Рассказы старого альбома

        Рассказы старого альбома

О чем грустишь, моя старушка?
Листая выцветший Альбом.
Старые фото перебирая,
Не вспоминаешь ли о том,
Как в детстве призрачном играла
С друзьями в прятки во дворе,
Тетрадки в школу собирала,
Вставая с солнцем на заре.

Вот в парке с кем-то гуляешь,
Стоишь у озера, держишь цветы.
Бабушка! А на этом снимке
Кому улыбаешься ты?

Как ты была тогда красива,
Как молода и так стройна!
А тут ты выглядишь очень сурово.
Твое лицо изменила война…!

Подруги твои боевые,
Кто разделил судьбу страшных лет.
Одни уехали далеко,
Других уж в жизни больше нет.

Вот муж, а это дети
И вся большая семья…
А на твоих коленях забавный
Сижу совсем маленький я.

Время никого не жалеет
И старость не обходит стороной.
Морщинками всех покроет
И наградит сединой.

Чудной юности картинки
Дарят нам тепло и свет,
А по щекам текут слезинки,
Как горький дождь ушедших лет.


          Прошу извинения, даже не заметил вас, совсем старый стал, это я так, сочиняю на досуге стихи. Чего-чего, а свободного времени у меня более чем достаточно. Сейчас не часто фотографии рассматривают, все заняты своими делами, не то, что в былые времена, усядутся за столом всей семьей и начинают разглядывать и вспоминать…да, было время. Не смотрите по сторонам, это я с вами разговариваю…да, да, именно я, старый альбом, который сейчас держите в руках. Ну что вы улыбаетесь, думаете, что такого не бывает, еще как бывает. Какая мне разница, что это невозможно… может быть вы и правы, что я редкое исключение, сам не знаю, почему так получилось, что судьба наградила именно меня такой возможностью. Наверное, потому, что хочет поведать интересные истории, которые хранят в себе фотографии, но они же не могут ничего рассказать, вот и была мне предоставлена возможность сделать это за них. Ведь каждый снимок содержит часть отраженной жизни, и если это ваш, то начинаете вспоминать этот период, а если не ваш…вот видите, а еще спрашиваете, почему я умею разговаривать. Я же знаю историю каждой фотографии, о судьбе каждого человека на ней изображенного, и столько могу рассказать, что и представить не можете. Вот, например, это фото. Что вы видите? Мужчина, женщина, большая девочка и маленький мальчик. И о чем же вы подумали? Правильно, счастливая семья. А еще что? Ничего больше в голову не приходит, правда? А ведь это очень необычный снимок, и рассказывает он об удивительной судьбе этих людей. Это такая невероятная история о Солнечном мальчике…Кто такой Солнечный мальчик? Я думаю, вам будет очень интересно об этом послушать. Итак, начинаю:



               

                Солнечный мальчик

         В одном маленьком городе, так похожем на все другие маленькие города, жила одна небольшая семья, состоящая из мужа, жены и дочери. Они были бы вполне счастливы, если бы не одно печальное обстоятельство. По глубокому убеждению мужа по имени Володя, в его семье не хватало сына, который в будущем смог бы стать помощником и другом, и жизнь была бы радостней и веселей. Ну, с кем можно еще обсуждать хоккейные и футбольные игры, кого взять с собой на рыбалку или охоту, с кем поговорить по-мужски и воспитать как продолжателя семейной фамилии мужского рода? Тем более что был уже Володя не молод, так же как и его жена Люда, которая уже просто не могла подарить ему мальчика. Время шло, надежд, что у него когда-то  появится сын, уже не осталось и Володя с тоской глядел на чужих мальчиков, и с только ему одному известной тихой завистью думал, что у них есть где-то отцы, а ему стать им уже не суждено никогда.
          Однажды один из его друзей, а надо сказать, что все его друзья имели сыновей, и это только усугубляло Володину грусть, посоветовал взять какого-нибудь мальчика из детского дома. Сколько детей без родителей мечтают быть усыновленными, погрузиться в давно забытую или прежде неведомую атмосферу семейного быта, ощутить себя любимыми и любить самим. Вначале Володя отверг эту мысль, как нереальную, хотелось все-таки иметь рядом с собой родную душу. Потом постепенно он пришел к осознанию, что остается только этот и, к сожалению, единственный выбор. Кроме того, что он сделает доброе дело, появится помощник и поддержка в старости. Сын не будет родным, но ничего страшного в этом нет, в жизни все бывает, и сколько людей в его ситуации оказывались перед таким выбором. Так, день за днем, Володя укреплялся во мнении, что готов к усыновлению, несмотря на сопротивление жены, не желавшей принимать чужого мальчика в дом, но та все же сдалась, видя решимость мужа, и чувствуя где-то в глубине души горечь, что не смогла родить сына, хотя, конечно, отлично понимала, что в этом не было ее вины. Люда, естественно, захотела принять активное участие в выборе мальчика, с чем Володя согласился.
          И в один из дней они поехали в детский дом, расположенный на окраине их города, в глубине большого парка, переходившего после разделявшей их маленькой речушки в густой лес. Детский дом располагался в большом здании, похожем на санаторий, с очень красивым, но давно не работавшим фонтаном возле главного входа, чудом сохранившимися полуразваленными статуями, как бы напоминавшими о былой красоте и стоявшими по бокам асфальтированной дорожки, которая вела к двум небольшим и запущенным спортивным площадкам, где, впрочем, кипела бурная жизнь.
          Мальчики с шумом и криками гоняли мяч, девочки играли в свои игры, и за всем этим наблюдала одна старушка, видно нянечка, сидевшая на старой скамейке и что-то вязавшая. Она с улыбкой встретила Володю с Людой и попросила их пройти за ней вглубь здания к администратору этого дома. Дети прекратили играть и с любопытством поглядывали на людей, пришедших, по всей видимости, выбирать кого-то из них.
          Нянечка тем временем привела их к двери одного кабинета и, извинившись, попросила подождать немного, пока она не позовет женщину, которая решает здесь все вопросы.
          Когда она удалилась, к ним подошли несколько маленьких детей, самых, очевидно, любопытных и смелых, за ними последовали другие, и Володя с женой не успели оглянуться, как оказались в окружении мальчиков и девочек, не сводивших с них глаз. Кто-то вдруг отважно выскочил вперед:
          - А кого вы выбирать пришли? Мальчика или девочку? – и тут же отбежала назад, очевидно, застеснявшись. Володя ничего не успел ответить на этот неожиданный вопрос, как тут же появилась совсем крохотная девчушка и, взяв Люду за руку, подняла на нее свои невинные смешные глазки:
          - Меня зовут Наташа, тетя возьмите меня, я хорошая!
          Люда присела на корточки и что-то стала тихо и ласково говорить девочке, а Володя завел разговор еще с несколькими детьми, которые постепенно появлялись со всех сторон, заполняя коридор. Раскрывались многочисленные двери, из которых, высунувшись наполовину, дети с интересом следили за происходящим. Сразу было видно, что никто из них не избалован вниманием, и люди, приходившие сюда в надежде кого-то выбрать и усыновить или удочерить, были явно редкими гостями. Вдруг какой-то юркий мальчишка побежал по коридору, расталкивая всех на своем пути и громко крича:
          - Гром гремит, земля трясется, Вера Павловна несется!
          Дети расступились, пропуская грузную, важную женщину среднего возраста с папками в руках:
          - Они вас еще не замучили? Рада познакомиться, Вера Павловна, проходите, - улыбнулась она, раскрывая двери своего кабинета и приглашая родителей войти.
          После долгой беседы и объяснения всех правил и что им предстоит при выборе ребенка, Вера Павловна попросила Володю с женой зайти с ней в большой зал, и, оставив одних, через полчаса привела группу мальчиков лет четырех – семи, которые послушно построились по росту, наверное, уже не в первый раз они проделывали эту процедуру выбора, так как вели себя на удивление тихо, очевидно, прекрасно понимая, что возможно в их судьбе наступил решающий момент и поэтому старались выглядеть с самой лучшей стороны.
          - Вот…спрашивайте, выбирайте – махнула рукой Вера Павловна в сторону детей.
          Володя много раз представлял себе этот момент, но тут он смутился, стал тереть рукой лоб, не решаясь сделать первый шаг, а Люда спокойно подошла к мальчикам, внимательно всматриваясь в застывшие, напряженные лица, и чтобы как-то развеселить, принялась задавать шутливые вопросы. Видя растерянность своего мужа, обратилась к нему:
          - Володя! Ну что ты, в самом деле, сам же хотел…
          - Не нужно его торопить – вмешалась Вера Павловна, - мужчина волнуется, это понятно, он сам подойдет, когда захочет, время у нас есть, ребята знают, что это быстро не бывает, чтобы кого-то сразу выбрали, вы должны подумать и принять решение, мальчики все собрались здесь ради этого…
          - Не все,- вдруг громко сказал кто-то, - Солнечного мальчика нет!
          Вера Павловна даже вздрогнула: - Тебя никто не спрашивает!
          - Что за солнечный мальчик? – не поняла Люда.
          Но Вера Павловна отклонилась от объяснений:
          - Так, не стоит внимания, это все равно не для вас.
          Володя, наконец, решился подойти к детям и весело спросил:
          - Кто любит рыбалку?
          - Все! – дружно загалдели они, подымая руки.
          - А Солнечный мальчик не любит – опять выкрикнул знакомый звонкий голос.
          - Ну, Юрка, ты у меня насидишься с ним! Тебя кто за язык тянет? – закричала Вера Павловна, наступая на какого-то мальчугана, который тут же спрятался за спины других.
          - Что это за мальчик, - спросил Володя, встав между мальчуганом и женщиной, пытавшейся схватить того за руку и очевидно прогнать из зала. Но он ловко увернулся, и сам убежал за дверь, успев крикнуть на ходу:
          - Я все равно с ним сидеть не буду, он ненормальный!
          - Да не обращайте внимания, сами видите, с кем приходится иметь дело, - Вера Павловна казалась очень взволнованной, - пройдемте ко мне в кабинет, я вам все объясню.
          Она провела детей и вместе с Володей и Людой зашла к себе, но не слишком стала рассуждать на тему о Солнечном мальчике, сказав только, что у него есть свои странности и фантазии, за что его и прозвали так.
          Кроме того, мальчик получил психологическую травму, а детей с такими проблемами она не имеет морального права предлагать.
          - Но посмотреть хоть на него можно? – попросил Володя.
          - Тебе не понятно, что ребенок с проблемами? – пыталась одернуть Люда, но он настоял на своем, проявив упрямство и понимая, что, возможно, не все так просто, как ему пытаются объяснить, и хотелось своими глазами посмотреть на этого странного мальчика. Вера Павловна тяжело вздохнула: - Ну, уж если так хотите…
          Она провела их через многочисленные коридоры в большую просторную комнату, служившую спальней. Простые железные кровати были аккуратно застелены, везде царили чистота и уют и Володя, бывший военный, не мог не отметить это:
          - Совсем как в армии, никогда бы не подумал, что дети…
          - Да уж, дисциплина у нас строгая, иначе просто нельзя – согласилась с ним Вера Павловна и показала на двух сидящих на стульях детей, мальчика лет шести и девочку постарше, читавшую вслух книжку, которая при виде гостей, положила е на колени и умоляюще произнесла:
          - Вера Павловна! Ну, сколько мне еще осталось?
          - Посиди, Юля, еще немного – раздраженно ответила та и перевела свой взгляд на мальчика:
          - Ну, ты хоть поздороваешься?
          - Здравствуйте – отрешенным голосом произнес он. Весь его вид вызывал чувство жалости, маленький, худенький, с большими глазами и печальным взглядом, он, казалось, был погружен в какое-то странное оцепенение, а лицо было покрыто ледяной маской безразличия и обреченности. Уйдя в свой особый, только ему известный мир, он, должно быть, не замечал, что происходит вокруг него, и, наверное, даже не желал этого. Володя пытался что-то его спросить, но, посмотрев на жену, осекся, та недовольно покачивала головой, и Вера Павловна, заметив это, тут же предложила им выйти и, когда они зашли опять в кабинет, быстро начала говорить:
          - Я же предупреждала, этот ребенок не для вас, у него травма, и если бы вы только знали, какие у нас ним неприятности…
          - А почему бы ему не играть с другими детьми, может, тогда бы изменился и стал живее, и знаете, у меня создалось такое впечатление, что эта девочка, Юля, да, сидит с ним, как бы отбывая повинность какую-то? – спросила Люда и тут же добавила: - А этот мальчик всегда такой был или что случилось с ним?
          - Вы все правильно заметили, - ответила Вера Павловна, и налив себе из графина воды, отпила немного и, задумчиво глядя в стакан, будто заметив в нем что-то кроме отражения солнечных бликов, продолжила: - вот представьте себе, приходится наказывать детей таким образом, заставляя их смотреть за Солнечным мальчиком. О каких играх может идти речь, у него одна игра со смертью, уже несколько раз пытался убежать, на крышу влез, едва успели снять, прыгнуть хотел, жить больше не хочет, раньше хоть ночью был спокойным, а теперь…вообще приходится на ночь привязывать его к кровати, спит с ремнем на ноге, специально ремень сделали, чтобы отвязаться не смог, в общем, горе с ним…Если что, отвечать мне как за хорошего, вот наказание на мою голову!
          Вера Павловна снова налила себе воды и, посмотрев на Володю с женой, с интересом и удивлением слушавших ее, сокрушенно покачала головой:
          - Он раньше был тихим, и, по крайней мере, спокойным. Проблем с ним особых не было, а вот где-то полгода тому назад и произошло все это, после чего и начались все странности… но если вам интересно, может вы спешите куда, а я вас задерживаю здесь…
          - Нет, нет, нам интересно, не задерживаете – возразили Володя с Людой, отрицательно покачав головами.
          - Ну, хорошо, я вам расскажу, грех меня осуждать, что не пыталась что-то предпринять, по всем врачам ходила, у психиатров была, и ничего те не могут с ним поделать, только говорят, что у ребенка фантазии, он здоровый, с возрастом пройдет…хороши фантазии, на солнце прыгнуть хочет, мать его там, видите ли, ждет, и остальные солнечные люди, - Вера Павловна показала рукой на солнце, ярко светившее в окно, как бы призывая в свидетели, - он убежден, что там есть жизнь, но туда попадают только те, кто уже умерли, как его мать, а где его отец, никто не знает, вот и стремится покончить с собой, он хоть и маленький, но очень упорный, потерял интерес ко всему, только твердит, что на солнце лучше, чем здесь, и не переубедить его никак, врачи утверждают, что это шок после психологической травмы, его, понимаете, током один раз ударило. Электрики как-то проводку меняли, и он около них крутился и неизвестно каким образом схватился за оголенный провод, и его шугануло током так, что насилу откачали. Полежал пару дней в больнице и все, вроде как подменили. Стал всем рассказывать, что был на Солнце, видел мать, других людей, а там так хорошо, что хочет вернуться обратно, ему бы радоваться, что жив остался…, ан нет, опять умереть желает, вообще странно как то все, даже психиатры объяснить не могут, какие-то термины употребляют непонятные и говорят, что все пройдет, а мне что теперь делать…вот не было печали…неизвестно, за что Бог  послал этого Солнечного мальчика мне в наказание…вроде ничего плохого не совершала…кто его теперь возьмет…такие вот дела.
          - Чего только в жизни не бывает, - посочувствовала ей Люда, вставая, - ну извините, мы уже должны идти, еще посоветуемся, кого выбрать, а потом еще раз придем.
          - Да, да, конечно – засуетилась Вера Павловна, провожая их.
          Прошло несколько недель, в течение которых жена Володи уговаривала его взять на воспитание понравившегося ей мальчика или, по крайней мере, посетить другой детский дом, но он пребывал в глубоком раздумье. Воспоминания о Солнечном мальчике не давали ему покоя, простая человеческая жалость смешивалась с чувством любопытства к человеку, пусть даже и маленькому, побывавшему за порогом чего-то неведомого и загадочного, об этом Володя не раз читал и слышал, но никогда не приходилось ему сталкиваться с людьми все это пережившими. Страшатся смерти все люди, кроме самых религиозных и тех, для кого она является избавлением от мук, поэтому утверждения, что после нее существует еще какая-то жизнь, вызывают несомненный интерес и сопутствующие этому эмоции: недоверие, усмешка, надежда и чистое любопытство. Солнечный мальчик был еще неспособен это понять, но вне сомнений, все, что с ним произошло, было очень серьезно и оставило в его неопытной душе неизгладимый след, иначе он бы так не изменился. И даже не важно, была ли это предсмертная агония или пробуждение к жизни, но несомненно, что видение матери и еще чего-то яркого и запоминающегося, врезалось ему в память и укрепилось в сознании, заменив реальность на мир иллюзий, в котором он теперь находился и кроме всего, лишенный родительской ласки и понимания, он замкнулся в себе и решил уйти из жизни. Вернее, лишь вернуться в то единственное мгновение, в котором почувствовал себя счастливым. Возможно, никто не понял, как вернуть его в нормальное состояние, а все попытки этого только ухудшали ситуацию, и в результате он превратился в объект раздражения и насмешек. Володя хотел обсудить с женой, чем они могли бы помочь этому мальчику, но встретил непонимание с ее стороны. Она не хотела ничего слышать, утверждая, что это не их проблема, и пыталась убедить мужа забыть о нем, ее пугала мысль, что он из жалости может взять его.
          - Тогда я сразу же беру дочь и ухожу из дома, смотреть за ним не собираюсь, ты хоть соображаешь, о чем думаешь, тебе его жалко, а кто нас пожалеет? – упрекала она, хоть Володя и старался убедить Люду, что он не собирается его усыновлять, а только ищет возможности как-то помочь, и однажды сообщил, что знает способ как это сделать, для этого необходим только разговор наедине. Он заявил, что опять отправляется в детский дом, но уже без сопровождения жены:
          - Я поговорю с ним, как мужчина с мужчиной.
          Люда только смеялась в ответ:
          - Ему даже психиатры не могли помочь, ты же слышал, так что ты вмешиваешься не в свое дело, ты его все равно ни в чем не переубедишь, он же еще ребенок.
          - Врачи не нашли к нему подхода, а я кажется, знаю, где лежит ключ к пониманию – настоял на своем Володя и отправился в путь. Когда он прибыл в детский дом, то Веры Павловны не оказалось, его встретила ее заведующая, которая с некоторым удивлением выслушала просьбу незнакомого мужчины оставить его поговорить с Солнечным мальчиком, но не возражала, тем более что была наслышана о его визите с женой в прошлый раз. Но, согласившись привести ребенка, смущенно попросила разрешения закрыть кабинет на ключ для собственного успокоения, и, не встретив отказа, ушла, оставив Солнечного мальчика вдвоем с Володей, громко повернув ключом два раза и предупредив, что в их распоряжении не больше часа.
          Когда ее шаги затихли где-то вдали, Володя обратился к мальчику, который стоял смущенно рядом и выжидательно смотрел на большого дядю.
          - Ну что, старик, ты меня узнаешь? – улыбнулся Володя, усаживая его на соседний стул.
          - Узнаю, - кивнул головой Солнечный мальчик, - вы были недавно с красивой тетей. – Правильно, - согласился Володя, - а звать тебя как?
          - Алеша.
          - Алеша – хорошее имя, а меня дядя Володя, можно просто Володя, ну давай пять.
          Алеша протянул тоненькую ручку:
          - Вы меня выбирать пришли?
          - А ты сам хочешь, чтобы тебя выбрали? – ответил вопросом на вопрос Володя.
          Не знаю, - пожал плечами Алеша, - я никому не нужен.
          - Ну, если ты будешь так думать, то тебя действительно никто не выберет, но я не за этим сюда пришел – своим загадочным голосом озадачил мальчика.
          - А за чем же? – поинтересовался тот.
          - Передать тебе привет от солнечных людей и твоей мамы – серьезно сообщил ему Володя, выдержав небольшую паузу.
          Удивлению Алеши не было предела, он даже встал со стула и отступил в конец комнаты, вытаращив глаза и отрицательно качая головой.
          - Да ты сядь, - похлопал рукой по стулу Володя, - чего ты испугался, думаешь, ты один на свете знаешь о Солнечных людях? Неправда, нас много, кому об этом известно.
          - Как это может быть? – пролепетал испуганно Алеша, не выходя из своего угла, - а та тетя, что с вами была, она тоже знает об этом?
          - Нет, ведь с ней никогда не случалось того, что случилось со мной, с тобой, с другими людьми, мы все умирали, но остались живы, правда?
          - Правда – кивнул головой мальчик.
          - Некоторые люди не только помнят, что с ними было, но часто во сне разговаривают с Солнечными людьми, как я, например, а как у тебя?
          - Нет, нет, они мне не снились,…а может, я и не помню…
          - Значит, ты там мало был, ну расскажи в общем, как это у тебя получилось, а потом я тебе, идет? – да садись ты, наконец…
          - Хорошо, - согласился Алеша, послушно усаживаясь на стул, - я не помню, как меня ударило, помню только, как отбросило в сторону, и смотрю: мальчик лежит какой-то в моей одежде на полу, и люди вокруг крутятся, и так как-то легко стало и вдруг чувствую: куда-то лечу, сперва темно было. Я испугался, но вдруг вижу – светло становится, оказывается, я на солнце лечу, ведь только оно может быть таким большим и ясным, и мне почему-то весело, смеяться хочется, а я все лечу и лечу, и прямо на солнце оказался, а оно совсем не обжигает, только искры какие-то повсюду мелькают, и вижу: лес вдали, много животных, но совсем не страшные, и люди в разноцветных одеждах, и все так блестит и сверкает. Вдруг смотрю – мама ко мне подходит, такая молодая и красивая, лучше, чем была в жизни, она обнимает меня, но я чувствую только тепло и слышу, как она говорит:
          - Я рада тебя видеть, Алешенька, но еще не твое время, иди обратно и будь счастлив, - и удаляется от меня. Я хочу подбежать к ней: - Мама, мама, куда же ты? – но не могу. Ноги не слушаются, а только чувствую, что опять куда-то лечу, опять искры мелькают и такая тяжесть наваливается, как будто ударили чем-то, и голова стала болеть, раскрываю глаза и вижу, что лежу в больнице, вот все что помню.
          Алеша замолчал. Володя внимательно выслушал Солнечного мальчика, затем встал и подошел к нему, положив руку на плечо и посмотрев в глаза:
          - И ты, значит, захотел обратно?
          - Ну да! – почти закричал Алеша, - там хорошо, там мама!
          - А ты больше ничего там не видел? – сурово спросил Володя, не отводя взгляда, от которого Алеша весь съежился.
          - Не знаю, не помню…
          - Не знаю, не помню, - передразнил его Володя, какой ты хороший оказывается, - а вот я плохой, значит, был, и знаешь, что со мной случилось?
          - Что? – непонимающе посмотрел на него Алеша.
          - Ну, слушай, был я немного постарше тебя, непослушный, и вот однажды поссорился с родителями, они мне добра желали, а я не понимал этого тогда, так обиделся, что решил всем отомстить, и не придумал ничего другого, как утопиться. Меня, конечно, вытащили, но я тоже как ты почти умер, и все помню. Видел я солнечных людей, обрадовался сперва, так красиво и светло у них было, но потом я полетел дальше, а там – темно, сыро и холодно, и люди не солнечные, а темные. Они сказали, что мне повезло, что я здесь ненадолго. Оказывается, на Солнце есть темные пятна, ты об этом слышал?
          - Слыхал – Алеша опять слез со стула и вжался в угол.
          - Ну, так вот, туда попадают плохие люди, и ты туда попадешь, если убьешь себя…
          - Нет, нет, я же никому плохого не делаю, я попаду к Солнечным людям! – в ужасе закричал Алеша.
          - Ну, как же не делаешь, - усмехнулся Володя, - только плохие люди убивают себя, хорошие хотят жить. А воспитательницу свою ты не мучаешь? А всех детей, которых заставляют за тобой следить, думаешь, им это нравится! А нянечки…Их же работы могут лишить за тебя, а ведь они имеют семьи…А директора детского дома в тюрьму посадят. Это хорошо называется?
          - Я не знаю, никогда об этом не думал, - заплакал Алеша, - я не плохой!
          - Ну что ты плачешь, ты мужчина или кто? – Володя подошел к нему и взял руками за плечи. – Успокойся и слушай: Солнечные люди появились неожиданно в моем сне и велели передать, чтобы ты не делал глупостей, они этого хотят. Твоя мама тоже очень хочет, чтобы ты жил. Ты меня понимаешь? Жил! Ты вообще знаешь, что такое жизнь? Ты на рыбалке когда-нибудь был? Нет, вот видишь, а хочешь умереть. А уху когда-то ел, в палатке жил, утренний восход видел? А закат? Будешь хорошим парнем, возьму тебя с собой, и сам все увидишь. А сколько предстоит узнать интересного! Неужели хочется в темную дыру? Ну, посмотри на меня, хочется или нет?
          Алеша взглянул опухшими от слез глазами снизу вверх на Володю и зашмыгал носом: - Нет.
          Вот это уже по-нашему, по-мужски, - дружески улыбнулся ему Володя, - теперь я вижу, что ты настоящий мужчина, твоя мама будет гордиться своим сыном, и ты докажи всем, что не хуже других, играй, бегай, учись, а про Солнечных людей никому не рассказывай, ведь люди глупые, они ничего не знают об этом, а ты знаешь, я тоже никому кроме тебя не рассказывал…
          - Вы, дядя, правы, люди глупые, я рассказываю, а они не верят, смеются…- быстро заговорил Алеша, вытирая слезы, - а про темное пятно я же не знал…
          Щелкнул замок и появилась заведующая:
          - Ну, вы уже наговорились?
          - Я еще приду, - пообещал Володя, - давай, старик, веди себя хорошо и помни все, что я рассказал, - и он крепко пожал мальчишескую руку.
          - Приходите, дядя Володя! – крикнул ему вслед Солнечный мальчик, которого утащила за собой заведующая.
          Володя не стал ее дожидаться и тут же отправился домой. Находясь под впечатлением своего разговора, он почувствовал, что чувство жалости к несчастному мальчику стало сменяться симпатией, а на душе потеплело от сознания, что вроде бы все сделал правильно, чтобы возвратить Алешу в прежнее состояние детства и беззаботности.
          Володя раньше долго не мог представить будущего сына, но после разговора с Солнечным мальчиком, все больше и больше приходил к мысли, что туманный прошлый образ наконец-то приобрел реальное воплощение. Он вспомнил свое далекое детство, отца, который был первым другом, помощником и наставником, к нему он прибегал делиться своими мальчишескими обидами, с замиранием сердца и затаив дыхание слушал его рассказы о жизни и нравоучения, именно отец прибежал на крики о помощи, когда на Володю напала злая собака и то чувство облегчения, благодарности и нежности, которое испытал за его спиной, осталось в памяти навсегда. И разве можно забыть его теплые руки, добрую улыбку и даже суровый взгляд? Это большое счастье, когда имеешь в жизни родителей, от которых получаешь заботу, ласку и любовь, а теперь он помогает им в старости, считая это своей священной обязанностью. Кто будет помогать и поддерживать его, когда он состарится?
          Дочь? Возможно, но девочки больше привязаны к матери, да и дети сейчас пошли уже более черствые и безразличные, не такие как раньше; дай бог, чтобы хотя бы не забыли. Володя интуитивно чувствовал, что за скрытой душой Солнечного мальчика скрывается невидимая внутренняя сила, присущая людям, убежденным в своей правоте, легкоранимым , но доброжелательным, не способным защитить себя от зла, но отвечающим на добро, и кто, как не Володя, сумеет укрыть его от всех невзгод жизни, помочь стать настоящим мужчиной, и из гадкого утенка сделать прекрасного лебедя, и что может быть лучше удовольствия наблюдать за этим постепенным и удивительным перевоплощением?
          Прошел месяц, и Володя с Людой решили еще раз навестить детский дом, чтобы сделать окончательный выбор. Жена была посвящена во все события, но не слишком верила, что ее муж способен был что-либо изменить в поведении этого странного мальчика, и в любом случае надеялась на здравый смысл, что, несмотря ни на что, Володя не решится действительно взять на воспитание ребенка только из чувства сострадания, ведь добро, если размышлять не абстрактно, а реально, имеет свои пределы, превышение которых грозит превратиться в свою противоположность. Можно просто сделать хороший подарок мальчику, и это называется добро, но взять его в свой дом, обрекая себя не только на все проблемы и страдания, связанные с этим поступком, но также, и это важнее всего, на непредвиденные последствия, тогда это уже будет считаться полным абсурдом! Люда не сомневалась, что ее муж достаточно благоразумен, чтобы понять очевидное.
          Они накупили подарки и сладости детям и, конечно, не забыли Солнечного мальчика, который встретил их с радостным криком, как только вошли на территорию детского дома: - Дядя Володя приехал! И, подбежав к ним, остановился, не спуская восхищенных глаз. Ни Володя, ни тем более Люда не ожидали такой реакции на свое появление, а Солнечного мальчика просто невозможно было узнать!
          - Кто это? – в недоумении спросила Люда.
          - Не узнаешь, посмотри внимательно! – усмехнулся Володя, - привет, старик, - и протянул свою руку, которую схватил солнечный мальчик и повел за собой.
          - Дядя Володя, пойдемте, я покажу, какой самолет смастерил. Когда я вырасту, то стану летчиком!
          Несколько мальчиков постарше, прекратив играть, подошли поближе, и один из них, перекидывая мяч из одной руки в другую, обратился к Володе:
          - А это правда, что вы его на рыбалку обещали взять?
          - Конечно, правда, - ответил Володя, неожиданно перехватив мяч и кинув его обратно в руки мальчику. – Старики, я свои обещания выполняю.
          - А мы думали, что он опять выдумывает, - загалдели ребята, и тут подошла Вера Павловна:
          - Здравствуйте, здравствуйте, мы все рады видеть вас снова, особенно…она посмотрела на сияющего Солнечного мальчика и всплеснула руками, - послушайте, вы прямо волшебник какой-то, я должна признать, после вашей воспитательной беседы Алешу просто не узнать, что вы интересно такого ему сказали?
          - Это наша тайна, - лукаво подмигнул Солнечному мальчику Володя, а тот зашептал, хотя все его прекрасно слышали: Я никому ничего не говорил, честное слово!
          - Вот он тоже без конца повторяет, что тайна, вы бы все об этом рассказали, а то с моими хулиганами сладу никакого нет – полушутя, полусерьезно выговаривала Вера Павловна, приглашая в свой кабинет.
          О том, что было дальше, можете догадаться сами, но решение взять Солнечного мальчика на воспитание все равно было нелегким, много семейных баталий пришлось преодолеть Володе, убеждая жену в правильности своего решения, все было непросто и не быстро, пока люда не дала своего согласия, но не только из-за неприступности своего мужа, а также увидев и поняв, что уже нет того Солнечного мальчика, которого встретила в первое посещение детского дома, а вместо него появился веселый, жизнерадостный мальчик, боготворящий ее мужа.
          И вот, как это ни банально может звучать, но действительно в один прекрасный день, из детского дома вышли два человека, большой и маленький, державший игрушечный самолетик в одной руке, а другая рука его тонула в крепкой ладони человека его ведущего. Маленький мальчик, улыбаясь, смотрел, почти не щурясь, на солнце, которое светило в тот день необыкновенно ярко, согревая их лаской своих лучей и, наверное, радовалось за двух таких разных и таких одинаковых людей, идущих по нелегкой, но чудесной дороге, называемой жизнь. А все оставшиеся дети провожали их взглядом, и показалось им, что те движутся по Солнечной тропинке и где-то вдали полностью растворились в свете Солнца, принявшего Солнечных людей в свои объятия.
          Ну вот, это история про Солнечного мальчика, хотите еще что-нибудь послушать? Тогда переверните страницу.
          Видите фотографию, где изображены два человека, пожимающих друг другу руки? Один постарше, другой помоложе. Ничего особенно, правда? Друзья? Нет, не угадали. Хорошие знакомые? Тоже  нет…Тогда, кто же? Ведь не враги, раз обмениваются рукопожатием…Ни то, ни другое, ни третье… У них особые отношения, впрочем, послушайте эту историю:


   









              Вечер поэзии в шахматном клубе

          Перенесемся в не такое уж и далекое время, когда ветер перемен еще не долетел и не сорвал с места множество людей, отправившихся искать лучшей доли в дальние края и экзотические страны. В городе Кишиневе – столице небольшой республики Молдавии, славящейся гостеприимством людей, зелеными просторами лесов, обильными полями и самыми вкусными на свете виноградными винами, жила дружная семья еврейских интеллигентов.
          Самым главным и умным был в ней муж, которого звали Борис, он занимал очень ответственную и почетную должность профессора философии в Государственном Университете, также писал заметки для газет, имел множество увлечений, одним из которых была поэзия. Стихи Бориса печатались иногда в литературных изданиях и журналах, что свидетельствовало о несомненном поэтическом даровании. Его жена, Алина, также отличавшаяся острым умом и яркими талантами, самым главным из которых был музыкальный, играла на скрипке в оркестре в театре оперы и балета, а чтобы оценить ее внутреннее обаяние и внешнюю красоту, нужно было общаться и видеть эту женщину, и не удивительно, что она имела не только многочисленных поклонников ее таланта, но и верных и хороших друзей, с которыми любила проводить свободное время, не говоря о тайных воздыхателях, о которых могла только подозревать, судя по букетам цветов и вложенным в них открыткам с ее именем, оставленным после концертов.
          У Бориса и Алины были две дочери, одну звали Элла, с ранних лет унаследовавшую красоту матери и ум отца, другую – Грета, отличавшуюся музыкальными способностями, и которая, также как мать, впоследствии стала играть на скрипке и рояле.
          Наверное, так и жили бы они в своем городе до старости лет, если бы мир стремительно не изменился, вознося одних в заоблачные выси богатства и успеха, других, каковых было большинство, в трясину бедности и прозябания, выбивая почву из-под ног и оставляя в вечном смятении и беспокойстве о завтрашнем дне.
          Борис и Алина очень не хотели что-то менять в своей устоявшейся жизни, тем более уезжать в неизведанность и неопределенность. Они уже были немолоды и прекрасно понимали, насколько сложно им будет что-либо изменить в своем возрасте. Их друзья и знакомые один за другим покидали Кишинев, и настали дни, когда и над ними нависли мрачные и темные тучи гнетущих раздумий о своем будущем.
          Алина потеряла работу, Борис также не был уверен, что продержится долго на своем месте. Цены росли, надежды на перемены к лучшему угасали, и в один день после долгого семейного совета, сразу же проводив своих лучших друзей, они приняли нелегкое, но твердое решение: пора уезжать.
         Это произошло как раз в то время, когда у Эллы наступила самая замечательная пора в жизни, она влюбилась в своего школьного приятеля и решила выйти за него замуж, наотрез отказавшись покидать родные места. Семья раскололась на два фронта, и после долгих споров договорились, что сперва уедут родители с Гретой, устроятся там, а потом вызовут Эллу с мужем. Так все и случилось. Сразу после свадьбы, оставив дочь с мужем в своей квартире, они отправились в Германию, где поселились в Берлине. Через два года к ним приехала Элла, хотя и не обошлось без проблем из-за ее мужа, у которого родители жили в Израиле, и он хотел переселиться именно к ним, но встретил яростное сопротивление своей молодой жены, так как всех вышеперечисленных достоинств, она отличалась своевольным характером и оказалась не по зубам своему более мягкому мужу. Что в конечном итоге и привело к разрыву вскоре после их переезда в Берлин, хотя оба и поступили в медицинский университет, и связывала их школьная дружба и юношеская любовь.
          Тем не менее они расстались, правда, поддерживали дружеские отношения. Элле понравилось в Германии, язык ей давался легко, она завела множество друзей и поклонников, и неожиданно для всех, но, наверное, не для нее самой, вдруг увлеклась восточной философией, историей, медициной, традициями и даже танцами живота, и настолько преуспела в этом, что ее приглашали танцевать в арабские рестораны и хорошо платили за это, разумеется. Мать Эллы была удивлена, но смирилась с увлечением своей дочери, что касается отца, бывшего патриота своего народа, который, как известно, уже не одно тысячелетие имел непримиримые противоречия с народом арабским, то его реакцию предсказать не составляло труда. Если Алина считала, что для Эллы Восток представлялся чем-то вроде сказки из «Тысячи и одной ночи», то для Бориса одна мысль, что его дочь танцует на потеху для арабской публики, была неприемлемой и приводила в большое возбуждение, только при одном упоминании об этом.
          Вдобавок Элла сошлась с одним хорошим, но довольно пожилым человеком, который помогал ей во всем и даже подружился с Алиной, но Борис был противником этих отношений и осуждал дочь за то, что она порвала со своим мужем. Алина, как женщина, могла понять, что Элле нужен более зрелый мужчина, на которого она могла полагаться, а не влюбленный мальчишка, требующий ухода, как за ребенком, но у Бориса были свои понятия.
          Элла со временем перешла жить к своему возлюбленному, если так можно назвать человека, годящегося ей в отцы, и имевшего дочь ее возраста, но, в конце концов, Борис привык к этому, да и встречался он с Эллой не часто, тем более, что сам был постоянно занят, сперва  изучением языка, который одолел с присущим ему упорством, выйдя на уровень вполне достаточный для общения и поисков работы, и это ему, в конце концов, удалось, да не просто какой-нибудь, а консультантом по русской культуре, истории и религии в Берлинском университете истории. Также его отправляли в командировки в Россию, кроме всего, он еще являлся переводчиком для своих немецких коллег. Платили ему прилично, что позволяло снимать уютную трехкомнатную квартиру с двумя балконами в неплохом районе недалеко от центра города.
          Через некоторое время Борис приобрел новую машину и занял гараж в своем доме. За несколько лет он с семьей объездил многие страны Европы, были в Азии, и в Африке и в Америке, где навещали своих друзей и родственников. Борис был вполне доволен своим положением, ему за короткий срок удалось добиться ого, о чем многие и не мечтают, но он еще успевал читать лекции для русских эмигрантов и постепенно стал одним из руководителей русской общины Германии, которая не  замыкалась на собственных проблемах, а искала возможность контактов с немецкой общественностью, и одним из них была организация концертов в школах, домах престарелых, больницах, на различных банкетах и даже, как бы это ни показалось кому-то странным, но и в тюрьмах тоже. В общем, они отзывались на любые приглашения, причем, за редким исключением, абсолютно бесплатно. Алина принимала участие почти во всех концертах, часто со своей младшей дочерью Гретой, которая успешно окончила школу и поступила в медицинский институт, последовав примеру старшей сестры. К сожалению, Алине не удалось устроиться в Берлинскую филармонию, о чем она мечтала, но на концертах ее заметили и стали приглашать с дочерью вдвоем давать частные выступления в домах богатых любителей скрипичной музыки, за что щедро платили. Так что эта семья стала символом успеха и примером того, чего способны добиться эмигранты при приложении соответствующих усилий ума и настойчивости. Только при упоминании Эллы Борис становился мрачнее тучи, она теперь была полностью самостоятельной и жила так, как считала нужным, к большому неудовольствию своего отца и теперь уже и своего возлюбленного, которого можно было так называть в прошедшем времени. Элла рассталась и с ним, как раз перед окончанием своей учебы, не дожидаясь пока найдет работу, сняв отдельную квартиру с одной их подружек. Ее бывший кавалер тяжело переживал такое, по его мнению, коварство, постоянно звонил Элле с мольбами о возвращении, призвав на помощь не только Алину, но даже и Бориса, с которым был не в лучших отношениях. Они не разговаривали уже несколько лет. Но Борис всегда предсказывал, что именно так и случится, поэтому не особенно расстраивался по поводу страданий бывшего любовника своей дочери, считая, что тот получил по заслугам и, разумеется, не собирался убеждать Эллу, что той необходимо возвратиться в объятия старого для нее мужчины, что он изменит свое мнение и придет к мысли, что уж лучше бы она от него не уходила. Но именно так и случилось, когда Элла вдруг объявила, что встретила, наконец, свою настоящую любовь в лице одного весьма молодого, ее ровесника, привлекательного и очень умного мужчины, и хочет видеть  его своим мужем, и он также в нее влюблен без памяти. Да и вообще, какой мужчина не потеряет и ум, и память и все остальное при виде такой очаровательной девушки, какой, несомненно, являлась Элла, не говоря уже о разбитом сердце! Она перешла к нему жить и как раз к тому времени устроилась на работу в клинику, в отделение психотерапии, и хотя приходилось проводить много времени там, но ей нравилось. Что касается ее жениха, как она его уже называла, то кроме подходящего для нее характера, он являлся еще и обладателем  очень многих достоинств.
          Окончил музыкальную Академию по классу фортепиано, а также играл на скрипке и других инструментах. Прошло четыре года практики в Московской консерватории, за это время неплохо выучил русский язык, и хотя позже перебрался в Берлин, но не потерял своих связей с друзьями,  многие из которых представляли собой московскую музыкальную элиту. Кроме музыки он очень любил литературу, историю, философию. Сочинял стихи и даже выпустил свой сборник рассказов и поэм. Но все же основное время посвящал музыке и, кроме игры на фортепиано, написал несколько симфонических и инструментальных произведений необыкновенной красоты, по признаниям музыкальных экспертов, что сразу же сделало его известным в германии композитором, талант которого был общепризнан, что дало гордое право называться маэстро.
          В данный момент он брал уроки в Берлинской консерватории по классу композиции и сочинял свою первую оперу и писал к ней либретто. И в дополнение ко всему не только умел, но и любил готовить. Был чистоплотным, считал необходимым разделять с женщиной быт, во всем помогая в домашнем хозяйстве, кроме всего умен, честен, даже благороден, читал желания Эллы по глазам и, хотя имел горячий темперамент,  быстро отходил, что являло собой сложное, но желательное для каждой женщины сочетание крутого мужчины и поэтически светлой души влюбленного Ангела. А если еще добавить, что его родители, представители интеллигенции и довольно богатые люди, увидев Эллу, сразу одобрили выбор сына, и она им так понравилась, что они ее принимали как королеву, а его младший брат, изучающий экономику в престижном университете, тоже был обрадован будущим пополнением своей семьи, то любой здравомыслящий человек не поймет, чем же Борис может быть недоволен. Ведь такие мужчины редкость, и о чем большем мечтает отец для родной дочери! И просить Эллу порвать с таким женихом отношения, убеждая ее, чтобы если и не вернуться к своему старику, то, по крайней мере, выбрать себе другую пару, пусть и уступающего по всем качествам и стандартам нынешнему, то это просто было невозможно понять! Но все станет на свои места, если знать, что жених Эллы, которого, кстати, звали Рустам, был арабом, к тому же органически не переваривающим весь еврейский род. Он даже не хотел жить в стране, где родился, хотя там и оставались его родственники и друзья.
          Страна эта, как не трудно догадаться, называется Израиль, и он в детстве, по его словам, натерпелся немало унижений от еврейских детей. Дом его деда был разрушен, как родственника террориста, израильской армией в отместку за взрыв, что тот устроил, погибнув при этом сам. Хотя Рустам не одобрял методы террора, но разделял убеждения, его вызывающие, и был близок по идеям и духу к своему народу.
          Правда, он учился и в Израиле и в Москве у еврейских музыкантов и даже имел среди евреев друзей, но это было исключение, также как и все женщины, которые в глазах множества мужчин делятся не по национальности, а по красоте внешней и душевной, все остальное мелочи жизни и находятся как бы вне национальной принадлежности. Поэтому Рустам не видел никаких проблем в своих отношениях с Эллой. Алине он также понравился и, зная свою дочь, она не возражала, чтобы они поженились.
          Мнение Греты неизвестно, так как ее об этом никто не спрашивал, о своей личной жизни она тоже предпочитала помалкивать и ее родители только могли судить по телефонным звонкам из дома, но это было ее право, тем более, что кроме учебы, она еще успевала подрабатывать  в аптеке и научилась управлять автомобилем, хотя редко пользовалась такой возможностью. Своей машины у нее не было, а Борис не слишком доверял ее шоферскому умению и предпочитал не давать машину из-за вполне понятных опасений.
          Элла выбрала подходящее время и пригласила в гости своих родителей познакомиться с Рустамом, вернее познакомить отца, так как мать видела его раньше. Было очень нелегко убедить Бориса пойти на это, но, наконец, он согласился, возможно, просто из человеческого любопытства.
          Алина предварительно провела с ним воспитательную работу, так же как и Элла с   Рустамом. Но тот, правда не возражал, справедливо полагая, что личные убеждения это право каждого и если есть какие-то разногласия по некоторым вопросам, то можно просто не касаться их, обходя стороной.
          Сперва все шло хорошо и Алина с Эллой не могли нарадоваться на своих мужчин. Во время обеда все были заняты едой, поэтому разговаривали мало, затем было угощение сладким с чаем, Борис с Рустамом немного оживились, стали что-то обсуждать, и не успели Алина с Эллой оглянуться, как те уже затеяли спор на тему истории.
          Рустам оказался крепким орешком, он сыпал примерами и фактами, как из рога изобилия, начиная с самых древних времен, но и Борис был силен в этих вопросах, поэтому они начали с обсуждения фараонов, припоминая все их деяния и прегрешения, как будто сами жили в эти бесконечно далекие от нас времена и им лично были нанесены все обиды и являлись свидетелями всех несправедливостей и войн, творившихся в ту эпоху. Но Борис с Рустамом оживили эти события и, не отрицая фактов, они не соглашались с их выводами, то, что осуждал один, защищал другой и наоборот. Несчастные женщины попытались шутками и смехом перевести разговор на другие темы, но мужчины отмахивались от них, как от назойливых мух, и по мере того, как, перескакивая век за веком, они стремительно приближались к более близким временам, страсти накалялись, и Алине с Эллой пришлось оттаскивать их друг от друга, как секундантам разбушевавшихся боксеров, забывших о правилах поединка.
          - Ноги моей больше не будет в этом доме, нашла за кого выходить замуж, он же всех нас ненавидит, сколько тысячелетий мы страдали и вот на тебе, благодарность от собственной дочери! Между прочим, Алина, это ты во всем виновата! Вспомни, как я убеждал тебя, что детей с самого рождения надо воспитывать в лучших национальных традициях, учить языку, культуре, истории, чувствам уважения, быть гордыми, как наши предки и уметь отстаивать свои убеждения! Что отвечала ты? Что не нужно травмировать ребенка воспоминаниями о прошлом и о необходимости быть как все! Ты увела свою дочь от еврейства и нанесла не только ей, но всем нам глубокие раны! – кипел Борис и все никак не мог успокоиться. – Я признаю, что это умнейший человек из всех, кого я встречал, тем более что он еще молодой, ну и что? Я бы мог на многое закрыть глаза, но не на его убеждения!
          - Но, Борис, разве нельзя говорить о чем-то другом, на свете так много тем кроме политики – убеждала его жена
          - Но мы говорили только об истории, - возражал ей Борис, - а когда начнем обсуждать политику…При этих словах кулаки его сжались, и он стал потрясать ими, возбужденно дыша. Алина на этом прекратила разговор, понимая всю тщетность своих попыток убедить в чем-то своего мужа, а тем более в таком чувствительном вопросе, как национальная принадлежность.
          Рустам также, отдавая должное уму Бориса, осуждал того за неумение признать очевидное, по его понятиям, и не хотел больше с ним встречаться. Но Алина с дочерью не смирились с таким положением вещей, тем более, надо было готовиться к свадьбе, и сделали еще одну попытку, если и не примирить, то хотя бы успокоить страсти, чтобы они смотрели друг на друга не как враги, а просто как на вынужденную реальность мирного сосуществования. И как следовало ожидать, сильно просчитались.
          Борис с Рустамом начали оттуда, где остановились в прошлый раз, а именно со средних веков и, метая громы и молнии, подобрались к нашим временам, не ограничиваясь историей, а и переходя на гораздо более взрывоопасную тему- политику, но прежде, чем вулкан словоизвержений Бориса успел выдать огнедышащую лаву, Алина увела его от греха подальше, а Элла даже ударила Рустама по щеке, чего с ней раньше никогда не случалось, наконец-то взыграло ее национальное самолюбие, но молодые если поругаются, то быстро успокоятся и помирятся, даже если и являются представителями разных рас, а что касается более пожилых…то даже Алина встала на сторону мужа, и они долго не могли успокоиться, возмущаясь высказываниями Рустама.
          Человек может быть гением и совершить много благородных поступков, но одно неудачно брошенное слово, несправедливый упрек, сказанный кому-то, может низвергнуть его с любой высоты в пропасть ненависти и презрения, никому не позволено переходить невидимую черту, разделяющую дискуссию  по какому-либо поводу до прямых оскорблений собеседника и сыпать соль на кровоточащие раны. Мир достигается очень дорогой ценой, а война может начаться из-за одного слова, так же как и маленький камушек вызывает камнепад, а одна искра – пламя, жестоко пожирающее все вокруг.
          Ни о каких новых встречах уже не могла идти речь. Борис поклялся, что не появится на свадьбе Эллы, а он всегда серьезно относился к своим словам, и также запретил Алине появляться в доме дочери, пока там будет находиться Рустам. Но Алина не раз нарушала запрет мужа, она навещала Эллу, обсуждая все события в ее жизни, а их было маловато.
          Молодые работали, учились, много читали, строили планы на будущее. Рустам извинился перед Алиной за свои слова, признав, что он использовал слишком сильные аргументы, но не хотел никого обидеть при этом, и готов пересмотреть многие свои взгляды, с возрастом человек меняет свое мировоззрение, особенно, если он отличается острым умом и умением сопереживать, и даже готов помириться с Борисом, хотя лично он с ним и не ссорился, просто тот очень впечатлительный и все болезненно воспринимает на свои счет.
          Алина согласилась с Рустамом, и они втроем начали обсуждать все тропинки и ходы вероятного сближения с Борисом. Долго они думали над этой проблемой, раз за разом отвергая идеи друг друга. Как вдруг Алине пришла одна интересная мысль. Она поделилась этим с другими, и все согласились, что это, пожалуй, единственный возможный вариант.
          Дело в том, что правление русской общины в Берлине организовывало конкурс поэзии, в котором могли участвовать все желающие, нужно было только отправить стихи по почте, и на торжественном вечере будут опубликованы результаты и названы имена победителей и также лучшие стихи лауреатов войдут в сборник стихов, выпущенный отдельной книгой, и эти издания не только смогут купить представители русскоязычной эмиграции зарубежья и в России, но и будучи переведенными на многие языки, и народы всего мира.
          Рустаму, как поэту, предлагалось сочинить стихи на русском языке и по полном управу явиться на заключительный вечер поэзии, где должен был присутствовать и Борис, уже написавший и отправивший свои стихи, и очень рассчитывающий, что он войдет в число победителей, и так они встретятся, и вполне возможно это будет первым шагом к примирению. Рустам согласился. Тем более, он уже сочинял раньше стихи на русском, и загорелся идеей, что его имя может войти в сборник стихов. Также Элла с матерью договорились воздействовать на Рустама  c целью постепенного убеждения в неправоте многих его взглядов на жизнь, тем более что Элла все таки была психологом, и ей было интересно проводить идейное перевоспитание своего будущего мужа, а Алине не впервой приходилось улаживать межнациональные конфликты, хотя и не такие острые, как нынешний. Она стояла как бы между двух огней, так как ее отец был русский, а мать еврейкой, и по еврейской традиции она считалась еврейкой, но, конечно, и свои русские корни не забывала и везде была своей, тем более являлась очень умной и красивой женщиной. К ее мнению прислушивались, убеждения Алины действовали отрезвляюще, а красота усмиряла самые горячие мужские темпераменты. В ее присутствии хотелось не выяснять отношения, а говорить о высоких и возвышенных чувствах. Алина унаследовала все лучшее, что было у представителей двух народов и ею восхищались и те и другие, всегда ставя в пример какой должна быть женщина. Рустам не был исключением, и как всякий мужчина мог попасть под влияние женского пола, сам того не замечая, как менялся под этим умелым воздействием. Кто-то из двух мужчин должен был уступить первым, и Рустам, по мнению Эллы с Алиной, был наиболее подходящей кандидатурой, а Борису решено было пока ничего не говорить.
          Наступил долгожданный день для любителей поэзии, в который должны были подводить итоги конкурса. Для этой цели был выбран большой кинозал в Доме науки и искусства, где располагались многочисленные секции, лаборатории, отделы и клубы, а также агентства, различные общественные комитеты, в том числе и по делам эмиграции, и что-то еще открывалось и закрывалось, чуть ли не каждый день. Находился в этом доме и шахматный клуб, но очень маленький, так что кроме любителей шахмат мало кто знал о его существовании, но зато всем было известно о втором названии дома: - Шахматный клуб, из-за того, что его фойе было выстлано в виде черно-белых квадратов, напоминавших шахматную доску и с чьей-то легкой руки и получивший это запоминающееся название. Судьями на конкурс были приглашены несколько известных поэтов и писателей из России, а также видных деятелей в области искусства и издателей газет и журналов, редакторов, книгоиздателей в качестве почетных гостей. Борис с женой решили прийти заранее, чтобы занять места поближе, ожидалось прибытие многочисленной публики, и кинозал мог быть полным. Но многие прибыли еще раньше и нарядно одетые стояли около входа и в коридорах, ожидая открытия и оживленно обсуждая между собой последние новости и предстоящие события и конечно, некоторые декламировали свои произведения друг другу и повсюду слушались стихи:
- За что? Судьба проклятая!
Что ты сделала со мной?
На кресте распятая,
Моя душа с тобой!
Врагу не пожелаешь
Ситуации
Когда даны на выбор –
Комбинации:
В нищете
Остаться дома и в прострации
Или на чужбине
Оказаться в эмиграции.
- с чувством читала одна женщина в очках своим затаившим дыхание подругам. Чуть поодаль небольшая группа из мужчин и женщин внимательно слушала другого поэта, высокого и худого молодого человека, закрывшего глаза и читавшего свои стихи немного хрипловатым голосом:
- Кто посвятит меня в таинство жизни
И раскроет ее смысл?
Это высшее создание бога
Или дьявола злой умысел?
Мы не можем предсказать
Какой стороной
                Судьба к нам обернется,
И жизни тонкий лепесток
В мгновении каком сорвется.
И не увидим,
                Что несут нам в будущем
                Мгновенья.
Гримасу смерти
                Или любви прекрасный взгляд.
Кому предстоит вкусить
                Всю сладость наслажденья,
Ну а кому испить смертельный яд.
Возможно,
                Не узнаем мы
                Секретов всех вселенной,
И все имеет свои конец.
Лишь только мысль
                Останется нетленной,
И жизнь –
              Чудес ее венец.

