного Китая

         Причина, по которой выбрал именно этот район и время: желание проверить возможность выхода на более дальнее временное расстояние.
         После того, как определитель безопасности показал зеленый цвет, я прошел сквозь туннель и сразу почти по грудь провалился в глубокий снег, покрытый тоненьким слоем льда. Резкий холод пронзил  все тело, ведь одет я был все в то же охотничье обмундирование. Оно не имело меховой подкладки, и не спасало от мороза. Вокруг меня громоздились вершины могучих гор, покрытые белыми шапками. Небо было затянуто густыми, свинцовыми тучами, дул пронизывающий втер, что усиливало мороз.
         Абсолютно ничего, что могло представить хоть малейший интерес.
         Утешало, что сам эксперимент перемещения на более дальнее временное расстояние оказался успешным.
         Учитывая строго лимитированное время и невозможность передвижения, решил сразу же вернуться обратно. С великим трудом протиснулся через туннель в лабораторию. В результате несколько дней провалялся с простудой, а ограниченный запас энергии был потрачен впустую. Хорошо еще, что в этом году лето выдалось на редкость солнечное, что позволило быстро пополнять запасы энергии и превращать ее в гелиосную.
         Запись вторая:
         Дата входа: 2 августа, 10 часов утра, 2024 года
         Расстояние: 4 мая 42.484 год до н.э.
         Место: район Северной Канады.
         На этот раз отправился еще дальше во времени.
         Выйдя из туннеля, я оказался в темном своде каменных стен, отдававшем неприятной сыростью. Впечатление было такое, что из одного туннеля вошел в другой, но более длинный и мрачный.
         Огромная пещера, скальной базальтовой породы окружала меня со всех сторон острыми выступами, покрытыми мхом и плесенью. Широкий подземный коридор, где я находился, круто углублялся вниз, разветвляясь на несколько направлений. Из одного из них, достаточного, чтобы туда протиснуться, сверкала слабенькая полоска света, которая, несомненно, вела к выходу.
         Осторожно начал спускаться, нащупывая под ногами устойчивую почву.
         Стайка летучих мышей, потревоженная непрошенным вторжением, с пронзительным визгом носилась над моей головой. Свет постепенно усиливался и вскоре лучи ослепительного солнца ударили в глаза, открывая картину густого, непроходимого леса.
         Я невольно зажмурился и, сделав последнее усилие, вышел из каменного подземелья.
         Входное отверстие пещеры, образуя целый каменный зал около десятка метров в длину и ширину, а в высоту свыше четырех, был очень светлым и уютным, и вполне пригодным для жилья людей каменного века. Я очень опасался встречи с ними, но ни следов их пребывания в пещере, ни наскальных рисунков на стенах не заметил.
         Опасаться нечего и я бодро зашагал к выходу…Вдруг огромная тень метнулась откуда-то сбоку. Прямо на меня. Видно, не слишком внимательно все же я осмотрелся по сторонам.
         Страшный удар обрушился мне на голову, и только прочный пробковый шлем и то, что чудом успел слегка уклониться, спасло от неминуемой погибели. Никакой человеческий череп не способен выдержать удара чудовища, которое атаковало меня. Невероятных размеров серая туша угрожающе рычала и хрипела. Это был устрашающего вида медведь. Он поднялся на задние лапы, разинутая пасть высоко нависла надо мной и в любую секунду могла перекусить пополам. «Пещерный медведь!» - вихрем пронеслась мысль. В висках застучало, и парализующий ужас сковал все тело.
         Спасения от такого зверя я не видел но все же пришел в себя рывком сорвав с плеча двустволку, предварительно заряженную именно для таких неожиданных случаев, взвел курок. Но чудовище не собиралось терпеливо дожидаться, пока я его застрелю.
         Оно взмахнуло когтистой лапой, и я полетел в одну сторону, а двустволка – в другую.
         К величайшему счастью, она выстрелила. Пуля взвизгнула мимо моего уха и срикошетила от потолка пещеры.
         Звук выстрела в замкнутом пространстве напомнил раскат грома.
         Зверь оглушительно заревел и выскочил из пещеры. За ним, неуклюже семеня лапами, последовали три медвежонка. Медведица мать защищала  своих детенышей от вторжения на ее территорию незваного гостя.
         А гость с трудом поднялся на ноги, подобрал ружье и со стоном начал бесславное отступление.
         Проскользнув обратно в знакомое скальное ответвление, я с радостью вошел в свой туманный туннель. Еле отдышался и успокоился. Голова звенела, из порезанной щеки обильно сочилась кровь, ступню тоже повредил, и она вся распухла. Я стал заправским доктором, приобретая немалый опыт во врачевании самого себя. Моя лаборатория с такими приключениями скоро превратится в походно - полевой госпиталь. Но азарт не оставлял меня. Путешествия во времени это хотя и опасное, но захватывающее предприятие. А оно лишь только начиналось.

         Запись третья.
         Дата входа: 12 августа, час дня, 2024 года.
         Расстояние: 18 апреля 24.625 год до н.э.
         Место: Южное побережье Новой Каледонии.
         Продолжаю выходы в дальнее хронопространство, проверяя точность навигационного устройства в выборе проекционных точек. Это даст необходимый опыт при последующих ориентировках на местности.
         Уже без всякого страха прошел сквозь туннель и очутился среди совершенно очаровательной тропической природы. Буйная растительность полинезийского острова поражала незабываемыми экзотическими красками.
         Высокие и стройные, как мачты зеленого корабля, пальмы, гигантские заросли колючих кустарников, необыкновенные разноцветные пташки, на редкость крупные насекомые, а главное, удивительная умиротворенность и завораживающее спокойствие царили вокруг и настраивали на самый добродушный лад. Я в восхищении озирался по сторонам, любуясь нерукотворной природной красотой, лишь только влажная жара окутывала душными испарениями и через несколько минут я был уже весь мокрый. Желание немного углубиться в тропический лес и обследовать получше этот райский уголок как-то сразу пропало, и я уже собирался вернуться в прохладу подвала своей лаборатории, как вдруг легкое дуновение ветерка донесло запах горелого мяса.
         «Должно быть где-то лесной пожар», - подумал я, но тут же услышал протяжный человеческий вопль, сопровождаемый звуками барабанной дроби.
         Наверное, где-то поблизости находилось полинезийское поселение, и упустить такую возможность, как посмотреть на обитание древних жителей островов, я конечно, не мог.
         Времени еще оставалось достаточно, и я быстро зашагал в направлении звуков. Не так-то просто продираться сквозь плотный заслон длинных ветвей с колючками и нагромождениями папоротников, но я не замедлял шага, подталкиваемый любопытством.
         Лес внезапно расступился, и я очутился на краю невысокого утеса, откуда открывался великолепный вид на горную лощину в низине двух холмов. С одного ее края располагалась песчаная лужайка размерами, превышающими футбольное поле, с другого – сверкала в отражении солнца зеркальная поверхность небольшого озерка. В него ниспадал с высокой каменистой гряды маленький водопадик. Местечко выглядело как упоительная картинка, но долго любоваться ею не пришлось.
         На лужайке, удобно устроившись полукругом, около озера сидело многочисленное племя дикарей. Вдали, за пальмами, виднелись их примитивные хижины, сложенные из веток, листьев, камней, костей животных и людей! Некоторые сооружения  почти и состояли целиком из звериных и человеческих черепов.
         Дикари, как мужчины, так и женщины, отличались атлетическим телосложением. Под матово-шоколадной  кожей, сияющей переливами солнечных лучей, перекатывались бугристые мускулы, словно живые шарниры.
         Дикари были совершенно голыми, если не считать украшений из перьев, костяных ожерелий на шее, запястьях рук и щиколотках ног. В  центре полукруга полыхал, потрескивая поленьями, большой костер. Мужчины сидели в первом ряду от него, женщины во втором, дети в третьем. А старики и старухи в четвертом. Несколько групп дикарей неистово били палками по туго натянутым кожей деревянным горшкам. Что-то наподобие барабана. Стайка ребятишек прыгала в такт этой какофонии. Одна молодая пара на другой стороне озера увлеченно занималась любовью. На них никто не обращал внимания.
         Сначала я подумал, что дикари отмечают какое-то важное событие в их примитивной жизни, или празднуют еще что-то. Тут явно шло пиршество, сопровождающееся какими-то обрядами, церемониями и душераздирающими криками.
         Я прилег на землю, укрывшись в кустарнике, и с помощью бинокля с расстояния примерно метров сто пятьдесят, имел возможность все хорошенько рассмотреть.
         Приглядевшись, несмотря на то, что было жарко, я весь похолодел. Ледяной пот прошиб с ног до головы. В жизни не приходилось наблюдать такого кошмара.
         Около трех десятков дикарей, сидевших особняком, без всяких украшений на теле, являлись жертвами, которых хладнокровно убивали.
         Молоденькие девушки и юноши, а также дети, прижавшись друг к другу, отталкивали несколько воинственно настроенных атлетического сложения  верзил, тянувших их поодиночке к костру. Выхватив очередного несчастного из сбившейся кучи, его валили на землю, крепко прижимали со всех сторон и медленно убивали.
         Заостренными каменными и костяными тесаками жертве отрезали руку или ногу и бросали конечность в огонь. Оттуда сотни жадных рук выуживали жареное мясо и тут же с наслаждением пожирали добычу. Дикари устраивали свалку, толпясь, пинаясь и награждая тумаками более слабых, им доставались только объедки в лучшем случае, а совсем несчастные обгладывали совершено белые кости.
         Людоеды!
         Не мог оторвать взгляда, как загипнотизированный питоном кролик, от непередаваемого словами ада, который творился на моих глазах.
         Несколько человек, лежавших на земле, представляли из себя уже только обрубки без рук и ног. Они корчились в глубоких лужах собственной крови, издавая предсмертные хриплые стоны. Но самые дикие мучения жертвам предстояло перенести в конце: людоеды вспарывали животы несчастным и потрошили внутренности. Костяными скребками выковыривали глаза, которые сразу же проглатывали, как деликатесное блюдо. Мужчинам отрезали половые органы, женщинам груди и мягкие части бедер. Совсем маленьких детей прокалывали насквозь длинными копьями и еще живых поджаривали как на вертеле.
         Не знаю, кем были эти бедные люди. Наверное, пленниками, захваченными в кровопролитной войне или просто похищенными для съедения. Поэтому и отбирали молодых, как самых свежих и вкусных.
         Хрустели их кости, куски горелого мяса с неимоверной быстротой поглощались участниками этого чудовищного пира. Тела дикарей были обрызганы кровью, они довольно урчали, чавкали, причмокивали и издавали возгласы удовлетворения. Это было настолько отвратительное зрелище, что мне стало дурно. Я резко поднялся и мелкие камешки, выскочившие из под моих ног, с шумом покатились вниз.
         Один из людоедов заметил это и кинул взгляд на утес, оторвавшись от кости. Увидев меня, он отшвырнул кость в сторону, на которую мгновенно дикой стаей хищников налетели старики и дети, вскочил, как пружина и воинственно заулюлюкал.
         Как по команде, орда полинезийских дикарей засуетилась, хватая острые копья, камни и горящие ветки из костра и с подвыванием кинулась в мою сторону. Они удивительно ловко и быстро на четвереньках взбирались на крутой утес, стремительно приближаясь ко мне. Где-то несколько сот человек, целая армия кровожадных каннибалов. Женщины и дети бесновались внизу, догоняя оставшихся в живых пленников, которые, воспользовавшись замешательством, улепетывали в чащу леса с невиданной скоростью.
         Мне тоже, чтобы не разделить их печальную участь, следовало последовать этому  примеру.
         Я еще никогда не бегал так быстро, не обращая внимания на острые колючки, как маленькие стрелы, глубоко впивавшиеся мне в кожу
         Чуть не ужалила в ногу крупная змея, на которую впопыхах наступил, но пнул ее так, что бедная отлетела в сторону, свернувшись кольцом. Я не бежал, а летел, не разбирая дороги и не оглядываясь назад, только явственно ощущая горячее дыхание преследовавших меня людоедов, и все громче слышал их улюлюканье.
         С каждой секундой они нагоняли меня, как черные молнии, оглашая весь остров победоносными завываниями. Хорошо, что я не потерял самообладания от страха, не сбившись с пути. О запасном мини хронопроекторе даже и не вспомнил в такой драматический момент, тем более, он еще был неиспытанным. Как спринтер, который ставит рекорд на короткие дистанции, я, наконец, пересек финишную прямую.
         Спасительный туннель!
         Дрожащей рукой, ворвавшись, как вихрь, в лабораторию, выключил хронопроектор. Потоки пота стекали с моего изнывающего от усталости и жажды несчастного тела, вместе с кровью от многочисленных уколов колючек.
         Три дня приходил в себя весь перебинтованный, как египетская мумия и глотая дезинфицирующие и успокоительные таблетки.
         До сих пор преследуют ужасные подробности этой дикой сцены. Ее уже   не смогу забыть никогда в жизни. Сделал небольшой перерыв перед следующим прыжком в полную неизвестность, тем более, что испортилась погода. Несколько дней было пасмурно, и часто шли дожди. Солнечная батарея терпеливо ждала своего часа, чтобы пополнить запасы энергии. Конечно, такое страшное приключение может у кого угодно отбить охоту к дальнейшим путешествиям. Но ко всему нужно относиться философски. Необычайная жестокость, это лишь вынужденная часть жизни, состоящей из борьбы за выживание, как в животном, так и в человеческом мире. Я прекрасно это знал всегда, и нужно быть готовым к подобным драмам. Этот опыт должен закалят дух, а не уступать место слабости. Еще многое предстоит увидеть и быть безучастным свидетелем.
         Потрясение постепенно улеглось, и я наметил очередной выход в прошлое. На этот раз избрал более увлекательный маршрут, а именно решил проверить, существовала ли в древности Атлантида.
         Запись четвертая
         Дата входа: 21 августа 3 часа дня 2024 года
         Расстояние: 2 июня 18.256 лет до н.э.
         Место: 2.200 километров к западу от Гибралтарского пролива, между Азорскими и Канарскими островами.
         По самым последним и точным научным сведениям, Атлантида должна располагаться именно там. Эту дату выбрал специально, приблизительно за пять тысяч лет до вероятной катастрофы. Скорее всего, в это время развитого государства еще не существовало. Мне необходимо только установить координаты материка и убедиться в реальности сведений, оставленных знаменитым греческим философом Платоном.
         Лично я предполагал, что это не более чем красивая выдумка или описание извержения вулкана на одном из греческих островов в более позднюю эпоху. Этот остров скрылся под водой где-то около 2-3 тысяч лет до н.э., уничтожив развитую цивилизацию, но более мелкого масштаба, чем легендарная Атлантида. Эту версию также предполагал проверить попозже. На зеленый сигнал прошел сквозь туннель и с головой погрузился в соленую воду.
         Вынырнув, я обнаружил, что нахожусь в безбрежном морском пространстве. Нельзя сказать, что ничего подобного  не ожидал. Не только ожидал, что именно так и произойдет, но и рассчитывал на эту вероятность почти наверняка. Сей факт ни в коем случае не подтверждает мнение критиков, отрицающих возможность существования Атлантиды. Он лишь свидетельствует о том, что ее следы, если они, конечно, были, не следует искать в том месте, где я сейчас оказался.
         Туннель находился примерно в полуметре над уровнем воды. Я был одет в легкий водонепроницаемый костюм, и взял с собой небольшую резиновую надувную сумочку с ластами, маской - очками для пловца и крайне малым запасом предметов на тот случай, если все же окажусь на суше.
         На груди крепко пристегнул спасательный жилет, и еще в дополнение захватил с собой и детский большой надувной круг. Очень удобный и прочный.
         Словом, по всей форме приготовился к встрече с морской стихией.
         Не говоря уже о том, что я являюсь неплохим пловцом.
         Вода теплая, океан спокойный, и вернуться обратно в туннель не составляло особого труда. Я так подумал в первое мгновение, но не учел существенную деталь. «Саргассово море!» - сильно екнуло сердце. Туннель стремительно удалялся, прежде чем я сделал отчаянную попытку подплыть к нему. Напрасное усилие!
         Я был обречен. Спасательный жилет, надувной круг и ласты только могли продлить мучения утопающего. Брегов не видно, а быстрое течение неумолимо относило все дальше и дальше в открытый океан. В гигантский центр Саргассова водоворота! Через несколько минут туннель превратился в маленькую дымчатую точку на горизонте, и испарился в туманной дали.
         Как я проклинал себя за допущенное легкомыслие, что упустил из вида такую элементарную вещь! Слишком поздно! Откинув теперь ненужные вещи, которые уже ничем не могли помочь, я дотронулся до единственной теперь надежды. Минихонопроектр. Я так и не решился его испытать. Теперь стоял вопрос о жизни и смерти.
         «Сработай, - молил его, как живое существо, - не подведи!» Он был способен выдержать и огонь, и воду, и тяжелый удар. Я его изготовил из самых прочных материалов.
         Минихронопроектор настроил на три секунды позже после моего предыдущего выхода в хронопространство во избежание атомной синхронизации и последующей аннигиляции материи. Теорию рассчитал абсолютно точно, но практика еще не прошла испытания. Сейчас и наступил ее черед. Невозможно описать, что я пережил в эти напряженные минуты. Все мысли сбились в одно трепетное желание выжить и нарушили свою разумную четкость. Тело потеряло чувствительность, а все нервные точки сошлись только на одном пальце, судорожно нажимавшем кнопку входа в запасной туннель. Ничего не происходило, мое устройство не срабатывало!
         «Как глупо!» - шевелились онемевшие губы в ужасном предчувствии неминуемой гибели.
         На секунду сосредоточившись, я вспомнил, что не набрал код на предохранителе. Это на случай непроизвольного нажатия кнопки и если приборчик вдруг попадет в чужие руки. Им просто не сумеют воспользоваться без кодового сигнала, даже зная предназначение устройства. Собрав всю волю в кулак, чуть упокоившись, я набрал нужную цветовую гамму и снова нажал на кнопку.
         Не сумел даже заметить открывшегося туннеля, как вода полностью поглотила меня и ворвалась мощным океанским водопадом в мою лабораторию.
         Я захлебывался и метался под водой, как оказавшаяся в западне рыба. Бурлящая струя вынесла меня вверх из лаборатории, сорвав двери с петель, и с силой швырнула в окно, которое я с грохотом вышиб и оказался за пределами дома, глухо шлепнувшись в огород. Моя несчастная дача за несколько секунд наполнилась почти до крыши морской водой прежде, чем я успел нажать еще раз кнопку, закрывавшую пространственно-временной туннель.
         Из всех окон, дверей и каждой щели выливалась морская вода, образуя быстро разрастающуюся соленую лужу по всей территории моего небольшого земельного участка и вне его переделов.
         Хорошо, что никто из соседей не заметил такой уникальной картины, но долго меня потом спрашивали, что за потоп такой произошел? Откуда вдруг на моем заборе появились морские водоросли, а дети даже остатки медуз на улице находили и целую коллекцию экзотических рыбок и коньков?
         Не говоря уже о неприятном запахе, долго струившемся из моей дачи. Я оправдывался тем, что случайно разбил аквариум, и остатки его выплеснулись повсюду.
         «Должно быть, большой аквариум, - сочувствовали соседи, - как же вы умудрились его разбить?»
         «И не спрашивайте!» - не вдавался я в подробности.
         Вся обстановка внутри дачи насквозь промокла, а сам дом чудом выдержал такой непредвиденный удар судьбы.
         Добротно был  построен в свое время и очень прочно, но еще немного и это строение разлетелось бы во все стороны от такого колоссального напора воды. Еще долго буду подсчитывать убытки, и восстанавливаться после такого вселенского наводнения.
         Главное, что большой  хронопроектор не пострадал, самостоятельно отключившись через полчаса, а вот два компьютера пришлось купить новые. Вот это был ущерб моему скромному бюджету! Неделю вода хлюпала под половицами, пока не высохла, а лаборатория нуждалась в срочном ремонте. Заново все отделываю и просушиваю вентилятором сырость. Счастье что дневник находился в моей квартире, а не на даче. Сколько всего добра пропало! Да, дорого обошлась мне Атлантида!
         
         16 октября.
         Путешествия на дальние временные расстояния были хоть и драматичными, но с технической точки зрения успешно прошли все испытания.
         Самое главное, что минихронопроектор не подвел в трудный момент, и можно на него в дальнейшем полностью рассчитывать. Это значит увеличение времени нахождения в хронопространстве и сохранение запасов энергии при мгновенном выключении и включении основного хронопроектора по своему усмотрению. Также изготовил и второй минипроектор с заданными параметрами возвращения на пять секунд отстоящий от первого. Двойная страховка не помешает ни при каких обстоятельствах. Конечно, определенный риск их выхода их из строя все ж остается, поэтому перехожу к более близким временам. В самом худшем случае, если суждено навсегда остаться в ином времени, по крайней мере, это будет упорядоченный античный мир. В диком же, первобытном мире, долго не выжить, в чем я хорошо убедился.
         Освоив выходы в недалекое прошлое, постепенно перейду и к будущему, хотя, честно говоря, очень опасаюсь незнакомой обстановки. Во всем необходимо полагаться на благоразумие, осторожность и последовательность.
         Заблаговременно составил поэтапный план по изучению хронопространства будущего и наметил несколько исследовательских экспериментов для этой цели. Пока же  следующим путешествием наметил золотой век древнегреческой цивилизации. Относительно спокойный период, расцвет культуры, искусства, философии, заложивший основу самому замечательному завоеванию человеческих отношений – демократии.
       Сшил себе длинную, ниспадающую почти до пят тунику, обычную одежду в те времена и легкие кожаные сандалии с ремешком. Приготовил крошечную кинокамеру и фотоаппарат, а оружия с собой не взял, кроме острого кинжала. Причин для опасения особых нет, тем более, я буду только безмолвным наблюдателем. Посмотрел на себя в зеркало и рассмеялся: «Кто заподозрит во мне представителя из будущей эпохи?»
         Настроил навигационное устройство и задал нужные параметры хронопроектору с использованием автоматического выключения через минуту после вхождения в туннель.
   
         Дата входа: 4 сентября, 6 часов утра, 2024 года.
         Расстояние: 30 марта 432 год до н.э., 6 часов утра.
         Место: Древняя Греция, Афины.
         Раннее утро я выбрал потому, чтобы вокруг не было скопления народа. Вошел в туннель на зеленый сигнал. Передо мной открылись унылые белые постройки из кирпичной кладки, такие грязные и пыльные, что казались серыми. Одно или двух, реже – трехэтажные домики  с искусно подогнанными красными черепицами на крышах, с деревянными дверцами, обитыми квадратными железными планками и огромными бронзовыми кольцами-ручками, стояли так плотно друг к другу, что пройти между ними могли только два человека. На дверях были выбиты надписи, кое-где вделаны в ручки украшения из оливковых или шерстяных гирлянд.
         Несколько домов вообще не имели дверей. Их снимали домовладельцы за неуплату. Маленькие шторы-окна были или наглухо захлопнуты или чуть приоткрыты, на некоторых крошечных подоконниках стояли вазочки-светильники, чуть освещая мне путь в этом темном лабиринте улочек. Почти у каждого домика стояла своя каменная статуя, изображавшая многочисленных олимпийских богов. Некоторые из них были совсем маленькие, как куколки, другие – в рост человека или еще выше. Кое-где между домами были расставлены корзиночки с цветами, вскопаны аккуратные грядки виноградных лоз, обвивающие медные заборчики, с причудливыми набалдашниками в виде животных или мифических чудищ. На крошечных площадях располагались деревянные и каменные беседки с фонтанчиками-масками, изо рта которых тонкой струйкой текла вода.
         Одинокая пожилая женщина, одетая в широкое темное платье, терпеливо ждала, пока заполнялась ее амфора водой из фонтанчика. У нее был усталый и безразличный ко всему вид, но я заметил удивленный взгляд, кинутый в мою сторону, когда я прошел мимо. Все же она кивнула мне головой в знак приветствия. Я кивнул ей в ответ и поскорее отошел, немного расстроенный. Все-таки, я отличаюсь чем-то от других мужчин, но чем именно, определить, пока не увижу, не мог. Наверное, моя одежда выглядела странновато, хотя я ее скопировал с изображений художников, рисовавших картины об античных временах.
         Но переодеваться было уже поздно, и я продолжил свой путь, стараясь понять, как мне попасть на знаменитый Акрополь, где очень хотелось бы побывать. Я определенно находился в бедной части города, почти не мощеной тротуаром и довольно грязной, с неприятным запахом нечистот и загнивающих съестных отбросов.
         Вскоре я вышел из бедного квартала и подошел к небольшой речке, через которую был переброшен каменный арочный мост с огромной колоннадой на входе. Два лежащих льва по бокам и всадником на коне находились поверху колоннады. На перилах с двух сторон стояли статуи, как бы поочередно приветствуя входящих в центральную часть города.
         С моста раскрывался изумительный вид на Акрополь. Расположенный на пологой высокой скале, архитектурный ансамбль состоял из громадин-статуй, храмовых сооружений и неповторимом в своем совершенстве Парфенона.
         Я перешел мост и направился по широкой улице, окруженной со всех сторон храмами, портиками, фонтанами и колоссальными статуями-чашами с цветами, пока метров через сто не уперся в высокую и длинную крепостную стену. Она окружала весь город, и была похожа на гигантские шахматные фигуры, разделенные мощными каменными выкладкам с бойницами внутри и грядой зубьев, выступавшими поверху.
         Полукруглые ворота служили входом, у которого уже собралась целая толпа, ожидавшая, очевидно, их открытия. Я встал в стороне, чтобы не привлекать лишнего внимания. Впрочем, на меня никто не обращал любопытных взглядов. Все оживленно разговаривали, обсуждая какие-то новости. Толпа была довольно разношерстная, одетая в разноцветные одеяния различного покроя и состоящая, в основном, из мужчин. Среди них были и пожилые и совсем юные, которые бегали друг за другом, как все нормальные дети, оглашая спящий город своими громкими криками. Двое мальчишек сражались на деревянных мечах, другие играли в костяшки, третьи еще в какие-то игры.
         А народ все прибывал. Стали приходить и крестьяне, судя по повозкам с лошадьми и осликами, груженые товарами, корзинами с фруктами, лотками с круглыми хлебцами, амфорами с вином и другими запасами провианта, несомненно, для продажи на базаре.
         Я обратил внимание на то, что вдали виднелись подобные ворота, и там тоже сгрудился народ.
         Вот, наконец, кованые железом тяжелые дверцы ворот распахнулись, и народ нестройной толпой повалил в центральную часть Афин, через строй отряда воинов-стражников, вооруженных круглыми щитами и длинными копьями.
         Я затерялся в пестрой толпе и вслед за всеми потопал по широкой площади, заставленной высокими зданиями с колоннами различных стиле и бесчисленным множеством статуй. Красота была просто неописуема, и я все тайком снимал на видеокамеру, стараясь запечатлеть все подробности. Это, конечно, было невозможно. Передо мной расстилался бесподобный по своей архитектуре город, с высокоразвитой цивилизацией.
         Никакие исторические документы не способны передать изящную подчеркнутость архитектурного великолепия и красочную яркую атмосферу древних Афин, выраженную и в природе, и в камне, но главное, в людях. Жизнь тут била ключом, богатство соседствовало с бедностью, культура с пороками, и сцены из колоритной городской жизни были настолько поразительны, что никакое воображение не способно представить это через двадцать пять веков.
         Сначала я думал, что многие направлялись к Акрополю, но немного ошибся. Основная масса людей заполняла главную городскую площадь Агору, на которой располагался самый крупный базар. Я же с небольшой группой бородатых старцев отправился чуть выше по узкой тропинке, ведущей в гору и оканчивающейся ступеньками между двумя массивными воротами-крепостями. Дорога на Акрополь! Гордость греческой цивилизации, от которой в наследство остались теперь только огромные развалины. Я поднялся по ступенькам, которые соединялись с рядом колонн и уводили под треугольную крышу сооружения, служившего очевидно храмом, где посетители готовились к богослужению и жертвоприношению.
         Их встречали жрецы, строгие пожилые мужчины в белых одеяниях, принимавшие знаки почтения с надменным выражением лица. Небрежно брали подарки, различные подношения и мелких животных, которых тут же уводили куда-то вглубь, но прежде кланялись и шептали молитвы перед маленьким каменным алтарем, расположенным впереди главного входа.
         Лично мне дарить был нечего и, прошмыгнув дальше, я вышел на храмовую площадь, залюбовавшись фигурой женщины со щитом и копьем, самой большой и красивой скульптурой. А их здесь находилось множество, так же, как и невысоких храмов, окруженных платанами, ивами. Кипарисами и другими вечнозелеными деревьями, растущими в жарком, южном климате.
         Весь архитектурный ансамбль был раскрашен в яркие цвета, и сверкал в лучах утреннего солнца, отражаясь розовым сиянием от гладких граней мраморных плит. Особенно великолепен был поражающий своими циклопическими размерами величественный Парфенон. Рифленые колонны, выполненные из круглых глыб мрамора, скреплялись металлическими прутьями и поддерживали четырехугольную крышу, увенчанную скульптурными вариациями и расписными фресками красного и голубого цвета. Сам храм располагался на постаменте из горной  породы и удачно вписывался в окружающий природный ландшафт.
         Внутри Парфенона было прохладно и темновато, что впрочем, благодаря стоящим на треножниках светильникам, озарявшим пламенем весь зал, только подчеркивало торжественность главного греческого святилища. Я замер от восхищения, не в силах отвести изумленный взгляд от такого праздника красоты и грации, выраженных в мраморе, слоновой кости и драгоценных камнях!
         Я много читал о знаменитой скульптуре и живописце Фидии, окончившим свои дни в тюрьме по обвинению в краже золота и богохульстве, но никогда не представлял его истинную гениальность!
         Все образы божества, цельные барельефы, идеальное сочетание пластики и симметрии, были выполнены настолько выразительно, что казались не скульптурными композициями, а реальным живым воплощением!
         Но, несомненно, его лучшим творением, если исключить Зевса Олимпийского в Олимпии, считалась статуя Афины Паллады.
         И вот я стою перед ней этой пятнадцатиметровой каменной девой, одетой в золотое платье до самых пят и с короной на голове, которую описать просто невозможно. Рядом с ней колонна высотой до ее пояса, на которую она положила руку ладонью кверху. На ладонь словно взлетела грациозная трехметровая статуя девушки с крыльями за спиной и венком в руках. Другой рукой Афина придерживает щит с копьем, а у ее ног обернулась змея с устрашающей мордой, в любое мгновение  готовая прыгнуть и растерзать обидчика своей хозяйки.
         Постамент, на котором стоит Афина, украшен изображениями сцен из греческой жизни и мифологии. Тяжело было оторвать взгляд от такой красоты, но впереди меня ждало еще много удивительных открытий, да и один из жрецов явно заинтересовался моей скромной персоной, ожидая очередной подачки. Я ему улыбнулся, показывая свой восторг увиденным, но он хмуро на меня посмотрел, как бы говоря: «Или дай что-нибудь или уходи!»
         Я покинул Акрополь и спустился вниз к огромной базарной площади Агоре.
         Площадь располагалась у северного склона холма Ареопага. На Агоре находились многочисленные алтари, храмы, галереи и портики, окруженные платанами и кипарисами.  Агору пересекала Панафинейская улица, на которой часто проводились торжественные шествия. Во всю длину улица была украшена статуями греческих героев, уставленными от Акрополя, или верхнего города, до самых Диполонских ворот.
         Там провел несколько часов, внимательно рассматривая весь процесс древнегреческой купли-продажи. Базар был заполнен народом, и  трудно было сначала разобраться во всем этом хаосе, пока глаза не привыкли. И также пока не преодолел некоторый шок  от сознания, что все это мне не снится, и я действительно нахожусь в пятом веке до нашей эры, во время правления Перикла, являющегося великим афинским государственным деятелем.
         Одно дело мимолетные путешествия, в которых еще не успеваешь толком ничего сообразить и грозящие опасностью со всех сторон, а совсем другое, возможность в спокойной обстановке все основательно рассмотреть.
         Площадь окружали длинные и короткие колоннады, выполненные грубее, чем на Акрополе. Внутри колоннад располагались многочисленные лавки торговцев и ремесленников, выставлявших свои товары. Продавцы громко кричали, расхваливая свои продукты и изделия, подзывали покупателей и долго спорили о цене. Более мелкие лавки располагались снаружи и накрывались полотняными навесами от жаркого солнца, товар там предлагался хуже, но дешевле.
         Мясо и рыбу укладывали на мраморные плитки, сохранявшие прохладу, фрукты и овощи в деревянные ящики и корзины, вино и мало хранилось в элегантных амфорах с красивыми росписями и в убогих глиняных сосудах.
         Рядом с рынком раскинулись целые районы ремесленников, и можно было заказать то, чего не увидел на базаре, но сделать это, по-моему, не представлялось возможным, настолько богатым и разнообразным был предлагаемый выбор. От мельчайшей булавки до полной военной экипировки, от крошечного цыпленка до табуна породистых рысаков, от самых допотопных инструментов до самых дорогих предметов роскоши.
         Разносчики предлагали еду и напитки, в тавернах жарились и парились яства, маня жителей города вкусными запахами. В тавернах посетители располагались за столиками не хуже, чем в современных кафе, а в некоторых наиболее богатых даже играли музыканты и от души отплясывали танцоры. Одежда людей переливалась всеми красками и формами не только у греческого населения, но и у визитеров со всего древнего мира. Особенно у женщин. Это были настоящие модницы. Женская кокетливость способна и из простого куска ткани создать изящное платье, а тут они словно соревновались между собой, щеголяя во всевозможных нарядах.
         Преобладал, правда, белый цвет и длинные, но не скрывавшие все линии милого изящества женского тела, одеяния. Бесконечное множество и разнообразие ювелирных изделий из жемчуга, золота и иных драгоценностей дополняло изысканный туалет гречанок.
         Знатные дамы прикрывались от палящего солнца треугольными зонтиками, которые держали над их головами рабы. Кроме этих забот рабы еще таскали за своими хозяйками корзины с покупками. Вдоволь насмотревшись на древнегреческую экзотику, я направился в дальний угол базара, где вслед за столиками менял монет располагались скотный двор и рыночная площадь рабов. Невольников на торговых  кораблях со всего света доставляли в предместье Афин порт Пирей. В порту несчастных разделяли на группы и привозили на повозках к рыночной площади, а некоторых пригоняли и пешком.
         Рынок выглядел совершенно не таким, каким изображался на картинах или описывался историками. Вернее, был изображен только малой частью, когда рабы выставлялись на помост с поникшей головой, цепями на руках и с табличкой имени и профессии на груди.
         Всю эту картину я тоже увидел, но только несколько подобных помостов, которые держали самые бедные продавцы.
         В центре рынка был сооружен огромный шатер вокруг арены, в котором расставлялись сидения, как в цирке. Когда выкрикивали имя, выходил раб или рабыня, аккуратно одетые, безо всяких цепей. Они прохаживались вдоль арены, пристально вглядываясь в лица своих будущих хозяев, стараясь определить их в толпе заинтересованных покупателей.
         Продавец подробно описывал достоинства живого товара и назначал цену. Начинался торг, как на аукционе, затем раба заводили в отдельное помещение, где потенциальный покупатель производил личный осмотр. Заставлял выполнять физические упражнения, полностью раздеться, и беседовал сам или при помощи переводчика. Затем купленный раб уходил со своим хозяином или хозяйкой с мешочком за плечами.
         Продавали по одиночке или целыми семьями. Душераздирающих сцен расставания с родными я не увидел. Разлучались спокойно, зная, что со временем они будут видеться. В Афинах рабам разрешалось иногда навещать свои семьи или знакомых.
         Все же рабство это трагедия, и не все способны привыкнуть к такому положению, даже временно. Многие рабы, правда, получали впоследствии свободу и даже становились знатными людьми. Сжатые губы, хмурые взгляды у мужчин, немая мольба в глазах молодых женщин, опасающихся попасть к жестоким хозяевам, ясно читалась на их напряженных лицах.
         Особенно неприятно наблюдать продажу детей. Мальчиков принуждали подпрыгивать на месте и бегать, а девочек танцевать или петь. Одна худенькая девочка лет тринадцати-четырнадцати таким жалобным голоском напевала мелодию, что публика начала смеяться. «Она же испортит всем настроение», - послышались крики, понятные по смыслу.
         «Неправда, она веселая, просто пугливая, - отвечал ее продавец, и сильно толкнул ребенка рукояткой огромного хлыста, - веселей пой, негодяйка малая, мне же понизят цену! Что ты нюни распустила!»
         Девочка попыталась выдавить из себя подобие улыбки, но не смогла развеселиться, когда на душе тяжело. Она принялась тоненько всхлипывать. Толпа покупателей рассмеялась еще громче. Продавец в отчаянии развел руками, что-то выкрикивая. Он вдруг приказал своему слуге или помощнику сорвать с молоденькой рабыни короткую тунику и подтолкнул ее поближе к публике: «Посмотрите, какие у нее красивые формы тела, она стоит тех денег, что я прошу!»
         Девочка закрыла лицо руками и горько зарыдала.
         «В первый раз ее продают, - объяснил продавец, она из хорошей семьи, умеет петь, танцевать, готовить, берите, не пожалеете».
         Кто-то из мужчин предложил свою цену, другая женщина его перебила, начался торг. Выиграла немолодая покупательница с властным выражением на интересном лице. Она вскоре увела девочку за руку, подарив ей какую-то сладость, чтобы она успокоилась.
         «Своему мужу розочку несет, - послышался задорный юношеский голос, - сама уже отцвела…»
         «Зачем ей муж, - выкрикнула другая женщина, которая также принимала участие в торге, -  себе развлечение купила».
         Рынок грохнул от смеха.
         «Посмотрите, какого раба я выставляю!» - старался перекричать толпу покупателей очередной продавец. Я вскоре вышел, вполне достаточно этого жестокого представления. Я трудом освободился от  неприятного чувства и чтобы немного развеяться и отдохнуть, отошел чуть дальше от Агоры к видневшемуся за холмом огромному амфитеатру. Там шло выступление артистов, за которое никто не требовал платы. Заходи и смотри, сколько хочешь.
         Все-таки, я сильно устал, и от переполнявших меня впечатлений и от долгой ходьбы. Мучительно хотелось пить. Разносчики предлагали воду, но ведь я не имел даже малейшей монетки. Были, правда, фонтаны на базарной площади, но из них никто не пил, видно не принято. Решил потерпеть немного, все равно уже вскоре расстанусь с Афинами, этим прекрасным городом, благоухавшим в пору рассвета греческой цивилизации.
         На театральных подмостках гигантского и красивейшего сооружения происходило что-то малопонятное. Выступавшие там артисты состояли  исключительно из представителей сильного пола, носившие гротескные маски с различными выражениями лица. Мужчины кричали, пели, танцевали, изображали сражение, но когда один из них поднес к горлу сосуд с водой и с наслаждением принялся глотать, причмокивая от удовольствия, я не выдержал и отправился на поиски фонтана. К черту неудобство, не умирать же от жажды. Возвращаться на базар слишком далеко, и я направил свои стопы в жилые кварталы, вскоре увидев роскошный трехэтажный дом с большим тенистым двориком. К нему вплотную прилегала навесная беседка, сплошь увитая виноградными дозами В центре беседки находился маленький фонтанчик в форме дельфина, подхваченного голубой волной. На дельфине сидела девочка и держала в руках раковину, из которой струился и призывно журчал прохладный живительный ручеек. С каким удовольствием я напился, утолив страшную жажду! Сорвав гроздь сочного винограда, я уселся на траве в тени, и с аппетитом принялся его поедать. Неожиданно ко мне подошел пожилой мужчина со шрамом, пересекающим всю его щеку и половину лба. В одной руке он  сжимал палку, а в другой удерживал поводок с лохматой собакой. Собака злобно лаяла, стараясь меня цапнуть. Я улыбнулся и попытался встать, но мужчина замахнулся на меня палкой и заорал во все горло. Через минуту из домика выбежали его обитатели. Полная женщина с одутловатым лицом и худой мужчина с шерстяной шапочкой на кудрявых волосах. Сзади их еще кто-то выглядывал. Худой мужчина держал в руке короткий меч и что-то грозным голосом спрашивал меня. Женщина тоже повизгивала, весьма недоброжелательно. Я их, конечно, не понимал, стараясь определить, что я такого страшного сделал. Быстро, правда, догадался. Фонтанчик, как и виноград, их личная собственность, которую никому не позволено трогать.
         Не стал им объяснять обо всех проблемах, связанных с перемещением во времени, я просто притворился пьяным.
         Я кое-как поднялся, что-то невнятное пробормотал и, покачиваясь, поскорее ушел. Вслед мне неслись проклятия и оскорбления, а мужчина со шрамом даже попытался двинуть палкой, но женщина его удержала. И на том спасибо.
         Пора было возвращаться и желательно найти для этой цели пустынное место, но как назло, чем дольше я его искал, тем больше на моем пути оказывалось народа. Кстати, понял, почему та первая гречанка, которую встретил, и некоторые люди в предместье Афин с удивлением разглядывали меня. Дело не в том, как был одет. Проблема состояла в том, что я не носил бороды! Все встреченные мной мужчины, кроме самых юных, ее имели. За исключением Агоры, где собирались люди со всего мира. Там это не бросалось в глаза. Многие странники тоже не носили бороды, но далеко в город, как мне, им незачем ходить.
         Наконец, обнаружил желанное место. На склоне горки, в зарослях кустарника, под высоким кипарисом. Рядом никого, и я уже достал минихронопроектор, как увидел вдруг молодую девушку, прогуливающуюся с двумя девочками помоложе.
         Я уселся под кипарисом, делая вид, что отдыхаю. Ожидал, что они вскоре уйдут, но те наоборот, поглядывали в мою сторону и перешептывались между собой.
         Затем девушка смело подошла ко мне, показывая рукой на младших девочек, и о чем-то спросила. Я подумал, что она мне их предлагает, как сутенерша, учитывая свободные греческие нравы, но та внезапно вытащила из кожаной сумочки на поясе маленькую раздвоенную дудочку, и залилась звонкой музыкой. Девочки принялись плясать, как заправские танцовщицы.
         Очевидно, детки просто хотели развлечь незнакомого мужчину, видя, что я в унылом настроении. Какие замечательные традиции в этом обществе, несмотря на рабство! Какой историк это описал?
         Я облокотился на кипарис и захлопал в ладоши, подпевая в такт. Девочки плясали, как заведенные, пока, запыхавшись, не остановились. Два молодых парня привлеченные музыкой, тоже сели поодаль наблюдая концерт.
         Музыкантша прекратила играть и засунула дудочку в мешочек, вопросительно уставившись на меня. Я еще раз захлопал.
         Лица у троицы враз осунулись. Старшая из них протянула руку ко мне, что-то недовольно вымолвив. Этот знак был очень красноречивым: «Где деньги, папаша? Что мы даром старались для тебя?»
         Вот тебе и греческие традиции!
         Я оказался в неудобном положении. Единственный подарок, который мог им предложить был острый кинжал. Ну, что ж, это лучше, чем ничего. Едва увидев в моих руках кинжал, девочки бросились врассыпную, подбежав к парням, и пронзительно заверещали им что-то, указывая на меня рукой. Те хоть и были безоружные, но оказались не робкого десятка. Они кинулись на меня с двух сторон. Но в это время я уже набрал код и нажал кнопку.
         Последнее, что я увидел перед тем, как исчезнуть в туннеле, были изумленные взгляды ребят. Последнее, что почувствовал, был сильный удар камнем по коленной чашечке. Какая-то из девочек умудрилась запустить в меня камнем. Награда за мою жадность, а еще больше за глупость. Но какой сюрприз ждал меня впереди! Оказавшись, наконец, в своей лаборатории, я с ужасом обнаружил, что нет моей ручной сумки, которую прочно укрепил на кожаном ремне. Там находилась минивидеокамера и фотоаппарат с полностью отснятой пленкой. Лямка ремня была чисто срезана.
         Опытным и ловким оказался древнегреческий вор! Как он сейчас ломает голову над своим преступным приобретением. Вернее, ломал голову двадцать пять веков назад. А может, смеялся над моей рассеянностью?
         
         14 ноября.
         Невозможно передать словами, сколько всего интересного и познавательного для пытливого ума я увидел за время нескольких последующих выходов в хронопространство. Соблюдая уже большую осмотрительность, чем в древних Афинах, я отправлялся в путешествие во времени предельно подготовленным.
         Внимательно изучал историю и культуру периода, куда собирался попасть и брал с собой специально сшитую дорожную сумочку с железной змейкой. Намертво обертывал ее вокруг пояса. Такую ножом не срежешь. В сумочке находились мои личные вещи в одном отделении, а в другом – мелкие обиходные предметы для обмена и продаж.
         Драгоценностями, к сожалению, не мог заблаговременно обжиться, хотя это являлось наиболее удобным и приемлемым вариантом.
         Исключил все механические и электрические вещи. Не потому, что боялся, что это может как-то изменить историю. Просто не хотел привлекать к себе излишнее внимание и чем-то выделяться среди окружающих. Учитывая неопределенность событий, это могло вызвать нежелательные последствия. Особенно, правда, не раздумывал, что  с собой прихватить. Женские косметические наборы как раз то, что нужно для быстрой продажи и приобретения разменной монеты. Хотя бы в небольших количествах. Все-таки с деньгами в любую эпоху как-то уютнее себя чувствовать и тем более можно купить понравившуюся вещь. Да и в своем времени не мешает немного разбогатеть.
         Слишком уж я поиздержался, и мечтаю, кстати, о постройке новой лаборатории большего размера и более оборудованной, чем нынешняя. Для этого, кроме ремонта дачи после наводнения, необходимо расширить и обустроить мой подвал. Также закупит компьютерные новинки последних моделей.
         Завязал контакты с несколькими коллекционерами и перекупщиками предметов старины и осведомился, что выгоднее приобрести для них. Кроме того, прошелся  по историческим музеям и антикварным магазинам и, переговорив с археологами и экспертами, узнал, чем они интересуются. Пришлось заняться этим своеобразным, но вынужденным в моем бедном положении,  бизнесом. Во всяком случае, мои путешествия теперь приобретают логический, хотя и меркантильный смысл. Конечно, достать все, что представляет особую ценность было бы невозможно или невероятно трудно или рискованно. Поэтому ограничился легкодоступными предметами, которые можно приобрести без всяких приключений. Для своих целей выбрал древние цивилизации, как хорошо изученные, так и те, что оставили о себе немного сведений.
         Правда, исследовательское любопытство и стремление заглянуть поглубже за плотную завесу времен, всегда преобладало над чисто потребительскими помыслами. Что может сравниться в этом отношении с древним Египтом, где побывал два раза, в различные периоды истории. В первый раз посетил Додинастический период в Верхнем Египте.
         Время прибытия: 16 мая 3982 год до нашей эры.
         Большая деревня под названием Накада, расположенная на вершине холма в долине разлива величественной реки Нил, выглядела зеленым оазисом среди пышущей жаром пустыни. Маленькие глинобитные домики из белого известняка, окруженные палисадниками и невысокими бамбуковыми изгородями, скрывались под спасительной тенью густорастущих деревьев и широких пальмовых ветвей. На берег Нила раскинулись плодородные поля, поделенные между собой каналами с водой. На полях работали крестьяне, включая женщин и детей. Повозки, доверху наполненные соломой, лениво тащили быки в упряжке.
         Около самой деревни возвышались ряды хранилищ для зерна и амбары, заполненные многочисленными глиняными кувшинами в рост человека.
         В деревне народа находилось немного, в основном малые дети, бегающие голышом. Почти все коротко подстриженные, с заплетенной косичкой на макушке или затылке.
         Одежда мужчин состояла из обернутой до пояса белой ткани. У женщин подобное одеяние встречалось реже, чаще они носили легкие, обтягивающие платья. Почти у каждого домика вырыт собственный колодец, сложенный на поверхности земли из коричневых камней. Воду оттуда доставали при помощи лебедки-аиста и длинной веревки с прикрепленной на ее конце полой чашей из орехового дерева.
         Песчаные дорожки между домами завалены по бокам хозяйственной утварью и осколками глиняных кувшинов.
         На пороге одного из домиков в плетеной корзине плакал грудной ребенок. Мальчики постарше со смехом волочили корзину по песку. Другие дети катались или прыгали друг на друге, не обращая внимания на проходивших мимо взрослых. Животные, казалось, тоже были полноправными жителями деревни. Собаки, кошки, свиньи, овцы, коровы, гуси, голуби, верблюды, как ни в чем не бывало, бродили вокруг, полностью предоставленные сами себе.
         В огромнейшей луже похрюкивал черный бегемот. На нем сидели два мальчика и палками хлестали по бокам, в надежде заставить того подняться и покатать их. Напрасная затея! Туша мяса даже не реагировала, лишь вяло подрагивала, пытаясь скинуть наглецов. Те, как лихие наездники, подпрыгивали и визжали от удовольствия. За деревней до самой реки тянулись одинокие конусообразные хижины, сплошь сложенные из тростника. Они располагались в сильно заболоченной местности, которая переходила в дельту реки Нил. Сквозь заросли длинных и тонких стволов папируса виднелись стаи уток и серых журавлей. Птицы, когда я к ним подошел поближе, меня не испугались. Видно, это домашние животные, так же, как и прирученный бегемот. Нежная мелодия песни разливалась над болтом. Молодые девушки  с корзинами за плечами собирали водяные лилии и бело-голубые лотосы. Мужчины рубили папирус и занимались рыбной ловлей. Одни восседали на круглых лодках, обтянутых кожей, другие на тростниковых узких ладьях и вытаскивали рыбу из сетей. Чуть в стороне от простых жителей обитали и более богатые. Дома у них выглядели значительно лучше и краше, а обширные палисадники окружали длинные ряды огородов и множество амбаров.
         Возле унылых постоялых дворов с привязанными к изгороди верблюдами нашел и местный базарчик. Все там выглядело примитивно и убого, к тому же, в ту пору существовал только натуральный обмен. Ничего, кроме как связку ожерелий из ракушек, я так и не смог выручить в обмен на наборчик с косметикой. Одной пожилой египтянке очень понравилась изящная выдвижная коробочка с такими драгоценностями, как помада, тени и искусственные ресницы. Не говоря уже о таком чуде, как зеркальце. Это куда лучше, чем смотреться в выскобленный и отполированный до блеска медный диск с бронзовым ободком и деревянной ручкой. Женщина жестами пригласила меня последовать за ней.
         Мы шли довольно долго. Задыхаясь от усталости и жары, я начал изнемогать, не поспевая за быстрой египтянкой, но мы, наконец, подошли к высокому желтому строению. Здание напоминал большой параллелепипед с плоской крышей, на которой под тростниковыми навесами стояли лежаки, креслица, столики и кадки с фикусами и пальмами. Окнами служили зарешеченные квадратные отверстия в стенах. Впритык к большому зданию располагались несколько малых. Одно из них было все расписано фресками и имело вход из двух красных колонн  со ступеньками. На территории этой, без сомнения, роскошной египетской виллы росли густые заросли голубых и розовых тюльпанов, в тени которых отдыхал целый выводок крупных гусей. Несколько их них захлопали крыльями и недовольно зашипели на меня, но моя проводница присвистнула на них и прогнала прочь.
         Усадьба располагалась в лесу, на берегу большого пруда. В воде плескались три обнаженные девушки с заплетенными в волосы пурпурными ленточками. Они весело перекликались между собой и поддразнивали двух мальчиков, игравших им на флейтах. Чуть поодаль лежала на подстилке еще одна девушка, подставив яркому солнцу все свои прелести. Ее тело, полностью обмазанное маслом, сверкало в солнечных лучах. Мускулистый пожилой мужчина, стоя на коленях, растирал ей спину и мял загорелую кожу.
         Две женщины, очевидно, рабыни, присматривали за маленьким ребенком, уложив того на подушечку в тени соломенной беседки.
         Мальчик лет пяти забавлялся рядом с ящерицей, привязанной за лапку к вбитому в землю колышку.
         Вдали раскрывался шикарный вид на полноводный Нил, с плавающими по нему дугообразными весельными парусниками.
         Меня пригласили в дом и провели по длинному коридору в небольшую комнату, украшенную цветными росписями на стенах. Потолки ее подпирали красные деревянные колонны с зелеными основаниями из цельного камня. На стенах висели драпировки из ткани, кожи и тростника, с изображениями животных и цветов.
         Мне предложили сесть на мягкую кушетку, угостив свежевыжатым манговым соком и кусочками ананаса, что было весьма кстати для утомленного и изнывающего от жары путника.
         Комнатку напоминала гостиную для приема гостей и, кроме кушетки, в ней находился низкий стульчик с продавленным сидением и высокой спинкой с подлокотниками, деревянный расписной ларец и масляный светильник на тростниковой подставке.
         Вскоре появилась хозяйка виллы, женщина неопределенного возраста, сопровождаемая двумя молодыми рабынями. Хозяйка была одета в длинное платье с украшениями из разноцветных  костяных ромбиков, с серебряными бусинками в смоляных волосах, которые блестели в заплетенных в плотные ряды косичках. Хозяйка выглядела очень напыщенно и высокомерно. Рабыни уселись на полу у порога и замерли в безмолвии, как безжизненные статуи.
         Хозяйка уставилась на меня холодными глазами и попыталась завести разговор, что было совершенно бесполезно. Тогда она уселась на стульчик, отодвинув его подальше от меня, плавно протянула руку, требуя показать косметику.
         Пришлось встать, что я воспринял, как знак уважения, и показать свое богатство.
         Современная косметика произвела на чопорную женщину самое благоприятное впечатление. Она удивленно ее рассматривала и даже вытащила из ларца большую пергаментную карту с контурами европейского континента и частично Азии и Африки, расчерченную линиями со знаками иероглифов под ними. Попросила меня показать местоположение страны, откуда я прибыл. Состроив загадочную улыбку, я ткнул пальцем за пределы карты.
         Женщина восхищенно покачала головой и что-то приказала одной из рабынь. Та вскочила на ноги и куда-то убежала.
         Знатная египтянка начала со мной торговаться, послав другую рабыню принести товар для обмена.
         Мне выставили столько вещей, что не снилось ни одному музею или опытному спекулянту антикварными изделиями. Я осторожно перебирал обсыпанные украшениями настольные игры, детские игрушки, ткани, оружие, включая редкой красоты загнутый внутрь меч-харпе, даже был предложен живой товар. Козочка, ручная обезьянка, попугай на жердочке, а когда от всего вежливо отказался, хозяйка подтолкнула ко мне и свою рабыню. Мне настойчиво предлагали взять ее в обмен на пудреницу, но я лишь отрицательно разводил руками.
         Рабыня во время торгов распростерлась в положении ниц передо мной, затем по приказу хозяйки повернулась к ней лицом и получила звонку пощечину. После экзекуции от своей рассерженной владелицы, как я понял, за то, что невольница не удовлетворила запросы покупателя, несчастная девушка поцеловала египтянке руку, сдерживая подступающие к горлу рыдания.
         Вскоре прибежали юные купальщицы, прикрытые белыми повязками на бедрах, с мокрыми волосами и удивленно-любопытными мордочками.
         Чуть склонив головки, приветствуя прибывшего к ним в гости незнакомого торговца, они кинулись рассматривать косметику, цокая язычками и стрекоча без умолку на тягучем древнеегипетском наречии. Женщины во все века остаются женщинами и быстро разбираются во всем, что связано с красотой. Даже в преимуществах косметики шеститысячнолетней давности.
         Наконец, я сделал выбор в пользу оружия, получив как бесплатное приложение ослика с помпончиками на макушку между оттопыренными ушками, погрузил на него свою тяжелую поклажу и отправился в обратный путь.
         Путь не слишком далекий. Когда вилла скрылась за развесистыми кронами пальм, я метров через сто встретил сморщенного старика, тащившего на своей сгорбленной спине вязанку тростника, и подарил ему ослика. Старик сначала не поверил такому чудесному подарку судьбы. Но когда поверил, упал на колени  и что-то долго говорил, провожая меня благодарным взглядом.
         Второй выход в древний Египет  был осуществлен во время правления Аменхотепа четвертого.
         Этот фараон, отвергший к величайшему ужасу жрецов освященные тысячелетиями традиции, известен своенравными методами правления. Он утвердил новую религию, ознаменовавшую культ Бога солнца Ра. Себя же переименовал в Эхнатона – сына Солнца. Одной из официальных жен его стала царица Нефертити, а приемным сыном, унаследовавшим впоследствии, но ненадолго, титул нового фараона -  юный Тутанхамон.
         Время прибытия: 10 июня 1352 года до нашей эры.
         Место прибытия: город Ахетатон.
         В этот период династии все в Египте выглядело значительно более впечатляюще, чем две с половиной тысячи лет назад от этого времени.
         Меня встретил небольшой город с множеством белых четырех и пятиэтажных зданий, очень тесный и грязный. Крыши домов служили летними беседками от зноя беспощадного солнца, местом отдыха, и там же в основном готовили пищу.
         Все крыши были заставлены кушетками, полотняными тентами от солнца, кадками с растениями, корзинами с фруктами, горшками с водой и металлическими  решетками на треножниках для жарки мяса, с подложенными под ними деревянными настилами.
         На улицах толпы народа заполняли бесчисленные лавки, харчевни, торговались, ругались, и стоял такой шум и толкотня, что я еле выбрался из жилой части города.
         Египтяне одевались уже изящнее и разнообразнее, хотя и в этой эпохе преобладал белый цвет.
         Украшением Ахетатона являлся огромнейший храм – святилище, расположенный около центра. Там же, неподалеку от храма, начинались районы с виллами и дворцами высокопоставленной египетской знати. Некоторые здания украшались фигурами сфинксов, фонтанами, пальмовыми аллеями и невысокими пирамидальными сооружениями.
         Мне удивительно повезло. Как раз во время моего присутствия проходило торжество, связанное с выносом священной Ладьи. Ладья, сплетенная из тростника, выглядела как лодка-каноэ, с домиком наверху. В домике находилась статуя Бога Ра, а впереди ладьи прикреплялась огромная голова человека, выглядевшая, как живая. Из чего она была сделана, так и не рассмотрел, так же, как и фараона с женами и многочисленной свитой, возглавлявшей процессию.
         Во время шествия покорные египтяне опустились  на колени, не подымая глаз. Охранники устрашающего вида, с грудой бицепсов на мощном торсе, проходили мимо, награждая ударами плети каждого, кто осмеливался пошевелиться. Только, когда священная ладья немного отдалялась, людям разрешалось встать и смотреть издали.
         Очень трудно описать храм снаружи.  Огромные входные ворота, разрисованные фресками с батальными сценами и иероглифами, располагались между высокими обелисками и статуями стоящих фараонов. Перед ними расстилалась длинная аллея каменных сфинксов, представляющих собой льва с головой барана. Сфинксы изображали бога солнца.
         Жителям разрешалось только подойти к воротам и обратиться к писцам, восседавшим у храма. Писцы записывали просьбы и передавали их жрецам. О том, как храм выглядел внутри, можно было только догадываться, так как посетителей внутрь не пускали.
         Около ворот находилось священное озеро с небольшим дворцом для принесения жертв. В озере мылись жрецы, совершая обряд очищения. К зданию дворца тоже можно было приходить посетителям и передавать подношения жрецам. Жрецы в знак благодарности черпали крошечными кувшинчиками из озера, то есть обыкновенного искусственного бассейна, и отдавали воду жертвующим. В район вилл и дворцов египетской знати я войти не решился. Уж слишком страшными выглядели охранники- воины. Все неплохо просматривалось с недалекого расстояния, и мне удалось все увидеть.
         Дворцы один краше другого, с садами из цветов, плодовыми деревьями, фонтанами, уютными бассейнами и многочисленными рабами.
         Кстати, заметил, что рабы, принадлежащие знатным господам, презрительно относились к рабам из более бедных сословий.
         Все общество разделялось на столько каст, что даже не пытался разобраться. Каждый египтянин знал свое место и подчинялся условиям существования, раболепно преклоняясь перед вышестоящими сословиями.
         После религиозных отправлений состоялся праздник. Зрелище, которое иначе, как грандиозным карнавалом с колоритными местными обычаями и не назовешь. Весь город веселился, танцевал, угождая себе всевозможными аппетитными яствами, до самой поздней ночи.
         Сначала в храм провели богато украшенного быка Аписа на заклание богам. Между его рогами прикрепили блестящий желтый диск, символизирующий Солнце. Быка набальзамируют после смерти и похоронят, как царскую особу в роскошной гробнице. Потом началось народное гуляние. Бойко шла торговля сладостями, фруктами, вином, игрушками для детей и горячими лепешками с ароматным жареным мясом.
         Девушки в полупрозрачных платьях из материала, напоминающего тонкую вуаль, танцевали с бубнами, тамбуринами и трещотками в форме человеческих рук, играли на свирелях, арфах и на неведомых мне музыкальных инструментах, создавая немыслимый шум. Юноши кружились вокруг танцовщиц, осыпая ленточками и позолоченными бляшками с отверстием посередине. Девушки подхватывали бляшки и вдевали их тут же себе на веревочку, перекинутую на шею.
         Многие египетские дамы были настолько разряжены, что походили на экзотических кукол, с длинными вязаными бомбончиками в замысловатых прическах.
         Я не остался до конца праздника, но древний Египет с дружелюбным и простоватым населением, высоким уровнем строительства и тысячелетними традициями, произвел благоприятное впечатление. А впереди меня ждали не менее увлекательные путешествия.
         Месопотамия, Шумер, красавец Немрод, Вавилон с висячими садами, древнеарабский восток, ранняя цивилизация Ур, древнейший город в девятом тысячелетии Чатал-Эаюн, где попасть в прямоугольные соты жилищ можно было только при помощи лестниц. Также посетил Аккад, династический период Китая, своеобразную и очень жестокую цивилизацию Инков в Северной Америке. Индию, Миносскую культуру на Крите, острова Родос и Санторини.
         Кроме того, побывал и в самых ранних европейских цивилизациях, отдаленных от нашей в десять – двенадцать тысяч лет тому назад.
         Сельское хозяйство и охота являлись в те времена главными отраслями хозяйства, это хорошо известно, а вот быт и культура людей в те времена очень мало изучены, и то, что я приносил оттуда в виде фотографий и образцов бытовых предметов, ценилось буквально на вес золота, если, конечно, удавалось доказать, что все это настоящее.
         В музеях меня засыпали вопросами, где я беру такие уникальные вещи, и часто с недоверием возвращали их обратно.
         «Явная подделка, - утверждали эксперты, - не могла так хорошо сохраниться».
         Показывал и видеозаписи с приложением фотографий, интересуясь, насколько правдоподобно заснято. Ссылался, разумеется, не на машину времени, а на знакомых документалистов, снимавших якобы исторические фильмы.
         «Неправдоподобно, - убеждали меня маститые историки, - слишком много деталей, которые не могли существовать в те времена. История просто не сохранила эти сведения, но как снято…
         Люди, здания, сцены, компьютерная комбинированная съемка, выше всяких похвал. Нет слов! Просто блеск! Гениально! Потрясающе…но, неубедительно. Какой сумасшедший миллионер субсидировал этот исторический проект? Почему меня не привлекли в качестве эксперта? Я бы посоветовал…»
         Какие нужны доказательства, что мое изобретение способно разбить все незыблемые устои и добавить множество ярких красок в привычный исторический фон?
         Ни один археолог или эксперт не сумеет воссоздать достоверно то, что увидел я!
         Но самым захватывающим и запоминающимся из всех выходов  в хронопространство стало путешествие в Древний Рим. До сих пор не могу придти в себя после проведенных там двух недель. Правда, не собирался оставаться там так долго, рассчитав, что будет вполне достаточно и одного дня.
         Время прибытия: 4 февраля 296 года нашей эры, 6 часов утра.
         Немного не рассчитал расстояние и вышел только в окрестностях Вечного города. Судя по дорожным столбам с указателями древнеримских мер, где-то не менее чем в десяти километрах от столицы Италии.
         Но прежде, чем я определил, где нахожусь, обнаружил вокруг себя сумрачный лес, утопающий в предрассветном тумане. Долго плутал по лесным тропинкам, пока не услышал постукивание деревянных колес по мощеной выглаженными булыжниками дороге. Выйдя на стук, увидел проезжавшую мимо повозку, покрытую серым полотняным  шатром. Повозка, запряженная двумя резвыми лошадками, быстро удалялась и скоро растворилась в полутьме. Через несколько минут меня нагнал похожий экипаж, затем другой и бесконечной чередой повозки потянулись в одном направлении. Рим! Все дороги, как известно, идут в Рим, и, разобравшись для уверенности в дорожных указателях, этих белых обелисках, метра два в высоту с цифрами, выгравированными на них и названиями поселков и городов, я бодро зашагал в направлении Вечного города.
         Нетрудно догадаться, что местные землепашцы везут свой товар на продажу, что и мне предстояло, только вот своим ходом добираться утомительно. Я осматривался по сторонам, изучая сельскую местность, уступая все чаще и чаще дорогу не только крестьянским подводам и почтовым колесницам, но и пассажирским экипажам в виде вытянувшихся карет, сцепленных друг с другом. Кареты были завешаны разрисованными шторами и определить, кто в них находился, не представлялось возможности. Восемь или десять лошадей бойко волочили за собой эту процессию. Один из экипажей неожиданно остановился вровень со мной, и возница, высунувшийся из первой кареты, предложил подвезти. Я не преминул воспользоваться оказанной честью и занял место, покрытое мягкой шерстяной подстилкой рядом с ним.
         Дал ему одну безделушку, приготовленную для продажи, чем он вполне удовлетворился.
         Мы подъезжали к Риму, и вместо небогатых, но благоустроенных крестьянских домиков с палисадниками и возделываемыми полями, стали появляться и крупные виллы.
         Они выглядели очень впечатляюще. Совсем, как современные здания, словно не существовало промежутка почти в две тысячи лет, за исключением стоянок для лошадей вместо автомобильных паркингов.
         Четырехугольные белые постройки с зарешеченными деревянными ставнями далеко выступающими балконами и красной черепичной крышей были очень ухожены и поражали размерами. В основном, двух-трех этажные, но попадались и значительно выше, а по периметру участков некоторые занимали площадь футбольного поля и больше.
         В середине каждой из вилл располагался просторный двор, украшенный цветущими парками, аллеями, статуями, фонтанами и бассейнами с мозаичным дном. Все здания построены из белого известняка и камня, с проходящими сквозь них коридорами и заканчивающимися с двух сторон флигелями. Деревянные укрепления в стенах перекрещивались между собой, образуя сочетание параллельных и перпендикулярных линий, что придавало им восхитительный и незабываемый вид.
         На золотистых полях, простирающихся, на сколько хватало глаз, трудилось множество людей, несмотря на ранний час. Везде располагались загоны для скота, амбары, виноградные давильни, пасеки, голубятни и другие сельскохозяйственные объекты.
         На проселочных дорогах полным ходом шло сооружении новых домов и подъездных путей. Часто попадались таверны и маленькие лавки со всевозможным товаром. Еще не въехав в город, я имел возможность убедиться, насколько правы историки, утверждающие, что наши современники не представляют, насколько мощной и развитой была Римская империя. Она далеко обогнала своих цивилизованных соседей, и даже последующие эпохи, до самых последних, во многом уступали ей. В принципе, все сферы деятельности перенимались из Римской империи, хотя ее предвестницей являлась греческая цивилизация, уступавшая, однако, в военном отношении итальянской.
         Передо мной предстал яркий и самобытный мир, обещавший немало интересных и неожиданных открытий. Хотя я основательно изучил его по историческим книгам, но это даже в малой степени не давало представления, что я увижу в реальности.
         Какая книга с рисунками может сравниться со звуками красками, запахами, жизненными сценами и кипящей динамичностью цивилизации, со всеми ее особенностями?
         Единственную ошибку я допустил, что не захватил с собой теплой одежды. Мне порядком надоело жариться на солнце, и в Рим я отправился в конце зимы, посчитав, что это наиболее подходящее время для путешествия в южном итальянском климате. А сейчас я зябнул в своей тоге, которую сшил из двух простыней, закрепив застежкой на плече. Очень примитивно однако, поэтому за знатного господина меня никто не принимал, и особо с моей персоной не церемонились. Толкали и пихали на каждом шагу, пока я не понял, что здесь надо уметь лавировать в толпе и уступать дорогу более привилегированным членам общества.
         Экипаж, наконец, прибыл в Рим через просторные каменные ворота с толстыми металлическим створками, искусно вделанными в стену, названую по имени императора Аврелиана. Наверху стены по широким бастионным дрожкам гордо прохаживались вооруженные стражники и были установлены через каждые несколько метров защитные устройства. Проехав еще несколько сот метров по просторным площадям и скверам с памятниками и фонтанами, правда, сильно запыленными, экипаж остановился в большом дворе. Двор был забит тавернами, харчевнями, лавками и массой людей которые услужливо встречали прибывших, а вся внутренняя территория запружена конными подводами и пешими носильщикам с ручными повозками. Опытный глаз носильщиков мгновенно различал потенциальных клиентов – богатых господ с тяжелой поклажей и презрительно отворачивался от бедных.
         Дальше пошел пешком, добрался до блеклых и унылых жилых застроек квадратной формы, между которыми встречались и более красивые.
         В этот утренний час встретил довольно много народа, слонявшегося на узких, грязных улочках. Дома, высотой в три – четыре этажа, но среди них встречались и повыше, не баловали архитектурной выдумкой, как загородные виллы. Первые этажи были полностью отданы во власть  лавочек, вторые этажи занимали богатые жители, поэтому они оборудовались маленькими балконами, а на верхних располагались бедняки, составляющие значительную часть римских горожан. Балконы украшались ковриками, занавесками от солнца и горшочками с цветами на перилах. На некоторых балконах спали на кушетках люди, укрывшись шерстяными одеялами. Кое-где из домов слышалась визгливая ругань, по лестницам между этажами и на улочках бегали дети, одетые в туники, платьица, штанишки и обутые в кожаные сандалии.
         Около каждого дома находился фонтанчик, иногда полуразрушенный, но чаще с красивой скульптурой. Оттуда жители набирали воду, унося ее в жестяных бидонах и ведрах или кувшинах, подвешенных на коромысло.
         Некоторые таверны и лавочки были еще закрыты деревянными ставнями, другие уже открыты. Из них доносились соблазнительные запахи свежевыпеченного хлеба и жареного мяса, приправленного шипящим маслом и специями.
         Попав на крошечный, полупустой базарчик, я быстро продал мелким торговцам заранее приготовленные к продаже оригинальные современные побрякушки.
         Разжившись местной валютой, приятно отяготив себя ассами, сестерциями и динариями, почувствовал себя гораздо увереннее. Отдохнув немного в одной таверне и отведав прохладного виноградного вина с порцией жареной рыбы, обсыпанной запеченными овощами с сыром, направился в центр города. Купил в первой же попавшейся на пути меховой лавке теплую куртку на подкладке из овечьей шерсти и карту города на двойном рулончике с пергаментом.
         Самодельными картами бойко торговали мальчишки, сразу определив во мне чужеземца. Заодно,  за один асс, за мельчайшую по стоимости монетку, провели меня в общественный туалет, где, кроме всех безотлагательных дел, можно было помыть руки из источника в каменной нише.
         Город был оснащен канализационными и водопроводными системами, с вызывавшими уважение масштабами проведенных строительных работ.
         Конечно, Древний Рим ассоциируется, прежде всего, с могущественными императорами, бесправными рабами, великими битвами, жестокими гладиаторскими играми, но, попав в этот мир, видишь сначала не это, а обыденную жизнь, похожую на сегодняшнюю, но со многими различиями, разумеется.
         Ориентируясь по карте, тем не менее, тут же заблудился и долго бродил по улочкам, не в силах оторвать любопытного взгляда от жизни городских обитателей.
         Их одежда пестрела всеми красками и фасонами: и теми, что обычно представляется в эту эпоху, и теми, что трудно даже вообразить. Впрочем, в Риме жили и гостили представители народностей со всего мира.
         Женщины в отношении одежды, обуви и причесок всегда превосходили мужчин в выдумке. Одни подчеркивали в ней свою строгость и благонравие, другие, наоборот, стремились перещеголять друг друга в распущенности. Многие женщины аккуратно перевязывали сложные прически  приколками и ленточками вокруг головы, а некоторые ходили растрепанными или коротко стрижеными, как бы отстаивая свою независимость.
         Горожане привычно направлялись  по своим делам или сидели на крылечках, лениво зевая, и вели долгие беседы с соседями.
         Нищие рассаживались по углам, дети, как угорелые, носились по каменным тротуарам с шумом и что-то выкрикивая, или чинно вышагивали в гимназию. Одни сами, другие в сопровождении рабов, которые несли в руках холщовые мешочки с рулонами пергамента и деревянными дощечками.
         Отличить, кстати, кто являлся  в этом людском потоке рабом, а кто свободнорожденным, для такого неопытного человека, как я , практически невозможно. Поэтому мое описание не претендует на полную объективность, а дает представление только в общих чертах.
         Большинство улиц, как в жилых кварталах, так и в ремесленных, были довольно узковаты, лишь расширяясь при впадении их в огромные площади.
         Обтекая площади с колоссальными и роскошными сооружениями, как острова в реке, улочки снова резко сужались.
         Древний мир населяли и братья наши меньшие, чувствуя себя полноправными жителями Вечного города. Бездомные собаки, сбиваясь в стаи, скулили, выпрашивая объедки, или рылись в мусорных кучах. Кошки ловили зазевавшихся крыс, голуби и воробьи покрывали собой соборы и крыши домов и, слетая вниз, копошились на улицах и площадях в поисках хлебных крошек.
         На городских площадях, как и в нынешние времена, голубей кормили из рук заботливые мамаши, забавляя своих малышей.
         Уборщики грузили мусор на повозки и куда-то отвозили.
         Кто-то играл в таверне в кости, громко ругаясь. Лавочники зазывали посетителей, в мастерских кипела работа, и оттуда доносился неприятный запах кожи и гари.
         Целое представление начиналось, когда на узкой улице съезжались конные повозки. Знатным господам или вооруженным до зубов всадникам угодливо и сразу уступали дорогу. А если встречались равные по рангу, то начиналась разборка, кто кому уступит место, а сзади напирали другие, и таким образом создавалась пробка. Также, часто четверо рабов несли на плечах крытые носилки, типа китайского палантина, с богатой римской публикой. Местные богатеи могли спокойно потесниться и спокойно разойтись, но, обладая спесивым и заносчивым характером, и уверенные в собственном превосходстве, не желали уступать первыми. Я, например, наблюдал любопытную и забавную сцену.
         Две пары разукрашенных покрывалами носилок, напоминавших кареты, уперлись лоб в лоб на узковатой улочке и остановились.
         Молодые, мускулистые рабы стояли, тяжело дыша, нагруженные знатными господами, не зная, что предпринять. Они о чем-то шептались, как вдруг из одних носилок высунулась вальяжная дама, развалившись на мягких подушках, с пушистой белой кошечкой в руках. Она принялась осыпать бранью рабов-носильщиков противоположных носилок: «Что вы стали, как вкопанные! Ослиное отродье! Не видите, кого несут? Вот прикажу всыпать вам под хвост перца и взгреть заднее место бичом! Сразу тогда узнаете, как со мной дело иметь!»
         «Наша госпожа приказала нам никому не уступать», - вежливо ответил ей один из рабов.
         «Ваша госпожа! – взъярилась дама с кошечкой еще пуще, - да я прикажу эту наглую проститутку выпороть вместе с вами! Прочь с дороги!»
         «Это кого тут ты собралась выпороть? – чуть не вывалилась из кареты не менее важная дама, гневно сверкая очами и позвякивая грудой сережек и драгоценными ожерельями на руках и шее. – Ведьма старая! Кого ты проституткой назвала? Жену сенатора Гнея Такула? Да тебя, змеиная шкура, завтра не в карете, а в гробу нести будут! Да за такую стерву уродливую ни одну погребальщицу и за сто талантов плакать не заставишь! С кем ты…а…а…приветствую, Эмилия, ты так похорошела, что не сразу и узнала. Как твой муженек достопочтенный поживает? Успеха ему и здоровья!»
         «И тебя приветствую, Фульвия. Все нормально. Муж мой снова в отъезде за товаром в Африку поехал. Вернется не скоро. Красота, а не жизнь! Давно не виделись. Приходи ко мне завтра вечером, у меня гости собираются, сам Полибий будет читать свои новые вирши, а потом…сама увидишь…Только приходи без мужа…не пожалеешь!»
         «Обязательно приду, - отвечала Фульвия елейным голоском и грозно прикрикнула на безмолвных рабов, - посторонитесь же, наконец! Ох, давно я вас не наказывала!»
         Кареты-носилки протиснулись впритирку к стенам и продолжили свой путь. Важные дамы, обменявшись милыми улыбками, исчезли за шелковыми занавесками.
         Через некоторое время, порядком притомившись, я подошел к огромному квадратному зданию, на карте он обозначался как  Форум. Внутри по всей окружности располагались лавки, деловые конторы и складские помещения.
         В середине Форума находился фонтан со статуей Хебы – богини Молодости, с чашей в руках. Чуть дальше - статуя бога покровителя города с трезубцем и других богов.
         Рядом с небольшим базарчиком на мраморном помосте давали представление жонглеры и акробаты.
         Напротив базарчика возвышалась базилика, большое здание с греческим фронтоном. В нем заседали городской совет, судебные власти и находилась библиотека со свитками судебных законов. Также хранился и архив по делам обвиняемых. Все эти сведения содержались на табличках, высеченных на стенах здания.
         Я обратил внимание, что около одного помещения носильщики сгружали с повозок корзины и узы, помогая их обладателям занести поклажу внутрь. На жилой дом не похоже, а…конечно, это же древнеримская гостиница! Не постоялый двор, что видел в сельской местности, а самая настоящая гостиница, хоть и с убогим видом. Не долго думая, зашел туда и обратился к одному из хозяев, сразу различив, кто есть кто в гурьбе народа. Знаками показал, что нуждаюсь в жилье. Неприветливый хозяин со связкой больших ключей на поясе, что-то бурча на ходу, провел меня по пыльному и дурно пахнущему коридорчику внутрь своего заведения. Мы поднялись по ступенькам на второй этаж, переступив через мертвецки пьяного мужчину и, открыв одну комнатушку, больше похожую на тюремную камеру, хозяин пропустил меня вперед.
         Перед моими глазами предстали во всей своей невзрачной красе столик, кушетка, застеленная поблекшей простыней, стульчик с поломанной ножкой и обшарпанные серые стены, сплошь испещренные надписями и рисунками фривольного содержания.
         Один из рисунков, выполненный, несомненно, рукой талантливого художника, был красноречивей всех слов. Надпись под ним явно означала: «Хозяин! Я промучился за свои деньги всю ночь!  Где ночной горшок?»
         Пусть и примитивно, но как временное пристанище меня устраивали и эти тюремные условия. Лишь бы немного отдохнуть. За один день Рим хорошо не осмотришь. Увидев перед собой четыре растопыренных пальца на одной руке и один на другой, что имелось в виду деньги и дни, я отсчитал четыре одинаковые серебряные монетки и протянул их владельцу гостиниц. На его одутловатом лице растянулась подобострастная улыбка. Он что-то сказал, показав пальцем вверх. Я понял, что он имеет ввиду. Хозяин просил четыре сестерция – крупные бронзовые монетки, а я предложил ему четыре динария, что гораздо больше. Наверное, он не успел даже сообразить или поверить, что меня, такого наивного чужестранца, можно легко обмануть.
         Не растерявшись, я принял уверенное выражение лица и, напустив важность на свою персону, пошел по ступенькам наверх. При этом небрежно похлопал себя по кошелку, плотно набитому монетами. Мужчина засеменил за мной, уважительно направляя на четвертый этаж, самый верхний.
         Там уже располагались почти настоящие двухкомнатные хоромы. Балкончик, мраморный столик с чашей воды, широкая кровать с пушистым одеялом, бахрома над кроватью. В стороне под большим шкафом для одежды и вещей разместились ночные горшки, а в углу стоял длинный, кованный металлическими застежками, дубовый сундук.
         Я расщедрился и дал еще один динарий на чай.
         Владелец гостиницы рассыпался в любезностях и проводя руками по воздуху, принялся что-то объяснять. Мне показалось, что он хочет еще и притащить вешалку для моей куртки. Кивнув головой в знак согласия, я с удовольствием растянулся на мягкой кровати. Не прошло и двух минут, как дверь распахивается и назойливый хозяин, тараторя без умолку, приволок мне вместо вешалки четырех молоденьких девушек. Не слишком хорошо, оказывается, я понял расплывчатые объяснения.
         Девушки призывно подмигивали и грациозно выгибались, демонстрируя прелестные формы. Они покачивали бедрами, выдвигая стройные ножки из глубоких разрезов коротких туник, а одна вообще скинула ее, оставшись ни в чем.
         Довольно приятные молодицы, надо отметить, готовые тут же запрыгнуть в постель. Но сейчас меня это развлечение не интересовало. Я отрицательно замахал руками, отказываясь от соблазнительного выбора.
         Девушки разочарованно хмыкнули, а хозяин им прошептал какую-то глупость, отчего девицы оглушительно рассмеялись и убежали.
         Не успел я закрыть глаза, как снова на пороге появляется нахальный владелец, подталкивая впереди себя двух испуганные мальчиков, лет семи-восьми, одетых в узенькие набедренные повязки.
         Не выдержав, я крепко выругался по-русски, и вся троица мгновенно испарилась.
         Закрыв дверь на ржавую защелку, я, наконец, остался в одиночестве, и имел возможность спокойно отдохнуть до вечера. А вечером договорился с хозяином, что останусь в номере на несколько дней.
         Тот не возражал и согласился получать деньги за постой не сразу, а за каждый день.
         Я продолжал обследовать Вечный город, обходя квартал за кварталом и площадь за площадью. Меня интересовало практически все. Строительные способы сооружения домов, храмов и акведуков, внутренне убранство дворцов и жилых зданий, общественное устройство и рынок рабов.
         Но не все, к сожалению, сумел посетить. На заседание римского сената простым гражданам вход запрещен, так же, как  и в некоторые другие места. Не смог осмотреть, например, храм Эскулапа, расположенный на маленьком острове реки Тибр. В храм Весты, отданный в полное распоряжение женщин, даже близко не подойти.
         Весталки перекрыли все подходы к храму на близлежащих улочках, пропуская только представительниц прекрасного пола.
         Но вот в другие общественные заведения заходил без всяких проблем. В театр Марцелла вход стоил всего два асса, в большой цирк, где состязались колесницы, один сестерций, в бани Трояна один асс, а в бани Каракаллы, самые роскошные и помпезные, пускали бесплатно. На банях, кстати, следует остановиться особо. Я сначала даже не смог поверить, когда вошел внутрь, что нахожусь в бане.
         Перед моим взором предстал неописуемой красоты дворец, расположенный среди обширных живописных парков, спортивных площадок для борьбы и упражнений, комплекса очаровательных фонтанов и грандиозных статуй. Центральный холл сверкал отсветами солнечных лучей на расписанных фресками лепных потолках и мраморных стенах. В холле стояла торжественная тишина, нарушаемая лишь возгласами людей и всплесками изумрудно-прозрачной воды в бассейнах. В бани приходили мыться, купаться и париться простолюдины и господа-патриции со своими рабами. Также встречаться со знакомыми, гулять в парках, заниматься гимнастическими упражнениями и посещать библиотеку. Можно было даже заказать чтеца за отдельную плату, и наслаждаться произведениями древнегреческих и древнеримских классиков во время принятия банных процедур. Мужчины и женщины купались отдельно, в выделенное заранее время. В более ранние периоды римской цивилизации бани посещали все вместе, что вызывало многочисленные нарекания и недовольства и мужского населения и, особенно, высокопоставленных древнеримских матрон. Они считали ниже своего достоинства мыться вместе с мужчинами и требовали отделения. Эти просьбы позднее были удовлетворены римским сенатом.
         Центральный холл рассекался на несколько длинных коридоров. Один из них вел в предбанник, охраняемый двумя мускулистыми охранниками. Там оставляли всю одежду, а затем направлялись в просторные залы с бассейнами с холодной и горячей водой ил в громаднейшие купальни среди высоких, расписных колонн. В купальнях вода чуть подогревалась до приятной телу температуры.
         Трудно описать все это неслыханное великолепие. Мозаичная расцветка, мраморное покрытие, картины и скульптуры во всю длину стен поражали воображение. Парные и массажные кабинеты окружали расположенные в центре бассейны с целебными источниками, выполненные в виде фонтанчиков.
         Струи фонтанов были направлены на статуи божеств и нимф, играющих  с рыбками. Вся обстановка вокруг напоминала красивейшую музейную экспозицию. Наши современные бани в отношении красоты и изящества далеко отстали. Должен признать сей факт со всей очевидностью.
         В ту пору римляне еще не использовали мыло. Для удаления грязи и пота они сначала натирали тело растительным маслом или жиром, а затем соскабливали с себя все маленькими скребками. Скребки, сделанные из металла, слоновой кости или дерева, были похожи на ложечки, лопаточки и крючки. Часто эту работу выполняли рабы, а затем массажировали своих хозяев. Кто не имел рабов, мог их нанять в отдельном кабинете за небольшую плату.
         Я сидел в просторной комнате для отдыха, отдыхая после парилки, и наблюдал вместе с несколькими присутствующими необычную картину. Недалеко от меня находился бородатый старик без правой руки почти до самого плеча и с ужасными шрамами на груди. Он, кряхтя, ни на кого не обращая внимания, начал тереться спиной об острый изгиб мраморной стены.
         Все присутствующие в бане удивленно уставились на него, а один молодой мужчина с властным выражением лица встал со своего места и подсел к старичку. Я примерно могу передать содержание их беседы, так быстро освоил главные слова и наиболее употребляемые фразы в древнеримском лексиконе.
         «В чем дело? Почему ты трешься спиной об косяк этой стены? – недовольно спросил мужчина, - у тебя нет жалких пяти ассов на массаж у раба? Так попроси кого-нибудь, тебе не откажут и дадут! Это лучше, чем уподобляться животному и оскорблять взгляд благочестивых людей! Идем со мной в массажную, я заплачу за тебя!»
         «На эти жалкие ассы я могу себе купить хлебную лепешку, кусок сыра и чашу вина на целый день, а на все остальное денег не имею, - с достоинством ответил старик и с тяжелым вздохом добавил, - видно не заслужил больше за  долгие годы службы в легионе, охраняя подступы империи от варваров, а просить подачку легионеру, прошедшему две кампании и заслуживающему лавровый венок за храбрость, такого позора себе не желаю!»
         «По тебе видно, что был легионером, - уже мягче продолжал суровый мужчина, - а в какой когорте, под чьим командованием?»
         Старик выпрямился и четко промолвил: - «Центурион второй когорты гастатов, седьмого легиона Юпитера. Под командованием военного трибуна Антония Публия, пусть будет ему легкой дорога в Аид».
         «Самого Антона Публия! – изумленно вскричали вдруг все отдыхающие, внимательно прислушиваясь к разговору, - а ты случайно…»
         «Участвовал, - как видно, о чем-то догадавшись, кивнул старый легионер, в той самой кампании против персов под Эдессой и руку там, кстати, потерял. Слишком многочисленная армия персов…да, не рассчитал император Валерий…сгинул в персидской темнице».
         «Вы настоящие герои! – послышались восхищенные возгласы, - такое поражение стоит любой победы!»
         «К сожалению, сенат…» - начал объяснять старик, но ему не дал рассказать молодой мужчина.
         «Зато римские граждане так считают, - с жаром закончил он и обвел рукой всех присутствующих, - Пента Луций приглашает завтра после полудня достойно чествовать героя! Вы все почетные гости!»
         «Пента! Луций! – вскочили все на ноги и почтительно склонились перед господином, - простите, что не признали…»
         «В голом виде мы все равны, - с усмешкой успокоил тот, хлопнув по плечу старого воина, - я пришлю за тобой носилки…»
         «Спасибо, Пента, - встрепенулся старик, - я сам дойду, но право, я не заслужил такой чести…»
         «Заслужил, - заверил знатный патриций, и щелкнул пальцами голому юноше. Очевидно, рабу, стоящему рядом, - сделай ему массаж, и смотри у меня, если он пожалуется…»
         «Кто такой  Пента Луций? – спросил я у своих соседей, когда мы выходили из комнаты отдыха, - и где  он живет?» На меня вскинулись изумленные глаза: - «Не знаешь? Откуда ты, чужеземец, это же один из богатейших людей в Риме! Где он живет? Он не живет, а празднует! У него несколько имений в провинции, а в Риме самая богатая вилла. Ее найти легко. Пройдешь по Гончарной улице до Бычьего рынка, оттуда на площадь Великого Эмилия, где  увидишь дворец со статуями Геры и Деметры. Там и обитает счастливейший из смертных! Да, смотри, чужеземец, не с пустыми руками приходи…»
         Когда еще представится такая возможность, как посещение сильных мира сего в Римской империи?
         Назавтра появился по указанному адресу с дорогим подарком. Маленькая статуэтка всадника, столь искусно вырезанная из дерева, что и конь и всадник выглядели как живые.
         Дворец со сверкающими на солнце мраморными колоннами оказался настолько роскошным, что трудно поддается описанию. Слуги провели меня по длинному и широкому холлу, устланному атласными коврами и с картинами на стенах в огромный зал. В зале уже были расставлены столы с обильными яствами, а на кушетках возлежали гости, мои старые знакомые из бани и еще какие-то важные господа с лавровыми венками на макушках. Я немного опоздал.
         Через несколько минут в зал вошел Пента со стариком. Началось пиршество. Рабы подносили все новые и новые угощения, разливая по чашкам холодное вино.
         Гостей развлекали танцовщицы, жонглеры, акробаты и музыканты.
         Все смеялись, о чем-то вели оживленную беседу, в которой, к сожалению, не мог участвовать. Я не знал, удобно  ли будет извиниться и уйти, так как чувствовал себя в этой компании не слишком уютно поражаясь, как много пищи поглощают высокие гости.
          Я удовлетворил свое любопытство, не говоря уж об аппетите, а тут рабы внесли на огромном подносе еще и целого фаршированного страуса, обсыпанного ананасами, апельсинами, яблоками и виноградом.
         Я даже подумал, что несут живого страуса, так мастерски он был приготовлен поварами!
         Какой желудок может выдержать такое надругательство над собой? Но гости радостно приветствовали новый деликатес громкими восхвалениями хозяина виллы. А Пента также приготовил и новое развлечение. Хлопнув в ладоши, он что-то приказал. Танцовщицы и циркачи убежали, и на смену им вышли две девочки лет по двенадцати. Совершенно обнаженные, если не считать туго затянутых кожаных ремешков с железными набалдашниками на запястьях и лодыжках. Рабы быстро поставили на пол множество кинжалов острием вверх таким образом, что между ними едва могла пройти и коснуться пола маленькая детская ступня или ладошка.
         «До крови!» - властно приказал хозяин, хлопнув в  ладоши.
         «До крови!» - повторили гости, отложив тарелки и ножи в сторону. Они довольно улыбались, предвкушая увлекательное зрелище.
         Дети начали ловко танцевать, избегая прикосновения к кинжалам. Их лица покрылись красными пятнами от напряжения, а ножки выбивали почти синхронный ритм движения.
         «На руках!» - снова раздался крик Пенты.
         Девочки, как заправские акробатки, перевернулись в воздухе и начали плясать на ручках.
         «Ноги!»
         Девочки снова перевернулись. Я никогда ничего подобного даже не представлял, а гости начали делать ставки, кто споткнется первой. Хозяин тоже с кем-то поспорил и снова приказал: «Руки! Быстрее!»
         Ритм увеличился. Усталые ручки задрожали, истекающие потом лбы почти касались острых лезвий. Сытые и пьяные зрители тоже начали кричать: «Быстрей! Быстрей!» И вот оглушительный вопль раздался на весь дворец. Одна из девочек, описав дугу над кинжалами, падает на пол, едва успев выскочить из опасной зоны. Сделав сальто, она приземлилась на ноги, не задев острия. Гости зашумели, решая, кто, сколько кому должен.
         Пента протянул не оступившейся девочке чашу, насыпав туда мелкие монеты. Она схватила ее и убежала. Другая осталась стоять с поникшей головой.
         «Иди сюда» - подозвал ее  Пента Луций.
         Девочка повиновалась, почти вплотную приблизившись к нему. «как мы узнаем, кто выиграл? – повысил голос Пента, - я же сказал, до крови, где кровь?»
         Девочка молчала, еще ниже опустив головку. Ее грудь учащенно вздымалась, а кончики пальчиков нервно подрагивали.
         «Я спрашиваю, где кровь! – взревел хозяин, - обмануть нас решила!»
         Несчастный ребенок протяжно заскулил и бросился на колени.
         «Я случайно…случайно….»
         Пента взмахнул рукой – «Сейчас будет кровь, бичевать ее!»
         «Не надо, не надо!» - в ужасе закричала обнаженная, вся мокрая от пота танцовщица.
         Грубые руки рабов схватили тщедушное тельце и перегнули через изголовье кушетки.
         Взвизгнул тонкий кожаный поясок и с силой впился в кожу пониже спины, оставив кровавый след.
         Девочка пронзительно заверещала, захлебываясь в крике. Где-то ударов двадцать она получила, сотрясая стены пронзительными воплями.
         Кровь залила все ее ноги.
         «Довольно, - остановил экзекуцию хозяин, - я выиграл». Девочку унесли. Потом еще были какие-то танцы и песни, но я уже не реагировал ни на что, потрясенный жестокой сценой.
         Ушел, не попрощавшись, но я не уверен, что Пента вообще меня заметил.

