Глава первая
Лес
в которой лиса много думает о несовершенстве этого мира, впадает в уныние и оказывается на волосок от гибели
Жила-была на свете лиса. Жила она, как и положено всякому дикому зверю, в лесу. Здесь у нее была маленькая уютная норка, спрятанная под корнями большого дуба. Лиса охотилась, а иногда наведывалась в ближайшую деревню, чтобы стащить курицу или гуся. Она очень боялась людей и собак, а потому залезала во дворы только когда была голодна, а в лесу не удавалось отыскать ни зайца, ни хорька, ни даже мыши. Иногда пойманную с великими трудами добычу отбирал волк или медведь и голодной лисе приходилось начинать все сначала. Так что жилось ей очень нелегко.
Даже в норе лиса не чувствовала себя в безопасности. Ее ушки настороженно приподнимались от каждого шороха. При звуках, похожих на собачий лай или голоса охотников, лиса вздрагивала всем телом, выскакивала из норы и внимательно прислушивалась, нюхая воздух. Убедившись, что ей не грозит опасность, она забиралась обратно, сворачивалась клубком и принималась жалеть себя, маленькую и одинокую. Иногда ей становилось так тоскливо, что хотелось повыть, как это делала волчица, живущая неподалеку. Но лиса не решалась подать голос и только тихонько скулила.
Однажды, разбуженная волчьим воем, лиса вышла из норы и посмотрела в ночное небо. Раньше она никогда этого не делала. Конечно, она поднимала мордочку вверх, например, заслышав шум крыльев, потому что от совы или коршуна надо было немедленно прятаться в кустах, но в небо ради самого неба она не смотрела никогда. Лиса сидела, задрав голову и разглядывала звезды и луну, которая то исчезала за тучами, то появлялась снова, озаряя поляну своим призрачным светом. Открывшееся ей зрелище восхищало, удивляло и пугало одновременно. Вдруг лису охватил ужас, но это был не тот ужас, который она испытывала, когда в лесу раздавались выстрелы и визг подстреленного зверя. Те звуки означали только смерть, а теперь лиса ощутила нечто сильнее смерти. С тех пор ей стало казаться, что она забыла что-то очень важное и обязательно должна это вспомнить.
Вообще-то лиса давно заметила, что с ее памятью происходят странные вещи, но до той ночи не придавала своим наблюдениям особого значения. Например, она совершенно не помнила своего детства, своих родителей, как будто она так и появилась на свет взрослой лисой, и где она была раньше, если вообще была, вспомнить никак не удавалось. Сколько лиса не пыталась это сделать, ее сознание натыкалось лишь на черную пустоту, похожую на то самое ночное небо, если с него убрать луну и все звезды. Но она не знала, как обстоит дело с памятью у других, и думала, что так, наверное, и должно быть.
Однажды лиса все-таки решила обсудить эту проблему со своей приятельницей вороной. Ворона была единственным существом в лесу, с которым лиса могла поговорить. Остальные, то ли не умели разговаривать, то ли не хотели общаться с лисой. Одни рычали в ответ, другие бросались в бегство, третьи, например, птицы, сидевшие на ветках, презрительно отворачивались.
Взаимоотношения лисы и вороны строились на том, что лиса позволяла вороне полакомиться остатками своей трапезы, ворона же, которой не часто перепадало свежее мясо, в благодарность рассказывала лисе разные истории. Ворона часто бывала в деревне и очень много знала о жизни людей.
И вот лиса, наконец, поделилась с вороной тревожащими ее размышлениями.
- Странно, что я совсем не помню своего детства. Может, я вообще не отсюда? Может, я с неба упала?
Ворона задумчиво порылась клювом в остатках заячьих кишок, подняла голову и авторитетно заявила:
- Это вряд ли. Просто память тебе отшибло, вот что.
- Как это – память отшибло? – изумилась лиса.
- Да очень просто. Вот в прошлом году в деревне была такой случай. Одна девушка полезла на крышу солому перестелить, поскользнулась, упала и ударилась головой о камень. Принесли ее в дом без чувств, уложили на кровать, думали – все, помирает. А она поправилась, да не совсем. То есть, на ноги встала и пошла, да только не помнит ничего. Все забыла: и как зовут, и кто вокруг, и как полы мыть, и как хлеб печь, и как одежду шить, и как корову доить. Ходит, как малое дитя, улыбается. То возьмет ведро с молоком и пойдет огород поливать, то за курами весь день бегает и кукарекает, а они от страха яйца не несут. Никакой пользы, одни убытки. А жила она с мачехой, а у той пятеро детей, мала мала меньше. Вот мачеха и говорит: «У меня и так голодных ртов полон дом, не знаю, как прокормить, зачем мне еще эта дармоедка». И выгнала падчерицу на улицу. Так она и ходила по дворам, побиралась. А однажды ночью пошла к реке и давай в воду глядеть. А там луна отражается. А она ж забыла, что это река, да глубокая, потянулась за луной, бултых в воду и потонула.