          В противоположной стороне, маленький полненький, лысенький мужчина пищал плаксивым голосом своей подруге, даме неопределенного возраста, являющейся единственной его слушательницей:
- Мне речка прохладная нежно прожурчала,
Ответило эхо, пропели соловьи
Все можно изменить, начать сначала
Лишь только не вернуть ее любви.
Для одних любовь – луч солнца золотого
Над морем прозрачной синевы
И флейты мелодичный звон,
Другим – свирепый ветер,
Дождь ледяной осенний
И ночью беспокойный сон.

          Забившись подальше в угол, вдалеке от всех стояла друга пара пожилых людей и мужчина в темном костюме, тяжело дыша, полушепотом напевал в ухо склонившейся к нему женщине с улыбкой на ее лице.
- Весной природа зеленеет,
зимой – все снегом заметет.
Один – цветы добра на поле истины посеет,
Другой – ураганом зла холодным их сметет.

          Бориса неожиданно схватила за руку одна молодая особа по имени Рита, которую он и Алина хорошо знали, она часто появлялась на концертах и была почти постоянной гостьей на собраниях общины, одним из членов которой являлся Борис, как уже было сказано, и показывая пальчиком с блестящим на нем золотым колечком на какого-то старого, совершенно седого мужчину, очевидно судя по его растрепанному и смущенному виду, чем-то расстроенного, начала быстро говорить, Вернее, чирикать, глотая слова: - Борис! По - чирик – чирик…да за такие вещи у нас в Одессе…-
          - Успокойтесь и объясните по порядку, в чем дело – назидательно ответил ей Борис.
          - Да он у меня стихи украл! Я ему как другу…чирик – чирик…прочитала месяц назад, а он…Рита аж задохнулась от возмущения.
          - Как стихи украл? – удивилась Алина, вмешавшись в разговор.
          - Он же их на конкурс послал, выдав за свои, да его…чирик – чирик…судить надо за это! – закричала Рита, отчаянно размахивая руками, словно собираясь взлететь, как воробушек, которого она сейчас напоминала.
          - Лева, зачем такие вещи делать – осуждающе обратилась к мужчине Алина, которого также хорошо знала по концертам и особенно по его выражениям своей симпатии ко всем артистам и больше всего Алине.
          - Извините, но мне некогда, Алина разберется с вами – махнул рукой Борис, поняв, в чем суть проблемы и медленно удалился.
          А Алине пришлось слушать оправдания Левы, который, прижав руки к груди начал объяснять ей извиняющимся тоном:
          - Алиночка! Дело совсем не так, как она рассказывает, да, я признаю, что взял ее стихи за основу своих, но это же только идея, а все остальное совершенно другое. У Риточки с рифмой проблемы, а у меня она есть! А где у нее плавность перехода? И все слова совсем другие. Я написал красивей, поэтичней, вы послушайте, послушайте…
          - А если мои стихи…- кипела Рита, с угрожающим видом наступая на своего обидчика, что казалось, сейчас набросится на Леву и заклюет его, и Алина из опасения, что именно так и случится, встала между ними.
          - Я вас упомяну, конечно, как соавтора – поймал мысль Риты Лева, не дав той закончить предложение.
          - Посмотрите на него! – громко продолжала возмущаться Рита, пытаясь оттолкнуть Алину и добраться до несчастного Левы, который благоразумно пятился назад за спиной Алины, - он меня упомянет! Да я тебя знаешь, где…чирик – чирик…упоминать буду, плагиатор несчастный!
          На шум подошли другие люди и с любопытством наблюдали за ожесточенной перепалкой, грозившей вылиться в крупный скандал, и еще долго не затихали крики и ожесточенные споры, разбирательства и обвинения, пока, наконец, не раскрылись двери кинозала и все чуть ли не бегом бросились занимать места.
          - Ну, о чем они там договорились – небрежно спросил Борис, когда Алина села рядом с ним.
          - А…- покачала она головой, - пусть судьи разбираются.
          - Дилетанты, - усмехнулся Борис и переключил свое внимание на вышедших на сцену судей и почетных гостей, и стал шептать Алине, кто есть в российском мире поэзии.
          - Да, кстати, - добавил он, - Элла со своим арабом тоже здесь, если они пришли мириться, то выбрали очень плохое время и место.
          - Да что ты? – притворно удивилась Алина, - наверное, Рустам тоже участвует в конкурсе, он же пишет стихи на русском языке.
          - Интересно…- беспокойно заерзал на своем месте Борис, - вот бы не подумал, но могу представить о чем…
          - У него неплохие стихи, ты же ни о чем с ним, кроме политики не желаешь разговаривать и не интересуешься его внутренним миром…, ну ладно потом поговорим, - также шепотом ответила мужу  Алина и вместе со всеми дружно зааплодировала, услышав объявление от ведущего о начале конкурса на вечере поэзии.
          Конечно, стоит ли говорить, что все прошло очень интересно, было много хороших стихов, названы победители, и хотя Борис и Рустам не вошли в их число, тем не менее, они получили поощрительные призы, поднявшись вместе с другими поэтами на сцену, и пожав друг другу руки, сфотографировались на память.
          После вечера состоялся концерт, а потом Элла пригласила к себе домой отметить такое событие, и Борис просто не мог отказаться.
          После ужина он разговорился с Рустамом на литературные темы, и оба обнаружили многие совпадения в своих интересах. Например, увлечение изречениями древних восточных философов и мыслителей в виде стихов, называвшихся рубаями. Их беседа протекала в спокойном и уважительном тоне, и ничто не напоминало о прежних жарких битвах, тем более суждения Рустама стали менее категоричны и теперь отличались осторожностью, что говорило о несомненном успехе Эллы. Оставшись вдвоем с Алиной, когда молодые на минуту отлучились, Борис неожиданно для нее произнес: - А ты знаешь…. мне кажется, они подходят друг другу.
          - Я же говорила, все будет хорошо, нужно только время – обрадовалась Алина и подмигнула Элле, вошедшей из кухни с огромным тортом, за ней послушно следовал Рустам с бутылкой вина. Элла кивнула матери и, не удержавшись, расплылась в довольной улыбке.
          После угощения тортом и, разгорячившись от выпитого вина, мужчины вышли на балкон вдохнуть свежей ночной прохлады, и долго еще над притихшей в ночи улочке спящего Берлина раздавались бессмертные мысли восточных мудрецов:
                «Сильный не тот, кто побеждает всегда.
                Сильный тот, кто другом делает врага.
                Мудрый не тот, кто истину может познать.
                Мудрый тот, кто ошибку умеет признать».
          Ну вот, это история про двух разных людей, которых примирила поэзия, не без помощи женской хитрости, конечно.
      
           Желаете еще что-то послушать? У меня есть много интересного, переверните страницу, пожалуйста. Видите фотографию пожилого мужчины со стоящей рядом девушкой в накидке типа балахона и квадратной шапочке с бомбоном? Вы угадали, это действительно ее отец, а одеяние улыбающейся на снимке девушки, это дань американской традиции после окончания университета и вручения диплома.
          Счастливый отец, имеющий такую дочь…правда то правда, да не вся…эта история не похожа на все другие…слушайте:


         















                Песня о бедном студенте

          В тот день, с которого все и началось, возвращаясь с работы, Римас, как обычно, заглянул в почтовый ящик и вынул оттуда кроме постоянной газеты, что выписывал и почти ежедневных рекламных листков с различными назойливыми объявлениями и заманчивыми предложениями, еще несколько писем с напоминаниями, что пора платить по какому-то счету и одно большое в зеленом конверте с гербом университета Плюшевой Лиги.
          Он уже не первый раз получал оттуда такие письма, как и все родители, дети которых там обучаются. Всего около двух десятков университетов Америки носят гордое право входить в состав Плюшевой Лиги и являются наиболее престижными, также как и недосягаемыми для множества молодых людей, мечтающих поступить именно в эти заведения.
          Выпускников сразу же ожидают заманчивые перспективы работы в известных и богатых фирмах, для которых пополнение своего состава бывшими студентами Плюшевой Лиги наиболее успешное доказательство своей деятельности и повышение конкурентоспособности. Самый лучший преподавательский состав с именитыми профессорами, вся новейшая современная технология и методы обучения, почти все выдающиеся деятели в различных областях науки, культуры, политики и спорта – вот далеко не самый полный перечень достоинств этих университетов, и можно долго еще приводить примеры, восторгаться и завидовать редким счастливчикам, там обучающимся, но нужно отметить и один существенный недостаток. Многие, но не все студенты достигают права там находиться за счет своего ума и знаний, хотя, конечно, и недоучек тоже нет. Конкурс на поступление очень большой, экзамены сложные, но не всех, кто их сдает, зачисляют студентом, не всех берут, кто заслуживает. А дело в том, что плата за обучение не просто очень высока, она головокружительна! Только богатые родители могут позволить себе увидеть свое чадо в стенах этих университетов. Для справедливости надо отметить, что существуют исключения для самых гениальных или талантливых спортсменов. Но это единицы, для всех остальных: извольте платить, господа. Если нет необходимых средств, то к услугам ваших детей существует много других учебных заведений, не таких дорогих, но и гораздо менее престижных. И стоит ли говорить, как Римас гордился тем, что его дочь обучается в одном из элитарных университетов, несмотря на то, что ему приходилось за все так дорого платить. Но зато, какое блестящее будущее ожидает ее! Она с детства проявляла способности к учебе и мечтала закончить один из лучших университетов, и вот уже три года ее мечта является реальностью, благодаря ее отцу.
          Римас поудобнее устроился в кресле, улыбнулся смотрящей на него со стены фотографии дочери, и раскрыв конверт, бережно развернул в руках хрустящее, с золотистым шрифтом письмо и принялся внимательно читать:
          - Дорогие родители! Мы рады Вам сообщить, что через две недели состоится традиционный День открытых дверей, посвященный успешному окончанию третьего года обучения ваших детей. Мы приглашаем всех желающих посетить наш университет, где Вас ожидает встреча с профессорами, которым сможете задать все интересующие Вас вопросы, потом состоится торжественный обед, где будете иметь возможность познакомится друг с другом, а также будет показан концерт с участием наших студентов, и проведен баскетбольный матч. Если решите посетить это мероприятие, то вышлите, пожалуйста, вложенную открытку с Вашим именем, чтобы мы имели, таким образом, возможность зарегистрировать Вас для пропуска на территорию университета и заказать место для обеда. Мы надеемся на согласие и будем счастливы видеть Вас. Благодарим за внимание. Дирекция совета Университета Плюшевой лиги.
          Прочитав письмо и вытащив конверт, Римас написал свое имя и тут же пошел бросить его в почтовый ящик. Разумеется, он не хотел упустить такую возможность, как поездка в университет, хотя бывал там раньше, тем более увидит свою дочь, которую уже не видел так долго, она и звонила редко, а он ее старался не беспокоить, тем более что и сама она его об этом просила, все время занята, постоянно в бегах, ведь учеба дело хлопотное, и они договорились о звонках в свободное время, которого его дочь практически не имела.
          Две недели прошли быстро, и в назначенный день Римас надел свой лучший костюм и рано утром, сев в машину, отправился в путь. Хотя дороги были пустынны в такие ранние часы, тем более был выходной день, все же поездка заняла немало времени, университет располагался довольно далеко, в небольшом городке, утопающем в зелени, представляющий как бы парк с расположенными в нем несколькими старинными и современными зданиями с прилегающими к нему студенческими общежитиями, как раз напротив большого и хорошо оборудованного стадиона. Въехав на территорию университета, Римас увидел множество других машин самых последних марок и довольно большую толпу людей, собравшихся у главного входа. Почти все мужчины были одеты в смокинги, женщины – в самые изысканные нарядные платья. Встречающие их студенты выглядели примерно также, и довольно трудно определить на первый взгляд, как отметил про себя Римас, разницу между детьми и родителями, так все молодо выглядели, впрочем, известно, что американцы, особенно богатые, не желают стареть и делают все возможное, чтобы подольше сохранить молодость.
          С трудом найдя место для парковки, Римас вышел из машины и, поправив костюм, направился к главному входу, куда уже начали заходить гости. Он внимательно вглядывался в лица молодых девушек, мелькающих разноцветными бабочками, каждую секунду ожидая увидеть свою дочь, но ее не было. – Наверное, она находится внутри здания – подумал Римас, заметив, что не все родители входят со своими детьми.
          Войдя в огромный холл, он увидел множество студентов, встречающих своих родителей. С радостными возгласами, перекрикивая друг друга, они подбегали к ним и вели в центральный зал, у входа в который выстроилась огромная очередь. Два студента стояли у двери и выдавали номерки входившим. Римас и тут не встретил свою дочь и, подождав, пока от очереди не остался маленький ручеек из нескольких человек, подошел к студентам и те, улыбаясь, приветствовали его:
          - Рады Вас видеть! Ваше имя, сэр?
          Римас назвал себя, и один из студентов принялся долго искать что-то в большом журнале, затем смутившись попросил Римаса опять повторить имя, но и во второй раз, очевидно, не найдя его фамилии, захлопнул журнал и извиняющимся тоном сообщил изумленному Римасу:
          - Я очень сожалею сэр, но ваше имя в списке не значится, и соответствующего номера поэтому нет, а без него мы не можем Вас пропустить.
          - Что же мне делать, меня пригласили, я послал конверт с моим именем, может какая-то ошибка вышла? – спросил Римас, не ожидавший такого поворота дел.
          - Все может быть – уклончиво ответил студент и посоветовал ему обратиться в другое здание, где на втором этаже расположен офис, откуда было послано письмо и, возможно, там выяснится, как могло произойти такое печальное недоразумение.
          Римас, не мешкая, отправился туда. Настроение было уже испорчено, дочь не встретила, что-то там напутали, всех пропустили, а его нет, такие мысли одолевали, пока он не дошел до противоположного здания, где его остановил охранник, и после всех объяснений тот проводил Римаса в нужное место.
          Там находилась молодая девушка, что-то оживленно обсуждавшая с парнем, удобно развалившимся на кресле с колесиками около большого и длинного стола с двумя компьютерами.
          -Я могу что-то выяснить? – обратился к ним Римас.
          - Смотря, по какому вопросу – неопределенно ответил парень, придвигаясь к столу и, делая вид, что очень занят в данный момент, а девушка тут же угадала:
          - Вы один из родителей, наверное, и что же вас интересует?
          - Я получил приглашение.- Начал объяснять Римас, - но почему-то ни имени, ни номера для меня не оказалось и…меня не пускают внутрь, - в смущении добавил он.
          - Понятно, - защебетала девушка, сгоняя парня с кресла и усаживаясь за компьютер, - ваше имя, пожалуйста – и услышав его, стала что-то высматривать на экране, быстро щелкая по белой кнопке мышки.
          - Вашего имени нет, - разведя руками для убедительности, девушка виновато посмотрела на Римаса и тут же добавила: - а вы уверены, что послали конверт, и повернулась к парню, не дожидаясь ответа: посмотри в желтой папке, там лежат все присланные конверты, - и опять обратилась к Римасу: - вы только не волнуйтесь, сейчас во всем разберемся, - можете назвать имя студента, к кому вы приехали?
          Услышав имя дочери, девушка опять углубилась в изучение  экрана компьютера:
          - Так, я нашла вашу дочь, - радостно закивала она, - все правильно, фамилия совпадает…
          - Нашел – парень протянул девушке конверт, и, взяв его, она показала Римасу: - Это ваш адрес?
          - Мой – подтвердил тот. – О кей, сейчас будем выяснять, где ошибка – и она быстро защелкала клавишами и после продолжительного молчания, наконец, задумчиво сказала Римасу:
          - Вы знаете…ваше имя было вычеркнуто из списка гостей.
          - Почему? – удивился он.
          - Не почему, а кем…вашей дочерью, мы ничего, к сожалению, сделать не сможем, вы должны сюда прийти завтра, когда будет руководитель, от которого все зависит, или спросить у вашей дочери, - девушка кивнула в сторону здания, откуда только что пришел Римас, - она сейчас там, по крайней мере, должна там быть со  всеми, непонятно почему она вас не встретила? С ней бы пропустили в любом случае.
          - Может мест за столом не хватило? – вмешался в разговор парень.
          - Полно мест, есть же еще второй зал, - не согласилась девушка, - знаешь что...посмотри вон в той толстой папке, там результаты вопросника.
          И пока тот рылся в бумагах, что-то выискивая, девушка принялась объяснять:
          - Понимаете…было решено усадить за одним столом людей одной профессии, чтобы им не было скучно, и поговорить могли и связи установить, ну вы же знаете…и все в этом же роде, и был проведен опрос среди студентов насчет родителей, и сейчас мы выясним, что ответила ваша дочь и возможно установим причину, почему она вас вычеркнула…ну, нашел уже? – и она повернулась к парню, который молча протянул ей листок бумаги, и та быстро пробежав его глазами, подняла их на Римаса, и он обратил внимание, как удивленно она на него смотрела:
          - Вы уверены, что являетесь ее отцом? – и вернула листок парню.
          - Ну, а кто же еще? – не поверил такому вопросу Римас.
          - Судя по ее ответу…парень показал Римасу бумагу, и строчки побежали перед его глазами, постепенно выстраиваясь в одну линию, открывая свой смысл, от которого Римаса начало кидать из жара в холод и учащенно забилось сердце.
          - Да успокойтесь вы, может, это просто имя одинаковое, тогда все объяснимо, одну секунду – и парень снова начал шуршать бумагами, а девушка отпустила голову:
          -Да нет…вы, наверное, с ней в ссоре?
          - Какая ссора! – почти закричал Римас, начиная приходить в себя и понимая, что произошло.
          - Вот! Это она? -  и Римас увидел раскрытую папку, где красовалась фотография его дочери.
          Ничего не ответив и только махнув рукой на ватных ногах спустился вниз, подошел к машине, от злости ударив ее по крыше и через пять минут был уже далеко от университета. Приехав домой, он кинулся на кровать, едва сдерживая слезы обиды и сжимая в ладонях подушку. Из горла вырвался сдавленный стон и, хотя Римас крепко зажмурил глаза, из них не уходило видение того, что было написано в том маленьком листке бумаги: на вопрос о матери его дочь ответила: «Умерла от болезни», на вопрос об отце: «Погиб в автомобильной катастрофе».
          Это он, Римас! Ее родной отец, для которого дочь была самым дорогим и единственным существом на свете, которую так горячо любил и всю жизнь, силу и энергию посвятил и отдал ей. Но ведь она тоже его любила, по крайней мере, он так считал, почему же такой невероятный ответ? Не хотела открывать перед подругами, что ее отец простой эмигрант, водитель такси, продавец в магазине, механик в гараже, никем другим не работал в этой стране. Не желала усаживать за один стол с представителями высшего общества? Это можно понять умом, но сердце отказывалось верить, что для родной дочери лучше, чтобы отец был мертвый, чем обыкновенный рабочий человек, хоть и добившийся определенного успеха в жизни, иначе как бы мог за все расплачиваться? За что она ему устроила такое унижение? Позвонила бы, по крайней мере, объяснила как-то, но не таким же образом дать понять, что в ее жизни он ничто!
          Римас вскочил с кровати и, войдя в кухню, вынул из холодильника бутылку водки, налил большой стакан и моментально выпил все содержимое, закусив маленьким кусочком сухарика. По телу разлилось тепло, принося успокоение, он немного добавил, закрыл глаза и, вытерев набежавшие  слезы, погрузился в свои грустные мысли: «Неужели моя песня жизни спета, и я больше никому не нужен, даже родной дочери, названной в честь своей матери», - при мысли о жене у него опять сжалось все внутри и непослушные слезы побежали по щекам и время повернуло назад, открывая дверь в прошедшую жизнь и нахлынувшие воспоминания закружили его, унося за ее порог, восстанавливая заново все далекие события, ставшие теперь такими близкими.
          Родился он в Вильнюсе, отец Римаса был литовец, мать латышка, имел старшего сводного брата, рожденного, когда его отец был женат на другой женщине, но брак этот не оказался долгим, также как и последующий. Совсем маленьким увезла его мать в Ригу, хотя полностью не потеряла связи с бывшим мужем, они поддерживали переписку, а, став постарше, Римас иногда отправлялся на летние каникулы к отцу, где ему всегда оказывали радостный прием, и обычно все вместе, включая еще одну женщину с ее ребенком, отправлялись на отдых в Палангу, где находилась семейная дача, небольшая, но очень уютная, с видом на взморье. А мать его так и осталась одна, хотя неоднократно пыталась устроить свою жизнь, но не смогла встретить подходящего человека. Жила она с сыном в коммунальной квартире, где занимала небольшую комнату, работала монтажницей на радиозаводе, домой приходила усталая, но вместо отдыха ей приходилось становиться в очередь на кухне, чтобы что-то приготовить к ужину, и все делалось в вечной спешке и суете, даже просто помыть руки была проблема. Такая вот радость совместного проживания знакома очень многим людям, кто испытал на себе  всю ее прелесть.
          Правда, в отличие от других детей, Римас рос спокойным мальчиком и не доставлял матери особых проблем, кроме тех, что, являясь с ранних лет страстным любителем техники, он часто приносил домой разные железные предметы в виде поломанных игрушек, деталей от механических приспособлений, неработающие и поэтому выкинутые кем то старые радиоприемники и другой ненужный, по мнению всех металлолом, загружая всем этим комнату, с увлечением что-то мастерил: то звездолет, то машину времени и какое-то еще изобретение, раздражая соседей лязгом, скрипом и жирными масляными пятнами по всему коридору. Позже, со временем, когда он чуть подрос, к нему стали приносить на починку электрические и механические приборы, которые он принимал без всяких возражений и никогда не просил платы за это, чем вызывал уважение и также восхищение его способностями в таком юном возрасте. Но были у него и другие интересы, одним из которых стало кино, и он часто посещал недалеко расположенный от их дома кинотеатр – Лиесма и попадал в необыкновенный мир ярких красок и фантазий, страстей человеческих, путешествий и приключений. Особенно ему нравились фильмы про отважных индейцев и французские комедии, и, выходя из зрительного зала, он долго еще бродил по улицам своего района на окраине Риги, мысленно переживая только что увиденное как под гипнозом, и только после того, как отходил от своих грез, с удивлением осматривался и, не понимая, как забрел в эти места, возвращался к себе.
          В школе успевал хорошо, учеба давалась ему легко, и его всегда ставили в пример за хорошее поведение и прилежание. Избегал шумных мальчишеских компаний, у Римаса было несколько друзей, с которыми он проводил время, но никогда не приводил к себе домой, очевидно, стесняясь своей обстановки. Кроме того, он увлекся спортом, поступил в боксерскую секцию и даже делал успехи, выступая в соревнованиях, впрочем, в этом была заслуга его тренера, немало приложившего усилий, чтобы выработать в своем ученике спортивную злость, которая у того полностью отсутствовала.
          Окончив школу, Римас сперва работал слесарем на заводе, там же, где и его мать, потом как многие сверстники отслужил  армию и, вернувшись, сразу же поступил в Рижский Государственный Университет на отделение электромеханики, на чем настояла его мать, мечтавшая увидеть сына инженером.
          Он тоже этого хотел, но жить на зарплату матери было очень трудно, поэтому вскоре перевелся на заочное отделение и опять пошел на свой завод, но уже настройщиком радиоаппаратуры, на работе его ценили, все в жизни складывалось успешно, кроме того, что, будучи от природы стеснительным парнем, Римас никак не мог найти себе девушку. Все женщины казались ему существами из совершенно другого мира, всего сотканного из благоуханий цветов, мерцаний звезд и щебетаний птиц, и когда ему попадались девушки, не соответствующие этому образу, он смущался, терял дар речи и поскорее уходил от них, замыкаясь в себе. Но так как все женщины имели те или иные недостатки, то неудивительно, что Римас всегда был одинок, не обращая внимания на насмешки друзей и знакомых по работе, которые почти все имели девушек, и в основном, находили их на своем же заводе, где работало множество женщин, и им тоже было непонятно, как интересный, спортивного вида, высокий парень может долгое время оставаться один. Но все изменилось, когда на работу устроилась одна молодая девушка, сразу же обратив на себя внимание Римаса, хотя тот и не решался к ней подойти.
          У нее было мелодичное, красивое имя Лаура, длинные ресницы над голубыми смешливыми глазками, аккуратный маленький носик, милое, чуть по-детски удивленное выражение лица, отличавшееся белизной кожи с красноватыми румянцами на щечках и с не сходившей приятной улыбкой, озарявшей все вокруг. Небольшого роста, тоненькая, с быстрой, грациозной походкой, она словно не ходила, а порхала, напоминая сказочную фею, разве что кидалось в глаза, были ее необыкновенно пушистые и мягкие волосы, как майский пух с деревьев, и невозможно было не восхититься этой белокурой, волнистой струей, спадавшей на плечи девушки, придавая  ей особую, неземную красоту и подчеркивая нежную женскую хрупкость. Римас впервые увидел ее во время обеденного перерыва в заводской столовой, когда она весело  болтая с двумя девушками, только что познакомившись с ними, прошла мимо него совсем рядом, обдав своим неповторимым и незабываемым запахом волос, то так и остался стоять оцепенев с подносом, пока кто-то его не толкнул сзади.
          С этого дня вся жизнь навсегда изменилась, в нее вошла Лаура, и теперь все его мысли и чувства были направлены к ней. Где бы он ни был и что бы он ни делал, ее образ всегда стоял рядом, и работа превратилась в праздник, так как там он видел ее, а выходные – в наказание и тянулись невыносимо долго. Когда это было возможно и во время работы и в перерывах, он  наблюдал за ней, украдкой следовал после работы, насколько это было незаметно, отмечал про себя то с грустью, то с раздражением, когда к Лауре кто-то подходил и заговаривал из представителей мужского пола, и с радостью провожал их глазами, когда, поговорив несколько минут, они отходили разочарованные. Самой сладкой музыкой звучали для него обрывки фраз о том, что эта девушка отвергла притязания самых неотразимых заводских ловеласов, оставаясь неприступной, и в то же время его била нервная дрожь при мысли, что будет одним из них, если посмеет попытаться познакомиться. Не желая оказаться в этом дурацком положении, чувствуя, что безнадежно влюбился и, понимая, что есть два вида любви, одна – неразделенная, когда ты в ней утопаешь и не в состоянии выбраться, как из трясины, другая – возвышенная, несущая тебя на крыльях, отвечая взаимностью, и опасаясь первую, не надеясь на вторую, Римас придумал для себя незаметную, тихую любовь, не требующую ничего, кроме волнения в сердце, беспокойных ночей, ревности ко всем и ко всему, и непереносимой отчаянной тоски, разрывающей постоянно тебе душу. Так любят свою мечту или поклоняются богиням, но Лаура была живой, и это придавало любви Римаса особый оттенок, и очень слабую, едва искрящуюся где-то глубоко надежду, с которой не хотелось расставаться.
          Так любят мужчины, не наделенные судьбой ничем, кроме ума и возвышенных состояний души и сердца, и хотя Римас и не относился к ним, а наоборот у него имелись все необходимые внешние физические достоинства, что так нравятся женщинам, по отношению к Лауре испытывал похожие чувства и прекрасно понимал, что не может найти к ней подход, чтобы обратить на себя внимание, и нужно поступать не так как другие, а более осторожно, и строил планы, тут же рушившиеся, когда к ней приближался, не мог справиться с волнением, ощущая, как учащенно бьется в груди непослушное сердце и отступал на спасительное расстояние. Однако шаг за шагом делал некоторые успехи. Через некоторое время он с ней запросто здоровался, улыбался, шутил, и она отвечала тем же в ответ. Потом задал какой-то вопрос, так завязался непринужденный разговор, открывший возможность и затем подходить к ней, что-то обсуждать и так постепенно возникли приятельские отношения, хотя и не решался как-то выразить свои чувства, показать неординарное отношение, тем более куда-то пригласить.
          Таким же образом он подходил и к другим девушкам, чтобы никто ничего не заметил и не распускал все эти глупые сплетни, усмешки или не вызвать любопытство окружающих. Римас выжидал особый случай, когда ему представится возможность чем-то отличиться в глазах Лауры или вознести свои отношения с ней на более высокий уровень. И судьба это ему предоставила, правда все не выглядело так романтично, как некоторые могут представить. А именно, осенью как это постоянно бывало раньше, многих рабочих, в  основном помоложе, отправляли в колхозы на уборку урожая или другие работы. Так случилось и на этот раз, и Лаура вошла в число избранных, а Римас нет, но он, конечно, не мог упустить свои шанс как-то сменить обстановку на пусть и менее приятную, но на более интересную, располагающую теснее завязать дружбу, так как приходится много времени проводить вместе на природе днем, а вечером у костра, с выпивкой, шутками, песнями и совместными походами за приключениями в близлежащие деревни и поселки. А уж то, что это самое подходящее время и место для любви и говорить не приходится.
          Но перед этим всех обычно приходилось посылать в добровольно-принудительном порядке, и представьте себе удивление директора завода, когда Римас прибежал проситься отправить его в колхоз добровольцем. Ему никогда раньше не приходилось сталкиваться с этим необычным в его практике явлением, ведь все всегда придумывали самые невероятные истории и доказывали, что с радостью бы…да вот именно  этот момент оказывается самым неблагоприятным в их жизни, а тут человек сам просится.
          В общем, Римасу разрешили, и он вышел с радостным выражением лица, оставив директора в полном недоумении. Молодежную бригаду, включая Римаса с Лаурой, отправили на плодоовощную базу, поселили в двух бараках, отдельно мужчин и женщин и даже назначили им разные смены. Неделю одни работали в дневную, а другие в ночную, потом менялись и так целый месяц. Возможностей видеться было немного, но Римас недолго горевал, и когда все уходили со своей смены, он оставался во вторую, помогать не только Лауре, но заодно и другим девушкам тоже, чему они были очень рады и называли своим спасителем и настоящим джентльменом. Все таки снимать тяжелые и горячие банки с соками с конвейера нелегкий труд, и стояла такая жара и духота, что все были мокрые и жалели, что не взяли с собой купальники, а руки покрывались волдырями, несмотря на выданные перчатки.
          Римас работал за двоих, и не замечал ни усталости, ни жары, он даже удивлялся, что его не тянет ко сну, это были самые счастливые дни в жизни, рядом была благодарная Лаура, с которой он проводил полдня вместе, а потом они шли к бараку, и часто, перед тем как пойти спать, заходили в близлежащий лес, где сидели в ночной тишине и вдыхая лесной воздух, разговаривали обо всем на свете.
          Римас рассказывал о науке, технике, какие он задумал совершить изобретения, Лаура его внимательно слушала и говорила о своих планах. Она собиралась поступать в следующем году в театральный институт, ее привлекал театр, также писала сценарии и сочиняла стихи. Ее мать работала преподавательницей в балетной школе, а отец кинооператором на Рижской киностудии. Семья Лауры была хорошо обеспечена, они имели машину, дачу, а недавно поселились в просторной квартире на Новой Югле. Вроде мало общего между этими молодыми и по своему интересными людьми, но умея выслушивать и чутко относясь друг к другу, они постепенно все больше и больше сближались, тем более что Римас очень красиво ухаживал за Лаурой, и вернувшись обратно, уже ни от кого не скрывался и не стеснялся своих чувств.
          Слух, что самая очаровательная девушка встречается с самым скромным парнем быстро облетел весь завод, что вызвало немало удивление, хотя все отмечали, что они очень хорошо смотрятся вместе, да и Римас уже не тот, что был раньше. Вот, что делает с человеком любовь! Они часто гуляли после работы и по выходным, и каждый раз, когда встречались, Римас не забывал дарить Лауре цветы, особенно ее любимые фиалки. Самым невероятным образом и за большую цену он достал и купил билеты на известную английскую рок-группу, которая давала всего два представления в Риге, и попасть на тот концерт была голубая мечта для всей молодежи, и Лаура не была исключением. На ее день рождения он купил ей джинсовый костюм и повез в самый роскошный ресторан в Юрмале – Морская жемчужина, расположенный на Рижском взморье.
          Когда у отца Лауры сломалась машина, Римас два дня с ней возился, но так и не смог починить, тогда нашел двух опытных механиков и заплатил им все, что те запросили, что составляло немалую сумму, но никто этого никогда не узнал. Конечно, очень скоро он обнаружил, что на подарки, которыми он осыпал Лауру и рестораны, куда он ее водил, у него не хватает зарплаты, тогда устроился на два дня в неделю в вечернюю смену – грузчиком в порту, стал брать деньги, когда его просили что-то починить, правда, у малознакомых ему людей.
          У Римаса и Лауры появились свои любимые места в Риге, где они часто бывали, заходили в ее любимый парк на Бастионной горке, где Лаура читала свои стихи, хотя он не очень вслушивался, а только наслаждался ее голосом, не переставая восхищаться и называя ее гением и поэтическим ангелом, сошедшим с небес, на что она только смеялась в ответ. Зимой часто ездили вместе с ее родителями на машине в Сигулду, и катались там на склонах гор около старинного замка, или в Цесис, где останавливались на ночь в маленькой гостинице с прекрасным видом на замерзшее озеро, и Римас поселялся с отцом Лауры, а тот его замучил игрой в шахматы и шашки.
          Также посещали и дачу, расположенную в лесу, но там Римас больше работал, чем отдыхал, так как дача была старой и требовала постоянного ремонта и обновления, и пока мать с Лаурой гуляли, отец с Римасом что-то без конца чинили.
          Родители очень хорошо относились к нему, и он быстро стал своим в их семье. Так прошел целый год, и однажды летом Римас пригласил Лауру в Вильнюс к своему отцу и брату. Она там очень понравилась всем, и отец одобрил выбор сына, только очень удивился, когда узнал, что, гуляя с ней уже год, так и не признался в любви и еще не заговорил о женитьбе.
          Римас пообещал непременно сделать это, хотя начал очень волноваться, все страхи, переживания и сомнения снова вернулись к нему. На другой день они пошли гулять к башне Гедимина, и, оказавшись наверху, осматривая изумительный по красоте вид на город и окружающую его природу, Римас вдруг решил, что сейчас самое подходящее время выразить свои чувства, тем более что пошел дождь, и они остались одни на смотровой площадке. Он подошел сзади к Лауре и, обняв ее, прошептал на ушко:
          - Я люблю тебя, Лаура!
          Девушка быстро повернулась к нему, лицо ее озарилось лукавой улыбкой, и громко сказала:
          - Что ты там шепчешь?
          - Я люблю тебя, Лаура! – повторил Римас чуть громче.
          Лаура засмеялась и отошла в центр площадки:
          - Я не слышу тебя!
          Римас смутился и опять повторил еще громче:
          - Я люблю тебя, Лаура!
          Но она продолжала смеяться:
          - Я не слышу! – и широко раскинув руки, закружилась вокруг себя, подставляя лицо под капли дождя, - разве так признаются в любви! Смотри как надо! – и закричала что было сил:
          - Я люблю – тебя – Римас!!!
          Тут Римас набрал побольше воздуха в легкие и от его крика, наверное, задрожала вся старинная башня Гедимина:
          - Я – люблю – тебя – Лаура!!!
          Сердце затрепетало от нахлынувшей радости, его любовь взаимна! Он кинулся к ней и, обнимая, целовал ее мокрое лицо и был счастлив, что идет дождь и Лаура не замечает, как по щекам текут слезы, ведь мужчинам слезы не к лицу!
          Но Лаура чувствовала это, но правда ничего не сказала, не желая его смущать, ведь дождь не бывает соленым!
          Под Новый год они поженились, устроив шумную и веселую свадьбу с многочисленными гостями в одном красивом и большом ресторане в центре Риги. Первое время жили у родителей Лауры, а потом переселились в одну квартиру, где была маленькая, но зато отдельная комната. Их жизнь можно было бы назвать счастливой, если бы не одно печальное обстоятельство, у Лауры оказались серьезные проблемы со здоровьем, и врачи настоятельно рекомендовали ей не заводить ребенка. Но она даже слышать об этом не хотела, несмотря на уговоры Римаса и родителей.
          - Какой тогда смысл жить на свете! – утверждала настойчиво, и сумела все-таки всех убедить. Хотя сами роды прошли благополучно, в результате которых на свет появилось чудесное крошечное создание, Лаура тяжело заболела и уже несколько недель лежала в больнице, несмотря на все старания врачей поставить ее на ноги. Родители почти постоянно находились рядом, а Римас навещал жену каждый день после работы, он очень радовался, что стал отцом такой очаровательной девочки, но вид Лауры бледневшей и худевшей с каждым днем тревожил и беспокоил настолько, что сам чувствовал себя больным. На все вопросы врачи отвечали, только неопределенно пожимая плечами: - будем надеяться на лучшее…
          - Лаура, милая, выздоравливай поскорей – умолял Римас, проводя у ее постели долгие часы и ухаживая за ней лучше всякой сиделки.
          - Я стараюсь, но...не могу – с печальной улыбкой отвечала она.
          Римас приносил ей книжки, покупал конфеты, но Лаура от всего отказывалась, только раз ласково пожурила его, напомнив, что уже давно он не дарил ей цветы.
          На следующий день Римас купил большой букет ее самых любимых цветов и направился в больницу. Но, увидев у палаты, где лежала его жена, плачущих родителей, он почувствовал, как у него все сжалось внутри и похолодели руки и ноги.
          - Римас, Римас, - кинулась к нему ее мать, нет больше нашей Лауры! – и она зарыдала у него на груди. Фиалки посыпались на пол…
          В последний путь Лауру провожали почти все рабочие с завода и процессия растянулась на несколько кварталов. Ее похоронили на кладбище в окрестностях Риги и все скинулись, собрав деньги на большой гранитный памятник у изголовья могилы. Она умерла за несколько дней до того, как ей бы исполнилось двадцать лет…
          Хотя ребенку первоначально было дано другое имя, ее переименовали, назвав Лаурой, в честь матери. Римас снова поселился в квартире, где жили родители, уступив их требованиям и понимая, что так будет удобнее всего и для него и для девочки.
          Но чего это ему стоило, знал только он один, жить в комнате, где каждый предмет напоминал о Лауре, чувствовать ее незримое присутствие и днем и особенно ночью, а также ходить на работу, бродить по улицам Риги и вспоминать, как когда-то они гуляли тут вместе, слышать отовсюду голос Лауры и ее веселый смех…
          Его все уговаривали найти другую женщину, и успокаивали, что боль утихнет, он и сам это понимал и встречался, а вернее пытался встречаться, но это были краткие, ни к чему не обязывающие знакомства, очевидно Римас относился к тому редкому виду мужчин, которые могут полюбить только один раз в жизни, но возможно таких людей много, но не каждый это понимает…
          Так прошло несколько лет, Римас закончил университет и получил на своем заводе инженерную должность, осуществив мечту матери. Девочка подросла, и всю любовь и заботу он теперь посвящал ей, и каждую субботу иногда с родителями, но чаще один, навещал могилу своей жены, никогда не забывая приносить свежий букет цветов и подолгу стоя и разговаривая, поглаживал рукой гранитный камень с запечатленным на нем навеки рисунком улыбающейся Лауры.
          А еще через некоторое время жизнь Римаса резко переменилась, а началось все с того, что его брат перебрался в Америку и писал оттуда письма, уговаривая Римаса последовать его примеру. После некоторых размышлений и, невзирая на протесты со стороны матери и родителей Лауры, он, наконец, решился на этот шаг.
          После долгого ожидания разрешения на въезд и всех иммиграционных процедур, Римас с двумя большими сумками в одной руке, а в другой держа усталую и хнычущую Лауру, оказался в объятиях своего брата в аэропорту Нью-Йорка.
          Тот повез их в свою квартиру, расположенную в районе, где поселилось множество русскоязычных эмигрантов, и уже через несколько дней Римас приступил к работе в гараже, принадлежащем его брату, автомехаником.
          Немного освоившись и подучив язык, кроме основной работы он еще подрабатывал в выходные дни на такси, а потом по просьбе брата выполнял самые сложные починки машин, связанные с электроникой. Позже они открыли небольшой автомагазин рядом с гаражом, и Римас теперь реже выезжал на такси, сдавая его в ренту двум водителям через день. Таким образом, Римас довольно хорошо зарабатывал, и хотя это был очень нелегкий труд, все же он был вполне доволен. Купил собственную квартиру, став в ней полновластным хозяином, поездил по миру, почти каждый год навещал Ригу и Вильнюс, не забывая никого, и считая своим долгом посещать и ухаживать за могилой Лауры.
          А маленькая Лаура быстро росла, становясь похожей на свою мать, только выросла выше и плотнее ее. Римас так и не женился вторично, хотя в его жизни и были женщины. Он сам воспитывал Лауру, возил ее по врачам, когда она болела, отправлял и забирал из садика, или платил за то, чтобы за ней смотрели, когда был занят на работе, кормил, купал, был очень добрым и заботливым отцом, разве что много загруженный работой. Он позволял себе только один единственный выходной в неделю и это был настоящий праздник для его дочери. Она обожала в этот день ранним утром прибегать к нему в комнату и забиралась в постель, прижимаясь к его руке:
          - Папа! А мы сегодня гулять пойдем? – весело спрашивала Лаура, прекрасно зная, какой будет ответ. – Конечно, пойдем – улыбался Римас, гладя ее по головке и вдыхая такой знакомый запах волос, отчего у него защемляло в сердце.
          - А шоколадку купишь? – не отставала маленькая Лаура, теребя руку отца.
          - А ты будешь послушной? – отвечал тот, - если будешь, тогда куплю.
          - Буду, буду, - начинала она прыгать по кровати, - я буду самая-самая послушная, а ты мне купишь самую-самую большую шоколадку. О`кей?
          - О`кей, - смеялся Римас, - ах ты подлиза моя!
          Куда только он ее не водил, что только не покупал, ни в чем она не знала отказа, а когда стала большой, то каждый год ездила с подругами путешествовать по Карибским островам зимой, а в Европу летом, где ей очень нравился бывать. Одно Римаса огорчало, совсем не хотела говорить на родном языке, не говоря уже о том, чтобы хоть прочесть одну книжку, но на английском она читала много. И никак ему не удавалось уговорить ее поехать в Ригу и показать своим родственникам, правда он уже бывал с ней там, но один раз и очень давно. Лаура без конца откладывала на другой год, ссылаясь на занятость и это тянулось до бесконечности. Последние три года, пока училась в университете, он редко ее видел и уж никак не мог предположить, что она ему устроит такое…
          Римас встал с кресла и вышел прогуляться на улицу, удивившись, что уже наступил вечер. Он долго раздумывал, но не мог прийти к решению, как же ему теперь поступить, сделать вид, что ничего не случилось, устроить скандал. Нет, все не то…Но как дать понять дочери, что он что-то представляет в этой жизни, как научить уважать себя? Мысли лихорадочно проносились в его голове и вдруг одна остановилась…
          Прошло лето, а в начале осени, в один из вечеров в квартире Римаса раздался звонок: - Алло, я слушаю, - отозвался он. – Папа, привет! – зазвучал голос Лауры в трубке, - у тебя все в порядке?
          - Все нормально, - ответил Римас , - долго тебя не было слышно, как у тебя дела, как погуляла в Европе?
          - У меня все О`кей, каникулы провела великолепно, поехала со своими сокурсниками, еще присоединились несколько ребят и девочек из другого университета, бродили с рюкзаками, останавливались в студенческих пансионатах, столько всего насмотрелась и не рассказать, потом как-нибудь покажу фотографии, - на одном дыхании выговорила Лаура и тут же добавила, - да, папа…меня знаешь только что декан вызвал к себе, сказал, что за учебу и общежитие заплачено только до конца месяца, в чем там дело, ты случайно не забыл послать чек?
          Римас промолчал.
          - Алло, папа, - продолжала она, - у тебя что, проблемы? Почему ты молчишь?
          - Проблем нет, - тяжело вздохнул Римас, - и я ничего не забыл, как же мне забыть, если уже третье письмо пришло из университета с напоминанием, что пора платить.
          - Почему же ты до сих пор не заплатил? – удивленно воскликнула Лаура.
          - Приезжай, поговорим,- и он, пересиливая себя, положил трубку.
          Через минуту опять раздался телефонный звонок:
          - Алло, папа, что у тебя с телефоном? – в недоумении закричала Лаура,  - что значит приезжай, я же учиться должна, если нет проблем, то в чем же дело? Что происходит?
          - Ты должна учиться, а я должен работать, завтра рано вставать, и у меня нет времени на разговоры, а ты приезжай на выходные и тогда поговорим, а по телефону меня больше не беспокой, - и он опять положил трубку, успев услышать:
          - Обожди, папа!
          Римас не мог успокоиться и уснуть, он никогда так не разговаривал с дочерью и понимал, что подобное отношение для Лауры является полной неожиданностью и мог только догадываться, что сейчас происходит в ее душе.
          Рано утром снова позвонила Лаура:
          - Папа, что с тобой? Только не ложи рубку! Я всю ночь не спала, все думаю, думаю, я просто не могу поверить… я не узнаю тебя, ты мне можешь, наконец, все объяснить?
          - Успокойся, Лаура, я тебе  все объясню, но только здесь, дома, - выговаривал ей Римас, чувствуя, как у него от волнения потеет рука.
          - Это так важно, что я должна все бросить и приехать, а иначе ты не собираешься платить за учебу? – Лаура едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
          - Да! – коротко ответил Римас.
          - Но, папа…-не дослушав, Римас прекратил разговор, и почувствовав тяжесть во всем теле, прилег на кровать и, закрыв глаза, представлял, что сейчас делает его дочь.
          А Лаура в это время в ярости разбросала свои вещи по комнате и, вынув сумку, раскрыла ее с такой силой, что чуть не разорвала и, крикнув своей подруге, которая жила с ней, в ответ на ее удивленные вопросы:
          - Оставь меня в покое! – села на пол и горько расплакалась. – Папа, папа, что с тобой произошло? – затем кое-как уложила самое необходимое в сумку и выбежала из комнаты, не обращая внимания на попытки своей подруги остановить ее.
          Поздно вечером того же дня Лаура приехала домой и сразу же потребовала объяснений. Римас по порядку рассказал дочери, что он пережил по ее вине и добавил:
          - Ну что ж, если я для тебя мертв, то, какие у тебя могут быть претензии…мертвые не платят!
          Услышав все это, злость Лауры тут же прошла, сменившись смятением и собравшись с мыслями, она сперва тихо, а потом все громче, переходя на крик, стала оправдываться:
          - Папа! Во-первых, откуда я знала, что ты приедешь, они, оказывается, прислали письмо с приглашением раньше, чем спросили у меня на это согласия. Что я должна была делать! Я с первых дней придумала историю, что у меня нет родителей, а воспитывал меня не родной отец, а его брат, который за все платит, должна же я была объяснить твое существование, а мои родители были известные и богатые люди, за тебя никто ничего не спросит, а вот за родных…Ты пойми меня правильно и не обижайся, со мной учатся дети влиятельных и богатых бизнесменов, врачей, адвокатов, политиков, это же совершенно другой мир и отношения, и я не хотела себя чувствовать белой вороной среди них, что им про тебя рассказать? Чтобы потом надо мной смеялись, что я дочь таксиста или продавца в магазине запчастей для машин? Одно другого не лучше, хоть на глаза никому не показывайся!
          - Вот и не показывайся, - спокойно ответил Римас, - раз такое дело. Если тебе так стыдно за меня, тогда не нужно больше заниматься. Иди на работу, что-то ты уже умеешь делать, даром училась три года что ли? А захочешь продолжить учебу, то заработай сперва сама и учись на здоровье.
          - Ты представляешь, о чем говоришь, папа? – всплеснула руками Лаура, - мне же никогда не получить такой работы, какая возможна после окончания этого университета, все мои надежды, все мое будущее, столько сил и бессонных ночей и ради чего? Я же верну тебе деньги, когда буду работать, только не режь по живому, да, я очень сожалею обо всем, но у меня не было выхода!
          - Тебе не следовало так поступать, - наставлял Римас, - хотя бы предупредила меня обо всем заранее и, кроме того, ты уверена, что деды и родители этих бизнесменов приехали сюда с набитыми карманами и сразу же стали жить в роскоши, а не работали тяжело, выбиваясь из нищеты и давая своим детям возможность учиться и увидеть лучшую жизнь? Ты думаешь, что они их стесняются, я уже не говорю, чтобы хоронили заживо, как меня! Я тоже был студентом, и я не только учился, но и работал, и здесь ни дня не сидел без дела. На машине, под машиной, днем и ночью, в дождь, в грязь, в снег, я думал не только о себе, но и о тебе, Лаура. И разве я не достиг успеха, не послал тебя в лучший и самый дорогой университет? Ты же прекрасно знаешь, что не всякий имеет возможность платить за это, но я же могу это позволить, а ведь приехал сюда уже взрослым, без языка, никто мне не помогал, чем же я хуже других? Или то, чем я занимаюсь – это не бизнес и я не смогу обсуждать все эти дела? И после всего ты меня не уважаешь настолько, что мертвый я лучше, чем живой? Нет, Лаура, иди работать и узнай сама на своей неблагодарной шкуре, как все достается…
          - Папа, папа, - взмолилась Лаура, - я это все прекрасно понимаю и благодарна за все, что ты делаешь для меня, но как ты не можешь понять, что сейчас другое время, и мне приходится быть как все…
          - Я все понимаю, - повысил голос Римас, - но не могу понять одного, пусть там ты как все, но почему и со мной такая же? На родном языке говорить не хочешь, неужели и это стыдно? А в Ригу хоть на пару недель поехать, навестить родных, которые в каждом письме спрашивают, когда ты, наконец, приедешь могилу матери посетить, которая своей жизнью пожертвовала, чтобы ты жила, не можешь, занята! А в Европу на два месяца не занята! А на чьи деньги там гуляешь? На свои, которые заработала? Ведь кто тебе мешает летом поработать, разве я бы не нашел для тебя работу? Ручки свои белые замарать боишься, стыдно тебе? А как насчет того, чтобы позвонить отцу хоть раз в месяц? Времени нет, а когда деньги потребовались, время сразу появилось! А университет когда кончишь, то в мою сторону даже не взглянешь, нет Лаура, хорошая жизнь кончилась, вот тебе крыша, вот тебе хлеб, на все остальное заработай сама, разговор окончен.
          Римас вышел из комнаты, не посмотрев в сторону дочери, которая стояла, тяжело дыша, широко раскрыв глаза.
          Она тут же кинулась звонить своим знакомым, спрашивать совета, как ей поступить. Одни, те, которые были русские, рекомендовали ей просить прощения у отца, пока он не сменит гнев на милость, американцы советовали подать в суд, так как он свое обещание не выполняет. А Римас тем временем ушел на работу, где рассказал обо всем брату, а тот целый день настаивал, чтобы Римас простил свою дочь, дети сейчас такие пошли, что не ценят своих родителей, у них другие интересы, понятия ценности и вся окружающая обстановка не способствует их правильному воспитанию, как это понимают те, кто живет по старым понятиям и ценностям.
          Брат долго убеждал Римаса изменить свое решение, хотя и был потрясен поступком Лауры, и сам Римас понимал, что тот прав и не собирался всерьез лишать свою дочь возможности учиться. Это был всего лишь урок жизни, чему ни учат ни в одном университете, который он должен преподать Лауре, чтобы она надолго это запомнила.
          На следующее утро первое, что увидел Римас, была его дочь и, сев на краю кровати, она схватила его за руку и прижала к себе, с виноватой улыбкой заглядывая в глаза. Римас замер от неожиданности, но не шевелился.
          - Папа, папа, - хотела сказать что-то Лаура и, не выдержав, заплакала, - прости меня папа! Я же тебя люблю, ты знаешь это, ты у меня единственный на свете, ну дура я , дура, ну так все получилось, но я все поняла, ты прав, ты ради меня все, а я…но умоляю, прости меня, не губи мне жизнь. Я обещаю, что все пойдет по-другому, следующим летом приеду и буду работать, я сделаю все, что ты захочешь, только прости меня, папочка!
          - Ты обещаешь, что все так и будет? – улыбнулся Римас, чувствуя, что у него смягчается сердце и удивляясь, что его дочь, оказывается, прекрасно может говорить на латышском языке. А он то думал, то разучилась!
          - Я все обещаю,  - согласно закивала Лаура и кинулась в объятия отца, целуя его в щеку.
          - Я не заставляю тебя работать, - Римас сжал в кулаке копну белокурых волос, с наслаждением вдыхая этот родной запах, - просто я хотел показать тебе, что всякий труд почетен, и этого не надо стесняться, а нужно гордиться, но в Ригу мы поедем и положим цветы на могилу матери, потом в Вильнюс к моему отцу, ты меня поняла?
          - Поняла, поняла, - Лаура вытерла слезы и радостно зашмыгала носом, - спасибо папа за все!
          - Сегодня у меня выходной, - сообщил ей Римас, - пойдем, погуляем, хорошо? Давно мы с тобой не гуляли…
          - Хорошо, пойдем, конечно, уже спокойно сказала Лаура.
          - А завтра…завтра ты поедешь обратно и чек, кстати, собой прихватишь…- Римас не успел договорить, как Лаура снова принялась его целовать:
          - Папочка! Ты самый лучший на свете, приеду и всем расскажу о тебе, мне плевать, что скажут, я горжусь тобой!
          Так они долго сидели, обнявшись, и разговаривали о чем-то своем.
          На следующее утро Римас проводил свою дочь, а через несколько дней ему пришло знакомое письмо в зеленом конверте. И вот что там было написано:
          «Уважаемый мистер Римас!
          Нам только что стало известно о печальном недоразумении в «день открытых дверей», о чем мы искренне сожалеем и приносим свои извинения. Мы ценим ваш вклад и участие и уверяем Вас, что ничего подобного в дальнейшем не произойдет. Вы будете обязательно приглашены на все события, связанные с родителями, и надеемся еще не раз увидеть Вас. Также мы рассчитываем на ваше понимание и прощение. С глубоким уважением к Вам, Дирекция совета университета Плюшевой Лиги».
          Ну вот, это поучительная история об отношениях отца с дочерью. А вот еще одна фотография. Видите двух женщин в военной форме, да, это боевые подруги, много они видели и на войне и в жизни, и иногда события, которые были в прошлом, отзываются в будущем самым неожиданным образом. Послушайте эту историю:

         
 

 















Подарок к юбилею


          Стояло на удивление холодное и дождливое лето, что совсем необычно в это время года для теплых и солнечных краев. И хотя была уже середина июля, но природа, казалось, совершенно не обращала внимания на это, щедро поливая землю дождями и наказывая сильными порывами ветра, оборвав едва ли не половину листьев с несчастных деревьев, удивленных такой к ним несправедливостью. Солнце только изредка выглядывало из-за туч, но тут же снова пряталось за ними, словно испугавшись собственной смелости и лужи не успев обсохнуть, опять наполнялись дождевой водой еще больше и глубже, чем прежде. Однако в любую непогоду ничего не могло помешать городу выглядеть прекрасным, заслуживающим права называться зеленым городом – садом из-за его изумительных по красоте парков, скверов, озер и фонтанов, но он уже имел название, и как не трудно будет догадаться для тех,  кто имел счастье там побывать и оценить красоту, то, конечно же, речь идет о Кишиневе. С каждым годом он становится больше, лучше, краше и богаче, что к сожалению нельзя сказать о его жителях, кроме только незначительного числа людей, кто сумел приспособиться в быстро меняющейся обстановке новой жизни, которую не все радостно приветствовали. К последним, как к типичному представителю этой категории недовольных, вернее обделенных, относился уже пожилой мужчина по имени Петр, медленно бредущий по мокрым улицам,  останавливаясь через каждые пять минут немного передохнуть. Выглядел он неплохо для своих преклонных лет, и только совершенно седая голова выдавала его возраст, да еще палочка, с помощью которой передвигался, и погруженный в свои мысли, словно не замечал многочисленной толпы, мгновенно увеличивавшейся при редком появлении солнца и также мгновенно исчезавшей, когда капризная погода напоминала о себе крупными каплями дождя.
          Но Петр не обращал никакого внимания на непостоянную и своевольную погоду, на ветер, лужи и свой уже промокший костюм, надетый, словно к торжеству или на праздник, но именно этот день и являлся для него праздником, ведь его жене исполнилось уже восемьдесят лет!
          К этому знаменательному событию Петр готовился очень давно, откладывая из своей скудной пенсии понемногу, насколько это было возможно осуществить незаметно от жены. И сейчас он думал только об одном: какой подарок преподнести своей супруге, которую звали Мария, кроме обязательного большого букета цветов и ее любимой коробки шоколадных конфет. После этих приятных, но очень дорогих по его возможностям расходов, денег останется самые крохи и купить на них что-то еще составляло неразрешимую задачу, вставшую перед Петром во всей своей неприглядной красоте. Тем более было обидно, что магазины сверкали и манили разнообразием предлагаемых товаров, на которые можно было посмотреть, некоторые даже потрогать, но вот чтобы их купить…при таких огромных ценах, что в голове бедного пенсионера сумма не укладывалась, и чтобы как-то осознать эту печальную для него реальность, он переводил все цифры в свою месячную пенсию: «Вот это пальто, так подошедшее бы моей Марии, - год пенсии, а та куртка – полтора года, а сапожки – два года». Так он переходил от одной витрины к другой, но ситуация не изменялась: - набор посуды – полгода, красивая картина с лебедями, плавающими в озере, - четыре месяца, часы с кукушкой – три месяца, скатерть – два месяца, а новый чайник – месяц…да, дожили.
          Больше можно было не смотреть, а купить крошечные безделушки, дешевые духи и прочую мелочь как-то не солидно, и Петр в отчаянии только разводил руками.
          Возвращаться без подарка не хотелось, и он решил отправиться куда-то подальше от центра города, возможно на окраине найдет магазин или маленький базарчик, где можно будет что-то высмотреть не очень дорогое и в то же время приличное. Сев в первый подошедший троллейбус, Петр всматривался в окно, но ничего не привлекало его внимания, пока троллейбус со скрипом не остановился на последней остановке. Выйдя, он обнаружил, что находится рядом с Комсомольским озером, видневшимся в зеленом кольце деревьев. Перейдя дорогу и присев на только что просохшую от дождя скамейку, Петр, прищурившись, от на минутку выглянувшего сквозь мрачные тучи солнца, смотрел на голубой простор воды, расстилавшейся перед ним и вслушивался в тихий плеск крошечных волн, своим мелодичным и нежным звуком убаюкивающим сознание, успокаивающим и наводящим на размышление о бренности бытия и воспоминаниям о прошедших временах.
          А ему был что вспомнить: нелегкое детство, военные годы, когда он и познакомился с Марией, работа шофером, дети, внуки и казалось, что придет время старости и вот тут-то можно будет от всего отдохнуть и прожить оставшиеся годы если и не в полном достатке, то, по крайней мере, в обеспеченности.
          Петр тяжело вздохнул: ну кто мог подумать или представить, что именно на старости лет им выпадет такая печальная и несправедливая доля? И ведь не только старикам, но и молодым сейчас трудно приходится, даже не справится некоторым без помощи родителей, вот приходится и им воспитывать внучку, постоянно живущую в их доме. Дети в бесконечных разъездах, работая, где придется и кем придется и на сколько получится.
          А ведь как верили, что после войны построят лучшую жизнь, и не просто верили, усердно работали и, кроме того, восстанавливали и улучшали город в ущерб свободному времени, не говоря уж о здоровье, только по позыву сердца и велению души. Вот и это озеро…а окружающий его парк…а эта лестница с фонтанами, а благоустроенный пляж с прилегающими к нему новыми зданиями, а два летних театра, и такая красивая детская площадка, ничего этого не было раньше, даже намека.
          На месте озера лениво текла грязная речка Боюканка, а после обильных дождей в ее долине скапливалась масса ила, и стоял тяжелый запах плесени. Петр и Мария, как и множество таких же молодых людей, недавних воинов и еще школьников, студентов, рабочих и всех, кто чувствовал себя молодым, откликнулись по комсомольскому призыву на предложение построить  красивый парк с большим озером. Работа продолжалась много лет, комсомольцы и добровольцы помогали строителям, которых тогда было очень мало, сперва нужно было сооружать дамбу, преградившую путь Боюканке, потом на склонах холмов высадили тысячи деревьев, кустарников, цветов, проложили аллеи. Затем появились всевозможные аттракционы, кафе, рестораны, лодочные и спортивные станции, детские площадки, театры и кино. Парк получился на славу и стал одним из излюбленных мест отдыха кишиневцев и гостей города. Мария потом работала и в других местах, высаживая деревья на улицах, которые вырастали большими, красивыми и зелеными, радуя глаз разнообразием и давая прохладу от жаркого молдавского солнца в тени кленов и тополей, платанов и каштанов. Множество акаций, вишневых деревьев и даже северные гости также приживались на этой гостеприимной земле.
          А за ними появились рябины, черемухи, хвойные деревья, липы и чего только нет, создавая неповторимое и очаровательное ощущение, что живешь в лесу. А сколько всего было построено за городом и даже не перечислить, и работа для многих была праздником, ведь строили не кому-то, а себе. Но и сейчас, находясь в преклонном возрасте, его жена со своими немногими оставшимися в живых подругами, иногда копает грядки для цветов и продолжает высаживать новые деревья и ухаживать за старыми. А ведь кроме этого она всю жизнь проработала на почте, воспитала двух дочек и помогает внукам, а в молодости воевала, была санитаром, радисткой, вместе со своей лучшей подругой Жанной, жившей сейчас очень далеко. Столько всего пережила в жизни, но всегда сохраняла оптимизм в самых трудных ситуациях, шуткой поддерживала всех, создавая вокруг себя атмосферу радости и дружбы. А как она относилась к нему, к Петру, с какой заботой и участием...при этой мысли у него сжалось сердце, ну как не сделать такой замечательной женщине подарок, который заслуживает по праву! Желание то было, а вот возможности оставляли желать лучшего и что можно придумать в этой ситуации? С этими грустными раздумьями Петр поднялся и отправился опять на остановку и через полчаса вышел в том же месте, откуда и начал свое небольшое путешествие. Настроение было ужасное, а вот погода улучшилась, что для уставшего от долгого хождения Петра оказалось дополнительным мучением и, спасаясь от жары, он зашел в большой книжный магазин, где было прохладно и стояла тишина. Редкие покупатели неторопливо прохаживались вдоль полок и стеллажей с многочисленными рядами книг. Петр думал про себя, что в свое время такого разнообразия и обилия книг не было даже в библиотеках, не говоря о магазинах, и решил, раз уж он здесь, то заодно посмотрит, тем более цены были приемлемыми для него, за исключением только самых дорогих.
          - Может быть, купить книгу – мелькнула мысль, - ведь это, как известно, лучший подарок, по крайнего времени был до недавнего времени. Но что именно покупать, чем заинтересовать Марию, она любила читать, но в последнее время только иногда просматривала газеты, впрочем, как и он сам. Сейчас не до книг, все думы как протянуть от пенсии до пенсии, внуки растут, нужна одежда, обувь, учебники и мало ли что еще, как это можно все позволить при нынешних ценах, дай бог, чтобы на еду хватило, а дети еще хотят шоколадки, мороженое, игрушки, сплошное огорчение, а не жизнь!
          Петр медленно просматривал ряды книг: детективы, детективы, детективы, опять детективы. Фантастика, классика, детские книжки стали очень красивые, но цены…одно расстройство, старые книги, сданные такими же стариками, как он сам, за бесценок в магазин, сейчас впрочем, все выносят из квартир и продают на базарах, жить то как то надо.
          Но именно это его и устраивало, он даже усмехнулся, почувствовав себя на секунду богачом, несколько книжек может позволить себе купить, но нужна только одна и весь вопрос состоял в выборе лучшей. Но ничего особенного не было, как вдруг внимание Петра привлекла одна небольшая, старая книжка под названием «Товарищ генерал», сохранившаяся в хорошем состоянии, видно принадлежала аккуратному и бережливому читателю. Петр осторожно взял ее в руки и стал листать, стараясь уловить суть написанного, хотя сразу понял, что это должно быть о войне и, следовательно, могло привлечь Марию, и с радостным удивление обнаружил, что речь там шла о знакомых ему событиях, участником которых он с Марией являлся, а генерала, автора этой книги, тоже хорошо знал, вернее, слышал о нем много во время Ясско-Кишиневской операции, и именно об этом он написал, а уж жена его знала…один раз только видела этого генерала, но эта встреча спасла ему жизнь. Вместе с Жанной, они сами раненые и обожженные, вытащили его из горящего блиндажа, когда туда попала бомба. Генерал должен был передать срочное сообщение радисткам, а тут как раз началась бомбежка, Мария с Жанной кое-как выбрались из горящих развалин, но тут же кинулись обратно спасать генерала, рискуя жизнью, и спасли. Его отвезли в лазарет, а подруги отправились дальше по дорогам войны, и вот теперь Петр держал в руках книгу обо всех событиях, которым сам был свидетелем. Он моментально купил ее, затем цветы и конфеты, и с чувством выполненного долга отправился домой, где Мария уже во всю готовила угощение для гостей на ее день рождения, ей помогала дочь, приехавшая со своим сыном из Москвы специально ради своей матери, хотя она и была занятым человеком, но как ни отметить такое торжество, кинув все дела! Мария обрадовалась больше не подаркам, а вниманию мужа, но была занята, чтобы посмотреть книжку. Приходили гости, началось застолье, воспоминания, разговоры, в общем, именины прошли великолепно, а книжку положили в шкаф и…забыли о ней!
          Только через месяц, протирая пыль с полок, Мария заинтересовалась, что же мог написать этот генерал, прошло уже больше полвека с тех далеких дней, да и память уже не та и стоит ли ворошить прошлое…
          Окончив свои дела, Мария удобно устроилась в кресле, одела очки и углубилась в чтение. Книжка оказалась интересной, даже можно сказать захватывающей, генерал был настоящим писателем, подробно, с драматизмом описывал суровые военные будни и вдруг…Мария начала с замиранием в сердце читать о себе и Жанне. Генерал не забыл никого и ничего, ему рассказали о подвиге двух юных девушек, вытащивших его из огня, сам он был тогда без сознания и не помнил ничего. Перед этим он их видел только краем глаза и не знал имена. Просил найти девушек, чтобы поблагодарить, но где и кто будет искать безымянных радисток, на войне все случается и кто-то находит друг друга, а кто-то теряет. На страницах книги генерал выражал благодарность и признательность, восхищался мужеством и самопожертвованием и надеялся, что когда-нибудь судьбе будет угодно, чтобы эти неизвестные ему девушки прочли посвященные им слова. Много доброго писал генерал в их адрес, и Мария со слезами на глазах читала дорогие для нее строки снова и снова. Теплота разлилась по всему ее телу, настолько было приятно…кто бы мог подумать, что через столько лет…на одном дыхании она прочитала  эти замечательные строки о себе, своих боевых друзьях, военных буднях, как будто это все было вчера!
          - Ну, как, понравилось? – улыбнулся ей, заметив книжку в руках жены.
          - Спасибо, Петя, спасибо, - обняла мужа Мария. Целуя его,  - это самый лучший подарок, который я поучила за всю жизнь, я тебе сейчас все объясню, понимаешь…потом, потом, сперва позвоню Жанне – и, набирая дрожащими от волнения пальцами номер телефона, закричала, едва услышав знакомый голос подруги:
          -Жанна, Жанна, ты даже не можешь представить, что я тебе сейчас расскажу! А за окнами опять пошел дождь.
         Вот так в жизни бывает…Вас, я вижу, заинтересовала фотография красивой,…как вы сказали,…нет, это не девушка, а кукла…почему, как? Она действительно живая.…Не собираюсь я сказки рассказывать, послушайте лучше ее историю, ведь она не совсем обычная кукла.
         