         Через несколько дней моего пребывания в Риме, в середине февраля, начался необыкновенный и красочный праздник под названием Луперкалий. Нарядно одетые римские жители собрались поблизости гротовой пещеры на Палантинском холме.
         Юноши, участники представления, переодетые в шкуры принесенных в жертву коз, бегали вокруг холма, хлестая зрителей ремнями из этих козьих шкур. По древнему поверью считалось, что тому, кто получит удар ремнем, будет сопутствовать удача в жизни и повышение плодородия. Молодые женщины со смехом и веселыми возгласами подставляли спины и руки, принимая легкие щелчки. Скорее всего те, кто не имел детей совсем или хотел иметь еще.
         Побывал после праздников в знаменитых театрах, на подмостках которых  каждый день происходило какое-то выступление. Комедии сменялись трагедиями, а благопристойными сцены соседствовали с непристойными.
         Зрители обычно приходили со своими мягкими подстилками. Сидеть на каменных сидениях все-таки жестко.
         Пронырливые мальчишки и тут развернули активную деятельность. За мелкую монету они предлагали подстилку напрокат, а за более крупную – для особых неженок и пуховую подушечку. Тут же продавались угощения, сладости, напитки, включая вино  и даже карикатурные куколки на героев пьес. Если кому-то не понравился спектакль, можно было оторвать голову куколке и оставить на своем сиденье.
         Как-то я услышал недовольную реплику в адрес одного слишком неестественно кривляющегося актера. «За такую игру не только куклу, но и артисту нужно голову отрывать!»
         Особенно мне понравилось состязание поэтов, комиков, мудрецов и ораторов, хотя я ничего не понял из их речи.
         Просто имел удовольствие от созерцания этого конкурса местных и приезжих талантов.
         Конкурс проходил у подножия храма божественного Клавдия на открытой площадке в парке, окруженном величественным дворцом.
         Побывал и на овеянных славой и, надо сказать, действительно захватывающем зрелище, скачках в цирке.
         Гигантский ипподром служил местом ристалищ колесниц. Иначе и не назовешь. Очень узкая песчаная дорожка с резкими поворотами не оставляла пространства для маневра. Чем больше коней запрягалось в колесницу, тем труднее было управлять ею.
         Начало гонки возвещал крупный государственный деятель, бросавший белый платок со своей возвышенной трибуны.
         Свыше десятка колесниц, составляющих четыре команды по три-четыре упряжки с жокеями, взметнув пыль, устремлялись вперед. Каждая команда одевалась в свой цвет: красный, белый, зеленый и голубой.
         Побеждала не отдельная колесница, а вся команда, которая в большинстве приходила к финишу.
         Каждый заезд состоял из семи кругов. Борьбы велась за место поближе к середине, огороженной каменными постаментами. С обеих сторон на них устанавливались по три высоких столба, гравированных резными рисунками. Это позволяло проходить наиболее короткий круг, особенно на крутых поворотах.
         Колесницы часто сталкивались друг с другом, переворачивались и кувыркались, калеча наездников. Но зрители были в восторге от такого шокирующего зрелища.
         Они делали ставки и, разделяясь на фанатичных болельщиков, поддерживали  любимые команды бурными возгласами радости или слали проклятья соперникам.
         Кто бы ни выиграл или проиграл, возмущенные зрители, потерявшие свои  деньги, обвиняли устроителей скачек в подлоге.
         Победителей гонок награждали овациями и крупными суммами, но гораздо больше, разумеется, получали хозяева скаковых коней. Мне запомнились больше не сами скачки, а предварительное выступление римских легионеров, показывавших свою силу, удаль  и ловкость. Самым впечатляющим была скоординированность их движений. После показа боевых построений, искусного владения оружием и многочисленных оборонных и наступательных средств, несколько тысяч человек выстроились во всю длину цирковой дорожки. Они образовали гигантскую «черепаху», закрывшись со всех сторон щитами. Не просто как попало, а плотно прислонили щит к щиту по определенным линиям. Получился железный панцирь где-то на полкилометра в окружности и метра четыре в ширину. По нему, как по дорожке, лихо проносились колесницы, пробежали груженые камнями повозки, запряженные быками, и под дружные рукоплескания и непрерывный свист, что означало особый восторг провели…слона с пятью танцовщицами на его спине!
         Легионеры стройными колоннами направились затем к выходу обсыпаемые цветами и кусочками разноцветной материи. Долго не смолкал овации, пока не объявили о начале скачек.
         В отношении развлечений Древний Рим был самым подходящим местом. «Хлеба и зрелищ» - требовала толпа и получала желаемое. Высокая культура сочеталась и мирно уживалась с самой низкой нравственностью. Наблюдал в Вечном городе бесчисленное множество проституток, обслуживающих в роскошных закрытых салонах высшее общество. Эти самые дорогие, а самые дешевые удовлетворяли страстное желание граждан попроще. Их прелести стоили сущие гроши и были доступны чуть ли не последнему нищему. Без платной женской ласки не оставался никто. Зато порядочные женщины практически не подвергались покушениям на свою честь.
         Как-то вечером зашел случайно в район за Троянскими банями. Все улицы кишмя кишели назойливыми женщинами легкого поведения, устраивающими настоящую охоту за мужчинами. Я еле выбрался оттуда целым. Молодые, старые, красивые, уродливые спорили и ругались меж собой, даже устраивая драки за выгодных клиентов. А клиентов в массе своей составляли  свободные от службы легионеры, гладиаторы, молоденькие парнишки и даже рабы-мужчины, которых отпускали на ночь хозяева, выделяя деньги на развлечения, очевидно в качестве поощрения или желая несколько облегчить тяжелую долю невольника. Но многие рабы выбирали девиц не для себя или не только для себя, а для своего господина или госпожи. Они договаривались с проститутками и уводили их за собой.
         Богатых патрициев я так и не заметил, видно, они считали ниже своего достоинства появляться в самом злачном месте, поручая выбор своим рабам. Мужской рынок живого товара тоже находился в этом районе, но гораздо более малочисленный и спокойный.
         Через две недели я уже неплохо ориентировался в окрестностях Рима, и проживание в этом очаровательном и жестоком одновременно городе мне в какой-то степени нравилось. Контрасты здесь прямо таки поразительные. Все перемешалось в этом огромном клубке противоречий и особенностей в поведении людей. Платная и бесплатная система государственного социального устройства проявлялась буквально во всем. Имелись деньги, нанимай лучших учителей или отправляй своих отпрысков в бесплатную школу, где их еще и кормили задарма. То же самое примерно и в медицине. Состоятельные клиенты приглашали врачей на дом, а простые граждане посещали госпитали и лечебницы.
         Государственные врачи освобождались от уплаты налогов, но им вменялось лечить больных совершенно бесплатно, когда те к ним обращались. Среди врачей были и женщины. Для обезболивания давали сильнодействующий спиртной напиток. Человек быстро пьянел и засыпал или частично терял чувствительность.
         Законы не соблюдались неукоснительно, и из истории известно о многих негативных периодах, связанных с беспредельной коррупцией и произволом диктаторов и тиранов. Правовая система основывалась на своде законов под названием Двенадцати таблиц. Примерно такую же роль, как и в наши времена, играли адвокаты. Их можно было нанимать за деньги, а постановлением суда они назначались бесплатно.
         Наказанием в основном являлась уплата штрафа или отправление в ссылку на определенный срок в отдаленные районы Римской империи. Могли лишить гражданских прав или отобрать имущество. Только самые злостные преступники приговаривались к смертной казни. Одних сразу казнили, других заставляли участвовать в гладиаторских боях. Им определяли ужасную смерть на потеху кровожадной публике. Кому-то быть отданным на растерзание диким животным, а кому-то выступить с оружием в руках против такого же преступника. Кто оставался жив, того по закону отпускали на свободу.
         Рабовладение существовало в различных формах и проявлениях. Одни являлись рабами частных граждан, другие – государственными. Многие рабы вынуждены были тяжело работать и подвергаться жестокому обращению, остальные, более счастливые, имели семьи и определенную степень свободы. Им позволялось даже иметь дома и хозяйства, зарплату и возможность приобрести и своих рабов. За определенный выкуп они откупались от хозяев и также иногда их отпускали в виде награды или особой милости.
         Теперь это был уже не раб, а вольноотпущенник, со всеми правами римских граждан. Эта значительная прослойка общества приобретала немалое влияние в экономике и политике.
         Каждый гражданин сам определял степень своей занятости. Работу можно было найти при определенных стараниях, но мало находилось желающих заниматься строительством или другим тяжелым трудом наравне с рабами. Также и с другой работой, не требующей высокой квалификации государственного служащего или ремесленника.
         Безработные получали пособие от государства без всяких условий. На пропитание и некоторые затраты хватало, кроме того, твой голос покупали на предстоящих выборах в Сенат. Кандидаты на выборную должность набирали себе целую ораву клиентов, выдавая им мелкие суммы денег и постоянно устраивая те или иные угощения. Как они там разбирались, я не вдавался в подробности. В общем, в Римской империи, худо или богато, но прожить мог каждый.
         Без жалованья или пособия не оставался никто, ни воин, ни рабочий, ни служащий. Бедность и нищета существовали, но голодных я не заметил. Возможно, что-то упустил или не понял, но именно такое сложилось впечатление. Конечно, без описания животрепещущих гладиаторских игр, мое повествование окажется неполным.
         Трудно представить современному человеку как они выглядели в действительности, несмотря на обилие исторических сведений. Только очевидец способен дополнить эту знаменитую картину. Одним из таких очевидцев довелось стать и мне.
         Присутствовал на играх в течение целого дня, во время очередных празднований, которые проводились по всякому поводу, а чаще вообще без повода. Если очередному богатому соискателю на народное признание захотелось стать известным, то он выдумывал повод для организации популярного зрелища. Этих политических деятелей называли эдипами. Гладиаторские игры были любимым развлечением римских граждан и служили в некотором роде средством удовлетворения низменных страстей толпы плебеев. Многие умные и порядочные жители Вечного города открыто возмущались нездоровыми интересами общества к жестокости и крови. Тем не менее, возмущаясь, обычно занимали первые, самые дорогие  ряды в амфитеатрах. Через несколько часов они уже ничем не отличались от бушующей толпы, требующей все новых и новых кровавых сцен. Конечно, находились и такие, кто, посмотрев один раз, давал себе зарок больше не возвращаться на трибуны. Но я предполагаю, таких было явное меньшинство. Римские стоики, ораторы и философы называли это явление «необходимым злом».
         В каждом человек, утверждали они, присутствуют две природных страсти: «огонь и вода». Они должны уравновешиваться, то есть «огонь» - это зло, а «вода» - это добро. Если что-то перевешивает, это ненормально. Человек должен удовлетворить страсти или вынужден удовлетворить. Женщина с горящими от возбуждения и похоти глазами с удовольствием наблюдая дикие сцены насилия, может быть любящей и нежной матерью, верной женой и ценительницей искусства. Жестокий мужчина, пытающий и убивающий своих жертв, преступник и насильник, может заплакать от умиления при звуках трогательной музыки. Поэтому понятие «падение нравов» весьма относительно. Если есть не запрещающие, а сдерживающие в разумных пределах силы, то «огню» не дают распространиться, чтобы он не стал всепожирающим и уничтожающим.
         В него только подкидывают немного топлива, чтобы он не затухал. Затухая, он раскидывает искры в самые неожиданные места, готовые вспыхнуть ярким пламенем. Не найдется в мире воды, чтобы затушить такой пожар.
         Конечно, слишком много топлива в огонь страстей тоже плохо, тогда закипает и испаряется вода. На гладиаторских играх выступали специально обученные люди, военнопленные, преступники и сторонники иного вероисповедания.
         Тем гладиаторам, которым удавалось выжить в битве, доставалась и слава и почести, и деньги и свобода. Они пользовались огромной популярностью и любовью народа.
         Колизей, эта арена – колосс, производит впечатление даже своими современными развалинами, а тогда он являлся настоящим чудом света. Описывать его красоту, совершенство и технические возможности не хватит никаких слов и сравнений.
         Праздник начался с самого раннего утра. Вся площадь со стороны статуи Траяна и Триумфальной арки светилась и блистала от рассыпанных лепестков из благоухающих цветов. Вокруг Колизея посетителей терпеливо поджидали расставленные в несколько рядов длинные столы. Они ломились от угощений. Между рядами столов стояли бочки с вином. Подходи каждый, ешь, пей, сколько влезет. Все бесплатно и в неограниченных количествах. Музыканты играли, танцовщицы и танцоры танцевали, певцы пели, поэты декламировали стихи, циркачи веселили честной народ.
         Все походило на невообразимый красочный и пышный карнавал. Огромные толпы людей стекались со всего Рима и окрестностей. Свободные граждане, вольноотпущенные, рабы, старики, дети, даже строгие служительницы храма Весты, поклявшиеся обетом безбрачия и высоконравственным поведением всю жизнь сложить богам мироздания, также приходили поглядеть на сражение и кровь.
         У входа в гигантские ворота всем желающим раздавали таблички с именами участников и предлагали заключать денежные ставки. Продавали входные билеты в виде круглых костяшек с проставленными на них номерками. Но только на первые и последующие за ним ряды. Начиная с центра до верхних галерок места были бесплатны. Над куполом Колизея опускали огромнейший шатер, укрывающий трибуны от солнца, оставляя освещенной только арену. По рядам проходили подростки с корзинками и подносами, предлагая холодные напитки, сладки булочки, изюм, финики, орешки и другие блага, включая вырезанные из дерева фигурки гладиаторов и животных.
         Публика рассаживалась по трибунам, ругаясь и выясняя отношения за более удобные сиденья. Меня вытеснили на самый верх галерки. Но оттуда все великолепно просматривалось. Зрением обладал хорошим и не особо расстраивался.
         Часа три заполнялись трибуны, и последним прибыл император Максимиан, правитель Западного региона римских владений, статный мужчина средних лет, с густой шевелюрой черных волос и молодцеватой бородкой. Его сопровождала многочисленная свита с сенаторами, военачальниками, стражниками-телохранителями и молодая разрумяненная жена в пышном одеянии с маленькой дочкой по имени Фауста.
         Минут через десять после прибытия самых важных особ из внутренних ворот амфитеатра выбежали несколько десятков юношей в коротеньких туниках с горящими факелами в руках. Они образовали круг и, высоко подняв факелы, замерли в неподвижности.
         Музыканты, сидевшее в специально отведенном для них ложе, на верхнем ярусе Колизея, заиграли бравурную музыку.
         Барабанщики в нижнем ярусе размеренно застучали, выбивая громкую дробь в такт музыке.
         Публика возбужденно загалдела, обсуждая предстоящие выступления и делая последние ставки.
         Но игры пока еще не начались так быстро. На арену Колизея, битком забитого десятками тысяч зрителей, из которых некоторые были уже пьяны и продолжали возлияние, вышел очень важный и напыщенный, как индюк, городской сановник в шелковой голубой тоге и с венцом на почти лысой голове.
         Полный, как пивной бочонок, краснощекий, с нанизанными на каждом пальце драгоценными перстными, он начал слащавым голоском восхвалять императора. Повернувшись к царственной ложе, толстячок склонился в полупоклоне и подобострастно защебетал, смешно размахивая холеными ручками. Если что-то забывал из приготовленной речи, разворачивал меленький свиток, зажатый в кулачке, водил по нему пальчиком, выискивая нужное слово, и снова рассыпался в восхвалениях. Говорил сановник долго, правильно, судя по самодовольному лицу императора Максимиана и улыбке его очаровательной жены, но непонятно о чем не только мне за недостатком знания латинского языка, но и многим зрителям. Язык то они знали, а вот понимать не желали. Неодобрительный гул прокатился по трибунам, сопровождаемый выкриками протеста. Чем-то император не угодил своим гражданам. К  уху величественной персоны, разряженной, как рождественская елка, только лампочек не хватало, наклонилась одна из важных сенаторских особ, что-то убедительно нашептывая, но Максимиан отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Видно, так приятны ему были незаслуженные восхваления. Впрочем, не мне судить.
         С верхней галерки какой-то бойкий шутник запустил в толстого оратора шкуркой от банана. Желтый комочек шмякнулся недалеко от его ног, зашнурованных в кожаные сандалии. Толстячок вздрогнул и сбился с мысли, снова уткнувшись лицом в свиток. Зрители взвыли от восторга, раскатистый смех, как стремительный ураган, пронесся по переполненным трибунам. Все дружно затопали ногами и захлопали в ладоши.
         «Пусть гиенам рассказывает! – выкрикнул женский голос, - игры давайте!»
         «Гиенам его, гиенам! – весело поддержали ее трибуны, - отдайте им эту жирную хрюшку! Пусть полакомятся! Игры хотим! Игры!»
         Жена Максимиана, сохраняя милую улыбку, сильно толкнула мужа кулачком в бок. Тот недовольно посмотрел на нее, но понял убедительный намек и взмахнул рукой.
         Полный сановник в последний раз что-то прокричал, приподнявшись на носочках и, подхватив края тоги, поспешно удалился забавно подпрыгивая.
         Сделав еще круг, юноши с факелами последовали за подхалимом-оратором. Снова заиграли музыканты и забили барабаны. На арене появилась пестрая и длинная процессия. Во главе ее прошли свыше сотни гладиаторов, в полном боевом вооружении. За ним шествовали жрецы, клоны, акробаты, жонглеры и танцовщицы во фривольных одеяниях.
         Поприветствовав императора, звонко постучав мечами, копьями и трезубцами по бронзовым щитам и что-то громко выкрикнув ему, гладиаторы с гордой осанкой скрылись за воротами.
         Началось цирковое представление, продолжавшееся больше часа, затем выступали танцовщицы. Они очень здорово плясали, изгибаясь как гутаперчивые, кружась без устали в мелькающем хороводе красочных платьев и изящества граций. Один пьяный зритель совсем разошелся от избыточных возлияний, и орал танцовщицам, как сумасшедший:
         «Выше ножки, выше!» - и иные непристойности пока здоровенная женщина в солидном возрасте не хлопнула наглеца по макушке увесистым кулачищем. Пьяница вскочил, готовый ответить, но его усадили на место  другие зрители, тоже наградив хулигана подзатыльником.
         После танцев гладиаторы – ученики устроили показательные бои с деревянным оружием. Затем два карлика боролись друг с другом, кто первым сорвет с противника всю одежду. Побежденный, сверкая ляжками, голышом улепетывал с арены. Трибуны стонали от хохота и приветствовали карлика-победителя, сделавшего круг почета с одеждой противника. Но представление с карликами только начиналось. Выступило еще несколько пар лилипутов с настоящим, но миниатюрным оружием. Они отчаянно сражались, правда, не насмерть, а смеха ради.
         В довершение этой программы заключительный бой провел мальчик-крошка. Росточком не более чем сантиметров семьдесят пять-восемьдесят. Ему было лет пятнадцать. Против него выпустили огромно, очень агрессивно настроенного …гусака.
         Птица даже превышала в росте мальчика-воина, вооруженного лишь длинной хворостиной. Гусь шипел и, выгнув шею, нападал на лилипутика, стараясь ущипнуть, и иногда ему удавалось осуществить это злобное намерение. На теле мальчика, выступавшего только в  набедренной повязке, мгновенно появлялись красно-лиловые пятна. Но мальчик-с-пальчик даром, что такой крохотный, показал себя отважным бойцом. Он был пропорционально и атлетически сложен. Отбивая сначала атаки гуся, кроха затем сам перешел в яростную атаку. Он обрушил град ударов хворостиной на ошеломленную птицу и, схватив ее за шею, повалил на песок. Одним резким движением он перекрутил шею два раза. Затрещали позвонки, и гусь забился в смертельной агонии.
         Трибуны громыхали от оваций. У мальчика оказались многочисленные поклонницы. Они осыпали его с трибун лепестками цветов и перекрикивали одна другую: «Крошка! Я твоя! Сразись со мной в постели! Обожаю мужчин, кто ниже моего пояса! Хочу такого любовника!» - и все в таком роде.
         Надо сказать, я даже не ожидал, что победителем выйдет этот крохотуля. Не всякому взрослому под силу подобный подвиг. Но мальчик без сомнения опытный и хорошо подготовленный боец.
         Предварительная часть закончилась.
         Зрители достаточно взбудоражены и подготовлены к переходу к более кровавым зрелищам. Арена опустела. В полном молчании на середину круга вышел гладиатор с большим луком и перевешанным через плечо колчаном со стрелами разноцветного оперения. Он замер в ожидании охотника перед появлением дичи. И она не заставила себя долго ждать.
         Из середины арены вдруг, как на пружине, выскочила и открылась железная клетка. Из нее, недоуменно озираясь, степенно вышел огромный лось с развесистыми рогами.
         Прежде, чем животное успело что-то сообразить, ему в шею с пронзительным свистом вонзилась острая стрела. Лось упал, как подкошенный и задрыгал лапами, обливаясь кровью. Публика зааплодировала, одобряя меткое попадание.
         Таким образом, были убиты еще и горный козел, антилопа, олень и кабан. А вот орлу удалось избежать печальной участи. Стрела пролетела рядом, но мимо. Вторая уже не могла достать его. Орел, быстро взмахивая крыльями, скрылся высоко в небесах.
         Тем не менее, публика не осталась разочарована, и наградила гладиатора одобрительными возгласами.
         Но и это   была лишь разминка. Зрителей не сразу потчевали драматическими сценами, а постепенно, распаляя их все больше и больше.
         Последовали травли диких зверей охотниками. Прежде всего, соорудили декорации леса и расставили что-то вроде деревянных палаток, унизанных острыми металлическими шипами.
         В случае нападения зверей, охотники вбегали в палатку и захлопывали крышку, также с приделанными к ней шипами. Палатки располагались с четырех сторон, служа укрытиями. Восемь охотников действовали очень слаженно и копьями, баграми, стрелами и длинными зазубренными кинжалами устроили настоящую резню медведей быков, тигров, волков и диких кабанов. Я поражался их мастерству, только с пантерой они имели серьезные проблемы. Черное чудовище необыкновенно ловкое, сильное и проворное, стремительными прыжками кидалось на охотников по все арене, загоняя тех в палатки. Оно мелькало быстрее молнии, не обращая внимания на стрелы и копья, сыпавшиеся на нее со всех сторон, как проливной дождь. Кровь фонтаном хлестала из ран. Но пантера дорого продала свою жизнь. Одному охотнику она откусила руку вместе с кинжалом, другому когтями разорвала живот, третьему насквозь прокусила ногу, еще двух оцарапала. Наконец, издав прощальный рев, пантера в бессилии опустилась на песок. Она умерла от потери крови. Никто из охотников так и не нанес смертельный  удар. Один из них погиб в ужасных муках, пытаясь засунуть в себя вывалившиеся из разорванного живота кишки. Два других были покалечены на всю жизнь.
         Более страшного зрелища я еще никогда не видел кроме пиршества людоедов, а публика упивалась кровью и бесилась на трибунах. На охотников посыпались монеты, устилая медным ковром кровавую арену. Деньги подбирали служащие арены и быстро разбирали и уносили декорации.
         Затем начались поединки зверей между собой. Тигр загрыз быка, леопард одолел четырех шакалов, а жирафу, бешено лягаясь копытами, удалось отбиться от ягуара. Несколько кошек разогнали стаю крыс, а волки насладились мясом баранов и зебр.
         Куски мяса, рогов и копыт летели во все стороны. Оставшихся в живых зверей потом загоняли в клетки, окружая их факелами, но те и сами туда забегали, видно, не в первый раз.
         После этого начались выступления бойцов - гладиаторов. Воины попеременно выходили друг против друга поодиночке или отрядами.
         Захватывающее зрелище, но очень тяжело сознавать, что гибнут молодые мужчины в расцвете лет на потеху пьяной и экзальтированной публике. Бряцание оружия, крики и проклятия раненых, стоны умирающих перемешивались с восклицаниями толпы, в безумном восторге поддерживающей своих любимцев или изрыгающей вопли с пожелании смерти их противникам. Особенно усердствовал прекрасный пол. Женщины рукоплескали победителям, кидая им венки, переплетенные полевыми цветами и разноцветными ленточками, или в жестоком равнодушии опускали большие пальцы вниз, требуя добить раненых. Не все, но многие.
         А одна юная девушка выскочила на арену, спрыгнув со зрительской ложи, и кинулась на шею только что победившему гладиатору. Ее с трудом оторвали от объекта ее обожания четверо служащих цирка и утащили прочь. Девушка отчаянно вырывалась и брыкалась ногами, протягивая руки к молодому статному мужчине, который тяжело дышал, не отводя взгляда от поверженного соперника.
         Эта забавная любовная сценка развеселила амфитеатр:
         «Пожалейте гладиатора! – заходились в хохоте зрители, если его не убил соперник, то точно придушит на любовном ложе эта полоумная!»
         Самым напряженным и долгим проходил поединок ретиария, гладиатора с трезубцем и сетью, и мирмилиона, вооруженного коротким мечом и щитом.
         Около получаса они кружили друг против друга, изучая приемы защиты и присматривая слабое место в обороне противника. Гладиаторы подскакивали и отскакивали, обмениваясь слабыми ударами, выжидая, кто первым кинется в решительную атаку.
         Публика недовольно шумела, требуя более активных действий. Вдруг ретиарий сделал неожиданный выпад вперед, ловко накинув сеть на мирмилиона. Но и тот был начеку, закрывшись щитом от трезубца и увернувшись от сети, сам принялся наносить яростные удары мечом. Оба воина, несомненно, являлись умудренными опытом профессионалами, не уступая один другому в мужестве, ловкости и умении владеть оружием.
         Наконец, ретиарию удалось задеть соперника трезубцем по ноге. Тот упал на левое колено, прикрыв тело щитом, а мечом подцепив сеть, вырвал ее из рук ретиария, откинув в сторону. Отбиваясь от трезубца, мирмилиону удалось задеть мечом по плечу ретиария. В отчаянной попытке добить того, раненый мирмилион вскочил на здоровую ногу и, взмахнув щитом, разбил противнику лицо в кровь. Оглушенный ретиарий тут же получил и разящий удар мечом под ребро. Он свалился на арену, вытянув руки кверху, умоляя о пощаде. Побежденный гладиатор исходил криком от боли и извивался от непереносимых мучений. Мнения зрителей разделились. Половина из них отпустила пальцы вниз. Половина вверх.
         Жена императора явно благоволила к поверженному, что-то убедительно доказывала Максимиану, пригнувшись к  его уху.
         Властитель Западной Империи небрежно поднял большой палец кверху и раненого унесли, а мирмилион удостоился оглушительных оваций и круга почета.
         Наступил перерыв, во время которого на арену вынесли несколько больших глиняных бочек. Из них выбивались густые клубы дыма, окутывая облаками гари весь Колизей. Таким образом пытались смягчить резкий запах крови и вывалившихся из чрева животных и людей внутренних органов.
         Свыше часа чистили арену, подготавливая ее к новым умопомрачительным боям. В перерыве снова выступали акробаты, жонглеры и танцовщицы.
         Я думал, что уже видел все. Кровь, смерть, неимоверные страдания, что может быть страшней?
         Оказалось, может.
         Заключительную часть гладиаторских игр оставили для казни осужденных на смерть.  Казнь изощренную, на которую только способна человеческая фантазия. За какие именно прегрешения несчастных приговорили на погибель, я даже не пытался выяснить, но это и не столь важно. Но просто казнить, как считали римляне, не слишком интересно.
         Гораздо увлекательней предоставить ему попытку выжить в битве с другими преступниками или дикими и голодными зверями.
         Такое наказание и хорошо сдерживающее средство от преступности, и одновременно развлечение для жадных до крови зрителей. Пусть удовлетворяют свое нездоровое любопытство, наблюдая, как преступники дерутся до последней капли крови, своей или чужой.
         Первыми на арену выпустили двух мужчин с надетыми на голову мешками, крепко перевязанными у горла. У одного в руках меч, а все его обнаженное до пояса тело покрыто густым слоем легковоспламеняющегося масла. У другого только горящий факел.
         Осужденных заставили биться вслепую. На большой арене им практически невозможно найти соперника, но активную роль в этом необычном бою играли зрители. Они разделились на две противоборствующие стороны, предварительно заключив ставки и раздирая себе луженые глотки, помогали гладиаторам громкими выкриками:
         «Левее, левее. Еще левей! Бей его, он сзади! Клянусь Юпитером Громовержцем, он перед тобой! Ну, поджигай его, а то сгорят мои деньги! Живей передвигай свою задницу, а не то сгоришь! Заходи справа, руби, ну руби же, он справа, говорю тебе!»
         Служители арены подгоняли слепых сражающихся ударами плетей. Трудно вообразить что-то более дикое! Наконец, соперники столкнулись лоб в лоб. Один получил резкий удар мечом по уху, другой наткнулся на факел и ярко вспыхнул, как зажженная спичка. Пылающий человек быстро побежал по арене, затем остановился и закружился волчком, оглашая истошными криками весь Вечный город. Он упал на песок и  безнадежной попытке пытался зарыться в него или засыпать им огонь. Агония продолжалась минуты две. Пузырьки кипящего масла предохранили на несколько мгновений кожный покров. Это кошмарная и мучительная смерть. Его противник снял с головы мешок и, держась за полуоторванное ухо, подвывал от сильной боли и прыгал на месте. Он еще легко отделался, но главное – заслужил прощение и свободу. Следующая казнь предлагала осужденному выбор: быть съеденным крокодилами или найти способ спастись от них. Четыре огромных аллигатора, голодных и злобных, полчаса гонялись за удивительно ловким молодым человеком. Одетый в короткие панталончики и босиком, он  проворно бегал между зелеными страшилищами, юрко уворачиваясь от клацающих челюстей с рядами острых зубов. Пресмыкающиеся с голодухи проявляли несвойственную им на суше прыткость, но так и не смогли догнать постоянно ускользающую добычу.
         Публику позабавила эта сцена, но, отдавая должное увертливому юноше, тем не мене, ворчали: «Зубастые твари остались без обеда! Несправедливо! Выпустили бы этого парня к ним в родную стихию, в воду, вот тогда и посмотрели бы, как он уплывет от чудищ!»
         Молодого человека помиловали, а аллигаторов тоже не обидели. Перед тем, как загнать их в клетку, на арену выпустили с десяток пухленьких поросят. Неуклюжие, раскормленные до безобразия хрюшки, оказались не такими проворным, как их предшественник. Все они, отчаянно визжа от страха, очень скоро закончили земное существование в пасти у изголодавшихся крокодилов.
         Затем публика вскинула головы кверху, высматривая где-то под куполом маленькую фигурку очередного казнимого. Осужденный на смерть пытался по перекинутому через всю арену канату перебраться с одного конца купола на другой. Мне было все хорошо видно с высоты, где я находился.
         Пожилой человек, цепляясь за канат руками и ногами, с огромным трудом и очень медленно карабкался на головокружительной высоте. Все его потуги были заранее обречены на неудачу. Нужно быть истинным циркачом, чтобы осуществить этот сложный трюк. Ему удалось проползти где-то метров двенадцать. Сначала сдали руки. Еще с полминуты удерживался при помощи ног. Издав крик раненой птицы, извиваясь в воздухе, он камнем полетел вниз. Однако, громыхнувшись на песок, переломав, наверное, каждую косточку, все еще подавал признаки жизни. Скрючившись, осужденный  чуть слышно постанывал и едва шевелился. Песок смягчил удар, обрекая несчастную жертву на предсмертные мучения.
         «Добейте его скорее!» - вдруг закричала жена императора в порыве жалости.
         «Пусть помучается!» - возразила ей жестокая толпа.
         Один из служителей цирка подошел к умирающему и высоко занес меч, но не опустил оружие на распростертое у его ног тело. Пожилой мужчина успел испустить дух.
         Наконец, последним номером, которого все с нетерпением ждали, стал поединок человека со львом. Хотя происходящее никак не подходило под понятие поединок. На арене появилась молоденькая девушка, одетая в коротенькую тунику. Ее волосы растрепались, глаза красные от слез были широко раскрыты, и она вся дрожала от неподдельного ужаса. Девушку сопровождал раздетый до пояса мускулистый юноша. Он казался спокойным, но его кулаки сжимались и разжимались от напряжения перед встречей с царем джунглей.
         Бедняжку, как мне стало известно из разговоров вокруг, осудили на смерть за воровство. Она воспитывала и обучала грамоте детей из богатого дома и тайно похитила у хозяйки несколько драгоценных  брошек. Вообще-то по закону за этот поступок полагалось более мягкое наказание  в виде публичной порки.
         Но богатая и знатная дама сильно обиделась на такое коварство воспитательницы и учительницы  и, использовав все свои связи с судьями, настояла на вынесении смертного приговора. И как несчастная ни оправдывалась, объясняя в свою очередь, что хозяйка не доплачивала ей, как обещала, немилосердные судьи остались непреклонны. Судебную тяжбу девушке предложили разрешить со львом.
         А парень вообще не был ни в чем виноват. Кроме того, что любил девушку и хотел разделить с ней печальную участь.
         Ему долго отказывали в праве выхода на арену.
         Молодой человек служил легионером в Римских войсках, и его военачальники напрочь отказались выставить своего война на позорную гибель.
         Не знаю, как, но влюбленный легионер настоял на поединке со львом, даже с двумя. Кто-то из властных вершителей правосудия посчитал это справедливым, раз на арену выходят два человека, то пусть и львов будет столько же. По льву на каждого. Лязгнули тяжелые створки клетки и два огромных хищника устремили свои голодные взгляды на бедных людей.
         При виде кровожадных зверей девушка упала на песок и забилась в жуткой истерике, воздевая руки к небесам. Она громко и жалобно причитала, обливаясь горючими слезами: «Всемогущие боги! Не будьте так беспощадны! Лары мои! Умоляю вас! Заклинаю! Я принесу вам в жертву все, что захотите! Пощадите!»
         Зрители, распаленные предстоящей неравной схваткой, вернее пиршеством голодных животных, подзадоривали косматых:
         «Котята! Съешьте голубков!»
         Не все правда дошли до крайне степени жестокости. Около меня, например, люди возмущались: «Побрякушки свои пожалела, волчица ненасытная. Кинуть бы саму мегеру в лапы львам!»
         Хищники злобно рычали, подбираясь все ближе и ближе, приготовившись растерзать своих жертв.
         Легионер проявил невиданное мужество, решив дорого продать свою жизнь. Он обратился к беспощадной толпе, широко расставив руки и гордо подняв голову: «Киньте мне меч, трусливые псы, и я покажу вам такое представление, что не забудете до конца своих дней!»
         Большинство зрителей, несмотря на нелестные слова в их адрес, поддерживали бравого воина:
         «Он ни в чем не виноват, дайте ему меч, пусть погибнет в равном бою!»
         Жена Максимиана, уже не обращая внимания на мужа, закричал анна стражников, охраняющих высоких особ:
         «Киньте кто-нибудь ему меч! Быстро!»
         Один из стражников вытащил оружие из ножен и скосил глаза на императора. Тот одобрительно кивнул. Короткий меч полетел на арену.
         Подхватив его, парень смело отразил нападение льва, попытавшегося прыгнуть на обезумевшую от страха девушку.
         Могучий лев ударил гладиатора тяжелой когтистой лапой, нанося ему кровавую рану на груди, но и сам получил сокрушительный удар острием меча в раскрытую пасть. Взревев от боли, зверь отбежал на середину арены, развернулся и всей своей мощью кинулся на юношу, сбив его с ног. Они покатились по арене. Брызги крови горячими струями хлынули из человеческой и звериной плоти. Легионеру удалось отбить и вторую атаку льва.
         Другой лев не вмешивался в поединок, только наблюдал и рычал, нервно подергивая мохнатым кончиком хвоста.
         Раненый лев снова прыгнул и подмял под себя отчаянного гладиатора, вцепившись тому клыками в горло. Но прежде легионер успел глубоко вонзить зверю меч в брюхо.
         Лев, глухо зарычав и мотнув несколько раз косматой гривой, замер, вытянув лапы. Юноша еще бился в конвульсиях, пока не затих навсегда, не выпуская оружия из рук.
         Амфитеатр притих, пораженный потрясающей воображение драмой.
         Приговоренная к смерти девушка медленно поднялась с обагренного кровью песка. Она приходила в себя, и ужас сменился холодным спокойствием и сознанием непоправимого. Очевидно было по ее сжатым скулам и сузившимся зрачкам, что также собралась погибнуть с достоинством. Посмертный подвиг любимого, ставшего на ее защиту, был единственной, но сильнейшей поддержкой в роковой час. Девушка подошла к мертвому герою и легла рядом с ним, обхватив его голову и прижимая к своей груди. Она что-то напевала, целуя любимого в охладевшие губы и гладя черные кудри. Затем, резко вскочив, с силой разжала пальцы легионера и выхватила у него красный от липкой крови меч. Решительно направилась ко второму льву, размахивая оружием и подбадривая себя воинственными криками.
         Лев трусливо пожал хвост и отбежал от нее в сторону, не приняв вызов.
         Амфитеатр взорвался от мощнейшего прилива восторженных эмоций. Зрители повскакивали с мест, скандируя трибуна за трибуной:
         «Слава отважному легионеру» Пощады девушке! Пощады!»
         Громче всех выражала свои чувства жена императора, толкая мужа в плечо и что-то радостно выкрикивая.
         Оглушительный рев толпы слился в единый хор голосов:
         «Отпустить ее на свободу! Свободы! Она искупила свою вину! Слава нашим непобедимым легионерам! Им не страшны даже львы!»
         Военачальники, сидевшие позади императора, переглянулись между собой при этих словах и как по команде поднялись с места. Они вытащили из ножен мечи и приложили их к доспехам на своей груди. Так отдавались последние почести храбро погибшему воину. У девушки отняли меч и увели ее с арены. Она получила заслуженную свободу, искупленную смертью своего возлюбленного и проявленной им отвагой.
         Льва загнали обратно в клетку, и на железном багре преподнесли ему огромный кусок долгожданного мяса.
         Вечерние сумерки давно опустились над амфитеатром. Колизей озарялся тысячами факелов. Пламя колебалось от легкого прохладного ветерка. Поединки закончились. Зрители неохотно расходились, обсуждая увиденное и подсчитывая прибыли  или потери от ставок. Две недели прошли незаметно. Сказать, что я много узнал, посмотрел и пережил, это не сказать ничего.
         
         25 ноября.
         События за последние несколько дней стали настоящей катастрофой  в моей ученой и человеческой судьбе. Если бы я мог только представить, к чему приведет моя излишняя общительность и преступная неосмотрительность!
         20 ноября после лекции в университете ко мне подошли двое симпатичных ребят, Мариша и Андрей. Очень усердны и способные студенты.
         Маришка, миленькая, светловолосая девушка, с озорной улыбкой и пухленькими, как у невинного ребенка румяными щечками.
         По сути она и есть еще ребенок, не скажешь по внешнему виду, что ей восемнадцать лет. Худенькая, невысокая, не ходит, а скачет, как резвый олененок от избытка жизненной энергии.
         Общая любимица учебной группы, постоянно всех веселит остроумными шуточками и забавными розыгрышами.
         Андрей полная ей противоположность. Высокий, интересный юноша, косая сажень в плечах, но очень добродушный, как и все сильные люди. Хороший спортсмен, мастер спорта по вольной борьбе, завоевал недавно бронзовую медаль на молодежном первенстве России. Степенный, рассудительный и немногословный.
         С Маришей их связывает не только школьная дружба, но  и любовные отношения. Они постоянно держатся вместе и неразлучны, как говорится, в любую погоду.
         На занятиях я часто выхожу за пределы учебной программы и рассказываю об удивительных способностях лучей света и других физических явлений.
         Как-то раз обмолвился, что провожу эксперименты в своей лаборатории, скрывая, разумеется, полную правду.
         Мариша заинтересовалась и выразила желание принять участие в очередном опыте, потянув за собой Андрея. Тот не возражал.
         Не возразил и я, подумав, что ничего страшного не произойдет, если я покажу им кое-какие фокусы с преломлением света. Ничего такого особенного, что бы не был давно известно ученым, но для обычных людей это запоминается, остается в памяти, как захватывающее зрелище. В общем, решил побаловать ребят уникальными световыми представлениями, а потом посидеть у меня на даче, выпить чайку и поговорить о  жизни. Ничего больше. Дал им свой адресок и подробно объяснил, как до меня добраться. Встречу назначил на восемь часов вечера, но непредвиденные обстоятельства немного задержали меня. Когда же, наконец, заявился к себе, то ожидавших меня ребят не встретил, что был весьма разумно с их стороны. Чего ради они будут дожидаться до ночи, да и я очень устал и проголодался. Утром поехал на свою квартиру, как раз наметил на выходные поездку по неотложным делам в Петербургский исторический музей. В понедельник вернулся и не успел зайти в университет, как вдруг меня срочно вызвали к декану.
         В его кабинете уже поджидали сотрудники милиции. Они засыпали кучей вопросов, и вскоре вежливо распрощались, оставив меня в полном смятении.
         Вопросы касались неожиданно исчезновения Мариши и Андрея. Страшные предчувствия поселились в моей душе, и отогнать их был уже не в силах.
         Я всегда закрываю дачу, студенты внутрь не могли попасть, следовательно, в лабораторию не заходили.
         Но, тем не менее, смутная тревога не покидала меня. В моем воспаленном сознании пронеслась мысль, что могло произойти, окажись они там каким-то образом. Ни при каких обстоятельствах…
         Вдруг сильнее заколотилось сердце, и похолодели руки и ноги. Я закусил губу и двинул себя кулачком по глупой головушке.
         На большом хронопроекторе я не догадался установить защитный код световой гаммы, как сделал это на маленьком! Настолько был уверен в неприкосновенности своей лаборатории. Ведь никто в мире, кроме меня, даже не догадывается, какой секрет там хранится. Увлеченный новыми идеями и частыми выходами в хронопространство, упустил самое важное и элементарное.
         Предосторожность!
         Не знаю, как я выдержал до конца занятий. Сразу по их окончании помчался на дачу, взяв такс, невзирая на высокую стоимость проезда. Подъезжая к дому, увидел там две милицейских машины, стоящие у ворот, и взволнованных соседей. Дачу вскрыли без моего разрешения, и по всем комнатам сновало пять озадаченных лейтенантов со служебно-розыскной собакой.
         «Узнаете, профессор?» - сурово приветствовал меня знакомый по первому допросу капитан милиции, показывая две пары обуви. Взглянул на них и меня чуть не хватил апоплексический удар! Обувь принадлежала Марише и Андрею! Не узнать ее просто невозможно. Маленькие, беленькие туфельки и массивные кеды-бутсы с длиннющими шнурками. Соседка подтвердила, что ребята заходили внутрь, сама же она и открыла дачу запасным ключом, который ей оставил на всякий случай. Говорила, что шел сильный дождь, и решила впустить их, чтобы дожидались в помещении, а не мокли снаружи. Через полчаса, по ее словам, она вновь зашла, чтобы предложить моим студентам горячие пирожки, но уже не застала их. Подумав, что ни ушли, не дождавшись своего профессора, она закрыла дачу. В лабораторию не спускалась, но кликнула студентов сверху. Никто ей не ответил.
         «Куда же они могли в дождь босиком, а, профессор?» - продолжал упорный допрос дотошный милиционер.
         Я отвечал невпопад, желая только, чтобы все поскорее удалились. Кромешная тьма безысходности и чувств искреннего раскаяния полностью поглотили и затуманили сознание.
         Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что ребята побывали в лаборатории! А что произошло дальше, мне сейчас и предстояло выяснить. Как электрическим шоком вдруг прозвучало и обожгло страшное слово: «обвиняемый». Пришлось поехать вместе с милиционерами в отделение, и до позднего вечера проторчать там, отрицая все их несуразные версии. Но и правду рассказать не мог. С меня взяли подписку о невыезде и отпустили.
         Диким вепрем ворвался обратно в лабораторию, ожидая, что там все конфисковали или перевернул верх дном в поисках мертвых тел. К сожалению, оказался почти прав. Забрали новейшие компьютерные установки, за которые заплатил безумные деньги. Но, к счастью, оставили нетронутой большую часть старого оборудования, еще не подключенного к компьютерам. Также особенно ничего не переворачивали, только раскрыли все шкафчики. Очевидно, посчитали, что в этом бетонном склепе невозможно скрыть человеческие останки без основательной работы. Это нереально за короткий  период времени и без заметных следов. Но если такое модно назвать счастьем! Унесли мои уникальные преломляющие кристаллы, сделав большой хронопроектор бесполезной игрушкой. Он мог сработать теперь только один раз, сохранив пучок остаточной энергии. Снова создавать кристаллы, не имея всех нужных элементов – задача неосуществимая, без доступа в военные лаборатории, где они хранятся и химических процессов, производящих опытные образцы. Новые формы можно создавать из старых, а я, не имея ничего, должен расписаться в собственном бессилии.
         Минихронопроектор также не мог полностью функционировать. Без кристаллов была невозможна навигационная фокусировка пространственно-временной точки. А без соответствующего преломления света  с помощью минихронопроектора движение осуществимо только в одном направлении. Из прошлого в будущее. Регулировать обратный процесс полностью исключено, и цветовая гамма позволяла не устанавливать, а только выдавать конечный результат, после перехода из одной временной сферы в другую.
         Проще говоря, отправляясь из прошлого, я не мог задать определенную дату в будущем, а только примерно наметить ее приблизительные координаты. А уже после прохода через туннель времени установить точное время и место, где я очутился.
         В отчаянии я позвонил в милицию и решительно потребовал вернуть кристаллы обратно. Там надо мной хорошо посмеялись, ответив, что их взяли на экспертизу, определяющую состав вещества. Подозревают, что я произвожу наркотики. И несколько новых версий тоже готовы.
         Я положил трубку. Разговаривать не с кем и не о чем, а кристаллы если и удастся вернуть, то не скоро. Хуже обстояло другое. Мне же раньше в Военном министерстве категорически запретили самостоятельно заниматься исследованиями с преломлением света. И как только кристаллы попадут в руки военному ведомству…А они обязательно попадут. Не сомневаюсь, что милиция попытается навести там справки обо мне. А уж те…
         Времени оставалось крайне мало. Необходимо уничтожить лабораторию до того печального момента, как сюда нагрянут военные. Хронопроектор ни в коем случае не должен попасть в их безответственные руки.
         Но, прежде всего, я воссоздал примерную картину происшедшего со студентами. Итак, они заглянули в лабораторию и стали ее рассматривать. Мариша, очень любопытная девочка, но излишней осторожностью не отличается. Она начала беспечно до всего дотрагиваться, не пропустив и реле хронопроектора. Реле так и осталось включенным. Оно автоматически заблокировалось после разряда энергии.
         Перед включением хронопроектора беспечная Маришка передвинула ручку навигации фокусирующей точки. На табло тускло высвечивалась цветовая гамма хронологических параметров.
         Я быстро перевел символы на цифры и подскочил как ужаленный.
         Боже ты праведный! Надо же был так умудриться!
         Девчонка небрежно крутил ручку как на радиоприемнике, а ведь только легкое отклонение стрелки пространственно-временного континуума направляет фокусирующую точку на десятки тысяч лет по шкале времени!
         Потом…можно только представить, что случилось потом. На экране высветился туман, и девочка - растяпа решила его потрогать. А как же, самое интересное! И…исчезла в нем!
         Андрей, как верный рыцарь, кинулся вслед за ней. Пораженный, очевидно, такой невероятной сценой, как поглощение туманом человека, и уже не отдавая себе отчета, что он делает. Понятно его желание вернуть любимую девушку. Парень моментально оказался в том же месте, что и она. А вот выйти обратно….
         Я только развел руками в немом бессилии. Студентов разделяло расстояние от нашего времени свыше ста с половиной миллионов лет в прошлое!
         Определитель безопасности показывал зеленый цвет. Значит, ребятам очень повезло, если, конечно, считать везением путешествие в эпоху царствования доисторических динозавров, без шансов вернуться обратно.
         Правда, у них осталось полчаса, как показывали часы автоматической блокировки туннельного прохода, чтобы снова войти в туман. Можно же было догадаться это сделать, даже учитывая сильный испуг и растерянность. Однако этого не произошло. Вопрос «почему» остается открытым, а вот как теперь поступить мне? Я смогу войти в ту же точку времени и пространства, а вот выйти уже будет невозможно. Точка, правда, уже смещена несколькими прошедшими днями, так как изменяется вместе сходом часов. Исправить что-то уже поздно, так как без кристаллов утеряна безвозвратно драгоценная энергия.
         С помощью минихронопроектора возможно и будет шанс добраться до более отдаленных по времени и совершенных в техническом отношении цивилизаций. Только оттуда, с помощью более мощных хронопректоров, а я не сомневаюсь, что люди в дальнейшем откроют законы передвижения по времени, мы сумеем вернуться обратно.
         В любом случае, вся надежда на спасение ребят в моих руках. Мне предстоит вернуть их или вместе погибнуть. Поняли ли бедняги, что с ними произошло, в каком состоянии они находятся, если пока сумели выжить? Как их там встретить? Что с собой взять в этот поражающий воображение первобытный  мир? Вопросы...вопросы…
         Всю ночь я составлял план действий. Собрав все свои оставшиеся денежные средства и обратившись за помощью к своему ученику, я быстро закупил и приготовил все необходимое для дальнего похода. Самого дальнего, какое когда-либо совершал человек.
         Дневник оставлю у соседки. Может, когда-то вернусь, а если не вернусь, люди узнают правду о том, что в действительности произошло. В пути я буду вести новый дневник, где  подробно опишу, что увижу.
         Лабораторию же уничтожу. Рано человечеству владеть машиной времени. Простите меня за все. Профессор Святозаров.
                25 ноября 2024 года.