«Вот вечно эта ведьма что-нибудь такое расскажет. И так жить страшно» - ворчала лиса, возвращаясь в свою нору. «А если мне и вправду память отшибло, так ведь еще очень удачно. По крайней мере, я не забыла, как охотиться, убегать и делать нору. А то сразу бы погибла».
Когда лиса вернулась домой, уже совсем стемнело. Спустившись к ручью, чтобы напиться, она стала смотреть то на небо, то на его отражение в темной воде. « А может там, наверху, все-таки есть другой мир, лучше этого? Там много вкусной еды, не надо убегать и прятаться. Я случайно упала оттуда, ударилась головой о землю и все забыла». Она посмотрела в воду, где отражались звезды, и вдруг ее пронзила другая мысль: «Если наверху есть мир, лучше, чем этот, то внизу тоже может быть мир, хуже и страшнее здешнего. И туда тоже можно упасть». Лиса так испугалась собственного предположения, что попятилась от ручья, и шерсть у нее на загривке встала дыбом. Вдруг над ее головой метнулась тень, блеснули два круглых желтых глаза, и лиса едва успела юркнуть под ствол поваленного грозой дерева.
Когда филин исчез, лиса выбралась из укрытия и что есть мочи пустилась к своей норе. Привычно сворачиваясь в клубок и засыпая, она решила, что постарается больше не думать о таких вещах. В лесу столько опасностей, все время надо быть начеку, и отвлеченные рассуждения, пожалуй, не доведут ее до добра.
Основываясь на собственном опыте и наблюдениях за другими обитателями леса, лиса давно усвоила несколько простых правил, необходимых для выживания. Если ей встречался зверь сильнее, надо было бежать. Если слабее – ловить и съедать, и делать это как можно быстрее, пока не отнял сильнейший. Одинокая жизнь в норе была лучшим вариантом из всех возможных. Никому нельзя было верить. Та же ворона, например, всегда держалась от лисы на безопасном расстоянии, хотя они и были старыми знакомыми. Слушая ее рассказы, лиса убеждалась, что и у людей действуют те же правила. Ворона всегда рассказывала о каких-нибудь несчастьях, случавшихся с теми, кто их нарушал. Вот люди приютили на ночь бродягу, а он зарезал всех, ограбил и скрылся. Вот влюбленная девушка поверила юноше, а тот обесчестил ее и бросил. Потом она родила ребенка, и родители выгнали ее вместе с младенцем из дома.
Ворона просто рассказывала истории, а лиса сопоставляла факты и делала выводы. И выводы всегда получались одинаковые и очень печальные.
Лиса все чаще смотрела в ночное небо, нарушая данное себе обещание. «Нет, определенно, должен быть лучший мир» - думала она. Вот и волчица всегда так воет на луну. Может, она что-то помнит, только ведь с ней не поговоришь, лучше и не пробовать».
Беседы с вороной открыли лисе еще одну интересную особенность ее памяти. Лиса понимала значение хотя и не всех, но очень многих слов, что само по себе было странно. Перед ее внутренним взором вставали образы различных предметов, которые она никогда раньше не видела. Лиса редко бывала в деревне и никогда там не задерживалась. Надо было хватать зазевавшуюся курицу и мчаться в лес. Другое дело – ворона, которая преспокойно разгуливала по дворам, заглядывала в окна и часами слушала человеческие разговоры. Однако, лиса прекрасно понимала вороньи истории.
«Должно быть, в том мире, где я была раньше, лисы спокойно могут приходить к людям. Никто не хватается за ружье, не спускает собак. Наоборот, тебя встречают как дорогого гостя и угощают курятиной или гусем. Ведь у людей столько еды, и за ней не нужно гоняться по несколько раз в день, почему бы им не накормить маленькую голодную лису. Так нет, эти злые и жадные существа готовы убить тебя за крошечного цыпленка, тогда как у самих полные дворы всякой живности. А может за это их сбросили с неба, чтобы не портить тот мир, где живут только добрые и щедрые? Вот они и злятся еще больше. А что же я тогда делаю здесь, чем же я провинилась?» На этот вопрос у лисы пока не было ответа. Она по прежнему ничего не могла вспомнить из своей прошлой жизни.
Однажды, ранней весной, когда снег еще не сошел, и многие зверьки прятались в зимних убежищах, голодная лиса подошла к волчьему логову. Лиса знала, что волчицы там нет. Она видела, как та уходила на охоту, а следы уводили прямо к человеческому жилью. Последнее время волчица часто наведывалась к людям, и лиса поражалась ее смелости. И чем чаще серая хищница ходила в деревню, тем чаще в лесу появлялись охотники.