                Королева кукол
         Время тянулось невыносимо долго. В который раз Андрей взглянул на часы. Катя все не появлялась. Наверное, задержалась на работе или гуляет с подружками.
         «Неужели я ее сегодня не увижу?» - с беспокойством подумал Андрей, провожая взглядом очередной автобус. Сегодня, как назло, было много людей, но потерять Катю из вида в этой толпе он, разумеется, не мог. Не в первый раз поджидает ее, да и не такая она девушка, чтобы пройти незамеченной.
         - Если в следующем не будет – ухожу, - решил Андрей, вглядываясь в конец улицы, откуда из-за поворота должен был появиться автобус.
         Он ее все-таки дождался и, когда автобус подъехал к остановке, жалобно скрипя тормозами, сразу заметил знакомую фигурку.
         Катя, ловко спрыгнув с подножки автобуса и выскочив из столпотворения людей, грациозно, как это свойственно стройным и уверенным в себе девушкам, направилась по улице в сторону своего дома. Андрей радостно вздохнул: «Приехала все-таки!» Однако он не подошел к ней сразу, а поплелся следом.
         Через несколько минут Андрей решился и, слегка ускорив шаг, нагнал ее. Сделав удивленный вид, поздоровался:
         - Привет Кать, удивляюсь своему везению, опять тебя встретил!
         Девушка усмехнулась, скосив лукавые глазки на парня, которого за последний месяц встречала неоднократно и не отстававшего, пока не проводит до самых дверей ее квартиры. Она все прекрасно понимала, да и не нужно было быть особенно догадливой, чтобы определить, что бедняга каждый раз специально ждет ее и ищет любой возможности обратить на себя внимание. Это знакомство не входило в Катины планы, но, не говоря открыто парню об этом, она позволяла себя провожать, ограничиваясь только ни к чему не обязывающими разговорами. Скоро она многое узнала о своем воздыхателе, который при каждой встрече делал вид, что оказался здесь совершенно случайно.
         - А, игрушечник? Как поживают твои куколки? – насмешливо поздоровалась Катя в ответ.
         Легкая тень недовольства пробежала по лицу Андрея, тут же, впрочем, исчезнув, сменившись безразличием, но про себя он давно пожалел, что сболтнул лишнее, подробно рассказав как-то о своей работе на фабрике игрушек.
         - Живут – не тужат, - улыбнулся Андрей, стараясь выглядеть как можно беззаботнее, хотя сознавал, что это ему плохо удается.
         Познакомился он с Катей примерно месяц назад, и произошло это довольно неожиданно.
         Как-то раз вечером позвонил ему старый приятель Юрка и предложил срочно одеться лучшим образом и приехать в одно известное кафе, где должна состояться встреча молодых работников вычислительного центра, в котором Юрка работал механиком счетно-вычислительной техники, и курсантов высшей военной летной академии. Курсанты давно приметили красивых девушек центра, благо академия располагалась недалеко, и предложили встретиться в кафе, поговорить, познакомиться, потанцевать. Девушки сочли идею неплохой и согласились прийти в назначенный день, тем более что летчик – представитель романтической и отважной профессии, да и ребята там, как на подбор, и, кто знает, может для кого-нибудь это будет началом большой любви и зачем мысленно летать в облаках и мечтать, когда к самой кто-то прилетит оттуда. Добрые девушки согласились, чтобы на встречу пришли и их механики, тем более что тем тоже хотелось приятно провести время. Когда девушки, нарядно одетые, зашли в кафе и расселись за заранее приготовленные столы, их ожидал приятный сюрприз. Оказалось, что курсанты прийти не смогут. К ним в академию неожиданно приехало высокое начальство и объявило смотр, сорвав в последнюю минуту запланированное времяпровождение в обществе прекрасных дам.
         Ничего не поделаешь, военные привыкли к таким поворотам своей судьбы, а вот девушки были очень расстроены. Готовились, надеялись, а приходится сидеть в кафе, где красиво, полно закуски и выпивки, играет музыка на танцевальной площадке, а в зале только четыре парня, давно всем известные. Юра, увидев такую печальную картину, бросился звонить своим многочисленным знакомым. Андрей входил в их число, и из солидарности пригласил еще пятерых ребят.
         У Андрея разбежались глаза, и перехватило дыхание, как только он очутился среди ярко накрашенных красоток, которые, казалось, только и ждали, когда их пригласят на танец. Чтобы никому не было обидно, джентльмены приглашали дам по очереди.
         Медленные танцы сменялись быстрыми, женское общество немного пришло в себя после такого разочарования, позабыли о курсантах и начали веселиться, а тем более, когда немного выпьешь, один мальчик превращается в двух. Все смешалось, закружилось и, в общем, вечер прошел на славу, особенно для Андрея, которому удалось познакомиться с совершенно очаровательной девушкой Катей.
         Андрей проводил ее до подъезда дома, где затем неожиданно поцеловал. Их прощанье затянулось почти на час. Андрею не хотелось отпускать чудесницу, и они миловались в темноте, пока, наконец, Кате не удалось вырваться из его разгоряченных объятий. Он попытался зайти к ней в квартиру, но она жила с родителями и не хотела его пускать, однако оставила свой телефон, обещав встретиться на другой день рядом с автобусной остановкой после возращения с работы. Андрей ей позвонил и, встретившись, они пошли гулять по центру города. Катя во второй раз понравилась гораздо больше, так как он имел возможность более внимательно рассмотреть ее, не упуская ни малейшую деталь. Весь облик девушки волновал и будоражил вспыхнувшие чувства. Мягкие длинные каштановые волосы, пухленькие как у ребенка губки, мохнатые ресницы над голубыми выразительными глазами, белые ровные зубки, крепкая спортивная фигура – все пленяло взгляд, а от прикосновения к гладкой нежной коже, у Андрея начинало возбужденно биться сердце и играла молодая кровь.
         Он испытал такое сильное чувство, что даже не подозревал, что оно существует, хотя и прежде встречался с девушками и не был неопытным мальчиком. Целуя и лаская Катю, сжимая ее упругое и горячее тело, Андрей ощутил такой непередаваемый восторг, такую силу и страсть, наслаждение и радость, что едва не терял голову, и с неимоверным трудом отпустил это великолепное чудо природы и не шел, а бежал домой от захлестнувших его эмоций. Разумеется, в эту ночь он долго не мог заснуть, благодаря судьбу, что довелось подобное испытать. Очень надеялся, что будет продолжение этого только что родившегося любовного романа.
         Катя ему очень нравилась. Она обладала необычной женский привлекательностью, от ее тела исходил аромат молодости и здоровья, через край била чувственность, возбуждая пылкую страсть, которая только тонкой гранью отделяла воспитанного и благоприятного мужчину от дикого голодного зверя, беспощадно терзающего свою жертву. Андрей переступил эту грань, все кипело в нем и требовало выхода, хотя он был порядочным молодым человеком и понимал, что всему свое время, и к девушкам необходимо относиться с тактичностью и уважением, если хочешь установить с ними отношения, ведущие в дальнейшем к созданию семьи…
         Андрей готов был ухаживать, дарить цветы, целовать ручки и вообще делать все, что угодно, лишь бы Катя стала с ним встречаться, тем более что она сама дала к этому повод, но после второй встречи их взаимоотношения разладились. Девушке расхотелось видеться с Андреем, она ссылалась на занятость, нехотя отвечая на его телефонные звонки, у нее всегда находилась причина отказа, вот и пришлось довольствоваться жалкой ролью несчастного покинутого влюбленного.
         Андрей выглядел неплохо, но все же не было у него особых преимуществ в виде накачанных бицепсов или высокого роста, что нравится всем женщинам.
         Он также отчетливо сознавал, что дело не только в этом. Главным недостатком была бесперспективная работа на фабрике игрушек с маленькой зарплатой, склонность к романтизму, а не  к реальным требованиям жизни, вроде деловитости и умения делать деньги из воздуха. Были и несомненные таланты, он окончил художественную школу, хорошо рисовал, мечтал стать скульптором, но, к сожалению, эти мечты не осуществились и кроме рекламного агентства, в котором недавно работал и которое закрылось, выше не поднимался. На фабрику игрушек попал по рекомендации своего соученика по школе Сереги, исполнявшего там обязанности менеджера и еще занимающегося другими более прибыльными делами, о которых Андрей мог только догадываться. Серега в отличие от Андрея имел представительный вид, был когда-то неплохим спортсменом, играл в водное поло, обладал веселым и общительным характером, но был при этом нагловат и циничен, что, впрочем, помогало ему, по его словам, быстро устанавливать контакты с представительницами прекрасного пола, правда, очень недолговременные, что Серегу вполне устраивало.
         На работе в обязанности Андрея входила упаковка кукол в коробки и укладка их в контейнеры, которые в последствии увозил небольшой грузовичок, починка поломанных игрушек, и, кроме этого, он часто выполнял работу Сереги, отвечая на телефонные звонки, договариваясь о долгах и принимая заказы, в общем, был занят целый день. Андрея сперва удивляло, как такого горе-менеджера терпит директор фирмы, но девушка, с которой трудился в отделе упаковки, сообщила, что все очень просто, директор – отец Сереги, и данное обстоятельство ставило все на свои места.
         Девушку звали Машенькой, она была маленькой, худенькой, в больших очках, которые ей очень не шли, но Андрей стеснялся об этом упоминать, чтобы не обидеть. Девушка говорила тоненьким, дрожащим, как бы извиняющимся голосом, Андрея это вначале раздражало, но потом он привык и уже не обращал внимания. При всем при этом Машенька обладала веселым характером, могла смеяться по любому поводу, и каждая плоская шутка Андрея вызывала у нее бурный смех. Ему даже вначале показалось, что Машенька не только имеет невзрачный вид, но к тому же глуповата. Однако потом он быстро определил и отметил ее несомненный ум и наблюдательность, а все замечания Машеньки были настолько верными и убедительными, что спросил как-то, что она делает на фабрике с такими способностями. Та что-то пролепетала в ответ с жалкой улыбкой, из чего Андрей сделал вывод, что она просто имеет слабый безвольный характер, и выразил надежду, что найдется какой – то мужчина, который оценит ее по достоинству.
         - Я бы хотела кого-то найти, но никто не берет, - оправдывалась Машенька, разводя руками и добавляла – я много чего пыталась сделать в жизни…но ничего не выходит.
         Андрей ей сочувствовал, и сам рассказывал о своих жизненных проблемах, и так они работали, даже обедали вместе. Машенька часто угощала Андрея пирожками, булочками и домашней едой, что готовила ее мать, довольно вкусной, как он отмечал к радости Машеньки, а та сочла комплимент в адрес своей матери как чуть ли не обязанность постоянно его кормить, и Андрей был вынужден прекратить брать с собой на работу еду из дома. То, что приносила Машенька, с лихвой хватало на двоих.
         Андрей никогда не думал, что будет способен на такое унижение, как навязываться девушке, даже если она ему и очень нравилась, но это чувство влюбленности было сильнее его. При этом не покидала надежда, что Катя изменит свое мнение о нем. Она немного рассказывала о себе, и Андрей только мог догадываться, что у такой интересной девушки кто-то есть, и, несомненно, гораздо лучше его. Он пытался спросить об этом прямо, но Катя не желал ничего обсуждать:
         - Тебе то какая разница?
         Проводив ее в очередной раз до дома, Андрей вдруг твердо решил покончить с мучительной неопределенностью и получить ясный ответ, имеет ли он какой-то шанс, а если нет, то почему Катя не говорит сама об этом. Послала бы подальше и избавилась раз и навсегда, а так только издевается над ним, позволяя провожать, и насмехается без конца над всем, чем он с ней делится.
         - Катя, постой, не уходи, я хочу с тобой поговорить, - удержал он ее перед тем, как та уже хотела зайти в квартиру. Катя, поколебавшись, повернулась к нему лицом и тяжело вздохнула:
         - Я слушаю.
         - Я не собираюсь говорить тебе красивые слова, - волнуясь, начал Андрей свою речь, тщательно подбирая выражения для большей убедительности, - но ты мне очень нравишься, и хотелось бы встречаться по серьезному, возможно, у тебя уже кто-то есть, или другие причины, но скажи правду, почему твое отношение ко мне изменилось, ведь так хорошо было   в первый раз и мне показалось….
         - Андрей, пусть тебе ничего не кажется, - перебила его Катя безапелляционным тоном, - первый день нашего знакомства был праздник, а потом пошли серые будни, и сам ты серый, а мне хочется чего-то светлого в жизни, и если сам этого не понимаешь, то могу объяснить, я тоже хочу встречаться по серьезному, но с серьезным человеком, а ты сам себя таким считаешь?
         - По-моему я вполне серьезный человек, и вроде не давал тебе повода думать иначе, но если сделал какую-то оплошность, так извини, бывает, могла бы сразу сказать.
         - Оплошность…так ты ничего еще не понял? – Катя покачала головой и усмехнулась.
         - Что я должен понимать, - в недоумении пожал плечами огорченный парень.
         - Послушай, я с тобой просто теряю время, ты же взрослый человек, а в жизни разбираешься как маленький мальчик. Если ты собираешься заводить семью, то должен же подумать о будущем, не вечно же оставаться с родителями, и какие у тебя планы, кроме: Катя, дай я тебя обниму, Катя, дай я тебя поцелую – и это все, на что ты способен? А дальше что? Как жить, на какие шиши и где? Построишь игрушечный дом?
         Катя выговаривала обидные слова, и Андрей вдруг отчетливо понял, что она имела ввиду, и неприятный холодок недоумения сменился горьким осознанием того, что ему нечего возразить, но он все же попытался переубедить девушку, хотя и запоздало, но показать себя в выгодном свете:
         - Перестань, Катя, мы только встретились пару раз, а ты уже планируешь все наперед…не усложняй так, я понимаю, на что ты намекаешь, но если работаю на этой фабрике, то это не значит, что я потерянный человек, все со временем придет, ведь я художник, скульптор, еще найду себя, сперва же важнее всего любовь, потом все остальное.
         - Скульптор? – могу представить твои скульптуры, - не могла удержаться от ехидного смешка Катя, - пока ты найдешь себя, я успею состариться, я не собираюсь ждать, пусть твои куколки дожидаются, это твое призвание, иди к ним, Андрей, а я не кукла, всего хорошего.
         - Катя, зачем ты так? – у бедняги захлестнуло сердце от обиды, но Катя уже зашла внутрь, оставив его перед захлопнутой дверью. От злости он хотел стукнуть по ней кулаком, но в последний момент сдержался, лишь только прошептав: «Нельзя так Катя. Нельзя», - и, совершенно опустошенный, пошел домой, ничего не замечая перед собой.
         Конечно, он не ожидал, что Катя после его слов передумает и согласится снова встречаться, а скорее просто бессознательно искал выхода для своей истомленной влюбленной души, которая не желала ничего более как расстаться, по крайней мере, по-доброму, оставшись друзьями, хорошими знакомыми или хотя бы сохранить какие-то приятные воспоминания, но все получилось наоборот и чувства смятения, гнева и желания мести превратились в непреходящую горькую досаду, ноющую и мучащую как зубная боль, не давая успокоения, а заново заставляя вспомнить неприятные минуты. Где-то в глубине души Андрея таилось понимание, что Катя во многом права, действительно, что он мог ей предложить? Но его возмутил ее высокомерный тон, недоверие и неприкрытое презрение, которым окатила как холодной водой.
         - Нет, ты – кукла, - в который раз мысленно спорил он с Катей, - злая, бесчувственная кукла, я еще тебе покажу.
         Что именно он покажет, Андрей представить не мог, но упорная мысль, засевшая глубоко в сознании, что он должен что-то предпринять и не столько из желания отомстить, сколько из желания доказать самому себе, что и он чего-то стоит в этой жизни, не покидала его, вырисовываясь в смутные очертания необычного и запоминающегося отмщения, которое должно было бы шокировать и уязвить Катино самолюбие.
         Ничего, кроме довольно глупого желания подбросить к ее дверям куклу, да не просто куклу, а с уродливой маской, напоминающей Катино лицо, не приходило в голову, и постепенно Андрей решил, что именно это он осуществит, пусть знает, как она выглядит в его глазах, и какое о себе оставила мнение.
         Выполнить такую задачу было ему вполне по силам, он знал технологию изготовления кукол и не составит особого труда слепить Катино лицо, изготовить форму с этого слепка, а потом заменить голову серийной куклы  «Катиной».
         Андрей приступил к лепке со злорадной ухмылкой, представляя, как Катя подымает эту куклу с пола и…но так ей и надо, нечего строить из себя королеву! Долго ему пришлось попотеть, напрягая воображение, чтобы сделать что-то пострашнее и уродливее, но ничего не получалось. Катина маска не желала выглядеть гротескной, несмотря на все старания обиженного парня, а, наоборот, с каждой новой попыткой становилась все лучше и красивее.
         Непослушные пальцы жили сами по себе и создавали то, что им хотелось создавать, а именно прекрасное Катино лицо, ведь они ее не могли ненавидеть, а выполняли только веление души, наполненное чувством любви к восхитительной девушке и которое оказалось гораздо сильнее чувств ненависти и обиды.
         Андрей с отчаянием и удивлением рассматривал творение своих рук.
         Голова Кати выглядела как живая и смотрела с победоносным видом на своего создателя, как бы говоря: «Ну что, кукольник, не получилось!»
         Уничтожать такое произведение искусства не хотелось, тем более Андрей подумал, что, возможно, будет лучше, если девушка увидит себя в образе прекрасной куклы, скорее всего, останется довольна увиденным, сумеет оценить его талант и мастерство и пожалеет, что так быстро и безжалостно с ним рассталась. Ох, как пожалеет!
         Андрей поспешил изготовить форму с чудо - головки и призадумался. Не будет ли лучше…если в кукле будет все напоминать Катю – и тело такое упругое и с такой прекрасной кожей, и вьющиеся волосы, и удивительные глаза, в общем, все, все должно ей соответствовать. Такой красивой куклы никто никогда не делал, он будет первым, кто ее создаст, это будет точно всем куклам кукла!
         Изобретательная мысль Андрея заработала с лихорадочной скоростью. Больше месяца он колдовал над красками, пластиком и резиной, испытывал различные химические элементы и компоненты, пока не добился нужного ему результата. Находясь все время в озабоченном состоянии и полностью поглощенный своими замыслами, он стал рассеянным и невнимательным ко всему, что не касалось создания куклы. Это не могло остаться незамеченным для Машеньки, которая постоянно пыталась вернуть его к реальности, не переставая удивляться такой резкой перемене в настроении.
         - Андрюша, что с тобой, влюбился что ли?
         Но Андрей не собирался посвящать ее во все детали своего замысла.
         - Что-то вроде этого – невнятно отшучивался он.
         - Расскажи, интересно ведь, - не отставала Машенька, но получала в ответ только туманные обещания:
         - Как-нибудь в другой раз, ты все равно не поймешь. Я сам не понимаю, - но это не звучало достаточно убедительно для Машеньки, и она обиженно надувала губки:
         - Вместе бы разобрались.
         - В такой любви, как у меня, разобраться невозможно, - полушутя, полусерьезно убеждал Андрей, чем еще больше разжигал любопытство Машеньки, и она не спускала с него глаз, сгорая от желания узнать все подробности, о которых не хотели ей рассказать.
         Наконец, напряженная работа была завершена, и кукла Катя появилась на свет во всей своей красе, позволяя собой любоваться. И было чем!
         Совершенно стройное тело, бархатистая кожа, каждая деталь, формы и изгибы подчеркнуты, волосы волнистые и пушистые, совсем как натуральные, алые губки как спелые вишенки, длинные ресницы над голубыми глазками, сверкавшими как два изумруда, а улыбка…Как он сумел передать ее улыбку, Андрей и сам не мог объяснить, именно такая же была у настоящей Кати, в ней чувствовалась гордость и надменность.
         - Ты просто кукла, - заговорил с ней Андрей, ставя перед собой на стол, довольный своей работой (он даже сделал так, чтобы она держалась стоя на двух ногах и не падала), - прекрасная, холодная и важная как королева, а я могу сделать с тобой что хочу.
         С этими словами он щелкнул куклу Катю по маленькому лобику, отчего она вздрогнула и покачнулась, но не упала, лишь только длинные и пушистые волосы взлетели вверх и мягко опустились на плечи, полностью прикрыв их и изменив выражение лица с независимого на удивленно – обиженный.
         - Не нравится, - засмеялся Андрей, - а мне нравилось, когда ты меня унижала или не хотела со мной встречаться? Это твое дело, но зачем такие жестокие слова, а ты знаешь, как они жгут, ничего ты не знаешь, в этом мире никто больше не существует, кроме тебя, никто не чувствует боли, не страдает, никого рядом не замечаешь, неправда, я тоже чувствую, у меня тоже есть самолюбие и не тебе его топтать, подумаешь, королева…королева кукол – вот ты кто!
         Андрей долго объяснялся с куклой, рассказывая, как ему тяжело было расставаться с Катей:
         - Ведь я люблю ее, - жаловался он, - а любовь зла и, самое страшное, когда над тобой насмехается именно тот человек, которого ты любишь.
         Кукла внимательно слушала, глядя на Андрея, и тому стало легче на душе, как будто она могла понимать и сочувствовать.
         - Пусть с Катей у меня ничего не получилось, - продолжал он изливать свою тоску, поглаживая куклу по волосам, - это неважно, главное, что хоть тебе я могу все рассказать, ты – единственное существо на свете, с кем можно поделиться, пусть ты только кукла, но моя, пусть лишь воплощение любви, но это лучше, чем ненависть, чем любить твой образ, помнить трепетание тела и теплоту дыхания, страдать. Я могу тебя трогать, ты не умеешь говорить, но можешь слушать, никогда не оскорбишь и не обидишь, ты лучше, чем сто Кать, но во что бы тебя одеть?
         Кукольные платья были простоваты и не подходили такой кукле, и Андрей два дня шил для нее самый подходящий наряд – королевский, и, водрузив и укрепив тоже сделанную им красивую серебристую корону, усыпанную цветными стекляшками, с радостью убедился, что у него все получилось, как он и задумал. Если катя увидит такую куклу…тут Андрей почувствовал щемящую жалость, ему не хотелось расставаться с этой красавицей! Но ОНА должна увидеть и осознать свою неправоту (Андрей не сомневался, Катя умна и догадлива). Он только опасался, что куклу может кто-то увидеть на лестничной площадке и забрать с собой, поэтому решил сам вручить ее Кате, позвонит и, когда она раскроет дверь, передать лично в руки и гордо удалится. Это будет достойный ответ за все пережитое, и за ним останется последнее слово, пусть эта гордячка и не вернется к нему, красивых женщин достаточно и на ней белый свет клином не сошелся, но после такого решительного и оригинального поступка он сможет, наконец, спокойно жить и выкинуть эту неудавшуюся любовь из головы, а эта кукла…она будет напоминать Кате о нем, каждый раз, когда та на нее посмотрит, заставит думать и сомневаться, правильно ли она сделала, расставшись с таким замечательным парнем, как он. Это и будет его страшная месть!
         На следующий день Андрей пришел на работу пораньше, чтобы Машенька не увидела куклу и не задавала лишних вопросов, и сразу же запаковал ее в коробку, которую аккуратно уложил среди других коробок, сложенных в несколько рядов у стены и готовых к отправке в магазин. Во время погрузки в машину Андрей незаметно вынул и припрятал свою коробку в укромное местечко, и после окончания рабочего дня отправился к Кате, покрутившись еще в городе пару часов, чтобы она наверняка оказалась дома. Он очень нервничал, не представляя, как Катя отреагирует на его неожиданный визит и подарок,  хотя заранее приготовился только вручить куклу и тут же удалиться. Но на звонок открыла дверь не Катя, и не ее родители, а какая-то незнакомая девушка. С любопытством разглядывая парня, она спросила:
         - Вам кого?
         - Мне Катю, - попросил Андрей, подумав, что это, очевидно, ее подружка, и соображая, как ему сейчас лучше поступить.
         - Кать, - громко прокричала девушка вглубь квартиры, откуда доносились звуки поп-музыки и аппетитные запахи с кухни – тебя какой-то кавалер спрашивает.
         - Кто там? – подошла Катя, вытирая руки о передник, из-за ее спины выглядывала остренькая, как у лисички, симпатичная мордашка незнакомой девушки, которая радостно воскликнула:
         - Ой! К нам мальчики в гости пришли!
         - А…это ты, - разочарованно протянула Катя, пытаясь состроить подобие улыбки и мучительно раздумывая, что ей делать с Андреем, и приглашать не хотелось и выгнать неудобно, тем более перед подружками.
         - Ну, заходи, раз пришел, - наконец тяжело вздохнула она, пропуская назойливого ухажера в квартиру.
         Катины подружки усадили его на мягкий диван, накрытый пятнистым покрывалом, перед которым стоял небольшой раскладной столик с расставленными на нем пустыми тарелками и чашечками с чайными ложечками, и принялись звонко щебетать, обращаясь к молодому человеку, перебивая друг друга:
         - Да ты не стесняйся, ты нам не помешал, как раз даже очень вовремя пришел, мы тут сейчас всем зоопарком чай пить будем с пирогом собственного приготовления. Да! Вкусный…обалдеть можно!
         - Какой зоопарк? - не понял Андрей.
         - Как же…- засмеялись девочки. – Катька у нас – Катенок, я – Зайка, а вот она – Белка, а ты кто?
         - Андрей!
         - Птичка, значит.
         - Почему птичка? – удивился Андрей, немного ошарашенный бесцеремонностью девочек, и те объяснили, весело подмигнув друг другу:
         - Андрейка – канарейка!
         - Нам только пернатых не хватает, - вмешалась в разговор Катя, внося на подносе в комнату большой горячий пирог, - угощайтесь.
         Зайка с Белкой засуетились, разрезали пирог на маленькие кусочки и принесли из кухни чайник с кипятком, сахарницу, варенье, салфетки и начался небольшой пир, во время которого девушки без умолку обсуждали свои дела, не посвящая в них своего гостя, а тот отмалчивался, не вмешиваясь в разговор, решив, что сейчас неподходящее время для вручения подарка, и он успеет это осуществить в более удобное время и уже совсем было собирался уйти, как тут Зайка неожиданно спросила, как видно только сейчас заметив, что гость пришел не с пустыми руками:
         - А что у тебя в коробке?
         - Да так, - замялся Андрей, не зная, что ответить и этим вызвал еще большее любопытство подружек, которые не собирались отставать от него, пока все не разузнают. Ты же ее не просто так принес, правда? А ну, Катенок, выкладывай, что тебе мальчик притащил, что за секреты такие, ну Катька, ну проказница, вот ты и попалась!
         - Да ничего особенного, - мямлил Андрей, чувствуя, что сейчас все же придется представить свою куклу на всеобщее обозрение – просто маленький подарок.
         - Маленький подарок в большой коробке, это интересно, не говори загадками, Андрейка, раскрывай ларец, - уговаривали Зайка с Белкой, не сводя глаз с коробки.
         - Да что вы, в самом деле, как в детском саду, ей богу, - попыталась угомонить своих наглых подруг Катя, но те не обращали на нее внимания, тормошили Андрея, пока тому все же не пришлось открыть эту злополучную коробку и показать содержимое. Зайка и Белка повскакивали с мест, оправдывая свои имена, и заглянули внутрь, как - будто ожидали увидеть что-то необыкновенное…кукла!
         Сперва они удивленно переглянулись, а затем повалились на диван, не в состоянии удержаться от смеха:
         - Кто там  что-то говорил про детский сад? Молодец, Андрей! Какая прелесть! Мы всегда говорили, что Катенька еще совсем ребенок, только куклы ей не хватало, будет теперь, с кем играться! Ой, лопнуть можно!
         - Посмотрите на нее внимательно, - хотел сказать Андрей, беря куклу в руки, и вдруг с ужасом увидел, что перед ним не кукла Катя, в которую он вложил столько труда, а самая обычная кукла с фабрики!
         Как такое могло произойти? Ведь хорошо помнил, куда положил коробку, или сам что-то перепутал, или Машенька переставляла коробки, а он не заметил, или, и это самое вероятное, не обратил внимания, с какого контейнера брал, как же он не предусмотрел это!
         Боясь поднять глаза на Катю, представляя, как та сейчас на него смотрит, Андрей попрощался, несмотря на просьбы развеселившихся подруг остаться, и поскорее ушел, только сделав попытку оправдаться как-то перед Катей, которая последовала за ним закрывать дверь:
         - Извини, Катя, понимаешь, ошибка вышла, я хотел подарить тебе другую куклу…
         - Другую куклу! – возмущению девушки не было предела – ты сам одна большая ошибка, представляешь, в какое глупое положение сейчас меня поставил!
         - Не обижайся, Катя, я сейчас все объясню, - несчастный парень просто не находил слов, покрывшись красными пятнами от смущения, - все дело в том…
         - На таких, как ты, грех обижаться, - презрительно ответила Катя, не желая продолжать разговор, - мне не надо твоих объяснений, я давно все поняла, только не понимаю, откуда такие, как ты, берутся! – громко хлопнула дверь, и, оставшись один, чего он сейчас желал больше всего, Андрей, наконец, почувствовал некоторое облегчение, несмотря на то, что пережил такое фиаско.
         Потом он долго корил себя, что все это затеял, поражаясь своей глупости, но потом успокоился, главное, что все сомнения улетучились и мучения закончились, пусть даже таким образом. О Кате он думать перестал, а его кукла…ну что ж, она попала в магазин, и если ее купят, то, по крайней мере, одна маленькая девочка точно обрадуется такому прекрасному подарку. Нет, его труд не пропал даром!
         Возможно, все бы забылось и вернулось в привычную колею, если бы история не получила неожиданное продолжение.
         Прошло два месяца, и как-то раз Серега вызвал Андрея в свой кабинет:
         - Зайди ко мне, разговор есть.
         Когда тот зашел, Серега изложил суть проблемы:
         - Нас из магазина беспокоят, просят продать партию каких-то особенных кукол с короной и красивым платьем, к ним недавно поступил всего один экземпляр, эту куклу купили, ребенку очень понравилась, другие девочки увидели и тоже хотят, а родители им купить не могут, таких кукол больше нигде нет. Ты, случайно, не в курсе, Андрей? Что ты улыбаешься, я же сразу понял, что это твоих рук дело, ну что ты там учудил?
         - Да ничего особенного, - принялся объяснять Андрей, польщенный тем, что его кукла привлекла внимание, - просто немного экспериментировал, пытался создать новый образ куклы, видоизменил кое-что и решил послать одну в магазин, проверить, купят ли такую.
         - Не только купили, телефон обрывают, - сообщил Серега радостным тоном, - не просят, а требуют, я говорю, что понятия не имею об этом, не верят, думают, что я просто скрываю что-то, ты со мной сперва посоветовался бы, ну ладно, кидай все дела и принимайся за второй экземпляр, технология осталась? Ну и отлично. Что? Потребуется несколько дней…ничего себе! В общем, как сделаешь, чтобы эта чудо - кукла была на моем столе, действуй…
         Пришлось Андрею во второй раз создавать куклу Катю, и вскоре Серега с нескрываемым восхищением разглядывал ее со всех сторон:
         - Ну, Андрюха, ты даешь! Если хотел меня удивить, то с этой задачей справился. Я всегда знал, что у тебя золотые руки, но это…не то, что ребенок, взрослый купить захочет, красивая, черт! Такую бы в жизни иметь..
         - Так она и есть в жизни, Катей звать, - поведал эту новость Андрей и, немного подумав, добавил – одна знакомая, я с нее и взял образ.
         - Знакомая,  - заинтересовался Серега и ухмыльнулся, послушай, дай-ка мне ее телефон, одна идея появилась, говоришь, дал название своему шедевру королева кукол, ну что, неплохая мысль, я смотрю – ты не только золотых дел мастер, так вот, спрос появился, товар организуем, чувствую, что это дело можно раскрутить до серьезного бизнеса, только необходима подходящая реклама, но это я беру на себя, есть кое-кто из влиятельных лиц, думаю, их заинтересует идея. Катю твою сделаем живым воплощением куклы, создадим ей подходящий образ, хватит нашим малышкам нянчить бездушных зарубежных кукол, вот вам наша Катя, не просто девочка, а королева! Это же такой грандиозный масштаб! Духовность против материализма! Пусть ей подражают, берут пример, имеют свой идеал, ты соображаешь, сколько людей нас поддержат…Подключим модельеров, пусть шьют новые образцы платьев и демонстрируют на этих куклах, для них тоже реклама. Это золотая жила! А главное, чтобы покупали. В общем, будем работать в этом направлении. Подготовь мне всю документацию технологического процесса, и никому ни слова, не дай бог, конкуренты пронюхают, эта кукла должна принадлежать только нам!
         Все получилось примерно так, как и предсказывал Серега. Кукла Катя имела большой успех, доходы росли, фабрика расширялась, набрали новых рабочих. Андрея назначили главным менеджером, а Машеньку – его заместителем и, соответственно, их зарплаты значительно повысились, ну а Катя стала знаменитостью. Сперва ее снимали в рекламах, она участвовала в различных шоу и презентациях, а потом ее пригласили на роль ведущей в популярной детской передаче на телевидение…и она вышла замуж за Серегу! Но Серега стал не только счастливым женихом, также ему досталась вся слава создателя королевы кукол, никто так и не узнал всей правды. Кроме Машеньки, которой Андрей как-то поведал, что произошло на самом деле.
         - Понимаешь, - откровенно делился он с ней воспоминаниями о своей печальной любви, - это так неприятно быть отвергнутым, но гораздо хуже, когда твое самолюбие при этом ущемлено, высмеяно и отказано даже в праве высказать, что у тебя на душе, с тобой не расстаются по – человечески, а просто выкидывают, как ненужную вещь и единственным способом доказать, что ты что-то собой представляешь, унять боль обиды, вырасти, наконец, в собственных глазах, - совершить что-то необычное, в моем случае – создать чудесную куклу, как символ неразделенной любви. Лучше дать выплеснуться эмоциям, чем держать их в глубине души, как кровоточащую рану. Ты освобождаешься от накопившейся злости, чувства унижения и презрения к себе. Ты начинаешь сам себя уважать, а разве не это главное в жизни? Окружающие видят это и отвечают взаимностью. Человек может быть слабым физически, но если он проявит силу духа, то в нем все видят сильного человека. Необходимо только суметь это показать, но не знаю, поймешь ли ты меня, Машенька, если не испытала ничего подобного на себе.
         Машенька внимательно выслушала откровения Андрея, не спорила, только почему-то опечалилась, думая о чем-то своем.
         Через несколько дней, когда Андрей, как обычно, пришел на работу, он увидел вдруг куклу, лежащую на его столе, обычную куклу-мальчика, такого же, каких сотнями выпускала их фабрика. Необычным было только лицо у этой куклы. Андрей пригляделся, лицо показалось ему удивительно знакомым. Ну, конечно – это он сам, это его копия.
         Он не успел ни удивиться, ни подумать, кто бы это мог сделать и зачем, как услышал, что к нему кто-то подошел. Подняв глаза, Андрей увидел Машеньку. Выглядела она необычно. Без очков, с новой прической, в туго затянутом джинсовом костюме и с загадочной улыбкой на похорошевшем личике. Прекрасно зная, какой сейчас последует вопрос, Машенька, не дожидаясь, сама сказала:
         - Да, Андрей!
         
       

          А вот эту фотографию вы, наверняка, узнали…Да это тот самый знаменитый музыкант… Конечно, он очень талантливый, но одного только таланта мало, без музы тут не обошлось…Вы не верите в существование муз, ну что ж я хочу посмотреть, что вы скажете, когда узнаете эту удивительную историю…

                Муза
         Не было большего удовольствия для Вячеслава, чем пробежаться ранним утром под первыми лучами восходящего солнца, еще не греющего, но ласкающего свои нежным светом, поднимая настроение и придавая бодрость на весь день. Бегал он иногда и в ненастную погоду и даже будучи в отпуске редко изменял своей привычке, а нынешний отпуск был у него особенный, давно уже Вячеслав и его жена мечтали совершить речное путешествие по Волге, но все никак не складывались к этому жизненные обстоятельства и не позволяла постоянная занятость, и вот, наконец, их желание осуществилось. Из Москвы путь лежал в Астрахань, и затем они возвращались обратно, останавливаясь в старинных русских городах и осматривая местные достопримечательности, которых было великое множество.
         Бегать по скрипучему деревянному настилу на палубе небольшого и довольно уже старого парохода было не совсем удобно, но зато как приятно наблюдать окружающие красоты природы, замершие в своем пленительном очаровании, чувствовать освежающую прохладу ветра и восторгаться могущественной рекой, величаво несущей свои полные воды в зеленом обрамлении лесов и полей. В таком возвышенном состоянии души всегда дышится легко и свободно и хочется побыть среди умиротворяющей тишины в гордом одиночестве, но то, что сегодняшним утром это ему не удастся, Вячеслав понял сразу, не успев пробежаться вокруг парохода, обратив внимание на незаметно откуда появившуюся пожилую полную женщину в развевающемся по ветру белом длинном платье и накинутом поверх плеч шерстяном сером платке, напоминая скорее приведение, чем живого человека. Держась одной рукой за деревянный поручень, другой придерживая платок, она посматривала на Вячеслава, не отрывая любопытного взгляда и загадочно улыбаясь.
         «Что она от меня хочет?» - недовольно подумал тот, ускоряя бег и стараясь не смотреть в ее сторону, вот уже несколько дней эта странная женщина буквально преследует его, оказываясь всегда неожиданно рядом, где бы он не находился, и смотрит как завороженная, будто стараясь завести любовный роман, хотя это похоже на абсурд, и дело даже не в его преклонном возрасте, но все-таки он здесь находится с женой, да и она, судя по мужчине, что постоянно с ней, не одна путешествует.
         Впрочем, все, возможно, гораздо проще и объяснимо, если учесть,что Вячеслав в прошлом был известным музыкантом, участником и победителем многих международных конкурсов, а сейчас преподает в консерватории и, хотя не похож на киноартиста и никогда не приходилось иметь дело с восторженными поклонниками за исключением концертных залов, все же тогда не трудно понять необычное поведение женщины, наверное , просто хочет выразить свою признательность и никак не решится это осуществить, только и всего.
         Рассуждая подобным образом, Вячеслав сделал вывод, что нужно самому помочь своей поклоннице, что вероятнее всего, и, перейдя на шаг, он приблизился к женщине и с улыбкой спросил:
         - Мы случайно не знакомы?
         - С добрым утром, - поздоровалась она, облегченно вздохнув, что не пришлось первой начать разговор, немного вздрагивая от утренней прохлады, но больше ничего не добавила, выжидая, очевидно, что мужчина также должен сперва поздороваться.
         - С добрым утром, - исправил свою бестактность Вячеслав, немного смутившись, и опять повторил вопрос: - вы определенно где-то видели меня раньше, к сожалению, не могу припомнить, где встречал вас, но у меня сложилось впечатление, что я вам знаком.
         - Мы виделись, но это был так давно, - неопределенно ответила женщина и замолчала, продолжая разглядывать мужчину, всем своим видом показывая, что ее не так легко будет разговорить, и напуская еще большую таинственность, чем слегка озадачила Вячеслава.
         - А я постараюсь с вашей помощью вспомнить, - продолжал он беседу, всматриваясь в ее лицо, пытаясь разглядеть что-то знакомое, но, скорее всего, никогда раньше не видел ее прежде, только попытался угадать: - вероятно, вы присутствовали на одном из моих концертов, правда?
         - Нет, сожалею, но никогда не доводилось, хотя часто слушала музыку по радио в вашем исполнении...Никак не удавалось встретиться и вот… - в ее голосе чувствовались какие-то непонятные Вячеславу нотки озабоченности и неуверенности и мало теперь приходилось сомневаться, что она явно не является его поклонницей и не музыка ей интересна, как и он сам, а что-то другое, о чем женщина пока не решалась сообщить.
         - Я очень тронут вашим вниманием, это всегда приятно слышать, когда одобряют результат твоего труда, - Вячеслав старался найти подходящие слова, чтобы разговорить эту проявляющую к нему непонятный интерес незнакомку и выяснить, наконец, что  она ему недосказывает, - но, простите за любопытство, не могли бы вы немного рассказать о себе, надеюсь, имя также что-то мне подскажет.
         - Светлана, но не думаю, что вы меня помните, - немного оживилась женщина, - а вас я знаю с самого детства…- Выдержав небольшую паузу, еще плотнее закутываясь в платок, она заговорила быстрее: - Мы были соседями и жили напротив, часто слышала, как вы учились играть на пианино, я тогда была совсем маленькой девочкой, но все хорошо помню. Так что на самых первых ваших концертах, можно сказать, побывала.
         Вячеславу при этих словах Светланы показалось, что палуба уходит у него из под ног:
         - Так это были вы? – только и смог вымолвить от искреннего изумления.
         Теплая волна воспоминаний захлестнула его и унесла в дни далекого детства, он увидел себя снова сидящим за большим черным пианино, за которым не столько играл, сколько мучил себя, с тоской поглядывая через окно своего многоэтажного дома в глубину двора, где веселилась и шумела соседская детвора, и желал в это время только одного – присоединиться к их играм, но окрик его строгой матери возвращал в неприятную реальность: «Славик! Ты опять прекратил заниматься? Ну что мне с тобой делать, Господи, когда ты уже станешь серьезным мальчиком».
         Ох, как он ненавидел эту унылую и скучную музыку, проклятое пианино, выглядевшее страшным черным зверем с непослушными белыми клавишами – зубами мало того, что его пытают в музыкальной школе, так и дома нет покоя.
         - У моего ребенка обнаружили музыкальный талант, - любила похвастаться соседям его мама, а Славик только недовольно морщился, когда слышал это высказывание в свой адрес. Взрослые такие глупые, как может быть талант к тому, чего больше всего на свете не любишь? Но что он мог поделать, если его родители, особенно мама, хотели, чтобы он обязательно стал музыкантом.
         Мальчик с тяжелым вздохом посмотрел на ноты, сосредоточился и попытался, наконец, правильно сыграть, чтобы мама осталась довольна, но у него, как обычно, это плохо получилось.
         - Почему ты меня не слушаешься? – со злостью он ударил кулаком по клавишам, отчего пианино жалобно звякнуло в ответ.
         - Фальшивишь, Славик! – донесся с кухни мамин голос сквозь шум воды и звон посуды. Славик вскочил со стула, подбежал к окну и широко распахнул его, глубоко вдыхая вечерний прохладный воздух; как ему хотелось сейчас улететь куда-нибудь далеко-далеко от этой опостылевшей жизни, или…он рассмеялся, представляя, что летит не он, а пианино, со страшным грохотом разбиваясь о землю и рассыпаясь на тысячи черно-белых кусочков. Наверное, все соседи сбегутся на это представление, как же им все-таки хорошо! Не нужно каждый день до отупения заниматься музыкой под надзором своей матери. Славик посмотрел на ярко освещенные окна соседнего дома с мелькающими в них тенями людей, а в одном окне слегка колыхнулась белая занавеска, за которой виднелось темное пятно, похожее на чью-то кучерявую голову.
         - Опять! – с удивлением подумал мальчик, - опять эта занавеска.
         Он уже давно заметил странную особенность, как только начинает играть, это окно напротив, в другой многоэтажке, стоящей параллельно его дому, тут же раскрывается, и занавеска отдергивается, как только прекращает, окно закрывается и занавеска задергивается, как будто кто-то специально его слушает и, по всей вероятности, именно так и происходит.
         Мама, как только услышала о наблюдениях своего сына, сперва посоветовала не отвлекаться по пустякам, но потом заинтересовалась, как-то проследив за окном, и подтвердила догадку Славика:
         - Да, действительно, тебя слушают, не видно, правда, кто именно, но, судя по очертанию лица и длинным волосам, это женщина, возможно, девочка, ну что ж, поздравляю, у тебя, наконец, появилась своя муза, - рассмеялась мама и ласково погладила сына по голове.
         - Какая муза, - усмехнулся Славик, - я где-то читал о них, но ведь в действительности они не существуют и откуда же им появиться?
         - Музы, - принялась объяснять мама, - это такие прекрасные создания, похожие на девочек, которые живут в сказочной музыкальной стране среди благоуханий цветов и горных водопадов, щебетанья птиц и шума ветра, они летают, как птицы, и играют на арфах, сидя на облаках, существует легенда, что те, кого навещают музы, становятся великими музыкантами, значит, и ты им станешь…
         - Великим музыкантом? – воскликнул Славик и не смог удержаться от смеха. – Я же плохо играю, сама каждый день об этом говоришь, и вообще не люблю музыку, какая-то глупая девчонка наблюдает за мной, а ты ее музой называешь, она же не из сказки.
         - Ты меня не дослушал, - возразила ему мама, - название пришло из сказки, а на самом деле всех девочек, которые очень любят музыку и в своих мечтах видят себя в этой стране называют музами, они не летают, но чувствуют, кто хорошо играет, и им нравится слушать, вот и эта девочка тебя тоже слушает, по-моему, она очень красивая…И ты же не всегда плохо играешь, просто не стараешься, а если бы старался, хотя бы иногда, то не только эта девочка, весь двор слушал бы…- и на этом закончив разговор, мама вышла из комнаты, оставив Славика в замешательстве, он долго потом размышлял над тем, что услышал от мамы. Значит, не совсем плохая его игра, если кому-то она нравится, и от этой мысли поднялось настроение, еще бы! У него теперь есть собственная муза, красивая и загадочная девочка, живущая по соседству и любящая слушать его музыку, как же можно перед ней плохо играть? И он стал стараться не только для себя, но и для своей маленькой поклонницы тоже, не забывая раскрыть пошире окно в комнате пред тем, как присаживался за пианино. Оказалось, что оно способно издавать чудесные и завораживающие звуки, подчиняясь малейшим прикосновениям пальцев, отчего Славик начал получать никогда не испытанное ранее удовольствие. В музыкальной школе дела пошли лучше, его стали хвалить учителя и всем ставить в пример, удивляясь такой резкой перемене в игре и в проявлении заинтересованности, что прежде отсутствовало, но он никому не рассказывал о музе, которую даже не видел, несмотря на все попытки и ухищрения это сделать. Хотел рассмотреть получше в бинокль но, кроме туманных и расплывчатых очертаний ничего не разглядел, поджидал у подъезда ее дома, откуда выходили несколько девчонок, но ни одна не напоминала ему ту, которую нарисовало воображение, с кем собирал цветы на залитой солнцем опушке в призрачной стране своих розовых снов. Упрашивал также маму, чтобы узнала, кто эта девочка, но она отказалась, не желая беспокоить соседей. «Не переживай, - успокаивала сына, - ты ее еще успеешь увидеть, музы всегда появляются перед великими музыкантами, нужно им только стать».
         Но Славика не устраивало ждать так долго, и он часто глядел в окно, стараясь снова и снова разглядеть таинственную музу, представляя, как она должна быть прекрасна, и тогда на него находило настоящее вдохновение, и он начинал играть, забывая обо всем на свете, с наслаждением погружаясь в свои грезы, и музыка подхватывала его, унося в заоблачную страну муз, где его ожидала очаровательная девочка с белокурыми волосами с цветами в руках, и, зная, что она сейчас его слушает, Славику хотелось играть еще лучше и создавать что-то новое, только для нее, чтобы понравилось так, что замерло бы сердце от восторга, и она, наконец, появилась. Славик даже не замечал, как в его комнату заходили мама с папой, неслышно садились рядом и с восхищением вслушивались в чарующие звуки музыки, а у мамы появлялись слезы умиления, и она шептала мужу на ушко:
         - У нас сын гений!
         Папа кивал головой и уходил на цыпочках, он даже в это время старался поменьше двигаться, боясь малейшего шороха, при котором жена немедленно начинала укорять его:
         - Ты не можешь потише? Славик занимается!
         И у Славика скоро появились слезы огорчения, когда он заметил, что окно больше не открывается, а если открывается, то занавеска колышется только в такт ветру, исчезла его муза, и больше не слушает его музыку, а ведь теперь он играет значительно лучше! Мальчик долго не мог успокоиться, не понимая, в чем дело.
         - Наверное, соседи переехали, - утешали родители, но их сын продолжал тосковать, наблюдая за опустевшим окном.
         - Вернись, прошу тебя, вернись, - умолял он и садился за пианино сочинять грустные мотивы, изнывая от тягостных предчувствий, что больше никогда не увидит далекий облик своей неповторимой музы. Только во сне она навещала его, но никогда не показывалась, не успевал он подойти поближе, как тут же исчезала в белоснежных облаках с веселым, журчащим, как ручей, смехом. Такие сны со временем Славик видел все реже и реже, пока они не исчезли навсегда, оставив лишь сладостное воспоминание.
         Прошло много лет, Вячеслав стал известным музыкантом, его произведения звучали на концертах, собирая многочисленные аудитории, в передачах по радио и телевизору, пластинки раскупались во всем мире, но, будучи человеком не тщеславным, он остался равнодушным к славе и всячески избегал великосветское общество, предпочитая находится в узком кругу среди своих друзей и учеников. Очень редко он вспоминал свое детство, ту незнакомую девочку в окне; все, казалось, ушло в прошлое, да и стоит ли прошедшее излишних смятений души. И вот теперь он смотрит на свою музу, так неожиданно появившуюся ему на склоне лет.
         - Так это были вы? – повторил Вячеслав, едва сдерживаясь, чтобы не выдать охватившее его волнение от такой невероятной встречи.
         - А вы, оказывается, замечали, что за вами наблюдают? – в свою очередь удивилась Светлана.
         - Конечно, я много раз пытался вас разглядеть, но это так и не удалось, слишком далеко были расположены окна, кто бы мог подумать…через столько лет…- Вячеслав поведал ей о том вдохновении, которое она ему принесла когда-то, о детских снах, о музе, о своей маме…
         Светлана сперва внимательно слушала, но вдруг неожиданно начала громко смеяться, прикрывая платком рот, чем сильно расстроила Вячеслава, не понявшего, что смешного он ей рассказывает.
         - В чем дело, - недоуменно спросил он, - почему вы смеетесь?
         - Простите, но…- Светлана учащенно задышала, сдерживая себя, - да не меня вы пытались разглядеть, я редко появлялась в окне, не меня видели в своих снах, не мне дали романтическое название, посвящали музыку, а…- лицо Светланы приняло серьезный вид, она замолчала, как бы набираясь сил для открытия какого-то важного секрета, и едва слышно прошептала: - Это была моя бабушка…
         - Бабушка! – не в силах был поверить такому Вячеслав. – Ничего не понимаю, я же был абсолютно уверен, что видел девочку, и моей маме тоже так показалось, как мы могли так ошибиться?
         - Нет, это бабушка, она была тогда очень старая, не могла уже ходить, сидела целыми днями в кресле у окна, почти слепая, но сохранила замечательный слух, преподавала в прошлом музыку в школе, а когда услышала через окно, как вы начали обучаться играть на пианино, заинтересовалась и слушала все время, огорчаясь вашим неудачам и радуясь успехам, даже хотела встретиться, чтобы иметь возможность что-то подсказать и исправить, очень жалела, что не может вас обучать, заметила, что отличаетесь талантом, но моя мама не желала тревожить соседей и кого-то приглашать в гости. К сожалению, бабушка так и не увидела вас, да и недолго ей пришлось слушать вашу игру, она вскоре умерла, - печальным тоном закончила рассказывать Светлана, следя за меняющимся выражением лица Вячеслава, - да, вот так бывает в жизни.
         - Все бывает, - подтвердил тот, не зная, что сказать на такую ошеломляющую для него новость, как-то сразу пропало настроение, появилось унылое чувство растерянности, разочарования и непреодолимое желание поскорее распрощаться с женщиной, исчезнуть, растворившись в свете восходящего солнца, по возможности все забыть, вернуться в свою каюту, лечь  на койку и лежать неподвижно, ни о чем не думая.
         Лучше бы ему никогда не встречаться с ней, тогда бы не пришлось с кровью вырывать самую светлую страницу своей жизни, пытаясь вычеркнуть из памяти все то, что являлось самым радостным и вдохновенным все эти годы, но это уже, конечно, никогда не удастся.
         - Что-то холодно стало, извините, нужно идти, - пробормотал несчастный музыкант, пятясь назад и стараясь не смотреть на ту, которую по ошибке счел за восхитительную музу из своей детской мечты.
         - Я же не сказала самого главного, - остановила его Светлана, рывком сдергивая платок, обнажая шею и полная решимости, вероятно, сообщить ему еще что-то, гораздо более  ранимое для и так уже опустошенной души.
         Вячеслав ничего не ответил, молча наблюдая, как женщина снимает со своей шеи небольшой медальон в виде серебряного сердечка и протягивает ему:
         - Берите, здесь фотография моей бабушки, - ее голос дрогнул, а на глаза навернулись слезы.
         - Что это, зачем? – Вячеслав заложил руки за спину и еще больше отступил назад. – Я не могу брать такие личные и памятные вещи даже в виде подарка, это совершенно ни к чему.
         - Вы понимаете…Когда бабушка умирала она завещала этот медальон вам, за то, что вы скрасили ее последние дни, она всегда верила, что вы станете настоящим музыкантом, и просила меня передать медальон вам, когда я вырасту и встречу вас. Я очень любила свою бабушку, носила этот медальон всю жизнь и, скажу правду, тяжело сейчас с ним расставаться, ведь это действительно фамильная ценность, долго, очень долго колебалась, когда заметила вас здесь на пароходе, мою душу терзали сомнения, но…не могу предать память своей бабушки, это была ее последняя просьба, и я обязана ее выполнить, иначе потом меня будет мучить совесть всю жизнь…Берите же, он ваш, - с мольбой в голосе произнесла Светлана и быстро подошла к Вячеславу, неожиданно перекинув тому на шею длинную черную веревочку с медальоном, и тут же опять завернулась в платок, убегая с палубы, крикнув напоследок: - И не пытайтесь мне его вернуть, смертельно обидите, желаю вам счастья!
         - Я вам тоже желаю, - тихо ответил Вячеслав и сжал медальон в кулаке, он был теплым и, казалось, пульсировал, как настоящее сердце, отчего у музыканта, пораженного только что произошедшей сценой, как бы прочитанной из старинного романа, немного оттаяло на душе. Он улыбнулся, подумав, как жаль, что так и не встретился с этой наверняка удивительной бабушкой, большой души человек была, если способна оставить самое, очевидно, дорогое как память о себе незнакомому мальчику. Медальон запульсировал сильнее, интересно, как она выглядит? И, разжав кулак, осторожно приоткрыл верхнюю створку крышечки, но он сперва ничего не увидел из-за луча солнца, ярко осветившего крохотную фотографию, а когда увидел…- горячие волны восторга охватили его, и свет залил нежностью всю душу. На него с улыбкой смотрела прекрасная девочка, как будто пришедшая из его детских снов и зовущая за собой в волшебную страну муз, ведь бабушка тоже когда-то была маленькой девочкой и осталась ей навсегда, напоминая, что только тело старится, душа никогда! Тут же новые мелодии замелькали в мыслях, выстраиваясь в новую, еще более вдохновенную и торжественную музыку.
         - Я еще способен творить!
         Вячеслав еще долго стоял и вглядывался в голубое небо и проплывающие по нему облака, как будто ожидал там увидеть свою музу, а вышедшие на палубу несколько человек с удивлением наблюдали за странным пожилым человеком в спортивном костюме, неподвижно стоявшим и смотревшим куда-то вверх, как бы замершим в оцепенении, а затем, очнувшись, медленно побредшим вглубь парохода, что-то шепча на ходу.