                Глава третья
                Сезон дождей в Юрский период

         Дата входа: 25 ноября 2024 года в полночь
         Расстояние: 2 июня 176.482.625 года, 2 часа 36 минут до нашей эры.
         Место: Северная часть суперконтинента Пангейни, Земельный массив
                Лаурасия.
         Первый шаг мог стать и последним, я тут же провалился по пояс в топкую жижу болота. Правда, болото оказалось неглубоким, с неимоверным трудом, весь облепленный грязью, я сумел кое-как выбраться из трясины.
         Передо мной расстилалась густая чаща удивительных в своем пышном разнообразии кустарников, растущих среди деревьев-плаунов гигантских размеров. Исполины, обхватом свыше двух-трех метров в толщину, напоминали колоссальные корабельные мачты с редкими ветвями и полностью покрытые зеленоватой корой с зазубренными острыми шипами.
         Верхушки колоссов, как набухшие бутончики пионов, под дуновением ветра слегка раскачивались где-то в вышине. Непроходимые заросли мхов, папоротников и вьющихся хвощей обступали со всех сторон, поражая своей бесчисленной разновидностью, яркой окраской и огромными размерами.
         Пропитанный влагой земляной покров напоминал рыхлый чернозем. В нем, среди гниющих листьев и сучков, ползали мириады отвратительных червей, тараканов и множество других крупных насекомых самого удивительного вида. Какие-то ползучие твари, вроде ящериц и лягушек, копошились около моих ног, нагло запрыгивая на сапоги.
         Воздух пропитался тягучим запахом серы и испарениями горелого торфа. Тяжело дыша и изнемогая от влажной одуряющей духоты, я двинулся сквозь плотную завесу доисторических джунглей, пытаясь выбраться на более просторное место.
         Искал какую-нибудь полянку, берег озера или речки где можно было бы хоть немного осмотреться и разбить временную стоянку.
         Все небо застили непроницаемые темные тучи. Моросил мелкий дождик, очень теплый и совершенно не спасал от жары. Ноги хлюпали по глубоким лужам, то и дело проваливаясь по колено оводу.
         Отовсюду слышался пронзительно звонкий треск цикад, а издалека доносился глухой рык неведомых зверей. Возможно, это были динозавры, которых я очень боялся встретить.
         Но пока эти чудища не встречались. Через час, весь мокрый и обессиленный я, наконец, вышел на небольшую холмистую ложбинку, втиснутую между двумя секвойями циклопической величины. Массивные ветви с широкими, налитыми соками листьями и с желтоватыми узорными прожилками в них надежно защищали от назойливого дождя.
         Внутри природного шалаша было хоть и не совсем сухо, но все же он служил неплохим убежищем. Влажная одежда противно прилегала к телу. Вытащив из рюкзака спортивный костюм, который предусмотрительно вложил в целлофановый мешочек, я с удовольствием переоделся.
         Немного передохнув, я с жадностью выпил из фляги всю воду с плавающими в ней кубиками льда. Еще раз проверил двустволку, и прочней подвязал патронташ к поясу ремня. Зевать тут нельзя, неизвестно какие сюрпризы поджидают со всех сторон. Мало  ли каким доисторическим хищникам заблагорассудится отведать человечины на вкус?
         Такого невиданного лакомства они точно не ожидали.
         Однако все выглядело достаточно спокойно. Если бы не удивительные птицы, летавшие вокруг с оперением всех цветов радуги и вытянутыми длинными зубастыми клювиками, можно было себе представить, что нахожусь где-нибудь в южно-американских тропических джунглях.
         Покинув гостеприимный импровизированный шалаш, я вышел на открытую лесную поляну и приступил к дальнейшему плану действий.
         Из дома я на всякий случай прихватил с собой однозарядную ракетницу с патронами для фейерверка. Пришло время ее использовать, чтобы подать ребятам сигнал о себе.
         Подняв ракетницу высоко над головой, спустил курок, и перезарядив, выстрелил второй раз.
         Стаи птиц, встревоженные громкими хлопками и всполохами рассекающих небо огней, с недовольным хрипловатым клекотом разлетались в разные стороны. Тот же час издалека раздалось рычание, всплески воды и протяжное уханье.
         Пришлось немного нарушить идиллию юрского периода, но другого способа привлечь внимание пропавших ребят, думаю, не существовало.
         Сомнительно, что они услышат мои крики, но фейерверк увидят точно и пойдут в его направлении. Желательно, чтобы фейерверк был именно в дневное время. В ночном небе, конечно, был бы более виден яркий свет, но ребята могли спать, а если нет, то, увидев сигнал, они могут сразу же пытаться пробраться ко мне, а это смертельно опасно делать ночью в этих джунглях, и вообще кране неразумно искать друг друга в кромешной тьме.
         Уже не сомневался, что студенты выжили. Несколько дней, худо или бедно, но здесь можно протянуть.
         Ужасающие динозавры вроде не кишат здесь многочисленными толпами. Нахожусь здесь несколько часов, а ни одного чудища еще не видел.
         Правда, когда проходил вдоль небольшого водоема или неширокой загибающейся куда-то за горку речки, из воды всплыла огромная серая масса, вильнула трехметровым плавником и скрылась в мутной протоке. Мельком разглядел что-то похожее на плезиозавра, которого неоднократно видел на картинках в исторических книгах.
         Выждал с полчаса, чутко прислушиваясь ко всем звукам, но ничего, хоть отдаленно напоминающее крики ребят, не определил. Снова выстрелил в небо и продолжал стрелять из ракетницы с той же последовательностью до наступления темноты.
         Беспокойство мое сменилось растерянностью и унынием. В изнеможении опустился на мокрую землю, не в состоянии унять дрожь в теле. Страшное предчувствие накатилось на душу тяжелым комом, и слезы выступили на глазах.
         Неужели, все-таки студенты погибли?
         Эта тягостная мысль уже не отпускала, непомерным грузом сдавив сердце.
         Разжег громадный костер, наломав сухих веток и полив в пламя солярку из банки. Также набрал рыхлые торфяные куски с засохшей грязью с близлежащего болота.
         Рычание и пронзительное подвывание раздавалось совсем близко, но хищники. Видно, не решались подойти к потрескивающему и больно жалящему огню.
         Ночью, несомненно, кто-то из чудовищ выходит на охоту, вне сомнения, это самое опасное время.
         Пламя начало понемногу стихать, и я вынужден был часто добавлять к всепожирающему костру немного торфяных комьев, запас которых быстро подошел  к концу.
         Не успел отойти и двух шагов за новой партией торфа, как звук разламывающихся веток в пяти метрах над головой пригвоздил меня к месту.
         Вскинул двустволку и, очнувшись от парализующего тело оцепенения, метнулся обратно к костру.
         От дикого ужаса и нервного напряжения сильно застучало в голове. Вглядываясь в темноту в отблесках огня от костра, вдруг отчетливо различил уродливую гигантскую фигуру.
         Никаких сомнений! Тираннозавр – Рекс собственной персоной!
         Неподдающееся описанию громадное чудище с умопомрачительного размера клыкастой челюстью, мощными когтистыми лапами и толстым чешуйчатым хвостом, глухо рычало, приготовившись поживиться странного вида дичью.
         Только почти потухший костер препятствовал его намерению.
         Не став дожидаться, пока догорит последний уголек, я подцепил торфяной комок обломанной веткой и швырнул его в тираннозавра. Хищник отпрыгнул чуть в сторону, страшно заревев так, что у меня чуть не лопнул барабанные перепонки в ушах, и забил хвостом по стволу дерева, переминаясь с лапы на лапу. Огня страшилище боялось, но, видно, понимало, что этой преграды хватит ненадолго. Упускать добычу доисторический зверь явно не собирался.
         Я отчаянии выстрелил два раза в него из двустволки и добавил зарядом из ракетницы, но как видно промахнулся из-за сильно дрожащих рук. Впрочем, для такого гиганта пули значат не больше чем дробинки.
         Тираннозавр подпрыгнул от резких хлопков, взревел еще страшней и, наклонив морду, защелкал огромной пастью.
         Зазубренные двойные или даже тройные клыки напоминали острые кинжалы, способные перегрызть бревно как хрупкую тростинку.
         Тлеющие угольки быстро догорали, скрывая в темноте очертания хищника, лишь только два зеленоватых глаза блестели в нескольких метрах от меня.
         Неминуемая смерть нависла надо мной, отсчитывая последние секунды жизни.
         Инстинктивно выхватил из голенища сапога охотничью финку, осознавая, что она не спасет.
         Все! Конец!
         Вдруг динозавр вздрогнул и повернулся ко мне хвостом, издавая оглушительный рев.
         Маленькая темная фигурка замелькала между деревьями и кустарниками.
         «Бегите, профессор!» - донесся звонкий взволнованный голос, несомненно, принадлежащий молодому мужчине.
         Андрей! Он здесь! Нашел все-таки меня!
         Лихорадочно перезарядил двустволку с ракетницей и снова выстрелил два раза в кончик подрагивающего хвоста с близкого расстояния.
         Мелькнуло в сознании, что, скорее всего, это самое чувствительное место, не защищенное грудой мяса и толстенной кожей.
         Динозавр мотнул хвостом, поднял его вверх и пронзительно завизжал, развернувшись ко мне всей громоздкой тушей.
         Тут же получил еще заряд из ракетницы прямо в широко раскрытую пасть.
         Искрящийся фейерверк вспыхнул и осветил длинные ряды клыков-кинжалов и испуганно изумленную морду чудовища.
         Раненый Тираннозавр - Рекс жалобно завыл от нестерпимой боли и мгновенно убежал прочь, ломая сучья и подминая кусты на своем пути.
         «Андрей! – что есть мочи закричал я в темноту, - где ты?»
         «Профессор!» - выскочил из кустов смелый студент, отвлекший динозавра, и кинулся в мои объятия, с трудом сдерживая рыдания.
         Утешая парня, опять разжег костер, и мы уселись вкруг него имя возможность поговорить без опасения новых нападений хищников.
         Рассматривая осунувшегося, заросшего густой щетиной, черного от прилипшей грязи, в изорванных лохмотьях юношу, с грустью подумал, что никогда бы не  узнал в нем пышущего здоровьем краснощекого атлета.
         Он тяжело дышал и с жадность уминал запас бутербродов и фруктов, которыми я его угостил.
         Полуобнаженное тело Андрея выглядело как исхлестанное плеткой, а ступни были обернуты гибкой корой от дерева и туго перевязаны обрывками лиан.
         «Мальчик мой…как вы настрадались здесь, а где Мариша?» - спросил я, как только студент чуть пришел в себя. Да и я, признаться, еще не совсем оправился от только что пережитого потрясения.
         «Там…- неопределенно махнул он рукой в сторону черного леса, - она ждет, но нужно спешить, ей плохо…очень плохо!»
         «Конечно, веди скорей к ней» - обнял изможденного студента как ласковая мать любимого ребенка.
         Он прижался ко мне и всхлипнул, как маленький мальчик:
         «Профессор, мы так ждали вас, так надеялись, что придете на помощь».
         «Все будет нормально, - успокаивал его, отдохни немного, а потом двинемся в путь».
         «Только утром, - возразил Андрей, мотнув взъерошенной головой и повалившись ничком на траву, - слишком много тут по ночам ходит этих зубастых тварей. Большие, правда, предпочитают охотиться днем, а малые именно ночью, но они как раз наиболее опасны. Атакуют стаями, гады ненасытные».
         «Да, конечно, согласился я  с таким неопровержимым доводом, - рано утром и отправимся, а как ты сумел отвлечь эту громадину от меня? Не знаю, как и благодарить, спас мне жизнь».
         «Смотреть, как вас пожирают? – усмехнулся отважный юноша, - ударил камнем издали посильнее по лапе и всех делов. Потом как мышка от кошки удирал со всех ног, пока вы не  вжарили ему по зубам. Лучше объясните, как мы здесь оказались? Ведь уму непостижимо…»
         «Все объясню, - заверил я, - но  сначала расскажи, как вы с Маришей не догадались вернуться обратно, ведь полчаса имели, черти в запасе! Неужели не сообразили, что туман это вход и выход в туннельное пространство? Хоть бы с испугу кинулись назад, а то…»
         «Полчаса! – встрепенулся студент, удивленно охнув и захлопав ресницами – о чем вы говорите, профессор? Какой к бесу лысому туннель? Маришка сдуру сунулась в эту дымовую завесу, будь она  трижды неладна, да так шустро, что я и пикнуть не успел. Рядом со мной стояла и мгновенно исчезла. Как в тартарары провалилась! Я за ней…а там…темно, сильный дождь, лес кругом».
         Андрей закашлялся и замолк, видно неприятны ему были эти тягостные воспоминания.
         «А дальше что? – настаивал я, - выкладывай все по порядку. Как в лабораторию чужую зашли, прибор незнакомый без спросу включили…»
         «Что тут рассказывать? – застонал бедный парень, опустив от стыда голову, - говорил же ей, не прикасайся ни к чему…а она…Я только посмотрю, только потрогаю…вот и дотрогалась…»
         «А потом?»
         «Ну, а что потом? Я сначала не сообразил, где нахожусь, а Маришке беспокоился. Кричу ей, где ты? Отзовись! Слышу голос ее откуда-то снизу – Андрей, Андрей! Я куда-то упала!»
         «Ты ее быстро нашел?»
         «Куда там! В овраг свалилась. Пока вытаскивал, пока мы искали, как обратно в лабораторию вернуться, вечность, наверное, прошла. Решили дождаться рассвета, чтобы увидеть, где находимся. А на рассвете…
         До рассвета еще дожить нужно было. Всю ночь ругались, ну  пару ласковых слов ей выдал, а она обиделась смертельно. Говорит, это ты во всем виноват, не удержал меня вовремя. И вообще, не потерплю таких нелестных выражений в свой адрес, хам неотесанный. Между нами все кончено. Я ухожу. Прощай. Представляете картину?»
         «Далеко ушла?»
         «Очень…не успела и трех шагов ступить, как обратно прискакала…ой, боюсь, там рычит кто-то! Ой, это медведь!»
         «А ты что?»
         «А что я мог поделать? Тоже услышал такой рык, что душа в пятки закатилась от страха. Медведи так не рычат, и откуда им взяться в дачном поселке? Забились под кусты и просидели там всю ночь, не шелохнувшись»
         «Вы поняли, что произошло?»
         «Догадались, что ничего хорошего. Мариша уверяла, что вы проводите опыты с голограммами и направляете их проекции на стену. Кто мог предположить, что стена проницаема».
         «Зачем же сквозь стены проходить? Неужели не сопоставили тот факт, что включив хронопроектор…»
         «Вот какой название у этого прибора, - вздрогнул при последнем слове студент, ….- хронопроектор. Все прекрасно сопоставили, и Маришка проверила, как только дым темноватый появился…»
         «Хорошо проверила!»
         «Да, а я сразу почувствовал что-то неладное. У нас же погода прохладная стояла, а тут ливень, духота невыносимая, запахи незнакомые звери ревут как в джунглях. Где это видано в подмосковном лесу? Не знал, что и думать. Ждали утра чтобы разобраться».
         «А утром?»
         «Ожидал что угодно, - тяжело вздохнул Андрей, – но увидеть динозавров! Настолько потрясло воображение! Просто онемели от удивления. Чуть совсем не свихнулись. Абсурдно же действительно, поверить, что попали неведомо как в далекое прошлое!»
         «А теперь-то верите?»
         «Какая разница, когда стоял вопрос, как выжить. Я не сомневался, что вам каким-то образом удалось создать машину времени. Маришка настаивала на психологическом опыте, а мы вроде подопытных кроликов.
         Профессор, простите за трагическую случайность, мы готовы понести любое наказание, но давайте только поскорее вернемся в наше время. У меня ум за разум заходит при мысли, что такое изобретение возможно, но ведь это так, правда?»
         «Разумно рассуждаешь, - подтвердил ход мыслей студента, - не стану отрицать, что сделал открытие в области хронопространственного перемещения, но сейчас не об этом речь. Как же вы решили вопрос с выживанием?»
         «Не слишком успешно. Сообразили, однако, что, разобравшись, что с нами произошло, вы отправитесь на поиски. Поэтому старались не отходить далеко от места, где появились. Профессор! Только почему так долго? Уже около месяца…»
         «Не может быть! – поразился я, - настолько сместились по времени? Я-то думал всего несколько дней! Ты не ошибаешься?»
         «Если я сбился со счета, то Маришка уж точно…»
         «Могу представить. Вы сразу же заметили фейерверк?»
         «Мгновенно! Никогда так не радовался в жизни!»
         «Почему же так долго шел, если понимал, что нельзя удаляться о места прибытия, и где Маришка осталась?»
         «Искали убежище, пояснил Андрей, - иначе…»
         «Хорошо, а все же почему девочка не с тобой? Не захотел рисковать и взять ее?»
         «Профессор! – взмолился студент, - не в риске дело. Вы бы видели бедняжку! Первый день только храбрилась, с минуты на минуту ожидая, что вы прекратите свои странные опыты и лично заявитесь. Причитала без конца на судьбу-злодейку и жаловалась на свою невезучесть».
         «Несчастный ребенок, - пожалел ее с болью в сердце, моя вина тоже есть, если хорошо разобраться. Не предусмотрел…»
         «Нет, что вы – не согласился Андрей, прихлопывая рукой гигантского комара, впившегося юноше в голую лодыжку, - ух, гадина! Ужасно надоели эти кровососы!»
         «Как же вы прожили все это время?»
         «Да разве можно назвать наше состояние жизнью? Жестокая борьба за существование и каждодневное испытание смертельной опасностью! Нашли себе крохотную пещерку в скалах, выгнав оттуда семейство рыжих тварюг».
         «Каких еще тварюг?»
         «Да кто их там разберет? Пестрая помесь лисиц с собаками. На ночь засыпаем входное отверстие, проще говоря, грязную нору, камнями, а днем собираем какие-то полуядовитые плоды, корешки растений, даже травой не брезгуем».
         «Не боитесь отравиться?»
         «Лучше уж отравиться, чем так мучиться. Наблюдаем за мелкими животными и птицами, что они подбирают и склевывают, то и мы в рот пихаем. Но все равно рези в животе, а голод не уняли».
         «А ловить дичь или рыбу не пробовали?»
         «Не получается из меня охотник, а Маришка сильно сдала и умирать собралась. Еще день-другой…но главное, это духота неимоверная. Забирает все силы и здоровье».
         Долго мы так беседовали, пока Андрей не задремал, а я всю ночь поддерживал пламя в костре.
         С рассветом, собрав свое снаряжение и разбудив не выспавшегося студента, мы отправились в путь на помощь к Маришке.
         Несколько часов пробирались сквозь океан колючих зарослей среди густорастущих кустарников и частокола папоротников, пока, наконец, не вышли на просторную равнину. Перед глазами предстал изумительный вид на вырисовывающиеся на горизонте могучие горы. Вершины их тонули в налитых тяжелыми отсветами угрюмых тучах.
         Идти стало  значительно легче, и мы ускорили шаг. Чащи сочных зеленых дубрав  заметно поредели, уступив место гряде желтых песчаных холмов.
         Дождь то стихал, то снова разряжался ливневыми грозами.
         Нам следовало пройти вдоль русла величественной в своей первозданной  красоте, но небольшой по ширине речушки. Она протекала вдоль зарослей высоких хвойных растений, карликовых пальм, экзотических саговников, гингко и вьющихся по стволам деревьев гибких лиан.
         Каменистое плато на водном берегу занимали целые лежбища удивительных гигантских пресмыкающихся, по всей видимости – плезиозавров. Стаи пестрых птиц суетливо кружили над ними, склевывая с толстой сероватой кожи личинки насекомых.
         Андрей, как более опытный в доисторическом мире, терпеливо объяснял мне, кого следует опасаться в первую очередь.
         Безобидные плезиозавры, по его утверждениям, не включались в это число, как и многие другие исполины, в рацион которых входили исключительно растения, водоросли или рыба. Среди мясоедов-хищников самыми кровожадными студент считал клыкастых тиранозавров и крылатых монстров птеродактилей. Они охотились в основном в дневное время, а вот по ночам царствовало ужасающее племя мелких динозавриков размерами от курицы до страуса.
         Они пожирали все на своем пути, безраздельно господствуя на обширных территориях.
         Правда, быстро насытившись, динозавры часто начинали битвы между своими особями за самок или выясняя отношения по одним им известным причинам, не обращая уже ни на  что внимания.
         Соблюдая предельную осторожность и зная все повадки хищников, можно было выжить и в доисторических условиях, но каждый день мог стать последним.
         С замиранием сердца следил издали, как два чудовища сшибались шишкообразными лбами и награждали друг друга хлесткими ударами могучих хвостов с шаровидными набалдашниками на концах.
         На земле в бесчисленных количествах валялись разлагающиеся остатки мяса и остов скелетов животных. За эту падаль также происходили сражения мелких тварей и птиц. Шерсть и перья разлетались во се стороны и многоголосье звуков, рыкающих, хрюкающих и визжащих соединялись между собой в один равномерный оттенок шума, резким звоном скрежещущий душу.
         «Динозаврья музыка, - словно прочитал мои мысли Андрей и участливо подбодрил, - немного уже осталось топать. До ближайшей горы дойдем, а там, в расщелинах, и наша нора располагается. Эти летающие бестии – птеродактили туда не забираются, а на равнине от них спасения нет. Нападают сверху мгновенно, только заметив подходящую дичь. Слава богу, ее им хватает, но никогда не знаешь, кто следующий на очереди. Один раз и  на меня налетела эта пакость мерзкая. Еле палкой от нее отбился. Знаю теперь, куда их треснуть нужно. По самому уязвимому и больному месту. По крыльям. Пусть только сунутся».
         Андрей погрозил темному небу увесистой дубиной. Только сейчас замети Лу него в руках это допотопное оружие. Уверенность отчаянно парня передалась и мне. Проникся к нему еще большим уважением.
         Остаток пути преодолели часа за два, вплотную приблизившись к острым выступам скал заросших редкими кустарниками, среди нагроможденных каменных плит. Несколько страхолюдных, похожих на зачумленных лис, животных испугано метнулись в сторону при нашем появлении, уступая дорогу.
         «Знают, кто теперь хозяин этой горы, - усмехнулся студент и замахнулся на них дубиной, - а ну, кыш отсюда, мелюзга! Вот мы и пришли».
         Цепляясь за ветви кустарников и каменные ступенчатые подножки, мы поднялись метров на пять от земли до узкого пещерного лаза, в который я с трудом протиснулся, отодвигая сваленные вповалку сучья, придавленные парой скальных глыб.
         «Мариш! – громко позвал Андрей, помогая мне расчищать вход, - я привел профессора! Как ты там?»
         Пещера внутри расширялась, и в ее потемках я разглядел под высоким сводчатым потолком что-то вроде птичьего гнезда из сухих, уютно обложенных листьями папоротников.
         В гнезде неподвижно лежала девушка. Не придавая признаков жизни. Вернее, ее жалкая тень, настолько она похудела от недоедания и осунулась от духоты.
         «Мариш! – сдавленно простонал юноша, тормоша любимую за плечи и хлопая по впалым щечкам, - профессор. Помогите, она умирает!»
         Я отстранил студента, склонившись над несчастной, раздвинул плотные сжатые челюсти и влил в рот девушке несколько капель коньяка. Затем, приподняв ее, слегка потряс, как безжизненную куклу.
         Мариша, чуть слышно постанывая, с трудом открыла глаза:
         «Профессор! – прошептала она, едва шевеля посиневшими губами, - вы нашли нас! Простите! Это я во всем виновата!»
         «Потом, потом, - улыбнулся ей, поглаживая по худой спинке, ощущая каждый позвонок под рукой – возьми яблочко, апельсинку, запей вишневым соком, но не накидывайся сразу, это вредно при длительном недоедании».
         Глазки ее ярко вспыхнули при виде предлагаемых деликатесов. Она медленно разжевывала пищу, смакуя уже давно забытое удовольствие, и восхищенно мычала:
         «Ой, как вкусно! Неземное наслаждение!»
         Я покормил ее, как маленького беспомощного младенца, затем Маришка опять впала в полузабытье, но кризисное предсмертное состояние осталось, к счастью, позади. Успел таки влить в угасающий огонек живительную энергию, еще немного и студентка оказалась бы безвозвратно потеряна.
         Пока Мариша приходила в себя, я подробно растолковал Андрею все будущие проблемы, связанные с перемещением во времени. Парень взгрустнул и изменился в лице, но ничего не успел сказать, так как в этот момент Марина открыла глаза:
         «Профессор! – зарыдала она, утирая слезы грязными ручками и уткнувшись головой мне в грудь, - как я счастлива видеть вас здесь! Мы знали, верили, надеялись….но, но…заберите нас отсюда! Профессор, миленький! Прекратите свои жестокие опыты, я не в состоянии больше испытывать этот кошмар! Что происходит? Каким образом мы очутились в прошлом? Ведь это же галлюцинация! Бред! Ведь современная наука отрицает такую возможность, это же нарушение всех физических законов. Хронологических законов. Хронологический парадокс немыслим, иначе это приведет к хроноплазмам, или я что-то не понимаю. Но мне все равно, только бы вернуться домой поскорее! Хочу увидеть маму с папой, братишку, подруг, в ванне, наконец, искупаться! Есть хочу, надоело траву грызть! О, как я буду есть! Котлеты с поджаристой корочкой, вареную картошечку с луком и маслицем, селедочку…ммм….ммм…кофе с ликерчиком…а…у…оладьи…Профессор, вы не представляете, как моя мама готовит! Вот вернемся домой, приглашаю вас в гости. Домой, домой! Быстрее! Каждая минута здесь как пытка!»
         «Все будет, - успокаивал возбужденную от эмоционального потрясения девушку, -только нужно набраться немного терпения».
         «Немного! – запричитала с надрывом в голосе обескураженная студентка, - сил больше нет!»
         «Придется потерпеть, - ледяным тоном произнес Андрей и обнял девушку за плечи, - тут такие сложности…»
         «Что за сложности, домой хочу!»
         «Наберешься сил, поправишься, а то смотри, как исхудала вся. Родители не узнают, - перевел разговор в иную плоскость и обнадежил призрачной надеждой, - не все так просто, но обещаю, мы обязательно вернемся».
         «Пусть только попробуют не узнать родную дочь, - язвительно усмехнулась студентка, чуть поостынув, - профессор, я буду в полном  порядке, только духоты этой не переношу, как в парилке».
         «Душновато, - согласился я. – Ребята, я понимаю, что вы физически и морально надломлены от шокового состояния, жары, голода и всех связанных с этим неудобств, но…»
         «Тимофей Трофимыч, - вдруг обратилась ко мне Маришка по батюшке, - еще пару дней таких неудобств и все. Последний привет. Лучше скажите, что вы сотворили такого, что мы здесь оказались и каким образом домой попадем?»
         Прочитал заинтересованной девушке небольшую лекцию, как и Андрею, не вдаваясь глубоко в подробности, только ничего не скрыл об ограниченных возможностях минихронопроектора.
         Маришка зачарованно выслушала мои сбивчивые объяснения, хлопая глазками, и усиленно старалась переварить ошеломительную информацию.
         В конце лекции она нахмурилась, и ее бледное личико еще больше вытянулось.
         «Так, - обреченно выдохнула  девушка, - а я то, дура…ваша машина времени с дефектом оказывается! Все равно, как мышеловка, заманила, захлопнулась, а вот выбраться…»
         «А вы, как глупые мыши, в западню и попались, а мен теперь расхлебывать приходится. Под уголовное подозрение, кстати, в вашем убийстве и я попался», - выложил студентам последние события.
         «В нашем убийстве!»
         «А как вы считаете, со мной шутки шутить будут, если обувь исчезнувших студентов на моей даче обнаружили? Но что сейчас обсуждать, нас другие дела волновать должны. Не расстраивайтесь, - поддержал их упавший дух, - все же можно подкорректировать расстояние ближе к нашим временам, но лучше, конечно, чуть дальше. Не сомневайтесь, люди в будущем найдут более совершенный способ передвижения во времени, чем мой. Они и отправят нас обратно».
         «Профессор, вы упомянули о солнечной энергии – обратился ко мне с вопросам Андрей, - а какое количество ее необходимо, чтобы совершить переход?»
         «Примерно десять-двенадцать часов яркого солнечного света. За два ясных дня его накопится достаточно – пояснил ребятам и дружески подмигнул, - недолго здесь осталось куковать с динозаврами. Как только солнце выглянет, подождем немного и без всяких проблем в более цивилизованные эпохи отправимся».
         Студенты в недоумении переглянулись с грустными усмешками.
         «В чем дело, - забеспокоился я, - что-то не так сказал?»
         «Да нет, просто за все время, что мы здесь, даже солнечного зайчика не увидели. Дожди не прекращаются».
         «Ну, это ничего, просто дождливый период такой выдался. Выглянет солнышко, и долго тут не задержимся. Будем ждать».
         «Хм...хм…хм, - захныкала Маришка, -жди у моря погоды, пока динозаврище не проглотит!»
         «Нужно ждать, - учительским тоном приказал своим студентам, - а пока действовать по обстоятельствам. Что-то вы, коллеги, слишком быстро сдались. С другой стороны, считайте это своеобразным уроком. Походом в дальние страны в своем роде. Мы отважные путешественники во времени и будем мужественно преодолевать все трудности. Тайны времени покоряются только самым смелым и настойчивым. Сколько людей мечтают хоть краем глаза заглянут за непроницаемую завесу времени. А нам предстоит…Маришка! Вытри слезы, путешественники во времени храбрые люди, а ты нюни распустила!»
         «А я хра…а…а…брая, - всхлипнула девушка утирая слезы со щек листом папоротника, - только…только…домой хочу! А…а...а…»
         Долго с Андреем утешали несчастную девушку, как могли, пока она снова не заснула. Затем обсудили обустройство наше пещерной жизни. Неизвестно, сколько дней еще предстояло здесь пробыть.
         Грозные тучи застилали все небо и обильно орошали дождем и так уже давно насытившуюся влагой землю. Ненастье и не думало прекращаться.
         Прошел очень долгий и мучительный месяц. За этот период времени солнце так и не появилось ни разу. Дожди изредка стихали, а затем с новой силой проливались еще пуще, чем прежде. Терпение наше был на пределе, правда, Маришка смирилась с выпавшими на ее долю испытаниями и больше не роптала. Немало этому способствовало и то обстоятельство, что мы не только с сожалением рассматривали серо-темное небо, но и развернули активную деятельность по улучшению нашего положения. Построили просторный шалаш на крутой площадке, чуть повыше пещеры. В шалаше выкопали яму и устроили там склад съестных припасов, плотно прикрыв его камнями.
         Прохлада в яме дольше сохраняла ягоды, которые собирали в лесу.
         Собаковидные лисицы тщетно пытались совершить налет на наш склад, но так и не смогли преодолеть прочный заслон из камней. Дожидаться, когда они осуществят свое намерение, мы  не собирались и обнесли весь шалаш острыми колючками.
         Вскоре мы с Андреем сделались заправскими охотниками и вдоволь обеспечивали себя свежим мясом. Зажаривали его на костре и с удовольствием съедали. Глупая мелкая дичь так быстро попадалась в наши наспех сооруженные капканы, что не успевали ее оттуда вынимать. Маришке стоило немалых трудов преодолеть отвращение к разделке тушек, но через несколько попыток она обрабатывала их не хуже любого повара.
         Нашли и приправу, очень вкусные корешки солоноватые хвощевидные растения и зеленые стручки луковиц.
         Для изготовления посуды и сосудов выскребывали всю мякоть из больших орехов, похожих на кокосовые, но горьковатые на вкус.
         В сосудах сохраняли на ночь прохладную воду, доставленную из близлежащего ручейка. Теплую дождевую воду старались не пить, от жары она не спасала и не утоляла жажду, только насыщая обезвоженный организм. Пить хотелось постоянно, но только ощущений прохлады избавляло от мучений.
         В холодной же влаге мочили длинные папоротниковые листья и укрывались ими на ночь.
         Спать мокрым, конечно, несколько неудобно, но быстро привыкаешь. Зато утром просыпаешься бодрым и отдохнувшим, а не обессиленным и липким от пота.
         Студенты заметно поправились, и настроение их значительно улучшилось. Они мне полностью доверяли и старались выполнять все мои указания. Часто, правда ворчали, спорили, но уступали при небольшом и тактичном нажиме. Иногда и меня убеждали в своей правоте по каким-то несущественным вопросам.
         Много наблюдали за жизнью доисторических животных и изучали их повадки. Не столько их любопытства, сколько из желания узнать, насколько они опасны и как защитится в случае их внезапного нападения.
         Особенно боялись мелких динозавров, о которых рассказывал Андрей. Они представляли собой настоящее стихийное бедствие, опустошая все живое вокруг.
         Каждую ночь мы прижимались от страха друг к другу, прислушиваясь к кровожадному топоту многотысячной стаи и пронзительному завыванию. Насытившись, динозаврье племя возвращалось на свои территории, а их место с рассветом занимали мириады птиц и других летучих и бегающих тварей, пожирая остатки ночного пиршества.
         Птеродактили также создавали угрозу, но они охотились в одиночку, и заметив опасность мы успевали разжечь факелы или приготовить острые копья. Летающие драконы не решались тогда нападать, а быстро ретировались в поисках более доступной дичи.
         Лучше или хуже, но, подготовившись к борьбе за существование, мы могли бы жить и в этих доисторических условиях.
         Вот только оставаться здесь надолго не собирались, а долгожданное солнце, казалось, навсегда скрылось за серой мглой туч.
         Предаваясь мучительным раздумьям, когда же, наконец, выглянет хоть один солнечный лучик, из глубин подсознания вдруг всплыли смутные воспоминания.
         Когда-то, будучи в ту далекую пору моей юности студентом университета, присутствовал раз на лекции по истории. Вернее, зевал о скуки в аудитории, вслушиваясь в монотонное бормотание старенького профессора. Он приводил зануднейшие  научные данные об особенностях погодных условий во времена Мелового и Юрского периода.
         Я застонал от внезапно пронзившей меня мысли. Как мы потешались тогда с моими сокурсниками над словами нашего профессора о том, что нам еще пригодятся эти знания.
         Ну, кому могут пригодиться знания об эпохах, отстоявших от нынешней сотнями миллионов лет?
         Однако прав оказался седовласый старец. Понадобилось, да еще как!
         Теперь его слова молотом стучали в голове, как наказание за легкомыслие молодости.
         «Друзья мои, - говорил он тогда, не обращая внимания на прерывистые смешки в лекционном зале, - это очень важно. Слушайте меня внимательно. Погода отличалась в Меловой и Юрский период менее резкими переменами, какие наблюдаем теперь, то есть была не так капризна и мало зависела от обширного влияния зон ураганов и тайфунов. Она подверглась этому воздействию значительно позже. Когда климат Земли менялся в результате смещения фронтов воздушных масс и усиления вулканической деятельности. Все это изменило климатические циклы, и погода стала более непостоянной.
         В зависимости от положения континента, широты и долготы местности, например, в субтропиках, то есть в умеренном климате, в то далекое время происходили продолжительные периоды солнечной активности или сезоны дождей. Ученые считают, что они могли длиться долгие годы….»
         Дальше вспоминать незачем. Теперь не оставалось никаких сомнений, что проклятые тучи еще не скоро разойдутся. Где же выход?
         Решил пока не делиться своими догадками с молодыми людьми и не удручать их еще больше. Но те и сами постоянно высказывали предположения, что дожди никогда не кончатся. Хоть ливневые грозы не были столь интенсивны, чтобы затопить все вокруг, это не меняло положения. Погода Юрского периода явна не та, к которой мы привыкли, и нам оставалось только два варианта. Ждать солнца до бесконечности или отправиться в другую континентальную зону. Уходить с насиженного места -  абсолютно бессмысленно, гибель в неравной схватке с хищниками неминуема в условиях джунглей или плоскогорья. Да и в какую сторону идти? Дальнейшее же ожидание становится морально невыносимым, хоть физически как-то и приспособились к новой для себя жизни. Надо искать спасение, но другого ничего не оставалось, кроме того, чтобы ждать солнца или…безумная идея однажды подсказала мне возможный выход!
         Несколько дней я тщательно размышлял, наблюдал и  экспериментировал, роясь в болотной грязи и зарослях мхов. Все тщательно взвесив и рассчитав, собрал, наконец, свою малочисленную команду у вечернего костра и после сытного ужина изложил свои соображения.
         «Ребята, не буду скрывать, да  вы и сами прекрасно понимаете, что дожди не скоро прекратятся, могут прежде пройти годы…»
         «Что же делать? – перебила меня Маришка с обреченной интонацией в голосе, - неизвестно, сколько еще здесь проторчим? Наверное, вымрем вместе с динозаврами?»
         «Солнце не скоро выйдет, - тем же тоном согласился с ней Андрей, - нам ничего не остается, как ждать. Другого не дано!»
         «Есть одна мыслишка, - загадочно улыбнулся я, только не подумайте, что я шучу».
         «Мы и не думаем, Тимофей Трофимыч безрадостно восприняла мои намек девушка, нам давно не до шуток».
         «Что вы предлагаете?» - насторожился юноша.
         «Соорудить воздушный шар, - оглушил студентов сногсшибательной идеей, - и взлететь выше туч к солнцу. Будет достаточно продержаться в полете в течение двух суток. А потом…»
         Дружный смех был мне ответом. Маришка так закашлялась, что Андрей долго хлопал ее по спине.
         «О чем вы? – наконец, пришла в себя девушка, - ой, я сейчас умру! Воздушный…воздушный…ха…ха…ха…шарик, на посмешище динозаврам!»
         «Каким образом, профессор?  Недоуменно посмотрел на меня парень, - это же чистой воды фантазия, плод воспаленного воображения, не больше. У нас же нет никаких материалов…вообще ничего!»
         «Если сидеть сложа руки то ничего и не появится, - обиделся слегка на такое недоверие, - а если проявить смекалку и трудолюбие, то осуществится любая фантазия. В конце концов, мне удалось создать машину времени, что такое воздушный шар? Выслушайте меня сначала».
         «Но как можно сравнивать то время, век научного прогресса, когда все под рукой – запротестовали ребята, - с нашим положением? Дубину изготовить еще можно, но воздушный шар…нереально!»
         Я поделился с ними своими планами и долго затем вслушивался в потрескивание пламени, пока пораженные студенты приходили в себя после услышанного. Потом они засыпал меня вопросами, на которые я отвечал терпеливо и подробно.
         Всю ночь обсуждали будущее предприятие, но для меня было главным то, что мне поверили.
         При приложении достаточных усилий даже и в наших необычных условиях, моя фантастическая, на неосведомленный взгляд, идея, вполне воплощалась в реальность. Способ управления и технология изготовления воздушного шара были мне в общих чертах знакомы, а то, что возможно сшить подходящую оболочку  для купола, я понял сразу, как только увидел пышные заросли красивых шелковистых цветов у подножия горных склонов. Нежные на вид и мягкие на ощупь, стебельки цветов после несложной обработки сами по себе уже прекрасные волокна. Из волокон скручиваются нити, а из нитей сшивается ткань. Тонкая, легкая и очень прочная, как раз то, что требуется для оболочки большого купола. Таким же методом сшиваются и веревки для сеточного покрывала. Корзина, в общем, проблем не представляла. Ее сплетем из лиан за два-три дня. Для продувки и поддержания горячего воздуха, способного оторвать массивный шар от земли и удержаться продолжительное время в небе, как нельзя лучше подходили торфяные головешки, обмазанные жировой прослойкой из внутренностей убитых животных. Такая головешка весила немного, а горела долго и могла послужить необходимым запасом топлива. Большую сложность  представляли собой подсобные устройства и инструменты. Никогда не предполагал, что придется когда-либо ломать голову, как изготовить обычную прялку.
         В текстильном деле оказался совершенно несведущ. Три недели с Андреем кропотливо создавали деревянный станок, пока что-то получилось.
         Вручную плести купол заняло  бы не меньше года, а с прялкой управимся за три месяца.
         Работа закипела напряженная и упорная. Позаботились, прежде всего, о навесе против дождя, использовав для этого целую чащу дугообразно нависших зарослей гигантских камышей. Покрыли их верхушки ветками деревьев, широкими пальмовыми листьями и шкурками мелких зверьков. Получился надежный зеленый ангар, совершенно сухой внутри и противостоящий порывистому ветру и ливневым грозам. Там вели всю работу и сохраняли от сырости медленно растущие запасы ткани.
         Распределили и обязанности по конвейерному методу. На Маришкину долю вначале выпало собирать и складывать в кучу полевые цветы, что она и делала с завидным энтузиазмом. Андрей размельчал и вытягивал волокна, также помогая мне скручивать нити и вдевать их в катушку со втулками.
         Дальше шел процесс шитья ткани, который выполняли уже вместе. Ткань изготавливали из равномерных квадратных кусков и сшивали их воедино. Швы густо склеивали липким составом, добытым из коры деревьев, чтобы воздух не просачивался сквозь мельчайшие разрезы.
         Корзину сплели в последнюю очередь, выстелив ее дно травой и взяв минимальное количество запасов пищи и воды. Заполнили несколько больших и малых мешков торфяными кусками, а горелку для поддержания пламени я изготовил в виде тазика из бедра динозавра найденного случайно недалеко от места нашего обитания.
         Накинули веревочную сеть на купол и прочно привязали ее к корзине.
         Не стали тянуть с отлетом, назначив его на первый же перерыв между затяжными дождями.
         Одним ранним утром такой момент представился, и мы не упустили его. Быстро расчистили зеленую крышу и обрубили камыши, сделав, таким образом, открытую площадку для взлета.
         С гордостью рассматривали свое детище, давшееся нам немалой кровью.
         «Взлетит ли наш шарик, - заволновалась Маришка, приготавливая для себя внутри купола самую удобную позицию на мягкой подушечке, забитой внутри листьями, - ой, что-то сомневаюсь!»
         «Должен, - уверенно произнес Андрей, - никуда не денется».
         «Зачем гадать, - вставил я свое веское слово – лучше приготовиться к старту, пока опять дождь не начался».
         До старта, однако, было еще очень далеко. Сначала залил горелку жиром, добавил туда торфяные куски и разжег костер, направив полыхающее пламя в узкое отверстие шара. Два часа терпеливо ждали пока наш шар начал подавать признаки жизни, едва заметно колыхнувшись.
         Маришка радостно захлопала в ладоши:
         «Ожил наш шарик! Профессор, вы гений!»
         Она восторженными криками приветствовала все больше раздувавшийся купол и воодушевленно подбадривала творение наших рук:
         «Теплый воздух надувай
         К солнцу шарик подымай!
         Через тучи мы пробьемся
         И сквозь время пронесемся!
         Ура!»
         Истекал пятый час ожидания, когда разбухший огромный шар, наконец, возвысился над корзиной. Веревки натужно напряглись, но от земли мы так и не оторвались. Пришлось выкинуть больше половины нашего торфяного балласта, что я сделал с превеликим сожалением. Только тогда воздушный шар медленно поднялся в воздух.
         Дружный радостный вопль разнесся над быстро уменьшающимися в размерах доисторическими джунглями и крутыми горными отрогами. Полетели!
         Маришка начала подпрыгивать от переполнявших ее эмоций и раскачивать корзину, пока мы с Андреем, с трудом, но приструнили проказницу. Земля раскинулась внизу во всей своей пышной природной красе, представляя нашему взору все новые и новые красочные картины. С восхищением рассматривали темно-зеленые джунгли, покрытые дымкой тумана, желтые песчаные прерии и извилистые бурные речки, огибающие горные гряды.
         Стада динозавров и других удивительного вида и всех окрасок доисторических животных паслись и охотились в джунглях и долинах, с беспокойством посматривая в небо, на неизвестно откуда появившуюся круглую гигантскую птицу, парившую высоко в небесной дали.
         Мрачную завесу туч достигли примерно через два часа после начала полета и почти мгновенно растворились в бурой молочной пелене.
         На расстоянии протянутой руки видимость исчезала, холод окутывал своим пронизывающим объятием, в висках сдавило, а дыхание участилось. Очень опасался, что воздушный шар намокнет, но мы быстро проскочили сквозь влажный слой облаков. Они постепенно рассеивались и еще, где-то через час, долгожданное солнце ослепило глаза ярким, режущим светом.
         «Солнце! – во всю мочь голоса приветствовали студенты небесное светило, - да здравствует Солнце!»
         Не теряя ни секунды даром, вытащил  из-за пазухи хронопроектор, дав приборчику возможность подзарядиться солнечной энергией.
         Безбрежная бело-багровая облачная равнина простерлась под нами, волнообразно вздымаясь и опускаясь причудливыми очертаниями.
         Ребята восторгались изумительными красками и сочетаниями солнечных лучей, переливавшихся всеми цветами в расслоениях туч.
         Пребывая в чудесном расположении духа, студенты не сдерживали довольные улыбки в предвкушении покинуть вскоре негостеприимную эпоху динозавров.
         Я же не был столь  возбужден, как мои нетерпеливые ученики.
         Время для зарядки энергией – около двух дней, а наш самодельный шар упорно не хотел подыматься намного выше уровня облаков. Пришлось пожертвовать еще двумя мешками драгоценного балласта.
         Прошел остаток дня и неимоверно мучительная ночь, в течение которой неустанно дежурили у горелки, подсыпая в нее быстро иссякавшие запасы торфяных кусков.
         К середине следующего дня шар угрожающе быстро начал спускаться к границе туч.
         За борт полетели запасы еды, воды, теплых шкур и все тяжелое деревянное вооружение. Это помогло продержаться еще около часа, а до полной зарядки оставалось не менее двух часов.
         «Ружье, профессор – взмолилась встревоженная Маришка, - патронташ, сапоги, все ваше обмундирование, оно же весит много. Скорее, облака приближаются!»
         «Нельзя, Мариш, - убеждал ее юноша, - ружье может пригодиться, лучше…»
         «Она права, - скрепя сердцем, поддержал девушку, - к сожалению, но права».
         С трудом пересилив себя, скинул свою громоздкую одежду, кроме легкого спортивного костюма, и вместе с ружьем и патронами выбросил все вниз.
         Облака жадно проглотили свою добычу и чуть-чуть отдалились, дав нам еще полчаса времени.
         Куски торфа из последнего мешка полетели в огонь, за ними и куски лиан, оторванных от корзины. Все что могло гореть, приносилось в жертву пламени, все, что могло быть выкинуто, выкидывалось.
         Еще через час с купола свисали только жалкие остатки корзины, в которых мы с трудом удерживались, цепляясь за веревочное покрытие.
         «Профессор, ну профессор, - жалобно скулила над ухом полуголая Маришка, - когда же ваша проклятая машинка заработает, что так долго, может ее потрясти?»
         «Сейчас, сейчас, - с напряжением до холодного пота вглядывался в индикатор солнечной батарейки, еще немного…еще!»
         Минута текла за минутой, мы уже плавали в белесом дыму, когда, наконец, вспыхнула  лампочка, указывающая, что солнечной энергии накопилось достаточно.
         «Есть!»
         «Включайте скорее!» - тормошили меня за руки ребята, подгоняя в нетерпении.
         «Все в порядке, - заверил их с облегчением, - можем теперь спокойно спускаться, солнце больше не нужно, только…»
         «Что только, что только? – заверещала Маришка и вдруг показала куда-то рукой, - смотрите…горы!»
         Действительно, мы пролетали над верхушками гряды высоченных горных склонов, протянувшихся до самого горизонта. Быстро вынырнули из густого покрывала туч и во все убыстряющемся темпе начали стремительно снижаться.
         «Горы, так горы, - небрежно отмахнулся, настраивая наугад навигационную точку поближе к временам цивилизованных эпох.
         «Ой, поглядите, кто к нам летит!» - снова пронзительно закричала Маришка.
         К нам быстро приближался омерзительный летающий дракон, словно он вынырнул из глубины преисподней.
         «Как я не люблю этих тварюг, - грустно определил Андрей, - птеродактиль!»
         «Настроил приблизительно дату – шептал про себя, не обращая внимания на причитания ребят, - теперь осталось настроить безопасность входа».
         Индикатор безопасности поблескивал запретительным красным цветом.
         «Еще не время – продолжал искать нужные координаты, - не время».
         «Эта гадость сейчас заклюет нас! – истерически визжала студентка, - отгоните ее подальше к чертовой матери!»
         «Попробуй отогнать!»- размахивал рукой Андрей, отбиваясь от летающего хищника, решившего устроить обед из человечины.
         Грозное чудовище угрожающе клекотало, пытаясь достать кого-нибудь из нас своим крючковатым и клыкастым клювом.
         Эта задача ему никак не удавалась. Птеродактили кружил около шара, выпустив из лап загнутые двойные когти и, зацепившись, наконец, за полуоторванный кусок корзины, обрел устойчивость и предпринял яростную атаку.
         Маришка истошно орала, отдергивая ноги от клюва, а студент двинул изо всех сил летающую образину толстым обрывком лианы по шишковатой лысой макушке.
         Чудовище вздрогнуло, замахало шестиметровыми перепончатыми крыльями, приноравливаясь оторвать куски полакомее и выбирая исходную, более удобную позицию для своей кровожадной цели.
         Его гигантские крылья неожиданно зацепились за сеточные веревки и, пытаясь освободиться, летающий дракон моментально запутался в них, как муха в паутине.
         Он издал такой душераздирающий скрипучий вопль, и с таким скрежетом защелкал клювом, что меня чуть не вывернуло наизнанку. Воздушный шар начало трясти как в лихорадке, от дополнительной тяжести и еще быстрее понесся вниз, а мы едва удерживались в остатках корзины.
         Земля быстро приближалась, но еще быстрее на помощь уродливому сородичу, попавшему в беду, слетелась стая птеродактилей, гнездившихся в горах. Они напоминали птичий базар, какой может привидеться только в самом кошмарном сне.
         «Погибаем, профессор!» - донеслись сквозь оглушительное завывание и хлопот множества зазубренных крыльев, отчаянные возгласы моих учеников.
          «Еще минута, - срывал я голосовые связки, - держитесь крепко за корзину!»
         «У нас нет минуты, - стонали ребята, - заклюют!»
         Выхватив нож, единственное оставшееся оружие, быстро начал обрезать веревки, соединявшие корзину с шаром, и одновременно поднес горелку к материи купола, сотканной с таким трудом.
         Купол мгновенно превратился в огромный огненный шар. Стая хищников, готовая уже растерзать нас, отпрянула в сторону, а напавший первым птеродактиль сумел  последним усилием освободиться от пут. Стремительно махая обожженными крыльями и жалобно подвывая, он, как молния, улетал прочь.
         Корзина отделилась от пылающего шара и в свободном падении понеслась вниз к поджидавшей нас неминуемой гибели. Только ветер свистел в ушах, заглушая отчаянные крики бедных ребят.
         Я неотрывно глядел на световое табло, стараясь не смотреть на парализующие взгляд острые камни, стремительно вырастающие в размерах.
         Красный свет индикатора, наконец, переключился на зеленый, давая разрешающий сигнал. Не успел испытать радости  по этому поводу, так как все чувства исчезли, кроме инстинкта выживания.
         Нажатие кнопки. Вход!
         Корзина звонко шлепнулась в глубокий сугроб. Снежные лавины обрушились со всех сторон, больно ударяя в лицо, залепляя рот и нос.
         Сильный удар выбросил нас из корзины и разметал по сугробам. Едва высвободился из-под груды снега и тут же начал откапывать Андрея, засыпанного почти целиком чуть поодаль от  меня.
         «Мы живы?» - удивлено произнес он, освобождаясь от снежного плена с моей помощью и с опаской ощупывая себя, проверяя, все ли кости целы.
         «Успели», - улыбнулся ему и вдвоем мы быстро откопали Маришку, крепко сжимающую руками и ногами длинный обрывок лианы.
         Она находилась в полной прострации, слабо отбивалась, - «нет, нет, нет», - и не желала открывать глаза.
         «Да, - убеждали натерпевшуюся безумного страха бедняжку, - очнись, красавица, прилетели!»
         Андрей ласково поглаживал любимую по голове, и что-то шептал ей на ушко.
         Маришка начала приходить в себя медленно соображая, что пережитый кошмар, наконец, исчез как дурное видение.
         «Где мы?» - спросила она, с недоумением оглядываясь вокруг и подрагивая от холода.
         Студент крепко обнял девушку, чтобы хоть немножко согреть, хотя и сам трусился, как осиновый лист на ветру.
         Нас окружила бескрайняя безжизненная равнина, усеянная редкими кустарниками и каменными глыбами, проступавшими из под снежных завалов. На холмистом горизонте виднелся густой лес, с белыми шапками на верхушках замерших деревьев. Стоял зимний вечер. Солнце давно закатилось за видневшееся вдали серебристое озеро, а на потемневшем небе уже зажглись первые, самые яркие звездочки. Тишина окутала все оцепеневшее великолепие, лишь где-то далеко доносились беспокойные отголоски певчих птиц.
         «Здравствуй зимушка-зима – мрачно пошутил Андрей – как некстати ты подвернулась».
         «Без сомнения», - согласился с этой оценкой, вычисляя по разноцветному крошечному табло, куда нас занесло.
         «Так, где же мы? – Настаивала Маришка – в каком времени?»
         «Ну, - замялся с ответом, - уже ближе…»
         А все-таки?
         Почти все точно настроил с учетом небольшой погрешности в допустимых пределах.
         «А какой же предел, – уточнил студент, - как это выражается в  годах?»
         «Чуть больше ста тысяч лет до нашей эры»,  грустно выдохнул я клуб пара изо рта. Холод начал и меня пронизывать до основания костей.
         «Профессор! – воскликнула Маришка с укоризной, - вы называете это…это…небольшой погрешностью? Мы в каменном веке!»