         

          Почему эта молодая пара выглядит так счастливо? Потому что исполнились их мечты…Какие были у них мечты? А очень простые…для парня: завоевать сердце это девушки, а для девушки завоевать сердце всего мира. Только и всего…ну как, в каком смысле, в самом прямом. Это романтическая история о любви, которая творит чудеса на удивление всему миру…Вспомнили…Ну, конечно, как можно забыть то, что произошло в тот день, о чем писали все газеты, а ведь это именно он все придумал, а началась эта необыкновенная история так банально…Слушайте те, кто не знает…

                Разноцветный мир
         Часовая стрелка больших настенных часов почти вплотную приблизилась к отметке пять, оповещая о конце рабочего дня. «Как быстро прошло время», - недовольно подумал Валера, захлопывая книгу и вставая со своего любимого места за столом у окна, откуда хорошо просматривалось место библиотекарши, собственно, он и приходил в эту маленькую студенческую библиотеку с единственной целью – увидеть Свету, или Светик, как ее все называли за ярко - огненные рыжие волосы, лучезарную улыбку и по-детски тоненький голосочек, напоминающий звон хрустальных колокольчиков.
         Валера моментально сделался заядлым читателем, как только обратил внимание на эту девушку, и чем больше на нее смотрел, тем сильнее влюблялся, заметив про себя, что, хотя она не отличается особенной красотой, но обладает ласковым, присущим только женщинам, взглядом, дружелюбным характером и таким непосредственным обаянием, что у редкого мужчины не закружится голова при виде такого очаровательного создания. Она также оказалась добродушной и умной девушкой, легко вступая в разговор, с удовольствием обсуждала прочитанные книги и рекомендовала особенно ей понравившиеся.
         Решившись однажды пригласить Свету куда-нибудь поужинать и затем погулять, получил отказ в вежливой форме, что его очень расстроило, и, вернувшись в студенческое общежитие, где занимал небольшую комнатку с еще одним парнем, единственным другом в этом городе, так же, как и он сам, приехавшим учиться из провинции в Политехнический институт, прилег на ржавеющую старую кровать, отозвавшуюся протяжным скрипом, закрыл глаза и постарался думать о чем-нибудь отвлеченном, но не удавалось сосредоточиться, слишком велико было разочарование.
         Образ милой девушки настойчиво преследовал, ее голос сладкой музыкой звучал в ушах, не давая покоя, и, не выдержав больше этих душевных мучений, Валера вскочил на ноги и, подойдя к массивному дубовому шкафу, стоящему на трех кривых ножках, четвертую ему заменяли две толстые книги, посмотрел в большое, давно не мытое зеркало в дверце шкафа, откуда выглядывало длинное, худое отражение молодого человека в очках с взлохмаченной черной шевелюрой и помятым, видавшем виды, спортивном костюме неопределенного цвета.
         - Да…- огорченно вздохнуло отражение, - далеко не принц, кто захочет с таким встречаться?
         О каких встречах можно серьезно говорить, если даже приличной одежды себе не может купить. Да и на что? На те жалкие гроши, называемые стипендией и редко выдаваемые, никакие протесты не помогали, и студенты давно махнули на все рукой, устав бороться, каждый устраивался, как мог, вот и он подрабатывал по вечерам официантом в мрачной забегаловке, гордо именующей себя «кафе». Да и взяли его только потому, что не нашлось больше желающих работать только на чаевые, если вообще что-то из них перепадало, и за возможность уносить объедки со стола домой для «собаки», умалчивая, что этой «собакой» является он сам и друг, также работавший помощником уборщика в городской бане и не избалованный даже малым количеством денег в вечно пустых карманах. Но хоть они и полностью соответствовали понятию «бедные студенты», однако с девушками встречаться все же хотелось и, будучи здравомыслящими людьми,  старались выбирать «по себе», в их понимании, конечно, что чаще всего не совпадало с мнением выбранных девушек и поэтому успехами на любовном фронте похвастаться явно не могли.
         Все же Валера не прекратил навещать Свету, слишком сильны были его чувства, ограничиваясь только беседами о книгах, погоде, студенческими делами и остальными жизненными проблемами, и как-то в разговоре, не выдержав справедливо рассудив, что терять ему нечего, признался, что влюблен в нее.
         - Это, вероятно, не настоящая любовь, а увлеченность, - возразила ему девушка, немного смутившись от такой откровенности. – Я сама увлекалась много раз, но никого так по - серьезному и не полюбила, попадались интересные ребята, но просто не за что их было любить.
         - А за что, по-твоему, любят? – заинтересовался Валера.
         - Понимаешь, - задумчиво глядя в книгу, будто стараясь найти там ответ, начала объяснять Света, - любят личность, уверенного в себе сильного мужчину, не в смысле силы, а…
         - Богатства, - перебил отвергнутый ухажер, заканчивая начатую фразу девушки, и усмехнулся, - все вы, женщины, одинаковы.
         - Ты глубоко ошибаешься, - обиженно вспыхнула Света, отложив книгу и посмотрев недовольно на парня, тут же пожалевшего о своих словах, - это не самое главное, и не все женщины одинаковы, для меня, например, гораздо больше значит внутренний мир человека, богатство его души, а не кошелька.
         - Ну, хорошо, а как ты можешь определить это, если не даешь возможности мужчине проявить себя, сразу же отвергая, не разобравшись, что он собой  представляет, - намекнул Валера на неудачное развитие их отношений.
         - Я чувствую это, - Света опустила глаза, поняв намек. – Мужчина должен обладать качествами, которые сразу кидаются в глаза, его внешний вид, умение держать себя, вести разговор и вообще он должен восхищать женщину своими поступками, покорить ее сердце, с ним должно быть просто интересно, по крайней мере, а почти все современные мужчины такие скучные и пресные, они забыли о романтике…
         - Что же нужно такого необыкновенного совершить, чтобы тебя восхитить, и ведь мы живем в мире суровой реальности, ты начиталась книг и представляешь все в розовом цвете, ведь мужчины – это живые люди, а не выдуманные герои романов.
         - Ну, разве об этом спрашивают, - упрекнула его девушка, - самому нужно иметь воображение, но так и быть, скажу, если уж зашел об этом разговор, по своей натуре все женщины мечтательницы и для них не существует большего удовольствия, когда мечты сбываются, а насчет суровой реальности, то она ожидает тебя и будет преследовать всю жизнь, если ей не противостоять и не пытаться сделать что-то большее, чем безвольно плыть по течению жизни, за мужчиной, который плывет против, женщина пойдет на край света, они любят живых, а не безжизненных, и лучше уже проводить время с книгой, чем терять его с мужчиной-тенью…Ничего, что я так резко, сам напросился…
         - Значит, по-твоему, я тень, достойная презрения? – загрустил бедный парень.
         - Я не утверждала этого, - успокоила девушка и вдруг неожиданно взяла его за руку, - не презрения, а сожаления, пока…ты…не изменишься в лучшую сторону…
         Ее взгляд выразил такую уверенность и надежду, что Валера почувствовал, как теплая дрожь пробежала по всему телу, ему давали прозрачный намек, в свою очередь, что еще не все потеряно.
         - Я не ожидаю, конечно, исполнения своей мечты, - продолжала Света, - и никакой романтики…к сожалению…но если ты прежде всего приведешь себя в порядок, чтоб не стыдно было на улицу выйти, то…потом посмотрим.
         Не приходилось сомневаться в искренности ее обещаний, и парень, пригладив волосы, весь охваченный трепетным предчувствием, понял, что Света все-таки начнет с ним встречаться. Пообещал, что учтет ее замечания, но не удержался, чтобы не спросить:
         - Света! Я все понял, с этого дня все будет по-другому, только последний вопрос, какая твоя мечта? Может, я…
         - Зачем тебе знать? – засмеялась Света. – Все равно это нереально.
         - Пойти туда, не знаю, куда; принести то, не знаю, что, - осторожно пошутил Валера. – Ну, а все-таки?
         - Нет, намного проще, - ее лицо стало серьезным. – Я мечтаю увидеть мир, побывать во многих странах, и чтобы мир узнал о моем существовании…Только и всего, что я могу сделать, вот такая я нехорошая, хочу вырваться из своей библиотеки, - высказала свои тайные мысли девушка.
         - И если я…
         - Я буду твоей!
         После этого разговора у Валеры остались смешанные чувства, с одной стороны, он понимал, что душа скромной библиотекарши требует более ярких и насыщенных жизненных событий, а не серой обыденности, с другой, он не тот человек, который способен все это предоставить, однако и крест на себе нет смысла ставить, тем более что Света согласилась с ним изредка встречаться, но чисто из дружеских побуждений. Чтобы завоевать ее любовь, требовалось гораздо больше, чем новый костюм, цветы и обед в приличном ресторане, что он уже мог позволить, так как сменил свою унизительную работу на более достойную, устроившись в типографию, где прессовал использованную бумажную макулатуру в большие кубы, стягивал проволокой и отправлял на дальнейшую переработку. Трудиться приходилось нелегко, но и оплата была хорошая, а во время недолгих перерывов, раздумывая, что бы такого приятного сделать Свете, решил, что было бы неплохо посвятить ей стихи, но, не обладая поэтическим даром, ему никак не удавалось сочинить даже маленький стишок, хотя начало выглядело многообещающим:
         - Светик, Светик – Самосветик…
         Дальше рифмы упорно не желали складываться, отчего он пребывал в полном отчаянии, пытаясь и во время учебы, и, ворочаясь с боку на бок в постели, придумать что-то изумительное, вскакивая среди ночи и записывая различные варианты будущего стиха. Как-то, устроившись поудобнее, расположившись на кучах бумаги во время очередного перерыва на своей работе, не обращая внимания на поднятый столб пыли, положив на колени тетрадный лист, неожиданно выронил карандаш и, проклиная себя за рассеянность, стал искать его в грязных ворохах отбросов, что оказалось делом безнадежным, карандаш найти не удалось, но руки нащупали толстый полуразорванный пакет, очень длинный и тяжелый. С трудом вытащив его, чтобы разглядеть получше, Валера обнаружил внутри множество разноцветных бумажных кружочков, непонятно для какой цели предназначенных и почему-то выкинутых, очевидно, это был забракованный материал для этикеток или наклеек. Кружочки были приятны на ощупь и радовали обилием цветов, ему стало жалко, чтобы они пропадали, но и как их использовать, не было понятно, но все же на всякий случай отложил пакет в сторону, решив, что позже узнает у знакомых, кому это добро сможет понадобиться. Но так ничего и не выяснил, мысли уже были заняты другим, нашлась рифма, связанная с ассоциациями на разноцветные кружочки, и на свет появились новые стихи:
На листочке разноцветном
Я желанье напишу
И маленьким кружочком
В небо отпущу.
В чудеса я верю, Светик,
Лети, бумажный разноцветик,
Волшебной птицей обернись
И с мечтой моей вернись.
А за твое желание любить
Готов весь мир я удивить.
         Стихи получились вроде бы неплохие, во всяком случае, их не стыдно будет прочитать Свете, и вдруг шальная мысль молнией пронеслась в мозгу, он даже рассмеялся: «Придет же такая ерунда в голову», но не смог стряхнуть наваждение, стали мелькать идеи, одна невероятнее другой, как можно осуществить то, что кажется невозможным, и, обрастая все новыми подробностями, мысль родила идею, а идея создала план, в котором разноцветным кружочкам отводилась главная роль в воплощении мечты Светы в реальность. Это будет самая фантастическая выходка, а как на  нее отреагируют другие, только будущее покажет… Но хватит ли у него решимости… «Я буду твоя!» - вспомнил улыбающееся лицо Светы - хватит!
         Валера поделился с другом своим намерением, взяв с него клятву молчания, и, хотя тот счел это чистым безумием, все же согласился помочь, и тут же были перенесены домой две большие сумки с кружочками, и друзья превратили комнату в маленькую типографию, смастерив матрицы и штампы выискивая какую-то фотографию, роясь в бесчисленных словарях, рыская по всему городу в их поисках, экономя на всем  в течение нескольких месяцев, пока не скопилось достаточно  денег, чтобы Валера смог заказать себе туристическую путевку, и, уладив все дела, выполнив немыслимую титаническую работу, друг помог дотащить две тяжелые сумки, составлявшие багаж, в аэропорт и, провожая его на посадку в самолет, не удержался, чтобы не сказать на прощанье: «Ты все-таки сумасшедший». Через несколько дней все газеты в мире запестрели сообщениями:
         Вчера днем жители и гости Парижа с удивлением обнаружили, что мир стал…разноцветным! Именно такое было впечатление, когда им на головы неожиданно пролился  дождь, состоящий из множества тысяч разноцветных бумажных кружочков, мерцающих в ярком свете солнца так, что рябило в глазах. Подхваченные ветром кружочки разнеслись по всему Парижу и его окрестностям, плавно опускаясь на площадях и скверах, шумных улицах и тихих переулках, на дорогах и полях, покрывая землю пестрым одеялом и неся с собой радостное чувство любви. Как оказалось, на одной стороне кружочка находилась фотография рыжеволосой девушки, а на другой рисунок сердца, пронзенного стрелой, и надпись на разных языках: «Я люблю тебя, Светик!»
         Многие люди ловили разноцветные бумажки в воздухе или поднимали с земли, а, прочитав признание в любви, улыбались, вспоминая, наверное, и свои самые волнующие и приятные моменты в жизни. А некоторые туристы, желая увезти на память в качестве своеобразного сувенира, даже менялись, выискивая надпись на родном языке, итальянцы с испанцами, африканцы со шведами, немцы с китайцами и все остальные, напоминая друг ругу в этот непредвиденный праздник, что настоящая любовь все-таки существует.
         Таким необычным способом решил выразить свои чувства молодой русский турист, разбросавший бумажные послания любви с Эйфелевой башни, которая обычно служила последней дорогой жизни для несчастных влюбленных, и вот теперь ей открыто новое предназначение. Возможно, многих восхитил по-своему оригинальный и откровенно отчаянный поступок, но только не полицию, которая арестовала безнадежного романтика, обвинив в хулиганстве.
         В городской префектуре отказались комментировать каким образом такой груз был пронесен незамеченным от охраны, только намекнули, что, по всей вероятности, в этом деле были замешаны еще несколько русских туристов, возможно, решившие помочь своему соотечественнику, в чем предстоит еще разобраться. Также выяснилось что, по словам влюбленного парня по имени Валера, он совершил этот необычный поступок в честь своей девушки, мечтающей увидеть мир, а он не в состоянии осуществить это желание, будучи бедным студентом, на последние деньги приехавшим во Францию, не придумал ничего лучшего, как показать миру эту девушку и объявить о своей любви, что ему вполне удалось. На страницах нашей газеты мы помещаем фотографию девушки, и будем сообщать читателям обо всех подробностях этой поистине удивительной истории.
         По только что поступившим сведениям, героя вчерашнего дня решено не привлекать к ответственности, учитывая все обстоятельства и массовую поддержку в его защиту, что особенно важно перед выборами в городскую мэрию. Теперь он отправляется домой, однако с сюрпризом, которого наверняка не ожидал. Известная туристическая компания, заинтересовавшись этим событием, очаровавшим сердца парижан, умеющих оценить истинное проявление высоких чувств, из лучших побуждений или в рекламных целях, что, впрочем, не имеет значения, когда дело касается любви, вручила потрясенному Валере два полностью оплаченных билета на двухмесячный морской круиз вокруг света на роскошном суперлайнере «Королева Елизавета Вторая», а его экипаж обещал организовать самую романтическую свадьбу века при пересечении экватора. Трудно представить, что рыжеволосая девушка с мелодичным именем Светик откажется от такого заманчивого предложения, так что мечты иногда сбываются, что желаем испытать и всем нашим читателям.
         Интересно, чем удивят мир в следующий раз?


   





          А почему вы так равнодушно пропустили эту фотографию? Какой интерес могут вызвать два старичка?
         Ну, хорошо...а вот про Атлантиду вы слыхали? Что за вопрос...Никто в точности не знает, существовала она или нет…Как при чем здесь старички? Они пережили такую потрясающую драму…Сперва утеряли, потом нашли, но это было только начало, да нет, не Атлантиду, а женщину…ведь без женщин ничего не обходится, особенно поиски древних цивилизаций, именно у них хранился ключ к разгадке. Уже интересно…Тогда расскажу все по порядку…
         





             Монета из Атлантиды
         Маленький базарчик, уютно расположившийся около входа на пляж, был, как обычно, заполнен многочисленными отдыхающими, медленно прохаживающимися вдоль узких рядов лавок, радующих глаз обилием предлагаемых товаров, но, как назло, именно того, что искал Павел, как раз не оказалось.
         А требовались ему всего-навсего темные очки от яркого крымского солнца, но самые простые и дешевые, а не ультрасовременные и очень дорогие, что только и выставлялись в прорезах на картонных витринах. Приехав вчера в Феодосию из Сибири и посетив пляж, он сразу понял, что не сможет обойтись без защиты от слепящего света в отражениях моря и песка, жалея, что не догадался захватить такую необходимую сейчас вещь из дома, да и глаза нужно поберечь, особенно в его возрасте. Как удивительно ему повезло в этом году, выиграть единственную путевку в обществе ветеранов, в котором состоял, из свыше чем двухсот желающих, о такой удаче и не мечтал, даже не поверил сперва, когда назвали его имя, жаль только жена не дожила, а то как бы обрадовалась неожиданной поездке на южный курорт.
         Павел тяжело вздохнул, нелегко в старости остаться одному, дети живут далеко и редко навещают, а он, хотя еще чувствует себя неплохо для этих преклонных лет, поехать к ним в гости не в состоянии по банальной причине отсутствия денег. Вообще не думал, не гадал что придется еще куда-то отправится в своей жизни, тем более в санаторий в Крыму, который, хотя и был расположен на окраине города, но довольно уютный, рядом с живописным парком, кормят неплохо, маленькие рейсовые автобусы быстро доставляют на пляж и обратно, что еще нужно такому старику, как он?
         При выходе из базара Павел мельком кинул взгляд на широкий прилавок с сувенирами, где среди всех остальных побрякушек находились несколько больших жестяных коробок с разнообразными значками, орденами, медалями и монетами. Он уже давно не удивлялся и не возмущался, что военные награды, которые выдавали за боевые заслуги, обмытые кровью, теперь может купить любой желающий. Старые люди нынче продают все, чтобы выжить, в том числе и самое дорогое сердцу, такое сейчас нелегкое время, а вот монеты его пламенная страсть еще с раннего детства, когда запоем читал исторические и приключенческие романы, ведь что может быть интереснее и увлекательнее, чем узнавать и открывать что-то новое и таинственное. А его собственная коллекция, которая увеличивалась с каждым годом, пополняясь не только современными монетами из разных стран, но и старинными, служила своеобразной машиной времени в мир древних цивилизаций, давая волю воображению, раскрывая неведомые картины прошлого; недаром он выбрал затем профессию археолога, побывав на многочисленных раскопках во многих частях света, и стал экспертом в области нумизматики и соавтором в числе других историков и исследователей нескольких книг и энциклопедий.
         - Можно посмотреть, - попросил разрешения продавца, здорового чернявого парня с длинными усами и заросшего густой щетиной на полном самодовольном лице.
         - Конечно, смотри, дорогой, - ответил тот с кавказским акцентом и пододвинул коробки поближе к Павлу.
         Монет было много, некоторые не представляли особого интереса, а вот другие являлись настоящей исторической редкостью, увидеть которые можно лишь в музеях: Римская империя, Византия, Персия, Китайская династия…
         «Откуда это у тебя?» - поинтересовался Павел, удивленный таким обилием старины.
         «Какой разница, слушай, - лениво зевнул продавец, в деревнях покупал, да, будешь брать?»
         «Крым же был в древности перекрестком всех дорог, - вспомнил бывший археолог, - сколько же всего хранится у людей. А почем они у тебя?»
         «Маленький бронзовый, со стертым надписем, по двадцать долларов, остальные за тридцать, а самые большой серебряный, да, пятьдесят», - ответил чернявый парень, явно не проявляя интереса к пожилому человеку, чувствуя, наверное, что перед ним просто любопытствующий, а не реальный покупатель.
         «Кучеряво, - присвистнул Павел, перебирая монеты, к сожалению, не по его карману, и уже хотел положить все на место и отойти от прилавка, как вдруг заметил такое, что чуть не вскрикнул от изумления, - этого не может быть!»
         На его ладони уютно примостилась маленькая монетка, тускло поблескивая бронзовым отливом с едва различимым символом…древней Атлантиды!
         Самая загадочная цивилизация, о существовании которой не перестают спорить историки и ученые, волнующая сердца и занимающая умы всех любознательных людей мира. Цивилизация, не оставившая о себе никаких следов, словно безмолвно канувшая в вечность, кроме упоминаний в древних манускриптах греческих философов, в одном из которых рассказывается, что первые железные монеты были изобретены и введены в качестве товарообмена именно в стране Атлантов. Те, кто выжил после катастрофы своего континента, произошедшей, вероятно, не в один день, а в течение продолжительного времени вследствие извержения вулкана и последовавших затем сдвигов почвы, уступившей под напором бушующего океана, переселились в другие страны и еще много веков спустя выпускали и использовали между собой монеты, ставя на одной стороне символ своей погибшей родины, пока другие народы также не переняли этот опыт и у них не появились собственные деньги. До сих пор не существовало ни одного доказательства в подтверждение этой истории, считавшейся только красивой легендой и, следовательно, таких монет не должно быть, и вот…уникальная историческая находка, мечта всех археологов и ученых, бесценное сокровище…
         - Двадцать долларов, дорогой, покупаешь или нет? – раздался недовольный голос.
         - Да, да, покупаю, - облизнул пересохшие от волнения губы Павел, стараясь казаться спокойным, с ужасом сознавая, что не захватил с собой достаточно денег, а долларов у него вообще отродясь не водилось. – Послушай, друг, - пришла в голову спасительная мысль, - ты в украинских гривнах не принимаешь?
         - Почему нет, любой валют, только плати, дорогой.
         - Так обожди немного, а я сбегаю, принесу денежки.
         - Что за вопрос, ты бегай, а монета ножки не имеет, никуда не убегай, да, - небрежно бросил продавец, но уже более вежливо, с насмешкой глядя вслед пожилому человеку, засеменившему к выходу.
         Когда Павел, едва дыша, с сильно бьющимся сердцем пришел обратно, сжимая в потном кулаке необходимую сумму гривен, усатый парень удивленно вытянул лицо, озадаченно почесывая себя в затылке.
         - Да, маленький проблем.
         - Что еще за проблема, - расширил глаза от недоумения археолог, мы же договорились, вот тебе деньги, - и он швырнул бумажные купюры на прилавок.
         - Послушай, я думать, ты шутить, зачем такой уважаем отец старый монета?
         - Какие шутки! – закричал Павел в отчаянии, не в силах сдержать себя. – Господи, что же это, куда ты дел мою монету?
         - Не кричи, дорогой, продавать твой монету красивый женщин, такой красивый, что за десять долларов уступать, ай-яй-яй, как нехорошо, совсем шайтан я, нужно ждать было, слушай, да, я лучше монета предлагать и за меньше цена, - уговаривал смущенный продавец, но его уже не слушали.
         - Какая женщина? – простонал пожилой человек, оглушенный новостью, что упустил свою бесценную находку. – Где она?
         - Да блондинка это была, - не выдержала молодая девушка с соседнего прилавка, забитого пляжными принадлежностями, внимательно слушавшая весь разговор, - высокая такая, а с ней подруга рядом, брюнетка, чуть пониже, сыну своему покупала, вон туда пошли, - она протянула руку в сторону пляжа и добавила: у нее еще родинка большая на плече…
         Схватив обратно деньги и не обращая больше внимания на то, что пытался ему еще сообщить огорченный продавец, несчастный археолог, с трудом передвигая от усталости ноги, направился на поиски неведомой блондинки, так неожиданно опередившей его.
         Пляж был небольшой, но народа в этот солнечный день собралось на нем довольно многовато, и бродить по жаре, выискивая среди загорающих совершенно незнакомую женщину, оказалось задачей не из легких, тем более, что даже не представлял, как собирается подойти и объяснить ситуацию.
         Говорить об истинной цене монеты ни в коем случае нельзя, кто же захочет ее в этом случае уступить? Необходимо сказать что- то другое, и, размышляя таким образом, он продолжал искать, не обращая внимания на стекающий по лицу пот и преодолевая неимоверную усталость, мысленно разделив весь пляж на участки и прочесывая взглядом каждый, и так вскоре обнаружил несколько пар блондинок с брюнетками. Но одни были слишком молодыми, скорее всего, еще школьницами, другие слишком старые, третьи не подходили еще по разным причинам, и наконец исчерпав все варианты, почти полностью обессиленный, приблизился к наиболее подходящей по описанию девушки – продавца паре дам не первой молодости, сидящих на большой зеленой подстилке с изображенным на ней вышитым рисунком резвящихся черно-белых котят. Дамы курили сигареты, стряхивая пепел в песок, и оживленно что-то обсуждали. Прищурившись от назойливых солнечных лучей, светивших прямо в глаза, Павел внимательно принялся изучать загорелое плечо блондинки, но не заметил ни малейших признаков родинки, и, обойдя дам с противоположной стороны, в изнеможении свалился на землю, больно ударившись о камень и чуть не задев брюнетку, полностью закрывающую весь вид на другое плечо женщины, которая недовольно покосилась на него, пододвигая к себе сумку с одеждой, но не прекращая разговора.
         Переведя немного дыхание, злополучный археолог с замиранием сердца прислушался к беседе, вдруг речь пойдет о его монете!
         - Сама виновата, - наставляла блондинка свою подругу, - не нужно было его сразу отпускать, подумаешь, маленький, толстенький и лысый, с паршивой овцы хоть шерсти клок, ведь вечер-то пропал, одной сидеть дома лучше что ли? Я в свое время ни одного мужика просто так не отпускала, пока на всю катушку не разматывала, задолго до свидания ни крошки в рот не брала, конечно, редко кто в первый же раз в ресторан, но в кафе обязательно, на худой конец в кино и театрах тоже буфет есть, голодной никогда не оставалась, а сколько делали всего для меня, сколько подарков дарили, я устраивала свой день рождения двадцать раз в году, специально в блокнот записывала, для кого у меня какая история, чтобы не перепутать…Голову иметь надо, а не кочан капусты…Какая разница, интересно или нет, это уже второй вопрос, первый выгода…Нет , ты только посмотри, как этот старикан на нас уставился…Эй, старый! Ты что себе бесплатное представление устроил? Тебе давно на кладбище пора, а не на женщин глядеть!
         - Извините, - смущенно пролепетал Павел, - я только родинку на вашем плече искал, мне нужно…
         - Что-о-о! – пронзительно заверещала возмущенная женщина, вскакивая на ноги с угрожающим видом, - ты совсем рехнулся, что ли? Хулиган! Маньяк! Знаю, что вам всем нужно...Я тебе такую родинку покажу! Проваливай, пока по шее не получил!
         - Нет, нет, нет, - замахал руками бедный мужчина, с трудом поднимаясь, - мне продавцы сказали, что у вас родинка, и поэтому…
         - Какие продавцы, что ты мелешь, где милиция?
         - Успокойся, одернула разъяренную подругу брюнетка, - дай ему объяснить.
         - Да, да, - обрадовался археолог неожиданной поддержке, - дайте мне объяснить…Дело в том, что я хотел купить одну монету, договорился с продавцом и пошел за деньгами, а он не обождал и продал ее вам…Я коллекционер и давно искал эту монету…Вы уплатили десять, а я даю двадцать, продайте, пожалуйста.
         - Ах, вот оно что, - усмехнулась блондинка, немного отходя от гнева, равнодушно рассматривая протянутые скомканные гривны, - монета тебе понадобилась, а у меня сын тоже коллекционер, я обещала ему купить самую старинную, какую увижу…И если ты предлагаешь двадцать, значит, она стоит гораздо больше, не продаю – и все…Ни за доллары , ни за гривны.
         - Вам же никто не даст больше, это нужно только мне, - начал убеждать даму Павел, скрывая свое волнение и стараясь выглядеть спокойнее, призывая на помощь брюнетку, та тоже согласно кивала головой, но ее упрямая подруга стояла на своем, не желая торговаться:
         - С какой стати, мне сын дороже, не за сто и даже не за двести…
         - А за тысячу? – вдруг в полном отчаянии выдохнул Павел в последней попытке вырвать монету из цепких рук блондинки и уже не отдавая отчета своим словам.
         - Тысячу! – в удивлении одновременно воскликнули обе женщины и посмотрели друг на друга. – Врешь!
         - Тысячу, не вру, - твердо повторил археолог, лишь бы добиться согласия, и подумал про себя: - А там посмотрим.
         - Ты точно тронутый, ну черт с тобой, уговорил, - наконец согласилась блондинка. Принесешь деньги, получишь монету и не забудь ее в гроб с собой положить. Ну, насмотрелась я в своей жизни… В общем, мы всегда отдыхаем в этом месте, найдешь…- и обратилась к своей ошеломленной приятельнице: - ты свидетельница, ведь никто не поверит…
         При выходе из пляжа Павел тут же купил в первом попавшемся ларьке большую бутылку минералки и, усевшись на скамейку в тени развесистой ивы, с наслаждением вылил себе на голову почти всю воду, жадно выпив остаток, и, отдыхая после всех пережитых треволнений, погрузился в горестные думы, что следует предпринять дальше. Таких денег он, конечно, не имел, так же, как и знакомых в этом городе, одолжить не у кого, звонить домой и просить о помощи в обществе ветеранов бесполезно, пока разберутся, соберут, вышлют…Если…А драгоценное время будет упущено, которое ни в коем случае нельзя терять, как только эта хищница пронюхает, какая золотая рыбка попалась в ее когтистые лапки…И почему он должен так легко уступать то, что по праву принадлежит ему, ученым, историкам и музеям, а не беспринципному коллекционеру-толстосуму, которого непременно найдет рано или поздно эта прожорливая дамочка, чтобы продать подороже великое наследие исчезнувшего континента. Поэтому необходимо как можно быстрее любым путем достать деньги  и выкупить так глупо выскользнувшую из рук бесценную монету.
         Вернувшись в санаторий после таких невероятных и непредсказуемых событий, измученный за целый день от длительной беготни и душевных переживаний старый археолог растянулся, наконец, на кровати, дав успокоение гудящему усталому телу, но долго еще не мог заснуть, размышляя, где выход из той ловушки, в которую сам себя загнал в силу сложившихся обстоятельств по независящим от него причинам.
         Всех этих роковых страстей, бушующих в далеком будущем вокруг, возможно, самой дешевой монеты в их времена, наверняка не могли предсказать самые великие оракулы и седые мудрецы древней Атлантиды, но именно сейчас маленькая монета решала вопрос о существовании тех, кто ей когда-то безвозвратно ушедших прошлых веках не придавал большого значения.
         Наутро, немного отдохнув и восстановив кое-какие силы, Павел составил приблизительный план действий, решив обратиться в исторический музей, подробно обо всем рассказать, а там ему, несомненно, помогут, но существует ли в Феодосии такой музей, никто определенно не мог сказать, зато местные жители с гордостью в голосе как один указывали дорогу в музей знаменитого художника-мариниста Айвазовского, куда и направился, подумав, что скорее всего именно там, в мире искусства и высокой культуры все и узнает, заодно выяснит, есть ли в городе общество нумизматов, в котором наверняка знают его имя по книгам и где ждет понимание и поддержка.
         Картины морских пейзажей выглядели впечатляюще, особенно в тишине и прохладе пустых чистых залов в утренний час, но он не пришел сейчас на них любоваться, а спросить было не у кого, кроме старухи-уборщицы и билетера в черной униформе, правда, они посоветовали по всем вопросам обращаться к бывшему ректору Киевского государственного университета культуры и привели куда-то вниз в полуподвальное помещение, втиснутое под лестничным пролетом, где находился сухонький седой старичок в очках из толстой линзы, склонившийся над большой картиной без рамы, внимательно осматривая и что-то подправляя в ней маленькой кисточкой. Около входа в помещение стояли несколько бумажных рулонов и банки с красками, а на вделанных в стену полках находилось множество колбочек, заполненных жидкостью разных цветов, горшочки с кисточками разных размеров и еще всем необходимым для работы в реставрационной мастерской, а именно это она и оказалась. Старичок тут же заметил незнакомого мужчину, с интересом наблюдавшего за его ловкими движениями рук.
         - Картинами интересуетесь? – спросил он с улыбкой.
         - Да, немного, - ответил археолог, подходя поближе, - но вообще-то нумизматикой больше, собственно, по этому вопросу и пришел, возможно, не по адресу.
         - Могу обрадовать, по адресу, тоже маленько увлекаюсь, предметы искусства, марки, монеты, интересные собеседники, все коллекционирую, - реставратор протянул руку. – Рад познакомится с собратом, Глеб, что же привело вас в мою скромную обитель, радость аль горе, хотя по вашему печальному виду можно легко определить, что второе, ну что ж, расскажите про грусть свою, может, я чем помогу?
         Павел представился, рассказав о себе, а затем, не скрывая ни малейшей детали, поведал об удивительной находке и в какое глупое положение попал, а, поделившись всем, почувствовал некоторое облегчение, судя по тому, как заворожено слушал его новый знакомый, теперь за монету ему предстоит бороться уже не в одиночку.
         - Прелюбопытнейшая история, - заинтересованно вздохнул Глеб, - мне тоже кое-что известно о символе атлантов, из вашей книги почерпнул сведения, между прочим, всегда считал это плодом воображения древнегреческих философов, но если монета действительно настоящая, то речь идет о величайшем открытии, а если нет…
         - Конечно, настоящая! – убежденно воскликнул Павел, пораженный мыслью, что это может оказаться не так. – Правда, я всего минуту держал ее в руках, но ведь не всякий знает о символе, да и кому придет в голову подделать такое, чтобы продавать на базаре за десять долларов? Полнейший абсурд!
         - Пути Господни неисповедимы, - тихо промолвил старый реставратор и добавил громче: - На нашем базаре все возможно, вы, батенька, наверное, согласитесь, что монету нужно сперва тщательно обследовать, и, если все обстоит так, как вы имели честь описать, тогда мы эту тысячу долларов, будь они неладны, из под земли откопаем, вы же все-таки заслуженный археолог , и не такое, наверное, доставали, а я со своей стороны не только эксперт по картинам и как-нибудь сумею определить, настоящая это Атлантида или мифическая, приводите вашу блондинку, с ней тоже разберемся…
         Женщин на пляже не оказалось, видно, предпочитали приходить позже, в самое пекло, Павел едва дождался их, подпрыгивая на горячем песке от нетерпения и сгорая от невыносимой жары. Когда они, наконец, появились, то брюнетка встретила его с радостной улыбкой на лице, подталкивая подругу, выглядевшую мрачнее тучи:
         - Ну, кто был прав, где мой доллар?
         - Ну, видала я все на свете, - покачала головой блондинка, не скрывая изумления, - явился – не запылился, а я доллар из-за тебя проиграла, - ее глаза алчно блеснули. – Неужели и деньги принес?
         - За деньги не волнуйтесь, - успокоил ее археолог, вытирая капельки пота со лба, - но сперва я должен убедиться, что монета не фальшивая, не на аукционе же покупали, слухи разные идут на базаре, может, это подделка, надо проверить, я заплачу только за настоящую.
         - Мы так не договаривались, - запротестовала недовольная женщина, но после долгого спора согласилась все же обратиться к эксперту, тем более, что в самом музее Айвазовского, только взяв с Павла слово, что подвезет их на такси, тот не возражал: «Ради бога».
         Вскоре они зашли в музей и спустились вниз, где Глеб галантным жестом предложил всем присесть на заранее расставленные стулья и, выразив восхищение нетленной женской красотой, осторожно взял старинную монету из рук блондинки и принялся долго осматривать ее со всех сторон, даже попробовал на зуб, а затем, отложив очки, протер ладошкой глаза и разочарованно хмыкнул:
         - Где вы, милочка моя, это покупали? На базаре, конечно…За десять долларов? Да…Цены растут астрономически, в прошлом году это добро продавали за доллар, но ту подделку было любо-дорого в руки брать, а сейчас…Совсем обнаглели…
         - Как подделка! – завизжала блондинка как ужаленная, вскакивая со стула и топая ногами от досады. – Не может быть!
         - А я предупреждала, - вмешалась в разговор брюнетка, всплеснув руками – лучше бы ты своему сыну игру интересную купила.
         - Совершенно с вами согласен, - усмехнулся Глеб и, повернувшись, достал с полки какую-то баночку с замысловатой надписью на латинском шрифте. – А на нашем базаре в игры с вами никто не играет, жулье на жулье сидит и жульем погоняет, вы посмотрите, что делают, - обмакнув пипетку в баночку, он капнул из нее на монету и поднес к глазам оторопевшей блондинки. – Видите? Даже жидкость не замутилась, хоть бы сплав какой для прочности и правдоподобия добавили, как раньше делали, обленились…Ну и правильно, если находятся простачки, вроде вас, солнышко мое, вы уж извините, готовые кусок железяки принять за старинную бронзовую монету и выложить такие деньги, то зачем стараться, и почему бы цену не поднять?
         - Да меня еще никто…Да я ему уши оборву, усы поотрываю и еще кое-что…- кипятилась возмущенная женщина, гневно размахивая кулаками. – Не на такую напал, аферист пакостный!
         - Бесполезно, - старичок с помощью подруги усадил ее на стул. – Успокойтесь, не вы первая, и не советую связываться с этой мафией, да и не докажите ничего все равно, продавец тоже скажет, что его обманули, не он же делал монету, только закупил партию для продажи, я знаю, как все происходит, уж поверьте мне, не вчера на свет появился, только удивляюсь, как они этот якорь желтой краской еще не догадались покрасить и выдавать за золотой, думаете, не купят?
         - Какой еще к черту якорь?! – заорала блондинка, как будто ее резали, удерживаемая приятельницей за плечи, чтобы опять не вскочить на ноги.
         - Ну как какой, из которого монеты так называемые изготовляют, - терпеливо объяснял Глеб.- Этих ржавых якорей в старом порту знаете, сколько валяется…Вот один умник и догадался пораскинуть мозгами, справедливо рассудив, зачем им пропадать без дела, если на доверчивых простофилях бизнес можно организовать, и, не долго думая, открыл гоп-компанию из таких же, как и он сам, авантюристов, они спиливают кусочки якоря, штампуют из них кругляши, вытачивают формы рисунков, что берут из энциклопедии нумизматики и прессуют в больших количествах, специализируясь на древних монетах, их легче подделывать, ведь изображение в этом случае не должно четко выделяться, а продавать можно подороже.
         По всему Крыму распространяют для торговли, а дальше высовываться боятся, особенно в Киев, там своих деятелей хватает, и не таких, как вы надували, но не расстраивайтесь, я дам лучше монету для подарка вашему сыночку, вот..- и он протянул блондинке большую серебряную монету. – Настоящая, старинная и стоит дороже, чем десять долларов, и надеюсь, не думаете, что в нашем городке одни прохвосты живут, пусть лучше останутся самые приятные воспоминания, желаю хорошего отдыха.
         Брюнетка поблагодарила Глеба, взяла монету и положила в сумочку своей расстроенной подруге, которая едва слышно шипела от огорчения:
- Плакала моя тысяча…
         Затем, махнув рукой, встала, подправив платье, с грохотом отодвинула от себя несчастный стул в сторону и быстро пошла по направлению к выходу. Когда, поднявшись по ступенькам, женщины удалились, оставив поникшего и враз состарившегося еще больше Павла, ни проронившего ни слова в течение всей беседы, Глеб, спрятав оставленную монету в коробочку, заложив на полку между склянками и горшочками, похлопал его по плечу:
         - Что с вами, дружище? Очнитесь, нам предстоят великие дела, неужели в самом деле поверили в этот спектакль? Видно, я не плохой актер…
         - Спектакль, - встрепенулся археолог и чуть не сорвал голос от восторга, - так это был…
         - Конечно!
         - А якорь?
         - Фантазия…
         - А жидкость?
         - Обыкновенная вода…Я сразу определил, что монета настоящая, сейчас позвоню в Киевский университет к бывшим коллегам, пусть срочно присылают специалистов и экспертов, ведь это сенсация века! Первое реальное доказательство, что Атлантида действительно существовала! Эта монета дороже всех сокровищ мира!...Платить этой наглой блондинке тысячу долларов, вы меня извините…


       















          Вы спрашиваете, кто эти две милые девушки? Вы знаете, это очень страшная история о преступлении, и я бы не советовал…вам нравятся детективы, но это не совсем детектив, ведь там преступление всегда известно, только ищут его мотив и преступников, а здесь прежде всего неизвестно, в чем заключается само преступление, и, кроме того, я не имею права раскрывать тайны этих девушек, которую знает только еще один человек и…луна, да-да…С нее, кстати, и начались все эти невероятные события, о которых я вам не расскажу, даже не просите…Нет, нет, нет. Ну ладно, если обещаете никому не рассказывать, так и быть, слушайте…

                Свет розовой луны
         Здравствуй, дорогая мама!
         14 апреля
         Извини, что так долго не писал, сама понимаешь, сколько было разных дел и забот, но рад сообщить, что уже работаю. Сразу же после окончания училища меня направили в отделение милиции в небольшой городок Ярославской области. Сотрудники приняли меня хорошо, выделили отдельный кабинет, есть помощники, сейчас вводят в курс всех событий, их не очень много и не волнуйся, здесь нет смертельной войны между преступными группировками, куда я моментально ввяжусь по твоему убеждению, а только приходится разбираться с мелким хулиганством, воровством, пьяными драками, вернее, с их последствиями и семейными скандалами, но с другой стороны и нет возможности проявить себя, на что я надеялся, но я благоразумный человек, ты знаешь меня, и обещаю соблюдать необходимую осторожность. Если ты не против, буду описывать случаи, с чем приходится столкнутся. Поселили меня в неплохой квартире, две отдельные комнаты, я живу в одной из них, в другой тоже один милиционер, хороший парень, мы быстро подружились, так что мне не скучно и на первое время условия проживания вполне терпимы. Купил маленький телевизор, поставил к себе в комнату, научился сам готовить, да и около отделения есть приличная дешевая столовая, так что я теперь совершенно самостоятельный человек, о чем ты всегда мечтала. Как у тебя дела, пиши обо всем если нужно что, спрашивай, не стесняйся. Ну, пока все, передавай привет всем родным и знакомым.
Целую. Твой Алексей.

         Здравствуй, дорогая мама!
         7 июня
         Извини, что долго задержал ответ. Ты молодец, что часто навещаешь могилу отца, положи и за меня цветы, тоже за тобой скучаю, но еще не так скоро смогу приехать, и не переживай так, посылки тоже слать не нужно, я тут не голодаю, наоборот, нужно немного скинуть вес, а то сижу все время в кабинете, а по вечерам то один приглашает, то другой, сама понимаешь…нет, с женщинами не часто встречаюсь, пока не попалась подходящая. У меня все нормально, в основном разбираюсь с жалобами, иногда такими смешными, что даже не поверишь, а одна девушка с парнем вообще посреди ночи недавно прибежали и рассказали такую историю, что мы всем отделением смеялись, не могли успокоиться. Оказывается, у них была проблема, люди молодые, кровь с молоком играет, а уединиться негде, у нее родители, у него тоже, в общем, не нашли ничего лучшего, как поздно вечером отправится на большое заброшенное  кладбище на окраине города, посидели там и незаметно уснули, а проснулись когда, по словам девушки, она во  сне почувствовала какой-то ужас и, едва раскрыв глаза, увидела неподалеку две темные расплывчатые фигуры, которые ясно виднелись в свете луны и смотрели на них. Девушка отчаянно завизжала что есть мочи, разбудив парня, а фигуры тут же растворились в темноте, парень ничего не заметил, но девушка упорно доказывала и клялась, что рассказывает правду,  даже описала, что это были два женских привидения и они светились. Мы ее успокоили и отправили парочку домой, конечно, никто, так же как и я, не поверил в подобную чепуху, женщины очень впечатлительны и, скорее всего, ей что-то привиделось во сне, хотя я уверен, что она убеждена в том, что видела, возможно, на кладбище еще кто-то был, но, как здесь рассказывают, ночью туда никто не пойдет даже за деньги, это заброшенное место, разрытые могилы, все заросло густым бурьяном я раз наведывался туда днем, пустынно и мрачно. Вот такие истории приходится тоже выслушивать. Обещаю, что буду писать чаще, передавай всем привет.
Целую, твой Алексей.

         Здравствуй, дорогая мама!
         11 июля.
         Большое спасибо за длинное и содержательное письмо и еще раз напоминаю, что мне ничего не нужно, у меня все обстоит хорошо, отношения сложились нормальные, ничего особенного не произошло за то время, что писал тебе, кроме того, что та история с привидениями имеет свое продолжение, и мне даже поручили расследовать это дело, но начну все по порядку.
         Та девушка растрезвонила по всему городу о своем происшествии, кто-то поверил и поползли слухи, что на кладбище обитают привидения, и если его и раньше обходили за два квартала, то теперь за десять, но у нас в милиции не придавали этому значения, мало ли что болтают, а желтая пресса только разжигает страсти, спекулируя на человеческом невежестве, как вдруг одна семья заявляется к нам и рассказывает свою историю, но уже более подробно, а главное уже ближе к правде, недавно они поздно ночью возвращались домой со свадьбы в ближайшей деревне и, проезжая неподалеку от кладбища, фары их машины неожиданно высветили две женские фигуры, которые тут же отбежали куда-то в сторону и мгновенно исчезли в ночной мгле. Обе были одеты в черные платья, одна держала за руку другую и увлекла ее за собой, явно не желая быть замеченной. Семья не успела испугаться, так быстро все произошло, да и чего им особенного бояться, только удивились, что те так поздно гуляют, но как только услыхали про привидения, решили обратиться к нам и внести некоторую ясность. По их утверждению, это были две молодые девушки, по неизвестной причине, возможно, посещавшие страшное кладбище глубокой ночью, по крайней мере, они находились рядом с ним. Зачем? Вот это и предстоит нам выяснить. Мы разработали несколько версий.
         Первая. Они принадлежат к какой-то секте, скорее всего, сами ее и организовали и выполняют там неведомые пока ритуалы, очевидно, в полнолуние, так как их видели два раза и всегда светила луна.
         Вторая. Воруют что-то на кладбище.
         Третья. Просто хулиганки, что пугают людей, бездомные, нашедшие себе убежище, преступницы, сбежавшие из тюрьмы, нелегальные эмигрантки, куртизанки, промышляющие по ночам.
         Третью версию вскоре отбросили, слишком абсурдна, и нет никаких данных в ее подтверждение.
         Вторая тоже не слишком хорошо выглядит, там просто нечего воровать, все, что можно было, давно разворовано, даже гробы распилили на доски и унесли еще много лет назад.
         Остается только первая, я послал людей внимательно все осмотреть и еще раз проверить все случаи исчезновения собак и кошек, нет ли жертвоприношений среди животных, как это обычно случается в таких сектах. Результат: полный ноль, кроме одной пропавшей собачки, которая нашлась через несколько дней, ничего не удалось обнаружить, так же, как что-либо необычное на кладбище, да еще и в полнолуние, чтобы было лучше видно, такой напрашивается ответ и снова вопрос: видно что? Не представляю пока, как найти этих девушек, придется послать одну машину во время ясной луны дежурить вокруг кладбища, может, что-то в дальнейшем выяснится.
         Вот такие дела. А ты пишешь – бандиты! Дай Бог с привидениями справиться. Ну, в общем, все. Пиши, привет всем.
Целую. Твой Алексей.

         Здравствуй, дорогая мама!
         15 августа.
         Получил твое письмо. Сразу же сообщаю, что у меня все в порядке. Не бойся, я не провожу все ночи на кладбище, и абсолютно не согласен с тобой, что это дело безнадежное и, скорее всего, какие-то девочки просто балуют. Не просто балуют, а нарушают общественный порядок, пугают граждан, и не обижай нашу милицию, может, кому то и не по зубам, а мы и не такие дела раскрывали, я почти добрался до истины, но остаются еще сомнения, пока в тумане, но виден свет, в моем случае луны.
         Подробно рассказываю. Один наряд милиции, посланный в полнолуние наблюдать за всеми выходами с кладбища, действительно заметил двух девушек, выходивших оттуда, они тут же метнулись назад, увидев, что обнаружены, и пропали среди густых зарослей, искать и преследовать было невозможно, но мои люди успели разглядеть, что одна держала за руку другую и, очевидно, была главной, что полностью подтверждает историю упомянутой семьи, хотя я и раньше не сомневался в правдивости их показаний. Какую тайну скрывают девушки, что прячут, избегая всех, и, скорее всего, они поняли, что их ищут, ведь сейчас весь город гудит, высказывая самые разные предположения, телефон весь день звонит, кто-то предлагает устроить облаву на кладбище, кто-то установить кинокамеры, другие требуют запустить злых собак, газеты пишут разную  ерунду, но одно ясно: эти девушки уже вряд ли появятся на кладбище, наверняка выберут другое место для своих …чего? Голова просто шла кругом, но, скорее всего, по крайней мере, в ближайшее время их искать бесполезно, раз вспугнули, то теперь будут опасаться делать очередные вылазки. Все думали, что дело не сдвинется с мертвой точки, и никто никогда не узнает правды. Все, но не я. Много размышлял, какой предпринять очередной шаг, и решил, что самое лучшее действовать методом исключения, из всех возможных вариантов, используя логические умозаключения, оставить самый реалистичный.
         Несомненно, что эти две таинственные девушки не один раз бывали на кладбище и, следовательно, скорее всего, ходили одной дорогой, самой близкой к их дому, что вероятнее всего. Я нарисовал схему кладбища, все подходы и выходы к нему, и сопоставил с тем, что было известно от свидетелей, соединив с дорогами, что вели к жилым домам, пытаясь вычислить наиболее подходящую линию. Получилось два пути, один вел в лес, это неразумно, второй – по направлению к двум недалеко стоящим пятиэтажкам. Скорее всего, девушки жили в одной из них. Теперь представь проблему. Каждая пятиэтажка имеет по шесть подъездов с двух сторон. Всего двадцать четыре подъезда. В каждом подъезде по двадцать квартир, что составляет 480 в общем. Вот и попробуй найти их, все равно, что иголку в стоге сена, там же живет свыше тысячи человек! Но я не испугался трудностей, а следовал дальше своей теории, взял в жилищном управлении список всех жильцов и принялся рассматривать. Очевидно, что девушки жили только вдвоем, что значительно облегчило поиск и, представь себе, что я сумел их обнаружить!
         Но не до конца, правда, в этом уверен, несмотря на то, что все линии соединились в одной точке. Сама посуди. В одной квартире живут две сестры, старшую зовут Надя, младшую Люба. Надя работает учительницей младших классов в школе, я наводил о ней справки, ее все любят , и дети, и учителя. Добрая, ласковая, отзывчивая, о ней даже в газете писали, ставили всем в пример. Представляешь, какую надо было проявить осторожность, чтобы никто не заподозрил, в связи с чем я спрашиваю, ведь все возмутились бы, и действительно, я даже понятия не имею еще, в чем конкретно ее можно подозревать, ну выяснится, что это была она с сестрой, а дальше что?
         Поэтому провожу расследование один, официально дело закрыто, своим сотрудникам сказал, что встретил Надю, и она мне понравилась, хочется узнать подробнее, прежде чем знакомиться. Самый лучший вариант, и в принципе, так и есть, ты бы видела, какая это красивая девушка, правда, очень строгих правил, отваживает все ухажеров, такие девушки сейчас большая редкость, но  бывают.
         Что я только о ней не услышал, кроме того, что красивая: замечательной души человек, украшение города, гордость школы, уважаемый и порядочный член общества и все в этом роде. А кладбище, попытки скрыться, ночные гуляния, что-то не вяжется с этим образом, но чувствую, что на правильном пути, какой-то секрет здесь есть. Также выяснил и насчет младшей сестры. Он от рождения слепая, вяжет кофточки по заказам, работы у нее много, женщины обращаются к ней из жалости или потому, что хорошая портниха, но это неважно, скромная, застенчивая, очень добродушная, во всем подчиняется старшей сестре, в общем, характер маленького ребенка, и это понятно в ее положении. Как и то, что сестры ведут двойную жизнь, и я не успокоюсь, пока не раскопаю их тайну. Установил наблюдение за их подъездом ночью в полнолуние, ничего, но именно это я и предполагал.
         Все внимательно проанализировал, пытаясь найти хоть одну причину, зацепку или логику в противоестественном поведении сестер. Допрашивать не имеет смысла, и нет права их задерживать. Пока не установлено преступление, не существует закона, который запрещает ходить по кладбищу ночью, если нет ограды, тем более заброшенном, скажут, что просто гуляли и все, никто ничего не докажет, так как неизвестно, что доказывать. Но ведь не могли же они в самом деле там просто ночью разгуливать? Хотя чужая душа потемки, а я все-таки попытаюсь найти в ней лунный свет. Если будут новости, сообщу тебе.
         Ну вот и все, передавай привет всем.
         Целую, твой Алексей.

Здравствуй, дорогая мама!
         28 сентября.
         Рад, что у тебя все в порядке, абсолютно с тобой согласен, что мне не следует вмешиваться в жизнь порядочных людей, тем более, следить за ними, хотя это не позор, как ты пишешь, а просто методы нашей работы, вполне справедливые с любой точки зрения. Но ты не права, что я ошибаюсь. Внимательно прочитай сперва мое письмо, а потом суди.
         Как я уже писал, я установил наблюдение около их дома в полнолунные ночи, правда, не объяснил, кого конкретно подозреваю, а приказал только сообщать о всех, кто заходит и выходит из этого подъезда, это ничего не дало, но зато узнал другое, что подтвердило мои предыдущие предположения. Эти девушки выходили гулять рано утром, как, впрочем, и многие люди, одни бегают, другие выгуливают собак, ничего особенного, но я уточнил одну деталь и получил ожидаемый ответ. Старшая держала за руку младшую а та не имела палочки, уверенно следуя за сестрой. Все мои сомнения сразу отпали, это были именно те девушки! Убедившись в этом, стал думать, как добиться от них всей правды, как уже писал, в милицию вести  и прав нет, и вероятнее всего, там они замкнутся и ничего не скажут, а мне влетит за самоуправство от начальства, попытаться познакомиться и влезть в доверие, осторожно выясняя все обстоятельства, тоже не подходит, слишком неприступно выглядит Надя, отдавшая, по-моему, полностью себя заботам младшей сестры и не желающая слушать о создании своей семьи. То же самое подтвердили мне и соседи, рассказав, что у них давно умерли родители, и хотя девушки приветливы, но живут обособленно, и ни о каких мужчинах речь не идет. Я выбрал другой путь, зашел одним вечером к ним домой в форме, решив, что ничего о себе не нужно скрывать, а действовать решительно и, главное, умно. Предложил Наде провести воспитательную беседу с трудными подростками, сославшись на ее опыт и заслуги в воспитании и обучении детей, и такая просьба, учитывая репутацию заслуженной учительницы, ее не удивила. Она согласилась и вообще, встретила меня благожелательно, угостила чаем с вареньем и домашним пирогом, извини мама, но не хуже, чем ты готовишь. Мы разговорились, и я завел беседу о трудных подростках и между делом упомянул, что поймали двух школьниц ночью на кладбище, с которыми, кстати, и предстоит эта самая беседа, их подозревают в том, что чуть не до смерти перепугали бедную девушку, что у той чуть сердце не разорвалось от страха, а это нарушение закона, за которое предстоит отвечать, и просил установить контакт с этими школьницами, полностью все отрицавшими и плачущими, что просто зашли на кладбище и один только раз для испытания собственной смелости, и это были не они, кто переполошил весь город. Конечно, я все выдумал, но ведь сестры этого не знали, ты бы видела как Надя на меня посмотрела, она тут же замешкалась, потом вообще вскочила и со словами: «Я сейчас приду» выбежала из кухни, а младшая сестренка сразу сникла. Я не упустил такую возможность, как все выяснить у Любы, и моментально перешел в психологическую атаку которая вызывает шоковое состояние у подозреваемого, и часто он не знает, что ответить, так как заранее не подготовился, и машинально отвечает, что первое на уме, а это всегда правда.
         - Я думаю, что школьницы не виноваты это ведь были вы на кладбище, в милиции об этом догадывались, но решили не привлекать вас к ответственности, учитывая, что прежде не нарушали законов, но теперь из-за вас могут пострадать невинные девочки, так как теперь не известно, вы это были или они в ту ночь. Ты хочешь этого? – строгим голосом говорю Любе.
         - Нет, - она подняла голову, - отпустите их, а на тех ребят мы случайно попали, просто не заметили, сами испугались, когда та девушка начала кричать, и убежали, что с нами будет...Вы нас заберете?
         - Я сделаю все возможное, чтобы вам помочь, но это теперь зависит только от тебя, если честно признаешься, зачем ходили на кладбище и чем там занимались по ночам, - отвечаю, радуясь, что удался мой замысел.
         - Хорошо, я расскажу всю правду, мы туда ходили, потому что была розовая луна, и я…- начала младшая, но старшая сестра, услышав наш разговор, снова появилась на кухне, она стояла с отрешенным взглядом, сцепив руки на груди.
         - Зачем вам знать правду, ну что поймали нас, довольны да, ну, сажайте в тюрьму за то, что кого-то испугали, а вот правда вам зачем? – перебила свою сестру Надя затем подошла к ней села рядом и, крепко обняв горько заплакала, вторая тоже начала всхлипывать.
         Я был поражен этой сценой и утешал их как мог:
         - Успокойтесь, никто вас не собирается никуда сажать, я просто хочу узнать все, как было, и причину, по которой постоянно ходили ночью на кладбище, только и всего, я тоже человек, у меня есть чувства, я постараюсь понять правильно.
         - Вот именно, постарайтесь, - продолжала плакать Надя, - но понять извините, никогда не сможете, ну хорошо, расскажу вам, а потом делайте, что хотите, но если узнают в школе…- и она зарыдала еще сильней, а Люба гладила ее волосы, приговаривая:
         - Наденька ну перестань.
         Я дал ей платок, чтобы она вытерла слезы, принес воды, она немного отхлебнула помолчала, собираясь с мыслями, прогнала младшую с кухни спать, хотя та просто прошла в спальную комнату, села там и все слышала, конечно. Всем, что поведала мне Надя я теперь поделюсь с тобой.
         Люба родилась слепой, это оказалось тяжелым физическим и особенно моральным испытанием для всей семьи, а после смерти родителей вся тяжесть забот легла на хрупкие Надины плечи. Она ухаживала и смотрела за сестрой как могла, отдавая все свое свободное время, и никогда не теряла надежды, что та когда-нибудь обретет зрение. Люба различала свет от тьмы, и доктора не исключали возможности, что в дальнейшем она сможет видеть. Два года назад в знаменитой клинике по глазным заболеваниям в Москве ей сделали очень сложную операцию по замене роговицы, и зрение по чуть-чуть восстановили, но Люба видела только тени, которые при ярком дневном свете сливались в одно пятно, кроме того, появился еще и цвет, но только розовый, как была убеждена, этот цвет и был единственным в ее мире почти полного мрака, а значит, и самым прекрасным, других она не знала и поэтому луну называла розовой и только при мягком лунном свете была способна что-то различать и жила ожиданием ее появления, радуясь и чувствуя себя полноценным человеком, требуя у Нади разрешения выйти на улицу, ей хотелось все увидеть.
         Старшая сестра, разумеется не могла ее оставить одну, они сперва гуляли ночью по улицам, но пару раз к ним приставали подвыпившие компании мужчин и Надя посчитала, что самое лучшее будет отправиться на кладбище, где  им никто не помешает, так и поступали, пока их не заметили, и после всего шума, что поднялся в городе, уже не решаются выйти, а рассказывать всем уже поздно да и кто поймет, кому нужны их проблемы а для Любы нет другой возможности она хочет видеть, а теперь ничего не остается, как только сидеть на балконе.
         Эта история потрясла меня, мама, до глубины души, хотелось не только сочувствовать , но и помочь, а что можно сделать, кроме обещания никому об этом не рассказывать.
         Вот пока все.
         На этом заканчиваю. Целую, твой Алексей.

         Здравствуй, дорогая мама!
         14 ноября.
         Отвечаю на твое письмо, ничего делать не надо, у тебя своих проблем хватает.
         Ты знаешь, я начал встречаться с Надей, она такая замечательная девушка, что тебе и не передать просто не знаю, как я раньше жил без нее. Сразу же, как представится возможность, я обязательно познакомлю вас. У меня все в порядке, я никому ничего не рассказал, пусть это останется нашим секретом. В письме я посылаю заметку из нашей местной газеты, где пишется, что при выходе с кладбища заметили уже не два, а три привидения, одно из которых было фигурой высокого мужчины.
         Угадай, кто был этой мужской фигурой? Я счастлив, что такие женщины, как ты и моя Надя, существуют на свете.
         Целую тебя и никогда не забываю. Твой любящий сын Алексей.

    
          А вот улыбающиеся молодожены отправляются в свадебное путешествие…Правильно, медовый месяц…куда…а далеко…нет, еще дальше, в самое экзотическое место  на земле, и такое там увидели…
         Но лучше пусть они сами расскажут…

         Медовый месяц на Таити
         День первый
         Рассказывает жених:
         Как я жалею, что дал себя уговорить отправиться в такую даль, знал же, главное, что тяжело будет выдержать перелет, но не настолько же…Пять часов до Лос - Анджелеса, шесть изнурительных часов в ожидании пересадки, восемь часов до Богом забытого Папеэте, столько потрачено денег, и все ради чего? Увидеть еще один остров только из-за его красочного названия, чем он может отличаться от привычных Багам, куда от Нью-Йорка всего три часа лета и точно знаешь, чего ожидать? Но и прилетев в Папеэте, нужно было дожидаться рейса на крошечный самолетик, который раскачивало из стороны в сторону так, что замирало сердце от страха, но, к счастью, благополучно доставившего насмерть перепуганных пассажиров на близлежащий остров Моореа. Не успели ступить на землю, как тут же ко всем побежали молодые босоногие таитянки в своих папуасских балахонах и не успокоились, пока не навесили каждому ошейник из цветов. Таксисты чуть ли не силой затаскивали в свои видавшие виды средства передвижения, и наконец мы помчались по узенькой горной дорожке в направлении отеля «Изумрудная Лагуна Софител Клуб», куда заранее заказали места в турагентстве, заплатив баснословные деньги. Кругом сплошная темень, только Женька вся светилась от счастья, подпрыгивала на сиденье, подталкивая меня локтем в бок и без конца восклицала: «Посмотри, какая красота!»
         Зайдя в главное здание отеля, где пришлось заполнять какие-то анкеты, нам выдали карту территории клуба и окружающей местности вместе с ключом и, потратив немало нервов, пока обнаружили свое место в этом лабиринте домиков, с облегчением вздохнули: «Добрались все-таки!»
         «Изумрудная лагуна» оказалась колонией маленьких бунгало с тростниковыми крышами, стоящими в несколько рядов на берегу Тихого океана, одни, что лучше и дешевле, на земле; другие, подороже, располагались прямо в воде, куда вела деревянная дорожка и где, в одном из них, мы и поселились.
         Это сооружение, укрепленное на четырех полусгнивших бревнах, напоминало скорее избушку на курьих ножках, чем гостиничный номер, и  такое шаткое, что мы опасались делать резкие движения, с ужасом прислушиваясь к жалобному скрипу этой хибары, готовой свалиться вместе с нами в воду в любую минуту. Пол наполовину состоял из грязного потрескавшегося плексигласа, бывшего, по-видимому, когда-то прозрачным, и со вделанным в середине него спасательным люком, если я правильно понял его предназначение, с длинной ручкой, о которую постоянно спотыкались. В нос бил резкий запах сырости, тины и рыбы, со всех щелей в стенах тянулся пронизывающий ветерок, у меня сразу испортилось настроение, как только представил, что нам предстоит провести в этих первобытных условиях целую неделю и это называется медовый месяц!

         Рассказывает невеста:
         Как я довольна, что все-таки сумела убедить Леньку провести наш медовый месяц в таком экзотическом месте. Ведь как хочется, чтобы эти дни запомнились на всю жизнь! А то привязался со своими заезженными до дыр Багамами, поехать туда в свадебное путешествие, это же анекдот! Все смеяться будут, кому ни расскажешь, а тут все девочки томно закатывали глаза: «О…Таити…Как романтично…Дорого ведь!» «Мой Леня ничего для меня не жалеет», - вдохновенно обманывала я, что может сравниться с чувством, когда тебе завидуют подруги?
         Сколько всего интересного увидела, пока прибыли в этот рай на земле, налеталась, наверное, на десять лет вперед, какая прекрасная традиция – встречать гостей далеких островов венками и гирляндами из тропических цветов.
         Изумительная природа просто потрясает, а наше бунгало выглядит, как очаровательное гнездышко с балкончиком, пол прозрачный, с подсветкой внизу, и даже ночью можно любоваться многообразием подводной жизни, а через специальную крышку с ручкой кормить разноцветных рыбок прямо не выходя из дома. Как здорово придумали! Никак не могу поверить и представить, что действительно нахожусь в сказочном Таити!

         День второй
         Рассказывает он:
         Утром выходим на свежий воздух, осматриваемся вокруг, природа в своем первозданном виде действительно впечатляет яркими красками и благоуханием необычных цветов, верхушки гор покрыты немного сероватым туманом, слух ласкает щебетанье красивых птиц, которых прежде не видел даже в зоопарке. Легкие каноэ с балансом для равновесия прорезают, как стрелы, прозрачную гладь воды, безбрежный черно-синий океан растворяется в глубине голубого неба. Бесчисленное количество яхт и рыбацких суденышек, белый чайки, разноцветные огромные бабочки и высокие пальмы, странные растения с длинными колючками, чуть полноватые таитяне очень вежливы и обходительны, улыбка не сходит с их смуглых лиц, приятный народ, но очень медлительный, не идут, а грациозно передвигаются, да, нужно признать, экзотика явно присутствует, это не Багамы…Но если солнце уже с раннего утра так припекает, то что будет днем…
         Женька рассмеялась как маленький ребенок: «Нравится? Ну что я говорила!» - и заливается громким смехом от радости, что здесь оказалась.
         Большое кафе, где уже приготовлен завтрак, расположено прямо на золотистом от сияния солнца пляже, там топчется множество отдыхающих, слышится в основном английская, французская и немецкая речь, русскоговорящих, кроме нас, не встречаем, но наверняка еще где-то присутствуют.
         Выбор блюд и напитков довольно скромный, кроме обилия фруктов, могло бы быть получше, учитывая, сколько за все уплачено. Столики расположены на длинной дощатой террасе и также некоторые вынесены прямо в воду, у кромки берега, я такого еще нигде не видел, Женька, разумеется, захотела позавтракать непременно за одним из этих столиков, и пришлось поэтому вернутся и переодеться в купальные костюмы. Очень непривычно, когда вода вокруг хлюпает, а стайка мелких рыбешек настойчиво тычется прямо в ноги, не давая покоя. Женька еще пристала: «Почему ты их не кормишь?», как - будто я специально для этой цели пролетел пол - земного шара, пусть сама устраивает кормежку, если ей так нравится, а с меня и краба достаточно, который притащился откуда-то, стоит около ноги, клещи угрожающе поднял кверху и усами недовольно шевелит, всем свом видом показывая: «Не угостишь, как цапну!» Пришлось кинуть что-то, он ловко подхватил клешней добычу и уполз к себе пировать подальше от меня.
         Умные люди сидят в тени на террасе и смеются, наверное, глядя, как мы тут бултыхаемся за завтраком. А Женьке хоть бы что, сама почти ничего не ест, ей главное, чтобы рыбки сыты были, она разговаривает с ними, как с детьми: «Вот тебе, а это тебе, на, за то, что самая красивая, а это самой маленькой, а ты уже наелась достаточно, дай теперь другим…А ну , плыви отсюда…»
         После завтрака расположились на пляже, под тенью склонившейся к самой воде пальмы, попиваем без конца холодные напитки, которые приносят черные мальчишки – официанты, очень жарко, а вода в океане теплая, днем немного поспали, а вечером решили, что лучше будет отдыхать у бассейна, там прохладнее.
         Все хорошо, но немного не рассчитал, с разбега плюхнувшись в бассейн, вылез оттуда уже простуженным, хорошо, что Женька таблетки прихватила, три дня неважно себя чувствовал. Вечером сидели на скрипучем балконе, познакомились с одной молодой американской парой, что находилась в соседнем  бунгало, девушка болтливая, тараторит с Женькой без умолку, парень нормальный, молчаливый, но, по-моему скучноватый.
         Перед сном смотрели телевизор, вернее, смотрела Женька какой-то ерундовый фильм, а переключить на другой канал, где шел интересный фильм, не хотела я поворчал немного, но уступил, все-таки третий день, как женаты, рано показывать характер, но , как только приедем домой, тут же куплю второй телевизор, чтобы не возникало из-за этого проблем. Ночью беспокойный сон снился, как наше бунгало рушится, надеюсь, здесь нет сильных ветров, хотя и слабый тоже может сдуть избушку, неужели ремонт нельзя сделать?
 
         Рассказывает она:
         Таити – это настоящее очей очарованье, даже мой Ленька это признал, а местные жители такие гостеприимные, так и стараются тебе угодить, а какие тут мальчики! Мускулами так и играют, пышут здоровьем, как породистые жеребцы.
         Завтрак мне очень понравился, полное изобилие, а от фруктов вообще столы ломятся в буквальном смысле. Еле уговорила Леньку сесть за столиком в воде, настолько оригинально, миниатюрные волны ласкают ноги, а рыбки кружатся рядом, ощущаешь себя настоящей царицей морей, они такие смешные и совсем не боятся, берут пищу прямо из рук.
         Немного жарковато, но какое удовольствие плескаться в теплом океане, забираться на согнутую к самой воде пальму и прыгать оттуда, как обезьянка.
         Днем отдохнули, а вечером пошли в бассейн, там хорошо. Лежишь на покрытом мягким матрацем шезлонге, слушаешь веселые мотивчики местной музыки, наслаждаешься прелестью природы и легким, успокаивающим душу бризом с океана.
         Говорила же этому идиоту – не лезь сразу в холодную воду, входи постепенно, теперь лечи его, как ребенка, а смеялся как, когда взяла с собой дорожную аптечку: «Ты в больницу собралась?» Что бы делали мужчины без женщин? Поужинали неплохо там же в кафе, хотела еще пройтись, но Ленька себя плохо чувствовал, пришлось сразу вернуться.
         Познакомились вечером с ребятами из Чикаго, что живут рядом с нами, Джеми и Грегом. Парень примитивный, но видный и послушный, Ленька бы таким был…А девушка интересная, с ней о чем угодно можно беседовать. Вот и компания образовалась, будет веселей вместе. Домик такой великолепный у нас, никак не могу налюбоваться, впечатление такое, что плывем куда-то, а ночью покачивается слегка, как - будто убаюкивает, засыпаешь быстро и мальчики на пальмах снятся…
 
         День третий
         Рассказывает он:
         Сумел, наконец, убедить Женьку, чтобы мы завтракали на террасе, как все нормальные люди, тем более, что и наши новые знакомые так поступали. Они пригласили нас сесть за свой столик и после еды предложили совершить прогулку на каноэ в маленькую бухточку недалеко от пляжа, где, по их словам, очень красиво, а главное – тихо и пустынно. Женька с радостью согласилась, я тоже, не представляя еще, на что подписываюсь. Взяли напрокат небольшие удобные и легко управляемые каноэ, если, конечно, два человека гребут веслами слаженно и умело, что к нам совершенно не относилось. Женьке никак не удавалось справиться со своим веслом, оно у нее постоянно выпадало или просто без толку била им по воде, мешая мне. Наше каноэ сперва вообще не могло тронуться с места, а затем, дергаясь в разные стороны, поплыло в противоположном направлении, пока не уткнулось в берег, что вызвало смех загорающих на пляже людей, наблюдавших за этим представлением. Грег с Джеми, наверное, тут же пожалели, что с нами связались, они пытались научить Женьку этому нехитрому искусству, та с грехом пополам кое-что поняла, и мы медленно отправились по направлению к бухте, но вся учеба оказалась бесполезной в любом случае, так как она быстро выдохлась и только делала вид, что гребла, а я в это время, высунув язык о жары, чувствовал себя, как каторжник на галерах. Солнце невыносимо припекало, отнимая все силы, и мне было, конечно, не угнаться за двумя тренированными и сильными гребцами, которые то дожидались нас, то плыли рядом, подбадривая и давая советы, с таким же успехом могли бы обращаться к загнанной лошади, чтобы бежала скорее. Грег в конце концов не выдержал и пересел на мое место, а я занял его, и  с таким партнером, как Джеми, мы быстро помчались вперед, но Грег все равно нас обогнал, прекрасно справившись один. Что и говорить, они спортивные ребята, и выглядели соответственно, высокие, здоровенные и очень активные, тем более - моложе нас. Бухта представляла из себя небольшой каменистый пляж с пальмами на берегу, отполированными водой скалами, выступавшими далеко в океан и была абсолютно безлюдной, кроме стаи чаек, с недовольным клекотом отбежавших при нашем приближении чуть в сторону. Мы скинули свои пожитки, устроившись в тени под скалой и пошли купаться, вода была теплой  и прозрачной, как в чистом бассейне, и не хотелось из нее выходить, а Джеми раз окунулась и тут же вышла, Женька последовала за ней. Я удивленно спросил: «Девочки, почему не купаетесь?» Джеми тут же предложила чувствовать себя, как в раю, а поэтому освободиться от всего лишнего и остаться в натуральном виде, объяснив, что они с Грегом предпочитают только такой отдых. Женька вопросительно смотрела на меня, выжидая, что я скажу, а то, что она не против, было ясно по ее довольному выражению лица. Я неопределенно пожал плечами: «Делай, что хочешь, а мне неудобно». Тогда Джеми увела ее за скалу, а через несколько минут их головы замелькали далеко в море, я даже не ожидал, что Женька умеет так хорошо плавать, и забеспокоился, замахав руками , чтобы плыла поближе к берегу, но она не обращала внимания, а, выйдя через полчаса из воды, предварительно заплыв за скалу, подбежала ко мне, восторженно делясь впечатлениями, как здорово и приятно находиться в океане без всякой одежды, наслаждаясь нежными прикосновениями волн и ощущая полное единение с матушкой -  природой; я возмущенно возразил: ничего не имею против, только умоляю – не заплывай далеко, акулы тоже природа, и очень хищная, проглотят и пикнуть не успеешь. Но она не слушала, а Джеми засмеялась: «А я их не боюсь, пусть только попробуют тронуть». Наивная девушка или отчаянно безрассудная, хотя и умная, так или иначе, но больше решил не иметь с ними дел, и, к счастью, они нас не беспокоили с предложениями присоединиться к своей компании, только вечерами встречались. Потом мы вернулись  примерно тем же способом, сдали злополучное каноэ и я поклялся никогда не прикасаться к нему, пусть даже меня озолотят, долго потом не проходила сильная боль в плечах и руках.
         После ужина нас ждала дискотека, где Женька договорилась встретиться с Джеми и Грегом. На этой дискотеке, вернее, большой веранде под открытым небом, собиралась в основном зеленая молодежь, которая крутилась, вертелась и тряслась, как в лихорадке под оглушительный вой динамиков, такой сильный, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, и я тут же побежал обратно в наше бунгало и, захватив из Женькиной аптечки большой кусок ваты, заложил его себе в уши, только так смог выдержать это тяжкое испытание. А Женька с Грегом и Джеми отплясывали как ни в чем ни бывало, еще о чем то переговариваясь, что выглядело просто невероятным.
         После так называемых танцев, наконец, отправились по избушкам, мы с Грегом чуть впереди, а девушки отстали, оживленно что-то обсуждая, а потом неожиданно исчезли. Я прождал час, думая, что где-то разговаривают, а потом не выдержал и постучался к Грегу, надеясь, что Женька там или, по крайней мере, тот знает, где они гуляют. Грег спокойно спал, я, оказывается, его разбудил, он ничуть не волновался за наших женщин, но согласился отправиться на их поиски, высказав предположение, что, очевидно, они просто засиделись в баре, и оказался совершенно прав. Небольшой круглый бар, расположенный на краю бассейна, с волнующим воображение названием «Ла Кукораччо» был битком забит гуляющей до поздней ночи публикой, звуки мелодичной и, к счастью, не громкой музыки приятно радовали слух, а яркие огоньки многочисленных лампочек отражались в голубоватой воде бассейна с едва заметной рябью от легкого ветерка. Здесь народ уже был посолиднее, все столики заняты, а за одним из них мы и обнаружили нашу пропажу. Джеми с Женькой потягивали из трубочек коктейли с неопределенного цвета жидкой смесью, еще рядом стояло несколько пустых стаканов. Они были сильно пьяны и с глупыми улыбками выслушивали дешевые шутки и комплименты в свой адрес, исходившие от компании двух пожилых мужчин, скорее всего французов, судя по акценту, рука одного из них поглаживала голое колено Джеми, а другой мужчина похлопывал мою Женьку по плечу, и та определенно ничего не имела против такого безобразия. Увидев нас, девушки нисколько не смутились, а, переглянувшись, прыснули со смеху так, что расплескали свои коктейли по столу. Грег жалобно проскулил: «Джеми...Может пойдем домой, а?», а я, не обращая внимания на французов, схватил Женьку за руку и, ни слова ни говоря, потащил ее за собой, хорошенько встряхнув прежде всего. Она не сопротивлялась, только недовольно приговаривала, еле переставляя ноги: «Я не хочу еще спать, рано совсем давай посидим немного, нас угостили коктейлем…Мы просто разговаривали…А я выучила несколько французских слов…Хочешь послушать…» Вернувшись, я закатил первый в нашей семейной жизни скандал, а Женька даже не соображала, за что именно, удивленно вытаращив на меня пьяные глаза: «Чего ты так взбеленился, что я такого сделала?» В соседнем бунгало тоже послышались крики, Джеми выговаривала Грегу за то, что тот посмел ее побеспокоить, впрочем, там быстро погас свет, а я еще долго не мог успокоиться, глядя на уснувшую Женьку, она взяла полотенце, чтобы пойти в ванную, но  сумела доплестись только до кровати, повалилась на нее и тут же уснула, так и сжимая полотенце в руках.

         Рассказывает она:
         С каждым днем наш отдых становится все интересней и увлекательнее. Джеми с Грегом оказались на редкость отличными ребятами, особенно Джеми, она за завтраком пригласила нас в их излюбленное местечко, которое они недавно обнаружили, а именно – крошечную бухточку, укрывшуюся от людских глаз неприступными скалами, куда можно попасть только приплыв на каноэ, обогнув эти скалы со стороны океана. Давно не испытывала такого удовольствия, когда отправляешься в морское путешествие с друзьями в собственном суденышке, управлять которым так легко и просто, стоило Джеми только раз показать нам, как правильно грести веслами и соблюдать равновесие, хотя это нетрудно сделать при помощи специального балласта, установленного на каноэ. К сожалению , Ленька даже не захотел слушать, только угрюмо буркнув: «Сам знаю», самовольно взяв на себя обязанности главного, я, впрочем , не возражала, лишь бы толк был. Но он  упорно отказывался понимать, проявив непонятное упрямство, что не следует слишком глубоко опускать весло в воду, тогда грести становится тяжелее, и продвигаешься, соответственно, очень медленно, мне было так неудобно, что над ним потешался весь пляж, глядя на его неуклюжие попытки отгрести от берега, а я одна не могла справится, когда же, наконец, мы все же поплыли со скоростью черепахи, то он стал раскачивать лодку так, что я чуть два раза из нее не вывалилась, едва успевая ухватиться за спасительный балласт, и весло мое выпадало из рук при этом: с таким горе - капитаном, как Ленька, мы точно потерпели бы вскоре каноэкрушение, но, к счастью, Грег, видя, что нам ни за что не добраться даже к вечеру в их бухту без посторонней помощи, пересел на его место, а Ленька достался Джеми в качестве балласта. Мы с Грегом моментально устремились вперед, оставив бедную Джеми далеко позади, как она ни старалась настичь нас.
         Место действительно было изумительным, и, расположившись со всеми возможными удобствами, первым делом познакомились с многочисленным семейством чаек, которым заранее приготовили обильное угощение. Это такое волшебное незабываемое чувство восторга, когда чайки окружают тебя со всех сторон и, отталкивая друг друга с громким гоготаньем выхватывают пищу прямо из рук. Джеми так интересно и подробно рассказывала об их повадках, она состояла членом общества защиты животных и поведала мне много любопытных историй об организованных ее подругами акциях протеста в разных городах мира. Чего они только не вытворяли! Ходили голые по улицам, прикрывшись шкурами, обливали красной краской богатых женщин в шубах из дорогих мехов, выбегали на арену цирка с плакатами во время выступления животных, пытались раскрывать клетки в зоопарках, напугав, по-видимому больше самих зверей, чем посетителей, и сколько всего было в ее насыщенной приключениями жизни! Я хотела, чтобы Ленька тоже послушал, но он даже не повернул голову в нашу сторону, у них с Грегом был свой разговор на актуальные темы, главной из которых было обсуждение недавнего падения курса Йены, правда, Грег потом слегка коснулся вопроса о любвеобильности таитянок, но, кинув взгляд на нахмурившуюся Джеми, сразу замолк, сделав безразличный вид. А она не давала скучать, предложив скинуть с себя все атрибуты цивилизации и остаться в том, чем только и наделила нас природа, они с Грегом так всегда отдыхают, не оставляя белым ни один кусочек кожи, приобретая бронзовый загар, кроме того, это удобно и естественно. Я была не против, все-таки мы достаточно взрослые люди, но мой Ленька такой стеснительный, ему вдруг стало неудобно. Но мы с Джеми все же разделись за скалой и резвились, как дельфины, в океанском просторе в свое удовольствие, а Ленька в это время бегал по берегу, размахивая руками и кричал, чтобы плыли ближе, он-то вообще не умеет плавать, зайти по пояс в воду для него большой достижение, испугался, что на нас акулы нападут, но они же не появляются на мелководье, Джеми с ним шутила на этот счет, а он все принимает всерьез. Очень жаль, что они нас больше не приглашали, но, в общем, конечно, правильно, зачем им чувствовать себя скованным рядом с закомплексованным Ленькой.
         Вечером зашли на дискотеку, там было здорово, отпрыгивали с Джеми и Грегом не хуже молодых, только Ленька опять все испортил, убежал куда-то и вернулся  с двумя затычками в ушах, не переставая ныть, чтобы поскорее ушли, музыку громкую не может вынести. Мы с Джеми  тогда решили отпустить мужчин, а сами направились в бар у бассейна, где познакомились с двумя милыми французами, угостившими нас коктейлями, хоть мы и отказывались. Сидим, дышим свежим воздухом, культурно беседуем, вдруг, откуда ни возьмись возникает Ленька, как злой рок судьбы, хватает меня как ненормальный, не стесняясь окружающих людей, дергает за руки, словно хочет вытрясти душу, и тащит за собой, я от неожиданности прямо онемела, Грег тоже увел Джеми, но очень тактично, как истинный джентльмен.
         А в бунгало Ленька устроил целый концерт, обвиняя меня во всех смертных грехах, что не предупредила его, куда пошла, а он нервничал, не зная, что думать, и вообще меня нельзя оставлять одну ни на минуту, если акула не съест, то чужой мужчина точно уведет, за которым пойду, как покорная овечка на заклание, и все в таком роде, но особенно настаивал, что Джеми подает мне дурной пример и не следует больше с ней общаться. Я никак не могла понять, что он хочет от моей жизни, ну, поволновался немного, ну, посидела с подругой в баре , так орать что ли надо? Весь отдых портит, показала бы ему, как голос на меня повышать, но выпила немного, разморило быстро, и не заметила, как уснула.


         День четвертый
         Рассказывает он:
         Утром проснулся в ужасном состоянии: голова болит, руки и ноги гудят от усталости, и ко всему еще обжегся на солнцепеке, ни встать, ни сесть, ни вздохнуть, ни охнуть, аппетита нет, одни таблетки глотаю, как проживу тут еще несколько дней, даже не представляю. Такое чувство, что хоть помирай, а еще Женька пристала с просьбой, чтобы отпустил ее вместе с Джеми и Грегом совершить экскурсию на соседний остров Бора-Бора наблюдать, как будут кормить акул. «Кем?» - я чуть не взвыл от отчаяния, оставлять меня одного ради зубастых хищниц, отправляться неведомо куда с этой агрессивной защитницей животных, и чтобы еще заплатил бешеные деньги за это мнимое удовольствие! Правда, когда Женька услыхала, что лететь туда и обратно на самолете, то загрустила и отказалась от этой затеи, одного раза вполне достаточно, чтобы навсегда отбить охоту к такого рода полетам.
         «Что же делать? – с отчаянием глядя на меня, спросила она. – На пляж идти не можешь, на экскурсию не хочешь, сиди тут возле тебя целый день, как привязанная!»
         «Почему не хочу? -  запротестовал я. – Но не в такую же даль, давай просто поедем по Моореа. Посмотрим, что к чему, и дешево и безопасно, к тому же развеюсь немного, легче станет».
         «Ну, хорошо, давай», - согласилась Женька и пошла заказывать билеты в экскурсионное бюро, представлявшее из себя маленький столик, одиноко стоявший в главном холле отеля возле стены, сплошь завешенной плакатиками, проспектами с фотографиями и обозначенными на них ценами. Всеми делами там заправляла молоденькая девушка-француженка, а саму экскурсию проводила другая девушка – таитянка, определенного времени не было, как только набиралась группа из четырех – восьми человек, всех усаживали в свободный автобусик -  джип, и сразу же отправлялись в путь. Водителем у нас был веселый паренек – таитянин, бесконечно отпускавший одному ему понятные шуточки на трех языках одновременно, их которых трудно было что-то разобрать, и смотревший больше не на извилистую дорогу, а на рядом сидевшую красивую девушку – экскурсовода, рассказывающую нам о своем острове и постоянно перебиваемую шофером, как будто он вел экскурсию.
         Мы медленно поднимались по направлению к главной вершине Ле Бельведере сквозь густые в своей сочной тропической красе леса, а окружающие со всех сторон безмолвные горы выглядели, как гордые стражники, зорко охраняя с головокружительной высоты залитые солнечным светом зеленые долины, многочисленные плантации ананасов, живописные водопады, с шумом и фонтанами брызг спадавшие в бездонные ущелья, изрезанные каменными валунами и волнами океана одинокие укромные бухточки, таинственные пещеры в неприступных скалах, служившие убежищем для диковинных птиц, а пьянящий морской воздух кружил голову и освежал приятной прохладой.
         Женька не успевала все снимать, ерзая на сиденье, я же только смотрел и восхищался удивительной природой, сохранившей свою первозданную красоту в том виде, в каком, очевидно, и была миллионы лет назад, и пока не тронутая человеком, кроме узенькой дорожки, ведущей все выше и выше, достигая небольшой площадки, откуда открывался совершенно потрясающий вид на экзотический остров, омываемый со всех сторон голубым простором безбрежного океана. Малюсенькие яхточки и лодочки, покоившиеся на причалах заливов Опуноху и Кука, выглядели, словно беленькие букашки, домиков полинезийских деревушек почти не было видно, а миниатюрные отели поблескивали в лучах солнца и казались игрушечными, вокруг стояла абсолютная тишина, прерываемая лишь щелканьем фотоаппаратов и бесконечными напоминаниями Женьки, назойливо жужжащей над ухом: «Вот видишь! А ты не хотел сюда ехать, если бы не я…» Девушка – экскурсовод не позволила нам долго наслаждаться неописуемой природой, впереди нас ждали какие-то археологические раскопки, которые рассматривали не больше десяти минут и, спустившись с горы, подъехали к небольшому сувенирному магазинчику, там проторчали целый час, толкаясь среди таких же групп туристов из других отелей, потом заехали в примерно такой же магазинчик, где простояли почти столько же, а затем у нас был запланирован обед в настоящем таитянском ресторане. Он был очень большой и выглядел как обыкновенный сарай, кроме того, там находилось несколько попугаев, сидевших на подвесных жердочках, но по своим размерам они превосходили орлов, а устрашающие загнутые клювы могли, наверное, пробить самую крепкую голову смельчака, посмевшего бы нарушить их покой. Женька тут же бесстрашно подбежала к одному из них, радостно воскликнув: «Ой, я не могу! Ты посмотри, какие миленькие попугайчики!» - и начала гладить это страшилище по пестрым перьям. Другие туристы стояли у входа, не веря свом глазам, что это действительно попугаи, и опасались войти, пока их не успокоили мальчики – официанты: «Входите, они ручные».
         Нас усадили на одну скамейку за длинный деревянный стол, а Женька устроилась как раз напротив самого страшного попугая, который принялся раскачиваться на своей жердочке, как на качелях, и быстро кивать головой, взъерошив перышки, очевидно, приветствуя таким образом гостей. Я даже не подымал на него глаз, этот ужасный клюв как раз нависал над моей головой и, не дай Бог, этому попугаю – великану вздумается проверить ее на прочность, если ему что-то не понравится, но он вел себя вполне миролюбиво, и я перестал обращать на него внимание.
         Меню не подали, обед был комплексным, столы совершенно пустые, официанты исчезли, а когда пришли, то принесли каждому маленькое полотенце, разукрашенное непонятными рисунками. Прошел, наверное, час, пока подали, наконец, какой-то особый таитянский салат, состоящий то ли из морских водорослей с травой, то ли что-то похожее, и по вкусу напоминавший то же самое, еще через час появилось второе, жареная рыба, завернутая в пальмовые листья и осыпанная лепестками роз и еще чем-то непонятным и совершенно несъедобным, выглядит красиво, но очень неудобно выуживать из тарелки букет цветов. Третье нужно было заказывать, я выбрал просто кофе, другие - разные сладости и фрукты.
         Прошло полчаса, я уже давно забыл, что хотел, пока принесли пустую чашечку, еще через полчаса ложечку, а когда уже не осталось больше сил ждать, налили кипяток. Как только он остыл, кинули туда пакетик растворимого кофе, сахара так и не дождался, как и все остальные туристы обещанных угощений, все встали и ушли, никто, впрочем, не возмущался, таитянская медлительность общеизвестна, только одна толстая пожилая женщина в широкой соломенной шляпе все недоумевала: «Когда же мне, наконец, принесут бананы с кремом?»
         «Еще не посадили то дерево, с которого их сорвут, - шутили все, со смехом повторяя ей по - таитянски: -«Ату – пи – пи», что в переводе означает «некуда торопиться».
         Уже смеркалось, когда мы сели в автобусик и, как я по наивности думал, вернемся в гостиницу, но мы вскоре подъехали…опять к очередному сувенирному магазину, где стояли бесконечно долго. Я что-то не понял, это была экскурсия по местным достопримечательностям или по сувенирным лавкам. Все устали и хотели домой, а шофер, как назло, исчез. «Он скоро будет», - успокаивала нас экскурсовод. «Как скоро: через час, через день?» - допытывались измученные туристы.
         «Очень скоро», - только и отвечала она с дежурной улыбкой. Наконец, ко всеобщему облегчению, он появился , и автобусик тронулся в путь, и через минуту, буквально завернув за угол и проехав метров сто, мы оказались…у своей гостиницы! Только сев на места, сразу нужно было уже выходить. «Что же вы не сказали, что находимся рядом, пешком бы прошли!» - не было предела нашему удивлению.
         «А вы меня не спрашивали», - безмятежно отвечала молодая таитянка и тут же предложила билеты на шоу «Таитянские кошечки», которое начиналось через полчаса в ресторане около пляжа. Женька, разумеется, не могла такое пропустить, и пришлось присутствовать на этом представлении, где выступали французские танцовщицы, которых, очевидно, выгнали со всех театральных подмостков Франции, а на Таити, где публика мало притязательна и состоит из праздных туристов, сойдет и это, но почему дерут втридорога, непонятно.
         Вечером немного посидели на балконе, где Женька делилась впечатлениями с Джеми, той сам остров Бора-Бора понравился, а кормежка акул разочаровала, с трудом нашли нескольких и какие-то все оказались маленькие, медлительные и совсем не голодные, им мясо чуть ли не силой в рот запихивали, да и перелеты утомили, ее Грег уже спал без задних ног. А мне в ту ночь спать не пришлось, обед таитянский напомнил о себе, он клокотал в моем бедном животе, как огнедышащий вулкан, и только к утру немного успокоился.