                Глава четвертая
                Охотники за мамонтами
        Дата входа: Юрский период.
         Расстояние: 14 ноября 124.312 год до нашей эры.
         Место: полуостров Юкатан, Скандинавия.
         Мороз стоял не такой жестокий, где-то несколько градусов выше нуля, но для почти раздетых людей без всякой надежды найти теплое укрытие, это представлялось серьезной проблемой.
         Учитывая пронизывающий ветер, надвигающуюся ночь и главное, - безвозвратную потерю сумки с моими принадлежностями, в число которых входили и спички с зажигалками, мы столкнулись со  смертельной опасностью.
         Студенты с надеждой смотрели на меня:
         «Что будем делать?»
         Я несколько растерялся. Что мог им сообщить, кроме того, что два дня нужно как-то продержаться, и то, если мороз  не окрепнет, что весьма вероятно.
         Уйти далеко по глубоком и рыхлому снегу, утопая в нем по колено, явно не сумеем. Но хоть направление выбирать не приходилось. Только в сторону леса. Помощи ждать неоткуда и наш единственный шанс на спасение это добраться до него.
         Эту нерадостную весть и высказал притихшим ребятам.
         «Мы там снова построим себе шалаш?» спросила Маришка, дыша себе на руки.
         «Конечно, - заверил учеников, - всего два дня придется потерпеть, и тогда отправимся дальше. Нужно только идти быстрей, тогда согреемся. Пошли».
         «Какой смысл топать к лесу, - вдруг заныл парень, - мы окоченеем прежде, чем дойдем!»
         «А что ты предлагаешь? – прикрикнула на него девушка, – здесь замерзать?»
         «Зачем замерзать? Выроем нору в снегу, прижмемся внутри друг к другу и согреемся! Куда-то идти это верная гибель!»
         По правде говоря, я и сам так думал, неизвестно, выдержим ли долгий путь, но и план студента не подходил.
         «Заснем в норе и уже не проснемся, - твердым тоном убеждал его, - наберись мужества и иди. Дойдем до леса и продержимся там. Найдем, может быть, убежище…что-нибудь придумаем. Мороз не слишком страшный, выдюжим».
         Андрей приумолк и, придерживая Маришку, двинулся  за мной.
         Я чувствительно уколол самолюбие юноши, намекнув о мужестве в присутствии его возлюбленной.
         Чего-чего, а этого качества ему не занимать.
         Чтобы бороться за выживание, необходима цель. Ставкой на жизнь теперь служил лес, хотя я и сомневался, что там мы найдем спасение. Разумеется, своими сомнениями не делился с ребятами. Раздумывал о выходе из создавшейся ситуации. Пока он виделся только в одном.
         Держаться изо всех сил и противостоять холоду и ветру, непрерывно двигаясь. План простой, а вот как его выполнить, если силы скоро будут на исходе?
         Желто-лиловая луна медленно подымалась над пустынной равниной. Своим бледным светом она в просветах набухших на ночном небе черных пятен пористых облаков освещала нам путь.
         Мы шли вдоль озера, оказавшимся лишь излучиной гораздо большего водного пространства и загибавшегося далеко за ряды бурых проталин земляных валов.
         Прошло четыре часа, в течение которых продвинулись едва ли на два километра.
         Ноги стали мокрыми, силы быстро истощились, а все, чего нам удалось достичь, это выйти из цепких объятий вязкого подтаявшего снега на менее заснеженную местность. А лес, казалось, так и не приблизился.
         «Я больше не могу» - постоянно жаловалась Маришка, кое-как ковыляя и придерживаясь за Андрея, но, не выдержав более изнурительной ходьбы, повалилась ничком на землю.
         «Я тебя понесу», - предложил студент, но и сам он едва передвигался.
         «Отдохнем полчасика» - согласился я на короткий привал, также едва способный идти.
         Мы лежали на промерзшей земле и глотали мокрый снег, единственный источник нашего пропитания.
         «Я не чувствую ни рук ни ног» - едва молвила девушка.
         Андрей положил голову Маришки к себе на колени, и своим дыханием согревал ей руки. Слегка массажировал и тормошил, чтобы не уснула.
         Второй  такой переход нам не осуществить, даже с учетом того, что не придется идти по глубокому снегу. Впереди ждала медленная смерть от замерзания.
         А ведь нужно еще продержаться около двух дней! Полное отчаяние охватило меня. Невозможно ни согреться, ни подкрепить свои силы хоть какой-то съедобной растительностью. Нет смысла двигаться дальше, а еще более бессмысленно оставаться на месте. Замкнутый смертельный круг.
         Избежать огненной ловушки, чтобы попасть в ледяную. Какая злая ирония судьбы!
         Мои печальные мысли прервал Андрей.
         «Профессор, - потянул он носом, - вы чувствуете?»
         «Что? – не понял его, что я должен чувствовать?»
         «Запах жареного мяса. Посмотрите туда», – студент протянул руку.
         Поднял усталые глаза в указанную сторону и едва различил в свете луны крошечную струйку дыма, тянувшуюся с противоположного берега озера.
         «Я тоже чувствую запах, - прошептала Маришка, приподнимаясь с земли,  там люди. Идемте к ним. Они нас спасут».
         «Это гораздо ближе, чем до леса, - выразил студент свое одобрение этому предложению, - только обойти озеро».
         «Это племя пещерных людей, - возразил ученикам, понимая, что не так просто будет отговорить их от этой безумной затеи, - не думаю, что мы найдем  у них спасение».
         «Тимофей Трофимыч, пожалуйста, не спорьте, - застонала обессиленная девушка, - мы замерзаем, я простужена, нет больше никаких сил бороться. Это люди...пусть пещерные, но люди. Там тепло, там жизнь».
         Андрей помог подружке стать на ноги и закину ее руку себе на плечо. Взгляд его выражал решительность и бесстрашие.
         «Это разумно – жестко, чеканя каждое слово, произнес он, - в лесу нас ждет смерть. Среди людей есть хоть какой-то шанс. Два дня всего. Продержимся!»
         «Дай бог», - не стал возражать, с усилием отрываясь от ледяной земли.
         Полностью ослабевшие безоружные, замерзшие, с трудом преодолевая каждый шаг, мы напр      авились к стойбищу пещерных людей.
         С рассветом, вконец окоченевшие добрались все же до их поселения, остановившись в полусотне метров от него.
         Несколько десятков построек трех и четырехугольной формы, а также в виде полукруглых шатров, обнесенных по периметру двухрядным заборчиком, сложенным из рогов, костей и бивней крупных животных, расположились у подножья горных скалистых утесов на берегу озера.
         Постройки казались хрупкими, но гладко обструганный длинные ветки деревьев, обтянутые сшитыми кусками кожи и подкрепленные для прочности упертым в землю частоколом из гигантских ребер и позвонков, служили, очевидно, надежным жилищем против холода и ветра.
         Поверх жилища были обсыпаны толстым слоем земли вперемешку с мелкими камешками, с проделанными в середине крыш круглыми дымовыми отверстиями, откуда и подымался высоко в небо едкий дым.
         Жители поселения, казавшиеся издали вполне нормальными людьми, давно нас заметили и разглядывали с некоторым удивлением или опасением, о чем-то переговариваясь между собой.
         Правда, наше появление не вызвало у них очевидной паники. Трое замерзших людей не могли причинить им вреда.
         Из хижин появлялись еще заспанные люди, очевидно. Только что разбуженные своими сородичами.
         Они обтирали сонные лица снегом, женщины придерживали детей, а мужчины поспешно вооружались.
         Около двух десятков мужчин подходили к нам все ближе и ближе, окружая со всех сторон. Очень мускулистые, крепок сжимавшие  в руках копья с кремневыми наконечниками, каменные топоры с деревянными ручками и увесистые палицы, мужчины недружелюбно разглядывали нас.
         Одежда и состояла из аккуратно сшитых кожаных штанов, курток, накидок через голову, с густым покрытием из птичьих перьев и украшениями на шее, сделанных из ракушек, камешков и клыков диких зверей. Эти люди совсем не выглядели примитивными дикарями, как мы первоначально опасались, только имели уж больно свирепую внешность.
         Суровые, обветренные бородатые лица с чуть раскосыми глазами и широкими, слегка выдвинутыми вперед скулами. Отлично развитые физически, невысокие ростом, немного сгорбленные, плотные в теле и очень подвижные, словно их кости состояли из пружин.
         Отдаленно они напоминали аборигенов крайнего севера, но отнюдь не вписывались в представление о жителях каменного века.
         «Кроманьонцы», - неуверенно предположил Андрей и приветливо помахал руками, показывая, что в них нет оружия.
         «Неандертальцы эпохи среднего палеолита, - напряг память, вспоминая исторические данные, - начала ледникового периода. Вроде более разумны, чем предполагалось. Слабое утешение, что каменный век остался позади и надеюсь, они хорошо примут неожиданных гостей».
         «Как бы установить с ними дружеский контакт?» - опасливо поглядывали мы на острые копья и занесенные вверх дубины.
         Неандертальцы о чем-то совещались, перекидываясь короткими фразами, похожими на глухое звериное рычание. В любую секунду могли напасть, но, видя нашу беспомощность, не спешили с атакой.
         Маришка вдруг указала на шерстяное длинное покрывало, обернутое вокруг одного молодого воина и поежилась, давая понять как ей холодно.
         В свою очередь, я тоже знаками показывал, что мы сильно проголодались и нуждаемся в помощи.
         Этими безмолвными мольбами мы охладили воинственный пыл мужчин и, подталкиваемые копьями, они погнали нас к селенью, сопровождая злобными выкриками и зачем-то указывая в сторону леса. Наверное, посчитали, что мы пришли к ним оттуда.
         Втолкнув в одну из хижин на груду грязных и вонючих шкур нас оставили одних, под охраной двух устрашающего вида воинов. Они остались за деревянными ставнями, подвешенными сверху, как шторы  и служившими дверьми.
         В глубине хижины на постаменте из сложенных вместе костей, покоился глиняный котел.
         В котле, в догорающем пламени костра, варился отвратительный по запаху бульон коричневого цвета, в котором плавали ошметки шерсти. Вскоре нас навестила немолодая женщина и предложила подкрепится бульоном, кинув деревянную плошку. Пришлось вежливо отказаться от заманчивой трапезы. Тогда она принесла второе блюдо, состоявшее из почерневших корешков, размельченных косточек без признаков мяса и семян каких-то растений.
         Отобрали из всех деликатесов только съедобные семена немного утолив голод, чем вызвали удивление обслуживающей нас женщины.
         Слишком привередливыми показались ей пленники из леса.
         В хижину заем зашел глубокий старик, худой как скелет и с напыщенным выражением на изъеденном морщинами лице. Повелительным жестом он прогнал женщину и уселся рядом с нами, пытливо оглядываясь и принюхиваясь.
         Внутренним чутьем угадал в нем шамана племени. Старик долго трогал и щипал пришельцев своими костлявыми пальцами, что-то растяжно напевая и причитая, пока Маришка, не выдержав очередного прикосновения, не прикрикнула на него брезгливо отодвинувшись к самой стенке хижины.
         Старик недовольно поморщился, вышел, снова зашел с огромным чучелом морды медведя, плюнул на нее, подпрыгнул несколько раз, видимо совершив шаманский ритуал, и гордо удалился, дав какое-то указание охране.
         Мы так устали, что не обсуждали, что с нами произойдет в дальнейшем и что значит приход шамана.
         Медленно отходили оцепеневшие от холода конечности, но тягучая усталость, сковавшая все тело тяжелым панцирем, не скоро собиралась скинуть оковы своего бремени.
         Ребятам удалось заснуть, а я лишь подремывал урывками, настороженно прислушиваясь ко всем звукам исходящим снаружи. Попытался раз выйти и осмотреться, но тут же наткнулся на копья охранявших нас неандертальцев.
         Пришлось поспешно ретироваться обратно. Все же уснул и я в такой необычной обстановке усталость взяла свое. Видно, крепко спал, если Маришка так сильно трясла меня в бок:
         «Профессор, - тревожно шептала она, там что-то происходит. Что с нами будет?»
         Андрей учащенно дышал, напряженно вглядываясь в щелку, прорезанную между покрытиями шкур.
         Я внимательно вслушивался в топот ног, без сомнения, огромной человеческой толпы.
         Люди были чем-то сильно возбуждены. Громкие мужские вопли, женские причитания и рыдания, заставили меня содрогнуться от ужасных  предчувствий.
         Для нашей тройки это не предвещал ничего хорошего. Моментально возникла мысль, что уродливый старичок-шаман предрек первобытному племени неисчислимые беды, связанные с нашим появлением. Мы ему явно пришлись не по вкусу.
         Теперь следовало ожидать самого худшего. Не успел я представить, какой оборот может предпринять дальнейшее развитие событий, как в хижину буквально влетели два голых и окровавленных тела.
         За ними ворвались, размахивая дубинами и каменными топорами, разъяренные неандертальцы.
         Кроме уже знакомой нам одежды, эти косматые предки современного человека были облачены в нагрудные панцири из дубовой коры, с вбитыми в нее вырезанными квадратами из черепов животных. Пояса из змеиной кожи, мешочки с запасами еды дополнительное оружие за плечами, несколько круглых увесистых камней, болтающихся на плетеных жгутах и свисающих  с бедер, такое обмундирование, несомненно, принадлежало самым решительным воинам и охотникам за крупной дичью.
         Защитники племени и добытчики пропитания, очевидно, не придали особого значения нашему непредвиденному вторжению.
         Их чем-то сильно обидели эти двое несчастных, с которыми обошлись куда круче, чем с нами.
         Новые удары обрушились на бедняг и, выместив всю нерастраченную злобу, охотники кинули неласковый взгляд и в нашу сторону.
         Мы съежились от такого приветствия, замерев на месте, как кролики перед удавом.
         Охотники что-то недовольно промычали и удалились, не тронув нас.
         «Ой, какой кошмар! – заверещала Маришка, забившись от страха вкучу облезлых шкур. – За что их так отделали?»
         «Видно, есть свои причины», - присел я на корточки, осматривая дрожащих и стонущих от боли пленников.
         Не приходилось сомневаться, что с такими многочисленными и кровавыми ранами по всему телу, часы их сочтены.
         Все же попробовал немного облегчить им страдания, накрыв шкурами. Пусть хоть не мерзнут. Один из мужчин с благодарной скорбью в глазах посмотрел на меня и забулькал кровавой пеной сквозь разбитые и опухшие губы.
         Улыбнулся ему в ответ и печально покачал головой, единственный понятный жест.
         Раненый вдруг начал что-то показывать, жестикулируя руками и взглядом кивая на едва заметный рисунок мамонта, вычерченный угольком на выскобленной добела шкуре, из которых и состояли внутренние стены хижины. Лишь сейчас  и заметил этот рисунок, похожий на первобытную наскальную живопись.
         «Он что-то объясняет, - проговорила девушка, - бедненький, как ему досталось».
         «Это охотники за мамонтами, - уверенно произнес я, - он сжимает кулак и проводит над ним ладонью, затем хлопает ладонью по кулаку. Что это может означать?»
         «Как его били, - предположила Мариша, - и очень больно».
         «Нет, не согласился Андрей, - это о том, как они прихлопнули мамонта».
         «Считаю то же самое», - согласно кивнул я .продолжая наблюдать за пассами пленника.
         А тот, в остервенении забился на земляном полу, обводя ладонями круги по воздуху,  задирая подбородок куда-то вверх. Выгнулся дугой несколько раз и, захрипев в последний раз, сильно задергался и в мгновение сник, затихнув навсегда. Маришка отвернулась, не в силах наблюдать предсмертную агонию.
         Второй человек продолжал извиваться от боли, широко раскрыв рот и закатив глаза.
         “Ребята, - обратился к студентам, по всей очевидности, эти два враждующих племени…»
         «Не поделили мамонта», - завершила за меня незаконченную фразу Маришка.
         «Не совсем так. Они не поделили территорию».
         «А нам какая разница, что эти дикари не поделили, - раздраженно произнес Андрей, резко мотнув головой и кипя от негодования, - как бы отсюда свалить поскорее. Что-то мне не нравятся все эти дела».
         «Мне тоже, - всхлипнула девушка, - варвары первобытные!»
         «Сами напросились», - хотелось выразить свою досаду, но сдержался. Убежать отсюда, обманув охрану, маловероятно, да и далеко не убежишь. Укрыться в пустынной равнине негде, и охотники быстро настигнут нас.
         Мои грустные раздумья прервал вошедшие в хижину стражники. Они грубо схватили нас и поволокли сквозь беснующуюся в гневе толпу в огромную круглую кибитку, завешанную множеством шкур.
         Около входа тоскливо торчали на острых, вбитых в землю кольях человеческие черепа и валялась груда переломанных костей.
         «Хорошенькое начало!» - промелькнула тревожная мысль, и засосало под ложечкой. Во рту все пересохло, и предательская дрожь чуть не подкосила колени.
         Вместе с обезумевшим от боли пленником, мы очутились в центре целого сборища неприятного вида людей. Они сидели на очищенных от коры бревнах и больших плоских камнях, накрытых шкурами с густой шерстью в два-три ряда. Костры, горевшие  по всем краям строения, освещали молчаливые и нахмуренные лица охотников. Наверняка, только что прошло пиршество, так как повсюду лежали остатки рыбы, обглоданные кости, ветвистые рога оленей и маленькие бивни кабанов. Отрезанные головы этих животных оставили нетронутыми и свалили в одну кучу. Около нее возился старик-шаман, проводя руками таинственные заклинания и что-то зловеще нашептывая. Зловонный запах дурманил голову, мешал сосредоточиться и осмыслить как вести себя с дикарским племенем.
         Студенты нахохлились, как перепуганные насмерть воробышки, и прижались ко мне по бокам.
         Охотники восседали спереди, позади них приютились несколько женщин и с любопытным блеском в глазах осматривали незваных гостей.
         Устрашающего вида мужчина, скорее всего вожак племени, поднялся со своего места и, указав на нас рукой, не выпуская из ладони длинную кость с остатками мяса, принялся о чем-то хрипло ворчать.
         Тут же со своих мест вскочили несколько молодых охотников, одетых только в набедренные повязки и начали пританцовывать, испуская из своих глоток истошные крики.
         Они изображали сцену охоты.
         Много дней и ночей пришлось им преследовать стадо мамонтов, пока не загнали одного гиганта в болото. Тот обессилел, барахтаясь в вязкой топи и не в силах из нее выбраться. Охотники добили его камнями, палицами и копьями. Радостные, что поймали крупную добычу, они  принялись разделывать тушу. Тут, откуда  ни возьмись, налетело племя чужаков и отбило мамонта. Превосходящие в численности стервятники отобрали пропитание, добытое с таким трудом. Двоих из нападавших удалось захватить с собой при отступлении.
         Охотникам пришлось довольствоваться мелкой дичью, запасы которой быстро иссякают и вместо отдыха, снова с рассветом придется отправиться в опасный путь.
         Вот примерно, что понял и про себя добавил, что первобытные люди, у которых сейчас находимся, должны являться племенем кочевников, как пытался изобразить умирающий пленник. Они поселились и принялись охотиться на территории другого племени. Поэтому и были атакованы и  лишены добычи. Мы же неизвестно кто, люди леса или гор, а значит, враги.
         Друзей, как можно предположить, у племени кочевников не существовало. Они передвигались с места на место, в поисках временного проживания, а возможно искали подходящую территорию для обитания. Не мудрено, что кочевники, промышляя на чужих угодьях, вызывали неприязнь соперников по работе, считавших эти земли своими.
         Кочевники, о чем свидетельствовали копья с нанизанными черепами, с соперниками особо не церемонились. Расправа с ними должна быть жестокая и скорая.
         Не успел сделать сей печальный вывод, как с десяток дикарей кинулись на нас с Андреем и туго обмотали обрывками шкур и змеиными ремнями. Раненого пленника пока не тронули, тот корчился в смертельных судорогах, а вот Маришка удостоилась особого внимания главаря племени.
         Он бесцеремонно схватил ее за волосы и сорвал с тела все одеяния, встряхнув разок, чтобы не сопротивлялась. Изумленно разглядывал обнаженную белизну кожи, поражаясь грациозным изгибам и нежным очертаниям. Девушка выгодно отличалась красотой, по сравнению с невыразительными и грубыми представительницами первобытного племенного союза.
         Осмотр очаровательный незнакомки удовлетворил варварские вкусы, и Маришка тут же была зачислена в гарем вождя. Получив чувствительный пинок, она кубарем покатилась в женский клубок.
         Нельзя сказать, чтобы там очень обрадовались появлению привлекательной фаворитки. Женщины с неодобрительным визгом накинулись на студентку, вырывая из ее рук куски шкур, которыми она хотела прикрыть свою наготу. Они царапали, пихали и таскали бедняжку за волосы.
         Маришка, проявив недюжинную отвагу, тоже не оставалась в долгу, хотя силы были явно не на ее стороне.
         Девушка яростно отбивалась от наседавших претенденток на супружеское ложе вождя и, изловчившись, укусила одну из атакующих за пятку. Та завертелась волчком от боли пронзительно подвывая.
         Кочевники-мужчины захрюкали от удовольствия, наблюдая за женской свалкой, но главарь не пожелал, чтобы портили белую кожу его новой наложницы.
         Он тут же остановил вспыхнувшую неравную драку и быстро навел порядок, наглядно показав, кто в хижине хозяин. Не разбираясь, кто прав, а кто виноват, награждал своих соплеменниц оглушительными оплеухами, пока они не затихли, забившись по углам.
         Маришку же передал на попечение страхолюдного вида старухе с беззубым ртом. Накинув на студентку покрывало из медвежьей шкуры, та увела ее за собой.
         «Андрюша, Тимофей Трофимыч, не бойтесь, я скоро вернусь и…», - только и успела крикнуть на прощанье девушка, вытирая тыльной стороной ладони разбитые в кровь губы.
         Легко сказать, не бояться, когда раненого пленника, лежащего рядом с нами, прикончили ударами дубин, а топором отрубили ему голову. Нанизав ее на кол, дикари устроили шумные танцы, затем внесли еще два кола и воткнули их в тлеющие угли костра.
         «Мужайся, сынок», - попрощался я с Андреем закрыв глаза, чтобы не видеть занесенный над шеей каменный топор.
         Студент отчаянно старался освободиться от крепко стягивающих пут, но, убедившись в тщетности своих попыток, заскрипел зубами от бессилия.
         Нашу казнь, очевидно, решили перенести на следующий день, чтобы все племя могло насладиться гибелью врагов. Этим только могу объяснить, что нас пока оставили в живых и лишь вынесли из хижины на середину взрыхленного палкой круга, очерченного на земле в центре стойбища кочевников.
         Два грозных неандертальца остались охранять свои жертвы, тыкая при малейшей попытке жертв пошевелиться копьями в их бока.
         Лежать на холодной земле без движения невероятно мучительно, но еще хуже осознавать, что скоро придется так глупо и бесславно погибнуть.
         Ночь давно вступила в свои права, и мороз усилился настолько, что появились сомнения, доживем ли до утра.
         Связанное тело онемело, холод пронизывал до костей, а сознание заволокло вспышками обрывочных видений, все глубже и глубже погружаясь в кромешную мглу…
         «Профессор, очнитесь, прошу вас!» - откуда-то издали прозвучали знакомые голоса, и почувствовал, что меня опять куда-то тащат.
         С превеликим трудом начал соображать, что происходит вокруг.
         В поселке в это время разыгралась жесточайшая битва.
         Местное племя, решив видно отомстить за своих убиенных охотников или прогнать чужаков с насиженных земель, совершило под прикрытием ночи неожиданный налет.
         Почти все хижины горели ярким пламенем. Душераздирающий крик женщин и детей смешался воедино с воинственным кличем сражающихся и хриплыми стонами умирающих.
         Глухие удары палиц и каменных топор раскалывали черепа соперников. Копья и дротики глубоко впивались в человеческую плоть, нанося ужасные раны. Шаровидные камешки, завернутые в кожаные мешочки, с силой раскручивались в воздухе на подвязанных к ним жгутах, и со свистом обвив колени, валили с ног. Кровь брызгала со всех сторон горячим фонтаном и заливала рекой студеную землю.
         Всполохи огня отражались бледными отсветами на переполненных от злобы и боли лицах.
         В этом всеобщем хаосе Маришке удалось легко скрыться от надзора старухи и, подобрав острый кремневый нож, она освободила нас от пут.
         «Бежим, - кричала девушка, - скорей, скорей!»
         Быстро передвигаться я не мог, но впрочем, никто и не преследовал пленников. Толпы обезумевших от ужаса стариков, женщин и детей убегали без оглядки по льду озера на противоположную сторону подальше от смертоносной схватки.
         Мы последовали за ними, но, увидев, что толпа несется обратно, повернули вдоль каменистого берега по направлению к далекому лесу.
         Хрупкий осенний лед не выдержал давления множества людей и треснул. Несчастные провалились в ледяную пучину. Они барахтались в холодной воде, выталкивая детей на куски плавающего льда, и тонули сами, быстро коченея и теряя силы. Некоторые дети постарше кидались спасать родных и погибали вместе с ними. Те, кто избежал печальной участи, также устремились в сторону леса.
         Неописуемая трагедия предстала перед глазами, но приходилось думать только о собственном спасении.
         Мы медленно отдалялись от озера, за которым высоко поднимался густой дым, и виднелось алое зарево пламени. По дороге подобрали несколько брошенных кем-то из кочевников теплых шкур. Укрывшись ими, немного спасались от крепчавшего морозца и порывистого ветра.
         С нами шли и свыше сотни неандертальцев, в основном женщины с детьми. Неизвестно, кто победил в этой битве за охотничью территорию, как долго продолжалось сражение, и что будут делать оставшиеся в живых.
         На нас никто не обращал внимания, кочевники углубились в свои тягостные мысли и тихо стонали, постоянно оглядываясь назад. Колонна людей растянулась на несколько километров маленькими группами и с наступлением сумерек, достигла пределов леса.
         Начали появляться настороженные стайки оленей, семейство диких кабанов и одинокие зайчишки, мгновенно исчезавшие в глуши покрытых снегом деревьев. Вдали прошла многочисленная вереница мамонтов, громадных мохнатых колоссов с изогнутыми полушариями бивней.
         При виде своего  самого страшного врага человека, исполины поспешили укрыться в лесные чащи.
         Внезапно среди кочевников пронесся пронзительный визг, переросший в общий страшный вой. Оглянувшись, мы замерли на месте от парализующего все тело и душу страха.
         Волки!
         Длинная цепочка крошечных серых точек стремительно приближалась, угрожающе быстро вырастая в размерах. Чуя легкую добычу, зубастые хищники настигали беспомощные жертвы.
         Те, кто шли впереди, включая и нас, ринулись что есть мочи к лесу, а оставшихся ждала неминуемая гибель.
         «Скорей, ребята, скорей!» - задыхаясь от быстрого бега, подгонял своих студентов. Андрей, превозмогая усталость, схватил Маришку за руку и помогал ей бежать.
         Не прошло и пяти минут, как  мы достигли темных лесных тропинок. Густые кроны развесистых елей, толстенные стволы дубов, хрупкие и величественные клены, молчаливо встретили наше появление, но помочь укрыться от кровожадного волчьего полчища никак не могли. Приходилось рассчитывать только на самих себя, и завидовать кочевникам, с удивительной легкостью перебиравшимся с  ветки на ветку, на самые верхушки деревьев. Молодые женщины придерживали своих деток, подростки помогали им, а среди тех, кто был постарше и отставал, немногие спасались.
         Волки жадно набрасывались на несчастных, валили на землю и, окружив со всех сторон, разрывали на куски. Предсмертные дикие крики со звенящей болью разносились в воздухе, раскалывая душу пополам.
         «Вон на это забираемся!» - указал Андрей на высокий клен, ловко закидывая девушку на низко растущий выступ ветви.
         «Давайте вам помогу, профессор, - предложил он мне и встал на четвереньки, - лезьте мне на плечи, я подыму вас».
         Времени на спор не оставалось и, вскарабкавшись на спину студента, ухватился за обледеневшую кору ствола. Маришка, как могла, помогала мне, но удержаться на ветке я все равно не смог, свалившись, как куль, вниз.
         С горечью осознал, что все мои попытки обречены на неудачу. Слишком неуклюж, чтобы лазить по скользким деревьям.
         Ловкие, как обезьяны, кочевники что-то кричали нам сверху, видно предупреждая о появлении опасности.
         Андрей, поняв всю безуспешность своей затеи, поднял с земли толстый сук и оглушительным ударом встретил прыгнувшего на него с разинутой пастью огромного матерого волка.
         «Бегите, - в отчаянии завопил студент, я их задержу!»
         Оглушенный волк резко вскочил на лапы, но новое нападение уже не предпринимал, только глухо рычал, по всей вероятности, ожидая подмоги. И подмога, в обличье еще трех серых разбойников, не заставила себя ждать.
         Истерически завизжав, Маришка спрыгнула вниз, сорвала с себя и с размаху кинула в голодную стаю рваное шерстяное покрывало. Едва обнюхав его, волки снова переключили внимание на нас, изготовившись прыгнуть в атаку.
         Мы бросились петлять между деревьями и зарослями кустарников, в слабой надежде на спасение, но все тщетно.
         Мощный толчок в спину резко бросил меня на снег, и оскаленная пасть попыталась вцепиться мне в горло. Я сопротивлялся, как мог, чувствуя, что сил хватит ненадолго.
         На Андрее повисли два волка, а Маришка запустила серому зверюге снежком в глаза и снова попыталась забраться на дерево. Длинным прыжком волчара пресек эту попытку, поймав девушку зубами за ногу.
         Ледяное дыхание смерти овеяло сознание, и безнадежность крепко сжала сердце. Неожиданно серые хищники отпустили нас и, поджав хвосты, умчались прочь. Кочевники еще громче закричали, кидая вниз обломанные сучья.
         Что-то напугало волчье отродье и заставило поспешно удрать.
         Поднявшись с земли, с трудом передвигаясь и скованные неподдельным ужасом, мы заковыляли, проклиная все на свете, в глубь леса. Наверное, уже бессознательно, не представляя, как спастись.
         Устрашающий рык, как раскатистый гром, пронесся где-то совсем рядом. Дорогу нам загородили две умопомрачительно размера кошки с саблезубыми клыками. Внешне они напоминали тигров, но каких-то коричневых, без желто-пятнистой окраски на шкуре и с куцыми хвостами.
         «Майхорорды!» - взорвалась вспышка яркой молнии в мозгу, вырвав из глубин памяти название этих доисторических бестий.
         Привлеченные запахом крови и криками умирающих людей, тигроподобные страшилища решили вмешаться в кровавый раздел добычи. Ближайшей добычей мы как раз и являлись, а о сопротивлении даже и не мыслили.
         «Включайте машину!» - прошептал в смятении Андрей, обращаясь ко мне. Он медленно отступал, загораживая собой бледную, как смерть, Маришку.
         «Еще недостаточно энергии!» - слова словно приклеились к губам, так и не вылетев наружу.
         Тигроподобные кошки сузили блестящие, как зеленые огоньки, зрачки и напряглись перед боевым прыжком, готовые растерзать на клочья свою добычу.
     Брошенный сверху кем-то из кочевников сук заставил майхорордов на мгновение вздрогнуть и задрать морды на недоступных им двуногих. Этого мгновения хватило, чтобы определить возможный путь отступления от кошмарной гибели.
         На расстоянии десяти метров от нас тоненькая пленка льда покрывала небольшое смоляное болото. В нем торчали остатки облезлой шерсти, рога, кости, черепа животных и полуразложившаяся туша саблезубого чудовища.
         Истекающие смолой деревья в течение многих веков образовывали вокруг себя ручейки загустевшей жижи. Ручейки заполняли неглубокие впадины в разломах корневищ и канавах и таким образом появлялись смоляные болота. В них застревало все живое, что туда случайно попадало.
         Не избежал этой трагической участи молодой, и как видно, неопытный майхорорд, увлекшись погоней за дичью. Загнав свою жертву в липкую ловушку, он навсегда и остался там с ней.
         Его печальный пример должен, по-видимому, испугать более старых и искушенных в охоте саблезубых собратьев.
         «Туда!» - подтолкнул студентов к болоту. Они, не рассуждая, подчинились, и мы стремглав бросились в трясину, на секунду опередив огромных кошек.
         Ледяное покрывало, чуть припорошенное снегом, моментально треснуло под тяжестью человеческих тел и, провалившись по пояс в липучую, смрадную жижу, мы намертво приклеились к ней.
         Саблезубые хищники подпрыгивали на месте у края болота, рычали от досады, что упустили добычу, но, как я и предполагал, не решились последовать за нами в топкую грязь.
         Свирепым кошкам пришлось обратить свое внимание на мелькавших вдали кочевников, тех, кому удалось ускользнуть от волчьей стаи. Пружинистыми прыжками саблезубые умчались за новыми жертвами.
         «Не шевелиться», - приказал ребятам. От малейшего движения, еще больше засасывало, причем с такой силой, что если дотронуться до смоляной поверхности рукой, то ее уже не оторвешь.
         Самостоятельно выбраться из трясины не представлялось никакой возможности, но дни стояли солнечные и назавтра утром хронопроектор наберет достаточно энергии для перехода в иное временное пространство. Нужно переждать только ночь…
         Темнота вскоре опустилась на лес. В небе зажглись бесчисленные созвездия, мерцая отблесками далеких звезд. Звенящая тишина нарушалась воем диких зверей, уханьем филинов и причитаниями женщин-кочевников и их детей. Они так и не решились спуститься вниз с деревьев, после кровавой вакханалии голодных хищников.
         Андрей с Маришкой постанывали рядышком со мной. О сне и отдыхе не могло быть и речи. У всех сильно болели искусанные руки и ноги, но к счастью, волки не успели покалечить нас и нанести смертельные раны.
         Загустевшая от ночного мороза смоляная ловушка давала надежду не утонуть в ней до утра. К тому же, плотный слой смолы немного согревал и не давал телу закоченеть.
         «Только дождемся первых лучей солнца, - обнадеживал студентов, - здесь мы в полной безопасности, а завтра…»
         «Профессор, - едва молвила девушка, - куда угодно, только в тепло, если до утра не превращусь в сосульку».
         «Не превратишься, - заверял я, стараясь не обмануть ожидания, и не объясняя как наивны такие просьбы, - сделаю все возможное».
         «Я чувствую, как меня тянет в бок, - делилась впечатлениями от пребывания в липком болоте студентка, - если голова коснется этой дряни…»
         «Та не отпускай голову, - морально поддерживал ее Андрей, и не спи, сопротивляйся».
         Я уже погрузился по грудь в болото и ногами коснулся его дна. Но смола и меня тянула в бок и засасывала все сильней. Постоянно разговаривал со своими учениками, занимая их научными беседами, хотя в данный момент это не очень интересовало бедняг.
         Так мы переговаривались всю ночь и  даже пели, вспоминая все знакомые песни, и отгоняли навязчивый сон. Расслабиться и заснуть означало неминуемую гибель.
         Напрягая все мускулы, чтобы не погрузиться полностью в смолу, кое-как пережили эту кошмарную ночь. Заклинал провидение, чтобы только утром выглянуло солнце, и оно, золотистое, улыбнулось на алом небосклоне своим лучезарным светом, озаряя наше незавидное положение.
         Нас уже почти полностью засосало. Я не стоял, а лежал, протянув руку с зажатым в ней хронопроектором к солнцу. Андрей погрузился по плечи, высоко вздернув подбородок. Хуже всех пришлось Маришке. Только ее полуобезумевшее от дикого напряжения и страха лицо выглядывало на поверхности. Она отрывисто дышала, изредка всхлипывая, не в состоянии больше разговаривать.
         Солнечный диск поднимался все выше и выше, и стало заметно теплеть. Смола слегка растопилась и сделалась более жидкой, но лишь едва ослабила свои цепкие объятия.
         Для до предела изможденных людей это обстоятельство мало что значило.
         «Профессор, - задыхался, выбиваясь из последних сил, юноша, - ну когда ваша штуковина сработает, наконец?»
         «Потерпи еще немного, - уговаривал его, посматривая на световое табло, - с минуты на минуту должны загореться датчики».
         Прошло еще около часа, пока, наконец, сигнал на табло обозначил достаточное накопление энергии для перехода.
         Мы с Андреем стойко держались, не давая смоле одолеть нас, а вот Маришка захлебывалась попавшей в горло жижей.
         «Она погибает!» - вопил студент, прилагая неимоверные усилия дотянуться до девушки и поддержать ее голову.
         Эти попытки привели к тому, что он и сам прилип до ушей едва способный дышать.
         Маришка судорожно дернулась, и смола окончательно поглотила студентку, издавая булькающие звуки.
         «Мари…и…и…ша!» - захрипел Андрей, чудом высвобождая шею. Его голова как поплавок на волнах раскачивалась из стороны в сторону, пока не уступила давлению смолы. Только макушка теперь трепеталась, с каждой секундой уменьшаясь в размерах.
         Индикатор безопасности вовремя мигнул зеленым цветом. В следующее мгновение черная липкая масса, в смертельных объятиях которой мы едва не погибли, смешалась с горячим песком. Невыносимое горячее солнце ослепило огнедышащим блеском. Смола, нагреваясь, обмякла и растекалась  по телу клейким ручьем. Маришка плакала и откашливалась, выплёвывая липкую гадость изо рта. Андрей пытался подняться, щурясь и оглядываясь по сторонам. Я сидел глубоко в песке, стараясь хоть немного успокоиться от сумасшедшей нервной встряски. Дрожащими руками, с трудом удерживал хронопроектор, вычисляя в какое время мы попали.
         Маришка, наконец, откашлялась и застыла в объятиях студента, что-то пытаясь выговорить, но только безудержно рыдала. Андрей тяжело дышал, обнимая любимую девушку.
         Они прилипли друг к другу и выглядели как один черный, шевелящийся комок.
         «Лапочка моя, - раздался мужской голос из липкого комка, - ты хотела тепло?»
         
                Глава пятая
                В гостях у царя Соломона
Дата входа: каменный век.
Расстояние: 17 августа 962 года до нашей эры.
Место: Ближний Восток.
         В сверкающей тишине безбрежного неба, очерченный пламенем, солнечный круг обжигал сильным жаром простирающиеся до самого горизонта песчаные барханы.
         Отражаясь на солнце изумрудным блеском и переливаясь ярко-разноцветными красками, волнистая поверхность пустыни больно била по глазам.
         Не приходилось даже мечтать о спасительной тени. Возможно, на тысячи километров вокруг не росла ни одна травинка. Капелька воды в этих условиях показалась бы чудом и океаном живительной влаги для жаждущего.
         Предельно измученные, потерявшие много крови, голодные, на пределе нервного истощения, мы уже не в состоянии были передвигаться. О том, чтобы продержаться два дня в таком удушающем климате, нельзя даже и мыслить, от жажды только погибнем гораздо раньше.
         «Пить, - жалобно пискнула Маришка, - Пить!»
         «Что будем делать, профессор?» - голос студента дрогнул и осекся.    
         «Не знаю, не знаю», - в беспомощности развел я руками, отворачиваясь от ребят.
         Не хотелось обсуждать, что произойдет дальше. Десяти минут не иссекло, как почувствовал горечь во рту, а голову начало скручивать железным обручем. Такое желанное всего несколько часов назад небесное светило сейчас превратилось в смертельного врага.
         «Где мы? – спросил Андрей, - в пустыне Сахара?»
         «Это ближний Восток, - вяло отозвался я, - десятый век до нашей эры. Не стану скрывать…плохи наши дела».
         «Не хочу умирать!» - Маришка кое-как поднялась на ноги, отлепившись от Андрея. Тот разгребал вокруг себя раскаленный песок в тщетных попытках не спечься живым.
         Глас вопиющего в пустыне! Так и оказалось в реальности.
         Безжизненная пустыня растилась перед нами, напоминая ад. Именно адовы муки и предстояло вынести, прежде чем остаться здесь навечно.
         «Вы слышите?» - снова обратилась к нам девушка и  в ярости стала хлестать меня с Андреем руками. Она быстро впадала в истерику, и это понятно. Очень тяжело погибать в рассвете лет.
         «Я не хочу умирать! Вставайте и идемте куда-нибудь. Что вы расселись здесь, как квочки? Мужчины вы или кто?»
         Глубокое молчание было ответом.
         Наши часы сочтены, вопрос только в том, как скоро получим тепловой удар и потеряем сознание. Очнуться уже не суждено.
         Студентка повернулась к нам спиной и, оставляя на песке черные пятна, стала медленно удаляться.
         «Маришка, - позвал ее Андрей в безнадежном усилии остановить, - Мариша!»
         Он сделал попытку подняться, но в измождении опустился на песок.
         «Профессор…», - на глазах парня выступили слезы.
         «Не повезло нам, - грустно вымолвил я, едва сдерживаясь от крика отчаяния, - простите…»
         Девушка исчезла за холмами бархан, как легкая призрачная тень. Через две минуты тень возвратилась в образе ангела-спасителя.
         Студентка вся тряслась от радостного возбуждения.
         «Там, там!» - несомненно, она увидела за барханами что-то такое, что привлекло ее внимание, а не пытается вселить в нас надежду на спасение. Такие чувствительные эмоции, какие полыхали на сияющем от восторга лице, не способна передать ни одна знаменитая актриса.
         Помогая друг другу, мы оторвались от горячего песка, и пошли за девушкой.
         «Там следы!» - неустанно повторяла она.
         Действительно, в двух десятках метров от нас пролегал караванный путь. Верблюжьи копыта четко отпечатались на гладкой песчаной поверхности, а не успевшие засохнуть навозные лепешки животных не оставляли никаких сомнений. Совсем недавно здесь прошел караван.
         «Быстрей, - заторопилась Маришка, - мы их догоним!»
         Уговаривать меня с Андреем не пришлось. Изменчивая судьба предоставляла надежду на спасение. Забрезжила единственная полоска света в этом губительном положении. Каждое движение отдавалось разламывающей болью в суставах и противной дрожью в коленках, но медлить был нельзя.
         В борьбе с изнурительной усталостью, одуряющей жарой, мучительной жаждой и зыбучим раскаленным песком, примерно через два часа, сумели кое-как подняться на небольшую возвышенность, куда вели следы. С возвышенности открывался изумительный вид на песчаной море. Прищуриваясь от ослепляющих лучей, мы пристально вглядывались в исходящее зноем, вздрагивающее марево бархан.
         Далеко внизу, между двумя холмами песков, хорошо просматривались не менее сотни верблюдов возлежащих по кругу с увешанной на них тяжелой поклажей из матерчатых тюков и больших, плетеных корзин. За царями пустынь мельтешили крохотные фигурки людей в бедуинских одеяниях, по всей видимости, торговцев, и их вооруженных охранников, с кривыми саблями в разукрашенных ножнах на боку.
         Они долго не  замечали нас, не слыша, наверное, слабые возгласы о помощи. А, заметив, насторожились, громкими криками и пинками подняв свою верблюжью братию.
         Быстро взгромоздившись на верблюдов, торговцы приготовились к паническому бегству, приняв нас, возможно, за банду разбойников. Н сразу же сообразили, что три черных от грязи человека, едва державшиеся на ногах не представляют для них никакой опасности. Немного поколебавшись, они послали к нам несколько всадников. Вскоре всадники приблизились.
         Чуя незнакомый запах, верблюды недовольно фыркали, потряхивая уздечками, а наездники с выставленными наперевес острыми клинками сабель, удивленно цокали языками и недоверчиво покачивали головки. Не приходилось им очевидно в своих дальних странствиях наблюдать подобную картину.
         Покрытые липкой смолой с перемешанным в ней песком, одетые в лохмотья из звериных шкур, с кровоточащими ранами, мы представляли собой удручающее зрелище.
         Всадники спешились, с отвращением рассматривая незнакомцев, и о чем-то переговаривались, оживленно жестикулируя руками. Они попытались вступить в беседу со странным существами, но те лишь с сожалением пожимали плечами, вслушиваясь в непонятное мелодичное наречие.
         Так и не разобравшись, кто мы и как выжили в знойной пустыне, караванщики положили на песок кожаный бурдючок с водой и брезгливо попятились назад, не желая прикасаться к чумазым странникам. Немного утолив жажду, дав почти все выпить ослабевшей Маришке, я жестами и жалобными причитаниями принялся просить торговцев о великой милости. Принять в свой караван и спасти тем от неминуемой гибели.
         Торговцы и сами прекрасно понимали нашу отчаянную ситуацию. Один из них, кто помоложе согласно кивнул головой, другие, постарше, стали его разубеждать.
         От этих бородатых, важного вида мужчин сейчас и зависела наша судьба.
         Все он носили длинные полосатые халаты, поверх просторных, изящно сшитых рубашек и шароваров. Их головы плотно облегали вязаные шапочки, окольцованные разноцветными нитями в палец толщиной.
         Караванщики долго размышляли, стоит ли брать с собой этих диковинных людей. Не лучше ли оставить их на погибель солнцу, а не рисковать возможной заразой или еще какими бедами.
         Маришка не выдержала и, упав на колени, горько зарыдала и взмолилась о милосердии. Женские слезы способны растрогать и самые черствые мужские сердца.  Торговцы все же согласились помочь нам и, вытащив из одного тюка три халата, кинули их нам.
         По приказанию мужчин, мы вынуждены были полностью разоблачиться от шкур, натереть свои тела благовониями и лишь затем напялить халаты.
         Стреножили одного из верблюдов и помогли Маришке взгромоздиться в седло. Утонув меж огромных, колыхающихся горбов, она поплыла на корабле пустыни в сторону каравана. Мне же со студентом пришлось плестись до каравана пешком, едва поспевая за всадниками. Караванщики недоброжелательно приняли нежданных и очень странных гостей. Нам они отвели место в самом конце верблюжьей колонны, предоставив трех свободных животных итак нагруженных тюками сверх всякой меры. Кинули несколько лепешек, горсть сморщенных фиг, сушеного изюма в крохотном мешочке и выделили маленький сосуд водой.
         Не густо, но грех жаловаться. Главное, что спаслись от смерти, и на наше счастье, среди торговцев оказался опытный врачеватель. Он обработал наши раны чудодейственным снадобьем, о которого стало легче и предотвратило возможное заражение крови.
         Три дня шел караван по пустыне, делая непродолжительные, но частые остановки только в дневное время. Ночью жара спадала, и движение убыстрялось.
         Хронопроектор набрал нужное количество солнечной энергии для перехода в другую временную зону, но я решил не спешить. Неизвестно ведь, что нас ожидает впереди, и разумнее всего, пока есть возможность, залечить раны и восстановить силы.
         Наш путь пролегал по северной оконечности Мертвого моря вдоль голых гор без растительности и гряд соленых отложений, блестевших, как снег. В  конце пути, утром четвертого дня, вдали показался величественный древний город. Долго гадать о его названии нам не пришлось.
         Иерусалим!
         Это слово больше и громче всего вылетало из уст возбужденных путников, радовавшихся завершению утомительного перехода через знойную пустыню.
         Столица древнего Израиля начиналась с вымощенной черными камнями неширокой дороги, простиравшейся меж крошечных деревушек.
         Поселения израильских жителей представляли собой близко стоявшие друг к другу беленькие каменные домики с плоскими или шарообразными крышами. На крышах располагались массивные глиняные сосуды, полотняные навесы от солнца, деревянные резные кушетки, а ступеньки сверху спускались внутрь дома. Некоторые строения имели пыльные дворики с загонами для домашних животных.
         Ближе к городу дома вырастали ввысь на два-три этажа и соединялись воедино на целые кварталы, образуя замысловатые каменные лабиринты.
         Вдали хорошо просматривались квадраты возделанных полей, которые орошались узкими, но полноводными искусственными каналами. По ним плавали маленькие весельные лодчонки и коротенькие плотики из грубо выструганных стволов деревьев.
         Все это казалось миражом живительного оазиса, особенно в условиях сухого климата и выжженной пустыни.
          К прибывшим торговцам подходили местные  жители с предложением продать свой товар, главным образом фрукты, овощи и ручные изделия. Караванщики скупо приценивались и редко соглашались уступить, наверняка сознавая, что на рыночных площадях города выбор побогаче, а цены подешевле.
         Группы нищих в грязных и оборванных одеяниях с мольбой протягивали руки, выпрашивая подаяние.
         Погонщики верблюдов кидали им мелкие монеты и некоторые поношенные вещи. Среди этих обездоленных людей выделялись в основном старики и изувеченные, видно в битвах, молодые мужчины, со страшными шрамами на теле, безрукие и безногие.
         Как я позже узнал, это оказались не израильтяне, а филимистянские воины, выброшенные на обочину жизни своим неблагодарными правителями, за которых они проливали кровь.
         Несмотря на нищету, все же в Иерусалиме филимистяне могли как-то прокормиться, хотя и считались злейшими недругами. Сейчас они уже не способны были никому причинить вреда. Несколько босоногих пацанов также приставали к торговцам, утраивая драки за кинутые им монеты.
         Все нищие принадлежали к мужскому полу, женщины среди них не попадались.
         Подходили и грузчики с подводами, запряженными осликами. Они убеждали караванщиков перекупить товар прямо в пути или разгрузить его и доставить в город к знакомым им продавцам.
         Кто-то из торговцев соглашался, и тотчас начинались громкие крики, ругань и споры об условиях и ценах. Но большинство отказывалось, предпочитая сбыть свой товар прямо на городском базаре.
         Подходили и другие караваны, выстраиваясь в многокилометровые очереди к двум главным воротам города, встроенным в мощную крепостную стену, опоясывающую город.
         К Западным, к которым подошел и наш караван, и к Восточным, расположенным на противоположной стороне.
         Всех прибывших пропускали через толстые, обитые железными пластинами деревянные створки ворот, пробитых в каменной стене в виде арок.
         На окрашенных золотистой краской пластинах выделялись искусно отчеканенные фигуры зверей и птиц. По бокам у входа стоял отряд из двух десятков вооруженных стражников.
         Вооруженные круглыми бронзовыми щитами, короткими мечами в ножнах, длинными копьями, металлическими шлемами с двумя застежками у подбородка стражники выглядели довольно грозно. Они тщательно опрашивали входящих и придирчиво осматривали товар, иногда выбирая что-то для себя, но чаще просто принимали подношения, услужливо предлагаемые гостями столицы Древнего Израиля. Кроме того, иноземные торговцы платили определенный налог на право торговать в чужом государстве.
         Местные горожане и нищие входили в город и выходили из него без всяких проблем.
         Маришка с Андреем пребывали в легкой прострации, шокированные экзотическими видами этой жизни бившей в глаза такими яркими красками. Я хорошо понимал их состояние, так как сам не раз испытывал подобное, с трудом осознавая реальность происходящего. Недавно пережитый опыт пребывания в далеко отстоящих диких временах все же не смог изменить привычное мировоззрение и подготовить молодых ребят к сюрпризам цивилизации трехтысячелетней давности.
         Предвидя возможные будущие проблемы, я предложил ребятам не рисковать и не входить в город для его осмотра.
         Караванщики без особого сожаления расстались  с нами и предоставленные сами себе, мы расположились на отдых в тени городских стен.
         Сильно мучила жажда, а от недоедания кружилась голова. Особенно раздражали вкусные запахи жарящегося в масле мяса доносившиеся из придорожных харчевен и плеск воды, вливаемый из глиняных сосудов в маленькие жестяные горшочки.
         Кроме изношенных халатов, никакого богатства мы не имели и лишь горько завидовали посетителям харчевен, вкушающим такое удовольствие и даже последнему нищему.
         «Видите, как все хорошо закончилось – все же нашел слова ободрения для своих совсем приунывших учеников – и караван вовремя подвернулся и город рядом оказался и солнце гм…гм…не подвело. Я думаю, что больше здесь нет смысла оставаться, пора отправляться в другой мир».
         «Профессор, - ответила, как отрезала, Маришка, - неизвестно, что это еще за мир окажется. Вы же сами говорили, что нужно прежде отдохнуть и набраться сил. Я еще не отдохнула от тряски на верблюде, хочу пить страшно, голодная до помутнения рассудка и посмотрите, во что я превратилась? На мне живого места нет, и грязь уже вросла в кожу. Имею я право хоть раз нормально помыться за столько времени?
         «Мне тоже бы хотелось немного отдохнуть, - поддержал девушку ее верный кавалер, - куда нам спешить? Еще успеем хлебнуть новых неприятностей. Нам бы воду отыскать где-нибудь, может попросить кого…?»
         «Дождешься от них, - продолжала ныть студентка, с ненавистью теребя края мешковатого халата - халабуды, - в город надо зайти, а там…»
         Она мечтательно закрыла глаза и расплылась в довольной улыбке, увлеченная своими видениями.
         «Милые мои, - пытался разуверить их, - нам в город не войти не при каких обстоятельствах. Стражники не знают, кто мы, потребуют подачек, а как объяснится с ними? Задержат, кинут в темницу, вот и все приключение будет. А если даже чудом и пройдем, что там делать станем?»
         «Что вы говорите, - вспыхнула Маришка, - с какой стати в темницу? Ну, не пустят, так не пустят, но хоть напиться дадут. И когда еще смогу Иерусалим увидеть во всей его древней красе. Между прочим, за границей еще ни разу не побывала».
         «Мне бы тоже хотелось, - согласился с таким неожиданным доводом студент, - после всего, что мы пережили, небольшая экскурсия не помешает».
         «Какая заграница, какие экскурсии, об этом не может быть и речи, - поразился такой легкомысленности, - мы же не на увеселительной прогулке!»
         «Почему бы и нет?» - вскочила на ноги девушка и начала отряхиваться от налипшего по всему телу песка. Она выглядела как вывалившийся в грязи утенок с тоненькой шейкой. Я едва удержался от улыбки.
         «Пойдем, Андрюшенька – ласково позвала парня Маришка, - вы, Тимофей Трофимыч, оставайтесь здесь, а мы погуляем немного по городу, найдем что-нибудь закусить и выпить и вам принесем».
         «Мы ненадолго, - тоже поднялся Андрей, морщась от не проходившей боли израненного плеча, - только осмотрим все быстренько».
         «Быстренько! – закричал на неразумных детей, - это все-таки большой город и по такой жаре шляться!»
         «Ничего, - не смутились студенты, - выдержим, и ведь никто воду нам не принесет, пока сами не отыщем».
         Спорить с убежденными в своей правоте ребятами не стал, а оставлять их одних тоже не захотел. Пришлось, скрипя сердце, присоединиться к их компании.
         Я не сомневался, что стражники примут нас за незнакомых странствующих нищих и ударами плетей прогонят прочь. Наверняка, им своих доходяг хватает.
         Немного ошибся в таком предположении. Студенты прошли, как ни в чем не  бывало. Охрана даже с презрительной ухмылкой посторонилась, ничего не требуя с оборванцев. А вот перед моей персоной вырос плотный заслон, и решительно начал что-то выяснять.
         Грузный и нагловатый тип, в пестром одеянии и разукрашенном шлеме с черными перьями, несомненно, являл собой главу вооруженных до зубов охранников. Он сильно ткнул меня в грудь огромным кулачищем и повторил свой вопрос несколько раз.
         Что именно спрашивал, не составляло особого труда догадаться. Откуда такой пожилой голодранец прибыл,  и главное, каким добром способен поделиться.
         Откупиться было совершенно нечем, и я замешкался не зная, что предпринять. Студенты попытались вмешаться, но их мгновенно отогнали повелительными окриками, и недвусмысленно пригрозив плетьми.
         Главный стражник еще раз ткнул меня в грудь и, почувствовав там какой-то предмет, вдруг резко рванул халат вниз, разорвав его до пояса.
         Прежде, чем успел пикнуть, он сорвал с моей шеи цепочку с хронопроектором и принялся его внимательно рассматривать. Необычная металлическая кругляшка с серебряным отливом и крохотными выемками с пружинистыми разноцветными шариками внутри них ему, несомненно, понравилась.
         Повесив ее себе на толстую шею, начальник охраны повернулся к своим подчиненным с самодовольной улыбкой. Те одобрили удачное приобретение, и в следующее мгновение я получил чувствительный удар древком копья в бок, едва устояв на ногах.
         Оказавшись в объятиях ребят, я удержал их от бесполезной попытки объясниться с вороватым стражником.
         «Поздно – простонал осипшим от ужаса голосом, осознавая произошедшую трагедию, - он уже не вернет прибор. Бесполезно упрашивать, нас только могут избить и вышвырнуть из города».
         «Так что же теперь делать?» - уставились на меня студенты, оторопев от такого неожиданного поворота событий.
         «Потом, - заверил их, подбирая для такого драматического случая нужные слова, - что-нибудь придумаем. Только хорошенько запомните его».
         «Запомним, - мрачно отозвался Андрей, - я этого жирного гада еще проучу!»
         Маришка залилась горькими слезами раскаяния, проклиная себя, что не послушалась разумного совета. Мы поплелись, куда глаза глядят, можно сказать, в буквальном смысле слова.
         В древнем,  неведомом для нас мире, голодные, усталые, с незажившими на теле ранами, в оборванных грязных одеяниях, не зная ни единого слова и местных обычаев, мы теперь лишились само главного – надежды вернуться домой.
         Я успокаивал себя мыслью, что еще не все потеряно, но терялся в догадках, как вернуть мое изобретение. Прежде всего, следовало позаботиться об элементарном выживании.
         Промаявшись по городу, который не слишком осматривали, удрученные грустными раздумьями, тем не менее, решили насущную проблему, заметив, откуда горожане берут воду.
         В специально выложенных каменных нишах некоторых домов были проделаны отверстия для водопроводной подземной системы. Закутанные в длинные шали  с ног до головы, иерусалимские женщины подставляли в ниши глиняные кувшины.
         Затем на своих плечах уносили кувшины по домам. Иногда использовали для переноски тяжести и послушных осликов. Из одного из таких источников мы вдоволь напились, утолив мучившую жажду. Какая-то добрая женщина угостила нас яблоками и орехами, заодно показав дорогу к месту, где ночует и питается подачками  от городских властей нищенский люд. Впрочем, другие нищие добродушно повели нас за собой, пытаясь еще что-то объяснить на ходу.
          Еще до наступления темноты, вышли с жилых улиц и вскоре, проследовав по извилистой пыльной дороге, попали в городскую конюшню.
         Там за многочисленными стойлами находились склады с упряжью и хранились запасы овса.
         Несколько складов представляли собой запущенные, деревянные сараи, где и обитало самое обездоленное население Иерусалима. Трудно описать кошмарную обстановку и вид спящих вповалку людей. Ужасающая вонь грязного, полуистлевшего рубища на давно не мытых телах. Вши, ползающие по гнойным ранам костлявых стариков и спутанным волосам опустившихся и безразличных ко всему женщин. Молодая, изможденная мать с безмолвным младенцем на руках отгоняла хворостиной полчища крыс. Смрадные жирные мухи кружились над объедками пищи и лужами помоев.
         Неужели и нам уготована подобная участь? Даже и минуты мы не могли пробыть в этом рассаднике зловония, болезней и грязи. Тут же вышли и нашли пустое стойло на значительном отдалении от сараев с беднотой.
         Не думал, что удастся уснуть в таком отвратительном месте. Грустные мысли одолевали измученную душу, отгоняя покой и сон.
         Все же усталость взяла свое, и я уснул.
         Так прошел наш первый день в израильском царстве.
         Утром долго обсуждали, как вернуть потерянный по собственной глупости хронопроектор. Заверил ребят, что в чужих руках, без знания хитроумного цветового кода, прибор абсолютно бесполезен. Студенты в свою очередь выстраивали замысловатые планы похищения, обмана, и даже соблазна толстого начальника стражи. Андрей категорически запротестовал против последнего, осуждающе посмотрев на Маришку. Та настаивала, обещая завести главу охраны в укромное местечко, где мы с Андреем будем его поджидать с дубинами  в руках. Сомнительно, чтобы толстяк так легко согласился и послушно последовал в заранее заготовленную ловушку. Кроме того, неясным оставался вопрос насчет дубин или другого оружия и чем может кончиться подобное сражение. Я не сомневался что не в нашу пользу.
         А если он спрятал хронопроектор в своем доме или уже передал его кому-то? Как тогда быть?
         Ничего так и не придумали, остановившись на том, что сначала необходимо проследить, где живет грабитель-стражник. Одновременно разобраться с пропитанием и разрешить вопрос о постоянном проживании.
         Немного приободрились от ужасных переживаний и, смирившись с произошедшей бедой, решили внимательно осмотреть город и разузнать подробнее, что к чему.
         Вчера старинный Иерусалим виделся как чудовищный заповедник зла и страданий, а сегодня он предстал перед нами необыкновенно экзотическим и наполненным яркими красками. Переливаясь всеми радужными цветами, город нежился в утренних солнечных лучах.
         Гладко устланные булыжниками уличные дороги, вели сквозь ряды двух – трех - этажных домиков, утопавших в густых зарослях виноградников и смоковниц. Дома соединялись между собой дугообразными сводами, переходившими с одной крыши на другую. Жилые постройки окольцовывали маленькие фонтанчики и базарные площади, где находились мастерские, харчевни и лавочки торговцев.
         Вдоль дорог пролегли едва заметные каменные настилы  желоба,  в которых журчала вода, орошая растительность. Тоненькими струистыми паутинками бесценная в пустыне влага наполняла каждый кустик.
         Я не заметил памятников, изображавших людей, только лепные украшения на стенах домов в виде диких животных. Прошли дальше миновав несколько районов победнее и приблизившись к восточным воротам, увидели роскошные особняки внутри благоустроенных двориков. Некоторые охраняли стражники, лениво прохаживаясь около входных дверей, из других слышался лай злобных собак. В глубине двориков росли величественные кипарисы, невысокие пальмы, миндалевые, ореховые и кедровые деревья, приятно лаская слух нежным шелестом зеленой листвы. В тени деревьев укрывались искусно украшенные виноградниками и гранатовыми ветками беседки с удобными бронзовыми скамейками. На скамейках возлежали пуховые подушечки, а в середине беседки находились затейливые фонтанчики.
         К сожалению, мы не могли дольше задержаться и рассмотреть получше условия жизни богатых и знатных израильтян. Нас прогнал суровый стражник, недовольный появлением голытьбы, кем мы, по сути, и являлись в данное время.
         По пустынной тропинке вышли к очень странной ступенчатой конструкции, сооруженной из цельного камня. Конструкция напоминала гигантскую ракушку или циклопический, овальной формы пригорок. Чуть позже я разобрался, что это строение служило подпорной стеной для административных зданий и царского дворца на высоком холме.
         Красота и убранство этих архитектурных проектов могли восхитить и наших искушенных современников. Потрясающий воображение царский дворец вплотную прилегал к первому Иерусалимскому храму и был обнесен высокой крепостной стеной.
         Иерусалимский храм представлял собой огромный четырехугольник на ступенчатом постаменте, с двумя бронзовыми колоннами при входе.
         Массивные двери темно-красного цвета из кедрового дерева были плотно закрыты и охранялись двумя молчаливыми жрецами в черных халатах, подпоясанных желтыми поясами. На макушках жрецов покоились коричневые вязаные шапочки со свисающей бахромой.
         Рядом со входом на двенадцати каменных быках возлежала бронзовая чаша. Недалеко от нее был сооружен высокий жертвенный алтарь с круто спускающимися вниз ступеньками.
         Как я помнил из истории, внутри храма находились отделения Святого Святых, где помещался Ковчег Завета. Около ковчега стояли на подставках золотые херувимы с распростертыми крыльями.
         Этот удивительный архитектурный комплекс был построен финикийцами по заказу царя Соломона. Царь находился в дружеских отношениях с правителем Финикии, благочестивым Хирамом. Из своей столицы Тир, правитель Финикии, послал в древний Израиль своих самых искусных мастеров, которые несколько лет и возводили этот удивительный храм, напоминавший еще более древние ханаанские храмы.
         Полюбовавшись красотой величественных дворцов, мы направили свои стопы на главный базар, находившийся за высокими прочными воротами, откуда вела дорога на большую синагогу с выпуклой крышей.
         К базару со всех сторон стекались ручейки подвод с верблюдами, лошадьми и ослами, сопровождаемы торговцами и грузчиками. Вальяжно шефствовали дородные хозяйки, важные чиновники, бесцеремонно прокладывая себе дорогу в плотной толпе. Все мужчины были одеты в просторные халаты и перевязанные ремешком головные платки. Женщины, как правило, одевались более изящно. Они облачали себя в разукрашенные платья, обвешивались шелковыми накидками на плечи, закреплявшимися драгоценными застежками и золотыми цепочками. На запястьях рук носили бесчисленные браслеты, а на груди возлежали причудливые медальоны. Пестрые, белые, голубые и черные длинные косынки украшали их головы. Довольно миловидные и улыбчивые лица без присущих восточным женщинам признаков сдержанности и покорности. Израильтянки больше напоминали выхолощенных и надменных современных дам. За богатыми модницами покорно следовали бедно одетые девушки или молодые юноши с холщовыми мешочками, корзиночками и кувшинами.
         Рабство в древнем Израиле существовало, но не в самой жестокой форме. Рабов хозяева обязаны были освобождать через пять-семь лет, чтобы предотвратить неповиновения и восстания. Некоторые рабы предпочитали служить своим хозяевам и подольше, если не навсегда. Во многих странах процветала бедность, шли бесконечные войны и легче жить в богатом и мирном Иерусалиме под крылышком добрых покровителей. Сытость и надежность в таком случае ставились выше свободы. Таких невольников отмечали бронзовыми заколками в мочках ушей. Они имели право беспрепятственно передвигаться по стране и вне ее, мало отличаясь от обычных горожан.
         Древний Иерусалим оставлял благоприятное впечатление сытого и красивого города с хорошо развитыми сферами экономической деятельности и организацией бытовых условий. Лишь отчаянная бедность многих людей напоминала, что не все обстоит благополучно в этом царстве.
         Город выглядел как огромный муравейник, где каждый его житель знал свое место и подчинялся определенным правилам, самым главным из которых, несомненно, являлся труд.
         Только усердие, упорство и трудолюбие помогало построить древним израильтянам развитое государство и прекрасный город среди пустынь.
         Пробираясь среди шумной толпы людей, едва не оглохнув от криков, спорах о ценах и не одурев от невыносимо для нас, голодных, как черти, запаха пряностей, разнообразных заманчивых фруктов и аппетитных лепешек, с завернутыми внутри прожаренным мясом и кусками сыра, через главную арку базара, мы вышли к синагоге.
         Там уже собирались толпы нищих в ожидании подачек от служителей Бога Яхве. Двери вскоре открылись и несколько жрецов стали раздавать свертки с едой и мелкие монеты.
         Нам тоже досталось несколько лепешек, фруктов и монет. Деньги выглядели как круглые, квадратные и треугольные металлические слитки и не являлись монетами с номинальной стоимостью в их настоящем понимании. Только напоминали современные монеты. Они разделялись на золотые, серебряные, бронзовые и медные. Эти слитки переносились в кожаных мешочках и определялись по весу, в зависимости от достоинства металла.
         У продавцов и покупателей всегда имелись эталоны веса, чтобы проверить его точность. Эталонами веса служили круглые камешки с выгравированными на них замысловатыми значками. Эти камешки назывались шекелями. Такие шекели могли выглядеть как маленькие статуэтки львов, верблюдов, быков и лошадей. Меры веса имели много названий, но мы не вдавались сначала в такие подробности, а довольствовались тем, что имелось у нас.
         Один из жрецов что-то спросил у меня, пытаясь определить, очевидно, откуда мы прибыли. Интуитивно я почувствовал, что старый и умудренный жизнью служитель синагоги распознал во мне не обычного нищего, а человека, по стечению обстоятельств попавшего в беду.
         Хоть мы могли общаться только с помощью жестов, все же мне удалось объяснить ему наше печальное положение. Жрец сочувственно указал рукой на небо, мол, на все воля божья и о чем-то посоветовавшись  с другим жрецом, знаком попросил нас обождать.
         Мы уселись во внутреннем дворике здания на пыльном коврике в тени навеса и терпеливо ждали, пока к нам выйдут и поднесут дополнительно что-то еще. Никто не выходил, только через несколько минут из синагоги выбежал мальчик лет десяти, видно прислуга на побегушках, а часа через два он привел с собой солидную, полную женщину средних лет.
         Они зашли внутрь синагоги. Прошло еще не менее получаса. Наконец, в сопровождении жреца, женщина вышла и соблаговолила обратиться к нам.
         Важная, вне сомнения, дама выглядела рассерженной и надутой. Она резко спорила с мужчиной, не давая тому выговорить ни словечка. Одобрительно кивала головой, указывая на меня, и отрицательно махала руками на Маришку с Андреем.
         Я догадался, что происходит, смутно вспомнив древний еврейский обычай.
         Чем-то провинившихся людей иногда наказывали обязанностью делать добро нищим и нуждающимся. Не просто откупиться подачками, а предоставить работу безработным, накормить голодных, приютить бездомных и так далее. Добрый служитель, которого женщина через  каждые три слова называла ребе, ей что-то терпеливо втолковывал и пытался всучить ей с руку серебряную монету. Дама горделиво отказывалась, всем своим видом показывая, что согласна приютить только одного, то есть меня, как пожилого и безобидного, а вот молодых людей ни в какую.
         Должно быть, она раньше подкупила ребе, в чью обязанность и входило найти ей нищего кандидата на подселение.
         Уж если и брать нищего, то не грязного доходягу, с которым забот не наберешься, а что-то более приемлемое. Но одного, а не трех сразу! Иначе за что она деньги платила?      
         Наконец, дама дала себя уговорить, но наглядно показала Маришке, что она должна будет убирать в доме. Андрею вменялось в обязанность ей помогать и еще выполнять мелкие поручения.
         Я так посмотрел на ребят, что они послушно закивали, соглашаясь на все условия.
         Наконец, все уладилось, и мы последовали за дамой в переплетенье узких и запутанных улочек. Вскоре пришли в небольшой двухэтажный домик, где нам открыл двери раб женщины, одноглазый черный парень с накачанными, как бугристые ветви мышцами. Он провел нас на второй этаж, где проживал в тесной клетушке.
         Нам достались такие же две комнатенки с циновками на полу и глиняными мисками. И это было все, что там находилось. Одну, более светлую комнатку, единственным достоинством которой являлось крошечное окошко, взяла Маришка. Мне и Андрею досталась темная.
         Черный раб принес нам несколько гроздьев необычно вкусного винограда, сухие лепешки, червивые яблоки и два жестяных кувшина. Один с водой, другой с гранатовым вином. Не успели мы отметить новоселье, как раздался грозный окрик хозяйки.
         Под руководством раба, студенты вынуждены были чистить грязные глиняные горшки, печную трубу и месить тесто. Задарма кормить и содержать нас никто не собирался. Мне тоже нашлась непыльная работенка. Благоустраивать беседку с гамаком на крыше дома и поливать крохотный огородик во дворике.
         Приходилось терпеть и повиноваться. Так прошел целый месяц, за который мы немного освоились в новой жизни и выучили основные слова и целые предложения позволявшие общаться с окружающими.
         Несколько раз нас навещал знакомый ребе, принявший деятельное участие в нашей судьбе. Он помогал в изучении языка, в изучении традиций и обычаев, а также из любопытства расспрашивал меня, что именно произошло, и как мы очутились в Иерусалиме.
         Я приготовил историю, созвучную его мировосприятию, и согласился, чтобы он записал наши имена, как вновь прибывших в Иерусалим, в свиток, выглядевший как рулон с пергаментом. Так у царя Соломона появились новые подданные,  и прибавилось два работника. В Иерусалиме все способные работать должны были заниматься трудом. Либо на себя, либо на кого-то. Работой обеспечивали всех в добровольно-принудительном порядке.
         Маришке городские чиновники выдали приличное платье, а на следующий же день после того, как ее имя внесли в свиток вновь прибывших, отправили помогать шить одежду в лавку ткачихи на главном базаре.
         Андрея отвели трудиться в оружейные мастерские, и три раза в неделю, ранним утром перед работой, учили владению оружием и включили в подготовительный лагерь будущих армейских новобранцев.
         О царе Соломоне ребе говорил, приглушая голос, чтобы ненароком не услышала хозяйка. Славившийся своей мудростью, великий царь любил издавать законы и устанавливать строгие порядки. При нем страна расцвела и разбогатела. Израиль считался одной из самых развитых и благополучных стран в те времена. Но не все жители были довольны царствованием правителя. Им приходилось платить слишком высокие налоги, чтобы удовлетворить влечение Соломона к строительству роскошных дворцов и к содержанию бесчисленного двора придворных.
         Крутой на нрав царь мог раздавать щедрые подношения своим соседям-правителям других государств, но мудрейший забывал о нуждах простых людей. Его не любили и боялись, ругая за глаза в тиши своих домов, но прославляли за доброту, мудрость и умильно расточали улыбки, если удостаивались лицезреть  лично.
         «Впрочем, - повторял осторожный ребе свое любимое изречение, - солнце может быть приятным, только когда укроешься в тени».
         Он пытался меня втянуть в религию и изучать с ним древние свитки торы, но я вежливо отказывался, ссылаясь на занятость.
         И действительно, нашел себе занятие, надеясь недурно заработать и просто выкупить свой хронопроектор. Кому-то жаловаться на грабеж было просто бесполезно. Люди грешили здесь на каждом шагу, даже самые верующие, и давно привыкли, что если не ты, то тебя обязательно обманут.
         Раз в год, осенью, в праздник для очищения, главный верослужитель выпускал в пустыню козла, то есть «козла отпущения», который, согласно поверью, уносил с собой все людские грехи.
         Народ постился, каялся, трубил в трубы и приносил жертвы Богу. Затем жизнь входила в прежнее русло.
         Мой источник заработка состоял в том, что я на базаре развлекал праздную толпу простенькими трюками, основанными на природных физических явлениях. Соорудил из доступных средств различные приспособления и устраивал показательные опыты. Это впечатляло и пугало. Народ охал и ахал, поражаясь эффектным зрелищам.
         Награждали меня мелкими медными  и бронзовыми монетами, а иногда фруктовыми плодами. Через месяц слава о дивных чудесах облетела весь Иерусалим. Толпа зевак увеличивалась, и соответственно, рос мой заработок. Только сейчас я уже давал представления недалеко от дворца царя Соломона, посмотреть на который каждый иностранец считал своим долгом.
         С базара меня прогнали недовольные продавцы. Толпа любопытствующих загромождала узенькие площадки и улочки, и создавала толкотню. Я не роптал и не вступал в бесполезные споры, а занимался своим делом. Отыскав себе уголок возле базарного входа, продолжал восхищать любопытных, постепенно скапливая средства для выкупа. Вернее, пытался скопить, но разве с Маришкой это возможно?
         Она постоянно благоустраивала наше жилище, покупая все  новые и новые предметы обихода.
         От своей принудительной работы быстро сбежала и поклялась никогда туда не возвращаться. Пока ее никто не заставлял работать, а Андрей терпеливо сносил все тяготы. Ему даже нравилась военная подготовка и возможность участвовать в бойцовых поединках.
         Со старухой тоже нашел общий язык. Услышав заманчивый звон металла, она смягчила свой нрав и готовила нам горячие и вкусные лепешки на ужин.
         Все складывалось успешно в нашей новой и такой необычной жизни за исключением того, что стражник - похититель оказался совершено недоступен. Попытался раз к нему подойти и по-хорошему договориться. Но он не стал со мной торговаться, а просто прогнал прочь. Не представлял, как разрешить этот вопрос и вернуть хронопроектор.
         Однажды, во время очередного выступления, ко мне направились несколько воинов и потребовали следовать за ними во дворец царя Соломона.
         Великий правитель Израиля, наслышанный об удивительных явлениях, которые я способен вытворять, лично пожелал убедиться в этом.
         Вход во дворец был недоступен для простых смертных, только со стороны разрешалось любоваться его неописуемой красотой и внушительными размерами. Сам дворец, обнесенный крепостной стеной, казался воплощением фантазии архитектурного гения.
         Воины у пропускных ворот сдали меня двум пожилым жрецам, закутанным в белые одеяния и с накинутыми на голову капюшонами.
         Жрецы провели меня через дворцовую площадь с роскошными зданиями в облицованный золотой краской грациозный собор, отдававший прохладой и разрисованный фрески со всех сторон, освещался изогнутыми в форме змей светильниками. Раскрытые пасти змей заглатывали бронзовые кубки, в которых неистово бился яркий огонь, отражаясь отблесками на суровых лицах вооруженных стражников. Они стояли рядами с каждой стороны коридора через три-четыре метра и напоминали безмолвные статуи.
         Коридор, подпираемый высокими колонами с белыми ступенчатыми подножиями, заканчивался огромным сводчатым холлом.
         Нас молчаливо встретили еще пять жрецов, и вся процессия проследовала в следующий холл, еще просторней и грандиозней чем предыдущий. Мраморный пол казался зеркальным, а из двух фонтанчиков, расположенных у расписанных узорами стен, били струи кристально чистой воды.
         Несколько десятков разряженных мужей замерли вокруг располагавшегося на возвышенном постаменте искусно инкрустированного трона. На постаменте, покрытым красно-багровым ковром, были установлены два каменных свирепых льва, служивших подлокотниками трона, а его изголовье изображало изогнутые молнии.
         Несколько маленьких детей с криками носились друг  задругами в небольшом садике около входа в следующий зал. Садик напоминал оранжерею с прорезанными в ней аллеями из пышных цветов. В гладко вытесанных гранитных кадках по краям аллей росли экзотические кактусы. Четыре павлина мягко ступая перепончатыми лапками, горделиво прохаживались по взрыхленной почве отведенного для них открытого загона. Там же забавная обезьяна в расшитых лампасами штанишках и шутовском колпаке на макушке, каталась верхом на олененке.
         Несколько девушек, облачных  ярко-голубые накидки, услаждали слух присутствующих мелодичной игрой на арфах.  Две гибкие танцовщицы, слегка прикрытые набедренными повязками и с распущенными черными, как смоль  волосами, лихо отплясывали задорные танцы, отбивая звонкую дробь босыми пятками по мраморному полу. Они все моментально убежали по взмаху надменной царской особы, восседавшей в тронном кресле.
         Мужчина средних лет, с короткой бородкой на властном лице, каштановыми кудрями, ниспадавшими  до плеч и детый в длинный халат, обшитый драгоценными нитями, настороженно рассматривал меня. За троном царя на мягкой кушетке полулежала, облокотившись на подушечку, молодая красивая девушка и со скучающим видом ухаживала за своими лакированными ногтями. Она проявила интерес к загадочному чужестранцу и, отложив в сторону кисточки, горшочки и щеточки, вскинула на меня накрашенные глазки.
         «Ависага, любимая жена царя Соломона», - моментально догадался я, много раз слышавший от хозяйки противоречивую историю их любви.
         «Это и сам царь израильский!» - бешено заколотилось сердце от волнения, и я в смущении отвесил поклон.
         Царь Соломон слегка кивнул мне головой, и чуть наклонившись вперед, с усмешкой спросил:
         «Наслышан о твоих чудесах, пришелец. Откуда родом, с какой целью прибыл в нашу страну и где научился мастерству факира?»
         «Разве увидеть тебя, умнейший царь, не достойная цель, чтобы пересечь полмира?» - льстиво рассыпался в комплиментах, тщательно подбирая и четко выговаривая известные мне словосочетания. Сейчас с благодарностью вспоминал терпеливого раба, преподавшего мне хорошие уроки языка.
         «Разве твоя мудрость, что освещает землю, может сравниться с моими жалкими фокусами для праздной толпы, чтобы добыть себе скудные гроши на пропитание?»
         «Ты плохо говоришь на нашем языке, но твоя речь мудра, - явно мои восхваления понравились повелителю, - не удостоишь ли нас показом своих чародейств?»
         «С превеликим счастьем…». Не успел я вытащить из своего мешочка подручные материалы для опытов, как меня вдруг остановил сдержанный смешок.
         Смеялась высокая смуглая женщина, вошедшая из соседнего зала в сопровождении двух своих рабынь. Ее стройный стан облегало зеленое, очень пышное платье с воротником, отделанным шкурой горностая. Голову украшала корона, усыпанная драгоценными камнями, а золотые туфельки в форму полумесяца подчеркивали изящный изгиб ножек.
         «Царица Савская!» - вздрогнули придворные, с благолепием расточая лакейские улыбки.
         Лишь один из них, огромный мускулистый мужчина, положив руку на ножны меча, оставался неподвижен. Он стоял в метре от царя и не  сводил с меня своих холодных подозрительных глаз. О нем я  много слышал из мужских разговоров и о том ужасе, который охватывал израильтян от одного упоминания этого имени.
         Начальник дворцовой службы безопасности Ванея.
         Никто не смел без его молчаливого разрешения, в виде кивка головы, приблизиться вплотную к правителю.
         Царица Савская смерила начальника охраны презрительным взглядом и притронулась рукой к трону.
         Ванея не шелохнулся, без сомнения зная о царском расположении к знатной эфиопке.
         « О светоч души моей! – обратилась она к владыке Израиля, - изволь явить мое недоверие к твоим словам. Ты назвал мудрецом человека, которого впервые видишь. Его неразборчивый лепет не выдал в нем даже глупца!»
         «Достаточно одного глотка, чтобы определить вкус вина в целой бочке – отозвался царь, повернувшись к женщине, - и потом он нам покажет…»
         «В моей стране любой мальчишка стоит десяти твоих факиров, - продолжила ехидно злорадствовать эфиопка, - о, Шеломо! Не будь так наивен, этот оборванец – обыкновенный базарный жулик! Хочешь, я тебе докажу?»
         «Докажи, - полюбопытствовал Соломон, и громко рассмеялся – ты лукава, но…»
         «Сужу по виду? – прервала царица Савская владыку и сама себе ответила, - нет. Только по своему женскому чувству, а оно меня никогда не подводит. Этот чужеземец, может быть, и обманет толпу плебеев, но не меня».
         Она повернулась ко мне и, не давая опомниться, указала рукой на благоухающий садик:
         «Чужеземец! Тебя сам великий из великих, утренняя звезда на рассвете, сияющая жемчужина в россыпи драгоценностей, назвал мудрецом. Сейчас я задам тебе загадку. Ответишь на нее, получишь щедрую награду, нет, тебя наградят хлыстом, и выкинут прочь».
         Видишь, там, в садике играют дети. Двое из них мои родные. Определи, кто они и кто их них мальчик, а кто девочка?»
         Загадка показалась мен очень странной, но, приглядевшись к детям повнимательней, я понял, в чем ее скрытый смысл.
         В садике, среди десятка малышей, находилась пара двойняшек. Весьма похожие, в одинаковых одежках, различить их не представлялось возможным, так же, как и определить пол в таком юном возрасте.
         Я замешкался на минуту, придумывая комбинацию ответов, и выбрал наиболее приемлемый.
         «Пусть ваши дети, - спокойно ответил я, выдерживая самообладание, - принесут мне по цветку».
         Царица Савская удивленно вскинула брови, но громко крикнула детям мое пожелание. Двойняшки, оторвавшись от игры, сорвали цветы и принесли их мне. В моих руках оказались колючая роза и орхидея на длинном стебле.
         «Вот это, - протянул царице орхидею, - принес мальчик, - а роза - от девочки».
         По рядам придворных пронесся возглас изумления, а с выражения лица эфиопки исчезла тень презрения ко мне. Ответ был верным.
         «Каким образом, - спросил царь Соломон, не выдавая своих эмоций, - ты определил пол ребенка по цветку?»
         «Цветы и дети сходны по природе, - неожиданно высказался один из природных мудрецов, - девочки не могут скрыть свое восхищение перед красотой. Красоту олицетворяют розы, а мальчики выбирают строгость линий, а орхидея…»
         «Нет, - не согласился я, - цветки здесь не при чем. Просто девочка осторожно сорвала розу и  несла ее двумя пальчиками, чтобы не пораниться шипами. Мальчик же рывком сорвал орхидею и нес ее, неаккуратно зажав в ладони».
         Придворные начали перешептываться между собой, а царица Савская снова перешла в атаку:
         «Ты наблюдателен, но это не говорит о мудрости. Слушай вторую загадку. Что приносит наслаждение и боль одновременно?»
         «Любовь», - нашелся я.
         «Хороший ответ», - похвалили придворные.
         «Разумно», - кивнул бородатый Соломон.
         «Неправильно – радостно выкрикнула неугомонная женщина, стараясь доказать свою правоту, - это абсолютная власть!»
         «Хватит, - повысил голос могущественный из царей, не слишком довольный таким ответом, похожим на явный намек. – Никаких сомнений, что перед нами мудрец. Сейчас я хочу увидеть его мастерство факира».
         Я продемонстрировал знатной публике несколько своих опытов, чем привел их в неописуемый восторг.
         Вальяжная царица отошла в сторону, уселась на роскошное кресло под балдахином и молча наблюдала за моими фокусами издали, не говоря ни слова.
         Соломон великодушно оценил мое мастерство, приказав слуге принести золотую монету в подарок, и попросил обучить своим знаниям придворных мудрецов.
         Я раболепно принял ценный подарок, вновь поклонившись, и утвердительно кивнул в знак согласия.
         «И моих факиров тоже – слащаво улыбнулась эфиопка – я рада, что ошиблась, о святейший Шеломо».
         «Ты не ошиблась – мягко поправил ее мудрейший, - ты сомневалась, это похвально».
         «За тобой будут приходить жрецы, - пообещал царь, - и приводить тебя во дворец».
         «Могу ли я взять своих помощников? – спросил за студентов, - сочту за величайшую милость».
         «Можешь, - одобрил мое предложение Соломон, - пусть будет так, если в них есть нужда. Вам всем хорошо заплатят».
         «Твоя доброта сравнима только с твоей мудростью», - распрощался с правителем, и меня вывели из дворца.
         Крепко сжимая крупную монету в потном от волнения кулаке, я возвратился домой, где меня нетерпеливо поджидали Маришка и Андрей.
         «Ну, как?» - засыпали меня вопросами ребята, уже осведомленные людской молвой, что сам великий царь принял меня во дворце.
         «Буду обучать придворных факиров», - поделился сногсшибательной новостью и своими впечатлениями от встречи с величественной особой. Затем показал награду, полученную от царя.
         Хозяйка, удивленная такой высокой почестью, оказанной ее странноватому постояльцу, только всплеснула руками при виде золотой монеты и громко охнула.
         Маришка проворно выхватила монету их моих рук и спрятала ее в свой красивый кожаный кошелек.
         «Наконец-то, заживем как нормальные люди, - радостно воскликнула она, - я тут кое-какие вещицы присмотрела на базаре!»
         «Нужно еще раз подойти к главному стражнику и предложить ему этот презренный металл, - я не согласился с таким расточительством средств, -  пусть вернет хронопроектор».
         «Обойдется! – вспыхнула девушка, - слишком жирно для этого надутого индюка».
         «Что же в таком случае делать? – поддержал мою идею Андрей, - зачем что-то покупать, когда нам давно уже пора двигаться отсюда?»
         «Всегда успеем, – заупрямилась Маришка, хоть пару дней можем пошиковать, а стражник все равно не вернет машинку. Он присвоит себе золотой и снова нас прогонит!»
         «Пожалуюсь Соломону», - запротестовал я, пораженный мыслью, что студентка совершенно права. Нравы здесь суровые и подобное совсем не исключено, тем более что уже имел возможность убедиться в наглости и коварстве главного стражника.
         «Почему же вы не пожаловались сейчас?» - резонно заметил студент.
         «Не мог так сразу выложить все свои обиды, - объяснил ему, - всему свое время».
         Действительно, очень уж скованно чувствовал себя во дворце и неизвестно, как отреагировал бы царь на самоуправство своих подчиненных. Но еще больше опасался, что сам мудрейший заинтересуется такой необычной игрушкой. Как знать, не захочет ли он оставить ее себе?
         Поделился этими соображениями с ребятами. Андрюша приуныл, даже известие что в следующий раз мы вместе отправимся во дворец, не обрадовало его. Маришка наоборот засветилась довольной улыбкой.
         «Все правильно, - с воодушевлением приняла она мою точку зрения, - сначала подружимся с Соломоном, а уж потом попросим о маленьком одолжении. А пока…не могу же я показаться в царском дворце в таком нищенском виде. Столько нарядов и побрякушек на базаре! Жить можно во все времена, когда деньги есть».
         Она предложила присоединиться к ней и совершить поход по базарным лавкам, но мы с Андреем отказались.
         Девушка гордо прошествовала мимо завистливой хозяйки и исчезла за створкой двери.
         Через час я сильно пожалел что отпустил ее одну с таким богатством и мы кинулись на поиски, но так и не нашли студентку в толчее народа на базарных площадях древнего Иерусалима.
         Только к вечеру вернулись домой, и к нашей радости обнаружили Маришку, примерявшую заморские наряды, как капризная принцесса.
         В ее комнате стояли несколько корзинок с обновками, фруктами и два мешочка с соблазнительно пахнувшими пряностями. Рядом с девушкой вертелся мальчонка лет десяти. Одетый в простенький халатик с дыркой на плече, откуда просматривалась голая ключица, чернявый, худенький и застенчивый ребенок испуганно озирался по сторонам.
         Хозяйка суетилась вокруг студентки, с восхищением рассматривая ее новые платья.
         «Где тебя черти носили? – раздраженно накинулся на подругу Андрей, - мы уже не знали, что и думать!»
         «Ничего страшного – оправдывалась Маришка, я выбирала долго и тяжело торговаться, когда с языком проблема».
         «А это что за малый?» - поинтересовался я мальчонкой.
         «А это…. – засмеялась девушка, подбирая нужные слова, но так и не нашла их, - это мой раб!»
         «Раб! – не поверил Андрей, - ты что, девочка, совсем спятила?!»
         «А что такого, - быстро затараторила наша принцесса и для убедительности принялась объяснять и хозяйке, пытаясь найти в ней поддержку, - у продавца не оказалось достаточно разменных денег. Ну, он и заменил одну серебряную монету. Дал сдачу этим мальчиком-рабом».
         «Не оказалось разменных денег! – вытаращила глаза от возмущения хозяйка – чтоб у этого жулика отвалилась борода! Вот шайтан нечестивый! А менялы на что? Пусть он надорвет свое ненасытное брюхо на соляных копях! Тебя обманули, несчастная! Продавец увидел, что ты богатая чужеземка и возблагодарил всех нечестивых бесов! Почему ты, легковерная, не попросила меня в помощь? Ты же не отличишь мину от таланта, а со мной накупили бы столько добра, что два верблюда и четыре осла не дотащили бы! Давай пойдем завтра обратно на базар, и покажи мне это бесовское отродье. Я ему всю бороду выщиплю! Твой рабчонок и бронзовой монетки не стоит, а ты…»
         «Хорошая госпожа! – взмолился вдруг мальчик, упав на колени и обхватив Маришку за ноги, - вы такая добрая! Не отдавайте меня старому господину. Он очень злой и так меня наказывает, что сидеть не могу!»
         Девушка ласково потрепала мальчишку по голове – «Не бойся, Нолик, я тебя никому не отдам».
         «Его зовут Нол – объясняла она, - пусть пока поживет со мной. Ничего, он мне нравится, а с продавцом сама разберусь» - поблагодарила Маришка рассерженную женщину и попросила ту приготовить что-то нам на ужин.
         Студентка сопроводила просьбу двумя мелкими монетками и хозяйка, прикрикнув на своего черного раба, отправилась на кухню. Долго она не могла прийти в себя от легкомыслия Маришки и громко продолжала ворчать, гремя глиняной посудой.
         А назавтра утром я проснулся от возбужденного крика.
         Оказалось, что Андрей заглянул в комнату Маришки и обнаружил там удивительную для него, но привычную для этого мира картину.
         Студентка расселась на кушетке, заглядывая в медное блестящее зеркальце, а Нолик с напряженным видом, осторожно расчесывал хозяйке мокрые волосы костяным гребешком.
         «Не слишком увлекайся, - взывал он к ее сознанию, рабовладелицы из тебя все равно не получится!»
         «Что ты привязался, как банный лист! – огрызалась девушка – какая тебе разница! Мой мальчик, что хочу, то с ним и делаю!»
         Я вмешался в бессмысленный спор, и увел Андрея от рассвирепевшей Маришки, во избежание разгоравшегося скандала.
         Вскоре за нами пришли придворные жрецы, но повели не в покои Соломона, а в соседнее здание во дворце, где уже поджидали заинтересованные моими фокусами факиры и мудрецы.
         Несколько дней учил их не слишком сложным трюкам и искал возможности еще раз увидеться с царем. Решил все же намекнуть ему о вороватом стражнике. Придумал также трогательную историю о бесценном для моего фамильного рода наследном медальоне, за который и выдам хронопроектор.
         Уважать чужие традиции и религии, нерушимая святость для простолюдинов и могущественных царей. Соломон, скорее всего, откликнется на мою скромную просьбу и посодействует в возвращении отнятого изобретения. Иного выхода я не видел.
         Однако мудрейший занимался сейчас важными государственными делами и не отвлекался по пустякам.
         Начавшаяся война в соседней стране изменила атмосферу благодушия и спокойствия и в самом Израиле. Меня со студентами включили в совет придворных мудрецов, и мы волей-неволей оказались свидетелями и участниками драматических событий, разыгравшихся на наших глазах.
         А предыстория такая.
         Уже много веков филимистяне, древняя народность, проживавшая на стыке египетской и израильской границ, совершали захватнические набеги на караванные пути. Постоянно грабя и убивая торговцев, не желавших платить непомерную дань разбойникам, филимистяне настроили против себя как израильтян, так и египтян.
         Особенно страдали интересы египетского фараона Сай-Амона. Ему приходилось тратить слишком крупные средства на охрану караванных путей. Также, вынужденный привлекать в свое государство торговцев, фараон резко снизил пошлинный налоги. Но осторожные караванщики все равно опасались совершать далекие походы через пустыню, не будучи полностью уверенные в своей безопасности.
         Усиленные попытки договориться с филимистянскими властями ни к чему не привели. Тем выгоден был разбойный промысел, с которого они получали солидный куш.
         Так Египет постепенно оказался в экономической изоляции. Расположение же Израиля и действия его армии по обеспечению защиты от набегов филимистян, делало это государство более удобным для   торговых связей.
         Процветание Иерусалима служило источником черной зависти Египта, но дружба с ним, однако сулила немало выгод. Поэтому страны поддерживали союзнические отношения.
         Филимистяне же постоянно враждовали с израильтянами. Завязывали стычки и с южным египетским соседом.
         Снижение торговли очень больно ударило по экономике и престижу Египта, и фараон во главе своей армии, атаковал крупнейший филимистянский город Газу.
         После долгой осады и упорных сражений, Газа пала и филимистянские войны рассыпались по пустыне. Удалось убежать и  значительной части мирных городских жителей.
         Сай-Амон, будучи сильно разгневан мужественным сопротивлением, приказал уничтожить всех до единого жителя, включая стариков, женщин и детей.
         Несчастные в панике бросились от неизбежной резни, но и  в пустыне их ждала верная смерть.
         Ближайшим городом, где они могли найти укрытие, являлся Иерусалим. Но спасение от лютой гибели своих злейших врагов, пусть даже слабых и беспомощных значило для израильтян оскорбить воинскую честь египетской армии, лишенной возможности исполнить приказ фараона и добить противника.
         Израильское войско выступило за пределы города. Плотные ряды воинов преградили подходы к нему изнемогающему от усталости, непомерного ужаса и страдающему населению покоренной и разгромленной Газы.
         Вопли отчаяния раздались у стен древнего Иерусалима. Женщины страшно выли, рвали на себе волосы и поднимали над головами маленьких детей. Старики стояли на коленях, старухи в безумии обсыпали себя песком, обильно орошая его горючими слезами. Обездоленные люди охрипли от криков, скорбно умоляя пустить их в город и спасти от погибели.
         Через несколько часов на озаренном пламенем солнца горизонте, показались стройные колонны египетской конницы. Воинство фараона стремительно приближалось.
         Завидев своих врагов, толпа филимистян кинулась к ногам израильских воинов. Филимистяне целовали наконечники копий, которыми их отталкивали и тщетно предлагали драгоценности и ценные украшения взамен на жизнь.
         Некоторые молоденькие девушки скидывали с себя платья, полностью обнажаясь и демонстрируя юные телесные прелести. Они слезно предлагали израильтянам взять их как невольниц и обещали быть вечно покорными рабынями. Стонали и причитали, как тяжело умирать в расцвете молодости.
         Пожилые женщины неистово били себя в грудь, оглашая Иерусалим неистовыми стенаниями:
         «Шеломо! Не гневи богов!  Не допусти кровопролития невинных! Спаси нас!»
         Тем временем, жители Иерусалима собирались на городских площадях и с обеспокоенными лицами вслушивались в дикие крики. Повсюду возникали обсуждения и споры о судьбе филимистян. Одни не сомневались, что египтяне убьют их прямо у городских стен, другие утверждали, что бедняг сначала погонят обратно в пустыню и там прикончат. Все сходились лишь в одном. Гибель филимистян неизбежна.
         Во дворце также шли оживленные споры. Никто не желал допустить гнев фараона, это грозило войной, но и разрешить ему убить невинных – значило навлечь на себя месть со стороны филимистянской армии. Все хорошо представляли, что в недалеком будущем собравшись с силами, эта армия с яростью нападет на Израиль. Кровь своих соплеменников у стен Иерусалима они никогда не простят. Египетский же фараон едва ли вмешается в битву непримиримых врагов на стороне Израиля.
         «Решай, великий царь», - поручили военачальники и жрецы Соломону разобраться с невероятной по сложности задачей.
         Могущественный правитель быстро вышагивал по своим покоям в глубоком раздумье.
         «Что предпринять?» - выражали его мысли сузившиеся от напряжения зрачки и нервное подергивание рук.
         «Что, если я впущу филимистян в город?» - вопрошал Соломон, окидывая нахмуренным взглядом своих притихших подчиненных.
         «Ты навлечешь на себя войну с фараоном», - дружно отвечали те с заискивающими поклонами.
         «А если допущу кровопролитие невинных жертв?»
         «Ожидай, Шеломо, скорой войны с филимистянским войском» - следовал ответ, который царь и сам прекрасно знал.
         «Любое твое решение о мудрый Шеломо, будет правильным и угодным Всевышнему!» - поддерживала правителя Израиля царица Савская, следовавшая за ним как тень.
         «Угодным Всевышнему? – переспросил мудрейший царь и грустно усмехнулся, - едино и глупость и мудрость? Трудную загадку мне задал могучий Бог. Все он сделал прекрасным в свой срок, даже вечность вложил сынам человека в сердце, но постичь все его деяния от начала до конца не в состоянии человек. Кто может уразуметь, что угодно Господу?»
         Придворные жрецы и военачальники в унынии склонили головы и опустили глаза, тяжело вздыхая.
         «Славна твоя точность ума и созерцательна необычность суждений – похвалила в очередной раз Соломона царица Савская и осторожно добавила – приближается рать египетская, и мало времени осталось на раздумье о, великий Шеломо».
         «Да исполнится твоя воля!» - раздались громкие голоса подчиненных.
         Соломон остановился и взглянул вверх нарезные полусводчатые потолки дворца, словно ожидал ответа от провидения. Медленно поднял левую руку на уровень глаз и внимательно рассматривал свои пальцы, унизанные бриллиантами и золотыми кольцами.
         Сняв одно из колец, он вслух прочитал выгравированную на внешней его стороне малюсенькую надпись:
         «Все проходит».
         Обычно эти слова успокаивали царя в минуты горя и тяжелых переживаний, но сейчас вызвали только приступ раздражения. Он в приступе ярости бросил кольцо на мраморный пол. Оно отозвалось в мертвой тишине щемящим душу жалобным звоном и покатилось к ногам застывших как статуи придворных.
         Один из них угодливо поднял золотое колечко и засеменил к Соломону с низким поклоном, возвращая тому выброшенную драгоценность.
         Царь вдруг заинтересовался надписью на внутренней стороне кольца. Никогда раньше он не замечал, что там еще что-то выгравировано.
         «О, великие боги», - выдохнул он в изумлении и прочитал вслух:
         «И это пройдет».
         Придворные закивали, переглядываясь между собой, но никто не посмел высказать свое предположение. Даже знатная эфиопка хранила молчание.
         Горько рассмеявшись, Соломон снова надел кольцо на палец и обвел свои покои решительным взглядом. Складки лица его расправились и щеки налились багровым румянцем.
         «Мудрость наших предков, что переходит от поколения к поколению с этим кольцом, безгранична, - торжественно провозгласил он – наши предки предусмотрели все и оставили священный знак потомкам».
         Прежде чем кто-то успел спросить, как объяснить эту надпись, и какой именно знак она обозначает, Соломон продолжил свою речь:
         «Когда разум не в состоянии помочь, нужно спросить совета у своего сердца. Что вышло из праха, то уйдет в прах, что не преодолеет бренность тела, преодолеет бессмертный дух. Я поступлю так, как он мне повелевает.
         Филимистяне коварные и беспощадные враги. Мой дед Саул с ними воевал, отец Давид воевал и потомкам нашим предстоит воевать. Взявшие меч, достойны смерти, павшие на колени достойны жизни. Наша сила не в жестокости, наша сила в доброте. Дарующий жизнь сильнее сеющего смерть».
         Царь Соломон приосанился и повелительным тоном, не допускающим возражений, громко приказал своим военачальникам:
         «Впустить филимистян в город! Закрыть дорогу египетскому войску! Да будет так!»
         Военачальники резво кинулись исполнять приказание.
         Израильский царь в изнеможении опустился на тронное кресло. Его молниеносно окружила придворная знать, с восторгом восхваляя сделанный выбор и восхищаясь проявленной мудростью.
         События развивались с ошеломительной быстротой, и предсказать возможные последствия решения царя Соломона не брался никто.
         Войско фараона, между тем, вплотную приблизилось к несчастным филимистянам, уже приготовившись к жестокой расправе.
         Впереди конного отряда на разукрашенной фресками колеснице, запряженной четверкой сивогривых гнедых, выступил вестник египетского правителя. Он протрубил в серебряный рожок, призывая внимание к себе, и с напыщенной гордостью важно провозгласил:
         «Свет нашего Солнца, великий и могущественный Сай-Амон шлет привет израильскому народу и его мудрейшему из мудрейших, царю Шеломо, лучшему другу египетскому, да продлятся вечно славные года его достопочтимой жизни. Наше доблестное войско, бесстрашные тигры и гроза нечестивых врагов, с миром подошло к благодатному оазису в пустыне прекрасному Иерусалиму. Да оградят его боги от несчастья!
         Наша единственная цель покарать поганое племя шайтанов! Мы не будем осквернять землю израильскую кровью нечестивых. Уведем их в пустыню, и пусть солнце будет судьей филимистянской погани. Пусть примут черную, но достойную шакалов, смерть. Прогоните нечестивых к нашему войску и будут славны деяния Иерусалима во веки веков!»
         Услышав, что им предстоит погибнуть от невыносимой жары и мучительной жажды, филимистяне завыли пуще прежнего, распластавшись на песке. Особенно больно резал слух протяжный детский плач.
         Две армии, длинными шеренгами пеших воинов и всадников, молчаливо стояли друг напротив друга, замерев в ожидании приказов от своих военачальников.
         Вестник фараона, придерживая гарцующих вороных, терпеливо ждал ответа от царя израильского.
         Между войсками, закутавшиеся с головой в свои балахоны, прижимая к груди младенцев, стонали в бессилии старики и женщины. Они напоминали многочисленную, трепыхавшуюся серую массу.
         И ответ последовал.
         Тяжелые городские ворота, к величайшему изумлению египтян широко распахнулись. Израильские войсковые порядки расступились по двум сторонам, образуя просторный коридор.
         Филимистяне сначала не шелохнулись, не в состоянии поверить в свое чудесное спасение. Затем, с криками радости вскочили на ноги и хлынули нестройной толпой в спасительный просвет. За воротами их уже поджидали жрецы и городские советники. Они разбивали спасенных на группы и отводили вглубь города в наспех приготовленные складские помещения. Там филимистян ожидали, если и не комфортабельные условия, то хоть убежище от знойного солнца, сытная пища, вода и, самое главное, жизнь.
         Пропустив несчастных в город, израильское войско сдвинуло боевые ряды. Войны подняли щиты, и выставил наперевес копья.
         Однако египетская конница и не собиралась атаковать значительно превосходящие силы дружественной ей армии.
         «Это твой ответ мудрейший Шеломо?» - только молвил удивленный всадник, разворачивая назад свою колесницу.
         Простояв еще пару часов, пока египетские военачальники не донесли  неприятные вести своему светлейшему правителю, конная гвардия, наконец, поскакала обратно.
         На следующий день, в сопровождении сотни всадников, в Иерусалим прибыли два десятка советников фараона Сай-Амона. Их пропустили в город с разрешения царя Соломона.
         Великий царь отклонился от прямого ответа, почему он поступил таким образом,  и нанес оскорбление правителю Египта. Однако, пригласил фараона лично посетить его в Иерусалиме и обсудить создавшееся положение.
         Сай-Амон не преминул воспользоваться приглашением и через несколько дней прибыл  со своей многочисленной свитой. Захватил с собой и дочь, назначенную им новой правительницей опустошенной Газы. Там в данное время египетские рабы проводили восстановительные работы и сооружали новые постройки.
         Во дворце фараона и знатных гостей приняли с соответствующими их высокому сану почестями. После обильного угощения в присутствии танцовщиц, музыкантов, укротителей змей и раздачи ценных подарков, Соломон и египетский правитель вступили в беседу, уединившись в специально построенной по этому поводу беседке. Беседку расположили в глубине цветущего сада, поставив в ней мягкие кресла и столик из слоновой кости с бронзовыми ножками-сфинксами, на котором находились подносы с фруктами и чаши со сладким медовым вином.
         Отголоски разговора царских особ долетали и до сидящих на значительном расстоянии придворных жрецов и советников. Они расположились на низеньких скамейках, покрытых ковриками, вокруг таких же низеньких столиков с различными яствами на золотых подносах в виде шербета, промасленных лепешек, орешков с медом гранатами, яблоками и прохладным, приятным на вкус, вином.
         Мне со студентами была оказана честь присутствовать на торжественной встрече вместе с придворными.
         Андрей безразлично зевал от скуки, Маришка наслаждалась женским обществом, располагавшимся отдельно от мужского, а я напряженно вслушивался в беседу сильных мира сего, стараясь уловить каждое слово.
         «За что же тебя, извини за нелестные слова, называют мудрым, о Шеломо?» - в недоумении вопрошал фараон, пожилой мужчина с одутловатым безбородым лицом. Одежда его составляла длинное, узкое платье, затянутое на поясе украшенным драгоценностями ремнем, пурпурная накидка на плечах и золотистый, до груди шлейф. Головным убором служила огромная, красивая шапка с голубой каемкой. На каждом пальце сверкали перстни с рубинами, сапфирами изумрудами.
         Из-под складок верхней одежды просматривались еще какие-то пышные одеяния, а вот ступни облегали довольно простые кожаные шлепанцы с ремешками в виде желто-огненных змеек.
         «Зачем ты, о великий царь, приготовился к войне со мной, твоим верным другом и соратником в славных деяниях?»
         «Не мог, достопочтимый Сай-Амон, допустить убийство невинных людей – ответил израильский царь, повелительным жестом приказывая безмолвному слуге подлить еще вина в чаши, - твоя победа заслуженна и я возношу хвалу доблестному войску твоему. Но боги дали мне знамение. Как мне посметь прогневать Всевышнего кровью убиенных женщин и детей!»
         «Разве ты, о великий Шеломо, не знаешь коварство филимистян? – продолжал недоумевать фараон, несколько понизив обиженный тон, - их потомки не оценят твоей доброты и благородства и снова подымут оружие против Иерусалима. Пока не раздавишь змей с их потомством, они будут жалить без конца. Правильно ли ты истолковал знамение, о мудрейший?»
         «Боги распоряжаются по-своему, свет земли египетской. Еще раньше, чем вырастут их дети, филимистяне возьмутся за мечи, желая отомстить нам. Ни один пророк не сумеет предсказать, что случится через годы, но последний глупец догадается, что случится завтра. Я понял божеский знак правильно, Сай-амон, да продлится царствование твое, благословенный!»
         «Что же делать, о Шеломо? Ты навлекаешь на меня несмываемый позор. Упустить врагов не к лицу правителю Египетскому. Клянусь Осирисом и Изидой, не могу смириться с этим. Египетский бог мудрости Тот требует гибели неверных преступников. Пока мы не срубим  филимистянские корни, они снова дадут ядовитые посевы. Но я готов уважить богов израильских. Не прольется ни капли презренной крови. Я продам проклятых в рабство. Готов ли ты, о гордость Израиля, согласиться на это?»
         «Все корни не выкорчуешь, о драгоценный Сай-Амон. Семя унижения филимистян даст всходы ненависти в садах израильских. Звон рабских кандалов будет громко стучать  в сердцах филимистян смертельной обидой. Я спас их жен и детей от смерти и отпущу их свободными. Я глубоко уважаю тебя, милейший Сай-Амон. Но не соглашусь с твоим предложением».
         Долго длился разговор всемогущих царей. Так ничего и не решив, правители удалились в свои покои.
         На другой день, за час до следующей встречи Соломона с фараоном, царица Савская выдвинула  свои соображения перед советом мудрецов.
         «Мудрейший – убеждала она ласковым голосом, - почему бы тебе не взять в жены дочь фараона, принцессу  Аму-Саат и разрешить спор к всеобщему ликованию. Он же раньше предлагал породниться с ним. Родственные связи  крепче государственных разногласий и кто посмеет упрекнуть великих властителей и вмешаться в их семейные дела. Филимистяне останутся свободны, а Сай-Амон сохранит свою честь и достоинство».
         «Но тогда я потеряю уважение в глазах моего народа – возразил Соломон, скривившись в усмешке, - а неуважение ведет к презрению и смуте. Все мои жены и наложницы красивейшие женщины, а египетская принцесса страшна, как ночной кошмар. Мои подданные воспримут такое не богоугодное деяние как признак трусости и малодушия перед фараоном. Как я появлюсь с его дочерью на свадебном шествии, когда она будет приносить жертву в храме при море любопытных глаз? Я бы рабыню такую не купил, а ты мне эту ослицу с Нильских берегов в жены предлагаешь! Лучше война, чем такое унижение!»
         Спор царя и фараона вспыхнул с новой силой тем более, что в Иерусалим прибыли филимистянские гонцы и потребовали отпустить беженцев на поселение в другие города и страны. Такое же желание выразили и сами бывшие жители Газы.
         Фараон гарантировал выступить со своим войском в случае военных действий филимистян, на стороне Израиля. Соломона такой вариант не устраивал. Он не хотел войны вообще, и просьба филимистянских гонцов совпадала с его мнением.
         Царица Савская, тем не менее, не оставляла своего замысла. Она подружилась с некрасивой, но доброжелательной принцессой Египта. Всчески ублажая ее, однако, не посвящала ту в свои планы. Через два дня Аму-Саат предстала в новом облике.
         Рабыни царицы Савской нарядили принцессу в специально сшитое по последней древне израильской моде, разукрашенное разноцветными гирляндами, платье.
         На лицо правительницы Газы они обильно наложили косметику и нарумянили щеки.
         «Уже лучше, - одобрил Соломон похорошевшую египтянку, когда он остался наедине со своей эфиопской пассией, - но сколько облезлую кошку не украшай, прекрасным павлином она не станет!»
         Царица Савская не замедлила сообщить это нелестное замечание царя в адрес принцессы совету мудрецов, и те с ним вполне согласились. Придворная знать оставила попытки уговорить Соломона породниться с фараоном.
         «Послушайте, - вдруг неожиданно выскочила  из женского круга Маришка, сделав реверанс израильскому царю, давайте, я попробую».
         Начальник стражи Ванея схватил девушку за руку, а верховные жрецы недовольно поморщились, пораженные такой наглостью.
         Соломон милостиво разрешил студентке подойти к его трону: «Говори, иноземная жемчужина, что ты задумала?»
         «Я изменю ей прическу, - едва подбирая подходящие слова, заявила Маришка, состроив смущенную улыбку, - тогда изменится форма лица и приобретет благоприятный вид».
         «Она опытная мастерица по части женской красоты», - пришел я на помощь своей ученице, вынужденный подыграть ей, чтобы ненароком не разгневать его высочество.
         Андрей тоже кивнул в поддержку моих слов.
         «Спроси согласия царицы Савской», - не высказал заинтересованности Соломон и удалился на дальнейшие политические разбирательства.
         «Что ты делаешь, - гневно зашикал на Маришку, - какого лешего вмешиваться не в свои дела!»
         «Почему не в свои – не согласилась она и гордо вздернула носик, - укладка женских волос – это именно по моей части. Даром, что ли, в парикмахерской подрабатываю».
         «Не знал о  таких подробностях – развел я руками, но послушай, мы же…»
         «Я и не из таких красоток создавала, - перебила меня студентка, - вы сомневаетесь в моем профессионализме?»
         «Она же художница, профессор – вмешался в наш разговор Андрей и поддержал девушку, - пусть попробует».
         Царица Савская не возражала и дала в помощь Маришке двух своих рабынь. Три часа длилась косметическая процедура и совсем замученная, но явно довольная собой, Аму-Саат вновь появилась в царских покоях.
         Она продемонстрировала творение умелых рук Маришки царю Соломону своему отцу и всем приближенным.
         Те в изумлении вскинули глаза, не в силах поверить перевоплощению принцессы.
         «Кто это? – воскликнул ошарашенный фараон, встав с кресла и взяв за руки блистательную красавицу, - не богиня ли неба Нут?»
         Молодая египтянка и в самом деле стала выглядеть значительно лучше. Шикарная прическа и искусно наложенная косметика скрыли все непривлекательные черты ее лица. Маришка постаралась на славу, даже подобрала принцессе изумрудное колье в виде сердечка.
         Драгоценное украшение уютно расположилось на тонкой девичьей шейке и изящно сочеталось по цвету с пышным нарядным платьем.
         «Аму! Саат! – восхищался САй-Амон, едва признав в красотке свою дочь, - кто сотворил это чудо? Или я нахожусь в раю, или ты превратилась в богиню красоты Хат-хор!»
         «Ты когда-то предлагал отдать мне твою дочь в жены, да прославится имя твое во веки веков!» - напомнил давнее обещание израильский царь своему египетскому другу.
         Фараон слегка вздрогнул и медленно повернулся к Соломону.
         «Ты знаешь, о мудрый Шеломо…»
         «Всемогущие боги направляют наши мысли», - последовал ответ.

         «Готова ли дочь моя соединить свою судьбу с Мудрейшим?» - обратился фараон к принцессе и поцеловал ее в напудренный лобик.
         «Сочту за величайшую честь, мой достопочтимый отец», - покорно опустила ярко накрашенные глазки Аму-Саат.
         «Я благословляю тебя, дочь моя, на брачный союз – Сай-Амон подтолкнул девушку к израильскому царю, - обращайся с ней достойно, о великий!»
         Соломон щелкнул пальцами, и мгновенно вбежали музыканты и танцовщицы.
         «Готовьтесь к свадьбе», - приказал он своим подчиненным.
         «А вы, умелые мастера и мудрецы, заслуживаете щедрой награды», - выразил свою благодарность Соломон, когда на другой день он принял меня со студентами в своих шикарных покоях. На лице царя светилось выражение признательности.
         «Не может ли ваша милость выполнить нашу просьбу?», - попросил я Соломона об одолжении. Теперь наступил самый подходящий момент. Царь согласно кивнул и приготовился внимательно выслушать мое прошение.
         Я рассказал ему о происшествии у входных ворот, и как ценна для моей религиозной веры священная реликвия в виде медальона.
         Мудрейший правитель нахмурился и дал указ главному начальнику дворцовой стражи Ване:
         «Приведи лихоимца сюда. Буду справедливый суд править».
         Через час Ванея привел насмерть перепуганного стражника. Увидев меня и ребят рядом с троном великого царя, несчастный задрожал от страха и упал на колени.
         «Ты догадываешься, зачем я тебя позвал?» - грозно спросил Соломон.
         «Пощади, о божественный Шеломо! - с мольбой заглянул стражник царю в глаза, – лгут чужеземцы, не брал я у них ничего!»
         Мы возмутились от такого наглого вранья, но Соломон взмахом руки не дал нам сказать ни слова.
         «А ты знаешь, в чем твое обвинение?» - усмехнулся царь.
         Стражник замешкался в недоумении.
         «Я думал, о великий Шеломо, что эти люди…»
         «Как же ты оправдываешься, когда еще не знаешь, в чем тебя обвиняют? Принести мне весы справедливости».
         Придворные жрецы мигом притащили огромные бронзовые весы на серебряной подставке.
         Соломон поднялся с трона и подошел к весам. Затем он приказал мне и стражнику встать спиной друг к другу.
         «Кто-то из вас лжец, - объявил он нам. Только один способ определить истину. Сейчас вам отрубят головы и положат на весы. Чья голова перевесит, тот и лжец».
         Тяжелая рука царя легла мне на плечо. Я от такого неожиданного поворота похолодел от пят до макушки, а мои студенты съежились, как напуганные зайчики.
         «Но я обещаю, - продолжил Соломон, кто первый скажет правду, тому сохраню жизнь».
         Стражник в ту же секунду повалился царю в ноги с криком: «Прости, о мудрейший, прости…это я…это я…», - мужчина захрипел от ужаса и досады.
         Великий правитель наверняка рассчитал, что у виноватого быстрее сдадут нервы, чем у пострадавшего. Он выдержал минуту молчания и приказал:
         «Отдай то, что взял у этого человека, или Ванея отрубит тебе голову. И впредь не греши. Это мое решение».
         Придворные жрецы и советники захлебнулись от восторженных восклицаний. Мы же с ребятами только перевели дух. А Соломон благосклонно принимая лесть со стороны подчиненных, как ни в чем не бывало, пригласил нас в качестве почетных гостей присутствовать на предстоящей свадьбе. Отказать царю, конечно, не могли и пока мы обсуждали традицию торжественной церемонии, Ванея вернулся из дома стражника с хронопроектором.
         С замирающим от радостного волнения сердцем, я взял свое изобретение. Соломон слегка удивился его необычному виду, но излишним любопытством, к счастью, не отличался.
         Мы вскоре покинули царский дворец и как не настаивали Маришка с Андреем остаться до свадьбы я решительно пресек их уговоры.
         Пора было отправляться подальше от царской милости или гнева. Маришка с грустью рассталась со славным мальчонкой – рабом и передала его на попечение одной девушке из царской свиты. Та обещала мальчику заботу и свободу.
         Распрощавшись с хозяйкой, мы с первым же торговым караваном вышли за пределы Иерусалима. Когда город скрылся из виду, сообщили недоуменным караванщикам, что решили вернуться обратно.
         Укрывшись за ближайший песчаный бархан, я принялся за настройку хронопроектора. Прошло несколько минут, прежде чем загорелся зеленый сигнал.
         «Прощай, Иерусалим, Соломон, египетская принцесса, царица Савская, - печально вздохнула студентка, - прощай маленький Нолик! Как жаль. Ведь никто никогда не поверит!»
         Все закружилось и исчезло перед глазами, как растаявший мираж на горизонте  и мгновенно мы очутились среди зеленых холмов и сочных  дубрав в девственно чистом лесу.


                Глава шестая
                Женская война

         Дата входа: 962 год до нашей эры.
         Расстояние: 14 мая 1142 года нашей эры.
         Место: Западная Чехия.
         Утреннее солнце, пробиваясь яркими лучами сквозь пелену туч, освещало пышные густые луга, расстилавшиеся трепещущими по ветру коврами из трав и цветов.
         Над невысокими горными склонами, словно застывшие в небе, парили коршуны, высматривая себе дичь. С хрустальной мелодией прохладного ветерка сливалось журчание прозрачных ручейков, вытекавших из расселин скал. Рой диких пчел с шумом кружил ад цветущими полянами, собирая сладкую пыльцу.
         Очарованные природной красотой и свежим, до легкого опьянения воздухом, мы осматривались вокруг, привыкая к новой обстановке.
         «Где мы?» - поинтересовалась Маришка, жмурясь от назойливых солнечных зайчиков, отражаемых капельками росы.
         «Средина двенадцатого века, - быстро вычислил я наше местонахождение. – Где-то в районе Центральной Европы. Вероятнее всего, Богемия, Австро - Венгрия или Чехия. Месяц май, утро, еще вопросы будут?»
         «Не вопросы, а предложения, - улыбнулась студентка и, расстелив на мокрой траве шерстяную подстилку, которую она прихватила с собой вместе с корзинкой  совершенно ей необходимых вещей и съестными припасами, с удовольствием, как изнеженная кошечка, улеглась, - давайте отдохнем так, как не отдыхали никогда в жизни. И немного подкрепиться, тоже не помешает. Я уже целых две тысячи лет ничего не ела».
         Андрей не возражал, и я не имел ничего против. Можно расслабиться денька два-три перед новой далекой дорогой, никуда не выходя из лесного укрытия.
         Мы устроили шикарный пикник в лесу, обмениваясь шутками и подкармливая шустрых птичек и смелых елочек, решивших разделить с нами пиршество.
         Величественное природное убранство и умиротворяющая тишина, прерываемая звонкой соловьиной трелью, настраивали на добродушный лад, и после сытного завтрака потянуло на сон.
         «Вы поспите, профессор, - посоветовала девушка, укладывая остатки пищи в корзинку, - а мы с Андрюшей пойдем, цветы пособираем. Я хочу сплести нам венки».
         «Друзья мои, - обратился к студентам с наставлением, - давайте никуда не отлучаться друг от друга. Довольно с нас приключний. Никаких экскурсий. Неизвестно, что нас ждет в другие времена, хоть бы здесь обойтись без нервотрепки».
         «Не беспокойтесь, профессор, - поддержал свою любимую Андрей, - никуда ее ни на шаг от себя не отпущу. Только разомнемся немного, далеко не отойдем».
         «А почему никаких экскурсий? – в глазах неугомонной Маришки засверкали озорные огоньки, - посмотрите, какая вокруг благодать! Просто земной рай! Может и в городок какой-нибудь заглянем, интереса ради. Сегодня отдохнем, а  завтра…»
         «Ты уже раз заглянула!» - не успел я возразить, как студентка уже убежала, увлекая за собой послушного парня.
         «Благородные рыцари, состязающиеся за честь любимых высоконравственных дам, как романтично! – донес быстрый ветер восхищенный, с наигранным придыханием возглас проказницы – Андрюшка, а ты бы мог сразиться с кем-то на рыцарском турнире за мою честь? А?»
         «Конечно, - невозмутимо соглашался Андрей, - уговорим старикана, день-другой разницы не играет. Обязательно нужно посмотреть здешнюю жизнь. Средневековье, это самый интересный исторический период».
         «А вдруг и в меня рыцарь влюбится? А может принц?»
         «Даже не мечтай!»
         Только рукой махнул на эту юную и такую легкомысленную парочку, крикнув вдогонку: «Быстрей возвращайтесь!»
         «Не волнуйтесь, Тимофей Трофимыч, - отозвалась Маришка, спите спокойно!»
         Пережитые испытания так и не приучили студентов к осторожности. Но с другой стороны, мирная лесная обстановка не предвещала  особой опасности.
         Почему бы и в самом деле не обследовать в течение нескольких дней средневековые условия жизни? Нужна же какая-то психологическая и эмоциональная разрядка после стольких напряженных месяцев!
         С этими мыслями я погрузился в сладостную дрему. Но почивать долго не удалось. Проснулся, пожалуй, раньше, чем услышал громкие стоны Андрея.
         Он повалился на землю рядом со мной и в бешенстве стал рвать траву, раскидывая ее по сторонам. Потрясая кулаками, посылал страшные проклятья и угрожал неведомому врагу ужасной местью.
         Все его лицо было залито кровью, кожа над ухом обвисла красными клочьями, рубаха была разорвана и вся пропиталась потом.
         Студент едва переводил дыхание и пребывал в шоковом состоянии. Маришки с ним не было. У меня от тоскливого предчувствия захлестнуло сердце.
         «Маришка жива?» - первое, что я настойчиво добивался о невменяемого парня.
         «Она…она…» - скрипел он зубами в дикой ярости.
         «Что с ней, отвечай же», - тормошил Андрея, поспешно промывая водой из кувшина рану на его голове.
         «Ее…ее», - промычал юноша и содрогнулся от приступа рыданий.
         «На вас напали волки?»
         «Хуже…»
         «Медведи, кабаны?»
         «Да нет!»
         «Мелкие разбойники, черт с рогами, ну говори уже, что случилось?»
         «Хуже чертей! Сам дьявол в юбке! Они похитили Маришку!»
         Андрей постепенно начал приходить в себя.
         «Девки!» - от этого крика, наверное, содрогнулся весь лес.
         Парень весь дрожал, а я его успокаивал, накладывая повязку из куска ситца, оторванного от одного из Маришкиных платьев, на рану над ухом.
         Услышав, что студентка жива, у меня стало чуть-чуть легче на душе.
         «Мы собирали цветы, бегали друг за другом, дурачились, - рассказывал Андрей, - вдруг видим, что четыре девушки верхом на конях наблюдают за нами. Маришка дружелюбно помахала им рукой. А эти бестии пришпорили своих вороных и с гиканьем помчались на нас. Мы думали, они просто красуются ведь мы ничем им не угрожали, стояли и улыбались, как последние идиоты».
         Студент умолк, закрыл глаза, опять застонал, обхватившись руками за голову. Тут же отдернул руки, как будто обжегся.
         «Ух, как больно, горит все огнем!»
         «Пройдет, - посочувствовал бедняге – главное, что Маришка жива. Какой же смысл им ее похищать?»
         «Черт его знает, сам ничего не понимаю – продолжал причитать юноша, - глазам не поверил, когда увидел, что эти бешеные всадницы мечи выхватывают из ножен и…и…Если бы не успел пригнуться, не разговаривал бы сейчас с вами».
         «Убить хотели? Женщины!»
         «Какие женщины, фурии из преисподней! Маришку одна схватила, та бедная и пикнуть не успела. На коня ее перекинула, гадина, и в лес ускакала. А меня трое окружили, мечами размахивают, орут как сумасшедшие. Я их слезно умоляю, девушки, вы чего? Ведь ничегошеньки плохого вам не сделал. Первый раз вижу и надеюсь, что последний».
         «Разжалобил девиц?»
         «Какое там! Я между ними стою, не успеваю ничего соображать. Кровь ручьем все заливает, голова кружится, ноги к земле как примерзли, все думаю, конец пришел».
         «Ну, отпустили все-таки».
         «Да вы что? Могли и зарубить запросто, да посоветовались о чем-то, засмеялись, а одна мечом показывает…»
         «Куда?»
         «Не куда, а на кого. На меня, конечно! Раздевайся, мол».
         «Наверное, отшельницы лесные. По мужской ласке соскучились, раздумали убивать, а решили воспользоваться моментом».
         «Еще бы, такие ласки и моменты врагу не пожелаешь! Я замешкался чуть и такую получил затрещину, что кувырком по траве покатился. Подыматься уже побоялся. Они из седел повыпрыгивали и на меня накинулись. Одна стерва за руки держит, другая за ноги, а третья…»
         «А третья что?»
         «Веревку на моей хламиде развязывает, рубаху задергивает, за шаровары ухватилась…»
         «Андрей – перебил этот безудержный поток эмоций – дальше можешь не рассказывать. Насилие, кем бы оно не совершалось…»
         «Профессор! Вы ничего не поняли!»
         «Что я должен понимать? Нам, мужчинам, легче перенести унижение, чем женщинам».
         «Пережить унижение! Профессор! Мне собирались резать! Вернее, отрезать!»
         «Ты серьезно?»
         «Какие тут шуточки! Я тут же пришел в чувство, скинул ведьм с себя и побежал, вернее, полетел в лес, как угорелый. Пока они на коней забрались, я уже успел исчезнуть меду деревьями. Наверное, до сих пор меня ищут!»
         Студент завертел головой, с опаской озираясь по сторонам.
         «Да…, - заключил я с превеликим недоумением, - видно, крепко насолил девицам сильный пол, если они на такое варварство решаются. Но Маришка то им зачем?»
         «Не имею ни малейшего понятия. Профессор, мы должны были вас послушаться!»
         «Вам же хотелось средневековой романтики!»
         «Черти бы ее подрали вместе с благородными рыцарями и прекрасными...тьфу…дамами! Что делать будем?»
         «Сейчас главное успокоиться и хорошенько спрятаться где-нибудь глубоко в лесу. Девиц может быть гораздо больше. Наверняка, они лесные разбойницы – определил я обстановку и наметил наши дальнейшие действия, - дождемся ночи и в темноте попытаемся пробраться в ближайший населенный пункт. Там и разберемся, что к чему».
         «Профессор! А как Маришку теперь вернуть?»
         «Не знаю, пока не знаю, но по всей вероятности ей смерть не угрожает. А вот нам с тобой…»
         Опасаясь погони, мы забрались с Андреем в глухие дебри и затаились там до наступления сумерек.
         Как только стемнело, двинулись в путь по лесным тропинкам, наобум. Вздрагивая при каждом шорохе и поеживаясь от ночной прохлады, напрягали зрение, чтобы разглядеть малейшие ризнаки жилья или отсветы охотничьих костров. Наши опасения оказались преждевременны, и в первую ночь так ничего и не обнаружили.
         Пробираясь тайком по ночам в темном и глухом лесу, а также делая короткие дневные перебежки, только через пять ночей вышли к излучине неширокой речушки на возделанные пшеничные поля. За полями увидели мельницу и несколько амбаров из плохо выструганных досок. От мельницы тропинка, вытоптанная колесами повозок и конскими копытами, привела в довольно большое поселение.
         Деревня землепашцев, обнесенная густым частоколом из полусгнивших кольев, видимо, для преграды дикому непрошенному зверью, в предрассветное утро выглядела совершенно пустынной. Добротно построенные деревянные избы с соломенными крышами имели обширные огороды и загоны для скота.
         С пригорка хорошо просматривалась высокая крепость с чугунными, массивными воротами. Створки ворот, подвешенные на тяжелых цепях, были перекинуты через глубокий земляной ров. Стены крепости состояли из громоздких валунов с торчащими в них гвоздями с большими шляпками. Зазоры между валунами были заполнены соломой, перемешанной с глиной, которая, скорее всего, служила защитой от огненных стрел. Такая стена не скоро высохнет, если облить ее водой, а наконечники стрел отскочат от шляпок гвоздей, как от щитов.
         Я со студентом выбрал укромное местечко в близлежащих кустиках и начал строить планы, как объяснить местным жителям наше появление. Каким образом поведать о похищении девушки, не зная языка?
         Часа через два начали появляться люди и выпускать живность из загонов. Около домов резвились дети, взрослые поселяне шли на обработку полей, возились на огородах доили коров и ловили юрких цеплят. Женщины носили длинные цветастые платья, а мужчины рубахи до колен, подпоясанные ремнями или кушаками. Обувь напоминала крестьянские лапти и толстые чулки с бомбончиками.
         Подростки чистили лошадей, кололи дрова и помогали вскапывать огороды. Обычная деревенская жизнь, и рабочий люд выглядел вполне дружелюбно.
         Громкий лай своры собак опередил планируемые нами события. Несколько молодых мужчин с топорами  мотыгами в мускулистых руках, видимо направлялись на работу и их сторожевые собаки обнаружили наше ненадежное убежище.
         В некотором отдалении за первыми работниками следовали еще несколько десятков человек. Через две минуты мы стояли в плотном кольце толпы, удивленно разглядывающих незнакомых пришельцев. Нас о чем-то спрашивали на прерывистом по интонации языке, в котором мне все же удалось разобрать несколько латинских слов. Кое-как составил фразу на латинском и объяснил, что мы – бедные странствующие монахи из далекой страны. Один из землепашцев,  пожилой человек, неплохо разговаривал по латински и поинтересовался. Почему мы затаились в кустах и что именно высматриваем в их бедном селении.
         Пришлось напрячь память, вспомнить некоторые ключевые слова и построить несколько предложений, из которых получилась коротенькая история.
         Наспех придуманная история рассказывала, что мы родом из далекой северной страны, убежали из персидского плена, так как там были заточены в темницу за неоплаченные долги, а сейчас пробираемся к себе на родину.
         Не далее, как неделю тому назад, мою дочь похитили лесные разбойницы и мы опасаемся всего в незнакомой стране, поэтому вынуждены не доверять никому. Также спросил, где искать защиты от злодеек и как вернуть бедную девушку.
         Андрей, в свою очередь, отчаянно жестикулировал, показывая, как уволокли Маришку, и что окаянные девицы собирались сотворить с его мужским достоинством.
         Обитатели поселка выразили понимание и сочувствие, но сам факт покушения на молодых людей никого не удивил.
         По их удрученным лицам было ясно видно, что и сами они натерпелись достаточно от лесных ведьм.
         Мужчина, говоривший со мной на латыни, пригласил следовать за ним. Мы с благодарностью приняли приглашение. Пробирались сквозь узковатые сельские дворы, забитые гогочущей и хрюкающей живностью. И вскоре он привел нас к крепости.
         Новый знакомый назвал себя Вниславом и представил единственному стражнику, скучающему у ворот. Стражник, здоровенный увалень с кривым кинжалом на поясе, безразлично кивнул головой, пропуская внутрь.
         Внислав зычно цыкнул на двух огромных псов, без устали лаявших в тесном решетчатом загоне и показал рукой на ступени, ведущие вкруговую в одну из крепостных башен. Поднявшись по ступеням, мы очутились в крохотной комнатушке с двумя неприятно пахнувшими кушетками, застеленными серыми войлочными покрывалами. Комната была завалена разным хламом.
         «Будете здесь жить – сказал Внислав, указав на наше новое место обитания, - я сообщу о вас князю Войтеху. Он примет вас, когда освободится от дел насущных. Пищу будете получать со слугами».
         Доброжелательный мужчина удалился. С неприязнью осматривали темное, сырое помещение с маленьким окошком, но, тем не менее, радовались, что встреча с поселянами прошла так благополучно. Теперь оставалось дождаться князя и сообщить ему обо всех возникших проблемах. Но до глубокой ночи так и не удостоились внимания знатной персоны. Только одна из крепостных служанок принесла горячую пшенную похлебку и пару черствых ломтей черного хлеба. Андрей от угощения отказался. Измученный пережитой трагедией и бессонными ночами, он сильно простудился и впал в меланхолию.
         Парню нужна была срочная помощь, и мне пришлось немало побегать, прежде чем я ее нашел. Спасителями стали две женщины, которые готовили пищу, а также врачевали лечебными травами и корешками. Надо отдать им должное, а также изящному серебряному кувшинчику из Маришкиной корзинки, переданному в виде щедрого вознаграждения. Стряпухи увели больного студента к себе на кухню, пропарили его хорошенько в большом медном чане и дали похлебать горячего наваристого бульона. Затем налили в крепкое белое вино настойку из трав и плотно укутали в теплое одеяло из овечьей шерсти. На другой день Андрей почувствовал значительное облегчение, и дело быстро пошло на поправку. Через пару дней мы начали входить из крепости на свежий воздух и понемногу общались с местными жителями, осваивая древнечешский язык.
         Прошел целый месяц, пока наладили приятельские отношения с двумя рабочими из крепости и одним монахом, которому слуги передали, что новые постояльцы принадлежат к служителям господним. Монах, к счастью, не особенно докучал проповедями, к тому же оказался совсем не дурак выпить. Как-то раз он даже пригласил к себе в гости, где познакомил со своей семьей, состоящей из сварливой жены и двух миловидных дочурок-подростков. Одна другой краше. На старшую дочь Андрей произвел такое благоприятное впечатление, что девушка просто не спускала с хлопца восхищенных глаз. Она появилась на другой день в нашей конурке и пригласила студента в свою компанию. Молодые девушки и парни собирались на посиделки, веселились и плясали по вечерам, а самые отчаянные женихались до утра или купались ночью при лунном свете нагишом за камышами в речке.
         Андрей поначалу отказывался, но хорошенькая девушка по имени Тирца не желала отставать от полюбившегося ей хлопчика. С одной стороны парень чувствовал себя неудобно. Но с другой появилась постоянная языковая практика и неограниченный источник информации, который, правда не всегда был правдив. Тирца была девушкой словоохочей, но не без изрядной примеси фантазии. Андрей, в конце концов, не выдержал такого настойчивого внимания к себе и начал встречаться с прелестницей, только избегая толпы ее приятелей-подростков.
         Тирца и не особо настаивала. Она часто приходила в крепость по вечерам, приносила нам свежеиспеченный хлеб с куском зажаренного мяса и плетеную бутылочку вина. Немного оставляла мне, остальное угощение брала с собой на свидание.
         Дочь монаха обычно прохаживалась с Андреем по безопасной окраине леса вблизи крепости. Молодые гуляли, разговаривали, купались, а затем шли на сеновал около старой мельницы. Деревенские влюбленные парочки там присмотрели себе уютные гнездышки, которые князь Войтех даже приказал своим дружинникам охранять по ночам. Не  от лесных разбойниц, которые избегали показываться в тех местах, а от драк пьяных или ревнивых хлопцев.
         В прошлом году, как рассказывала Тирца, произошла поножовщина. Двое юношей не поделили между собой девушку и жестоко разодрались. Случались и такие неприятности.
         Андрей возвращался ранним утром и старался избегать моего взгляда. Он очень переживал, что Маришке, если мы ее отыщем, станет известно об этих любовных встречах.
         Я сам как-то раз завел с ним мужской разговор и заверил, что не собираюсь вмешиваться ни в чьи отношения. Также мы постоянно ломали себе головы, как найти и освободить студентку из неволи.
         По рассказам Тирцы, тараторившей без умолку, и от других, заслуживающих доверия очевидцев, удалось понять и воссоздать  всю картину происходящих событий.
         Не в столь  отдаленное от описываемых событий время жил среди девственных лесов над рекой Мжой в крошечном местечке Збеуне мудрый чех Крон.
         Выделялся он острым умом и глубоким, проницательным взглядом. Как пчелки слетаются в улей, так и все сородичи Крона стремились к нему за советом и за судом правым.
         После смерти старого воеводы всей Чехии, князья поместий выбрали Крона своим правителем. Воздали почести, полагающиеся высокому сану, возложили шапку и вручили в руки посох, как символ власти.
         Поселился новый воевода в город Будец, начал учить подчиненных ему горожан уму-разуму и чинить суд праведный. Крона любил и знатный и простой народ, и люди уверовали в могущественную силу пророчеств данных ему свыше.
         Как-то созвал правитель главных старейшин и родоначальников к себе, и поведал им одну из тайн, что даны ему по милости богов:
         «Нужно новое место для столицы искать. Ненадежен Будец и долго не выстоит, если придется с врагом сразиться».
         Все одобрили его разумный совет и пожелание. И послал Крон гонцов искать подходящее место для столицы. Долго бродил гонцы по стране, пока не остановились на скалистом пригорке, с которого открывался дивный вид.
         Среди дремучих лесов в розоватых отсветах солнечных лучей, ласкало душу тихое журчание красивейшее и полноводной реки Влтавы. На берегу Влтавы, в каменистой низине, притаился крохотный поселок из десятка избушек, где проживали охотники и рыбаки. Поселок назывался Прага.
         «Суждено нам здесь город заложить!» - воскликнули гонцы, согласившись, что лучше места уже не найти.
         Когда увидел всю эту красоту и выгодное расположение сам Крон, то сразу отдал распоряжение начать строительство.
         Через несколько лет вырос на месте бывшего поселения хорошо укрепленный замок, и начали подселяться к нему поближе мастеровые, пастухи, знахари, пахари и многие жители из окрестных деревушек. Назвали новый город Вышеград, и быстро облетела слава о нем по всему миру.
         В замок вселился Крон и мудрый воевода стал еще больше пользоваться всеобщим уважением и почитанием. Страна при нем процветала. Жители Чехии мирно сеяли хлеб, рубили леса, корчевали пни, охотились на диких зверей и строили дома.
         Боевые дружины обучались военному делу, с соседями еще крепче дружили. А с врагами заключал мир. А те, кто не желал мира, опасались нападать. Не раз испробовали на своей шкуре любители поживиться за чужой счет острые стрелы и разящий без пощады меч. Но пуще всех невзгод боялись недоброго слова Крона. Никто не сомневался в его сверхъестественных способностях.
         Когда пришло время помирать старому воеводе его кончину оплакивал вес чешский народ, от молодых до старейших.
         Остались после него три дочери. Звали их Кази, Тета и Либуша. Отличались они от других девушек и прекрасным лицом и грациозным станом, а главное, мудростью унаследованной от отца и благородством чистой души.
         Старшая из сестер, Кази занялась врачеванием и приносила она знанием своим о пользе различных трав и снадобий, избавление от болезней страждущим.
         Средняя, Тета, прославилась верным служением Богу, и учила она добрых людей смирению, любви к ближнему и религиозным обрядам.
         Но наибольшую преданность жители Чехии питали к младшей дочери Либуше. Величава она была, но не надменна, царственна, и в то же время приветлива и разумна.
         Не долго совещались старейшины и родоначальники общин кого избрать следующим воеводой. Порешили они оставить правление за родом Крона и передать его Либуше.
         И начала девушка править и вершить законы с той же мудростью, как и ее великий отец. Хоть и было у нее свое родовое пометье в местечке Збеуне, переселилась Либуша в замок почившего Крона в Вышеград.
         Украсила сей замок удивительным садом.
         Кто видел его, поражался редкостными цветами, растущими на сочных лужайках. А лужайки пролегали сквозь причудливые хитросплетения тропинок и дорожек.
         Часто гуляла потому саду Либуша со своими приближенными девами и любила отдыхать под тенью развесистых  ив на берегу чудной Влтавы. Там и принимала многочисленных посетителей со всех краев Чехии. Трудно давалось ей правление, хоть и не уступала в мудрости своему могущественному отцу.
         Не все мужчины желали, чтобы ими верховодила женщина. Часто поносили они ее решения вопреки разуму. И вынуждена была Либуша уступить место в замке другому правителю, которого она же сама и назначила.
         Им стал князь Пршемысл и попросил руки он бывшей правительницы. Либуша согласилась на замужество.  Недолго, правда, продолжалась счастливая семейная жизнь. Последовала Либуша вскоре за любимым отцом в царство теней. Уступила она в борьбе со злым недугом.
         Князь Пршемысл, ставший полноправным воеводой, отделил от себя бывших приближенных дев Либуши и заменил их мужчинами. Перестал народ почитать, уважать или бояться немилости Либушиных девиц, как раньше.
         Часто слышали они насмешки, нелицеприятные замечания и оскорбления от мужчин в свой адрес, и воспылали к ним лютой ненавистью.
         Первой в свите у Либуши находилась высокомерная и очень гордая девушка по имени Власта. Отличалась она дерзостью речей, беспримерной удалью и завидной для женщин силушкой.
         Начала она предводительствовать над остальными девушками и кликнула боевой клич по всей Чехии, и даже за ее пределами. Объединив около десятка тысяч женщин под своим командованием, построила Власта хорошо укрепленную крепость.
         Крепость окружал глубокий ров и земляной вал чуть поодаль от него. Вал был утрамбован тяжелыми камнями, зазубренными железными цепями и заостренными деревянными кольями. Располагалась крепость на высоком холме далеко за Вышеградом в одном из изгибов реки Влтавы.
         Кинулись посланницы гордой Власты созывать молодых и здоровых девушек присоединиться к их воинству. Немало девиц откликнулось на призыв, и полетели они, как голубки в голубятню,  крепость, которая называлась Девон.
         Покидали неразумные пташки свой кров, родных, любимых хлопцев. Хотели жить независимо от отцов, братьев и мужей. Решили наслаждаться вольной и свободной жизнью.
         Но не просто жить себе в удовольствие, а и учиться военным ремеслам, чтобы уметь отстаивать свои права и независимость.
         Чешских мужчин забавляло и смешило, как упорствуют девицы в обучении боевым дисциплинам. Потешало сильный пол созданиие девичьего государства, и сочли они эти деяния просто за женскую блажь. Покуражатся, мол, немного, посекретничают о своем, о девичьем, а потом набьют шишек, от вида кровушки побледнеют. Перессорятся друг с другом, проголодаются и прибегут с низким поклоном обратно. Сами крапиву принесут, которой их и высекут за своеволие. Рады - радешеньки будут вновь залететь под теплое родительское крылышко.
         Недолго смеялись мужчины. Очень скоро им стало совсем не до веселья. Со всех окрестных селений сбегались они в Вышеград просить незамедлительной помощи.
         Воинство Власты обложило многие деревушки и поселения непосильными налогами, сверх уже взимаемых местными князьями и воеводой. Обязало воинство всех молодых девушек старше пятнадцати лет являться на службу в Девон, а кто отказывался, того забирали силой. Проще говоря, отбирали у родителей, определив наказания им, если начнут сопротивляться или прятать дочерей. Одних девочек уговаривали добром, другим угрожали и склоняли к подчинению, но многих все-таки сумели откупить зажиточные родственники.
         Сильными девочками пополняли боевые ряды, слабых заставляли трудиться в подобных хозяйствах. Всем находилось применение.
         С непокорными же мужчинами, кто не желал платить оброк, особо не церемонились. Налоги удваивали, непокорных часто избивали до тех пор, пока несчастный не соглашался на все условия.
         Кроме того, запретили мужчинам появляться  в окрестностях девичьей страны. За нарушение границы, которая постоянно расширялась, полагалась смерть.
         Если кого из бедняг угораздило заблудиться в лесу, убивали незамедлительно. Причем с особой жестокостью, чтобы другие содрогнулись от ужаса.
         Иногда оставляли и живых, но в устрашение калечили, отрезая ту или иную конечность.
         Не мог допустить Пршемысл такие безобразия в своей стране. Снарядил он дружину, чтобы наказать обезумевших от вседозволенности женщин. Подошла ратная дружина числом в пять тысяч человек к Девону и приказала выдать им Власту и добром всем расходиться по домам.
         Прощал женщинам все причиненные ими злодейства, пусть только сложат оружие. Не чувствовали мужчины опасности.
         Не верили, что их сестры, дочери и любимые жены, которых сильный пол привык опекать и оберегать от жизненных невзгод и просто незнакомые девушки решаться оказать сопротивление. Не сомневались, в этом крайнем случае, в своей легкой и быстрой победе.
         Разве способны слабые и пугливые девицы на ратные подвиги? Это им не потешаться над безоружными мужчинами, сто против одного! Но в осажденном Девоне не придерживались подобного мнения.
         Там готовились к решительному отпору.
         Звенели доспехи, закалялось в пылающих горнах оружие, заострялись копья и стрелы, подковывалась боевая конница.
         Приняли соратницы Власты обет верности и поклялись святой клятвой, что лучше погибнут в бою, чем уступят мужчинам свободу и хоть клочок своей земли. Прокляла Власта мужской род и велела истребить противостоящих им дружинников, как бешеных собак.
         «Сестры! Не дадим себя одолеть! – призывала она с перекошенным от ярости лицом – не будем рабынями и покорными служанками! Доколе позволим измываться над нами! Не пощадим никого, нет у нас больше ни братьев. Ни отцов! Есть только враги! Смерть им!»
         «Смерть им! Смерть!» - хором повторяли девушки клич Власты расцарапывали себе ногтями лицо в кровь и обмазывали щиты черными крестами, поддерживая таким образом боевой дух.
         Обсудила Власта со своими военачальницами несколько вариантов защиты и не приняла ни одного из них. Осадное положение могло длиться бесконечно долго, если дружинники не атакуют сразу. Атаковать же тем укрепленную крепость против впятеро большего количества женщин не имело смысла. Без осадных орудий и таранов, под градом копий и стрел, захватить крепость не удастся. Легче дождаться подкрепления и взять женщин измором.
         Власта хорошо оценила позицию и уверенность мужчин в превосходстве на поле боя, вне защитных стен. Убедила она своих подруг, что не стоит дожидаться приступа крепости, а атаковать самим немедленно.
         Ранним утром, пока дружинники сладко подремывали в своих наспех сооруженных землянках, женщины стремительно вылетели из Девона и со страшной силой обрушились на беспечных мужчин.
         Дружинники допустили роковую ошибку, слишком близко разбив лагерь от крепостных стен. Не помогли крики караульных, и приказы военачальников быстро всех поставить в боевой строй. Никто не думал, что Власта проявит военную смекалку и атакует первой в самый неожиданный момент.
         Просчет командования дружинников дорого им обошелся. Небо застило от туч копий и стрел. Дрогнул лес от воинственных воплей и криков умирающих.
         Прежде, чем дружина опомнилась, половина ее уже была зарублена, а другая половина в смятении разбегалась.
         Их мгновенно догоняли всадницы на резвых конях и кололи, рубили, резали без всякой пощады.
         Мало кому из мужчин удалось уйти. Свыше сотни пленных из захваченных в бою, оставили в живых. Если, конечно, такое, что с ними сотворили, можно назвать жизнью. Пленным отрубили руки и прогнали прочь.
         Девон и его окрестности огласились кличем радости. Воительницы, вне себя от восторга, торжествовали славную победу. Возбужденные от вида пролитой крови и жалким видом поверженных врагов, женщины почувствовали себя настолько уверенно, что призывали Власту покорить всю Чехию.
         Многих девушек, не желавших ранее вступить в воинство Власты, победа над мужчинами подстегнула к решению изменить свой образ жизни. Призывы к независимости и достоинству воспламенили женские сердца.
         Со всех концов страны в Девон стекались все новые девичьи отряды. Их никто не смел задерживать. Все боялись угроз Власты, которая заставила теперь считаться с собой.
         Девон расширялся, защитные укрепления становились прочнее, крестьяне безропотно платили оброки, пополняя обозы  продовольствием, оружием и другим добром.
         Женское войско достигло пятидесяти тысяч воительниц и двадцати тысяч помощниц в хозяйстве. Это была крупная сила.
         А Власта, между тем, окончательно обнаглела. После раскрытого ей заговора, когда мужчины за щедрые посулы искали изменниц, чтобы хитростью погубить непокорную предводительницу или подготовить предательниц, которые будут сообщать обо всех ее планах, она противопоставила мужскому коварству женское.
         Некоторые девушки заманивали знатных сыновей чешских военачальников и руководителей отрядов дружинников с помощью женских чар или обещая сообщить важные вести в укромные уголки, где  несчастных уже поджидали острые мечи и меткие стрелы.
         Как-то Власте удалось заманить в западню даже известного своей красотой и отвагой молодого князя Птирада, который принимал активное участие в военных действиях против женщин. Птирад со своими дружинниками направлялся на охоту и услышал крики о помощи. Привязанная к дереву девушка оглашала лес жалобными мольбами. Она кричала, что ее похитили, и за отказ служить Власте та приговорила бедняжку на растерзание диким животным.
         Когда Птирад освободил от пут похищенную, она неожиданно затрубила в охотничий рог, висевший у нее на шее. Слишком поздно понял князь, в какую ловушку угодил. Не удалось ему и его малочисленной дружине ускакать на резвых жеребцах от вооруженной девичьей орды. Его воинов перебили в неравной схватке, а самого князя отвезли к Власте.
         Страшную гибель назначили ему женщины, жестоко отомстив за погубленных подруг. Князя распяли на кресте, предварительно перебив тяжелым ломом руки и ноги.
         С леденящим душу ужасом вслушивались жители окрестных сел вблизи Девона в предсмертные вопли и проклятия Птирада. Он призывал все чистые и нечистые силы наказать коварную Власту, и жестоко отомстить за его невинно погубленную жизнь.
         Снова собрались ратные дружины, но женщины их разбили по одиночке прежде, чем отряды успели соединиться и подойти к Девону.
         Даже самым упорным чешским провинциям в пределах девичьего государства ничего не оставалось, как признать Власту своим воеводой и подчиниться всем ее требованиям.
         Только князь Смег на свой страх и риск повел дружину, собранную из остатков других отрядов на Девон. Ему удалось призвать под свои знамена пятнадцать тысяч опытных бойцов и около двадцати тысяч плохо обученных военному делу деревенских парней. С таким войском князь рассчитывал на победу. Он был убежден, что одолеет проклятую Власту, если силы примерно уравняются. Ведь та всегда побеждала только с подавляющим преимуществом своих боевых подруг.
         Власта, однако, оказалась искусной военачальницей и опять применила тактическую хитрость, использовав на этот раз психологическую атаку. Выбрав момент, когда Смег вел свое войско через лес и растянул его на несколько километров, женщины внезапно атаковали его со всех сторон.
         Дружинники оцепенели от неожиданности, когда услышали оглушительные завывания и увидели, кто выскакивает из-за деревьев. Несколько тысяч девушек спрятались в густой листве и по сигналу ринулись в бой. Они были совершенно обнажены и с раскрашенными черной красой лицами.
         Выпустив из тетивы меткие стрелы и забросав острыми копьями, воительницы сразили наповал первые ряды дружинников прежде, чем те успели прикрыться щитами.
         Завязалась ожесточенная битва. Основные силы женщин в виде кавалерии и пеших бойцов ударили спереди и сзади. Оказавшись в окружении и запаниковав, слабо обученная деревенская молодежь  инстинктивно бросилась из леса. Бросая оружие, молодые парни, что есть силы, убегали к протекающей невдалеке речке Лаба.
         Они надеялись вплавь достичь противоположного берега и оказаться в безопасности, но Власта все предусмотрела.
         У речки неудачливых вояк поджидали резервные девичьи отряды, без особого труда уничтожая юношей поодиночке или захватывая в плен.
         Те дружинники, кто продолжил сражение, через два часа все полегли на поле брани. Немногим удалось спастись. В их числе не оказалось князя. Его, сильно израненного, туго перебинтовали кожаными ремнями и представили перед Властой.
         «Будь ты проклята, нечисть!» - приветствовал отважный воин свою победительницу.
         «Что так груб? – с ехидной усмешкой ответила Власта – невежливо к женщине обращаешься!»
         «Ведьма ты, а не женщина, – плюнул в нее Смег – глаза бы мои тебя не видели!»
         «И не увидят – сурово предрекла жестокая женщина, - ни ты, ни те трусливые крысы, кто выступил с тобой против меня!»
         Через три дня жителям окрестных провинций, которыми правил отец Смега, воевода Жижтог, представилась дикая и неправдоподобная картина.
         Сам молодой князь и свыше двух тысяч его дружинников шли колоннам друг за другом и придерживались руками за плечи впереди идущих. У передних, возглавлявших колонны, был выколот один глаз. У всех остальных были выколоты оба глаза в том и числе и у самого Смега.
         Стонущие от невыносимой боли и отчаяния, поверженные воины возвращались породным хатам. Слепых мужчин, в основном молоденьких ребят, с плачем и причитаниями встречали матери и отцы, братья и сестры. Воевода Жижтог слег от горя в постель и на следующее утро умер от разрыва сердца. Еще более тяжелая участь ожидала мужественных воинов, кто положил на ратном поле немало воительниц и был схвачен в плен с оружием в руках.
         Их крепко привязывали раздетыми к хребту диких оленей и отпускали животных на волю. Олени в ужасе метались по лесу, желая освободиться от пугающей их ноши. Ветки с силой хлестали привязанного до крови, и несчастного ждала долгая и неимоверно мучительная смерть. Некоторые девушки устраивали охоту на оленей и, поражая их стрелами, продолжали посылать стрелы уже в мужчин, целясь им в руки и ноги. Воительницы наслаждались муками и предсмертной агонией своих жертв, отомстив таким бесчеловечным образом за павших в бою подруг.
         Только одному отважному соратнику и другу князя Смега, военачальнику одного из отрядов Ганушу, с огромным трудом, но удалось спастись. Он зубами перегрыз шею оленю и убил его, но освободиться от ремней так и не сумел.
         Гануша обнаружили две девушки, посланные собирать оружие с убитых. Они не воевали, а только служили в прислуге. Девушки пожалели обессиленного бойца и купились на  посулы будущего щедрого вознаграждения за спасение. Гануша развязали, переодели в женское платье и отпустили. Ночью военачальник лесными тропинками вышел за границы Девона и добрался до своего селения.
         Зловещая тень накрыла значительную часть Чехии. Ее жители притаились, заискивая уже не только перед Властой, но и перед ее назначенными правительницами предместий.
         Млада. Сватова, Радка. Частова Годка. Нетка и Мита, каждая командовала отрядом в пять и более тысяч воительниц и правила железной рукой отданной в ее подчинение провинцией.
         Вот в такое смутное время мы и попали. Жители нашего поселка под названием Бетричь давно уже послали гонцов в Вышеград, который снова стал называться Прагой, с просьбой к великому князю Пршемыслу собрать крупное войско и разбить вдребезги ненавистную Власту с ее кровожадной женской ордой.
         Гонцы из многих предместий умоляли о том же. Великий князь не возражал, но был не в состоянии выделить достаточное количество обученных воинов для решающей битвы.
         Ослабленная разделением армии Чехия могла тут же подвергнуться нападению со стороны ближайших государств. Кроме того, не снискать правителю славы от победы над женщинами, а поражения Пршемысл допустить не мог.
         Обратился тогда князь к другу своему, представителю рыцарского ордена храма тамплиеров «Бронзовый меч» верно служившему у короля Готфрида. Обещал рыцарю щедрую награду за содействие в борьбе с женским войском.
         Друг великого князя бесстрашный  и опытный воин Мирослав, был достаточно наслышан о зверствах, творившихся на родной земле. Он согласился помочь и сумел за год собрать во Франции отряд рыцарей – тамплиеров, и в Италии – рыцарей госпитальеров. Все чехи-наемники, принявшие монашеский сан и служившие в рыцарских орденах.
         Всего собралось около пятисот рыцарей во главе с Мирославом. Еще четыре тысячи воинов добавил ему Великий князь. Восемь тысяч воинов созвал князь провинций Страгов, Вацлов из спасшихся в предыдущей битве дружинников и новых, хорошо подготовленных бойцов.
         Противостояло им свыше пятидесяти тысяч отлично вооруженных и закаленных в боях с мужчинами женщин, желавших только одного – разбить наголову новое мужское войско.
         Мирослав не сразу же ринулся в лобовую атаку. Он  тщательно взвесил все свои возможности и первым делом решил призвать на помощь наемные отряды воинов из Германии.
         Мужественный рыцарь когда-то участвовал в боевом походе с герцогом Саксонским, Генрихом Львом, родным сыном Генриха Гордого, и именно его попросил выделить ему несколько тысяч бойцов. Но Генрих Лев отказал. В это время он как раз поднял восстание во главе германской провинции вельфов против владычества первого императора Священной Римской империи, Конрада третьего.
         В разгоревшейся войне с выдающимся военачальником из династии Гогенштауфенов, Фридрихом первым Барбароссой, Генрих Лев дорожил каждым своим воином и сам нуждался в наемниках. Услышав от Мирослава, для какой цели ему понадобились отряды, герцог лишь рассмеялся в ответ. Он с сарказмом сострил, что если чехи не способны справиться с юбками, то не лучше ли им самим нарядится в них.
         Мирослав сильно обиделся на такое нелестное высказывание  и заметил. Что уж лучше вырядиться в юбки, чем воевать с двоюродным братом, которым герцог приходится Фридриху Барбароссе.
         Генрих Лев вспыхнул от возмущения и посоветовал Мирославу не вмешиваться не в свое дело, добавив при этом, что вскоре уладит все разногласия с Фридрихом и даже планирует с ним возглавить Второй Крестовый поход.
         Мирослав поразился таким враждебно-родственным отношениям, но только махнул рукой, поняв, что герцог ему ничем не поможет. Обратился за помощью и к знатному немецкому феодалу Альберту Медведю. Но и тот вежливо отказал, не пожелав воевать с женщинами.
         Больше просить рыцарь ни у кого не стал, а начал подготовку к военным действиям собственными силами. Первым делом он искал подмогу во всех селениях. Выбирал крепких деревенских хлопцев и обучал их владению оружием. Организовывал среди селян отряды дружинников, которые подстерегали воительниц в  засадах и уничтожали их, совершая внезапные нападения. То есть били женщин их собственным оружием.
         Другие отряды перекрывали пути снабжения продовольствия и оружия в Девон, блокируя дороги и завязывая ожесточенные схватки с посланницами Власты. А до Власты быстро дошли сведения, что против нее начинается новая война, не похожая на предыдущие.
         Она несколько раз вызывала Мирослава на битву, но неизменно получала ответ, что битва состоится, когда он, Мирослав, сам ее захочет. Не лучше ли предводительнице сдаться на его милость?
         Власта неистовствовала, но сделать ничего не могла. Брать штурмом крепости женщины не умели, встретиться в бою в чистом поле мужчины с ними не желали, а время работало против Девона.
         Тогда Власта начала поднимать мятежи в дальних от своего государства провинциях, призывая присоединиться к ней новых боевых подруг.
         Это был знак Мирославу, что следует поторопиться.
         Прибыли вскоре рыцарские посланники и в наш Бетричь. Пыль столбом летела из-под копыт мускулистых боевых коней. Закованные в железные панцири, латы и кольчуги, с колыхающими по ветру накидками с изображением красных крестов и с копьями наперевес, двадцать рыцарей предстали взору жителей поселка.
         Поселяне восторженно приветствовали их радостными возгласами.
         Рыцарям отвели уютные хоромы в замке и оказали поистине царские почести. В честь пришествия дорогих гостей, князь Войтех закатил пышный пир.
         Бравые войны оказались парнями не промах, и, несмотря на монашеский сан, большими любителями выпить и покутить.
         Целую ночь в замке все ходило ходуном. Разгоряченные винными парами, рыцари сняли тяжелые доспехи и налегке гонялись за деревенскими девками, прислуживающими на пиршестве.
         Служанки с оглушительным визгом прятались от них по всем закоулкам, но не каждой удавалось скрыться.
         Натешившись вдоволь, рыцари заставляли опозоренных ими девчат снова им прислуживать, а также плясать и петь.
         Под утро все вояки заснули молодецким сном, и дружный храп до полудня оглашал своды замка.
         А к вечеру начался отбор кандидатов в боевой поход, и мы с Андреем напросились во вспомогательный отряд.
         В задачу нашего отряда входило строительство земляных валов и баррикадных заграждений подношение стрел, копий и закладывание круглых камней в катапульты.
         Через несколько дней рыцари с двумя сотнями деревенских ребят, не считая меня, вышли из Бертрича на присоединение к основному войску.
         Тирца долго упрашивала Андрея не рисковать жизнью, а остаться в городе. Поняв, что ей не удастся уговорить любимого юношу, девушка со слезами на глазах подарила ему платочек на счастье, который сама вышила. На платочке были изображены две ласточки, несущие в клювиках зеленую и синюю ленточку с геральдическими символами Бетрича. На зеленой ленточке вышивка обозначала имя Андрея, а на синей ее, Тирцы. Студент поблагодарил за подарок и напутствие, пообещав, что обязательно вернется. Бедная девочка осталась в неведении, ради кого ее возлюбленный отправился на войну.
         Походная жизнь оказалась тяжелой физически и очень напряженной морально. Трудиться и рисковать жизнью пришлось немало, но мы просто обязаны были любым способом найти Маришку.
         Единственным местом, где она могла находиться после похищения, являлся Девон. Если девичью крепость возьмут штурмом, разъяренные мужчины не будут разбираться кто вольно, а кто невольно служил ненавистной  Власте,  а начнут вырезать всех подряд.
         Сомневался, правда, что немногочисленному войску, пусть даже и под руководством доблестного воина и опытного стратега Мирослава, удастся победить гораздо более многочисленную женскую армию. А ведь у женщин есть еще и почти неприступная крепость, куда они всегда могут отступить  и наглухо закрыться там.
         Все так и произошло после первого же столкновения.
         Мирославу удалось укомплектовать в отряды дружинников еще пять тысяч деревенских парней и, после месяца подготовки, он двинулся в Девон.
         Власта обрадовалась, что наконец-то сможет дать достойный отпор врагам.
         Но ее обычные хитрости на этот раз не прошли.
         Рыцари выслали вперед разведчиков, и те сообщали обо всех передвижениях женских отрядов и возможных засадах. Мирослав предусмотрел любую неожиданность и не дал застать себя врасплох. Он встретил сорокатысячное женское войско, как и предлагала ему Власта вначале, в чистом поле, при свете ясного дня.
         Два войска выстроились друг против друга. Мужчин было в два раза меньше, и при виде вооруженных женщин меня охватил настоящий страх, хотя я и не участвовал в битве.
         За щитами, мечами и шлемами невозможно различить что-то женское. Это были настоящие воины, не уступающие мужчинам в отваге и решительности биться до конца. Сначала воительницы стояли молча, затем начали подбадривать себя, остервенело стучать мечами о щиты и пронзительно верещать. По звуку боевых рожков и по свисту стрел масса женщин устремилась в атаку.
         Мирослав выстроил своих дружинников в три ряда. Первый ряд занимали деревенские парни, что я посчитал грубейшим тактическим просчетом, но у прозорливого рыцаря имелась своя тактика.
         Парни отразили все стрелы, прикрывшись вплотную щитами, и приняли основной удар на себя. Смотреть  на побоище невыносимо страшно, от лязга железа и страшных криков мне становилось плохо.
         Неопытные дружинники только защищались и минут через десять отступили, но не беспорядочно, а следуя указаниям своих командиров. Они проскальзывали в промежутки между отрядами второй линии, где бой принимали опытные войны. Бравые вояки пропускали также и нападающих женщин и сдвигали ряды. Воительницы оказывались в западне. Отрезанные от основного войска и зажатые как в тиски, они лишались пространства для ведения боя. Эти группки мгновенно уничтожались. Первая атака захлебнулась, а второй ряд дружинников начал позиционный бой, отступая к третьей линии. Женщины не успевали перестраиваться и принимали тактику мужчин.
         Снова в образовавшиеся промежутки проскальзывали бойцы второй линии, а за ними толпы воительниц. Третья линия состояла из самых сильных и отчаянных воинов во главе с рыцарями. Они быстро расправлялись с попавшими в кольцевое окружение женскими группами и смыкали строй. Теперь мужчины представляли собой единую железную стену, о которую разбивались все женские атаки, неся огромные потери.
         А первые и вторые ряды мужских отрядов, тем временем обежав поле боя, начали зажимать воительниц в одно сплошное кольцо, из которого не было спасения. Власта, сообразив, что сейчас последует беспощадная резня ее войска, приказала трубить отбой.
         Женщинам удалось перегруппироваться и прорвать, еще не успевшее сжаться, кольцо дружинников. Воительницы быстро отступили в спасительную крепость, потеряв свыше десяти тысяч подруг. Мужчины лишились менее тысячи бойцов.
         Маневр Мирослава полностью удался, но разбить в первом бою все девичье воинство ему все же не удалось.
         Запершись в крепости, Власта больше не предлагала открытую схватку. Впервые она так крупно проиграла, но один проигранный бой еще не значил поражение в войне. В своем Девоне она чувствовала себя в безопасности и приготовилась к длительному штурму.
         Мировслав окружил Девон, и началась осада женской столицы.
         Дружинники воздвигли вокруг крепости небольшой земляной вал и принялись устанавливать защитные сооружения, перегородив все подходы к Девону. Скрипя зубами от бессильной злобы, Власта и ее военный совет размышляли, как им поступить в сложившейся ситуации. Даже оставшись без подвоза провианта и воды, в осаде можно продержаться какое-то время, учитывая запас овощей с огородов зерна в хранилищах и домашнего скота, но если рыцари построят крепостные сооружения, то займут выгодную позицию. Очевидно, что они  не пойдут на штурм Девона. Слишком высоко он расположен на холме, и перевес при атаке будет явно на стороне женщин.
         Гораздо выгоднее взять столицу измором, но Мирослав не собирался стоять у городских стен в ожидании пока воительницы сдадутся. Он методично строил изгороди из толстых стволов осин и буков, поверху двух рядов земляных валов. На самом высоком валу установил катапульты, которые, в принципе, были бесполезными для разрушения прочных стен крепости, но служили устрашающим оружием для атакующих его боевые порядки.
         Умный рыцарь хорошо представлял, в каком смятении сейчас находится Власта, и в любую минуту ожидал нападения с ее стороны. Для Власты промедление означало верное поражение в войне. Чем прочнее становятся мужские укрепления, тем больше женщин погибнет при их штурме.
         В Девоне приняли решение атаковать незамедлительно. Длительная осада только подтачивала боевой дух воительниц и истощала продовольственные запасы. Едва занялась заря в одно ласковое сентябрьское утро, как девичьи отряды, как стремительные ястребы, налетели на не до конца укрепленный лагерь Мирослава. Их не остановили ни стрелы, ни копья, ни катапульты, ни даже высоки и остры изгороди, хотя они и понесли большие потери при штурме. С обезьяньей ловкостью, женщины выстраивали живые пирамиды. Одна группа воительниц создавала прочное основание, меньшие группы взбирались на них, затем еще и еще пока не получалась пирамидальная лестница.
         По этой живой лестнице неслась девичья лавина, перепрыгивая через изгороди и со свирепостью хищных тигриц набрасываясь на мужчин.
         Рыцари, на это раз, выстроились в центре, выставив впереди себя ограждение их частокола перекрещенных копий. Мощными ударами длинных мечей они разили воительниц, которые запутывались в копьях как мухи в паутине. Сзади напирали новые отряды женщин, внося в свои ряды невообразимую сумятицу. Воительницы, во главе с Властой, лично поведшей свое войско на штурм, сражались, неистово пытаясь пробиться сквозь центр рыцарей и расколоть мужские защитные укрепления надвое. Затем, по плану предводительницы Девона, должно последовать отделение двух частей лагеря друг от друга, окружение каждой части и полное ее уничтожение.
         Но в центре им противостояли теперь не плохо обученные военному делу деревенские юноши. Рыцари, соблюдая строй, держались клином, который рассекал отряды воительниц как острый кинжал. Стрелы отскакивали от непроницаемой железной кольчуги как тонкие тростинки. Сила женского удара копьем или мечом была не в состоянии пробить кованые доспехи и шлемы. Тяжелые треугольные щиты надежно защищали рыцарей от секир, булав и топоров.
         Бравые воины, отборные мужчины богатырского сложения, прошедшие через горнила жестоких битв, чувствовали себя в обременительных, казалось бы, доспехах, как в легких накидках. Выносливые, упорные и необыкновенно храбрые, они стояли плечом к плечу и бились удивительно слаженно.
         Гора девичьих трупов, наконец, снесла частокол копий и воительницы смогли обогнуть рыцарей по двум флангам. Там их поджидали перевернутые повозки, за которыми находилось основное войско. Преодолев и эту преграду, женщины вступили в схватку с дружинниками, но ряды их значительно поредели, а силы ослабли.
         А рыцари, сокрушая воительниц, наводили на них ужас и смятение, напоминая былинных великанов. Женщины дрогнули и начали беспорядочное отступление к своей крепости.
         Власта, потрясая мечом, призывала боевых подруг в новую атаку. Выпущенная кем-то из дружинников стрела впилась ей в горло. Главная воительница глухо застонала, упала на колени, пытаясь приподняться, но замертво повалилась набок, зажав стрелу в руке.
         «Власту убили! Власту убили!» - заголосило женское войско, вбегая в крепость и захлопывая ворота. Отряды дружинников попытались преследовать воительниц, но, получив яростный отпор, вынуждены были отступить.
         Сразу же после битвы мужчины принялись заново возводить укрепления  и убирать многочисленные трупы. Около пятнадцати тысяч воительниц полегло в жестокой битве. Дружинники потеряли две тысячи бойцов, а все рыцари остались живы, отделавшись легкими ранениями.
         Мужчины ликовали и прославляли военный опыт Мирослава. В женском же стане царило уныние и скорбь. Там поняли, что одной удали и преимуществу в количестве мечей не противостоять настоящим военным профессионалам, ядро которого составляли неуязвимые рыцари. Но о сдаче Девона никто не заговаривал.
         Труп Власты затащили в крепость, а ночью сожгли ее тело на костре, как и многих погибших в бою воительниц. Командование приняла на себя ближайшая подчиненная Власты, Нетка. Она долго убеждала оставшихся в живых  женщин не поддаваться отчаянью, а воспрянуть духом и продолжать сражение. Две недели воительницы не выступали из осажденной крепости, тщательно обсуждая свои промахи и готовясь к новой вылазке.
         Защитницы Девона в неудержимой ярости бесновались на укрепленных стенах и гневно потрясали оружием. С перекошенными от злобы лицами, они истерично обсыпали своих противников площадной бранью и перекидывали через ров конский навоз.
         Дружинники посмеивались и предлагали сдаться, чем вызывали еще большую злобу воительниц, обещавших отомстить за Власту и поверженных подруг.
         Через две недели последовала новая атака. Нетка учла все ошибки и перенесла силу удара не в центр, а на фланги.
         Девичьи отряды во главе с Младкой и Годкой ударили в правый фланг, а сама Нетка и Радка кинули войска на левый. Отряды Миты и Сватовы вовлекали дружинников в позиционный бой, стараясь оттянуть их спереди подальше от флангов.
         Частова со своими отрядами осталась в крепости.
         Мирослав предвидел, что девушки не повторят неудавшийся маневр, и изменил позиции. Нетка старалась отделить рыцарей от основного войска и взять их в кольцо. Затем, оставив рыцарей без фланговых прикрытий, расправиться с ними значительно превосходящими силами. Но в центре теперь находилось  только двести рыцарей. По сто пятьдесят рыцарей укрепляли каждый фланг.
         Женщины соорудили что-то похожее на помосты с длинными лестницами и проворно преодолели два вала с изгородями. На частоколы копий они уже не набрасывались как в предыдущей атаке, а кидали туда просмоленные куски кожи и факелами поджигали. Через костер снова перебрасывали помосты, и воительницы с ужасающими воплями перебирались через них и накидывались на дружинников.
         Завязалась отчаянная битва. Перевес, казалось, был на стороне девушек. Они теснили рыцарей с флангов и те отступали, растягивая линию сражения все больше и больше. А передний край рыцарей, наоборот, наступал, что и был задумано Неткой.
         Вдруг три сотни повозок, груженных землей и камнями, неожиданно выкатились из леса и разделили линию фронта надвое. Около двух тысяч дружинников выбежали из укрытия и кинулись на передний фланг. Еще тысяча мужчин заняла позицию у повозок, и отрезали женщинам путь назад.
         Штурм на левом и правом фланге захлебнулся, и женщины глубоко увязли в тылу и дружинников.
         Воительницы растерялись, не зная, что предпринять. Прорываться назад или продолжать сражение?
         А передний край мужского войска значительно увеличился, и взять его в кольцо теперь не удавалось. Увидев, что ее план срывается, Нетка громко затрубила в боевой рожок, призывая Частову бросить в бой свежие силы. Таким образом, защитный гарнизон ослабевал, но другого выхода не оставалось.
         Ворота раскрылись и оттуда хлынули новые отряды воительниц. Далеко бежать им не пришлось. Рыцари сражались совсем близко, и Мирослав, мгновенно оценив ситуацию, приказал начинать штурм крепости. Рыцари, сметая женщин на своем пути, сумели пробиться к лежащим через ров воротам.
         Задние ряды воительниц напирали на передние, образовалась пробка, и многие женщины, чтобы не оказаться затоптанными прыгали в ров. Рыцари воспользовались замешательством и выбили длинные цепи ворот из соединительных колец.
         Теперь женщины не могли закрыть вход в крепость. Среди них возникла паника, и бой превратился в беспощадную свалку. Рыцари ворвались в крепость, сокрушая воительниц и уничтожая все их защитные сооружения.
         Частова была убита, за ней пали Мита и Сватова, до последнего мгновения своей жизни пытаясь выровнять битву и не уступить врагам. Женские ряды дрогнули и тут же были смяты дружинниками. Началось паническое бегство.
         Позабыв о воинской чести  и доблести, девушки кидали оружие, и убегали в лес. В крепости же они беспорядочно метались и пытались укрыться от острых стрел и мечей. Час назад еще боеспособное войско напоминало теперь кровавую женскую массу. В лесу воительниц поджидала толпа крестьян, наблюдавших за сражением. Топорами, серпами и вилами крестьяне безжалостно вырезали женщин спасшихся от рыцарей.
         Отряды Нетки, Рады, Млады и Годки продолжали бой, но, увидев, что крепость взята, и что все их попытки пробиться на помощь к подругам не удались, они потеряли самообладание. Воительницы перестали слушаться приказов и в отчаянии просили дружинников о пощаде. Сдавшихся девушек дружинники брали в плен, а Нетка и все ее главные соратницы погибли в жестокой схватке.
         Ненавистную крепость мужское войско разнесло в щепки. Теперь уже не храбрые воительницы, а насмерть перепуганные женщины слезно умоляли дружинников сохранить им жизнь. Сразу, горемычные, вспоминали о своих отцах мужьях  и братьях. Но мужчин не остановили женские мольбы о пощаде. Они выкидывали женщин с крепостных стен, рубили мечами, бросали живыми в костер, не разбирая, кто жена, кто сестра, а кто бывшая любимая. Мирослав с огромным трудом остановил кровавое побоище.
         Насытившись кровью и дав волю буйным мстительным страстям, рыцари построили около тридцати тысяч оставшихся в живых женщин и погнали их на суд в Прагу.
         В столицу гонцы уже донесли весть о славной победе.
         На главной площади города завизжали пилы и застучали топоры, сооружая виселицы и плахи. По дорогам ставили остро отточенные осиновые колы и натирали их гусиным жиром. Столица Чехии собиралась устроить массовую казнь, от которой содрогнется весь мир.
         Мирослав в войне с женщинами потерял свыше пяти тысяч воинов. Все рыцари остались живы, но ранений никто из них не избежал.
         До места казни дошли две тысячи воительниц, а казнили чуть больше ста. Остальных помиловали, наказав плетьми и сослав в монастырь. Половине пленниц удалось по дороге убежать, а других выкупили родственники. Рыцари принимали от них щедрые подношения и отдавали присмиревших девушек родным и близким.
         Несколько отчаянных хлопцев даже высматривали красивых дивчин и предлагали им обвенчаться. Не знаю, на что простодушные юноши рассчитывали, а дивчины не спорили, соглашаясь на все условия. Предпочитающих сесть на кол свадьбе не находилось.
         С трудом мы с Андреем обнаружили в толпе женщин всю вымазанную в саже, в лохмотьях когда-то пышного платья, едва передвигающую босые ноги от усталости, но живую и невредимую Маришку!
         Мирослав согласился отпустить нашу пленницу без выкупа, из уважения к своим верным помощникам. Мы повели ее в Бетричь, где помыли, накормили и привели в чувство.
         Маришка без конца рассказывала о своем житье-бытье за крепостными стенами. Бедняжке там пришлось не сладко. Воевать ее никто не заставлял, но наработалась и натерпелась там лиху предостаточно.
         Без языка, без подруг и привычного окружения, с трудом осознавая, что происходит вокруг, девушка, тем не менее, сохранила самообладание. Студентка верила, рано или поздно, но мы придем на выручку.
         Пришла пора покинуть Бетричь. Выбрав день, попрощались со ставшими почти друзьями добродушными жителями маленького городка и, собрав котомки в дорогу, отправились в путь. Не успели отдалиться от околицы поселка, как нас нагнала покинутая Андреем бедная Тирца. Запыхавшись от быстрого бега, она прерывисто дышала и нервно подрагивала.
         «Андрэ! – жалобно позвала Тирца – а как же я?»
         Готовая в любой момент расплакаться, сжав кулачки на груди, влюбленная девочка вопросительно смотрела на парня, не отрывая от него глазенки. Маришку Тирца словно не замечала.
         «Ты, я вижу, не терял времени зря», - хмуро заметила студентка.
         «Потом поговорим» - не стал вдаваться в подробности Андрей. Он подошел к славненькой малышке и погладил ее по взъерошенной белобрысенькой головке.
         Не выдержав душещипательного момента расставания, юноша крепко обнял безутешную девушку и нежно поцеловал в пухленькую щечку.
         «Прощай, милая Тирца! Не суждено нам быть вместе!»
         «Андрэ! Андрэ! – беззвучно залилась слезами Тирца – не покидай меня!»
         «Если хочешь, оставайся с ней, - с кривой усмешкой посоветовала Маришка, - если такая любовь…»
         «Не говори глупостей, - осадил я обидевшуюся девушку и позвал парня. – Нам пора Андрей».
         С поникшей головой и украдкой смахнув слезу, Андрей освободился от объятий чешской возлюбленной и быстрым шагом пошел прочь. Через несколько мгновений остановился и, резко обернувшись, посмотрел на Тирцу в последний раз.
         Я взял его за руку и потащил поскорее подальше от городка. Маришка едва поспевала за нами. Через десять минут мы вошли в лесные дубравы.
         «Я буду ждать тебя, Андрэ! – эхом пронесся рыдающий возглас – возвращайся! Буду жда..а..а…ть!»
         Я быстро настроил хронопроектор. Перед глазами мелькнула зеленая полянка вся залитая солнечным светом. Словно взмахнули ветвями вековые вязы и трепетные березки, прощаясь навсегда.