         Рассказывает она:
Утром Ленька совсем расклеился, не хотел подыматься с кровати, плачущим голосом сообщая, что у него болит и как сильно. А ведь вчера убеждала, просила, чтобы намазался кремом от загара, не желал даже выслушать, в свою очередь прочел лекцию о вреде химии, и вот печальные последствия его упрямства. Но сегодня уступил моим требованиям и обрызгался жидкостью, что смягчает боль от ожогов кожи, и вскоре почувствовал облегчение, но на пляж все равно не пожелал идти, даже сидеть там в тени. А тут Джеми забежала, предложила всем прокатиться на Бора-Бора, Ленька наотрез отказался, да и перелеты занимают много времени, а качает так, что нехорошо становится. Поэтому решили просто взять экскурсию по острову, тем более, что практически еще нигде не были. Все получилось очень неплохо, небольшая машина, еще несколько приятных пожилых пар из Америки и Франции присоединились к нам, а экскурсию вела девушка с парнем- шофером, оба местные и очень веселые ребята, шутили постоянно и даже спели пару таитянских песенок.
         Как величественно выглядели горные вершины, утопающие в зелени, даже нет слов передать. Возникает такое чувство, что попадаешь в страну чудес, где на каждом шагу тебя ожидают удивительные открытия, в сказочном лесу живут зверушки, резвящиеся на просторах солнечных полян и плескающиеся в бурных струях горных речек и водопадов, переливаются всеми цветами радуги опушки из цветов неземной красоты, а волшебные птицы, парящие высоко в небе, напоминают ангелов в раю. Наверное, так и должен выглядеть земной рай, и душа твоя, наполненная радостью, что находишься в нем при жизни, забывает о всех проблемах и заботах мирского существования…
         А этот дурень не хотел сюда ехать! Багамы, Багамы как будто они медом намазаны…
         А почти на верхушке самой высокой горы Ле Бельведере открывается такая изумительная картина на весь остров и виднеющиеся вдали другие острова, покрытые молочным туманом, что прямо дыхание останавливается от восторга и взлететь хочется. Жаль только, что не захватила с собой дополнительную пленку, а то снимала бы без конца. Потом исследовали останки древней цивилизации, столько интересного услышала, трудно представить, как много в жизни еще не знаешь и ведать не ведаешь.
         После двух коротких остановок у сувенирных магазинчиков, где вдоволь напились вкуснейшего прохладного мангового сока и где я купила себе очень красивое таитянское покрывало, пару других безделушек, а также специальный мужской крем для моего идиота, нас завезли в таитянский национальный ресторан в виде хижины. Там было настолько красиво, что глаз не оторвать, все потолки украшены резной росписью, стены обвешаны красочными картинами с видами природы, окна сделаны в виде иллюминаторов корабля, из одного из низ наполовину высовывается чучело рыбы - меч, а столы и скамейки – это настоящее произведение древнего искусства. Но самое замечательное, что около каждого стола на жердочках, что свисают на веревках с потолка, сидят гигантские попугаи, даже сперва подумали, что они ненастоящие, рассказал бы кто, не поверила бы никогда что такие исполины существуют. Туристы застыли как вкопанные, когда зашли в ресторан и увидели этих чудо – птиц, больше и красивее, чем павлины, потом узнали, что попугай по таитянскому поверью – символ удачи, и кто его имеет в своем доме, тот притягивает удачу, тем скорее, чем крупнее попугай.
         Они такие забавненькие, я сразу подружилась с одним, мальчики – официанты затем рассказали, что из четырех попугаев двух девочек звать Туту и Хуху а мальчиков Нуха и Вуху. Так смешно! Их накормить…
         А Ленька все представлял, бедненький, что будет если пугай вздумает клюнуть его в лысую макушку!
         На обед вначале принесли очень оригинальный салат, он называется особый таитянский, и его едят, только размочив сперва в воде со специями и добавив немного оливкового масла, а Ленька решил съесть салат всухую не хотел дожидаться чашечки с водой и маслом, даже не поморщился, так и не узнав, что с добавками все приобретает совсем другой вкус. А жареная рыбка вообще оказалась шедевром кулинарного искусства, ее подали вперемешку с запеченной картошечкой, обернутой в промасленные пальмовые листья с кусочками белого мягкого сыра наверху, а для придания неповторимого нежнейшего запаха добавляют лепестки роз и источающий удивительный аромат тропический цветок похожий на тюльпан, и все это полито рыбным соком и с двумя тарелочками с чесночной и соевой подливками, и настолько вкусно, что женщины сразу же побежали брать рецепт у повара, а сам он из Франции, купил этот ресторан и живет здесь без забот и печали, вот только официанты его немного неповоротливы, как исчезнут на кухне, никакой силой их оттуда не выгонишь, а Ленька самый нетерпеливый, все уговаривал других: «Сколько можно ждать, идемте уже», - пока не послушали и ушли из ресторана, не дождавшись фруктов.
         Потом заехали в еще один сувенирный магазин, а это совсем рядом оказалось с нашим отелем. А вечером посетили шоу-кабаре и Парижа, представление давала гастролирующая здесь группа «Таитянские кошечки». Настоящие профессионалки! Прямо тигрицы, а не кошечки, а танец «Охота» это просто уникально, столько отличной музыки, пестрых одеяний, грациозных фигурок, пластичных движений, а два танцора…Вообще нет слов, они же и режиссеры – постановщики, им так все хлопали и кричали браво! Один Ленька недовольно тянул на уход: «Не понимаю, за что мы так много заплатили?»
         До полночи делилась с Джеми впечатлениями, ей на Бора-Бора, куда они все же полетели без нас, очень понравилось, хотя и утомительно, а смотреть акул они отправились на большом катере с тремя гидами, там собралась компания девчонок с ребятами, в основном студентов из Америки, проводивших свои каникулы на Таити, быстро перезнакомившись, начали орать, визжать и прыгать так, что едва не перевернулись, не говоря уже о том что распугали всех акул, они удирали как сумасшедшие, как только видели, какая толпа на катере за ними гонится. В общем, неплохо повеселились. За день устала сильно, а ночью поспать не удалось. Ленька, как Ванька – Встань-ка, с постели прыг – скок туда – сюда, проклинал особый таитянский салат так, что, наверное, весь отель разбудил, а проклинать нужно было собственную глупость, я его как неразумного дитятю лечила, только под утро уснули.
 
         День пятый.
         Рассказывает он:
         Проснулся поздно, Женька пошла на завтрак одна, видно, не хотела будить, оставив записку, что, когда проснусь, чтобы шел в кафе, но мне не хотелось есть, просто лежал и смотрел телевизор, дожидаясь ее здесь, мысленно считая часы до отъезда домой. Чувствовал себя значительно  лучше, можно в общем жить, вот только бы выбраться с этого острова поскорее!
         Женька долго не появлялась, я начал уже волноваться, за ней нужен глаз да глаз, не успеешь оглянуться, как исчезнет на целый день, Джеми не дает ей соскучиться, и только хотел сдвинуться с  места, чтобы пойти на поиски, она тут как тут, вбегает, вся сияя от радости и кричит с порога: «Проснулся уже? Отлично, собирайся скорее, едем на экскурсию на Таити, я прихватила фрукты для тебя, в дороге поешь».
         Кряхтя, поднялся с удобной кровати с великой неохотой, но делать все равно нечего, пришлось отправиться в новое путешествие. Встретили у места сбора туристов одну знакомую пару, что ехала с нами вчера, и еще довольно много народа, больше десяти битком набитых автобусиков взяли курс на морскую пристань, откуда предстояло переплыть широкий залив на маленьком пароходе и прибыть на самый большой и главный остров в Таитянском архипелаге. Там нас поджидали несколько экскурсоводов с более удобными вместительными автобусами и, распределив всех по различным маршрутам, тут же тронулись в путь. На этот раз экскурсию у нас вела очень пожилая, но бодрая, подвижная и разговорчивая француженка с великолепным английским, а шофер опять оказался молодым таитянином, но, к счастью, молчаливый, как рыба. Не успели мы отъехать, как женщина подробно описала, что предстоит увидеть, и спросила, у кого есть какие вопросы. «Сколько раз мы будем посещать сувенирные лавки?» - тут же выпалил я, вызвав дружный смех. «Ни разу, - заверила экскурсовод, улыбнувшись, - программа насыщенная, не будет только двухчасовая остановка в самом большом городе Папеэте, в течение которой сможете что-то купить, пообедать в кафе или просто погулять по набережной, но заранее предупреждаю: не покупайте никаких изделий из жемчуга, на обратном пути у нас запланирована остановка на фабрике по выпуску жемчужных украшений, как искусственных, так и натуральных, но по гораздо меньшим ценам, чем в городских магазинах. Принимается любая валюта и кредитные карточки, Таити славится своим жемчугом, это вторая отрасль после туризма, и такого выбора и разнообразия вы не встретите нигде в мире и, надеюсь, не только внесете неоценимый вклад в развитие экономики острова, но и оставите память о незабываемых днях, проведенных в этом чудесном месте, которое, несомненно, успели полюбить, ну а мсье получат возможность доказать свою любовь к мадемуазель…»
         Женщины возбужденно загалдели в предвкушении удовольствия от возможности закупить побольше изысканных драгоценностей, а мужчины загрустили, услышав такую сногсшибательную новость, не предвещавшую ничего хорошего для их карманов.
         «Ты меня любишь?» - уперся в мой бок Женькин локоть, она вопросительно заглядывала в глаза, выжидая ответа, не сомневаясь, каким он будет.
         «Конечно Женечка, - состроил я кислую улыбку, - буду еще сильнее любить, как только вернемся домой, насчет незабываемых дней…Очень удачно сказано».
         «Я тебя тоже, ты захватил кредитную карточку?» - тут же последовал новый вопрос.
         «Как же без этого чуда века обходиться в наши дни, - успокоил я ее, про себя подумав: - К сожалению, не сообразил заранее, что иногда полезнее оставить это дома».
         Тут масштаб повыше, чем сувенирные лавки но чему быть – того не миновать, с такими печальными мыслями прошла вся экскурсия, которая оставила благоприятное впечатление, кроме самой фабрики, разумеется. Вообще всю эту затею мужчины в шутку назвали «Операция жемчуг». Действительно, их всех коварно заманили и оставили разбираться со своими женами и любовницами в райском местечке, осыпанном блеском жемчужного изобилия.
         А сам остров Таити по сравнению с Моореа более обжит, тут выше уровень цивилизации, больше благоустроенных деревушек и дорог, роскошные машины и богатые виллы, утопающие в зелени. Но человек лишает землю своей естественности, расширяя свое жизненное пространство, и красоты природы уже кажутся только дополнениями к нему.
         Папээте – небольшой городок со множеством современных зданий, в которых расположены банки и фирмы иностранных компаний, множество туристов. Большой порт с танкерами, кораблями и экскурсионными пароходами. Что меня удивило, так это обилие китайцев, ну  а французы тут вообще всем заправляют, все-таки это их колония а таитяне привыкли на них во всем полагаться, сохраняя только самобытную культуру, вернее, пытаясь ее сохранить в условиях всепоглощающей западной жизни. Франция обеспечивает всех таитян работой или хорошим пособием, бесплатным лечением и другими всевозможными благами, и местных жителей это положение, конечно, устраивает. Они в основном небогатые люди, но и бедными их не назовешь. Такую примерно лекцию прочла наша француженка – экскурсовод, пока мы колесили по острову, сперва взобравшись на горную вершину Мараи, откуда так же, как на Моореа, открывался восхитительный вид на окружающие холмы, покрытые лесами, вулканические массивы и бескрайний Тихий океан. Затем была остановка в музее «Таити и ее острова», великолепном ботаническом саду, расположившимся между зигзагообразным полем для гольфа и музеем Гогена, в котором тоже побывали и, заглянув в грот Мора, где ничего особенного не увидели, приехали, наконец, на фабрику жемчуга, оказавшуюся небольшим зданием с очень красивым парком и многочисленными подсобными помещениями, в одно их которых нас и повели. Внутри все напоминало конференц-зал, как в современном отеле, множество столиков с креслами и на каждом из них разложены красочные проспекты с цветными фотографиями ювелирных изделий из жемчуга и проставлены номера без указаний цен, чтобы сразу не шокировать покупателя. Все расселись, были предложены бесплатные коктейли, кофе, разнообразные сладости, и женщины моментально начали листать журналы, высматривая что-то подходящее для себя, мужчины тоже, но без особого ажиотажа. Женька не советовалась со мной, только показала свой выбор: большое красивое ожерелье оригинальной формы, у нее, конечно, неплохой вкус. Я, скрепя сердце, поплелся узнавать цену у представителей фирмы, которые принимали посетителей в отдельных кабинетах, откуда по телефону звонили на саму фабрику, и им тут же приносили заказанное. Очень вежливый молодой француз, едва взглянув на фотографию, предложил выбрать что-то еще, он назвал такую смехотворную сумму, что я даже не поверил. Кредитной карточки не требовалось, расплатился наличными, дождался коробочки с ожерельем и поскорее вышел, оставив представителя фирмы явно разочарованным, зато я радовался, на ходу прикидывая, как сейчас ловко обману Женьку. Ведь жемчуг, который она выбрала, не разобравшись внимательно, был искусственный, поэтому и стоил дешево, можно было заказать такой же, но настоящий, о чем меня и уведомили, но, услышав умопомрачительную цену, тут же отказался, заявив, что желаю именно такой.
         Различить она, разумеется, не могла, я тоже не разбираюсь в драгоценностях, но рассудил, что какая ей разница, все равно носить не будет, только покажет подружкам пару раз, и будет пылиться это таитянское сокровище годами где-нибудь в шкафу. Конечно, нехорошо обманывать жену, да еще в самом начале нашего семейного пути, но, с другой стороны, все равно пришлось бы мучиться, если не от сознания, что совершил неблагополучный поступок, то наверняка от горькой потери немалых денег за ненужную безделушку. Со своей совестью я как-нибудь разберусь. А вот кто возвратит мои кровные, которые достаются с таким трудом и так необходимы для более полезных и жизненно нужных вещей, тем более, что и так угрохали столько и на свадьбу, и на путешествие, и на другую ерунду.
         «Ну, сколько? – с испугом спросила Женька и ахнула от восхищения осторожно взяв в руки ожерелье, - уже купил, ну ты молодец…Какая прелесть… - и ловко пристегнула себе на шею. – Мне идет?»
         «Идет, Женя, тебе все идет, драгоценная ты моя», - похвалил я, делая вид, как приятно видеть ее с дешевой побрякушкой.
         Она вскочила с кресла и, обняв меня, звонко поцеловала в щечку и снова спросила: «Ну, сколько же?»
         «Две тысячи долларов», - назвал реальную цену недрогнувшим голосом.
         «Ой, как много, нужно было со мной сперва посоветоваться, - отчитывала меня Женька, не переставая на себя глядеть в карманное зеркальце. – Какая замечательная вещь!»
         «Зачем спрашивать, если нравится, мне для тебя ничего не жалко», - бессовестно врал я, чувствуя неприятный осадок в душе и желая как можно быстрее отсюда убраться, пока никто ничего не заметил.
         На обратном пути вздохнул немного с облегчением, а Женька оживленно обсуждала с другими женщинами свои покупки правда, я благоразумно отговорил ее, чтобы кому-то показывала свое приобретение.
         В отель вернулись к вечеру, поужинав и отдохнув немного с дороги, стали готовиться к походу в ресторан, где были заранее заказаны билеты на еще одно шоу, а именно – местный фольклорный ансамбль песни и пляски с замысловатым названием «Джамейру» в первом отделении, а во втором давали представление циркачи.
         Женька забежала к Джеми, которая тоже должна была присутствовать с Грегом на шоу, посоветоваться, какой наряд ей лучше одеть, поделиться впечатлениями обо всем увиденном за сегодняшний день и, конечно же, похвастаться купленным жемчужным ожерельем. К сожалению, не мог ее остановить, никакие доводы не убедили, это свыше женских сил – умолчать о таком знаменательном событии, как подарок мужа. Оставалось лишь надеяться на наивность Джеми в ювелирных вопросах, но, судя по тому, что через полчаса Женька ворвалась как вихрь в бунгало, хлопнув дверью так, что это хрупкое сооружение задрожало, как при землетрясении, мои надежды были напрасными.
         «Нас обманули! – завопила Женька, с отвращением кидая невинное ожерелье на кровать, - Джеми сказала, что это не настоящий жемчуг, она не понимает, как с нами могли так гнусно поступить, такая известная фирма…Имя…Репутация...Шарашкина контора это, а не фирма! Ты был прав, Таити это не Багамы и вообще не фонтан, ну ничего…Завтра же поедем обратно, я им такое покажу...Где чек на покупку? Где чек, я спрашиваю? Как не знаешь?! Да я из тебя сейчас его сделаю! Как это никуда не поедем, почему? Тебе охота две тысячи выкидывать…Что ты мямлишь там? Причем тут Джеми с холерой?...А может быть…Ленька! А ну, подыми на меня глаза! А…А…А…Ах ты, подлый обманщик! Ах ты…Ах ты…Она аж захлебнулась от возмущения, не находя подходящих слов для описания моего коварства.
         «Откуда же мне знать, что жемчуг искусственный, тоже мне ювелира нашла», - начал я что-то бормотать, лихорадочно размышляя, как бы поскорее погасить искру этого конфликта, грозившего воспламениться крупной неприятностью с непредсказуемыми последствиями.
         «Но ты по цене мог определить  и сразу сказать об этом, а не врать, как последний плут! Эта стекляшка с перламутром стоит не больше сотни, а ты сколько сказал?», - кипятилась Женька, швыряя в меня своей одеждой из раскрытой сумки.
         «Ты же сама выбрала, мне не хотелось тебя разочаровывать», сделал я безуспешную попытку оправдаться, ловя на лету ее вещи и складывая их в кучу около себя на кровати.
         «Ты меня давно разочаровал и не прикидывайся веником, жадюга несчастный! – взвилась еще пуще прежнего Женька, взвешивая на руке недавно купленный сервиз и оценивая, стоит ли он того, чтобы разбить об мою голову, но, решив что не стоит, отложила в сторону, продолжая хлестать мое самолюбие нелестными эпитетами. – Жмот! Крохобор! Это тебе дорого обойдется, жадные всегда платят дважды, а ты заплатишь трижды! Молчи! Мне не нужны твои извинения…Поздно! Между нами все кончено, не прикасайся ко мне, я тебе больше не жена...Да ты имеешь представление, как мне перед Джеми будет стыдно сейчас на глаза появиться, как теперь все объяснить? Ей Грег настоящее ожерелье купил и сережки в придачу, а ты мне что? По-твоему, я дешевка? Да?! Вот Грег настоящий мужчина…и выглядит, и ведет себя…А ты кто? Еле-еле душа в теле, с тобой и так стыдно на людях показываться, и еще ко всему и скупой, как черт! И как за тебя замуж вышла не понимаю…Бес попутал…как только прилетим домой, сразу же разведемся, на другой день…Нет, прямо из аэропорта звоню адвокату, ноги моей в твоем доме не будет, только вещи заберу, тоже мне дурочку нашел…Не…А…А…А…Развод и девичья фамилия, с меня хватит!»
         Женька выбежала из бунгало и тут же забежала обратно: «Чтоб не смел являться на шоу и ночью будешь спать на полу! – только ветер засвистел в дверях, донося ее слова: - Ничего...Я еще найду себе нормального мужчину, жизнь не кончена…Ничтожество лысое…»
         Не помню, сколько я пролежал на кровати, стараясь ни о чем не думать, но грустные мысли настойчиво стучались в сознание, конечно, глупо все получилось, и так быстро меня раскусили…Но вернуть прошлое невозможно, и необходимо исправлять ошибки, а насчет ничтожества напрасно загнула, неужели и в самом деле так думает, зачем же тогда замуж выходила, все горит внутри от досады….
         Решил все таки пойти на шоу, посидеть там, как ни в чем не бывало, затем вернуться, постараться ее успокоить, извиниться, пообещать с три короба, Женька отходчивая, как-нибудь утихомирю этот ураган…Может, я и скряга, но разве давал повод сомневаться в свом мужестве, хотя, конечно, я с Грегом рядом не смотрюсь, но ведь не это важно, главное, чтобы не тело, а душа была мужская, поймет ли когда-нибудь…Вряд ли…Как это ей доказать...Задела меня за живое, но сам виноват...Таитянский жемчуг мне боком вышел.
         В ресторане шоу было в самом разгаре, едва обнаружил их столик и уселся рядом с Женькой, которая демонстративно отвернулась и чуть отдвинулась от меня. Джеми с Грегом едва заметно кивнули, перекинувшись взглядом, наверняка им все известно, но это не важно, еще два дня осталось терпеть их присутствие и распрощаемся навсегда, угораздило же встретиться с этой парочкой…
         На сцене что-то мелькало и переливалось всеми цветами красок, перья, шум, топот, не разберешь, где мужчины, где женщины; не успел присмотреться, как первое отделение закончилось и после короткого перерыва, во время которого меня так и не удостоили внимания, впрочем, я и не напрашивался, терпеливо ожидая окончания шоу, начались выступления силовых акробатов, жонглеров фокусников и, наконец, объявили последний номер. Долго что-то рассказывали о каких-то индийских факирах с дрессированными змеями, пока они сами не появились -  пожилые мужчина и женщина в широких красных шароварах и  шапочках-котелках с кисточками. Принялись показывать банальные и давно известные номера с ползущими змеями по кругу, заставляя их высовываться из корзинок под звуки деревянной дудочки, в общем, все это знакомо, чем же они, интересно, знамениты, что их так расписывали…
         Факиры затем убрали всех змей со сцены и внесли мячи разной величины, кувшины, арбузы, еще какие-то предметы и начали объяснять что-то заинтересованной публике по-французски, и по тому, как все вокруг оживились и стали сдвигать стулья, подымаясь с мест, чтобы лучше разглядеть, я понял, что начинается что-то необычное. Мужчина медленно застучал по барабану и я не сразу заметил, как откуда-то выползает огромнейший розовый питон с ядовито-зелеными пятнами, метров пять-шесть длины, не меньше. Джеми зашептала о каком-то особом удаве, Грег возразил, что по его мнению, это африканская анаконда, сзади кто-то определил, что несомненно, гигантский боа, не буду спорить, не разбираюсь в ползучих тварях, пусть будет удав. Но то, что он вытворял, такого никогда я не видел. Факиры кидали ему мячи. Он слегка обвивался вокруг них и, когда женщина слегка ударяла его по пятнистой гибкой спине длинной бамбуковой палочкой, давил их, как воздушные шарики, без каких-то видимых усилий. Джеми опять зашептала, что такой удав может задушить льва или быка, с ней никто не спорил, это было очевидно, сила тут была чудовищная но все самое интересное только начиналось. На все эти арбузы, кувшины и все остальное надели сетку с привязанными к ней бамбуковыми палочками разной толщины, и удав оборачивался попеременно вокруг каждого предмета, но не давил сразу, а подчинялся женщине-факиру, один удар - давил только палочки, все оставляя целым, два удара – по сцене разлетались щепки, осколки, а от арбузов оставалась только липкая жижа.
         Мужчина – факир поглаживал рукой удава по животу, и тот ослаблял хватку, таким образом регулируя давление по воле своих хозяев.
         Все захлопали с восхищением, но это было не все. Факиры начали выискивать желающего на смертельный номер, как они это назвали, и были недалеки от истины. Кто-то должен был встать в позу «баобаба», то есть плотно сдвинуть ноги, широко раздвинуть руки в стороны, задрать подбородок повыше, чтобы удаву было удобнее обернуться вокруг шеи, на которую одевали что-то вроде ошейника из бамбуковых палочек, и по указанию факиров, чудовище разламывало этот  ошейник, не повредив шеи. Вся толпа людей испуганно загудела ,обсуждая, что удав непредсказуем, он реагирует на малейшее движение, и еще крепче сдавливает свои ужасные кольца. Какие же должны быть стальные нервы у человека, который все-таки решится на подобное.
         Трудно представить, чтобы такое предложили кому-то в Америке и вообще все это так называемое шоу. Только в фильмах ужасов. А если все же осмелились бы, все это семейство факиров до пятого колена, включая самого удава, судили  бы до бесконечности и, разумеется, задавили бы в тисках бюрократии. А здесь какая разница, ну придушит случайно одного глупого туриста, их от этого не убудет, а удаву только дополнительная слава, ну, оставят его в крайнем случае без сладкой мышки на обед, так он это переживет, а вот этот сумасшедший, который согласится на такое безумство…
         «Есть тут настоящий мужчина?» - не отставали факиры, обходя зал, при этих словах я вздрогнул, как от удара током, вскочил на ноги и поднял руку: «Я!»
         Не буду хвалиться своей безумной храбростью, я отличаюсь достаточной осторожностью и благоразумием, чтобы отваживаться на такие рискованные поступки и, хочу добавить, бессмысленные, но в данном случае все опасения уступили желанию показать Женьке, что я совсем не тот человек, за которого она меня может быть, принимает, и также это будет весомый аргумент при будущих спорах и выяснениях, кто из нас действительно является настоящим мужчиной: я или Грег, ну и дорожка к примирению станет короче, героям все прощают…
         Факиры обрадовались и, выхватив меня из толпы, принялись объяснять простые правила поведения при слишком близком контакте с удавами, особенно когда они тебя душат: не двигаться, не шевелиться и даже не дышать, замереть как столб и полностью довериться им. Попросили всех, чтобы стояла мертвая тишина, не кричать, не хлопать, не щелкать вспышками фотоаппаратов, а у кого нервы не в порядке, могут выйти.
         Меня поставили в позу, надели ошейник и все, что я видел, это мириады звезд в ночном небе, жаль, что так и не посмотрел в глаза своей жены, только чувствовал, как сперва ноги обхватывает железный обруч, затем живот, ребра, плечи и неудержимо стало тянуть вниз, удав оказался очень тяжелым, но и падать не давал, упираясь хвостом в пол, наконец, и шею сдавило, но все же ребра сильнее, все произошло очень быстро, я чуть вздрогнул от легкого толчка и услышал хруст, думал, ребра не выдержали, так их сжало, но тут же отпустило, удав медленно сполз с моего немного помятого тела, факир тронул за плечо, снял сломанный ошейник и, улыбаясь: «Браво, месье!» - пожал мне руку. Зал взорвался аплодисментами а женщина - факир не унималась, она обхватила морду удава и придвинула ее к моему лицу: «Поцелуй его». Я заглянул чудищу в прищуренные глаза с зелеными зрачками, они не выражали ничего, кроме усталости и безразличия, во мне даже появилось чувство жалости к животному, я громко чмокнул его в холодную пасть. Все захлопали еще сильнее, засвистели и рассмеялись, особенно Джеми, которой поцелуй очень понравился: «Почему ты меня так никогда не целуешь?» - перекрикивая всех, шутила она с Грегом.
         Я купался в лучах славы, факиры взяли меня за руки с двух сторон, и мы стали раскланиваться. Какой-то мужчина орал, как ненормальный: «Бис! Бис! Бис!» Женька тоже хлопала и довольно улыбалась, глядя на меня: «Это мой муж!» - ее слова потонули в общем шуме, но зато я их явно расслышал.
         Мы молча вернулись домой и перед тем, как зайти внутрь, я взял ее руку и прижал к своим губам, затем неожиданно для себя опустился на колено, как рыцарь, и прошептал слова покаяния и извинения:
         «Женечка, дорогая, прошу тебя, прости меня, я был не прав и ужасно раскаиваюсь, вернемся – куплю тебе все, что скажешь, и поведу в любой ресторан по твоему желанию…Но насчет ничтожества ты была не права».
         Она, взяв меня за плечи, подняла с колена и сурово отчитала:
         «Ты меня очень обидел, жадность не доводит до хорошего, все имеет свои пределы, ты меня чуть не потерял, но, так и быть, прощаю, приедем – еще поговорим об этом, твое счастье что хорошо знаю, что из себя представляют все мужчины, ты лишний раз доказал, что уже известно -  идеальных все равно нет, то, что свою шею подставил удаву из-за меня, тоже понимаю…И ценю, было приятно, когда тебе все так хлопали, это самый смелый поступок из всех, что видела, даже в кино такого не показывали, признаю…Ты мужчина, беру свои слова обратно. Не бойся, не будешь спать на полу…»
         Мы поцеловались. Это был самый тяжелый день в моей жизни.

         Рассказывает она:
    Не стала утром будить Леньку, он так сладко спал, что пожалела, пусть спит после ночных мучений, да и все равно ему сейчас полезно немножко поголодать. После завтрака прогулялась немного по пляжу, искупалась заодно, просто удивительно, до чего же хорошо, жаль только, что уезжать скоро, а как не хочется снова возвращаться на работу в суетливый Нью-Йорк, давиться каждый день на метро, вечно куда-то спешить и все равно не успевать, но сразу станет легче на сердце, как только вспомнишь о чудесных  днях, проведенных в этом безмятежном краю вечного лета, изумительной природы и всегда ласкового сине-бирюзового океана, омывающего теплыми аквамариновыми волнами бархатно-белый песок лазурного побережья волшебных островов с завораживающим душу названием…Таити! 
         Около входа в отель увидела множество людей и поджидающих их автобусиков, тут же ко мне обратилась знакомая девушка, что продала нам вчера билеты и предложила присоединиться к экскурсии, обещающей быть очень интересной.
         Я недолго раздумывала, побежала в бунгало, растормошила уже проснувшегося, но еще полусонного Леньку, и мы вовремя подоспели к отправлению в путь.
         Сперва доехали до морского пирса, откуда пересели на пароходик, едва разместивший на своем борту шумную толпу туристов, и поплыли на остров Таити, где нас уже поджидали более комфортабельные автобусы. В этот раз экскурсоводом у нас была пожилая, но великолепно выглядевшая худенькая француженка, которая очень увлекательно рассказывала об обычаях местных жителей, их жизни и проблемах, что меня немало удивило, в этом раю тоже, оказывается, есть какие-то проблемы. Пообещала в конце экскурсии свезти всех на фабрику по выпуску жемчужных украшений, где можно и нужно будет купить что-то на память. Все очень обрадовались этому известию, один Ленька побелел весь и постоянно мычал сквозь зубы: «Уж лучше сувенирные лавки».
         Сама экскурсия немного напомнила вчерашнюю, также сперва поднялись на осмотровую площадку в горах, потом посетили два музея, один об истории островов, другой – художественную галерею, экзотический ботанический сад и небольшой грот в пещере, где мне особенно понравилось, так там таинственно и романтично. Но уже не было того впечатления, какое оставила первая экскурсия по Моореа, все красиво, но народа больше, машин полно, даже в одной пробке застряли минут на пять около оживленного перекрестка. Пропало ощущение, что находишься на необитаемом острове или каким-то фантастическим способом перенесся в далекое прошлое. Все напоминает обыкновенные Багамы, где все буднично, каждая пальма знакома, а пение птиц заменяет назойливый звон игральных автоматов.
         То же самое можно сказать и о главном, самом большом на острове городе Папеэте, довольно интересный, современный центр с роскошными магазинчиками и шокирующими ценами, полно ресторанчиков, особенно китайских, толпы туристов, главным образом, из Франции, чувствуют себя как дома, ведь острова находятся под полным контролем их страны, но и таитяне не обижены в своей банано - кокосовой республике. Очень умиляет вид окраин города, где расположены оригинальной формы небольшие виллы, едва виднеющиеся из-за густых зарослей и высоких пальм, вокруг застыла тишина и покой, будто прекрасная картина, нарисованная художницей – природой.
         Прокатившись по острову, подъехали к фабрике, как и было обещано, даже не поняли сперва, куда попали, сплошной парк и длинные белые фирменные домики в нем.
         Нас пригласили в один из них и усадили за  маленькие деревянные столики, сделанные под старинную французскую мебель, угостили горячим черным кофе, соками, разными коктейлями с печеньем, включили приятную музыку и, расслабившись таким образом, все начали листать многочисленные журналы и рассматривать цветные фотографии с изображенными на них жемчужными драгоценностями невероятной красоты, словно причудливая россыпь разноцветных камней в калейдоскопе. У меня прямо глаза разбежались, когда увидела, сколько там разнообразия и ювелирной выдумки. Среди всех украшений особенно привлекло одно ожерелье необычной формы с голубоватым оттенком на одной стороне и зеленым с другой, если с такой чудной диковинкой куда-то в ресторан прийти или на вечеринку к подружкам, все же спать не смогут от зависти. Вот только сколько стоит, неизвестно, цены не проставлены, одни номера, но можно представить! На всякий случай послала Леньку узнать, а сама продолжала выбирать что-то другое, если цена не устроит, вокруг все шумят, спорят, представители фирмы в строгих костюмах подходят, с вежливой улыбкой спрашивают: «Вам помочь?» - но тут не помощь нужна, а много денег, которых всегда не хватает. Тут Ленька возвращается обратно, и не успела я глазом моргнуть, как коробочку красненькую протягивает, шелковую крышечку раскрывает…Уже купил, не посоветовавшись, не дорого ли будет…Как увидела…еще лучше чем на фотографии!
         Одела на себя, посмотрела в зеркало…Боже! Как мне идет, вот это муж! И, главное, такой спокойный, как будто дарить драгоценности для него привычное дело. Поцеловал меня , комплимент отпустил приятный, я так расчувствовалась, что чуть не заплакала от счастья, как крепко он любит, что две тысячи на жену потратить для него сплошное удовольствие! А я – то сомневалась перед свадьбой, выходить или нет, но, видно, еще недостаточно хорошо разбираюсь в мужчинах, думала, порекомендует выбрать что-то подешевле, ведь попросила только узнать стоимость для сравнения.
         Ленька убеждал никому не показывать, мало ли что - вещь дорогая, а люди разные бывают, но другие тоже купили, и я все равно не сдержалась, как только приехали домой, забежала сразу же к Джеми показать, какой чудесный подарок сделал мой драгоценный муж.
         Она одобрила, сказала, что действительно замечательная вещь, стала рассматривать со всех сторон, дала Грегу тоже посмотреть, и вдруг они как-то странно переглянулись замолчали, а потом Джеми его спрашивает: «Ты абсолютно уверен?» Он кивнул головой: «Без сомнений» - и вынимает из шкафчика примерно такое же ожерелье, что купил раньше, тоже на это фабрике, и показывает Джеми: «Ты же видишь разницу».
         «В чем дело? – забеспокоилась я. – Что-нибудь не так?»
         «Так сколько вы заплатили за это?» - переспросила меня Джеми, хотя я ей уже два раза называла цену.
         «Две тысячи, - снова повторила я с тревожным предчувствием. – А вы сколько?»
         «Полторы, - ответила она, - но, понимаешь, непонятно, как так получилось, это же фирма с мировым именем, и репутация для них…Все, поэтому не волнуйся, поедем все вместе завтра, если захотите и во всем разберемся, очевидно, произошла досадная ошибка, нужен только чек на покупку как доказательство, что именно у них купили, дело в том, что жемчуг твой не настоящий, а искусственный, и стоит не больше ста долларов, это простая цветная стекляшка с перламутровой добавкой, а не драгоценность».
         Я вся похолодела, как же так…Сказала, что нужно с мужем посоветоваться, и выскочила сразу от них к Леньке все сообщить, его реакцию предсказать нетрудно, он позеленеет мгновенно от злости, вот тебе и таитянский рай! Еще то надувательство!
         Дав волю своим чувствам, ждала, что тоже переживать начнет и планировать, как завтра там разбираться будем, но смотрю с удивлением, что он только поморщился недовольно и шепчет едва слышно: «Холера бы побрала твою Джеми вместе с этой бандой вымогателей, гори эта фабрика ясным огнем!» И тут я все поняла! Не фирма виновата, а Ленька жулик! Он меня обманул, ведь не заставляла же его покупать это чертово ожерелье, не заставляла! Сам купил, прекрасно зная, что ненастоящее, решив разыграть дешевую сцену с драгоценным подарком. Боже мой, до чего же коварны мужчины! Какие мы женщины несчастные существа, с кем только не приходится иметь дело!
         Сказал бы прямо, так и  так, слишком дорого, пусть будет искусственное, ведь не была бы против. Нет, так нет! Обойдусь и без настоящего жемчуга, но зачем так низко поступать, как на Джеми с Грегом теперь смотреть, стыдобушка-то какая!
         Вот Грег это мужчина! Пусть даже не очень разговорчивый, но и выглядит красиво, и с женщиной умеет обращаться, а Джеми на Леньку даже не взглянула бы, ведь не на что глядеть, между нами, девчонками, говоря, на все глаза бы закрыла, но не такое же подлое лицемерие! Разойдусь с ним, как только вернемся обратно, но, главное, сама виновата, ведь догадывалась же раньше, что он из себя представляет, да как-то не задумывалась, во что это может вылиться в дальнейшем.
         Вот, например, покупала себе купальник за несколько дней до отъезда в наше свадебное путешествие, Ленька со мной рядом находился, не переставая поражаться женской расточительности: «Чтобы две веревочки стоили так дорого! С ума можно сойти, и у тебя же есть один купальник».
         «Но мне хочется новый, - возразила я. – Когда еще куда-нибудь поедем, другой куплю для разнообразия или просто чтобы модно выглядеть».
         «Ты не очень-то рассчитывай, что много разъезжать будем, - поучал он, обращаясь к моей сознательности, - сперва необходимо первый взнос за дом собрать, затем его выкупить, детей вырастить и обучить, на старость накопить, а вот когда на пенсию выйдем, тогда и на курорты можно будет иногда съездить и купальники новые купишь в свое удовольствие…»
         «Когда старухой стану, - смеялась я в ответ. – А жить когда? Почему ты такой скупердяй?»
         «Не скупердяй, а скопидом, - поправил Ленька учительским тоном, не меняя серьезного выражения на лице. – Это разные вещи, а жизнь это не вечный курорт и походы по магазинам, сперва обеспечим себя, а уж потом…»
         Я-то, глупая, тогда думала, что он просто шутит, а это серьезная философия оказалась. Вот такой мне муж достался. Но хорошо, что хоть вовремя определила его сущность. Если считает, что может все вопросы без меня решать и обманывать без конца, то пусть и живет один.
         В общем, крупно с ним поругалась, а тут на шоу нужно было вечером идти, хотя настроение испортилось, но не сидеть же с ним до ночи, выясняя отношения. Предупредила, чтобы за мной не увязывался, и без него обойдусь. А Джеми все-таки поразительно умная девушка для своих лет, все схватывает на лету, не успела я рот раскрыть, как она заявляет, увидев, очевидно, что я появилась одна: «Так я и думала».
         А Грег добавил: «Тут думать особо нечего, мы сразу поняли, в чем дело, да неудобно было тебе намекать».
         Поговорили от души, на шоу особенно не смотрели, Грег, правда, отвернулся, чтобы не мешать женскому разговору и следил за выступлением актеров, которые много пели и танцевали, все красочно и привлекательно, но не это меня интересовало в данный момент. Джеми со мной разоткровенничалась, а ей было что рассказать, и взбодрившись немного от маленького флакончика таитянского бренди, запивая необыкновенно вкусным лимонно-кокосовым коктейлем с ломтиком ананаса на палочке, мы болтали, забыв обо всем на свете.
         Она сперва поведала о себе с Грегом, он ей не муж, но лучше него, у них независимые отношения, а это крепче уз семьи и удобнее в жизни, почти не ругаются, все проблемы решая компромиссным путем, и детей вскоре собираются завести, а поженятся официально лишь тогда, когда будут абсолютно уверены друг в друге и более в зрелом возрасте. А в жизни ей пришлось испытать немало, она приобрела огромный опыт в отношениях с мужчинами и даже посещала специальные лекции в  своем университете по мужской психологии и участвовала в феминистских собраниях, хотя не одобряла многое, о чем там проповедовалось, но освоила очень важные вещи, о чем делилась сейчас со мной. Ее тоже бесконечно обманывали, а один раз потребовали вернуть подаренные ранее вещи и драгоценности, она, конечно, возмутилась и отказалась, так ей за это прокололи все четыре колеса машины и стекло лобовое вдребезги разбили в придачу. «Так что ты особо не расстраивайся, - утешала меня Джеми. – У меня еще хуже бывало, как видишь, и вообще запомни: нет добрых мужчин, есть глупые женщины, которые не понимают, как обращаться, влиять и контролировать сильный пол, набивая в жизни ровно столько шишек, пока будут находиться в призрачной иллюзии относительно того, что существуют мужчины, готовые все отдать любимой женщине, кроме своего тела, как бы ни была у них глубока душа, карман всегда глубже, и они никогда не допустят туда женскую руку…Об этом слабый по должен сам позаботиться.
         У мужчин много отрицательных черт – а жадность главная из них, это очень чувствительная и тоненькая струнка мужского характера, если ее сильно дернуть, то она зазвучит очень противно и натужно, а может и вообще порваться, но, прикоснувшись нежно или погладив осторожно…Тогда такие мелодии можно сыграть, такую сладкую музыку услышать для женской души…Если, конечно , правильно подобрать ноты. Вот представь, что советуешься со свои мужем, купить ли тебе новые туфли, так он сразу же заявит, что сперва нужно доносить старые, и вообще их у тебя уже целый магазин. Тут необходима более хитрая и изощренная тактика воздействия на супруга. Нужно просто сообщить ему как бы между прочим, что одна твоя подруга ездит на роскошной машине, другая недавно переехала жить в дорогой дом, а третью любимый мужчина осыпает бриллиантами и устилает дорогу перед ней розами, четвертой подарили норковую шубу…Да мало ли что можно придумать. А теперь представь, если он услышит такое? У него все поджилки затрясутся, он обольется холодным потом, подумав, что и ты, не дай Бог, можешь потребовать такое. Вот именно в такой момент необходимо перенести разговор в нужное тебе русло и посетовать на нищенскую жизнь, у всех кругом все есть, а у тебя нет даже приличных туфель, и вообще ты совсем босая ходишь! Да он тут же примется уговаривать купить две пары и в ресторан заодно сводит, только чтобы успокоить, и будет еще радоваться, что уступила, и восхищаться своей мужской сообразительностью, будучи уверен, что ловко тебя провел, удовлетворив малым, а на самом деле провели его.
         Ты послушай, что однажды у меня с одним типом получилось, с которого…»
         Тут как раз на самом интересном месте Ленька заявляется, сел около меня и спрашивает безразлично, будто бы ничего не случилось: «Ну, как шоу?»
         Грег ему что-то ответил, а мы с Джеми замолчали, какое уже может быть продолжение разговора, пришлось наблюдать за выступлением артистов, которые уже заканчивали танцевать, а после короткого перерыва вышли развлекать публику какие-то циркачи и за ними факиры со змеями.
         Я думала, что на этом шоу закончится, как вдруг конферансье что-то объявил на французском языке, и все забеспокоились, повскакивали с мест, повернув головы  сторону дверей ресторанчика, откуда собственной персоной…выползает огромнейшее страхолюдное удавище! Пасть у него раскрыта, клыки, как кинжалы, острые торчат, вертит головой, сверкая черно-зелеными глазами, кого проглотить, наверное, высматривает, а люди оцепенели от страха…Жуть какая!
         Даже Джеми поражена была: «Они что, с ума посходили, эти факиры, устраивать какое-то шоу с таким чудовищем, оно случайно повернется – насмерть кого-то задавит».
         Все вокруг охали и ахали, свои глазам не верили, а оно тем временем, как ни в чем не бывало, проползло на сцену, и началось представление, заключавшееся в том, что удав давил все по указанию факиров. Одна женщина сперва его била палочкой, и он сжимал объятия вокруг разных мячиков и арбузов, сперва продемонстрировав как работают живые тиски в виде пульсирующих мышц, в которых  все хлопало и хрустело, как яичная скорлупа, а потом факиры показали свое искусство командовать этой грудой мускулов, вставляя между телом удава и мячиками с кувшинами бамбуковые палочки, и их только и осторожно раздавливал, оставляя все остальное нетронутым, повинуясь воле другого факира  мужчины, который в это время поглаживал удава по брюху.
         Зрители бурно аплодировали факирам, одетым в индийские одеяния красного цвета и смешные шапочки – колпачки с пушистым зеленым бомбончиком и выглядевшими поэтому, как два клоуна, а они принимали аплодисменты и овации как должное своим заслугам, но не думали не этом заканчивать необыкновенное шоу.
         Никогда такое не приходилось ни видеть, ни даже представить, но то, что произошло потом, это вообще невозможно описать никакими словами.
         Факиры вдруг предложили мужчинам показать свою храбрость и выступить в роли живого кролика, тело которого должен обвить удав и раздавить на шее тонкий ошейник из бамбуковой палочки.
         Все стали смеяться, думая, что над ними шутят, и подзадорить публику только часть представления, а Джеми выразила сомнение, что кто-нибудь решится на такое даже за миллион, жизнь дороже, такой змей не только шею, бревно сломает играючи, одно дело мячики, другое…
         Вдруг! Мой Ленька подымается: «Есть такой мужчина!»
         Я речь потеряла от изумления и просто остолбенела в шоке, даже не попыталась остановить его, только Джеми хотела схватить Леньку за руку, но Грег удержал, посоветовав сидеть спокойно, все равно мол, ничего они не сделают, это все ради смеха, не такие они сумасшедшие. Все так думали, и я в том числе, молча наблюдала, как факиры что-то объяснили моему свихнувшемуся мужу, попросив сперва чтобы в зале соблюдалась мертвая тишина, затем поставили в позу: «Я сейчас обхвачу весь мир», задрали ему подбородок кверху, и удав медленно принялся обвивать Леньку в свои кошмарные кольца, поднимаясь все выше и выше, пока полностью не захватил шею с одетым на нее бамбуковым ошейником. Наступил кульминационный момент, ресторан обмер, поражаясь невиданной картине, а женщина слегка коснулась палочкой, напомнившей волшебную в эту драматическую минуту, по серо-буро-малиновой коже, и тут же раздался звонкий хруст, а мужчина начал мгновенно поглаживать удава, пока он также медленно не сполз с Леньки, выглядевшем, как маленький мышонок в зубах у кошки.
         Женщина, не давая опомниться, попросила моего храбреца еще и поцеловать чудище - юдище как бы в благодарность, что не раздавил, и тот покорно подставил губы, вызвав облегченный взрыв смеха в зале.
         Ленька выглядел, как какой-то супермен из фантастического боевика, победивший в смертельной схватке дракона, ему только не хватало завоевать и сердце очередной красотки, впрочем, особо бы стараться и не пришлось, женщины с таким восхищением смотрели на него, позабыв о своих мужчинах, а Джеми хлопала громче всех, я даже заревновала немного, когда она обратилась ко мне: «Невероятно! Вот это мужчина!»
         Потом мы пошли домой, и когда остались одни, Ленька еще больше поразил меня, он неожиданно опустился на колени, галантно поцеловал мне ручку и попросил прощения, намекнув, что была не права, усомнившись в его мужественности.
         Я, конечно, понимала, что он не просто так отдался в объятия удава, такое безрассудство не в его правилах, просто, очевидно, боялся потерять меня…Значит, все-таки, любит…Несмотря ни на что. Я простила, тем более, что обещал исправиться, может, добрее и не станет, но, по крайней мере, подумает в следующий раз, стоит ли обманывать меня. Джеми права, что все мужчины одинаковы в смысле жадности, но не все храбрые, готовые с риском для жизни искупить свои ошибки, но не стоит на них обижаться, ведь не обижаются же на маленьких детей, на то они и дети, за которыми нужно смотреть, не упуская из вида, а также наказывать, чтобы запомнили урок, вот только целовать удавов не советую.