                Глава седьмая
                В ближайшем будущем
         Дата входа:  1142 год нашей эры, 5 октября
         Расстояние: 3423 год нашей эры, 18 апреля.
         Место: Северная Америка, район Поконо, Пенсильвания.

         Тпру!!!
         Поскользнувшись на мокрой от дождя асфальтовой дорожке, мы не успели отскочить от стремительно несущегося на нас фургона. Запряженная в экипаж лошадка вздыбилась, избегая прямого столкновения, испуганно заржала, и от резкой остановки крытый брезентом фургон перевернулся вместе с возницей. Возница, пожилой мужчина, одетый во что-то, похожее на бежевую униформу швейцара, насколько я рассмотрел в вечерних потемках, отчаянно кричал, с трудом поднимаясь с земли.
         Крики и ругань неслись от него на смеси плохого английского с незнакомым диалектом. Английский язык я знаю достаточно хорошо, чтобы различать диалекты представителей многочисленных англоязычных стран. Но этот совершенно не воспринимал, а прерывистые словосочетания едва улавливал. Пришлось додумывать  непонятное и догадываться по смыслу и речевым интонациям.
         «Простите нас ради бога!» - с извинениями обратился к незнакомцу, пересиливая резкую боль в лодыжке. Студенты почти не пострадали и, поднатужившись, все вместе подняли и поставили фургон на деревянные колеса. По дороге валялись выпавшие клетки с цыплятами, поросятами, индюшатами и разный хлам. Андрей с Маришкой помогали мужчине ставить клетки и вещи на место, а я изловчился и поймал индюшонка, выскочившего из одной раскрытой клетки.
         «Ой, ой, ой» - стонал возница, осматривая скакуна и содержимое в фургоне. Не обнаружив значительных повреждений и потерь, он снова обрушился на нас с проклятиями:
         «Откуда вы взялись, растяпы! Какого рожна вы полезли под копыта! Уй-юй-юй, как локоть болит!»
         Мы извинялись, как могли, стараясь поскорее покинуть место происшествия. Мужчина, более внимательно рассмотрев нас, немного успокоился и присвистнул от удивления.
         «Ну и вид у вас! Кто вы такие?»
         Я замялся с ответом, подталкивая студентов в направлении холмистой возвышенности лесов, видневшихся за полями.
         «Эй, приятели! – сменил гнев на милость незнакомец, - вы, может быть, заблудились. Могу подвезти».
         «Нет, нет, - запротестовал я, сами дойдем».
         Сделав несколько шагов, остановился. Нога разрывалась от невыносимой пульсирующей боли. Ушиб оказался очень сильным, и далеко так проковылять не удастся.
         «Куда? – поразился мужчина, - с раненой ногой на ночь глядя?»
         «Все нормально, я как-нибудь», - морщился от боли и не в силах стоять, сел на землю.
         Мужчина, не обращая внимания на мои возражения, участливо помог мне пересесть в фургон, куда последовали и Маришка с Андреем, пододвинув клетки с повизгивающей и попискивающей живностью.
         Возница дернул поводья, и послушная лошадка неторопливой рысью зацокала в сторону мелькающих огоньков, едва виднеющихся в проступающей темноте.
         Незнакомец что-то объяснял, обещая подбросить в ближайший госпиталь, и непрерывно задавал вопросы, быстро перескакивая с одного на другой:
         «Судя по вашему акценту, совсем недавно прибыли да? А почему в таких ошметках ходите? С какой свалки их откопали? А в каком блоке проживаете?»
         Поеживаясь от прохлады и растирая ушибленное место, я бормотал что-то в ответ не в состоянии сосредоточиться и придумать подходящую легенду нашего появления.
         «Где мы находимся?» - тихо спросила Маришка, брезгливо отталкивая от себя клетку со свинками.
         «Восемнадцатый век, - предположил Андрей, - а может, и девятнадцатый. Я в кино такие фургоны видел. Золотоискатели, прерии, индейцы, ковбои, мы в Америке, разве ты сразу не сообразила?»
         «Как же? – съязвила девушка – асфальтовое покрытие, подсветка электрическая наверху фургона, вязаная шапочка на башке этого идиота, это уже ближе к нашим временам. Двадцатый век, я права, профессор?»
         Я взглянул на данные счетчика, снова и снова проверяя их, но цветная диаграмма упорно не желала меняться.
         «Судя по показаниям на приборе – неопределенно вымолвил, потирая себя в затылке, - мы действительно в Америке. Далеко не Прерии, но ближе к побережью Атлантического океана. Километров двести западнее Нью-Йорка».
         «Ну, а год какой? – не отставала настырная студентка, - на денек заскочим в Нью-Йорк, а? Давно хотела там побывать».
         «Ну, может, я и  ошибся – протянул явно озадаченный парень, - это не времена Дикого запада а…»
         «Не слишком понятно еще, в каких временах мы находимся!» - ответ мой смутил ребят.
         «Как так непонятно, - воскликнула Маришка, - какой же все-таки сейчас год? У вас что, приборчик сломался? Хотя давно ему следует выйти из строя после таких перегрузок. Ох, …мамочка моя!»
         На меня уставились любопытные глаза, требующие немедленного ответа.
         «Почему бы не спросить у кучера?» - разумно предложил Андрей.
         «Не нужно спрашивать, - не согласился я. Не  будем ставить себя в глупое положение. Мы и так в нем находимся».
         «Не поняла, - ойкнула Маришка, - что за глупое положение?»
         «Судя по показаниям, - медленно повторил, щелкнув пальцем по серебристо-матовой поверхности хронопроектора, - сейчас апрель месяц. Середина тридцать пятого века!»
         «Ничего себе! – ахнули студенты, - а не ошибочка случайно?»
         «Не имею оснований не доверять показаниям, - заверил опешивших ребят, - что есть, то есть».
         «Не может такого быть – промычал Андрей, отрицательно покачивая головой, - что-то неприглядно выглядит это будущее».
         «Твои представления о будущем могут и не совпадать с реальностью, – философски заметил я, - мы должны принимать за данность тот факт, что….»
         «Не хочу принимать! – разочарованно пискнула Маришка. По-вашему эта паршивая данность, - тридцать пятый век?» - она раздраженно пнула ногой клетку с бедными хрюшками. Невинные поросята пронзительно завизжали.
         «Эй, не трогайте моих свинок, - прикрикнул возница. Им и так сегодня досталось!» - он с укоризной взглянул на нас и тяжело вздохнул.
         Меня вдруг осенило.
         «Вы, наверное, Амиш!»
         Вспомнил, что в Пенсильвании проживали в мое время выходцы из Голландии, называвшие свою народность Амиши. Они не признавали современную цивилизацию, и их быт напоминал старообрядческий, как жили их далекие предки. Вместо машин амиши использовали лошадей с похожими подводами и каретными экипажами.
         Наш возница усмехнулся:
         «Они же граждане и тут не живут! А с чего вы взяли, что я амиш?»
         Я пожал плечами:
         «Я знаю, что они используют лошадей вместо машин…»
         «Незнакомец аж поперхнулся от изумления:
         «Машин!»
         «Я что-то не так сказал?»
         «Откуда вы, люди? Из какой глухомани свалились? А может, вы просто сумасшедшие?»
         Я замолчал, понимая, что дальнейший разговор, пока мы тут не осмотримся и не выясним, что к чему, продолжать бессмысленно.
         Возница, однако, снова разговорился:
         «Вы успокойтесь. Все будет хорошо. Скоро уже подъезжаем. Меня зовут Джоуль. А вас как?»
         Пришлось представиться. Джоуль между тем продолжал допытываться:
         «Я извиняюсь, а на каком языке вы разговаривали со своими молодыми спутниками? Что-то знакомое. Славяно-финский или славяноросский?»
         «Славяноросский».
         «А еще раз извиняюсь, почему вы не в западной конфедерации? Их же там селят. По крайней мере, селили. Давно уже не слышал, чтобы из конфедерации славяноросских империй кто-то переселялся, наверное, вы там в…
         Он назвал непонятное наименование, чему я не нашел аналогов в своем словарном запасе. Уяснил, однако, из его последующей речи, что мир будущего разделился на конфедерации государственных сообществ, где их граждане проживали в Зонах повышенного благосостояния, а неграждане и переселенцы - в Зонах пониженного, или Внезонах. Во Внезонах существовал жесткий контроль со стороны власть держащих во всех сферах жизни  общественного порядка. Проще говоря, могущественные державы колонизировали более слабые и нестабильные страны. Жители этих стран имели право переселяться во Внезоны других конфедераций в поисках лучшей доли, а добиться разрешения на проживание в самих Зонах могли только счастливчики, доказавшие свою лояльность, получившие нужную трудовую квалификацию и не представлявшие хоть какой-то угрозы для национальной безопасности конфедераций. Такой я сделал вывод из краткого содержания разговора с первым встречным человеком из будущего мира, но это не проясняло даже в малой мере того, что мы увидели.
         А кто знает, что еще предстоит, и найдем ли мы то, что ищем.
         Сквозь мелкую завесу  моросившего дождика начали проглядываться ряды барачных построек. Длинные дощатые сарайчики, маленькие жилые вагончики на колесиках, кирпичные домишки и даже палаточные городки. Песчаные аллеи простирались тонкими паутинками между строениями и терялись из вида в темноте. Высаженные по бокам аллей невысокие деревца, кустики и ухоженные клумбы с цветами, придавали видимость дешевого курорта или детского лагеря. Освещение состояло из одиноких лампочек, подвешенных под козырьками убогих крыш. Многие домики имели крошечную пристройку, откуда доносилось гоготание, хрюканье и кудахтанье, а также аккуратно возделанные огородики.
         Более высокие и просторные постройки служили конюшнями и складами. Там же мокли под дождем и фургоны с повозками.
         Несмотря на непогоду по аллеям бродили толпы людей, за столиками резались картежники, на скамейках сидели старики и молодые мамаши с детьми.
         Одежда жителей лагерных бараков не многим отличалась по покрою и вышивке от одежды двадцать первого века, но все же выглядела немного странноватой. Что-то среднее между деловыми и спортивными костюмами, мешковатые на мужчинах и приталенные на женщинах.
         Маришку поразили многочисленные цветовые оттенки кофточек, блузок и немыслимая, по ее понятиям, обувь почти до колен. Андрея восхитили мужские курточки. Хотя мне не ясно, как в таком скафандровом облачении можно нормально передвигаться. Для молодежи, правда, это не составляло проблемы.
         Ряды бараков, хотя мои студенты и не согласились с таким неблагозвучным определением поселения лагерного типа, упирались в просторные площадки и снова расходились от них во всех направлениях. На площадках виднелись спортивные сооружения и участки для игр.
         На всех дверях красовались шестизначные и семизначные цифры, выбитые на черных и красных жестяных дощечках.
         Некоторые здания по архитектуре и величине резко отличались от остальных, напоминая привычные высокоэтажные ультрасовременные дома. К одному из таких модерновых домов мы и подъехали. Перед главным входом располагался небольшой парк, а в парке стояла толпа из двух сотен человек. Многие просто не обращали внимания на такую мелочь, как дождь и оживленно что-то обсуждали.
         Другие прикрывали себя и детей прозрачными зонтиками до самых пят. Вернее сказать, накидками-палатками.
         Ну, вот и приехали!
         Джоуль остановил фургон и предложил нам выйти.
         «Что это? – изумился я, - так это…»
         «Конечно, - последовал невозмутимый ответ, - госпиталь».
         «А почему люди находятся не в помещении? Дети…дождь».
         «А где им еще находиться. Их вызовут, тогда и зайдут. Думаете, здание можно растянуть?»
         «Так много больных?»
         «Да никого почти нет. Завтра днем и вас примут».
         «Знаете, моя нога уже перестала болеть».
         «Слушайте, у меня нет времени с вами возиться. Мне давно пора домой. Могу вас подвезти до вашего блока. Где он, кстати, расположен? Может, сами  дойдете?»
         «Мы, собственно говоря, не отсюда», - вяло промямлил я. Все мои выдуманные истории явно не подходили к ситуации.
         «Так я и знал, - не удивился Джоуль, - чувствовал, что с вами проблем не оберешься. Что же раньше не сказали, что вы из другого сектора?»
         Лошадка прерывисто захрапела и тряхнула уздечкой.
         «Видите. Бедное животное устало и требует заслуженное угощение. Обратно я не повезу. Даже не просите».
         «Мы и не просим, сами доберемся, - я протянул руку Маришке, - вылезай, приехали».
         Девушка безмятежно посапывала, положив голову на колени Андрею.
         «Мариш, просыпайся, - осторожно потрепал ее по плечу студент, - выходим».
         «М..м…м…» - слабо отозвалась она, и в полусне медленно выбралась из фургона.
         Толпа людей уставилась на нас как на клоунов в цирке.
         «Кого ты привез, Джоуль?» - спросила одна из женщин.
         «Тяжело больные, - он покрутил пальцем у виска, - нужно пропустить их первыми».
         «Еще чего! – закричала другая женщина и прижала к себе маленькую девочку – Пусть только попробуют пройти раньше меня. Я тоже тяжело больная!»
         «Я же сказал, что у меня уже прошла нога», - сделал слабую попытку пойти нормальной походкой, но это плохо получилось. Нога болела по-прежнему.
         «Дружище, - насмешливо пожурил Джоуль, - ты соображаешь, сколько вам топать до другого сектора?»
         «Сколько?»
         «Двадцать миль до  ближайшего от нас, а с такой ногой и милю не пройдешь, правда!»
         «К сожалению, это так».
         «Мне холодно, - поежилась Маришка, - и спать хочу. Я никуда не могу идти».
         «Ладно! – снова смилостивился наш возница, залезайте обратно, отвезу вас в управление сектора».
         «Там уже все закрыто», - сообщил чей-то голос из толпы.
         «Отвези их в свою конюшню, - порекомендовал другой голос, - самое им место».
         «У кобылицы разрешение не забудь спросить», - рассмеялся третий.
         «Посмотрим», - хмыкнул Джоуль.
         Мы молча проехали несколько минут, затем мужчина обратился  к нам:
         «В общем, так. Сейчас уже поздно. Переспите у меня, а завтра утром я отвезу вас в управление. Там с амии разберутся. Сбежали со своего сектора, ведь так?»
         «Сбежали, - устало отозвался я, - проблемы были».
         «Бывает, - посочувствовал Джоуль, - хотя о таком случае я еще в наших местах не слышал. И главное, зачем. Везде все одинаково. Ведь не Антарктида же, и не Марс?»
         «Марс!»
         Возница прямо застонал – «не разыгрывайте из себя сумасшедших! Ведь я же вижу, что вы разумный человек».
         «Да нет, это я так…»
         «Я понимаю, что так, только завтра в управлении не стройте из себя ненормальных. Там и так все ненормальные. Ну, вот и мое жилище».
         Усталая лошаденка подвезла нас к небольшому каменному домку.
         Из его дверей выскочила и с пронзительным радостным визгом кинулась навстречу Джоулю маленькая девочка лет семи-восьми.
         «Привез, папа?» - заверещала она и тут же смолкла, заметив, что отец прибыл не один.
         «Как же мог я забыть о твоей просьбе, Смокли», - Джоуль приподнял девочку на руках и расцеловал в обе щечки. Затем вытащил из кармана несколько тоненьких пакетиков, огромную плитку шоколада, завернутую в разноцветную обертку, и протянул подарки дочери.
         Та еще раз завизжала, обняла папочку и, схватив шоколадку с пакетиками, забежала в домик:
         «Мама! Смотри, что мне папа подарил!»
         «Ну, заходите в гости», - пригласил мужчина, пропуская в прихожую. Приятная молодая женщина с несказанным удивлением рассматривала нашу необычную тройку и спросила у мужа:
         «Кто это?»
         «Заблудились, только недавно прибыли, - ответил Джоуль, - приготовь поесть и прибери комнату Смокли. Они переночуют там. Ничего, что все вместе? Сами понимаете, не в хоромах живем».
         «Все хорошо, - смущенно поблагодарил за участие, - только переночуем и утром уйдем».
         «А может…» - женщина начала говорить совершенно непонятное, кивая в сторону большого аквариума, стоящего на специальной подставке в виде шкафчика.
         У подставки крутилась девочка, что-то вытаскивая из выдвижных ящичков.
         «Действительно, а может…Потом, Смокли, - подошел Джоуль к аквариуму, мягко отстраняя рукой недовольную девочку – разберитесь со своей проблемой и вас доставят обратно или в новое место».   
         «Что за ерунда?» - я аж взмок от напряжения, тупо разглядывая изумрудных и золотых рыб, лениво плавающих среди водорослей, коралловых зарослей и затопленных корабликов.
         «Не стоит, - небрежно отмахнулся, стараясь казаться невозмутимым, - завтра утром. Прежде  кое-что обсудить надо».
         «Разумно,– одобрил мужчина и отошел от аквариума, - конечно, я все понимаю. Молли, - обратился к своей жене – давай ужинать. Я чертовски голоден и наши гости, надеюсь, не откажутся подкрепиться».
         Мы не возражали и уселись за короткий столик в отделенном ширмой углу комнаты, служившему, очевидно, кухней.
         Скромная обстановка напоминала подобные квартиры и в мои времена. Три комнаты, прихожая, крохотная ванная, несколько стенных шкафчиков и очень оригинальная мягкая мебель. Все же существенное различие существовало, хотя сразу и не кидалось в глаза. Непривычные материалы, из чего состояло покрытие стен формы, размеры, все выглядело по-другому.
         «Какой фон вам нравится?» - спросила вдруг Смокли.
         Вопрос остался без ответа, тогда она пояснила:
         «Морской пейзаж, джунгли, лунная поверхность, или…»
         «Морской пейзаж», - нашлась Маришка, немного говорившая по-английски, и до сих пор хранившая молчание.
         Девочка кивнула и нажала на вделанную в стол планку с разноцветными точками. Сейчас же все стены осветились изображением морского берега  с пальмами и уходящего вдаль океана.
         Мы словно оказались в круговом панорамном кинозале, где смотрели документальный фильм о красотах морской природы. Но кое-что сильно изменилось в киноискусстве. Через минуту стены словно плавно растворились и стерли грань между эффектом присутствия и самим присутствием.
         Тихая мелодия прибоя приятно ласкала слух, и свежий ветерок бодрил лицо.
         Жена Джоуля поставила на стол что-то похожее на глухо захлопнутые жемчужные ракушки, разных размеров и форм. Вся семейка слегка прикоснулась к розоватым створкам, и ракушки послушно раскрылись, обдав аппетитными ароматами.
         Сколько я не нажимал на проклятые створки, мои ракушки и не думали распахнуться. Попытки студентов также оказались безуспешными. Маришка так старалась, что даже одна ракушка выскользнула из ее рук и упала на пол.
         «Гм…гм…»- крякнул Джоуль и переглянулся со своей супругой. Та находилась в полном недоумении.
         «Вы что не умеете?  Заулыбалась Смокли и, подняв ракушку с пола, тут же ее открыла. Забарабанив пальчиками  по створкам как по клавишам рояля, девочка помогла и нам с Андреем. Вилки и ножи заменяли очень оригинальные острые щипчики.
         Жаркое мелко нарезанный салатик из свежих овощей, непонятно из чего сделанное, но приятное на вкус желе, еще какие-то приправы, сдобные булочки, вот примерно содержимое ужина. Я заметил, что холодильная установка и кухонно - электронный агрегат были соединены воедино и представляли скорее пульт управления космического корабля, чем привычные нам микроволновые духовки и различные миксеры – шмиксеры.
         «Пить будете?» - предложила Молли, протянув нам оранжевые цилиндры без признаков крышек, или чего-то, за что можно ухватиться и открыть.
         Цилиндрики, немного напоминавшие современные для нас баночки прохладительных напитков, при прикосновении начинали светиться, как крохотные округлые телевизоры. На них появлялась и исчезала сверкающая реклама,  предлагающая приобрести удивительные бытовые устройства, еще что-то труднопостижимое и совершить увлекательные путешествия.
         «Только на Меркурии, - переливались радужными цветами рекламные призывы на цилиндрике, - вы получит самый лучший загар. Мы ближе всех к Солнцу!»
         «Вас интересует?» - Смокли притронулась еще раз к планке стола, нажав на одну из разноцветных точек и изображении с цилиндрика мгновенно перенеслось на стены. В центе морского великолепия образовался большой круг, и вкрадчивый женский голос обещал незабываемые впечатления.
         «Только из иллюминатора нашей гостиницы, - сменилась следующая реклама, - вы почувствуете всю волнующую прелесть лунного моря Спокойствия. Лучший сервис, уют и комфорт – это не то, к чему мы стремимся, Это то, чего мы достигли!»
         «Пещеры Титана хранят много неразгаданных тайн, - манила третья реклама, - и главная из них – ниши геометрических форм. Кто оставил их, инопланетяне или древняя цивилизация? То, что вы увидите, не забудете никогда!»
         «Что кроется под покровом туч надменной красавицы Венеры? –загадочно спрашивала четвертая реклама, и тут же отвечала потенциальному путешественнику: « Парк аттракционов!» Ресторан «Кипящая лава»! Спуск в жерло вулканов! Полет в разноцветных облаках! Вы же об этом только мечтали? Значит, на Венере еще не бывали!»
         «А…а, - махнула рукой Смокли – надоело. Мне вот что нравится…» - она еще что-то переключила. На стене появились астронавты, осторожно ступавшие по неведомой планете. «Должно быть, неплохой фильм» - похвалил я выбор девочки.
         «Познавательный».
         «Фильм?!» - удивленно воскликнула Молли.
         «Это же обыкновенная реклама-сериал».
         «А что в ней рекламируется?»
         «Так в этом и заключен весь интерес! Узнаешь только в самый последний момент, или в последующей серии, какой рекламируемый предмет выручит из затруднительных ситуаций. Таких рекламных сериалов, как детских, так и взрослых, бесконечное множество. Так что пить будете?»
         «Мне кофе»,– попросила Маришка.
         «Чай», - буркнул Андрей.
         «А мне яблочный сок, если можно», - заказал я.
         Маленькая Смокли прыснула со смеху и завертелась на стульчике. Джоуль с Молли снова многозначительно переглянулись.
         «Удачная шутка, - едва сдерживала улыбку женщина, - предпочитаете изысканные и старинные напитки?»
         «Изысканные и старинные!»
         «Да. Я знаю, что они предлагаются в меню дорогих ресторанов Нью-Йорка, а также в кафе с ностальгическим уклоном. В этом городе все есть. Если будете там…»
         «Если, - хмыкнул Джоуль, - если они когда-то получат разрешение жить в Зоне! Честно говоря, я сильно сомневаюсь».
         «Не будь таким бессердечным, Джо…,  попрекнула мужа Молли, - ни лишай людей надежды. А сок я бы могла выжать из яблок, но, к сожалению, мы их почти не видим».
         «Разве яблоки это такая редкость?»
         «Это не редкость, но цены на редкость высокие. Два мегадоллара за фунт».
         «Все фрукты безумно дорогие, - добавил мужчина, - думаете, я ради удовольствия еду за продуктами на окраины Внезоны и развожу домашний скот?»
         «Все так делают», - согласилась Молли.
         «Не все, - вмешалась в разговор Смокли. – Стейси меня угощала апельсинами из макси-маркета. А ее брат на трехколесном мотоцикле катается с нейтронным ускорителем».
          «Так родители Стейси богачи, - тяжело вздохнула Молли, - кстати, нужно будет к ним зайти. Им назначили последнее интервью с консулом Зоны и даже разрешили совершить ознакомительную поездку в Нью-Йорк».
         «Везет же людям – заскрипел зубами от зависти Джоуль, - Эх!»
         Он постучал по верхнему основанию цилиндрика, и из него выскочила тонкая загнутая трубочка. Джоуль с удовольствием отхлебнул из трубочки.
         Я попытался проделать ту же самую процедуру, но с таким же успехом мог бы стучать до скончания века. Мои студенты пыхтели рядом, в безуспешных попытках определить, как же им раскрыть цилиндрики.
         Смокли опять помогла нам, и я примерно понял, что дело не в силе удара, а в частоте звука, на который реагирует чувствительный механизм.
         Что было естественно для людей будущего, представлялось неразрешимой задачей, без специальной тренировки, для меня со студентами.
         Напиток напоминал сочный фруктовый коктейль, очень приятный на вкус, прохладный и освежающий.
         Смокли, тем временем, выключила  изображение на стене, подошла к крохотной этажерке с тремя полками и вытащила с нижнего отделения что-то из коробки.
         Девочка одела на пояс дискообразный предмет с широкой прорезью в нем, а на глаза, как очки, напялила цельнометаллическую и загибающуюся эллипсом тоненькую гибкую пластину черно-матового цвета.
         Всунув  правую руку в диск, ребенок начал кружиться по комнате и что-то тихо напевать.
         «Музыкальная видео-игрушка», - определил я, хотя не слышал ни малейшего звука.
         «Можно посмотреть?» - не выдержала любопытная Маришка.
         «Смотри, - благодушно согласилась девочка и показала, как пользоваться игрушкой, нацепив ее на глаза Маришки – это моя любимая хип-хоп группа «Затерянные в кольцах Сатурна!»»
         «Вот это да», - восхитилась студентка, широко раскрыв рот и чуть не слетев со стула.
         Андрей вовремя ее подхватил, и, сняв эллипс с Маришки, сам заглянул в него.
         Парень начал раскачиваться, как маятник, разведя руки в сторону, и восторгаться как маленький мальчик.
         «Класс!»
         Затем настала и моя очередь. Эллипс удобно облепил виски, и я чуть не оглох от оглушительной какофонии. Но самым потрясающим был не звук, а красочная цветовая гамма.
         Перед моими глазами расстилалась бесконечная черная бездна космоса. Мерцающие звездочки в туманностях галактик, как яркие огоньки вселенной, манили в зияющую даль.
         На расстоянии вытянутой руки предстала невообразимо величественная картина планеты Сатурн. По его кольцевым дорожкам усыпанным серебристыми россыпями метеоритов, бегали несколько девушек и парней в умопомрачительных нарядах. С удивительными музыкальными инструментами, из которых изрыгалась адского происхождения музыка со странными тональностями и аккордами, артисты очень удачно вписывались в звездный ансамбль.
         Настолько правдоподобно оказалось ощущение реального пребывания в космическом пространстве, что закружилась голова. Панорамная виртуальная реальность с объемной голографической проекцией, далеко выходила за пределы технических возможностей двадцать первого века. Моя рука плавно вошла в отверстие диска, но не нащупал там клавиши, а только мягкую и волнообразную пружинистую поверхность. Слегка зашевелил пальцами, и панорамная проекция моментально принялась меняться как на компьютерном экране, но с потрясающей скоростью. Возможные вариации визуальных изображений и цифровых обозначений мелькали, как в калейдоскопе подчиняясь передающим кодовым сигналам.
         Эллипс и диск представляли собой  суперкомпьютерную систему с поистине неограниченными возможностями. Очевидно, системы сложнее в обучении, чем на привычной клавиатуре, но, несомненно, гораздо легче и удобнее в пользовании. Гениальная сверхтехнология, пока немыслимая в мои времена.
         «Чему вы удивляетесь? – прервала наши восторги Молли. – детскому комикэсу, самой старой и дешевой модели?»
         «У вас случайно моя лошадка память не отбила?» - насмешливо произнес Джоуль с грубоватым оттенком в голосе.
         «Видите ли, мы представители религиозной  секты, - постарался несколько разрядить обстановку непонимания и как-то объяснить наше нелепое, на взгляд людей будущего, поведение, - и жили очень замкнуто…»
         «А одевались в тряпье», - досказала свою мысль Молли и, привлеченная визгливыми криками и шумной возней в соседней комнате, неодобрительно посмотрела на дочь.
         «Смокли! Иди, успокой своих робокукол. Как они мне надоели, вечно под ногами путаются!»
         Девочка стремглав помчалась в свою комнату и через несколько секунд там все стихло. Обратно ребенок вышел со смущенной улыбкой, держа в руке малюсенькую серебристую пластинку.
         «В чем дело?» - грозно вопросила мать, насупив брови.
         «Ничего, просто я по ошибке вставила микрокопию «Мальчик Вили друг девочки Нилли» в Билли.
         «А из Вилли вытащила этот диск?»
         «Только сейчас вспомнила!»
         «Поздно хватилась! Вот видишь, из-за этого куклы-мальчики и подрались. Нельзя быть такой рассеянной!»
         «Я больше не буду!»
         «Ох, горе мне с тобой!»
         «По-видимому, – пояснил я студентам – маленькие дети играются с миниатюрными роботами в  виде кукол. Каждый робот имеет заданную программу ограниченного искусственного интеллекта».
         «А с чем играются большие дети? – сверкнула глазами Молли на мужа так что бедняга поежился, – и какая…убью…интеллектуальная программа там задается для ограниченных болванов?»
         «Ну, кто не грешил в молодости, - покраснел как рак Джоуль, задетый за живое. – Давай не будем об этом. Гости устали и хотят спать».
         «А у вас можно принять ванну?» - вежливо попросила Маришка.
         «Ванну?! – Смокли аж подпрыгнула и захлопала в ладоши. – Я знаю. Я знаю, так в старину назывался нейросолярий!» - Она начала хохотать так задорно и громко, что родители прогнали ее в другую комнату. Но и оттуда доносился звонкий детский смех.
         «Ванны, к сожалению, не имеем, не  в двадцать втором веке живем, - сдерживая раздражение. Ответила Молли, - но нейросолярий принять можно. Максимум пять минут».
         «Я же не успею помыться».
         «Под дождем можешь плескаться сколько хочешь».
         «Маришка, - прикрикнул на девушку – не спорь!»
         «Я могу представить эту замкнутую допотопную жизнь, – глубокомысленно произнес Джоуль, - с кофе, с ванной…мне сложно вас понять».
         «И не нужно, - посоветовал мужчине, - так будет лучше».
         Маришка поблагодарила хозяйку дома и закрылась в так называемом нейрослярии, похожем на широкий полукруглый шкаф.
         Супруги попросили тем временем меня с Андреем помочь им вынести личные вещи Смокли из ее комнаты.
         А там находился целый склад детского барахла и игрушек.
         Мы помогли, но я пытался остановить их:
         «Зачем это? Мы ничего не тронем».
         «Но там же всего один маленький диванчик. Как же вы втроем уместитесь на нем?» - вопросительно посмотрела на меня Молли, а Джоуль скривился в усмешке.
         «Ничего страшного, на полу разместимся».
         «Зачем на полу, когда имеется комбинация из трех кроватей».
         «Да не нужно затруднять себя и ставить лишнюю мебель».
         «Мы и не собираемся ничего ставить, какая лишняя мебель?»
         Я растерянно развел руками:
         «Каким же образом тут появятся три кровати?»
         «Не знаю, как у вас – прекратила бесполезный спор женщина, а у нас все решается очень просто. Прошу вас на минутку выйти из комнаты, а то ничего не сработает».
         Мы вышли и стали около дверей, предоставив Молли полную свободу действий. Она нажала несколько раз на блестящую ручку, вделанную в дверной проем.
         «Вот видите – обвела она рукой комнату своей дочери, - это комбинация мебельной обстановки для школьницы младшего уровня. Диван, учебный столик, кресло, два шкафа, комод и кушетка со столиком. А это комбинация для трех гостей».
         Молли снова нажала на ручку.
         Пол комнаты Смокли задрожал, хрустнул и начал складываться вместе с мебелью, как раздвижная картинка, к правой стенке, полностью войдя в нее.
         Не успели мы с Андреем ахнуть от неожиданности, как с левой стены выдвинулась другая раздвижная картинка.
         Три кровати в ряд, три маленькие тумбочки и три кресла. На одной из тумбочек даже стояла вазочка с искусственными цветами.
         «Фантастика» - вымолвил изумленный студент.
         «Дешевка, - издевательским тоном произнесла Молли, - у нормальных людей по восемь и более комбинаций, а у нас всего четыре. Располагайтесь».
         Женщина кинула постельное белье и вышла, закрыв за собой дверь.
         «Раздвижными стенками с кроватью никого не удивишь, - я потрогал прочную, гибкую, но полую внутри мебель, - инженерная технология тут не особо сложная. А вот химический состав элементов, позволяющий мгновенно сокращаться в объеме, менять структурную форму и сгибаться, как тонкий лист, мне неведом».
         «Помогите! – вдруг раздался жалобный женский голосочек Маришки, - я не знаю, как тут воду включить!»
         «Смокли! – позвала Молли дочь, - иди и покажи девушке, как работает нейросолярий».
         «Иду, - послышался топот детских ножек, - ха…ха…ха…в ванну!»
         Выключив свет и растянувшись  своей кровати, я попытался уснуть, несмотря на тяжелый день и зудящую боль в ноге. Впечатления переполняли, но необходимо решить вопрос, что делать дальше.
         Из соседней комнаты донесся оживленный шепот и восклицания маленькой Смокли.
         Я приподнялся, сложил ладони рупором и приставил к ним ухо, облокотившись на стенку. Едва различал слова, но и то, что я услышал, привело меня в замешательство.
         «Я клянусь тебе, мама, - чуть не плакала Смокли, повторяя снова и снова, - Нет у нее ничего там! Нет!»
         «А ты хорошо смотрела, - мрачновато выговаривала Молли дочери, может, не заметила».
         «Да нет же, заметила, все заметила!»
         «Ну, хорошо, только никому не рассказывай. Обещаешь?»
         «А никто и не поверит!»
         «Этого не может быть», - произнес муж.
         «Я тоже так думаю, – вторила ему жена никакие они не затворники и не переселенцы».
         «А кто же?»
         «Не знаю».
         Раскрылась дверь в нейросолярии и голоса смолкли. К нам зашла Маришка, вытирая полотенцем мокрую голову:
         «Ух…невозможно разобраться, где включать, где выключать! Какие-то розовые водяные пузыри летают, искусственные руки тебя моют и масса делают. Одуреть можно!»
         «Невероятная техника – продолжал восхищаться и Андрей, - особенно этот, как его…комиэкс».
         «Ага…, но все-таки ничего непонятно. Как объяснить все эти чудесные новинки и фургоны с лошадьми, убогие поселения, очереди…»
         «Значит так, -подытожил я общую картину, - исходя из того, что мы увидели и услышали, мир резко изменился.
         Все социальные противоречия, знакомые нам, общество будущего так и не разрешило. Все только значительно усугубилось. Стабильность и безопасность общественного устройства подавили в той или иной степени завоевания свободы и равноправия.
         С одной стороны закрытый мир благополучия и богатства, а с другой – сытая бедность и всевозможные ограничения. Общество избранных и общество плебеев. Сверхвысокие технологии и допотопные повозки.
         То, что в двадцать первом веке был относительным, в тридцать пятом стало абсолютным. Примут ли нас здесь? Сильно в этом сомневаюсь, но посмотрим. Кстати. Маришка, что там не обнаружила у тебя эта славная девчушка?»
         «О чем вы, профессор?»
         «Она поделилась с родителями, что не заметила  у тебя что-то».
         «Они тут все сумасшедшие! Что можно у меня не заметить? Слава богу, все на месте!»
         «Могу подтвердить!» - хихикнул Андрей, прикрывшись одеялом.
         «Молчи, дурак! – накинулась на него студентка, запустив в парня полотенцем – мы еще  с тобой поговорим!»
         «Все, спим, - дал команду отбоя, - завтра, чувствую, предстоит нелегкий денек. Маришка, ты главное поменьше раскрывай рот. С тобой хлопот не оберешься».
         «Да ну их всех к черту! Пусть считают меня за наивную дурочку, мне все равно. Лишь бы не валяться по канавам в глухом лесу».
         «Без сомнений», - поддержал Андрей.
         Прошел час. Студенты заснули, а я ворочался с боку на бок. Беспокойные мысли одолевали и терзали душу. С трудом осознавал, что действительно нахожусь в будущей эпохе,  и смутная тревога  вырисовывалась в неясные очертания опасности. Желание остаться в этом мире и основательно его узнать, а тем более пытаться осведомиться  насчет действующей машины времени, уступало чувству предосторожности.
         Если такая машина даже и имеется, несомненно, она находится под строжайшим контролем. А если нет…
         Едва слышно скрипнули половицы в гостиной и донеслись мягкие шлепки босых ног. Я соскочил с кровати и, стараясь не издавать ни малейшего звука, чуть-чуть приоткрыл дверь, заглянув в щелку.
         «Извините меня, - громко зашептала Молли, встав с противоположной стороны двери в нашу комнату, - вы спите?»
         Я затаился, как пугливая мышь в норе и даже задержал дыхание. Только сердце начало   громко биться, и тело оледенело от дурных предчувствий.
         «Спят, - уверенно произнесла женщина, - давай».
         Супруги сели на пол у аквариума, и Джоуль засунул руку куда-то под нижнюю стойку. Вся комната вдруг покрылась нежно-голубоватым свечением, а лиловое облачко над аквариумом заискрилось замысловатыми зигзагами похожими на вспышки молнии.
         Я моментально осознал, что аквариум являлся только красивым и элегантным обрамлением более мощного комиэкса, чем его детская разновидность.
         Основанием прибора служила нижняя поверхность аквариума, состоящая из тонко пластины, а его тонирующие стекла экранизировали голографические проекции.
         Объемная панорама высветила молодого мужчину, сидящего за пультом какого-то сложного устройства.
         Его строгая форма с многочисленными знаками отличия на плечах и груди, выдавала в нем представителя власти.
         Несомненно, что испуганные нашим странным поведением, Джоуль и Молли решили обратиться в полицию, или как там у них называется подобное заведение.
         «Почему такой срочный вызов?» - недовольно произнес мужчина, подняв глаза кверху. Определенно, он хорошо видел супругов на экране своего комиэкса. Те наперебой выкладывали ему о появлении удивительных незнакомцев:
         «Они будто с Альфы Центавры свалились! Или безумны, или только притворяются. То выдают себя за сбежавших с соседнего сектора переселенцев, то за отшельников, одеты в тряпки, а девушка…невиданное дело. У нее ничего нет!»
         «Вы отдаете себе отчет, что говорите? – не поверил человек в форме, быстро проведя рукой над пультом, - никаких сообщений, что кто-то сбежал, да   и какой смысл, а девушка…Я никогда ни о чем подобном не слышал. Вы ее осматривали?»
         «Нет, но наша семилетняя дочь…»
         «И вы звоните ночью, отрываете от важных дел, чтобы рассказать о детских фантазиях?»
         «Мы и не думали вас беспокоить, но эти люди сейчас у нас и…»
         «Ну, хорошо, разберемся. Я вышлю сейчас группу обеспечения порядка на территории Внезоны, ждите».
         Голубоватый цвет медленно растворился в темноте, а коварные супруги быстро прошмыгнули в свою комнату.
         «Вставайте,  - растормошил я в полном смятении студентов – бежим!»
         «Куда, зачем – захныкала не выспавшаяся Маришка, - почему такая спешка?»
         «Мы договаривались, что уйдем рано утром, - зевнул Андрей – неохота подыматься».
         «Сейчас полиция примчится, - торопил я, - одевайтесь и уходим поскорее».
         «Мы ничего плохого не сделали, - не соглашались сонные ребята, - чего нам бояться?»
         Я чуть ли не силой вытолкал их из комнаты, но уйти мы все-таки не успели. Пока ломал головы, как отворить дверь, и метались по квартире, органы власти оказались куда проворнее. За окном что-то зажужжало и ослепило яркими, переливчатыми блестками света.
         Джоуль и Молли услужливо пропустили в дом трех здоровенных служителей закона в синих шлемах-касках с белыми звездочками и как по струнке подогнанных униформах.
         Выглядели они очень сурово и как видно, не привыкли особо церемониться с нарушителями порядка, которыми мы, вольно или невольно, но являлись. Один из них, протянув к нам что-то похожее на карманный компьютер, громко выпалил:
         «Ваши айдиски!»
         «Прости, но…», - я пожал плечами и дружески улыбнулся.
         «Вот видите, - елейным голоском, явно заискивая перед органами власти, вымолвил Джоуль, - мы же говорили, они прикидываются простачками, а сами…»
         «Помолчите!» - прикрикнул на него один из служителей.
         Супруги стушевались и присели на диван, тесно прижавшись друг к другу.
         «Вы говорите с тяжелым акцентом – нарочито вежливо подчеркнул полицейский с компьютером – может быть, вы не совсем хорошо понимаете английский язык?»
         Я отрицательно замотал головой:
         «Мне понятно, что вы говорите, но  сожалению, не имею понятия, что такое айдиск. Не будете ли вы так любезны, объяснить что это?»
         Тень удивления пробежала по лицам полицейских. Джоуль с Молли охнули в своем углу и вжались в диван так, словно хотели  его продавить насквозь.
         Не удостоив меня ответа, здоровяки грубовато схватили правую руку и провели ее над компьютером. Очевидно, он не выдал нужных результатов, и ту же операцию проделали с левой рукой. Сканирующее устройство не реагировало. Бравые служители оторопело смотрели один на другого, не зная, как им поступить. Не сталкивались, очевидно, еще с такими проблемами.
         Сканер не проявил никаких эмоций и при проверке студентов. Затем полицейские вытащили еще два сканера. Тот же результат.
         «Где айдиски?» - изумленно переспросил представитель порядка.
         Мне его даже стало жалко, так усердно он старался выполнить служебные обязанности, но ничем помочь ему не мог.
         «Не брали мы никаких айдисков! – не выдержала Маришка, - что вы к нам пристали!»
         Молли очнулась от оцепенения, вскочила на ноги и истерично взвизгнула, показывая трясущимся пальцем на студентку:
         «У нее…там…ничего нет!!!»
         «Ведьма!» - высунула ей язык девушка.
         «Гады ползучие, - сквозь зубы процедил Андрей, кидая свой злобный взгляд в сторону супругов, - мы им, как людям, доверились…а они…провокаторы!»
         «Посмотрите же, посмотрите!» - не унималась жена, пока Джоуль снова не посадил ее на диван.
         «Мы не имеем право» - развел руками полицейский, по-моему, самый главный. Он что-то быстро говорил, как бы сам с собой, ждал ответа и вновь говорил. Скорее всего, общался со своим начальством. Шлем и служил передатчиком, это я понял сразу, хотя и не слышал никаких характерных звуков, исходящих от радиопереговорного устройства.
         «Мы не имеем права осматривать физическое лицо женского пола, - отрицательно покачал головой второй полицейский, - такой осмотр допустим только в биомедицинском центре.
         «Ваша помощь в поддержании порядка на территории Внезоны будет занесена в реестр заслуг, и министерство охраны походатайствует перед консулом Зоны об ускорении процедуры получения гражданства» - обрадовал Джоуля с Молли третий страж порядка.
         Радости семейства не было предела. Эти слова прозвучали для них самой сладостной музыкой.
         «Мы такое пережили…такое пережили…притворно всхлипнула Молли, - эта…эта…у меня весь месячный запас воды израсходовала. А нам платить!»
         «Вам возместят ущерб», - снова обрадовали их.
         «Да не в деньгах дело, - отмахнулся Джоуль, …Мы порядочные люди».
         «Сволочи вы порядочнее, - начала заводиться Маришка, - да я в жизни ничего не крала! А вы, - обратилась она к полицейским, - по какому праву нас на детекторе лжи проверяете?»
         «Это не детектор лжи, - заверил ее Андрей, - нас же ни о чем не спрашивали».
         «Неважно. Не забывай, что  мы в тридцать пятом веке. Ты моргнуть не успеешь, а эта штучка-дрючка уже зафиксировала, она должно быть улавливает малейшие рефлексные отклонения мозговой активности и…»
         «Маришка, успокойся, - попросил ее – нас не в воровстве обвиняют. И это не детектор лжи, а кое-что посерьезней».
         Нам не дали времени  на разговоры.
         «Вы пойдете с нами», - подтолкнули полицейские к выходу.
         Мы покорно последовали за представителями властных структур.
         «Кто же это были?» - на прощанье донесся ядовитый возглас Молли.
         «Редкие…очень редкие птички к нам залетели, - ответил ей Джоуль в задумчивости, - и не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, каким ветром их занесло!»
         Прохладный ветерок пахнул в лицо последождевой свежестью. Несколько человек, привлеченные шумом, выглядывали из соседних домиков. Зябко поеживаясь, они удивленно наблюдали за происходящим, не обращая внимания на необычной формы объект, покоящийся на земле.
         «Это что, миниатюрная подводная лодка? – присвистнула пораженная Маришка, - или вертолет без пропеллера?»
         «Какая вещь! – восхитился Андрей, - вот это техника!»
         «Попрошу вас сесть в аэроскар» - приложил полицейский руку к абсолютно гладкой поверхности аппарата, бронзового оттенка и без видимых признаков входных дверей. Что-то мелодично щелкнуло, объект вспыхнул ярким светом и распахнул створки похожие на лепестки.
         Мы расселись в тесноватом для троих людей салоне, с изогнутыми по форме спины креслами и сворки элегантно закрылись. Сквозь прозрачный, но очень жесткий голубоватый материал, можно было обозревать вид снаружи.
         Полицейские уселись спереди, мы их видели только через круглую щелочку, и через несколько секунд аппарат стремительно взлетел.
         «Как плавно летает эта штуковина! – не переставала изумляться Маришка, - наверняка по принципу антигравитации».
         «Не думаю – не согласился я, - чувствуете легкую вибрацию, слышите дребезжащий звук? Очевидно, пропеллер расположен снизу и вращательное движение лопастей необычно быстрое, что обеспечивает маневренность и скорость…»
         «А куда мы летим?» - не дослушала мои объяснения студентка, обращаясь к полицейским.
         «Соблюдайте, пожалуйста, тишину и спокойствие», - ответил один из них. Произнесена эта заученная фраза была таким монотонным голосом, без каких-либо эмоциональных признаков, что создавалось впечатление, что перед тобой запрограммированный робот.
         «Это, похоже, андроиды, а не люди, - высказал свое мнение Андрей – люди так себя не ведут».
         «Люди кто же еще? - убежденно проговорила Маришка и хитро улыбнулась. Подмигнув нам, затем она перешла на английский: У одного из этих истуканов все лицо в прыщиках. Зачем андроиду прыщик?»
         «Эй! – закричала девушка, не удостоившись ответа и забарабанив ногой по перегородке, - как долго мы еще лететь будем? Мне по срочному делу нужно отлучиться!»
         Прыщавый полицейский видно обиделся на такое нелестное для него замечание и решил отозваться.
         «Вы слишком много насмотрелись фантастических сериалов, девушка, - впервые прозвучали человеческие, а не хорошо заученные и механически повторяемые слова, - Я не андроид».
         Он указал на свой шлем и легонько шлепнул по нему указательным пальцем, - «Я на службе, между прочим».
         «Мы уже подлетаем – ответил другой полицейский, - а доставим вас в административную часть Внезоны».
         «А где она находится?»
         «В Зоне, в районе Мега Нью-Йорка».
         «А что с нами будет?»
         «Там все решат».
         «У них в шлеме наверняка находится кибер видео устройство и записывает все их олова и действия. Поэтому они так официально»…- начал я рассуждать и осекся, увидев, что ребята меня не слушают.
         Они прижались лбом к холодной матово поверхности прозрачного материала и зачарованно восклицали:
         «Какая красота!»
         Аэроскар потихоньку  снизился, рассекая предрассветный туман и бледноватые искорки далеко внизу, вдруг ярко вспыхнули сияющим морем разноцветных огней.
         Необыкновенный город будущего, Нью-Йорк тридцать пятого века, предстал во всей своей обновленной красе.
         Мне доводилось там побывать несколько раз в годы моей работы в Америке, но сейчас я смотрел на него, как будто вижу впервые. Чудеса супер цивилизации наших потомков ошеломляли воображение  и разительно отличались от той убогости, которую покинули несколько минут назад.
         Я пытался различить знакомые силуэты небоскребов, но только статуя Свободы все также освещала факелом прибрежные воды, мерцающие оранжевыми отсветами.
         Только сейчас она стояла под стеклянным треугольным куполом, или чем-то подобным. Как видно, для лучшей сохранности или в образе нового украшения.
         Квадратные, конусные, пирамидальные, зигзагообразные и самых причудливых форм гигантские строения, раскинулись в дымчатой завесе темно-лилового рассвета сверкающей россыпью, как драгоценные камни.
         Они переливались, пульсировали, играли всеми радужными световыми оттенками и уходя вдаль, растворялись в багровых очертаниях линии горизонта.
         Привычного мне Бруклинского моста уже не существовало, также как и других отслуживших свое время старых его каменных собратьев.
         Но вместо  них появились новые разные по архитектуре, но одинаковые в своей стальной мощи исполины-красавцы. Они объединялись между собой тройным кольцом из поднавесных и навесных многорядных трубчатых линий.
         Линии вкруговую огибали Манхаттан, ответвляясь в разные стороны, уходили под землю появлялись из-под земли и словно колоссы-нитки, сшивали остров с берегом.
         Через мгновение я сообразил, что трубчатые лини являются ничем иным, как дорожными туннелями. Некоторые из них были цельными, некоторые полупрозрачными, напоминая приставленные друг к другу бесконечные желоба.
         Внутри желобов мелькали с огромной скоростью, словно пули в дуле ружья, ослепительные транспортные средства.
         «Что это? – не сдерживала свои восторги Маришка, - Что это с такой скоростью несется?»
         «Ты что не видишь? – подсказал ей студент – эстакады с желобами это шоссе, а светящиеся точки в них это автомобили будущего! Представляю, какого качества должны быть шины на колесах, чтобы выдерживать такую нагрузку!»
         «Зачем колеса?» - усмехнулся я, и как бы в подтверждение моих слов аэроскар опустился еще ниже, дав возможность более детального обзора. Машины будущего имели очень необычные формы, напоминая серебристые овалы с крыльями, соединенными в кольцо. Никакого намека на колеса.
         «Вы правы, - только и смог вымолвить пораженный Андрей, – но по какому же принципу эти черти передвигаются?»
         «Смотри, - пояснил ему, - все построено на магнитном принципе. Каждый туннель рассчитан на движение вперед или назад имеет только один ряд с пропускной способностью на единственный автомобиль. Магнитные генераторы с заданной программой регулируют скорость, выдерживают дистанцию, меняют полярность и выводят с одного ряда на другой.
         Таким образом, они обеспечивают синхронность движения и исключают возможность аварии. Наверное, даже водительские права не требуются. Супермашины на магнитной подвеске не соприкасаются с поверхностью туннеля. Они, скорее всего, сделаны из пластичного материала с заданной памятью формы. При повреждении такой материал самовосстанавливается».
         «А я-то думала, что в будущем построят летающие автомобили, - хмыкнула Маришка – зачем такие сложности?»
         «Невозможно предотвратить все случайности, - согласился я, - любая авария может привести к печальным последствиям и воздухе, но еще хуже, на земле. Потом, мало ли какому сумасшедшему придет в дурную голову что-то нехорошее.
         А летающий автомобиль это сильное оружие. Видишь, на всех летательных аппаратах вокруг нас алфавитные и цифровые знаки. Они, скорее всего, принадлежат только государственным службам. Таким как полиция, например, пожарным, скорой помощи».
         «А эта летающая тарелочка зачем? – указала рукой студентка на массивный объект, действительно напоминающий тарелку – и знаков на ней нет никаких».
         Я не нашелся что ответить, раздумывая, как подвести непонятного предназначения аппарат под мою теорию.
         «Эй, мальчики – бесцеремонно окликнула студентка безмолвных полицейских, - у вас что, уже установлены контакты с инопланетянами? Что это за штуковина?»
         Полицейские переглянулись и не удержались от дружного смеха:
         «Контакт с мусоросборником? Эта штуковина свой груз на кометы сваливает, только и всего. А вот с вами контакт установить это задача посложнее, чем с инопланетянами! Ты девочка просто издеваешься над нами, но ничего, вам всем скоро не до шуток будет».
         Аэроскар мягко опустился как в жерло вулкана, в центр огромного закругленного здания. Внизу находилась, располосованная квадратами, пустая площадка размером с футбольное поле.
         Нас уже поджидали несколько десятков людей в униформе. Действуя привычно и слаженно, они подхватили нас под руки и ни слова не говоря, повели внутрь здания.
         У меня не оставалось сомнений, что мы попали в центральное здание задержания нарушителей, или прямо в тюрьму. Решеток на окнах, правда, не увидел. Что немного успокоило, но и убежать отсюда при таком расположении здания невозможно. Однако подумал я, не похоже, чтобы здесь держали опасных преступников.
         Маришку четыре строгие женщины увели в одну сторону, видно в женское отделение, а меня с Андреем – в противоположную, в мужское.
         Там, ни о чем не спрашивая, заставили раздеться донага, побрызгали холодноватой, приятного запаха жидкостью и провели в душевую.
         После теплого душа дали переодеться в легкую, прилегающую к телу серую одежду, напоминающую спортивную форму.
         Детального обыска никто не устраивал, чего я больше всего опасался но, кажется, пронесло. Видно, все-таки не тюрьма. Затем пытались проверить на наличие айдисков, не полагаясь на показания задержавших нас полицейских. Долго пыхтели над нами, даже завели в узенькие камеры, просвечивающие сканером насквозь. Ничего похожего на таинственные айдиски не обнаружили, что, как я уже понял, являлось имплантируемым в человеческое тело компьютерным микрочипом идентификации личности, и еще бог знает чем.
         «Каким же образом вам удалось их вытащить? – в недоумении разводили руками служители закона, как мы вас теперь оформим?»
         То, что  в наших телах микрочипов никогда не было, почему-то никому в голову не приходило.
         Все же служители нашли выход из затруднительного положения, записав наши имена в комиэксы и проставив там кодовые обозначения. Поинтересовались и хронопроектором, различив его на сканерном экране. Не дрогнувшим голосом я заявил, что это старинные часы на цепочке.
         К счастью, его не тронули, удовлетворившись моим ответом и не посчитав приборчик чем-то опасным. Нам объяснили, что вскоре нашими персонами займутся компетентные органы, все выяснят и определят меру наказания за устранение айдисков.
         Я поинтересовался насчет адвоката.
         На меня уставились удивленные глаза:
         «Адвокат…нарушителям порядка из Внезоны?»
         Больше я не задавал излишних вопросов.
         Через пару часов, после всех неприятных процедур, мы с Андреем оказались в наглухо опечатанной камере, выглядевшей, как уютная двухкомнатная квартира.
         Через несколько дней мы вполне освоились в ней, быстро привыкнув к новой обстановке, хотя нервное напряжение не оставляло ни на секунду. Условия содержания в заключении были довольно сносными. Питание и напитки доставлялись каждое утро в небольших, легко раскрываемых контейнерах.
         Подавали даже чай с кофе, правда, вкус был очень непривычный. Как я узнал позже, эти напитки остались популярными у жителей Зоны, но резко возросли в цене, из-за уменьшения площадей чайных и кофейных плантаций.
         Искусственные заменители были дешевые, но многие люди предпочитали суррогату множество других напитков.
         В камере предоставлялись всевозможные удобства, включая крошечный комиэкс. Комиэкс был запрограммирован показывать только дешевые голографические передачи, рассчитанные на непритязательных зрителей, и спортивные соревнования.
         Поразительно, как изменился спорт, превратившись из профессионального в чисто любительские состязания и всевозможные конкурсы ума, творчества и красоты.
         Студенту особенно нравилась художественная гимнастика в невесомости прыжковые виды на луне, где спортсмены подскакивали как кузнечики, и тяжелая атлетика на Нептуне. Там тяжелоатлеты пыжились изо всех сил, подымая легкие на земле тяжести в несколько десятков килограмм.
         Единственное, что меня привлекло, это конкурсы ума и творчества, а Андрей не мог оторваться от женских конкурсов красоты. Участницы сначала демонстрировали свои пышные наряды и самые невероятные прически, затем выполняли по жребию различные задания, что тоже выглядело довольно забавно. Финальная же часть была наиболее интересной.
         Под разноцветными лучами необычайно красивой световой гаммы, переливающимися в такт вдохновения классической музыки, полностью обнаженные красавицы исполняли медленные танцы и гимнастические упражнения.
         Выглядело все очень красиво и торжественно. Во все века люди помешаны на красоте обнаженного тела, не составляло исключение и будущее.
         Не обходилось также и без курьезов. Одну участницу отстранили от соревнования за использование допинга. Хитренькая красотка слегка подкрасила губки, что категорически запрещалось правилами. Косметики на конкурсе не допускалось только натуральная красота.
         Но, несмотря на уют и все голографические развлечения, наше положение не настраивало на благодушный лад. Не представлял, какие сюрпризы нам готовила изменчивая судьба. Прошло уже две недели, но никто пока не беспокоил. Видно и в эти времена бюрократическая система слишком неповоротлива и громоздка.
         Между делом, в меру возможностей, изучал по передачам комиэкса, в какой мир мы перенеслись на машине времени, и что изменилось за почти полторы тысячи лет. А изменилось очень многое, хотя составил лишь отчасти объективную картину, внимательно анализируя доступные мне сведения.
         Прогресс цивилизации, знаменовавший собой бурное развитие технических возможностей во все сферах науки, продолжался и в последующих веках. Правда, уже не так стремительно. Культурная и межэтническая пропасть между народами, религиозный фанатизм и нетерпимость к другим вероисповеданиям, мелкие и крупные войны еще долго раздирали Землю, вовлекая в них все большее количество стран. Астрономических величин достигло и перенаселение планеты, при этом усугублялась нехватка натуральных ресурсов и усилилось загрязнение атмосферы.
         Применяемые в производстве химикаты нарушили естественный баланс биосферы, отравили почву и привели к катастрофическим последствиям. Потепление не способствовало повышению плодородия, значительную часть береговой зоны затопило.
         Политическая и экономическая нестабильность во многих странах приводила к кризису власти и к всеобщему хаосу. Обездоленные и голодные массы становились совершенно неуправляемыми и стихия гнева, подогреваемая лидерами псевдополитических группировок сначала третьего, а потом еще нового, четвертого, мира направлялась против развитых стран. А те сами, испытывая социальные и экономические проблемы, уже не стеснялись в средствах самозащиты.
         Конфликты лавинообразно нарастали с увеличением численности человечества. Несмотря на развитие технологии и покорение планет солнечной системы, прогресс цивилизации замедлился, затем остановился и покатился вспять. Начался обратный процесс. Регрессия.
         Истощались энергоресурсы, не хватало продуктов и воды. Города превратились в грязные забитые до предела людьми муравейники, где правил закон джунглей. Приходили в негодность дороги, разрушались дома, остовы машин забили все улицы. Для многих жителей бедных стран развалины стали единственным прибежищем.
         Развитые страны едва сдерживали человеческие потоки от набегов в свои государства целой системой ограничений.
         Но и там жизнь постоянно ухудшалась. Так продолжалось в течение двух веков, пока лидеры развитых стран не приняли решение образовать единое правительство Земли.
         Созданная новая мировая система управления выработала новые законы и распределила влияние власти на несколько конфедераций. Каждая конфедерация отвечала за порядок на установленной территории. Города разделились на Внутренние зоны, куда допускались самые лояльные и законопослушные граждане и Внешние зоны, куда загонялись все остальные.
         Также постепенно образовались и Внезоны, где находились переселенцы из бедных территорий. Только самые удачливые из них могли надеяться на допуск в богатые зоны. Переселенцы допускались во Внезоны тоже путем отбора, и конфедерациям такое положение вещей было весьма выгодно. Снималась напряженность в бедных территориях, восстановился порядок и всегда легче контролировать, таким образом,  ситуацию. Всем давался шанс на лучшую жизнь и Внезоны обеспечивали работой и терпимым прожиточным уровнем.
         Свободных стран не осталось. Все они были покорены превосходящими военными силами конфедераций и колонизированы. Их жители сначала протестовали, но, не видя выхода, подчинялись новым порядкам тем более, каждой народности давалось право проповедовать свою религию и развивать собственную культуру. Не говоря уже о материальной выгоде.
         Все формы управления и норм поведения находились под строжайшим контролем, и все протесты пресеклись самым жесточайшим образом. Кто мог, уезжал на поиски лучшей жизни во Внезоны, а оставшихся, в добровольно-принудительном порядке, заставляли работать.
         Началось восстановление городов и возрождение прогресса. На Земле впервые за много тысячелетий, выросли поколения, не знавшие, что такое война и борьба за независимость. Войны ушли в прошлое, а с ними террор голод и национальная вражда. Снизилась преступность. В Зонах ее практически не существовало.
         Виток человеческой цивилизации снова пошел вверх. Люди строили базы и поселения на планетах солнечной системы, осваивая их натуральные ресурсы, правда, в очень тяжелых условиях. Не забывали и родную планету.
         Появились небольшие городки на Антарктиде и даже подводные в океанах.
         Астронавты совершали межзвездные перелеты на ближайшие звезды, а несколько экспедиций послали и в более отдаленные пространства.
         Я видел, как провожали очередную экспедицию из трех звездолетов на далекую звезду Вегу. Один звездолет был основной другой вспомогательный, а третий аварийный. Каждый звездолет распределялся на три основных отсека, которые в случае необходимости могли вернуться на Землю. Каждый отсек имел по четыре спасательных капсулы. Так обеспечивалась безопасность полета.
         Таким же образом летали и самолеты  будущего. Они разделялись на четыре-пять запасных аварийных отсеков, хотя и были сверхнадежны. Правда, гигантов-аэробусов, самых удивительных конструкций, осталось немного. Изменились и аэропорты. Надземный и подземный геопорт. Геопорты соединялись между собой кольцевыми геомагнитубами. По ним передвигались геопоезда, достигая скорости свыше тысячи километров в час.
         Паспорта, документации, денежные знаки  и все остальные насущные атрибуты цивилизации заменили собой крошечные айдиски. Они имплантировались глубоко в ладонь ребенка при его рождении.
         Айдиски представляли собой уникальную миниатюрную компьютерную систему, хранили и постоянно обновляли всю информацию о своем обладателе. Они считывали исходные данные с помощью сканирующих устройств. Специальные локаторы могли обнаружить человека по его айдиску в любом месте.
         Вживлялись дополнительные айдиски и в другие части человеческого тела, дублируя оригинал и предназначаясь для разных целей.
         Причем, никто даже и не подозревал, сколько айдисков у кого вживлено и где именно они находятся. Вся эта информация, кроме самого главного айдиска в ладони, хранилась в строжайшей тайне. Но секретом не являлось, что Центральное Управление Защиты и Охраны Порядка могло послать парализующий импульс в любую секунду на того смельчака или преступника, кто решится на противоправные действия. Если нарушителя вычисляли, с ним не вступали в долгие переговоры. Мгновенный лучевой шок и нарушитель приходил в себя уже в полиции.
         Идеальным оружием против преступности это все же не стало, но значительно ее  снизило и облегчило действия защитников правопорядка. Полицейские не носили оружия, а пользовались лучевыми биосканерами. Эти маленькие приборы, размером с авторучку, испускали всепроникающий луч, который приводил в действие шоковый разряд айдиска, попадавшего в лучевое поле. Также на большие расстояния, посылался импульс по кодовому значению айдиска. Насколько эффектным было применение такого оружия, можно судить по тому, что шоковый импульс мог быть послан даже на другие планеты.
         Айдиски были надежны, долговечны и не требовали замены. Источник их энергии, рассчитанный на несколько столетий, я так и не смог выяснить.
         Вреда малютки организму не приносили, исключая вышеописанную ситуацию. Кроме информационных функций они следили за состоянием здоровья человека и реагировали на малейший сбой в работе органов тела.
         Лечащий врач принимал по радару сигнал, подробно описывающий развитие болезни и согласовывал с пациентом методы лечения. Обычно не больной обращался к доктору, а доктор сам назначал прием, вызывая ничего не подозревающего пациента.
         Микстуры, пилюли, уколы и лекарства, основанные на химических препаратах, почти все канули в небытие. Все это добро снижало сопротивление иммунной системы организма, а лечебный айдиск являл собой целую ферментную фабрику. Эта микроскопическая фабрика вырабатывала из клеток организма необходимые элементы. Причем выделяла в точных пропорциях нужную дозу без вредных примесей.
         Врач также мог вживить в больные места специальные айдиски и регулировал их передвижение и лечебное действие на голографическом дубликаторе анатомического разреза органа.
         Раковые образования, например, лечили не химиотерапией, а с помощью микровзрывов. Хирурги не облучали, а уничтожали зараженные клетки, оставляя нетронутыми здоровые. В основном, в тридцать пятом веке лечение сводилось к предотвращению болезней, а не борьбе с ними. В особо сложных случаях могли приживлять искусственные части тела, выращивать новые здоровые органы и зубы, при помощи клонирования изменять генетический код, пересаживать мозг, совершать еще множество чудес, которые даже затрудняюсь описать. Средняя продолжительность жизни, например, составляла 120-150 лет. А многие достигали даже более преклонного возраста.
         Жизнь во Внезонах отличалась гораздо более низким, если не сказать больше, технологическим и социальным уровнем. Власть держащие не считали нужным внедрять там новшества и строить дорогостоящие проекты. Временные лагерные города давно превратились в постоянные.
         Переселенцы не осмеливались протестовать, зная, что их в этом случае просто отправят назад в бедные конфедерации.
         А, по-моему, просто не представляли себе другой жизни. Разрешение перебраться в Зону на постоянное проживание воспринималось как выигрыш в лотерею, но допускались туда также в виде поощрения на работу по краткосрочным пропускам.
         Закон о чистоте атмосферы и природы, переход на новые источники энергии и средства передвижения почти исключили из обихода автомобили.
         Проблему передвижения в окрестностях Внезон разрешали с помощью конных повозок и велосипедов. Использовались электроавтомобили и мотоциклеты исключительно редко, но везде в районах Внезон пролегали скоростные магнитубы, то есть, общественный транспорт. На суперпоездах жители и совершали поездки на дальние расстояния.
         Фактически Внезоны представляли собой государства в государстве. Но с одной отличительной особенностью. Там проживали десятки миллиардов людей, и сделать условия проживания в них похожими на малочисленные Зоны, задача, прямо скажем, была нереалистическая.
         Желающих осваивать соседние планеты находилось очень немного. Да и с технической стороны переброс в космические пространства людских масс пока являлся трудновыполнимой задачей.
         С гораздо большим интересом наблюдал, как изменилась жизнь в городах Зоны. Безработицы там не существовало, каждый находил применение своим способностям. Чисты, красивые улицы, разделенные черно-белыми полосами, пролегали вдоль элегантных небоскребов. Черная полоса вела в одну сторону, белая – в противоположную. Никакой давки и столпотворения несмотря на большое количество людей. Правда, этому еще способствовало то, что исчезли шоссейные дороги. Проездные желоба ушли под землю или подымались над ней очень удачным архитектурным дизайном.
         Место бывших дорог заняли пешеходные улицы и парки.
         Долго не мог привыкнуть к виду городов без ужасающих дорожных пробок, шума и толкотни.
         Частный транспорт или магникар имели немногие. Он больше не являлся жизненной необходимостью. Магнитубы со скоростными суперпоездами,   транспортными аэроскарами являлись очень дешевыми и быстро покрывали многокилометровые дистанции.
         Можно было также нанять магникар или заказать аэроскар в сопровождении пилота. Существовало и магнитакси ведомое не шофером, а локационной диспетчерской службой.
         Изменились и магазины, хотя остались и мелкие частные лавочки, отдавая дань прошлому.
         Магазины будущего выглядели как гигантские луна-парки. Все в них двигалось, играло и пело, привлекая детей и взрослых. Смешные игрушки – роботы и кукольные красотки – андроиды встречали посетителей шутками и прибаутками, причем называя их по именам. Роботы не были назойливы и тут же отставали, переключаясь на новых покупателей. Продавцы отсутствовали также как и товары. Были выставлены только голографические образные экспонаты, и заказы делались с помощью айдисков. Работники магазинов тут же доставляли товары на дом, где укладывали их в специальные хранилища-ячейки, типа почтовых ящиков. Разумеется, все можно было заказать и по комиэксу, не покидая домашнего уюта. В более мелких магазинах, особенно продуктовых, товары отпускались напрямую, и посетитель мог воспользоваться услугами робота-носильщика.
         Роботехника достигла невиданных для моего времени высот, однако опасения по поводу того, что когда-то роботы вытеснят людей с главенствующего положения, явно не оправдались.
         Появились модульные дома с самыми оригинальными проектными замыслами. На искусственных островах создавались поселения, курортные зоны и промышленные объекты. Плавучие города дрейфовали в океанах.
         Конечно, я описываю все приблизительно, исходя из того, что видел по комиэксу, но достаточно близко к реальности. Выяснил также, почему такое недоумение вызвала Маришка у маленькой девочки и что именно она у студентки не обнаружила.
         А все объяснялось достаточно просто. Принятый несколько веков назад Закон о рождаемости обязал врачей при появлении на свет младенца женского пола имплантировать им без исключения айдиск - блокировку зачатия. При достижении детородного возраста девушки не могли забеременеть. На это требовалось получить разрешение в Центре Контроля Рождаемости. Только с одобрения этой организации разрешалась временная разблокировка. После родов снова блокировали и часто уже навсегда. Таким образом, уменьшалось население голубой планеты, и контролировалась рождаемость.
         Вначале женщины решительно протестовали вмешательству в их частную жизнь. Он не желали зависеть от воли мирового правительства и требовали, чтобы не их, а сильный пол подвергали такой унизительной процедуре. Но по медицинским соображениям, блокировку гораздо легче ставить именно женщинам. Возможно, были другие соображения, но все подробности мне не известны.
         В знак протеста представительницы прекрасной половины человечества делали себе татуировки на плече в виде цветочка. Чаще всего розы, тюльпаны, орхидеи, лилии или гвоздики, как символы женской святости.
         Мода прижилась, и лет через сто такие татуировки ставили уже всем новорожденным девочкам. В последствии даже вышел соответствующий закон. Будущие матери сами выбирали символ своим очкам. Крошечный цветочек на левом плече женщины, таким образом, стал обязательным и давал многие привилегии, как бы сглаживая суровость закона.
         Легко поэтому представить удивление маленькой Смокли, когда она не увидела татуировки на плече Маришки. Не трудно и предсказать, что произойдет дальше, когда нас начнут допрашивать. Особый интерес, конечно, вызовет не отсутствие айдисков, а присутствие хронопроектора. А вот развитие такой ситуации я допустить никак не мог.
         Нынешняя цивилизация не подходила для наших планов, и оставаться здесь более не имело никакого смысла. Только без Маришки никуда не двинешься. Я тщательно обдумывал все возможные варианты выхода из создавшегося положения, а время неумолимо поджимало.
         В любой день нас могли допросить, а неведение, что происходит с Маришкой, угнетало больше всего. Правда, мне удалось узнать, что она находится в соседнем, женском корпусе, и ее поместили в общее отделение.
         Мы тоже могли общаться с другими заключенными в специально огражденном дворике, куда всех выпускали днем на пару часов. Как правило, в этом центре задержания сидели за мелкие проступки или долго ожидали суда.
         Выяснил  и все, что касалось допросов. Проходили они очень просто. Допрашиваемого усыпляли, и в этом состоянии он отвечал на все вопросы. Контролировать себя обвиняемый не мог, и говорил только правду.
         В принципе, что-то похожее и следовало ожидать.
         Но как же добраться до студентки?
         Задача не имела легких решений. Я решил, что наиболее приемлемым вариантом было бы проникновение на женскую территорию. Если преодолеем, конечно, все заслоны на своем пути. А они состояли из всех мыслимых и немыслимых систем защиты, не считая самих охранников.
         Наше преимущество заключалось в отсутствии айдисков и, следовательно мы неуязвимы для импульсного оружия. Охрана малочисленна и довольно либеральна. Тут вероятно не предусмотрели такую ситуацию, что двое заключенных без айдисков могут оказать сопротивление.
         Иначе приняли бы все меры предосторожности. Нам представлялся единственный шанс, но вот только как им воспользоваться?
         Изучая все возможности, внимательно приглядывались с Андреем за служебным распорядком, вычисляли все вероятные пути в женский корпус и наблюдали за действием охраны.
         Удалось наладить дружеские отношения с одним легкомысленным служащим. Я потихоньку выведывал у него что и как. Малый бы не прочь поболтать, тем более что не подвергался слежке во время работы, как полицейские.
         «Вы знаете – благодушно поделился с нами охранник – вашу девушку без татуировки-меты через два дня отправят на допрос. А вас попозже, сначала с ней разберутся».
         «А мы не можем с ней встретиться, хоть на минуту?» - попытался выяснить я, стараясь унять нервную дрожь от такой новости.
         «Это исключено».
         «И нет никакого шанса?»
         «Даже не надейтесь. Вы совершили серьезные преступления. Неслыханное дело, чтобы из тела удалили все айдиски! Интересно, какую цель вы преследовали? Извините, конечно, за запрещенные вопросы».
         «Это сложно объяснить… а что последует после допроса?»
         «Это очевидно. Имплантируют все заново, и состоится суд».
         «А какое возможное наказание?»
         «Если сошлют лет на пять, на строительство новых марсианских космических баз, считайте, вам очень повезло».
         «А если не повезет?»
         «Хуже всего, если закинут на Плутон. Помните песню:
                Если вы романтик, летите на Плутон
                Все там экзотично, как сказочный сон.
         Рудники рыть, вот и вся экзотика. Ха. Ха. Ха!»
         «Медлить дальше нельзя, - поделился с Андреем печальной, но давно ожидаемой вестью, как только щелкнул запор в нашей камере – нужно действовать немедленно. Но как?»
         «А у меня тут одна идейка возникла – криво усмехнулся студент – но не думаю, чтобы вы одобрили…»
         «Выкладывай».
         Андрей по порядку изложил свой план, который иначе как безумным назвать невозможно.
         Я действительно его не одобрил но если не рискнуть…Да и какой оставался выбор!
         Назавтра, во время очередной прогулки мы отпросились пораньше положенного времени обратно в камеру. Нас сопровождал все тот же охранник, которого я начал снова засыпать вопросами, отвлекая его внимание.
         Путь лежал через контрольно-пропускной пункт мужского сектора, отделенного от женского длинным коридором.
         Бронированная массивная дверь с зарешеченным оконцем открывалась только тогда, когда охранник просовывал руку в узенькую щель сканирующего устройства.
         Как только мы оказались вне поля видимости остальных заключенных и приблизились к контрольно-пропускному пункту, Андрей чуть замешкался и слегка отстал, на мгновение оказавшись за спиной ничего не подозревающего молодого мужчины.
         Это мгновение дорого обошлось беспечному охраннику.
         Андрей с короткого маха двинул беднягу по затылку легкой гирей, взятой из спортзала.
         Охранник сильно дернулся, зашатался и захрипел, вскинув удивленный взор на студента. Никак не ожидал он коварного нападения.
         Андрей добавил, свалив служащего в беспамятстве на прорезиненный пол. Мы подтащили его к предохранительному сканеру идентификации личности и всунули туда безжизненную руку.
         Решеточная дверь мягко расступилась, открывая вход в ярко освещенный коридор. Андрей быстро переоделся, кое-как натянув на себя форму охранника, и затем мы помчались как ошалелые по изгибистому коридору к следующему контрольно-пропускному пункту, ведущему непосредственно в женское отделение.
         Я бежал впереди и, как только показались бронированные двери со сверхпрочными перегородками, студент сделал вид, что пытается меня остановить, и закричал хорошо выученную фразу, призывая о помощи.
         Два дюжих охранника, сидящих за перегородкой, бросились на подмогу своему сослуживцу, тут же раскрыв бронированную преграду. Они инстинктивно направили на меня лучевое оружие, которое, разумеется, в данном случае не сработало. Слегка опешив и не разобравшись, что к чему один из них получил мощный удар гирей по шее, а второй под дых. Пока они приходили в себя и вопили изо всех сил, мы еще по одному коридору стремительно достигли женского сектора.
         Как ураган несется, сметая все на своем пути, так и мы вихрем ворвались в женский прогулочный блок.
         Две оторопевшие женщины - охранницы яростно трясли лучевыми трубками, пытаясь свалить нас с ног шокирующим разрядом, а заключенные представительницы прекрасного пола удивленно разглядывали двух запыхавшихся мужчин.
         «Где Маришка? Где девушка без меты?» - ошеломленно заголосил я, не обнаружив среди женщин студентки.
         Только этого не хватало! Каждая секунда была дорога, а Маришка как сквозь землю провалилась!
         Пораженные нашим внезапным вторжением, заключенные женщины переговаривались между собой, в недоумении покачивая головами.
         «Я  хочу увидеть ее!» - внезапно заорал Андрей, отбиваясь от одной охранницы гирей, а вторая, откинув бесполезное оружие, вцепилась мне в волосы как разъяренная тигрица.
         «Я люблю ее! – продолжал причитать Андрей – нас хотят разлучить навсегда!»
         Наверное, чьи-то женские сердца были затронуты невиданным в пределах тюрьмы подвигом во имя любви. Так или иначе, несколько женщин подняли руки, указывая наверх.
         «Она на восьмом этаже!»
         Одна служащая упала на землю захлебываясь в крови из разбитых губ. А мою противницу Андрей ударил сзади по спине. Пальцы в моих волосах разжались, и женщина ничком повалилась рядом с напарницей.
         А к ним на подмогу уже спешила целая свора охранниц. Высокая девушка первой набросилась на студента, пытаясь сбить того с ног выученным приемом.
         Но разгоряченного и опытного бойца трудно уже был остановить. Он ловко перебросил молодку через бедро и хрястнул гирей по зубам другую. Это остановило на секунду-другую остальных. Зашвырнув в них гирю, Андрей побежал через прогулочную площадку по направлению к лестничной клетке.
         Я следовал за ним, чувствуя за своей спиной тяжелый топот ног охранниц и слыша их визгливые крики с приказом остановиться, неприятно режущие слух.
         У лестницы Андрей пропустил меня вперед, и мы помчались наверх по этажам. Студент кидал в следовавших по пятам охранниц мусорные баки и все, что попадалось под руки.
         Просто чудом мы добрались до восьмого этажа, где нас уже поджидала еще одна охранница. К счастью, она оказалась толстой и неповоротливой, и только истерически оглашала холл безумным криком, сжимая в дрожащей руке лучевое оружие:
         «Вот они, вот они! Ой…ей…ей, они здесь!»
         «Мы знаем, где они! – вопили ей в ответ преследовавшие нас женщины,– хватай их!»
         Получив звонкий щелчок по лбу от Андрея, толстуха испуганно заверещала:
         «Он меня ударил!»
         Студент с силой толкнул ее в лестничный пролет, и пышка покатилась по ступенькам вниз, сбивая с ног, как шар кегли, своих напарниц и визжа, как резаный поросенок.
         Образовавшаяся свалка среди охранниц дала нам несколько свободных минут.
         «Где Маришка? Где?»
         Несколько заключенных женщин сгрудились вокруг нас, пытаясь понять, что происходит.
         «Она на другом конце! – наконец выкрикнула одна из них и распахнула окно, -  вон она!»
         Действительно, на восьмом этаже, но на противоположной стороне здания из одного окна, высунувшись по пояс, Маришка призывно махала нам рукой:
         «Профессор! Андрей! Я здесь!»
         «Вы до нее не доберетесь, - с печальным оттенком в голосе произнесла одна пожилая женщины – это сектор для опасных преступниц. Там четыре особые преграды».
         Ее слова прозвучали как смертный приговор, а охранницы снова бросились на нас, направляя свое оружие на стоявших рядом с нами женщин.
         Двое из них упали и забились в конвульсиях, выпуская из широко раскрытых ртов кровавые пузыри. Другие прижались к стене или уткнулись по углам.
         Андрей вдруг перегнулся через подоконник и, свесившись вниз, встал на узенький карниз, огибающий вкруговую все здание тюрьмы.
         «Профессор! – схватил он мен яза локоть, - я придержу их, быстрей!»
         Я последовал за ним, повинуясь инстинкту самосохранения и пересиливая свой отчаянный страх.
          Студент сделал несколько шажков, освобождая мне место. Встав на карниз шириной в ступню, тоже шагнул вслед за храбрым юношей.
         Замкнутое четырехугольное здание напоминало глубокий колодец. Между нами и Маришкой зияла пропасть в восемь этажей глубины и метров в тридцать ширины.
         Непреодолимое препятствие. А рука одной охранницы ухватила меня за воротник, пытаясь подтянуть к себе. Я боялся пошевельнуться, чтобы не свалиться вниз. Андрей вернулся ко мне и, придерживаясь руками за стену, наклонился и укусил женский кулачок.
         Кулачок дернулся и исчез, а мы мгновенно продвинулись вдоль по карнизу, став недосягаемыми. Окон на пути, кроме того, где находилась Маришка, больше не было. Так же, как и хоть какого-то выступа для упора. Только голые стены.
         Андрей крепко сжал мою ладонь и приказал: «Следуйте за мной только не смотрите вниз. Мы перейдем к Маришке».
         Я включил хронопоектор, и сделал еще несколько шагов за отважным юношей, пытаясь унять охвативший меня ужас. И не смог. Карниз вел через угол здания, который мне было не по силам преодолеть.
         Осознав эту тягостную истину,  мои ступни словно примерзли, а лоб покрылся холодной испариной.
         Никогда не испытывал прежде такого жуткого страха, парализующего волю и все чувства. Высота захлестнула сознание, а бетонная площадка внизу неудержимо тянула к себе. Я судорожно сжимал руку студента, а другой рукой безнадежно шарил по гладкой поверхности стены.
         Сердце бешено пульсировало, а веки закрывались сами собой. Голова сильно кружилась, и раскрыть глаза значило немедленно рухнуть наземь, увлекая за собой и парня.
         «Не могу, не могу», - шептали мои губы, а самообладание безвольно уносилось прочь. Сконцентрировал свое внимание только на удержание равновесия.
         «Все, - промелькнуло в мозгу яркой вспышкой.- Теперь действительно конец! Падаю!»
         Здание женского сектора охватила зловещая тишина. И охранницы, и заключенные замерли в ожидании трагической развязки. Никто не мо нам помочь.
         Андрей больше не уговаривал меня. Он понял мое состояние, и то, что не ступлю дальше ни шага. Мы стояли на карнизе, ухватившись за руки, которые могла разжать только смерть.
         Вдруг тишина взорвалась многоголосьем криков, тут же снова смолкнувших.
         «Спокойно, профессор, - подбодрил меня Андрей, все нормально, только, пожалуйста, потерпите немного. Настройте ваш прибор и следите за сигналом».
         Уверенный голос студента придал мне силы открыть глаза. Кинул взгляд на хронопроектор. Зеленый огонек приветливо подмигивал, разрешая вход в туннельное пространство.
         Если бы Маришка появилась рядом! Сделал еще  одно усилие, повернув голову в сторону Андрея и вдруг…
         В метрах десяти от нас, по карнизу очень медленно передвигалась какая-то девушка в тюремном одеянии. В первое мгновение я даже не понял, кто она. Затем безудержная радость нахлынула на меня горячей волной.
         «Маришка!»
         Увидев мое замешательство, она решилась сама выбраться на карниз и двинуться нам навстречу.
         Какая молодчина!
         Не знаю, как, но решительная девчонка сумела преодолеть опасный угол поворота. Теперь нас разделяло совсем короткое расстояние.
         Побледневшие женские лица, высунувшиеся изо всех окон тюрьмы, пронзали своими напряженными взглядами и следили за каждым нашим движением.
         Невероятная и фантастическая драма развертывалась на их глазах. Им виднелось лучше, чем мне, как двое влюбленных молодых людей очень медленно и крайне осторожно, но приближаются друг к другу.
         Шаг, еще шаг, остановка, маленькая передышка, снова шаг. Все больше и больше студентка сокращала дистанцию. Сначала она слегка коснулась своими пальчиками пальцев Андрея. Еще шаг…их ладони в крепком замке.
         Наша неразлучная тройка снова вместе!
         Стряхнул с себя остатки оцепенения вместе с предательским малодушием.
         «Приготовиться, - скомандовал я, - по счету три».
         «Не прыгайте!» - раздался гул голосов, словно проснулся потревоженный вулкан.
         «Раз! Два! Три!»
         «Стойте! Не…» - все оборвалось в темном облаке, мгновенно поглотившем нас.
         