         День шестой.
         Рассказывает он:
         Невыносимо долго тянется время, но сразу улучшилось настроение, как только подумал, что сегодня предпоследний день мучений. Что готовит день грядущий, какие новые испытания? Хорошо, что уже избавился от простуды, и боль от ожогов тоже прошла, лишь ребра болят, но это терпимо, главное, что с Женькой удалось помириться. Утром вышли на пляж, устроились в тени, и, наконец, раскрыли книги, которые привезли с собой, но так к ним до си пор и не притронулись. Впервые почувствовал некоторое расслабление после всех этих таитянских бед, посланных на меня в наказание за какие-то грехи. Признаю, во многом сам виноват и, главное, что согласился сюда приехать, но с меня хватит, больше никаких экскурсий, приключений и знакомств с удавами, хотя бы сегодня отдохну…
         «Ты знаешь, - спокойно заявляет мне Женька, отложив книгу в сторону, - я никак не могу вспомнить, куда положила ключ от сейфа».
         «Это что еще за новости? – недовольно поморщился я. – Может, ты его потеряла?»
         «Не знаю, пойди, поищи, а?» - предложила она. – Я уверена, что не выносила его из бунгало, он где-то там затерялся, Ленечка, займись этим прошу тебя соверши еще один подвиг, ты же обещал, а у меня нет сил подыматься».
         Что делать, пришлось идти исправлять свою очередную ошибку. Нельзя было ей доверять на хранение ключ от маленького сейфа, установленного на шкафчике рядом с кроватью. Мы положили туда свои документы, деньги и билеты на обратный путь, но уже три дня ничего не трогали, как-то совсем позабыв об этом. Хорошо, хоть вспомнила за день до отъезда. Ключ я так и не смог найти, хотя перерыл все бунгало в его поисках, как сквозь таитянскую землю провалился или под воду, в нашем случае, но не большая беда. Обратился к администрации отеля за запасным ключом, но его не оказалось, правда, меня заверили, что сообщат механику, у которого должны находиться все ключи, ждать его не нужно, он сам придет и откроет или разберет замок, если и у него ключа не найдется. Но мне не хотелось, чтобы кто-то копался в наших личных вещах, тем более, там находились деньги с кредитными карточками, и поэтому, предупредив Женьку, отправился обратно в бунгало, где и дожидался механика почти до вечера. Люди вокруг отдыхали, веселились, а я сидел, как в тюремной камере, ни читать, ни смотреть телевизор не было желания, неприятная мысль пришла в голову, что в сейфе уже ничего нет. Кто-то нашел ключ, прошелся с ним по сейфам и… наш отпуск задерживается на неопределенное время. Из отеля нас определенно выгонят и станем робинзонами, или еще хуже придется слезно умолять Джеми о помощи, звонить домой… Голова закружилась, где же этот механик? Наконец, заявляется полненький пожилой таитянин.
         «Вы ключ принесли?»- несказанно обрадовался я его появлению.
         «Нет», - отвечает он с доброжелательной улыбкой.
         «Как же вы собираетесь открыть сейф?» - удивился я, обратив внимание, что у него в руках нет, не только соответствующей, как полагается всякому механику, сумочки с инструментами, но даже обыкновенной отвертки.
         «А очень просто», - он подошел к сейфу, взялся за верхнюю стенку и легко выдвинул ее, как крышку из пенала, открыв замок с обратной стороны. Все аккуратно лежало на своих местах рядом…с ключом, который Женька…- вот растяпа! – положила, зачем-то в сейф и, забыв вынуть, закрыла дверцу, наглухо захлопнув замок.
         «У нас все сейфы такие, - с гордостью в голосе сообщил таитянин, - специально сделали, чтобы лишний раз не возиться с замками, люди же часто ключи теряют».
         «Получается, что любой желающий может зайти и взять из сейфа все, что захочет, - моему изумлению не было предела. – Так зачем же они здесь вообще нужны?»
         «Да вы не беспокойтесь, - услышал я в ответ. – Никто ничего не возьмет: ни наши служащие, ни туристы, которые, как и вы, не подозревают об этом маленьком секрете».
         «А если со стороны кто-то из местных жителей узнает?» - не отставал я от необычного механика.
         Но тот только посмеялся над моими страхами: «У нас на острове, - объяснил мне, - люди очень добродушные, никто ничего не опасается, редко даже кто замками на дверях пользуется, а у некоторых вообще дверей нет, только ширмы тростниковые у входа».
         «У вас, что же, совсем преступности нет?» - поразился я.
         «Почему же, есть, всякое бывает, но не часто, вот помню, два года тому назад один парень избил своего приятеля, чтобы тот не приставал к его невесте, так об этом событии все газеты писали, даже «Депеш де Таити» упомянула, - похвастался таитянин, прощаясь со мной и, замешкавшись у двери, махнул рукой куда-то в сторону, усмехнулся и снисходительно добавил: - Но это у нас на Моореа, а у них там на диком западе в Папээте, посерьезней вещи случаются, даже тюрьма есть, но в основном заезжие туристы хулиганят, а наш народ спокойный да и кому в голову придет воровать…Это же сколько трудится надо!»
         Вышел потом на пляж, но Женьки там уже не оказалось, поискал ее немного вокруг и направился обратно, думал, что может у Джеми сидит, но не успел подойти к бунгало, как она оттуда выскакивает и напустилась на меня, как будто ей всю жизнь должен:  «Куда ты запропастился, сколько тебя можно искать, ну что там с ключом?»
         «Я тебя тоже ищу, - начал оправдываться, протягивая ключ, - все нормально, тут, оказывается такие сейфы…»
         Но она не слушала, а, взяв ключ, подтолкнула меня к нашему домику: «Молодец, я в тебе не сомневалась, а к нам такие  гости пришли!»
         У нас действительно собралась целая компания. Джеми с Грегом и еще двое молодых местных ребят, миловидная девушка с подходящим для нее именем с лирическим оттенком – Наура и парень, назвавший себя Фифи. Привела их, разумеется, Джеми, которая, даже будучи на отдыхе, сумела каким-то одним ей ведомым образом обнаружить на этом едва затронутом цивилизацией острове организацию по защите природы со звучным названием «Партия зеленых». Эта партия занималась тем, чем ей и положено заниматься было, а именно, протестами против французского вмешательства в Таитянские дела и загрязнения производственными отходами беззащитной природы, в чем, безусловно, были абсолютно правы, но интересно, что, по словам этих ребят, и в этом они не видели никакого противоречия, сами французы и возглавляли эту организацию, щедро субсидируя ее, без чего она тут же развалилась бы. По всей очевидности чтобы удобней было контролировать настроение недовольных жителей, пусть даже из самой малой ее части. А в роли наивных зеленых марионеток выступали такие же зеленые юнцы, вроде Фифи с Наурой. Их деятельность, правда, не простиралась дальше обыкновенных пикников на лужайке перед какой-нибудь французской фирмой, где они стояли и держали плакаты с протестами в виде детских стишков, которые в основном сочиняла Наура, чем очень гордилась. Она даже прочла нам свои новые стихи, но они у нее плохо получились, не протест в резкой форме, а безобидные памфлеты. Решил внести свою лепту в дело защиты природы и помог ей добавить некоторые драматические краски, кое-что изменив в ее произведениях, и в общем получилось вроде неплохо. Науре с Фифи понравилось, но французы, думаю, меня простят, лично я ничего против них не имею, но и критика не помешает:
         «Жадные акулы потеряли стыд и честь.
         Прекрасные Таити собираются все съесть.
         Химией приправлено – природа вся отравлена.
         Рекламой глаза прикрыли, а  о совести забыли.
         Фрукты – овощи без вкуса, цветов увяла краса,
         В тоске печальной застали горы и леса,
         Стонут зеленые пальмы, плачет голубая волна,
         Когда же ваше брюхо насытится сполна!»
         Эти ребята пригласили нас на большое событие в жизни одной таитянской деревушки, расположенной в глубине острова. Они рассказали о старинном обычае, который происходил раз в году и назывался «праздник любви», когда-то очень популярном, но сейчас несправедливо забытом, хотя еще отмечаемом в глухих местах, куда мы и направились, взяв предварительно в рент подержанный джип, с трудом уместившись там вшестером.
         Я  не совсем хорошо уяснил, что собой представляет этот праздник, вернее, его можно было бы назвать таитянский женский день, так как в этот день женщины имеют право распоряжаться мужчинами по своему усмотрению. Им дозволялось абсолютно все, а мужчины лишь покорно исполняли их волю. Женщины использовали сильный пол, заставляя тех убирать, чистить, ремонтировать, в общем, все, что придет в женскую голову, но к вечеру давали отдохнуть, чтобы набирались сил к празднику, на котором собиралась вся деревня, где веселились, пели и танцевали всю ночь. Также прекрасный пол мог выбрать себе любовников, причем столько, сколько сами захотят.
         В этот день и ночь отменялись все семейные отношения и установленные веками традиции, и разрешалось все, на что способна женская фантазия, короче говоря, вакханалия. Вот примерно такую картину нам нарисовали, пока мы по указанию Фифи, наконец, доехали до этой деревушки, состоящей частью из маленьких домиков и частью из допотопных тростниковых хижин.
         Праздник был в самом разгаре, нас приветливо встретили и усадили около костра, где жарилась в золе рыба, и мужчины, лица которых были закрыты уродливыми масками, пили какую-то жуткую алкогольную отраву из половинки кокосового ореха, передавая ее из рук в руки. Отказываться было неудобно, пришлось и нам с Грегом с кислыми улыбками вкусить эту гадость, но рыба оказалась довольно вкусной, а на остальное угощение даже не посмотрел.
         Мужчины сидели отдельно от женщин, и никто не двигался с места, только изредка переговаривались между собой, наверное, делились, что ожидает их впереди. А женщины веселились от души и бегали, кто куда хотел, детей не было видно, скорее всего, их увели подальше, чтобы не видели, что творится в эту ночь, а она обещала быть очень бурной.
         Сперва начались танцы, куда там «Джамейру»! Мужчины в масках скакали и извивались как сумасшедшие под стук барабанов, треск трещоток, из гула длинных трубок изрыгалось что-то похожее на музыку.
         Некоторые молодые женщины тоже танцевали с мужчинами, дико хохотали, прыгали и бесились, как могли, неожиданно выхватывая за руку из круга танцующих понравившегося им мужчину и убегали вместе куда-то вглубь леса или в чью-то хижину. Одни уже не возвращались, другие прибегали вскоре обратно с взъерошенными волосами, с горящими от страсти глазами, пили из кокоса и опять хватали очередного несчастного, наверное, уже не разбирая, и уводили за собой.
         Праздник любви превратился в пьяную оргию, но это было только начало. Подталкиваемые сзади толпой возбужденных женщин к самому большому и яркому костру, вышли несколько мужчин в дурацких масках и одетые только в короткие шорты.
         Женщины стали возмущенно кричать, показывая на них руками, кое-кто кидал комья земли и все, что попадется под руку, а затем разобрали из чана над костром, где варилось масло, длинные прутья со стекающей горячей жидкостью и кинулись на мужчин, хлестая их со всей силы, а те, увертываясь от ударов, бросились врассыпную. Но одного, самого толстого и неуклюжего, быстро догнали, повалили на землю, стянули с него шорты и хлестали с таким остервенением, что даже смотреть на это было больно, а бедняжка визжал как резаный поросенок.
         Мы с Грегом недоуменно переглянулись и попробовали выяснить у соседей, что происходит, те кое-как на пальцах объяснили, что наказывают провинившихся за год перед женщинами, а маски всем мужчинам положено носить по традиции, как бы превращая всех в безликую мужскую массу.
         А события между тем начинали выходить из-под контроля, все перемешалось в беготне, криках, гонках друг за другом, а женщины с прутьями разошлись настолько, что начали хлестать всех попавших под их горячую руку мужчин.
         Я почувствовал, что и до нас дойдет очередь, тем более что Грегу приходилось буквально отбиваться от наседавших на него разгоряченных пьяных девушек, стремившихся и его утащить. Ко мне пока никто не подходил…Но вот одна толстая пожилая тетка с наглой ухмылкой, наконец, заинтересовалась и моей персоной.
         «Пора сматывать удочки», - предложил я Грегу, отталкивая протянутые ко мне руки тетки.
         Его не пришлось долго упрашивать, и мы с трудом нашли в этом хаосе Джеми с Женькой пьяных в стельку и не желающих никуда ехать: «Вы что, с ума сошли, праздник еще не кончился!»
         Эти дурочки тоже были готовы уже выбрать себе пару: «Сегодня все можно!»
         Кое-как нам удалось затолкать их в джип, несмотря на упорное сопротивление и уговоры: «Дайте хотя бы с Фифи и Наурой попрощаться!»
         Но попробуй их найди в этом таитянском бедламе! Не знаю, как Грег нашел дорогу обратно в отель, все кружилось перед глазами, я еле добрался до бунгало, поддерживая засыпающую на ходу Женьку. Сразу свалились на кровать, и последнее, что помню перед тем, как провалился в глубокий сон, это мелькающие огоньки, женщины с прутьями, похожие на взбешенных ведьм, стук, звон и радостная мысль: «Завтра домой!»

         Рассказывает она:
         
         Немного испортилось настроение от осознания факта, что это фактически последний день нашего отдыха. Завтра нужно улетать домой, а так не хочется!
         Уговорила Леньку все-таки провести этот день на пляже, а не в тени под зонтом у бассейна, как он собирался.
         Под пальмами тоже тень, и пляж есть пляж, а в бассейн я и у себя дома в спорт - клубе могу в любой момент пойти.
         Не успела я раскрыть одну интересную книжку, которую взяла специально с собой в дорогу, но так еще и не читала, как вдруг вспомнила, что ключ от нашего сейфа куда-то запропастился. Как-то не подумала раньше, что лучше его было бы Леньке отдать, он сам, как сейф, если нужно, проглотил бы для лучшей сохранности, а теперь будет меня обвинять, что потеряла. Пришлось все же сообщить ему о пропаже и послать на поиски, ничего, Леньке полезно поразмяться, а мне и здесь хорошо. Только перевернула страницу, как он возвращается с таким видом, будто еще неделю здесь предстоит провести.
         «В чем дело, Ленечка? – наигранно проворковала я. – Ты нашел ключик?»
         «Если он побывал в твоих руках, то его сам черт не сыщет, - хмуро отвечает он. – А ключик-то золотой оказался, запасного у них нет, вроде бы у механика должны быть, непонятно, почему механик, а не слесарь, на этом Таити все не как у людей, да какая разница? Разберет замок, в крайнем случае, а мне придется ждать его, не могу же позволить, чтобы проверял у нас наличие денег, но когда он появится, вопрос».
         «Ну, ищи его, - зевнула я. – Ой, что-то спать захотелось».
         «Ну, спи, спи, приятных таитянских сновидений, только смотри не сгори, - пожелал мне Ленька и с расстроенным видом удалился, ворча на ходу: - Самому взломать сейф, что ли…»
         А меня что-то разморило, веки слипались под убаюкивающий ласковый шелест пальм над головой, строчки разбежались перед глазами, я отложила книжку, сладко потянулась, как кошечка, устроилась поудобнее на мягком лежаке и задремала, но не уснула, а задумалась о наших отношениях с Ленькой и дальнейшей с ним жизни…Никак не могу разобраться в себе, какие я к нему действительно испытываю чувства, нужна же какая-то любовь, романтика, сердечное трепетание, а у нас не как обычно вышло…Память услужливо вернула в недалекое прошлое…
         Я, когда в Америку приехала, то первые годы по своей прежней бухгалтерской специальности работала. В одной шарашкиной конторе бумажки перебирала и зарабатывала соответственно на карманные расходы. Поняв всю бесперспективность своего положения, решила переучиваться на более выгодную профессию, тем более, вокруг ажиотаж был, все кинулись на изучение компьютерного программирования, да и родители мои уговаривали, обещав поддержать, пока буду заниматься .В общем, поддалась на уговоры и кинулась с головой в омут осваивания компьютерных наук, хотя и не лежала душа к этому, да и представления ни малейшего не имела, с чем придется столкнуться.
         За первые курсы только деньги зря потрачены были, на вторых поняла, что дело это оказалось гораздо сложнее, чем ожидала, лишь на третьих кое-что соображать начала, но к настоящей работе еще не чувствовала себя готовой, да и постоянно учиться заново нужно было, не успеешь один язык выучить, как уже другой требуется. Но в принципе мне было интересно посещать курсы, новые знакомства, поболтать можно, мужчины вокруг, гулянки с подругами, домой рано возвращалась, книжку почитаю, телевизор посмотрю, а утром опять на учебу, в общем, нормальная студенческая жизнь. Но пришло окончание и третьих курсов, а на четвертые родители меня не пустили, у них терпение и деньги кончились: «Сколько можно учиться, – плачутся, - ты нас разорить хочешь? Иди работать».
         «Сами же просили, - обиженно отвечала им, - легко сказать: иди работать, а кому я нужна?» Не была же уверена, что способна на что-то без подсказки учителей. Но делать нечего, пришлось подыскивать себе работу по новой специальности, серьезно подготовиться к интервью, купить два костюма деловой женщины и три года опыта, ведь иначе же ни в одну фирму не устроишься. За каждый год по тысяче платила, больше выбить у родителей не удалось, у папы инфаркт, у мамы сердечный приступ, никак не желали понять, что это действительно необходимо, одни проблемы с ними.
         Очень долго искала себе место под солнцем, не осталось ни одного небоскреба, куда ни ступала бы моя нога. Мне везде отказывали с милыми улыбками, даже привыкла и не особенно расстраивалась, но и усвоила, как себя правильно вести, подать с выгодной стороны и ловко увиливать от прямого ответа, когда тебя припирают к стенке дурацкими вопросами. Но все же очень удивилась, когда, наконец, предложили работать.
         «Бывают чудеса в жизни, - думала, ведь именно на этом интервью у меня промашка вышла, хотя на все вопросы ответила великолепно и пыль в глаза пустила, - все, - мелькнула мысль, - в самое яблочко, берут!» А потом меня спрашивают: «Вас позиция устраивает?» - «Устраивает!» - радостно отвечаю. «А зарплата?» - «Тоже устраивает, а сколько?» Вот тут я и попалась!
         Мне сообщили о зарплате и вежливо попрощались, обещав позвонить, если потребуются мои услуги. Явный отказ!
         Прошло несколько дней, уже забыла об этом – и вдруг звонок! Я сперва не поняла, в какую фирму меня взяли, так взволнована была. Шутка ли! Не напрасны оказались страдания моих родителей.
         Сперва, конечно, обрадовалась, а затем испугалась и нервничала ужасно, все, что знала когда-то, из головы разом выветрилось. А свой первый рабочий день не забуду никогда. Зашла внутрь шикарного суперсовременного здания, все там сверкает от мрамора и позолоты, множество людей в выглаженных костюмах и строгих юбках снуют с озабоченным видом, и я среди них, как равная. Раскрыла дверь с названием своей фирмы, там меня встретил менеджер и показал предназначенное мне место у окна с грандиозным видом на залив, солнечные лучи приятно освещают стол, цветы свежие в вазочке, все превосходно, но одна проблема, две женщины рядом сидят, с интересом меня разглядывают и, как мне чисто интуитивно показалось, с подозрительной усмешкой. Не дай Бог, что-то по делу спросят, я не только ответить, рот раскрыть боюсь чтобы глупость какую не сморозить, ведь ничегошеньки, кроме теории, не знаю.
         Пришлось отказаться, осмотрелась по сторонам, приглядела себе темный закуток в дальнем углу и шмыг туда. Затаилась, как таракашка в норке, и с удивлением свой компьютер разглядываю, что-то он совсем не так выглядит, как на курсах…
         А менеджер от меня не отстает, папки две толстые принес, то-то объясняет, а я с умным видом головой киваю, будто что-то понимаю, и с облегчением вздохнула, когда он, наконец, отошел.
         Раскрыла одну папку, заглянула в другую…и отодвинула их от себя подальше, чтобы не расстраиваться. Сижу, соображаю, что за ерунда такая…вроде интервью на один язык прошла, а сейчас мне другой подсовывают, а спросить то страшно! Вот дела…осталось только гадать, когда меня с треском выгонят, столько училась, а все равно ни к чему не подготовлена как следует. Одна надежда на окончание рабочего дня, когда все уйдут, и лишь тогда начну с компьютером разбираться, на клавиши нажимать и смотреть, что получится, что от меня хотят в конце концов, не с бухты-барахты же все мгновенно освоить…Но не все с работы ушли, некоторые остались, тоже небось мучаются, как и я, один невысокий, невыразительный, лысоватый молодой мужчина так пристально на меня уставился, как бы выжидая что-то или определяя для себя, а потом ближе подходит и спрашивает по-русски: «Помощь не нужна?»
         Я неопределенно пожала плечами, не зная, можно ли ему доверять, но он и сам прекрасно все понимал, в каком состоянии шока сейчас нахожусь.
         «Не волнуйся, - успокаивает, - все так начинали, если что непонятно, спрашивай, не стесняйся».
         А я даже не знала, что, собственно спрашивать? «На какой язык меня посадили?» - только и смогла вымолвить, не глядя в его сторону, чтобы не видеть усмешку.
         «Это серьезнее, чем я даже предполагал, - донесся голос из-за моей спины. – Я чувствую, тебе необходима основательная подготовка, у тебя есть знакомые программисты, кто может помочь?»
         «Никого у меня нет…Выручай, - жалобно взмолилась я чуть не плача, - век благодарна буду!»
         Не думала тогда, что эти слова почти пророческими окажутся.
         Вот таким образом в мою жизнь вошел Ленька, а это был именно он.
         Как верный ангел спаситель.
         Он взял на себя роль моего покровителя и учителя не только на работе, но и у него дома, куда часто приходила заниматься.
         Прошло около года, пока с его помощью смогла, наконец, работать самостоятельно, но все равно в случае затруднений обращалась к нему за советом.
         В начале деньги ему предлагала со своей зарплаты, как обычно поступают в таких случаях, но он отказался брать, я его больше, оказывается, интересовала. Мы начали не только посвящать время учебе, но и более приятным делам, гуляли вместе, встречались с друзьями, и так постепенно привыкла к нему, а Ленька давно уже мне в любви признался. Мне он не особенно нравился, но выбирать не приходилось, тем более, родители мои в нем просто души не чаяли, прожужжали мне все уши своими занудными нравоучениями: «Ленечка из тебя человека сделал, такие мужчины на дороге не валяются!»
         Попробовала бы я теперь отказаться за него замуж выйти, из дома бы точно выгнали. И как-то незаметно дело к свадьбе подошло. Вот и получилось, что замуж за него вышла как бы в благодарность за все хорошее, что он сделал для меня.
         А я незадолго до этого еще с одним мужчиной тайно от Леньки и родителей  встречалась, в которого была влюблена до помутнения рассудка, но как только о серьезных отношениях заикнулась, он сразу отрезал: «Слишком люблю свободу, - говорит, - хочешь, будем встречаться так, нет…Ко мне очередь получше, чем ты, стоит». Так и сказал. Обиделась тогда на него страшно, вот что значит красивые мужчины, уж лучше синица-Ленька в руках, чем свободный журавль в небе.
         В принципе, мне с ним было интересно, раздражала только его излишняя практичность и манера над всем насмехаться и всех поучать, а меня в первую очередь. Ленька без конца любил повторять свои главные изречения, которые знала уже наизусть, типа того, что отношения между людьми в этом мире бездуховности и наживы, где нам, к сожалению, приходится жить, строятся на основе: «встречают по машине, а провожают по деньгам», а американская жизнь, в частности, вообще напоминает спринтерский забег на стайерскую дистанцию с легко предсказуемым результатом. Поэтому неудивительно, что в этой вечной гонке за еще лучшим удовлетворением своих ненасущных потребностей кто-то рано или поздно не выдерживает напряжения и сходит с дистанции, оставляя на дорожке не только растраченные годы и пот с кровью, но и часть своей души, и в результате разбиваются семьи, рушатся моральные устои общества и перестают звонить лучшие друзья.
         Несмотря на все наши противоречия, Ленька все-таки был надежным человеком, к тому же достаточно обеспеченным. Его принципы и несогласие с существующим порядком не мешали ему успешно делать карьеру и стремиться к богатству.
         Я часто подшучивала над ним, когда он строил воздушные замки построения идеального общества:
         «Что тогда будет с твоими акциями, ты уверен, что они будут приносить тебе прибыль, и расти в цене?»
         Он замолкал и растерянно смотрел на меня, не зная, что ответить, и бормотал что-то вроде: «Я же не имею в виду, что это случится сегодня…Когда-то в будущем, но деньги изживут себя, их заменят высшие духовные ценности».
         А в данный момент самой главной ценностью была для него я. Такие мужчины, как Ленька, обычно не избалованы женским вниманием и привыкли боготворить женщин, которые снисходят до них. С одной стороны, это очень немаловажно, когда в твоих ногах валяется пусть и не самый лучший мужчина, чем самой валяться у избалованного красавца, а вот Джеми…
         Не успела я о ней подумать, как она тут как тут со своей тенью – Грегом. Мы поболтали немного, а потом она предложила присоединиться к ним и прогуляться до выхода из отеля, где сейчас представители международного общества «Зеленый мир» собирают подписи в поддержку защиты природы от посягательства большого бизнеса. Я согласилась, мы подошли и расписались в большой тетради в зеленой обложке, а затем разговорились с молоденькими ребятами, парнем Фифи и девушкой Наурой, которые представились добровольцами таитянского отделения «Зеленый мир».Они были местные, прекрасно говорили на английском, учились в университете во Франции, а сейчас отдыхали дома на каникулах. Штаб – квартира этого общества, которую возглавляли французы, и поручила им организовывать демонстрации протеста. Но у бедных ребят дела не ладились, никого это здесь не интересовало, поэтому демонстрации были малочисленные, а протесты вялыми. А вот подписи все ставили охотно, которые затем отсылались по почте в разные фирмы на Таити. Иногда им отвечали в вежливой форме, что примут во внимание точку зрения людей, беспокоящихся о сохранении природы, и…продолжали ее загрязнять!
         Джеми предложила пообедать вместе, те быстро согласились, свернули свою нехитрую деятельность, и отправились во французский ресторан. За обедом ребята предложили прокатиться в одну деревню, где отмечался сегодня «Праздник любви», подробно описав предстоящее веселье. Мы с Джеми зачарованно слушали, как когда-то на Таити один день в году, но не в определенный срок, а в зависимости от выбора женщин в родных деревнях, отмечался необычный праздник передачи полной власти в их руки, а мужчины должны были подчиняться, как безропотные рабы, восстанавливая таким образом справедливость и давая женщинам эмоциональную разрядку.
         «В наши времена женщин трудно назвать обиженными, как бы мужчины себе не потребовали разрядки в возмещение их попранных прав», - вмешался в разговор Грег и не меньше нас с Джеми заинтересовался «Праздником любви», решив написать статью об этом удивительном событии.
         Он оказался не таким примитивным, как выглядел, работая корреспондентом в одном популярном журнале, мечтал о лаврах знаменитого писателя и уже издал несколько книг за свой счет, которые пока туговато расходились, так что пока ни славы, ни денег не приобрел. Издательства его игнорировали, кинорежиссеры фильмы по его сценариям снимать не желали, восторженные поклонники автографов не выпрашивали, даже ни один фанатик не попытался убить…Разве это жизнь!
         Но Джеми считала Грега очень талантливым и верила в его звезду, надеясь, что все у него еще впереди.
         Так что Грег не мог упустить такую редкую возможность, он сразу отправился арендовать джип, а пока я предложила пойти к нам, посидеть в бунгало, а заодно и Леньку прихватить, хотя не думаю, что это его заинтересует, но если все поедут, то куда он денется, не отпустит же одну на праздник любви!
         Леньки дома не оказалось, еле его нашла, мы еще посидели немного, прежде чем тронуться в путь. Леньке явно понравилась Наура, он с нее просто не сводил глаз, даже стихи помог сочинить, которые та писала на плакатах и выставляла во время демонстраций. Пришлось его хлопнуть по лысине, чтобы очнулся от грез и вспомнил обо мне. Потом все кое-как расселись в стареньком джипе, словно вынутом из архивов первых немых фильмов, и через некоторое время прибыли в небольшой таитянский поселок, где нас усадили у костра отдельно от мужчин и угостили не совсем приятным напитком, от которого тут же закружилась голова, и на душе стало легко и весело. Закуска состояла из великолепно приготовленной жареной рыбки, начиненной разными приправами, и обилия свежих фруктов.
         Мужчины сидели невдалеке от женщин, но почти не двигались, напоминая манекенов со смешными масками, разукрашенными разноцветным ленточками. Но когда начались танцы, они оживились, начав так отплясывать, что выглядели не хуже профессиональных артистов, а девушки выбирали себе женихов и убегали с ними в густые заросли, где надевали своим счастливым избранникам венки из цветов, а те дарили возлюбленным подарки…Как романтично! А потом появилась группа полуголых мужчин, испуганно жавшихся друг к другу, со всех сторон их окружили женщины и начали громко укорять, с гневным видом размахивая руками. Скорее всего, мужчин осуждали за какие-то мелкие провинности, и несколько женщин стали в шутку делать вид, что хлещут тех хворостинами, отчего бедные ребята разбежались кто куда, а одного пузатенького, как бочонок с пивом, мгновенно отловили , сорвали с него набедренную повязку, кинув ее в костер, и, удерживая за руки и за ноги, и в самом деле подвергли беспощадной порке, но, наверное, он так досадил многим несчастным женщинам, что те действительно решили наказать его построже. А толстячок извивался, как уж, кричал что есть мочи и просил прощения, но женщины только смеялись, продолжая экзекуцию, пока их не остановила одна старуха, затем, принявшись обмазывать плачущего, как ребенка, колобочка чем-то похожим на масло. К нам с Джеми подсели двое таитянских парней, говорящих немного по-английски, такие приятные, кожа мускулистая, упругая…Мы их попросили: «Маски то снимите!» - а те отвечают: снимем и маски, и все остальное, пойдемте с нами в одну хижину, угостим вас напитком любви, и подарки приготовили…
         Ну, мы только поднялись, как повторяется недавняя картина, Ленька с Грегом накидываются на нас, как дикари, выхватывают из рук хорошеньких таитянских мальчиков, силой толкают в джип, даже Грег забыл о своей тактичности, поднял Джеми, закинул себе на плечо и швырнул на сиденье, как мешок с картошкой, я прямо глазам не поверила, сразу протрезвела.
         Грег дал такого газу, что бедный джип хлопнул, как из пушки, недовольно взревел и, подпрыгнув на месте, ринулся на всех порах, ломая кустарник, из деревни, даже фары забыл включить, пока мы ему не напомнили. Джеми еще, помню, кричала, прижимая к груди половинку кокоса: «Куда вы убегаете, боитесь, что и вас бить начнут, а ну, признавайтесь, какие грешки за вами водятся, где моя хворостина?»
         Я тоже поддала жару:
         «Грег, а как же твой репортаж? Мы получим сегодня подарки или нет?»
         Но он не обращал внимания на наши причитания, загоняя разваливающийся на ходу джип до сверхзвуковой скорости, не разбирая дороги, непонятно, как мы вообще не взлетели…Дальше уже ничего не помню.

         День седьмой.
         Рассказывает он:
         Проснулся я очень рано, быстро собрался и разбудил Женьку, которая ныла, как трехлетняя девочка: «Я хочу еще поспать».
         У меня было приподнято-возбужденное настроение, нам предстояла долгая, но радостная дорога домой. Все-таки дожил до этого светлого дня! Окончательно проснувшись и придя в себя, Женька сообщила шокирующую для меня новость: «Джеми с Грегом летят одним рейсом вместе с нами!»
         Переварить такое было нелегко, но пришлось смириться с печальной участью и приготовиться к новым испытаниям, их не пришлось долго ждать. Я послал Женьку поторопить беспокойную активистку, нужно было успеть в местный аэропорт, перелететь в Папээте, откуда наш путь лежал в Лос-Анджелес, а третий самолет доставит нас в благословенный Нью-Йорк, где ждет уютная квартира и возможность, наконец, отдохнуть от таитянских злоключений!
         Время шло, я нервничал, мы же опаздывали, а Джеми, как истинная американка, все оставляла на последнюю секунду и явно никуда не спешила. Женька изредка забегала ко мне сообщить последние известия, как сводки с фронта: «Джеми зашла в ванную…Грег ее оттуда уже вытащил!...Причесывается…Собирает вещи…Ищет паспорт…Нашла все-таки…Все! Бери такси!»
         Мы едва успели на посадку, но, прилетев в Папээте, уже было легче, за исключением того, что в маленьком аэропорту скопилось полно народа, с трудом разобрались, откуда выходить на посадку, но в принципе это неважно, самолетики выстроились в ряд на летном поле, как на автобусной остановке, и поди разбери, какой из них наш, компания то одна.
         Все бегают с сумками взад-вперед, на ходу переговариваясь: «Чей это самолетик? А это не ваш…А где же наш? А кто его знает!» Приходится заглядывать в каждый, а там стюардессы встречают с вежливой улыбкой: «Заходите, пожалуйста».
         « А куда летите-то? – спрашиваем. – В Гонолулу…Токио…Но нам туда не надо».
         А один самолетик вообще пустой оказался, хоть сам улетай куда хочешь, но, наконец, нашли.
         А около входа на трап стоят несколько человек и со смеха покатываются, рукой вверх нам указывая на что-то: там…там…
         «Что же там происходит?» - интересуюсь, на этом Таити все можно ожидать, но они так хохочут, что даже не могут говорить.
         Подымаемся…и видим макаку в летной форме и фуражке, сидящую за штурвалом.
         «Знакомьтесь, - невозмутимо объясняют стюардессы, - это наш пилот».
         Шуточки, значит, такие таитянские, и это вместо того, чтобы извиниться перед пассажирами за столько неудобств  с посадкой. Дальше все прошло без осложнений. В Лос - Анджелесе распрощались с Джеми и Грегом, Женька чуть слезу не пустила, приглашала их в гости, те тоже, и обещали звонить.
         Прибыв домой, душа моя возликовала, как мало нужно человеку для счастья, стоит лишь вернуться с Таити!

         Рассказывает она:
         Как жаль, что так быстро прошло время и приходится возвращаться в порядком надоевший Нью-Йорк. Настроение было упавшее, а тут еще Ленька теребил без конца просьбами поторопить Джеми с Грегом, они тоже летели нашим самолетом, но, по крайней мере, находились здесь две недели и успели отдохнуть нормально. Джеми тоже не хотелось уезжать, она растягивала удовольствие насколько возможно, пока даже Грег ни заныл: «Ну, поехали уже».
         Джеми такая растеряха, никак не могла найти свой паспорт и какую-то юбку и, покормив напоследок рыбок, мы сели в поджидавшее нас такси с беснующимся там Ленькой и прекрасно успели. Еще оставалось целых пятнадцать минут до отлета.
         В Папээте была небольшая неразбериха в аэропорту, никто там ничего не знает, но ничего, добрались. До Лос-Анджелеса даже не заметила, как долетели, спала всю дорогу и немного с обезьянкой Нуфту поиграла. Она такая славненькая, любимица экипажа, они ее везде с собой таскают, как живой талисман, а с Джеми вообще так подружилась, что не хотела отпускать ее, насилу оторвали, когда из самолета выходила. Обидно, что такие прекрасные ребята как Грег с Джеми, не живут с нами в одном городе, но ничего будем приезжать друг к другу в гости.
         Приехала домой, родители встретили, как будто вечность не видели, Ленька радовался, а мне взгрустнулось. Смотрю на фотографии, и слезы капают до свидания, Таитянская сказка! До новых встреч!





А вот эта фотография…Нет, не угадали, не собака, а волк, причем знаменитый, но история даже не о нем…
                Легенда о старом волке.
         Светало. Мрачные тучи медленно рассеивались  в небесном просторе, неохотно уступая первым лучам зимнего солнца, заблестевшего по волнистым снежным сугробам и прогнувшимся от гроздьев льда кронам деревьев.
         В лесу, скованном трескучем морозом, поселилось унылое безмолвие, лишь изредка нарушаемое звоном падающих сосулек и заливистыми трелями, обеспокоенными в поисках птиц.
         Старый волк с усилием разомкнул тяжелые веки, густо покрытые инеем, и попробовал пошевелиться.
         Резкая боль пронзила большую когтистую лапу, намертво прихлопнутую зубастым капканом, безжалостная слабость навалилась на все мышцы, невыносимо хотелось поесть мяса, но самым страшным и тревожным было чувство щемящей тоски, не покидавшее его вот уже несколько дней, с тех пор, как угодил в ловушку, не замеченную в предательском снегу.
         Сегодня его ожидала встреча со Смертью. Все волки знали о ней, но никто никогда не видел, кроме тех, кто уже погиб на охоте, в схватках между собой за волчицу, утонув в реке, сорвавшись с утеса и самых старых и больных волков, уходивши далеко в лес и никогда не возвращавшихся. Он тоже был старым, но еще достаточно сильным, а, главное, опытным, что, впрочем, не помогло ему удержать лидерство в стае.
         Вспомнив о Рваном Ухе, Старый волк сердито заурчал, если бы не этот молодой выскочка…Рваное Ухо уже давно хотел стать вожаком стаи и долго выжидал подходящий  момент для решающей битвы. Она была очень долгой и упорной, и как ни старался Старый волк, ему так и не удалось подмять под себя или заставить уступить молодого противника. Чтобы не быть разорванным, пришлось уступить ему, а в стае появился новый вожак. Старому волку остался печальный удел посмешища для молодых волчат, проверявших на нем  свои остренькие зубки при каждому удобном случае, сочувственных взглядов волчиц, помнивших о его непререкаемом былом волчьем авторитете, презрение бывших друзей, всегда бежавших за ним во время охоты и не смевших притронуться к добыче, пока он не насытится, а теперь он должен догрызать после них кости, дождавшись окончания кровавого пиршества.
         Такого позора он, конечно, вынести не смог и сразу после того, как зализал полученные от Рваного Уха раны, ушел от своих сородичей, став гордым отшельником.
          Первое время одиночество угнетало его, он часто выл ночами, проклиная судьбу униженного вожака волчьей стаи, потом постепенно привык и даже обнаружил некоторые преимущества своего положения. Теперь не приходилось поучать и подгонять молодых волков, кусая их за бок и разнимать бессмысленные схватки между ними. Охотиться стало значительно легче, ведь стая легко заметна, а в одиночку словно превращаешься в бесшумного невидимку, нападая внезапно и быстро настигая своих ошеломленных жертв.
         Не заботясь ни о ком, можно жить в свое волчье удовольствие, ни с кем не деля самые жирные куски. Особенно ему нравились молоденькие ягнята и овечки из многочисленных стад, принадлежащих глупым собакам, которых не слишком боялся, и ужасным двуногим существам со странными шкурами и огненными палками, исторгавшими из себя страшный грохот и огонь, неся смятение, боль и смерть. Не однажды ему приходилось видеть, в каких мучениях погибали его собратья волки после встреч с двуногими, а один раз и его достал огонь, причем с такой силой, что он перевернулся через себя, с трудом дополз до своей норы и долго отлеживался там, пока снова почувствовал силы выходить на охоту. Вспоминая, с каким наслаждением вгрызался в нежнейшее сочное мясо, осторожность уступала желанию, и Старый волк по ночам отправлялся на хищный промысел.
         Для двуногих он стал настоящим бедствием, никто из них не мог уберечь своих ягнят и овец, как они не пытались это сделать. Этот неуловимый волк старательно обходил все капканы и ловушки, не притрагивался к отравленному мясу, никогда не возвращался дважды в одно и то же место, каждый раз выбирая другую лазейку, и всегда ускользал от погони с захваченной добычей. Жители местных сел прозвали его волк -  легенда. Некоторые всерьез уверовали, что в него вселился сам дьявол, другие утверждали, что он такой умный и хитрый, что поймать его будет невозможно, а для охотников не существовало слаще мечты, чем выследить и повесить шкуру легендарного волка на стене в своем доме как бесценный трофей.
         Где-то вдали заскрипел снег, и звуки его мгновенно разнеслись по застывшему лесу. Старый волк навострил уши, и потянул ноздрями холодный воздух. Так и есть! Запах двуногих, запах смерти!
         Сразу ушла боль, и исчезло чувство голода, сильно захотелось завыть, вспоминая свое теплое логово, мягкие косточки с остатками мяса, которые так и не дождутся его прихода. Сейчас все кончится, вот и настал его конец, в какой дальний лес уведет его за собой страшная и загадочная смерть? Вжавшись в мокрый под ним снег и ощущая напряжение каждой волосинкой своей серо-бурой с белыми пятнами шкуры, Старый волк безнадежно вглядывался в сторону запаха, откуда должна была появиться его смерть.
         Она не замедлила себя ждать. Один огромный двуногий, другой – поменьше, скользя по глубокому снегу на длинных палках и еще с двумя, но потоньше, в руках, приблизились почти вплотную к несчастному волку, который тяжело дышал, лежа на боку, с нелепо вывернутой лапой в капкане и, закрыв глаза, смирился со своей участью…
         «Смотри, какой матерый волчище к нам в гости пожаловал, а мы для тебя и гостинцы приготовили…- радостно воскликнул отец, снимая винтовку с плеча – да ты только посмотри! Это же сам…сам…»
         «Вижу…какой красавец!»– восхитилась Дочь, и присела на корточки, внимательно разглядывая зверя.
         «Ну, кончилась, наконец, легенда о тебе, теперь мне вся слава достанется, - щелкнул курок затвора, - ну-ка отойди мне за спину».
         Дочь нехотя повиновалась, с сожалением глядя на старого волка: «Жаль такого убивать, папа…бедненький, он лапку защемил, ему больно, может, отпустим, а? Пусть бегает!»
         «Пожалей, пожалей, - усмехнулся отец,  ягнят наших тоже не забудь пожалеть, собак, что загрыз, отойди лучше подальше, чтобы кровь тебя не забрызгала».
         Старый волк заглянул в глаза своей смерти и неуклюже приподнялся, готовясь к последней, смертельной схватке. Никого в жизни он не боялся, ни Рваное Ухо, ни медведя – шатуна, которого когда-то прогнал со своей территории, вот только лапа в капкане не дает возможности драться, да и перед огненной палкой бессилен, но хоть умереть стоя, как и подобает волку…
         «Чувствует волчара, что песенка спета, сейчас я тебя...» - вскинул винтовку Отец.
         «Обожди, папа, - остановила его Дочь, - пусть хоть поест перед смертью, смотри, как шкура на нем клочьями висит, совсем исхудал от голода».
         Видя, что ее не слушают, Дочь с силой толкнула Отца сзади.
         «Что за глупости? Зачем это тебе?» - хмуро отозвался тот.
         «Пусть поест, - упрямо повторила Дочь, - это же волк, папа, он охотник, как и ты, я бы сама его убила, но на воле, а не так…»
         Дочь порылась в сумке и, вытащив кусок колбасы, кинула его волку.
         Старый волк понюхал необычное круглое мясо, оно пахло очень аппетитно, в другое время он не подобрал бы его с земли, чуя опасность, но сейчас уже все равно, хоть немного насытиться перед тем, как умереть.
         Странные существа эти двуногие, кормят перед тем, как убить. Один из них это Большая Смерть, а вот другой, кто угостил мясом…
         Нет, это не его смерть, а маленькая надежда, что каким-то невероятным образом ему все-таки удастся вкрутиться из своей трагической ситуации. Какие смешные звуки они издают…
         «Папа, я тебя очень прошу, не убивай его!» - умоляла Дочь, снова присев на корточки перед волком.
         «Как я жалею, что взял тебя на охоту! – возмущался Отец, - ты понимаешь, о чем просишь? Что скажут люди, если узнают, что мы его отпустили?»
         «Никто ничего не узнает, если мы не расскажем», - убеждала Дочь, неожиданно протянув руку к волку и погладив его по взъерошенной шерсти, - он должен жить, папа!»
         Надежда прикоснулась к нему, напомнив влажный и теплый язык матери – волчицы, в те далекие времена, когда был беспомощным волчонком и впитывал в себя ее вкусное молоко вместе с живительной силой.
         «Это двуногое – Жизнь!» - понял Старый волк и лизнул ее руку в благодарность за ласку.
         «Смотри, папа! – изумилась Дочь, - он лизнул мне руку! Он все понимает и просит меня о защите! Пощади его, прошу тебя, сделай это хотя бы ради меня!»
         «Не прикасайся к нему! – в ужасе закричал Отец, снова вскидывая винтовку, - это же волк! Он сейчас тебе в горло вцепится! Стреляю!»
         Дочь, не обращая внимания на крики отца, обняла волка и, прижавшись к нему, полностью закрыла своим телом.
         «Ты сошла с ума! – в отчаянии продолжал кричать Отец, не веря своим глазам, что вытворяет его Дочь, - отойди от зверя!»
         «Я отойду, только если ты обещаешь отпустить его, - голос Дочери звучал спокойно, но твердо, - а если ты не выполнишь обещание, я буду ненавидеть тебя до самой смерти! Это мой волк! Выбирай – он или я»
         «Хорошо, хорошо, я согласен! – отшвырнул Отец винтовку в сторону – обещаю!»
         Дочь поднялась с земли и, отряхнувшись от грязного снега и волчьей шерсти, подняла винтовку и с силой ударила прикладом по кованому колпаку: «Гуляй, серый!»
         Раздался звонкий щелчок и капкан отскочил в сторону, освободив лапу из своих железных зубов.
         Старый волк был свободен. С трудом ковыляя на трех здоровых лапах, подогнув под себя побитую, он направился вглубь леса, где его ждало спасительное логово.
         Добравшись до вершины замерзшего холма, он на мгновение обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на свою, такую большую жизнь и казавшейся теперь такой маленькой смерть.
         Больше в тех краях его не видели. Никто не знает, куда он ушел, осталась только легенда о Старом волке.
   





 

Ну вот и все…В следующий раз расскажу еще что-нибудь. У меня хранится много интересных фотографий…а какие истории…нет, вы не можете представить.




         Рассказы старого альбома
Солнечный мальчик…………………………………………….3
Вечер поэзии в шахматном клубе …………………………….19
Песня о бедном студенте………………………………………..36
Подарок к юбилею………………………………………………62
Королева кукол………………………………………………….69
Муза………………………………………………………………88
Разноцветный мир………………………………………………98
Монета из Атлантиды…………………………………………..108
Свет розовой луны………………………………………………122
Медовый месяц на Таити………………………………………133
Легенда о старом волке…………………………………………192