                Глава восьмая
                В далеком будущем
         Дата входа: 3423 год нашей эры, 5 октября.
         Расстояние: 1.295.819, 16 августа.
         Место: Франция, район Восточной Бургундии.
         «Профессор! Вы в порядке?» - откуда-то издалека донесся участливый голос Маришки.
         Я почувствовал легкие хлопки по плечу и щекам.
         «Оставь его, пусть придет в себя», - уже четче различил слова Андрея.
         Затуманенное сознание медленно возвращалось в мое обессиленное и измученное тело, пережившее тяжелейшее испытание. Осторожно повернулся на спину  и открыл налившиеся свинцом, непослушные веки. Из проступившей бледно-багровой дымки, как из призрачного видения, начали появляться встревоженные очертания лиц студентов.
         «Очнулись, Тимофей Трофимович?»
         «Где мы?»
         «Это у вас надо спросить!»
         «Да, действительно, извините, Мариша, ты просто чудо. Андрей, я восхищен…»
         «Ладно, забыли, профессор, сейчас другая проблема».
         Оглянувшись вокруг, с трудом поверил увиденному. Мы находились на очень странной пружинистой поверхности зеленовато-изумрудного цвета, чем-то похожей на упругую резину. Мельчайшие бугристые квадратики резины отдаленно напоминали чешую земноводных пресмыкающихся. Нежный свет разливался от них со всех сторон, мягко освещая колоссальную, замкнутую по окружности сферу, непонятного предназначения.
         Насколько хватало взгляда, сфера впереди простиралась в бесконечность. Та же картина наблюдалась и с другой стороны. Высота ее составляла не менее ста метров, а возможно и больше. Что касается длины…
         «Мы в гигантском туннеле, - определил Андрей – без конца и края».
         Подсчитав дату на хронопроекторе, я только присвистнул от изумления:
         «Можете ничему не удивляться, ребята, мы в далеком будущем».
         «А именно?»
         «Свыше миллиона двухсот девяноста пяти тысяч лет с хвостиком».
         «А хвостик сколько?» - поинтересовалась девушка.
         «Более восьмисот лет. Вот, что значит, в спешке настраивать машину времени».
         «Вот это да! – перебил меня студент, начав скрести себя в затылке. – Не представляю, что могло случиться с человечеством за столько времени. Просто не хватает воображения!»
         «Мне тоже не хватает – согласилась с таким мнением его подружка, - но еще больше не представляю, как мы выберемся отсюда».
         Громко охнув, я приподнялся на гудевшие от непомерной усталости ноги и, постаравшись отвлечься от неприятных воспоминаний, начал анализировать нынешнюю ситуацию.
         «Значит так. По все видимости, это туннель».
         «Мы это уже поняли, - заметили студенты, - непонятно только, в какую сторону двигаться?»
         «В сторону выхода, разумеется».
         «А где выход?»
         «Где-то должен быть».
         «По-моему, лучше всего идти назад, ко входу, - указала рукой направление Маришка. – Может, он расположен ближе».
         «Ближе к чему? – не понял студент. – Откуда мы знаем, где вход, а где выход и сколько же придется топать?»
         «А что ты предлагаешь? – недоуменно произнесла девушка, - сидеть в этом туннелище и ждать у моря погоды?»
         Я сосредоточенно собрался с мыслями, пытаясь внести логическое предположение. Возможно, от нег сейчас зависела наша жизнь. Вероятнее всего, туннель растягивался на многие километры, которые нам и предстояло преодолеть.
         Внезапно яркая вспышка  прорезала огненную черту высоко под сводами туннеля и мгновенно исчезла. Не успели мы и рта раскрыть, как последовала вторая вспышка.
         «Что это?» - изумилась Маришка.
         «Ясное дело, пролетел кто-то – подсказал студент – быстро и бесшумно».
         «Зачем же летать по туннелям – не унималась любознательная девушка. – В небе разве места мало? За столько лет научились, думаю безопасным полетам? И интересно, почему они летают только в одну сторону и что-то их слишком маловато, если мы попали…»
         «Так это же очевидно…, - перебил ее парень, - мы  в одностороннем транспортном туннеле, где-то есть подобные и в противоположном направлении. Представляю, сколько всего тут понастроили, если такие громадины отгрохали. Наверное, имеют свои соображения. А ты что пробки ожидала увидеть? Обожди, еще не того насмотришься!»
         Однако прошло свыше трех часов, а других летательных объектов не наблюдалось. Мы отдыхали, набираясь сил перед дальней дорогой, и у меня возникли некоторые теории, с которыми я не преминул поделиться со своими учениками.
         «Вы обратили внимание, как эти…, допустим, назову их авиетками, пролетели, чуть не загибаясь, по спирали к верху на горизонте поля видимости?»
         «И о чем это говорит?»
         «О том, что туннель пролегает по наклонной плоскости».
         «Что-то непохоже».
         «Потому что угол наклона небольшой и чем он меньше, тем длиннее может оказаться протяженность линии. Если знать два исходных параметра, можно вычислить третий. В данном случае третий параметр это расстояние. Следуя законам геометрии о линейной зависимости…»
         «А нельзя ли обойтись без математических расчетов? Приблизительно, о каком расстоянии идет речь, если можно его определить?»
         «Примерно можно, но не хочется вас огорчать, друзья мои».
         «Профессор!»
         «Ну, хорошо. Десятки километров в любом направлении. И то, в лучшем случае».
         «А в худшем?»
         «Давайте не думать об этом. Кроме того, я не считаю, что мы находимся в транспортном туннеле. Если за три часа всего две авиетки пролетели, значит и вывод соответственный напрашивается».
         «Какой же вывод?» - затаили дыхание студенты.
         «Скорее всего, туннель ведет вглубь земли и является воздушной трассой…»
         «К подземным городам!» - возбужденно внесла свою идею догадливая девушка.
         «Не совсем справедливое предположение. Подземные города имел бы более интенсивное движение. Очевидно, это подземные комплексы баз».
         «Каково же их предназначение?»
         «Вот на этот вопрос я ответа не имею, но возможно для промышленных целей».
         «Или военных?»
         «Надеюсь, что нет, но это не столь важно сейчас выяснять, важно то, что я определил, в какую сторону мы сейчас направимся».
         «А не лучше ли было построить подземные лифты? – попытался оспорить мои утверждения Андрей, - какой смысл…»
         «А если очень большая глубина и множество баз? – не дал ему закончить мысль, - туннели гораздо прочнее и надежнее».
         «Значит, есть и множество разветвлений в этой туннельной системе?» - продолжал размышлять студент.
         «Несомненно».
         «О чем спор? – вмешалась Маришка, - что вы решили, профессор?»
         «Чутье подсказывает мне, что идти следует в направлении выхода, за этими летательными аппаратами. Возражения есть?»
         Возражений не нашлось, и начался наш длительный исход из этого колоссальнейшего сооружения.
         Неизвестно, что ожидало нас в   непостижимом для современного человека мире сверх цивилизации. Такую невероятную отдаленность в будущие века совершенно невозможно осознать, так же, как и то, что достигло человечество за такой долгий период времени. Какая картина откроется нашим глазам, если, конечно, выйдем к свету в конце супер туннеля? Изнурительный часы тянулись один за другим. Часто останавливались для передышки и снова шли. Тягучий воздух ощущался каким-то особенным, наполненным ни с чем не сравнимым запахом. Глаза слезились, а к горлу подступала тошнота.
         Прошло двенадцать часов, за которые мы в лучшем случае продвинулись километров на двадцать пять – тридцать. Возможно, только малый отрезок нашего пути, а наши физические возможности уже подошли к концу. О пище и воде мечтать не приходилось, и, естественно помышлять о следующем таком переходе не следовало.
         За это время над нами пролетело еще несколько светящихся объектов. Студенты очень надеялись, что оттуда нас заметят, но пришлось их разочаровать: при такой скорости полета это сделать невозможно. Наверняка, у людей будущего есть и специальные радарные устройства, при помощи которых они бы нас обнаружили, но глупо рассчитывать, что нас тут ждут. Никто не догадывается о нашем прибытии, и, следовательно, спасения ожидать не от кого.
         Мы устроились на очередной привал, и заснули в полном изнеможении. Не хотелось даже думать о дальнейшем развитии событий и о том, как несправедливо иногда распоряжается судьба. Отправиться в далекое будущее, чтобы бессмысленно погибнуть, как в замурованном склепе.
         Проснулся я от пронзительного визга Маришки. Она скакала как зайчик-попрыгунчик, что-то лихорадочно стряхивая себя.
         «В чем дело?» - озадаченно спросил я, осматриваясь по сторонам. Но ничего вроде не происходило вокруг.
         «Мышка! Мышка! Фу противная! – негодовала студентка – она ползала по мне, дрянь такая!»
         «Не мышка, а обыкновенная крыса, - поправил Андрей, - и не ползала, а просто вынюхивала что-то поблизости. Ты ее спросонья заметила и испугалась».
         «Не испугалась, мне отвратительны эти гадкие грызуны, а ты не мог отогнать ее?»
         «А что плохого она мне сделала?»
         «Хватит пререкаться – прикрикнул на ребят. Сон мгновенно слетел с меня. – Куда убежала крыса?»
         «Вон туда, - показал рукой студент вдоль туннеля, - в том же направлении, куда мы шли. Она юркнула в какую-то щель».
         Мое сердце бешено заколотилось, и вновь забрезжила надежда, рассекая туман безысходности.
         «Если здесь бегают крысы, значит, должен быть где-то поблизости вход или отверстия, ведущие на поверхность», - выкрикнул студентам.
         «Но мы же не мышки профессор, - закапризничала Маришка, - и в жизни я не полезу ни в какую щель!»
         «Идемте, - уверено подгонял я ребят, - нужно определить, каким образом здесь оказалась крыса».
         Нам не пришлось долго искать, метров сорок нас отделяло от узкого черного входа. Наподобие вентиляционной шахты или трубы, вделанной в стенку туннеля. Рядом находились еще несколько шахт поменьше, только отсюда и могла выбраться крыса. Легкий ветерок, выходящий из трубопроводов, приятно щекотал ноздри, обдувая прохладой лицо.
         «Это вентиляция, - предположил я, - или очиститель воздуха».
         «Похоже на жесткий пластик, - пощупал рукой студент отверстие у входа и заглянул внутрь, - крепления какие-то есть, можно за них уцепиться».
         «Труба ведет наверх, - облегчено вздохнула Маришка, но какой она длины и где гарантия, что у выхода не окажется решетки? Крыса-то пролезла, а вот мы…»
         «Разумно рассуждаешь, - похвалил я, - но если крыса проделала такой путь, то шахты не может быть очень длинной. Иначе ей нет смысла так далеко забираться. А насчет решетки…здесь ее нет, наверное, и у выхода нет. В любом случае…мы же не будем сидеть и гадать. Если есть хоть один шанс, нужно им воспользоваться.
         Ширина трубы составляла около метра, что вполне достаточно, чтобы в нее поместиться на четвереньки человеку средней комплекции. Мы начали продвижение наверх в полной темноте, цепляясь за шарообразные выпуклости. Таких вентиляционных шахт должно быть множество по всей туннельной системе и, если они располагались на таком значительном расстоянии друг от друга, то я сильно заблуждался насчет протяженности туннеля. Это уже не сотни,  а тысячи километров.
         Не смог удержаться, чтобы не поделиться своими наблюдениями со студентами, за которыми едва поспевал.
         Спереди передвигался Андрей, в середине Маришка, а позади я, обдирая себе в кровь колени, и чертыхаясь, как последний сапожник.
         «Они прорыли себе норы к центру Земли! – воскликнула Маришка, - а может, наверху мы встретим уже не людей, а каких-то страшилищ?»
         «Не думаю, - рассмеялся я над таким наивным домыслом, - эволюция это процесс долгий. Что такое миллион лет на шкале измерения вселенной? Всего лишь один миг».
         «Не знаю, - печально вздохнула девушка, - на моей шкале измерений и день без еды много. Есть хочется…»
         «А мне пить», - добавил студент.
         Мы замолчали. Усталость сковывала руки и ноги, и, несмотря на частые остановки, спина разрывалась от ноющей боли, а все тело покрылось кровоточащими ссадинами.
         Впереди зияла  чернота, а продвижение становилось все более и более наклонным. Это обстоятельство ободряло и придавало дополнительную энергию. Несомненно, мы уже находились близко от выхода.
         Не знаю, сколько продолжалась эта мучительная пытка. Н следил за временем. Часов пять, шесть, семь или больше. В трубе имелось много отверстий, куда действительно могла проскочить только мышь.
         Шахта разделялась на другие более мелкие ответвления, напоминая сетчатое строение. Этим достигалась ее прочность, и какие инженерные возможности…
         «Свет! – прервал мои мысли восторженный вопль Андрея, - Я вижу свет!»
         Последние усилия казались бесконечно долгими. Мы уже почти как по вертикальной лестнице карабкались наверх, пока, наконец, еще через час не добрались до выхода на небольшую площадку. Мы находились на квадратном возвышении, в середине которого выступали изгибом восемь выходных отверстий трубопровода. Площадка служила окончанием эллипсообразного строения. Оно уходило под землю,  в полукилометре от нас выступала его вторая часть, идентичная нашей и соединенная с первой узким переходным мостом без признаков перил. Где-то очень далеко, теряясь в дымке вечернего заката, виднелось подобное сооружении.
         Перед нашим взором предстало бескрайнее поле  с редкой растительностью, уходящее за линию горизонта. Вдали виднелись несколько серебристых сферических строений, метров до полусотни высотой.
         Из них, как лучи от солнца, расходились длинные полукруглые купола светло-зеленого цвета.
         Высоко в небе, сквозь кучевые облака изредка мелькали светящиеся точки и замирали в неподвижности многочисленные шарообразные объекты. Они поблескивали пульсирующими снопами света на заходящем солнце, и, казалось, были прибиты к небу как гвозди с золотыми шляпками. Я прикинул на глазок и подсчитал, что диаметр каждого шара составлял не менее километра, и они висели над землей на расстоянии свыше десяти километров. Не оставляло никакого сомнения, что их поддерживали в атмосфере Земли антигравитационные реакторы и многие шары не были видимы из-за еще большей отдаленности.
         Пристально вглядываясь вдаль, я старался увидеть, есть ли люди вблизи сфер, и размышлял, как привлечь их внимание, если их увижу. Людей,  сожалению около таинственных сфер не заметил, так же, как и какой-либо жизнедеятельности.
         «Что-то непонятно, - перебила мои мысли Маришка, растирая себе затекшую спину, - везде пусто, какие-то шары на земле и в небе, все высоко летают и не думают опуститься, чтобы забрать нас отсюда».
         «А как мы спустимся вниз? – задумчиво произнес Андрей, суетливо прохаживаясь по площадке, - до земли метров двадцать. Не спрыгнешь».
         «Вода! – воскликнула студентка, - видите, там за деревьями речушка протекает. Хоть бы напиться».
         «Сначала нужно спуститься, - снова повторил Андрей и обратился ко мне, - что будем делать?»
         «Непростая ситуация»,  - определил я наше невеселое положение.
         «Может закричать, - предложила девушка,  и, не дожидаясь нашего согласия, замахала руками и резво запрыгала по площадке – Эге-ге-гей…кто-нибудь, помогите! Сколько вас можно ждать!»
         «Бесполезно, - пожал плечами студент, - никто не заметит. Ну, ничего, сами выпутаемся».
         С этими словами он вытащил из кармана своей курточки заостренную железную пластинку, служившую когда-то дискетой для комиэкса.
         «Вот, - усмехнулся он, - подобрал во дворе тюрьмы на всякий случай. Так и знал, что пригодится».
         «Ну и что ты намереваешься с ней сделать? – недоверчиво спросила Маришка и натужено закашлялась, - что-то запершило в горле воздух здесь какой-то странный».
         «Да, воздух спертый, - подтвердил я, - тяжело дышать, как в закрытом помещении, возможно…»
         «Потом будем думать, - Андрей быстро скинул с себя и куртку и брюки. Оставшись в одном нижнем белье, - что вы смотрите, раздевайтесь».
         Мы последовали его примеру, разоблачившись от тюремных роб. Их материал оказался дольно прочным, и мы больше четырех часов промучились, пока не разрезали ткань на полосы, соорудив из них жалкое подобие веревки.
         Закончили работу поздней ночью, под мерцающий свет искусственных шаров. Они выглядели как огромные звезды и образовывали собой формацию непонятных знаков.
         Я их насчитал свыше сотни. Дальше все сливалось воедино с созвездиями. Несомненно, в шарах обитали люди, как в гигантских космических станциях. Переселились ли туда все, или еще кто-то  остался на Земле, ответа я не знал.
         К утру, немного отоспавшись, мы начали рискованный спуск, закрепив обрывки ткани за одно из укреплений трубы.
         Веревки до поверхности не хватало метров на пять, но это лучшее ,что мы смогли сделать.
         Первой спустилась Маришка, как самая легкая и проворная. Она ловко спрыгнула с конца веревки, перевернувшись кувырком. Затем подстраховала Андрея, когда он спустился вторым. Настала и моя очередь.
         Я едва удерживался за узлы, так ослабли руки,  и кое-как помогал себе ногами.
         Веревка предательски раскачивалась, как маятник и, повиснув на последнем узле, я долго выжидал подходящего момента для прыжка, не будучи уверенным, что попаду в руки студентов. А они мельтешили внизу и подбадривали криками: «Прыгайте, профессор, не бойтесь!»
         Что-то наверху треснуло, один из обрывков разорвался и я, так и держась за узел, громыхнулся прямо на ребят. Они меня подхватили и смягчили удар, сами рухнув на землю под моей тяжестью. Впрочем, все обошлось без серьезных ушибов.
         Тотчас же направились к речушке, подмечая по дороге множество изменений в природе за прошедший миллион лет. Я тщательно анализировал увиденное.
         Непривычная, даже летом жара и влажность в средней части Европы, отдаленной от морского побережья и крупных озер. Слишком сухая и каменистая почва красноватого оттенка, и крайне редкая растительность. Похоже на знойную африканскую саванну, а не на европейское зеленое плодородье. Деревья повысыхали и уменьшились в размерах, а кора на них крошилась облезлыми кусками. Не слышно переливчатой трели цикад, веселого щебетанья птиц и вообще не единого звука, все вымерло как в безмолвной пустыне. Только снующие стайки худосочных крыс бегали вокруг, и где-то надрывно каркало воронье.
         «Понятно, почему эти серые забираются так глубоко», - подчеркнул Андрей то, что не составляло особого труда догадаться.
         «Как и мы…ищем пищу,  ответила студентка и, не сдержавшись, чертыхнулась, - ну что это такое? Куда мы попали? И это называется миллион лет после нашей эры? Что за ерунда?»
         «Экологическое равновесие нарушено, - принялся я объяснять, - технология и химизация принесли свои зловещие плоды. Натуральные ресурсы истощены, а почва оказалась малопригодной для растительности.
         Атмосфера загрязнена, а деревьев слишком мало, чтобы поглощать углекислый газ и выделять кислород. Поэтому и воздух такой тяжелый. Нужны искусственные очистители, чтобы им дышать. Планета гибнет. Немудрено, что цивилизация переместилась в заоблачные вершины. Я полагаю, что это лишь промежуточный этап на пути полного переселения на другие планеты. Вообще, возможно, что колонизация более подходящих для жизни планет уже давно началась. На земле осталась только незначительная часть человечества».
         «И они живут в этих шарах?»
         «Где же им еще жить?»
         «Это их города и страны?»
         «Что-то похожее. Более упорядоченное общество не нуждается в странах так же, как и в бесконечном накоплении материальных благ. Политическая обособленность, финансовая система, все осталось в далеком прошлом, как и…»
         «То есть, вы хотите сказать, что деньги отмерли как пережиток темных веков, а каким образом…»
         «Только низшие стадии цивилизации предполагают неравномерное распределение богатства, а на более высоком уровне на первый план выступают совершенно другие идеалы…»
         «Как уничтожение своей планеты, например, а потом других?»
         «Люди потеряли чувство принадлежности к ней и более не ответственны за Землю. Для нас она Матушка, а для них вся Вселенная край родной».
         Студенты задрали голову кверху, внимательно прислушиваясь к моим словам и разглядывая в темно-синем небе загадочные шары.
         «Даже небо изменилось и облака какие-то желтые.  А что же за туннели под землей? Что там внизу скрывается?»
         «Насколько я понял, люди будущего используют центр земли как неиссякаемый источник  энергии. Мне представляется наиболее разумным именно там строительство антигравитационных реакторов. Эта циклопическая сила и поддерживает шары в воздухе».
         «А сферы зачем?»
         «Временное место пребывания или малочисленные поселения, своего рода станции».
         «А где же люди в них?»
         «Кто знает, что там происходит. Это лишь мои догадки».
         Мы подошли к маленькой речке метра два-три в ширину. Вдоль ее берегов тянулись заросли черных мхов. От них отдавало резким запахом прогнивших овощей. Речка, казалось, застыла в неподвижности как застойный мутный водоем. 
         «Я бы не советовал…», – попытался удержать неразумных учеников, но те быстро кинулись в воду, принялись плескаться в ней и жадно пить большими глотками.
         Не прошло и минуты как они захрипели в безудержных судорогах рвоты, изрыгая воду из желудков. Насилу откачал их от острого отравления.
         Полдня ребята приходили в себя, проклиная все на свете. Около речки еще росли какие-то ягоды, отдававшие невыносимой вонью. К ним мы уже не посмели прикоснуться. Вскоре подлетели несколько полуживых воронят, настойчиво каркая. Видно, кто-то из людей их когда-то прикармливал. Нам же нечем их было угостить. У самих подводили животы.
         Пить хотелось отчаянно, до рези в горле и до помутнения разума. Из листочков я соорудил зеленый кувшинчик, и капля за каплей процеживал туда через майку загрязненную влагу. Так, преодолевая тошноту, потихоньку пили немного очищенную воду.
         Преодолев значительное расстояние, к закату солнца подошли к ближайшей сфере. Она, так же, как и расходящиеся во все стороны от нее купола была абсолютно непроницаема. Точно как безжизненный памятник технологического величия.
         Мы могли только любоваться ее изумительно гладким и теплым на ощупь материалом и неповторимыми архитектурными формами. Ни малейшей видимости дверных проемов или каких-то входных отверстий.
         Скорее всего, вход находился наверху, открывая доступ летательным аппаратам. Очевидно, люди бывали там относительно редко, и истинное предназначение сфер мне так и осталось неизвестно. До самой ночи мы простояли у этой удивительной постройки, надеясь, что кто-то выглянет оттуда, или пролетит мимо. К другим сооружениям решили уже не ходить. Бессмысленно, да и сил уже не оставалось.
         Всю ночь промучились на жесткой земле в терзающих душу сомнениях.
         Неужели нас никто не заметит!
         Впрочем, я сильно заблуждался на этот счет. Полчища омерзительных крыс, сверкая голодными глазками, расположились недалеко от места нашей ночевки.
         Они злобно попискивали, но напасть на трех людей не осмеливались. Я отогнал наглую свору палками и камнями, но всю ночь пришлось бодрствовать, пока студенты спали.
         Поверхность сферы излучала оранжевый свет и нежно освещала окружающую ее окрестность. Светились и другие сферы, как далекие маяки в ночном океанском просторе.
         Не предназначены ли они для ночной навигации летательных аппаратов, тем более что излучение каждой сферы было различным по своим цветовым оттенкам?
         Что находится внутри них?
         Лишь под утро уснул, так и не выстроив никаких реалистических теорий.
         Весь последующий день, снова и снова обсуждали, как же нам привлечь внимание недосягаемой цивилизации будущего.
         Что только не пробовали!
         Кричали, стучали по куполам палками, вычерчивали на земле огромнее геометрические знаки, чтобы нас заметили сверху. Все напрасно. Положение становилось смертельно опасным. От жары нет спасения, вода не питьевая, пищи нет вообще, хоть крыс лови, если ни нас прежде не сожрут.
         Наши мучения становились неописуемы. Теряя с каждым часом остатки надежды, мы находились на грани полного отчаяния. Осознав бесполезность всех усилий, и изнемогая от усталости, мы, ничком повалившись на землю, укрылись в тени двух стоящих рядом деревьев.
         Прошло больше двух часов в тягостном молчании, как вдруг неожиданно, где-то в километре от нас, позади сферы, промелькнула юркая тень. Успел заметить летающий объект яйцевидной формы и темноватой окраски. Не укрылся сей факт и от внимания студентов. Они вскочили на ноги с восторженным энтузиазмом: «Люди! Наконец-то!»
         Сердце гулко застучало в груди, и мы из последних сил направились к месту посадки яйцеобразного аппарата.
         Он стоял за пригорком на двух широких, по-видимому, раздвижных подставках и был приплюснут спереди, поражая своим необычным видом. Небольшого размера, как крупный автомобиль аппарат прикрывал две человеческие фигуры. Фигуры занимались чем-то важным и не обращали ни на что внимания.
         Соблюдая разумную предосторожность, мы залегли в кустах и принялись наблюдать за людьми из далекого будущего.
         Они выглядели совсем молоденькими. Парнишка и девушка не старше шестнадцати лет.
         Слегка обтягивающие комбинезоны бежевого цвета с широкими камзолами на груди, выделяли грациозные и атлетические фигуры. Комбинезон переходил в изящную обувь на мелких зазубренных подошвах.
         Молодые стояли на коленях лицами друг к другу и держались за руки. Они терлись щекой о щеку, прикасались губами к шее и плавно раскачивались. Пышные светлые волосы кучерявыми локонами ниспадали с их плеч. Похожие на мраморные статуи очертания овала лиц выражали смущение и застенчивость.
         Юные ребята, высокие и статные, словно воплощали собой давнюю мечту футуристов об идеальном человеке, но, затрудняясь ответить, можно их считать красивыми или нет.
         Другие. Вот более подходящее слово. Совершенно отличный от наших современников генетический тип, выпестованный в результате многолетнего отбора поколений.
         Очевидно влюбленная парочка, оторвавшись от своих дел, решила побыть в одиночестве. И немного помиловаться. Хотя это выглядело со стороны очень странновато для раскрепощенных современных подростков.
         «Ну, поцелуйтесь уже!» - тихо прошептала Маришка, не  выдержав такого несерьезного отношения к любовным ласкам.
         «Тихо!» - толкнул ее локтем, но было уже слишком поздно.
         Парочка вздрогнула и повернулась в нашу сторону. Заметив присутствие посторонних, они резко вскочили на ноги.
         Мы тоже поднялись, отряхнувшись от налипшей к потному телу пыли.
         Два поколения землян, разделенные бездной времени, стояли друг против друга.
         Можно представить, как смешно мы выглядели в глазах человека далекого будущего. Изможденные, жалкие, в исподнем белье протягивающие руки с мольбой о помощи.
         Молодые попятились на несколько шагов назад, к куполу сферы. В их зрачках промелькнул неподдельный  испуг, смешанный с изумлением.
         Я добродушно улыбнулся, всем своим видом показывая, что мы пришли с миром.
         «Не бойтесь нас, - выступила вперед Маришка – мы…»
         Парочка поморщилась, прикрывая уши руками и поправляя что-то у горла. Только сейчас заметил у них на шее плотно пригнанные дугообразные тоненькие пластинки, огибающие полукругом затылок. На кончиках пластинок покоились два маленьких бордовых шарика.
         «Прошу тебя, - остановил студентку, - стой на месте и молчи. Их раздражает громкий звук».
         Влюбленные вдруг стремглав кинулись к куполу сферы. Непроницаемая стена сферы мгновенно образовала проход, в котором и исчезла потревоженная молодежь.
         «Это дети, - выразил уверенность Андрей – перепугались малость. Давайте осмотрим их авиетку».
         «Не нужно ничего осматривать,  - резко возразил я, - отойдем лучше подальше».
         Мы отошли на значительное расстояние, не спуская глаз со сферы.
         Через несколько минут путь к яйцеобразному аппарату стал свободным, и сфера снова распахнулась. Оттуда выскочила, обеспокоенная такой неожиданной встречей парочка и быстро забралась в свое яйцо. Оно мгновенно подпрыгнуло, втянув в себя подставки. Изменило форму, еще больше сплюснувшись, и стремительно взмыло в небо. Через несколько секунд объект бесследно растворился в небе.
         «Они вернутся, - успокаивал студентов, - расскажут о нас взрослым людям, и те, несомненно, заинтересуются кто мы такие. Вот увидите, все так и будет».
         Мы остались на том же месте и прождали до наступившей ночи, но так никто и не прилетел. Я терялся в догадках на такую непонятную реакцию. В то же время, кажется, понял, для чего предназначены таинственные сферы.
         Успел заметить кое-что в коротком промежутке, когда люди будущего вбегали и выбегали из купола. Там промелькнули зеленые насаждения в виде густорастущих кустарников и разнообразные плодовые деревья. Сферы, оказывается, представляют ничто иное, как оранжереи с образцами земной флоры и фауны.
         Это говорит о том, что земляне все же сохраняют остатки природы, создавая искусственные климатические условия. Несомненно, они пытаются возродить свою родную планету к жизни.
         Дугообразная же пластинка навела меня на мысль, что это импульсно-информационный источник и возможно воздействует на мозговую активность, многократно повышая ее. Потому ребята и повернули шарики управления, уменьшая чувствительность восприятия.
         Даже при максимуме своих способностей мозг не в состоянии запоминать и перерабатывать бесчисленное количество информации.
         А я не сомневаюсь, исходя из того, что увидел за короткое время пребывания здесь, что поток постоянно обновляющейся информации и неимоверная по своей сложности технология требуют сверхчеловеческое мышление.
         Повышая работоспособность мозга, человек соответственно повышает чувствительность восприятия. Он лучше видит и слышит, но с другой стороны, притупляется его эмоциональная чувствительность.
         Слишком умный человек, как правило, более рационален, чтобы реагировать на проявление излишних сентиментальных эмоций, хотя они ему и не чужды. Ведь в данном случае, он не сильно отличается от остальных людей.
         Мое поколение опасается, что придет время, когда искусственный интеллект потеснит естественный. О том, что и сам человек когда-то станет носителем искусственного интеллекта, почему-то никто не додумывался. Способным, правда, по своей воле регулировать его. Менять по желанию мыслительные возможности, чувственные ощущения или душевный настрой. Тогда он более отчетливей, например, ощутит приливы нежности и любви.
         Так, скорее всего, и произошло с влюбленными подростками. Мы их вспугнули, и они быстро возвратились в свое нормальное состояние.
         Допустим, они и сообщили всем о необычной встрече, но проявит ли кто любопытство? А  может быть детки и сами не спешат поделиться, решив выкинуть неприятное происшествие из памяти или сохранить все в тайне.
         Как поступит современный человек, неожиданно столкнувшись на пустынной улочке с дикарем, одетым в перья и с копьем в руке?
         Как правило, поспешит поскорее уйти от пришельца подальше, пусть даже тот и взывает о помощи. Мало ли на свете сумасшедших? Кто-то испугается, кто-то посмеется, а другие заявят в полицию. Кинутся ли те моментально ловить дикаря, если он не проявит агрессивности? Пройдет, скорее всего, какое-то время, пока найдутся еще свидетели или начнутся поиски.
         Никто не может быть полностью уверен, что именно произойдет в самой уникальной или обыденной ситуации. Что же касается условий жизни цивилизации, отдаленной от современной на миллион с лишним лет, то можно на этот счет лишь строить догадки.
         В чем-то мои рассуждения правомочны, в чем-то ошибочны. Истину же не узнаю никогда. В любом случае, существенную роль сыграет фактор времени.
         Пусть нас начнут искать даже через два-три дня. Найдут только обглоданные трупы.
         Вторая ночь прошла гораздо страшней, чем первая. Крысиная стая, учуяв нашу слабость, совсем обнаглела. Прижавшись к сфере, мы втроем их отгоняли острыми палками и закидывали кровожадных грызунов земляными комьями. Он опять не решились напасть. А вот в третью ночь…
         «Я не доживу до следующей ночи, - обречено простонала Маришка, не пожелав утром подниматься с земли. – Никто за нами не прилетит. Пропади пропадом эти бессердечные существа со своей суперцивилизацией».
         Она вяло отмахнулась от всех моих объяснений. Андрей высказался в еще более резком тоне.
         «Профессор, - девушка не выдержала и горько расплакалась, - отправимся дальше, я больше не могу терпеть».
         Студент поддержал свою подружку:
         «У меня хребет до спины дотрагивается, если до вечера ничего не случится…»
         «Не случится, - навзрыд ревела студентка, - нас тут крысы сожрут, они в любой момент снова напасть могут».
         «Эти нападают только по ночам, - слабо утешал я и взглянул на хронопректор. Неприятный холодок пробежал по коже. Индикатор запаса энергии кристалликов опустился на последнюю отметку, - ребята, грустно вздохнул я, опустив глаза, - должен вам сообщить пренеприятнейшее известие…»
         «Все! – в отчаянии сжалась в комок  Маришка, - так я и знала. Прибор больше не работает. И это…»
         «Нет, не все так плохо, но кристаллики хронопроектора нуждаются в замене. Создать их в этих условиях, конечно, невозможно, но они способны переместить нас во времени еще один раз. Последний».
         «А что ждет в будущем? – предположил юноша, - безжизненная пустыня, мертвая планета безвоздушное пространство или еще более высокий уровень цивилизации?»
         «Пусть смерть, но быстрая, - безразлично произнесла Маришка.
         «Это риск, конечно, - согласился я, но Солнце начнет гаснуть только через несколько миллиардов лет и лишь тогда земля обречена. Но так далеко мы не отправимся, да и солнечной энергии хрнопроектора не хватит. Наша планета еще может возродиться, что эта цивилизация, по моим наблюдениям, и пытается сделать. Через какой-то промежуток времени природа расцветет вновь. На это может уйти и несколько тысяч лет и несколько миллионов. Предугадать невозможно».
         «Значит, шанс есть?» - приободрился Андрей.
         «Не исключено, что очень хороший, но все же обойдусь без гарантий».
         «Мы тоже обойдемся, - поднявшись, наконец, с земли, Маришка взяла меня за руку, - мы верим вам, профессор, что бы не случилось, разделим судьбу вместе».
         Андрей обнял девушку и встал рядом со мной. Кинув последний взгляд на удивительные сферы и далекие шары в небе,  я принялся настраивать хронопроектор. Приборчик стал для меня как живое существо, и невольно почувствовал приступ щемящей душу тоски при мысли, что он превратится просто в безжизненный кусочек металла.
         Сфокусировал временную точку на предельную мощность и через несколько минут зажегся зеленый сигнал.
         Белесо-сверкающий туман разлился перед нами, приглашая в полную неизвестность. Студенты крепко зажмурились и учащенно дышали, подрагивая всем телом.
         Пора!
         Мы ступили за порог неведомого.


                Глава девятая
                В сверхдалеком будущем

         Дата входа: 1,295,819 год нашей эры, 7 мая.
         Расстояние: 786,514,368 год нашей эры. 5 января.
         Место: Континент Шалессио, район долины Утренней Зари.
         
         Рыхлая земля мягко приняла нас в свои влажные объятия. Отряхнувшись от грязи, мы осмотрелись по сторонам, щурясь от яркого и необычно огромного солнечного диска. Он заливал светло-лиловыми лучами горные возвышенности, видневшиеся вдали, с отвесными грядами базальтовых вершин. От зеленых проталин поднимался легкий тепловатый пар, который высоко клубился и окутывал воздух сладковатым запахом испарений. Назойливый ветерок теребил волосы и, затейливо играя с листьями и травами, весело напевал бодрящую мелодию.
         У подножья царственных гор раскинулись лесные дубравы, откуда слышались звонкие переливы птичьих трелей.
         «Какое сейчас время профессор? – поинтересовалась Маришка, блаженно улыбаясь, - вы, как всегда, правы. Как хороша жизнь!»
         «Уф, - крякнул студент, раскинув руки в сторону, - как замечательно все выглядит вокруг! Природа все-таки возродилась, а небо чистое и снова голубое!»
         «С красноватыми оттенками, - не согласился я с такой оценкой, - солнечная активность усилилась и меняет постепенно окраску атмосферы».
         «Профессор, - в нетерпении  заныла девушка, так какой сейчас год и где цивилизация? Шаров нет, сфер нет, никто не пролетает, куда все исчезло?»
         Хронопроектор едва осветил циферблат, мигнул пару раз и испустил дух. Кристаллики окончательно сели и теперь солнце их уже не оживит никогда. Время, правда, я успел вычислить.
         «Начало января, - мой голос дрогнул, - семьсот…да, представьте себе…семьсот восемьдесят шесть с половиной миллионов лет в будущем».
         «Чудовищно! – воскликнула Маришка, - просто невообразимо! Все, я отказываюсь верить!»
         «Верь, не верь, - философски заметил Андрей – без разницы. Надеюсь, что мы все же встретим кого-то. В голове затмение начинается, когда думаешь, чего достигла цивилизация за эту бесконечность . Как вы считаете?»
         «Не знаю, сынок, - уклонился я от ответа, - все имеет начало, все имеет конец, в том числе и человеческая раса».
         «Может, люди живут в другом месте?» - выразила надежду девушка.
         «Вернее сказать на других планетах, - уточнил я, а Земля, вероятно, служит заповедником. Все может быть».
         «А как же мы доберемся домой?» - вопросительно посмотрели на меня студенты.
         Я недоуменно пожал плечами. Маришка всхлипнула, а Андрей тяжело вздохнул. Они прекрасно знали ответ и без меня.
         Мы понуро поплелись, едва выдергивая ноги от налипшей грязи.
         Просторный лес поразил деревьями огромнейшего размера с необхватными стволами и развесистыми длинными ветвями, уходящими высоко в небо. Гиганты росли на значительном расстоянии друг от друга, образуя под собой бесчисленные зеленые лужайки, обсыпанные острыми иглами. Густая сочная трава, необыкновенно высокая, как пышный ковер, устилала землю и пахла свежей мятой.
         Ходить по траве было не так легко, она слегка пружинила, но вот лежать на ней доставляло сплошное удовольствие, все равно, как на мягком диване.
         С небольшими передышками, вдыхая чистый и пьянящий, как на морском побережье, воздух, часа через два вышли к низовью величественного водопада. Мощные струи с шумом низвергались с тридцатиметровой высоты в обширный водоем. Оттуда вытекала бурная горная речка. На ее каменистых берегах росли частоколы невиданных по красоте растений с бутонами элегантных разноцветных цветов. Чуть дальше рассыпались заросли колючих кустов с пышными, ярко-красными ягодами, похожими на землянику или крупную малину. А еще дальше кучковались невысокие деревья, напоминающие пальмы, но с мелкими острыми лепестками. Ветви этих удивительных  пальм почти до земли склонялись под грузом больших, сочных фруктов желтоватой окраски. Они выглядели как апельсины. Только сильно вытянутые в форму маленьких бананов.
         От всего этого природного изобилия доносился приятный запах пряностей, и студенты, не слушая  мои наставления о предосторожности, накинулись на дары природы как голодная стая обезьян.
         Обдирая себе руки в кровь колючками, они срывали малину охапками и запихивали себе в рот. Не успев проглотить малину, принимались за апельсиновые бананы, срезая их жесткую кожуру гладкими и острыми камешками.
         «О-о-о..стонала от наслаждения Маришка, - мы в раю! Какая прелесть! Профессор! Что же…ам…ам…ам…вы…ам…ам…ждете?»
         «Не отравитесь – смеялся Андрей, - я никогда еще так вкусно не ел. А…а…а…Красота!»
         Ничего не оставалось делать, как присоединиться к своим ученикам и отведать сочные плоды далекого будущего. Они напоминали по вкусу фрукты нашего времени, но только в смешанном по разновидности состоянии, что делало их действительно восхитительными.
         Через минуту я уже не отличался от ребят, жадно поглощая все подряд. Изголодавшийся организм заглушал все остальные чувства и требовал немедленного насыщения.
         Затем, мы все втроем окунулись в прохладную и прозрачную воду, сверкающую под солнечными лучами блестящими искринками.
         Плескались там, прыгали, брызгались, как расшалившиеся дети и пили…пили…пили…не в состоянии остановиться. Я удивлялся, как в меня столько влезает, а жажда никак не прекращалась.
         Не стали искать более подходящего места для проживания и, построив небольшой шалаш, позволили себе долгий заслуженный отдых.
         На другой день, под толстенной веткой, нависшей близко к земле, устроили себе гораздо более удобный шалаш. Разделили его на два отделения. Одно для меня, другое для студентов.
         Обнесли наше жилище заостренными кольями на случай нападения диких зверей, которых пока не встретили, видели только мелких и неопасных животных. Укрепили внешнюю сторону жилища травой, обмазанной грязью и илом. Обсохнув, грязь, скрепленная травинками, как прочными нитями, превратилась в крепкую глину и, таким образом, получился маленький и стойкий домик. Прорубили трубопровод в крыше и теперь могли обогреваться костром, не выходя из укрытия.
         Костер я разводил при помощи линзы из хронопроектора. По-прежнему носил его на груди, как бесценный талисман. Ночи в этом раю были холодноватыми, и приходилось часто топить.
         Через несколько дней наши радости от сознания, что теперь всегда сыты и не мучаемся от жажды, понемногу улеглись. И потекло равномерное существование, не отличавшееся особым разнообразием. Проводили время, заготавливая фрукты и орехи, изобретали силки для дичи и сеть для рыб. Соорудили сосуды для хранения воды, чтобы не ходить ночью на водопой и сшили из шкурок пойманных зверьков, мешковатую, но удобную одежду.
         В общем, вернулись к тому, с чего начали наше путешествие во времени. В далекое прошлое, как ни парадоксально это может показаться, но время состоит из бесчисленных парадоксов.
         Все же, наша жизнь не подвергалась больше никаким опасностям, кроме комариных укусов и нашествия муравьев и тараканов, коих водилось здесь великое множество. Эти популяции назойливых насекомых, пережили динозавров, человечество, бог знает еще кого, и практически не видоизменилось.
         С трудом, несмотря на весь наш прошлый опыт, приспосабливались к новым условиям. Существенное отличие состояло в том, что раньше мы жили в надежде на возвращение, а сейчас унылая грусть поселилась в наших сердцах. Тягостные воспоминания о цивилизованной жизни сменило тупое безразличие.
         Часто беседовали по вечерам у костра, поджаривая мясо на вертеле из заостренных палок, как шашлыки, и обсуждали наши прошедшие приключения.
         Планов на будущую жизнь не строили. Избегали этих разговоров, хотя краем уха слышал от студентов, что они поговаривали о ребенке. Андрей, в конце концов, напрямую спросил, умею ли я принимать роды.
         «Когда подойдет время, я помогу», - заверил его, высказывая свое согласие.
         Я одобрительно воспринял такое развитие событий. Кто знает, возможно, студентам суждено стать зачинателями новой цивилизации.
         Все же кропотливо искал следы человеческой деятельности, часто долго всматривался в небо и ловил себя на мысли, что жду возвращения землян на родную планету. Ведь должны же они, хоть изредка, но навещать ее.
         Допускал, правда, что человечество могло исчезнуть и совсем, но считал такую возможность маловероятной.
         Те же примерно чувства испытывали и мои ученики. Мы как бы оказались на необитаемом острове под названием Земля, и, кажется, вообще последними ее разумными обитателями.
         Предпринимали в своих поисках и дальние переходы, углубляясь в лесные чащи. Изредка подымались на горные вершины, чтобы получше рассмотреть, что лежит за ними.
         Такие же горы и леса протянулись до бесконечности, теряя свои расплывчатые очертания в туманном горизонте.
         Маришка нередко плакала по ночам. Андрей ее успокаивал, как мог. Я же кряхтел, но не утешал, не желая ободрять их бесполезной тенью надежды. Не оставляло сомнений, что нам суждено остаться здесь до конца жизни.
         Далекое будущее обернулось природным великолепием, изумительной чистотой, потеплением климата и отсутствием диких животных. По крайней мере, мы их не видели в ближайших окрестностях.
         Последующие события заставили изменить это мнение и сильно поколебать наше благодушное настроение.
         Прошло около трех месяцев.
         Как-то ночью мы отчетливо услышали непонятный шорох, доносившийся снаружи домика. Кто-то явно топтался около него, издавая шипящие звуки и раздвигая защитные колья.
         Андрей резво выскочил в ночную темноту, держа в руках толстую суковатую ветвь, и издал оглушительный вопль. Длинная тень, отраженная в мерцающем, лунном свете, метнулась в близлежащие кусты и исчезла в них.
         Мы разожгли костер, и весь остаток ночи провели в напряжении, ожидая нового пришествия. До сих пор не встречали диких зверей такой величины и гадали, кто это мог быть. Вероятнее всего, одинокий медведь или кабан, хотя они и не издают таких звуков.
         Впрочем, все изменилось по прошествии стольких лет. Немного успокоились, а наутро принялись искать следы копыт или лап на земле. Хотели определить, какой зверь нас навестил. Кроме примятой травы, ничего подобного не нашли, что несколько озадачило нас. Также обнаружили несколько лепестков от цветов. Маришка иногда собирала цветы и приносила их в наше  жилище. Могла и рассыпать по дороге. Но она клятвенно заверила, что прибрала вокруг домика и никаких лепестков там не оставляла.
         Сошлись на том, что лепестки упали со шкуры зверя, хотя я сильно сомневался в такой версии. Возможно, их занес ветер.
         Так или иначе, но мы еще сильнее укрепили частокол кольев. Установили новые, более крепкие капканы, и к ночи не оставляли за пределами жилища остатки жареного мяса и корзинки с фруктами и ягодами.
         Видимо, запах съестного привлек дикого зверя. В дополнении ко всем предосторожностям, насыпали и взрыхлили тонкий слой земли. Если кто и оставит следы, то они отчетливо отпечатаются.
         Но по ночам теперь никто не подходил к жилищу и не тревожил наш  сон, а вот днем иногда из леса доносился треск обломанных сучьев и шипящий свист.
         Зверь, кто бы он ни был, не хотел оставить нас в покое, а что-то выжидал. Расставили мясо в капканы, но он не притрагивался к приманке. Обходил стороной все ловушки и даже не желал есть мясо и ягоды, оставленные ему в дар. Я хотел определить, интересует ли его только пища или именно мы являемся объектом его внимания.
         К сожалению последнее оказалось истиной.
         Наша жизнь теперь резко изменилась. Приходилось выстругивать себе копья, ножи дубины, лук и стрелы и не расставаться с этим оружием ни днем, ни ночью, постоянно ожидая внезапно нападения. Также, не отходили теперь поодиночке в лес или в горы.
         Иногда, чисто интуитивно, чувствовал чей-то неотрывный взгляд на своей спине. Резко обернувшись один раз, заметил, что кусты вдалеке на пригорке колышутся, словно их кто-то отпустил, прикрыв свое присутствие.
         «Это не зверь», - поделился я своими соображениями с испуганными ребятами.
         «Кто же это?»
         «Не знаю, звери так себя не ведут, это может быть только разумное существо, - ответил я и показал рукой в сторону гор, - нам нужно срочно уходить отсюда».
         «Но почему, здесь ж так хорошо, все рядом, - не согласилась Маришка, - куда нам идти?»
            «Наш дом укреплен как крепость, - поддержал ее Андрей, - мы все хорошо вооружены. Какую опасность может представлять один дикарь?  Если это действительно так, а не какая-нибудь хитрющая зверюга».
         «В горах безопасней, - возразил я, - возможно, там есть пещеры, будет легче укрыться. Не хочу вас пугать, друзья, но, по-моему за нами наблюдает первобытный человек, и далеко не примитивный. Новый виток цивилизации предполагает…»
         «Пусть только посмеет сунуться! – пригрозил студент дубиной в направлении леса, - я ему такое устрою!»
         «Он-то не посмеет, - вылил я холодный душ на разгоряченную голову смелого парня, - а вот его сородичи…»
         «А где же они? – вопросительно посмотрела на меня девушка, - что-то их не видно, как и самого дикаря».
         «Когда увидим, будет слишком поздно, - мрачно заверил учеников, - а то, что остальные из его племени вскоре подойдут, можете даже не сомневаться. В покое нас не оставят. Очевидно, мы поселились на их территории и представляем для них скрытую угрозу».
         «Какую угрозу?»
         «Для дикарей все непонятное представляет угрозу. Вы уверены, что мы сумеем объяснить им наши благие намерения? Лично я нет».
         Студенты приумолкли и больше не спорили. Их лица потускнели и выражали тревогу и смятение.
         Безмятежный мир, в котором мы до сих пор пребывали, внезапно покрылся сумрачной тенью. Начиналась новая жизнь, сопряженная с опасностями и борьбой за существование. А изменить что-либо, к сожалению, было уже невозможно.
         Ребята снова признали мою правоту и начали подготовку к дальнему переходу. Последняя ночь прошла в беспокойных ожиданиях внезапного нападения, и едва забрезжило  утро, мы выступили в путь. С грустным чувством кинули последний взгляд на наш домик, выстроенный в поте лица, и, взвалив тяжелую поклажу на плечи, зашагали к подножию горной гряды.
         С трудом, поодиночке переправившись через бурный поток реки, обогнули нагромождение скользких камней и ступили в пределы девственно чистого леса.
         Не успели пройти и ста метров, как вдруг позади, раздался жалобный крик и громкое шипение.
         Скинув все свои пожитки, бросились обратно к реке и обнаружили там душераздирающую картину.
         Молоденький паренек, с длинной и черной копной волос, облепившей его грудь, едва удерживался за каменный выступ, увлекаемый мощным потоком воды.
         Самостоятельно выбраться он был не в состоянии, и, сорвавшись, его поджидали многочисленные водовороты.
          Юноша не выглядел страшным варваром, наоборот, казался безобидным и достаточно разумным. Широкий лоб, умные, испуганные глаза, с тоской и надеждой глядевшие на нас, искривленные уголки губ, маленький рот, издававший плаксивые причитания – все это выдавало в нем представителя высокоорганизованного племенного союза. Как предки американских индейцев, например, или предки эскимосов.
         Все же, признаюсь честно, я несколько замешкался. Пусть даже он не примитивный дикарь, но кто знает, какие обычаи у его народности, и что они собираются  с нами сделать, когда обнаружат?
         Спасти юношу значило обречь себя на неминуемую встречу с его собратьями. Он, несомненно, сообщит о нас, если еще не успел этого осуществить.
         Видно, паренек охотился вдалеке от мест своего обитания и случайно наткнулся на нас, решив более внимательно изучить незнакомцев, по только ему известным соображениям.
         Мои студенты, без лишних сомнений, кинулись спасать несчастного, протянув тому ветки, и кое-как вытащили на берег.
         Бедняга извивался в приступах удушья, громко кашлял, отплевывая воду и дрожа всем телом. Одет он был в длинную, до колен, коричневую тунику, сшитую из тонкой ткани. Искусно сделанная кожаная обувь, с затейливыми узорами сплетенных ремешков, стягивала его ноги.
         Короткую шею обвивал амулет из веревочки с нанизанными на ней искусно обработанными камешками, а на поясе висела кожаная сумочка, из которой выбивались помятые и мокрые букетики цветов.
         Никаких сомнений, что именно этот юноша навещал нас и оставил следы в виде разноцветных лепестков.
         Несмотря на то, что человек оказался явно не первобытным, тем не менее, и к нему следовало относиться с предельной осторожностью. Что я и посоветовал сделать ребятам, объяснив причины своего недоверия.
         Они не возражали, но вздохнули с большим облегчением, уяснив, что мои страхи оказались несколько преувеличены.
         Паренек, между тем, пришел в себя и принялся раболепно прикасаться лбом к рукам Андрея и Маришки, в знак признательности за спасение от неминуемой гибели.
         Ко мне же проявил особое внимание, прижавшись щекой к моей ладони и заискивающе заглядывая в глаза. Видно сразу определил, что пожилой мужчина является главным авторитетом в нашей троице.
         Пришлось вернуть обратно, в покинутое уже было наше жилище. Ситуация изменилась и глупо становиться отшельниками, не узнав, какую культуру представляет молодой незнакомец.
         Он ведь тоже интересовался нами, как и мы им. Любопытство чуть не погубило его, но через пару часов он успокоился и уже без боязни рассматривал нас, беспрестанно напевая шипящую мелодию. Как видно, это особенность его речи, а общались мы знаками, при помощи пальцев. В то же время я последовательно изучал структуру его звуков, и какое значение они выражают. Дольно насыщенная и сложноватая речь, что может говорить о достаточно высоком развитии его народа.
         Прошло несколько дней пока я определил, что Кюб, как примерно звали юношу, если не стараться воспроизвести дословно его длинное и трудно выговариваемое имя, пришел к нам из племени численностью в несколько тысяч. Живет племя за двумя горами, а еще дальше находятся им подобные народности. А сам он занимался не охотой, а искал новые виды цветов для малопонятных нам религиозных обрядов.
         Кюб отличался невысоким ростом и худеньким сложением, имел удивительную подвижную мимику лица и был очень добродушным и доверчивым. Красотой не блистал, по нашим понятиям, конечно, но напоминал европейский тип, если не считать смугловатую кожу. Большие настороженные глаза маленький аккуратный носик, слегка оттопыренные ушки и забавные телодвижения, отличающиеся, тем не менее, грандиозной пластичностью.
         Маришка тут же окрестила его «балеруном» и принялась перевоспитывать по своему усмотрению, без малейшего, кстати говоря, успеха.
         Кюб был совершенно невосприимчив к новым для себя навыкам и не собирался менять удобные для него привычки. Мясо он не употреблял ни в каком виде, и недоуменно взирал, как мы его с удовольствием поглощаем.
         Питался исключительно фруктами, орешками и ягодами, но лишь два раза в день, утром и вечером и то по чуть-чуть, зато пил много. Разумеется, ночевал не с нами, но целые дни проводил в нашем обществе.
         Немного пытался разговаривать с юношей и выяснил некоторые подробности культуры его цивилизации.
         Люди из сверхдалекого будущего умели возделывать землю и приготавливать хлебные изделия из злаковых растений. Изготавливали они и металлические изделия, возводили постройки из деревьев и камней, развивали письменность, словесность и живопись. Селились кланами, состоящими из нескольких семейств, или жили в отдельности одной семьей, реже поодиночке.
         В общем, цикличность развития человечества повторяла свои этапы, что вполне отвечает природной гармонии, хотя и с новыми условиями, которые еще предстояло внимательно изучить.
         Кюб постоянно приглашал нас посетить его родные места и познакомить со своим народом. После недолгих раздумий мы приняли это приглашение. Судя по всему, опасность нам не угрожала.
         Снова собрались в далекий путь и двенадцать дней пробирались по живописным лесам и долинам между склонами величественных гор.
         Наш новый друг, как заправский проводник уверенно возглавлял шествие  по одному ему ведомым дорожкам и петляющим на головокружительной высоте горным тропинкам. Природа удивительной красоты окружала нас со всех сторон и поражала изобилием красок, естественной свежестью и необъятными просторами.
         Часто во время привалов мы подолгу любовались экзотическими видами Земли далекого будущего, прислушивались к клекочущим мелодиям необычных птичек и просто наслаждались каждым вздохом чистейшего воздуха. Наконец, вышли в низовья разлива широкой реки, где на десятках мелких и крупных островов и проживали соплеменники Кюба.
         Юноша был не в состоянии скрыть восторженной радости от вида своей деревушки, которая, по его словам называлась Долина Утренней Зари, а вся территория, известная его народу, имела наименование Шалессио.
         Конечно, весьма приблизительное название. Так, как это звучит на самом деле, нам не представлялось возможности выговорить.
         Жили поселяне в глинобитных домиках разнообразной формы, но чаще встречались домики похожие на монгольские юрты, с материей, закрывающей вход вместо двери.
         Селения располагались, по большей части, у самого берега реки и на прибрежных островах, а длинные, дощатые настилы вели к многочисленным лодкам и маленьким рыбацким парусникам. Между домиками вдоль широких дорожек были разбиты клумбы с цветами и росли плодовые деревья, что очень украшало деревушку, придавая ей умилительно-сказочный вид.
         Весельная лодчонка быстро перенесла нас с материка на один из островков, и приветливые жители с удивлением разглядывали незнакомых людей, а дети бесцеремонно дергали за полы наших одеяний, сшитых из шкур зверьков.
         Все поселяне напоминали по внешности Кюба, такие же невысокие и худенькие. Хотя встречались и более крупные. Мужчины одевались примерно одинаково, а вот прекрасный пол носил длинные платья белого, желтого и синего цвета, в отличие от сильного пола, где преобладали черно-коричневые тона. На платьях, у пояса, располагались разноцветные переднички с кармашками, а в волосах подвязывались лепестки цветов, сплетенные веревочкой.
         Женщины, так же, как и мужчины, с восхищением рассматривали Маришку, всплескивали руками и возбужденно шипели. Такой красотки они еще не видывали. Студентка несколько смутилась и растерялась, не зная, как реагировать на такой интерес к своей персоне. Зато Андрей чувствовал себя уверенно, улыбаясь во весь рот. Его окружила целая толпа молоденьких девушек, строя глазки и восторженно щелкая язычками. Одна девушка тут же вытащила из кармашка цветочек и вложила его в руку парня. Я понял, что значит этот жест. Маришка тоже мгновенно догадалась. Она выхватила цветочек у Андрея. Кинула на землю  и растоптала ногами. Девушки отпрянули в сторону, а та, что проявила внимание к студенту, вспыхнула и в расстроенных чувствах убежала.
         Я, как мог, объяснил, что мы сильно устали с дороги и нуждаемся в отдыхе. Ни в коем случае нельзя проявлять недружелюбие с первых минут знакомства, хотя поселяне нисколько не выразили свое неодобрение решительному поступку Маришки. И в этом сказочном раю, очевидно, привыкли к пылким любовным сценам.
         Нас привели в пустующую юрту в глубине деревни, угостили сладким напитком и только что сорванными фруктами.
         Маришка тут же начала гневно высказывать Андрею все, что она думает о его предстоящих отношениях с девушками-островитянками. Строгими нравами они, по всей видимости, не отличались.
         Парень слабо отбивался, и разводил в недоумении руками, не чувствуя себя ни в чем виноватым. Я быстро затушил назревавшую ссору и, как мог, разрядил обстановку.
         Усталость после длительного перехода дала о себе знать и, подкрепившись свежими фруктами, мы вскоре уснули. Начиналась совершенно новая жизнь среди доброжелательных, но немного странноватых людей.
         Прошло два месяца.
         С невероятным трудом мы понемногу освоились  с языком, и, заучив сотню основных слов и предложений, кое-как стали общаться с местными жителями.
         Они помогли нам построить две жилые юрты. Одну для меня, другую – для моих учеников.
         Я с интересом наблюдал за нравами обычаями и традициями людей Просторных вод как они себя называли. Это оказалось нелегкой задачей. Традицией начинался и заканчивался буквально каждый день.
         Встреча с Прозрачным утром, когда из цветов плели венки и опускали и в воду. Прощальная церемония Радужного дня сопровождалась танцами и песнопением. Встречая прохладную ночь, люди Просторных вод просили ее не быть долгой и уступить место свету.
         Без этой обязательной церемонии они боялись, что новый день никогда не наступит и ночь продлится до бесконечности. Каждый день имел свое наименование. В основном, за символы дня принимались всевозможные цветы, которых жители обожествляли. Божества, по их понятиям, создали прекрасные цветы, чтобы люди ими восхищались и воздавали благословения. Тогда они пошлют людям свою милость в виде Солнца, фруктов, воды и рыбы, которую употребляли в пищу. Мясные блюда исключали из своего рациона, как слишком вредную для своих нежных желудков пищу.
         Также верили, что после смерти боги переселят их души в цветы, и после кончины родственников сажали на грядках семена любимых цветов и давали им имена умерших сородичей. Мертвых же увозили на лодках далеко от поселка и опускали с почестями в воду. Семена же всех разновидностей цветов служили в некотором роде и товарообменом  с другими народностями.
         Насколько я понял, войн между представителями разных кланов не существовало. Немногочисленные племена проживали на огромных территориях. Изобилие фруктов и рыбы, а также отсутствие враждебных наклонностей у людей способствовало миролюбивым настроениям. Возникло такое впечатление, что разумная природа учла свои прошлые ошибки и выпестовала совершенно иную разновидность человеческого типа. Менее агрессивных и живущих в полной гармонии с природой. Также женщины редко рожали больше двух детей.
         Каждое племя избирало Совет мудрейших, в основном, из стариков и старух, и они руководили всеми делами своего народа. Единственного лидера в племени не существовало, и беспрекословной власти никто не имел.
         Все жили одной дружной семьей и, если возникали проблемы, то их и разрешали в Совете мудрейших. Отношения между людьми были довольно свободными. Женщины назывались Цветами Неба, а мужчины Цветами Земли. Соединяясь вместе, любовь именовалась Цветами Жизни. Дети приучались к любви с самого юного возраста и считали это вполне естественным. Вкусить цветы жизни не возбранялось никому. И никаких предрассудков, как в мире прошедших эпох, по этому поводу не возникало. Только существовала определенная любовная церемония. Женщины первыми подносили объекту своего внимания цветы. Мужчины, как правило, отвечали взаимностью и, кроме того, дарили различные подарки избравшим их женщинам. Иногда и сильный пол высказывал первым свой интерес к Цветам Неба. Прекрасный пол мог одарить благосклонностью или отказать. Отказ мужчин принимали спокойно, без выяснения отношений, а особо несчастливые обращались за помощью в Совет мудрейших. Там им подыскивали подходящую пару.
         Если кто-то преступал законы племени, могли выгнать за территорию поселений ненадолго или навсегда.
         С другой стороны, жители будущего не отличались проявлением трудовой инициативы и интересом к творческим начинаниям. Их монотонная и сытная жизнь проходила в празднествах, любовных отношениях и бесконечных церемониальных процессиях. Только к старости начинался возраст мудрости.
         Молодые же, после собирания фруктов, цветов и ловли рыбы, в основном уединялись для любви в своих домиках, или навещали своих друзей на соседних островах.
         К нам поначалу отнеслись с интересом, потом привыкли и перестали обращать внимание. Студентов радовало такое беззаботное существование только в течение первого месяца. Потом они поняли, как далеки они по интеллекту от этих людей, и стали больше времени проводить в обществе друг друга.
         Я же, в свою очередь, посвящал время изучению местной культуры, лучшему освоению языка и даже был принят в Совет мудрейших. Пожилые люди очень сильно отличались от своих молодых соотечественников здравыми рассуждениями и опытом жизни. Они проводили учебные занятия среди детей, но большую часть учения уделяли не познанию мира, а соблюдению древних традиций. Только зрелый и трезвомыслящий человек мог постичь сложные понятия, утверждали мудрецы. А простые люди должны, прежде всего, сохранять обычаи своих предков. С таким положением можно соглашаться или нет, но изменять заведенные порядки никто не собирался.
         Среди мудрецов были и врачеватели, хотя болезни не являлись сильно распространенным явлением, как в наши дни. Полных лечили вытяжками из трав, корешков и цветов.
         Так проходили дни за днями, и приходилось смириться с мыслью, что никаких изменений уже не произойдет. Я пытался спросить, что известно о людях прошлых эпох, или появляется ли кто-нибудь с неба. Мудрецы напряженно думали, сморщив лбы, и изрекли древние легенды о своих  предшественниках, которые также поклонялись высшим существам и, в сущности, ничем не отличались от них. Еще ранее, по древним преданиям, люди не строили дома, ходили голыми, и не существовало Совета мудрейших. На этом все показания заканчивались. А с неба Боги не прилетали. Вот, в принципе, и все, что удалось выяснить, кроме того, что где-то далеко-далеко находится Храм Божественного Цветка. Никому не суждено увидеть этот цветок, а вот кто увидит….
         Дальше ничего вразумительного не следовало. Мнения разделялись. Я посчитал это за красивую легенду, и не придал особого значения. Никогда, возможно, и не вспомнил бы, но как-то Маришка вдруг сообщила, что Кюб собирается в дальнюю дорогу к Храму Божественного Цветка и с ним прощается все племя.
         «Женщины плачут, - рассказывала девушка, - мужчины громко шипят, выражая свое неодобрение, они скорбят о его скорой гибели».
         «Так фанатично поклоняются цветам, - удивлялся Андрей, - чтобы жертвовать своей жизнью!»
         «Он ищет свою любимую девушку Каю, - не согласилась Маришка, - она пошла ранее посмотреть на цветок и уже не вернулась. Никто оттуда не возвращается».
         «Что такое, - не понял я, - откуда не возвращаются?»
         «Из Черного лабиринта, - объяснила Маришка, - в глубине этого храма находится Черный лабиринт. Кто туда попадает, исчезает бесследно».
         «Суеверие, - усмехнулся Андрей. – Они здесь все помешаны на этом».
         «В Храме Божественного Цветка находится Черный лабиринт?» - недоуменно вопросил я.
         «Так говорят».
         «И Кюб собирается туда, чтобы найти свою Каю?»
         «Именно так».
         «А что еще люди рассказывают про Черный лабиринт?»
         «Каждый по-своему, но все сходятся в одном, кто туда входит…исчезает навсегда!»

                Глава десятая
                Тайна Черного лабиринта
         «Это место, где растет самый прекрасный в мире цветок», - так объяснил мне Кюб, когда я вышел ему навстречу, чтобы проводить юношу в далекий путь.
         «Откуда это известно? – поинтересовался я, - кто-нибудь его видел?»
         «Кто увидит этот цветок, тот застывает на месте навсегда, - поведал Кюб, - от него невозможно оторвать взгляд, такой он красивый».
         «Это стоит того, чтобы расстаться с жизнью?»
         «Наверное, - пожал плечами юноша, - ведь никто не вернулся обратно».
         «И ради того, чтобы полюбоваться цветком, ты готов умереть?»
         «Я не хочу умирать, мне нужно найти Каю. Это моя любимая девушка. Она пошла с подругой взглянуть на цветок. Они не вернулись».
         «Как же ты отпустил Каю, если любишь ее?»
         «Кая не спрашивала моего разрешения. Она вольна в своих поступках, и всегда мечтала увидеть цветок».
         «Кто прикоснется к цветку, узнает все таинства на свете, - заговорили все люд вокруг, прислушиваясь к нашему разговору, - это цветок богов и кто увидит его, сам станет богом!»
         «Неправда! Цветок завораживает своей красотой и выпивает всю кровь у человека! Вот почему никто не вернулся!»
         «Вернулся один в глубокой древности и рассказал об этом…, а может, он выдумал?»
         «Цветок вечен, как вечно солнце…да не слушайте их!»
         «В храме живет страшное чудовище, оно охраняет цветок и пожирает всех, кто посмеет войти туда. Кюб! Тебя ждет ужасная гибель! Одумайся и не иди на верную смерть!»
         «Я не откажусь от своего решения, - упрямо повторял Кюб как заведенный. – Очень скучаю по Кае и готов разделить ее судьбу. Пусть со мной случится то же самое, что и с ней».
         «Выбраться из Черного лабиринта невозможно, - вдруг вмешался в разговор сморщенный старичок, - он очень запутанный. Нет там никакого цветка».
         «Нет, есть, - недовольно зашумела толпа, - самый замечательный на свете!»
         Старичок махнул рукой и поплелся прочь, не желая вступать в бесполезный спор.
         Я двинулся вслед за ним и попросил рассказать подробнее о таинственном храме. Мне сразу пришла в голову мысль, что храм является развалинами прошлой цивилизации. А старый мужчина, хоть и не принадлежал к Совету мудрейших, но явно был наделен не меньшей мудростью. Возможно, даже большей. Старик оказался весьма благоразумным и с широким жизненным кругозором, чем сильно отличался от основной массы своих соплеменников.
         Он благожелательно принял меня в крохотной лачуге служившей ему домом и был польщен, что незнакомец выразил свое внимании именно ему.
         Я долго выслушивал мифологическую историю, поданную с его версии. Старик в молодости проживал в другом племени, недалеко от храма. Поэтому, лучше, чем кто-либо мог описать Черный обелиск в виде огромной пирамиды, стоящий посреди озера Скорбной Тишины. К обелиску присоединялся узкий мост, с входом на берегу. Дугообразное строение служило воротами к мосту и называлось Врата Вечности.
         Легенда тянулась из поколения в поколение, обрастая со временем дополнительными сказаниями и домыслами. Каждый племенной союз трактовал их по-своему.
         А правда заключалась в том, что внутри Храма Божественного Цветка начинался бесконечный спуск глубоко под землю, который вел в своды нескольких темных галерей. От них лучами расступалось множество разветвлений, ведущих неизвестно куда. Сами разветвления – длинные мрачные коридоры, в свою очередь, также разделялись на подобные переходы. Племя старика считало, что Черный лабиринт практически бесконечен и выбраться оттуда невозможно. Другие племена верили, то тот, кто не испугается заблудиться в лабиринте, в конце концов, выйдет к изумительному по красоте маленькому пруду. В нем и растет неописуемой красоты Божественный цветок. Он оснащен разноцветными огнями и дарит тому, кто его увидит, вечное блаженство. Многие считали, что цветок охраняют чудовища. Или он сам является плотоядным и питается любопытными людьми. Самые смелые, кто все же отважился спуститься в легендарный Черный лабиринт, исчезали навсегда. Возвратился только один человек, от него и началась легенда о Божественном Цветке, наверняка преувеличенная до фантастических размеров. Если такой свидетель, конечно, существовал, что также напоминало миф, или он сам выдумал эту красивую  сказку. На легковерных сородичей эта невероятная история произвела неизгладимое впечатление, оставившее глубокий след и в последующих поколениях.
         Я принял к сведению этот рассказ и пришел к выводу, что храм следует посетить и основательно разобраться, что из себя представляет Черный лабиринт.
         И в более просвещенные времена, человечество было склонно верить в сверхъестественные явления и тут удивляться не приходится, кроме людской наивности. Несомненно, смельчаки, запутавшись в хитросплетениях ходов и тупиков, были не в состоянии выбраться наружу и просто погибали от голода и жажды.
         Меня заинтересовало только историческое значение Храма в предыдущей цивилизации. А таких цивилизаций могло быть немалое количество, если учесть, что прошли сотни миллионов лет.
         Разговорчивый старик рассказал также и о других подобных храмах с Черными лабиринтами внутри. В существование самого Цветка он не верил, но был убежден в магической силе Черного лабиринта. Свою тайну лабиринт доверял только посвященным, тем, кто сумеет достигнуть его центра. Какой скрывался в этом смысл, старик не знал. Только заверял меня, что еще не родился тот человек, которому дано подобное осуществить.
         Безумцы, мечтатели, романтики и авантюристы, влекомые жаждой познания все пропади в безднах лабиринта. Некоторые считали их погибшими, другие не сомневались, что Божественный Цветок дарует им вечную жизнь.
         Поэтому желающие рискнуть всегда находились. Самые предприимчивые и любознательные, настойчивые и целеустремленные, но ни один из них не вернулся кроме легендарного одиночки.
         Почему же и он не избрал вечную жизнь как другие? Наверное, потому, чтобы миф о цветке имел под собой основание.
         Я подумал, что Храмы ни что иное, как склепы захоронений могущественных правителей, каким в свое время служили египетские пирамиды для фараонов. В центре лабиринтов и находятся их останки. А также следы ушедшей цивилизации. Студенты согласились со мной, и выразили желание присоединиться к экспедиции. Я как мог их отговаривал от опасного и непредсказуемого путешествия, но они настояли на своем.
         Кюб только обрадовался, что мы составим ему компанию.
         Наскоро собрав свои нехитрые пожитки, мы под причитания поселян тронулись в путь. Они прощались с нами, будучи уверены, что видят нас в последний раз. Такого же мнения придерживался и совет мудрейших. Мудрейшие долго отговаривали меня от бессмысленной затеи. Я пообещал им, что мы обязательно вернемся. Старики только недоверчиво покачали головами  и сочувственно шипели в ответ.
         Затеряться в тупиках я не слишком опасался, даже клубок с нитью не особо понадобится. Достаточно составить простой план по мере прохождения пути, который и поможет выйти наружу. Не ожидал, правда, что дорога к храму окажется такой долгой.  Свыше месяца пробирались вдоль гор по живописным равнинам, изрезанным реками и озерами. Несколько раз на пути попадались жилые деревушки, где обитали дружелюбные представители различных племен, похожие по быту и культуре на наше добродушное племя.
         Там отдыхали день или два, и  вновь выслушивая сочувственные вздохи, отправлялись дальше.
         Кюб долго плутал, несмотря на то, что ему в каждом селении объясняли ближайшую дорогу, пока я сам не разобрался. Хотя и потеряли много лишнего времени, все же, наконец, вышли к озеру Скорбной Тишины.
         Там впервые увидели пасущиеся стада крупных животных. Лошадей, оленей и еще каких-то диковинных парнокопытных, похожих на быков, но только без рогов.
         Животные не пугались присутствия человека, лишь немного отбегали в сторону.
         Люди далекого будущего не промышляли охотой, не держали домашний скот и не использовали его в своем хозяйстве.
         Озеро оказалось таким большим, что сразу и не заметили храмовой постройки. Она располагалась в глубоком заливе на каменистом острове.
         Пирамидальное строение эллипсообразной формы с загнутыми у основания краями, четко отражалось в зеркальной глади воды, создавая иллюзию раздвоенного обелиска. Черная гладкая поверхность строения притягивала взгляд, манила своей таинственной красотой и завораживала безмолвным величием. Высота обелиска составляла где-то около трехсот метров, а в ширину он протянулся не меньше, чем на сто метров. Такое под силу построить только очень развитым цивилизациям, а, учитывая необычный мост с арочным входом, напоминающий красочный цветок с большим лепестками в форм человеческих лиц, то им была присуща и высокая культура.
         Мы ступили на мост и, казалось, что он состоит из черного гранита, холодного на ощупь, как лед. Удивительный материал отдавал мерцающим блеском, и едва видимый дым обтекал наши ноги, ясно вырисовывая наши следы, и тут же испарялся.
         Кюб, с широко раскрытым т восхищения ртом, озирался по сторонам. Действительность превзошла все то, что ему рассказывали прежде. Студенты, как и я, тоже были немного смущены. Мы ожидали что-то  вроде египетских пирамид или развалин Храма, а встретили нечто совершенно непонятное. Для чего было построено такое уникальное сооружение? Что находится внутри?
         Перед нами была загадка, которую хотелось бы разгадать.
         «Честно говоря, я бы поостерегся туда заходить, - признался Андрей, - внутри могут ожидать смертельные ловушки. Если никто из этого черного лабиринта живым не выходил, то почему мы должны повторять ошибки других?»
         «А кто тебе сказал, что мы будем повторять чужие ошибки? – не согласилась студентка, - а мне лично хочется увидеть, что за тайна там хранится».
         Девушка широко улыбнулась и тронула меня   за руку: «Профессор мы же зайдем внутрь, правда? Для чего мы тащились в такую даль?»
         Я вытащил из сумки тоненькие пластинки из коры, которые выстругал сам и использовал вместо бумаги, а также несколько угольков.
         «Попробуем, ребята, - не встал ни на чью сторону, - составим план нашего маршрута, записывая последовательность продвижения по лабиринту. В крайнем случае, всегда сможем вернуться. Сначала осмотрим сам вход, а  там будет видно».
         «Я не вернусь без Каи, - не потерял своей решимости Кюб,  она там где-то бродит и ждет моей помощи…»
         Я промолчал, не пытаясь переубедить простоватого юношу, пристально вглядываясь в черную дыру входного отверстия. Оно имело форму треугольника метра три  в высоту. Мы зажгли факелы, и огонь осветил внутренность длинного коридора, тянущегося куда-то в пустоту.
         «Осторожно, ловушки», - снова предупредил Андрей, ощупывая руками своды стен.
         «Не похоже», - промычал я, шаг за шагом продвигаясь вперед. Студенты следовали чуть позади меня, а Кюб замыкал шествие.
         Резко похолодало, и терпкий запах ударил в нос, заставив дышать ртом.
         Благополучно добрались до конца коридора, и вышли в круглый зал, где по окружности зияли еще восемь темных входов. Они были абсолютно одинаковы. Я протянул факел в один из них, и отблески света заиграли на гладкой поверхности свода, дав возможность осмотреть последующий, еще более широкий ал и другую цепочку разветвленных коридоров.
         «Преисподняя, - мрачно заключил недоверчивый Андрей – тут черти себе рога обломают в поисках в поисках выхода, никакие схемы не помогут».
         «Да, - печально протянула Маришка, тут запутаться проще простого».
         «А это лишь начало, - усмехнулся я, тщательно вырисовывая план лабиринта. – Довольно мудреная штуковина. Явно, кто-то не хотел раскрывать свои секреты. Ну что ж, я полагаю, возражений не будет, если на этом пока остановимся, выйдем наружу и там решим что предпримем дальше. Какие возражения?»
         Даже Кюб понурил голову осознав, что слишком переоценил свои силы.
         «Вот сюда», - указал я на обратный путь в коридор, хотя Андрей так и не решился полностью выйти из него, держась рукой за угол стенки. Он проворно зашагал впереди, за ним Маришка, Кюб и я. Короткий коридор мы преодолели за две минуты и….
         «Проклятье!» - заскрежетал зубами парень, в отчаянии оглядываясь по сторонам.
         Мы оказались в совершенно похожем на предыдущий, зале, и уже шестнадцать коридоров одинаковых как близнецы, молчаливо расходились по замкнутой окружности.
         «Где же выход! – изумилась Маришка – мы же зашли и вышли из одного и того же туннеля!»
         «Этого не может быть! – потрясал факелом студент – не может  быть!»
         Я мучительно вглядывался в свою карту, пытаясь понять, как такое могло произойти. Но не находил ответа на этот теперь уже жизненно важный вопрос.
         «Давайте снова зайдем в этот же проход, - предложила девушка, - может, он просто сдвоенный, а мы в темноте не заметили?»
         «Какое не заметили! – запаниковал студент, - я руками каждый сантиметр стен ощупывал, нет там других выходов!»
         «Спокойно, спокойно, - пытался навести я порядок, но и сам с каждой минутой нервничал все сильнее, - нет безвыходных лабиринтов, какая бы сложная система в них не существовала…»
         «Но как же вы объясните…»
         «Не знаю. Пока не знаю, но обязательно разберусь, дайте только немного времени».
         «Мы масла для факелов много не захватили, - робко произнес Кюб и тяжело вздохнул, - не должен был вас с собой вести».
         «Правильно,  - похвалил его за благоразумие – масло необходимо экономить. Потушите свои факелы, пусть горит только мой».
         Кромешная темень обхватила нас, лишь только я, пригасив свой факел, ходил по кругу, внимательно осматривая коридоры снова и снова. Но абсолютно ничего, что указывало бы на ответ, как выбраться из Черного лабиринта, не находил.
         Каким же образом мы так быстро заблудились? Почему первый же коридор оказался западней? Все это не соответствовало логике и не поддавалось никаким разумным объяснениям. Мы зашли в лабиринт из одного входа, и вернулись обратно туда же. Ошибки быть не могло. Однако вышли уже не к выходу, а попали в кольцевое пространство. Разгадка могла быть только одна. Обратный ход имел очень сложное архитектурное строение, состоящее из нескольких галерей. Он образовывали полуокружность и разветвлялись на перекрестки и тупики. Направившись обратно, мы прошли уже по другой галерее, хотя нам казалось, что мы идем по одной и той же, и попали не к выходу, а в тупиковый зал.
         Входы в коридоры, таким образом, шли не в одном направлении, а разделялись на дополнительные галереи. Я совершенно упустил из виду такую вероятность. Это же и объясняло, почему никто не вышел живым из Черного лабиринта.
         Нет, не простые захоронения величественной персоны хранил таинственный лабиринт. Очевидно, где-то были замурованы неисчисляемые богатства или священные реликвии. Впрочем, тут же отбросил и эту мысль. Слишком высокоорганизованная цивилизация дл такой тривиальной цели.
         «Что с нами будет? – глухо прозвучал голос Маришки, - я уже дышать не могу, такой смрадный запах стоит».
         «Запах смерти», - с досадой произнес Кюб и пнул что-то ногой у входов.
         Я посветил ему факелом и отшатнулся от ужаса.
         «А…а…а!» - громко завизжала студентка и прижалась к Андрею, - Мертвец!»
         Полусгнивший труп высовывался из отверстия коридора, держа в скрюченных фалангах кисти клочья волос.
         «Он рвал себе волосы на голове от безнадежности, - быстро догадался Андрей, - не хотел умирать».
         «Никто не хочет умирать, - пожалел я беднягу, - ему уже ничем не поможешь, а нам надо думать, как выбраться отсюда».
         Я поделился своими соображениями, почему мы мгновенно запутались, но лучше бы молчал, и не лишал ребят надежды, что выйдем отсюда.
         Мое открытие ничем не помогло, а еще больше запутало. Студенты находились в угнетенном состоянии, Кюб постоянно ныл и извинялся, а я в бессилии отпустил руки.
         Куда идти, если не сотни, а, наверное, тысячи перекрещивающихся по всем направлениям галерей, закоулков и тупиков? Какую карту рисовать в этом невероятном по сложности лабиринте, превосходящем человеческое воображение? Да, постарались наши потомки, но главное зачем?
         «Профессор! Профессор! – снова заголосила Маришка, - посмотрите наверх!»
         Андрей протянул руку, указывая на верхнее окончание свода – «Здесь что-то выгравировано».
         «Где?»
         «Да вот же, вот!»
         Я поднял факел высоко над собой и увидел на потолке свода концентрической формы рисунки и шестнадцать символов вокруг них. Два символа (третий и четвертый) были сложной формы, как и другие, но отличались еще и сложным замысловатым написанием.
         «Что бы это значило, - недоумевали студенты – письменность или символические образы?»
         «Должно быть, карта лабиринта, – подсказал более разумный ответ, - ведь число символов совпадает с числом коридоров, но как в ней разобраться?»
         Часа два мы спорили и строили различные предположения, но так и не пришли к единому выводу.
         Я подливал воспламеняющееся масло в огонь капля за каплей, наблюдая, как сверкающие искорки разлетаются в разные стороны и тут же угасают. Все равно как рождаются и умирают звезды…
         Внезапно, словно столб пламени вспыхнул у меня в мозгу…звезды!
         Карта лабиринта, если конечно это была она, не содержала никакого смысла, если рассматривать ее в соотношении с круговым залом, в котором мы находились, и коридорными ответвлениями, расходящимися во все стороны.
         Но если представить ячейки лабиринта, как звездные системы, концентрические круги как орбиты, а все вместе как отдельный участок звездного неба, тогда появляется логическая цепочка.
         «Ну и что с этого, -  засомневались в моих объяснениях ребята – где же ключ к пониманию подобной карты?»
         «Сейчас, сейчас», - лихорадочно соображал я, вспоминая все свои познания в астрономии, и напряженно размышлял, выстраивая различные теории, тут же разбивая их вдребезги и создавая новые, более реалистичные.
         Ободряло то, что создатели Черно лабиринта, кем бы они не являлись, определенно допускали к своим таинствам наиболее просвещенных представителей человеческих поколений. Тех, кто способен разобраться в хитросплетении астрономии и физики, и найти с помощью них нить к пониманию кодовых обозначений на потолке свода. Я тут же поделился мыслями с  ребятами.
         «А не слишком ли жестокая система отбора», - глубокомысленно вопросила Маришка, стараясь держаться подальше от останков несчастного искателя самого прекрасного цветка, и зажимая себе носик пальцами.
         «Обрекать людей на страшную смерть, - вторил ей Андрей, - к лицу ли это такой высокоразвитой цивилизации?»
         «Вы ошибаетесь,  - разубеждал их, - наши представления о жизни и смерти сильно отличаются от систем ценностей высших цивилизаций. Они несомненно рассматривают жизнь индивидуума, как бесконечный процесс познания мира во вселенских масштабах, а не как единственное и неповторимое мгновение. Жизнь едина во всех ее формах и проявлениях, в том числе и разумная, и есть ни что иное, как энергетическая и информационная субстанция, а тело лишь временная и хрупкая оболочка. Образно говоря, мы только учимся, а не….»
         «Мне не нужна такая учеба! – завизжала девушка, - я хочу существовать в своей оболочке до конца отпущенных мне природой дней, а не гнить в дурацком лабиринте! Профессор! Мы прекрасно осведомлены о философской концепции реинкарнации  и бесконечности физических перевоплощений. Но поверьте, мне сейчас от этого не легче. Зачем только сунулись в эту темную дыру? Устроились уже нормально и жили себе спокойно. Нет, дернул же черт искать приключений на свою голову!»
         «Прекрати истерику, - чуть тряхнул ее за плечи Андрей – дай профессору подумать, как распутать этот клубок».
         «Думайте сколько хотите, - махнув рукой, Маришка уселась на пол, - пока масло не кончится».
         Кюб хранил молчание и сосредоточенно подливал мне масло на факел из кожаного бурдюка, пока я бесконечное количество раз рассматривал рисунки.
         «Допустим, и это единственная возможность – вслух рассуждал я, чувствуя себя как на лекции в университете, - что наш зал это отдельная звездная система, а туннели являются расстоянием до  других звезд. Точка в концентрическом кругу наша конечная цель. Разумно предположить, что необходимо выбрать ближайшее расстояние для цели. Возьмем за точку отсчета нашу солнечную систему.
         Шестнадцать коридоров являются нашими планетами и наиболее крупными спутниками. Логично, что первая цель Земля, третья планета от Солнца после Меркурия и Венеры. Чтобы попасть туда, нужно отсчитать по кругам, как по орбитам и сопоставить это с коридорными ответвлениями.
         Значит так. Считаем. Вот один кружочек, другой чуть покрупней и еще два кружочка, большой и маленький. Земли и Луны. Они и помечены символами. Все совпадает, я на верном пути! Непонятный значок, несомненно, указывает направление. Другой значок на сторону, которой следует держаться  в коридоре, чтобы не попасть в ответвление. Вставайте, друзья, пойдем!»
         Я отсчитал три коридора, и мы вышли в четвертый, придерживаясь левой стороны. Через пару мину вышли в следующий зал, где находилось около тридцати ответвлений, а на потолке изображался похожий, но более сложный рисунок с многочисленными символами.
         «Ну и где мы, - жалобным голосочком спросила Маришка, - еще мудреней рисунок, еще запутанней».
         «Это уже не солнечная система, быстро определил я, а карта участка ближайших к нам звезд».
         «И куда сейчас?»
         «Вот видите дальнюю точку в круге и линию, протянутую к ней. Это ключ, куда нам следует направиться. Ближняя точка обозначает наше солнце и, совместив все образной орбитой, мы определим какая это звезда. О, дай бог памяти!»
         «Альфа Центавра ближайшая звезда», - подсказал Андрей.
         «Неверно. Это тройная система звезд и ближайшая из них к Солнцу Проксима Центавра, но она не является ключевой точкой на схеме. Название можно и не знать, главное, подсчитать количество кругов по значкам. Система меняется, но ключ остается единым. Все же постараюсь вспомнить и название звезды».
         Я задумался на минуту и начал перечислять ближние к солнечной системе скопления звезд – «Ета Кассиопея, Процион, Звезда Бернарда Кругер, Волк, Епсилон Еридина, Аквариус, Сириус, Делта Павонис, Альтаир, Лаванде, Росс, Микроскопимум, нет, все не то, а, вспомнил! Тау Сети! Конечно, это она!»
         Расположенная на расстоянии восьми световых лет от солнца и следуя линии орбит на карте, это четырнадцатая звезда. Отсчитывая от символического значка, который направлен против одного из коридоров, так же, как и сторону в нем, мы зашли в последующий коридор, обнаружив внутри скелеты еще нескольких человек.
         Так повторялось свыше двадцати раз и задачи постепенно усложнялись, переходя к галактикам, метагалактикам, и скоплениям метагалактик в секторе Вирго и других секторов вселенной, мне неведомых. Однако, разобравшись в ключевой позиции отсчета, я находил нужное ответвление. Коридоры становились все длинней, шли все круче, образовывая наклонную плоскость и спускаясь все ниже под землю.
          Пробираться по ним становилось нелегко, а гладкая поверхность, по которой ноги скользили, как по льду, затрудняла спуск.
         «Давайте как на санках», - предложила находчивая Маришка, - усядемся в рядок и покатились!»
         «Давай» - поддержал эту разумную идею. Усевшись гуськом, и охватившись друг за дружку, мы заскользили вниз по желобам, как четверка бобслеистов. Наконец сквозь бесконечно длинный желоб, которому, казалось, нет конца, мы скатились и кубарем вывалились в гигантской величины зал. Зал рассекался по окружности стен мириадами крошечных прорезей, а наверху сиял огромнейший купол.
         На этом куполе мелькал разноцветный калейдоскоп ярчайших световых вспышек. Настолько красочной оказалась эта уникальная картина, что мы замерли, не в силах оторвать восхищенного взгляда.
         Других ответвлений больше не имелось, а вся ровная поверхность зала блистала розоватым покрытием, отдаленно напоминающим мрамор.
         «Цветок! – радостно воскликнул Кюб не в силах унять свой восторг, - посмотрите, это цветок!»
         «Ну вот, мы, кажется, и добрались, - облегченно вздохнул Андрей, но что дальше?»
         «Тимофей Трофимыч, что, по-вашему, а? – тормошила меня студентка, - ничего подобного не видела, вот красотища-то какая!»
         «Нужно разобраться»,  невнятно ответил ребятам, отбрасывая в сторону нужный теперь факел.
         Пока что я не мог дать определения этой хаотичной игры света и красок, напряженно обдумывая подходящее объяснение.
         В куполе, между тем, цветовая окраска поменялась на ночное небо с рассыпанными по небосводу созвездиями, окутанными розоватыми туманностями.
         Вдруг, из всех прорезей ударили всполохи искр, заполняя все пространство зала, повалил густой пар, и все завертелось перед глазами.
         Через минуту, не успели прийти в себя от неожиданности, как перед нами вспыхнули два столба из дыма и искр.
         Один столб струился голубоватыми переливами света, другой был пугающе черным.
         Клубы дыма начали подыматься высоко вверх, и завихряться к центру зала, исторгая из себя мощные потоки искрящихся бликов.
         «Что это такое?» - испуганно прижались ко мне студенты и Кюб.
         «Не бойтесь, - я попытался успокоить их, отступая подальше от дымовой круговерти, - похоже на туннель в пространстве. Нам, кажется, предлагается выбор».
         «Какой еще выбор?»
         «Смотрите, - кивнул на звездный купол, - видите, там мелькают несколько треугольников, выделяя определенные звезды?»
         «Да, видим, а зачем это?»
         «Я уверен, что земная цивилизация давно покинула свою родину и колонизировала более прекрасные, чем Земля, планеты. Человечество далекого будущего вышло из пределов своей галактики, и теперь люди населяют многие звездные системы. Эти треугольники и определяют, где они находятся. Карта лабиринта, по-моему, отмечает все этапы их переселения. Сначала на ближайшие звезды, потом – на дальние».
         «Но зачем же создавать столь сложный и громоздкий лабиринт?»
         «Должно быть, люди будущего создали предпосылки для нового витка разумной цивилизации, или же некоторые представители человеческой расы предпочли остаться на Земле и постепенно деградировали. Мне не известно, что ближе к истине, но, несомненно, поколение будущего оставило связующее звено, при помощи которого с ними можно вступить в контакт. Для этого они и создали лабиринт. Только смелый и высокоразумный человек сумеет преодолеть все препятствия и выйдет к куполу познания. Он может присоединиться к высшим цивилизациям, что предлагает голубой туннель. Голубой цвет – это символ мечты».
         «Но почему у вас такая уверенность, что это именно так? И не слишком ли дорогую цену платят смелые, но не достаточно разумные? Страдания и смерть!»
         «Я еще раз повторяю, жизнь это лишь одно из бесконечных мгновений по пути к Высшему Познанию вечности и гармонии. А Высшее Познание вне условностей обособленного видения мира отдельного человека. Притом, не забывайте что вселенная это равномерное распределение Света и Тьмы, Добродетели и Порока, Хаоса и Порядка. Вступив в голубой туннель, мы попадем к братьям по разуму, достигших совершенства. Узнаем все тайны мира и возможно…обретем бессмертие! Вечное соединение души и тела. Не об этом ли мечтает каждый человек? Стоит лишь сделать маленький шаг…»
         «Я ничего не понимаю, - в замешательстве развела руками Маришка, - все это очень сложно и мне не нужен никакой контакт. Зачем мне вечно жить на других планетах и мучиться от сознания, что я никогда не увижу свою маму!»
         «А я брата, - поддакнул Андрей, - я так скучаю по нему, что мне чужие братья по разуму! Неужели это так трудно понять высшей цивилизации?»
         «Вот именно для этой цели они и создали черный туннель. Хочешь обратно? Не готов к контакту? Пожалуйста, возвращайся! Черный цвет-это символ страха».
         «Возвращаться куда? – вскричали студенты, - в Лагуну Утренней Зари? Но это не наш дом, наш дом в далеком прошлом!»
         «Постойте, - задумался я, внимательно вглядываясь в черный туман, как будто мог там что-то разглядеть, – я уверен, что этот купол, при помощи которого осуществляется контакт, обладает искусственным интеллектом, намного превышающим наше воображение».
         Я оторвал глаза от завихрений дыма и искр и взял студентов за руки – «Он все знает и понимает».
         «Откуда?»
         «Очень просто, считывает с каждого живого существа информационное поле и в курсе всех наших событий, со дня рождения  до дня смерти. Естественно предположить, что для Кюба это и есть путь в Лагуну Утренней Зари, а для нас это дорога к истокам».
         «Один и тот же туннель?» - недоверчиво произнес Андрей.
         «В нем может быть множество направлений, изгибаясь в пространстве и времени, черная дыра может образовывать двойные, тройные выходы и даже, если отталкиваться от законов астрофизики…»
         «Профессор, говорите яснее, что значит дорога к истокам? - вздрогнула девушка и сильно побледнела от волнения. – Вы хотите сказать, что через Черный туннель мы вернемся домой?»
         «Гарантий, конечно, нет, но логическое предположение не исключает подобный вариант».
         «Там Кая! – воздел руки к куполу Кюб, вплотную приблизившись к голубому дыму, - я чувствую, она там!»
         «Кюб, - остановил его, отрицательно качая головой, - Кая погибла в лабиринте, а ты не готов к контакту и будешь чужим в другом мире».
         «Я хочу ее видеть!» - по щекам юноши стекали крупные капли слез.
         «Ты никогда не вернешься, - настойчиво убеждал его, - голубой дым ведет к познанию цветка, но обратного нет пути домой. Ступай в черный дым, и расскажи обо всем, что видел, своим людям».
         «Смотрите, купол гаснет!» - вдруг, что было мочи, завопили студенты.
         Я вскинул вверх глаза и увидел, что оболочка звездного неба начала мерцать и чуть светлеть. Завихрения туннелей также стали понемногу уменьшаться в размерах.
         «Я сделала выбор, будь что будет!» - резко развернулась к черной полосе тумана Маришка, и решительно вступила в нее, мгновенно растворившись в клубящейся завесе. Андрей стремительным рывком последовал за девушкой.
         Я замешкался на мгновение. Острая боль неуверенности резко кольнула прямо в сердце. Очень заманчивым оказалось совершить прыжок в другую галактику, в невероятный мир наших далеких потомков. Понять их устройство жизни, культуру и науку. Для ученого такая возможность дороже всех радостей бытия и он отдаст все, включая саму жизнь, только за прикосновение к Высшему Познанию.
         С превеликим трудом очнулся от звездных грез и последовал за учениками, подчиняясь отцовскому инстинкту. Ребята действительно стали мне как родные, и не мог их покинуть, куда бы не вел черный туннель. Перед моим взором промелькнули широко раскрытые от изумления глаза Кюба.
         Упал прямо на студентов, барахтавшихся на полу моей лаборатории…
         «Мы дома, дома!» - захлебываясь от переполнявших ее эмоций и сотрясаясь как в лихорадке, верещала Маришка.
         «Наконец-то! Я не могу в это поверить!»
         Андрей только постанывал, бешено вращая зрачками, не в состоянии еще осознать торжественность такого неожиданного и потрясающего события.
         Я же метался из одного угла лаборатории к другому, осматривая свои приборы, технические записи и дискеты. Мой большой хронопроектор стоял на своем месте, пробирки с бесценными кристалликами остались целы и невредимы так же, как и все остальное оборудование.
         Невыразимая радость охватила меня, тут же сменившись определенными опасениями. Неужели завершились наши тяжкие испытания или начинаются новые?
         Прав ли я в своих предположениях или люди будущего преследуют свои цели?
         Пока ни в чем нельзя быть до конца уверенным.
         «Профессор, миленький! – бросилась в мои объятия Маришка, покрывая лицо поцелуями, - Ура! Мы дома! Вы прелесть, вы самый умный, вы самый-самый!»
         Андрей тоже растрогался и по-мужски крепко обнял меня, что-то говоря невпопад.
         «А что с Кюбом?» - наконец пришли в себя ребята, но не переставая по-дружески тискать меня.
         «Кюб сделал свой выбор, - отбивался от поцелуев и объятий, - через много-много миллионов лет. Обождите пока, не восторгайтесь так, нужно еще со всей достоверностью определить, в нашем ли мы мире и времени. Это может быть совершенно другая сфера с отличной от нашей причинно-временной связью. Нужно какое-то событие, что доказало бы, что мы попали точно по назначению…»
         При этих словах распахнулась дверь лаборатории и на ступеньках появилась моя соседка Клавдия Васильевна. Она держала в руках большой поднос, накрытый салфеткой. С подноса доносился вкусный запах пышущих жаром пирожков.
         «Так я и знала, что вы здесь, - в недоумении застыла женщина на пороге, пораженная происходящей сценой, - Тимофей Трофимыч, я даже не ожидала, что ваши студенты так любят вас. Где вы так вывалялись? Что за лохмотья на вас одеты?»
         «У нас репетиция спектакля – нашелся я, подмигнув Маришке и Андрею, играем древних людей».
         «У вас хорошо получается – улыбнулась соседка, очень убедительно».
         «А милиция не беспокоила?» - задал я в свою очередь важный вопрос.
         «Какая милиция? Лучше посмотрите, какие пирожки я вам испекла. С вишнями, вкусные! Небось, проголодались, поздно уже, совсем счет времени потеряли!»
         Бедная Клавдия Васильевна даже не подозревала, насколько оказалась права.
         Андрей с Маришкой посмотрели на меня и весело  рассмеялись – «Еще нужны доказательства?»
         «По-моему, нет. Все в порядке».
         «О чем вы говорите? – не поняла соседка, – какие еще доказательства?»
         Мы кинулись ее тормошить, обнимать и целовать.
         «Господи, да что с вами?» - смеялась она вместе с амии, не понимая, что происходит.
         «Тимофей Трофимыч! – скакала, как козочка Маришка, у вас выпить есть?»
         «Найдется».
         «А кофе?»
         «Тоже найдется, но, к сожалению, насчет съестных припасов похвастаться не смогу».
         «И не нужно! Пирожками обойдемся. Они нас ждали миллионы лет! Ну, сейчас погуляем!»
         Так благополучно завершилось наше путешествие по прошлым и будущим эпохам.
         Маришка, разумеется, не смогла сдержать свой острый язычок и растрезвонила по всему университету о наших головокружительных приключениях. Ей, конечно, никто не поверил, все смеялись и дали девушке прозвище «лягушка – путешественница во времени». Мы с Андреем все отрицали, но на всякий случай я тщательно припрятал все следы своего изобретения. До лучших времен.
         Маришка все равно не успокоилась и решила написать книгу о наших похождениях. Вернее, нашла через своих знакомых одного малоизвестного писателя. Долго с ним беседовала. В результате и вышла эта книга. Что в ней правда, что фантазия, это вам решать. Я скажу лишь одно: «Рано еще человечеству иметь Машину Времени. Слишком рано!»