Лису привлек запах, идущий из логова. «Наверняка там у нее сделан запас» - подумала лиса. Ей было очень страшно красть у волчицы, но голод придавал храбрости. Лиса подошла к самому входу, принюхалась и осторожно проскользнула внутрь. Она не сразу поняла, что увидела перед собой. В норе копошились, пищали и жались друг к другу три маленьких серых комочка. Лиса подобралась поближе и обнюхала волчат. Она была очень голодна, голова закружилась в предвкушении свежей пищи, рот мгновенно наполнился слюной, и лиса уже хотела схватить ближайшего волчонка. Но тот вдруг подполз к самой лисьей морде и лизнул ее прямо в нос. Потом он доверчиво уткнулся лисе в живот и стал шарить в густой рыжей шерсти. То же самое проделали и остальные волчата. Лиса растерялась. На нее нахлынули какие-то неведомые ранее чувства. Волчата пищали и тщетно искали молоко. Утомившись, они прижались к теплому лисьему боку и заснули. Лиса лежала неподвижно и думала, что никогда не испытывала ничего более приятного. Даже чувство голода отступило и сменилось легкой слабостью и дремотой.
Лиса лежала долго и почти уснула, как вдруг, скорее почувствовала, чем почуяла, приближающуюся опасность. Пулей вылетев из норы, она едва успела спрятаться за ближайшим сугробом. Вернувшаяся с охоты волчица обнаружила у логова чужие следы, грозно зарычала и бросилась внутрь. Убедившись, что с волчатами все в порядке, она выскочила и уже собралась идти по следу. Лиса замерла, готовясь спасаться бегством. Но тут голодные волчата громко запищали, и волчица, поколебавшись, полезла обратно, а лиса бросилась наутек, запутывая следы, ведущие к ее норе.
Ночью лиса долго не могла заснуть и все думала о волчатах. Несмотря на то, что она подвергла свою жизнь неоправданному риску, лиса с удовольствием вспоминала о часах, проведенных в логове. Волчата вызывали в ней чувства нежности и тревоги. «Как они там одни, такие крошечные и беззащитные - переживала лиса, - надо будет за ними приглядеть, пока волчица на охоте».
На следующий день лиса снова решила пойти к логову, предварительно закусив полевкой, неосмотрительно высунувшейся из своей норки. Лиса кралась очень осторожно и вдруг упала на брюхо, вжимаясь в мерзлую землю, с которой уже местами сошел снег. Нет, она не ошиблась. Это были человеческие голоса. Лиса подползла поближе и спряталась за елью. Отсюда все было хорошо слышно и видно. У логова стояли двое. Один опустился на четвереньки и полез внутрь. Другой остался у входа и держал мешок. Вдруг первый высунулся наружу, держа за шиворот пищащий серый комочек. У лисы все похолодело внутри. Вскоре в мешок отправились и двое других волчат. Затем тот, кто был в логове, полез за пазуху и вытащил флягу. До лисы донесся резкий и неприятный запах. «Все. Теперь никуда от нас не денется» - отхлебнув, сказал владелец фляги и протянул ее товарищу. Тот тоже глотнул и хрипло засмеялся. Потом первый убрал флягу обратно, закинул мешок с волчатами за спину, и, продолжая смеяться и переговариваться, оба зашагали в сторону деревни.
Всю ночь лиса не сомкнула глаз. Волчица выла так жутко, что лиса несколько раз выскакивала из норы и глотала мокрые комья подтаявшего снега. На следующий день она вновь отправилась к волчьему жилищу. Волчицы там не было. Не появилась она и к вечеру. Лиса переночевала под елью, а на следующее утро встретила свою знакомую ворону. Та рассказала, что обезумевшая от горя волчица целый день бегала вокруг человеческого жилья, потеряв всякую осторожность, и ее, наконец, удалось подстрелить. А волчат, после того, как хозяйская дочка наигралась с ними и ушла спать, охотник сложил обратно в мешок, привязал к нему камень и бросил с моста в реку. Лиса так и представила себе, как расходятся круги по черной мартовской воде и пляшут отражения первых вечерних звезд.
Теперь ночью было тихо, но лиса опять не могла уснуть. Она вылезла из норы, вышла на поляну и посмотрела в небо. Почему? За что? – спрашивала она звезды, но те только весело сияли в ответ. И вдруг лиса разозлилась. Ей показалось, что звезды смеются над ней, смеются над всеми несчастными и беззащитными существами, неизвестно зачем брошенными в этот ужасный мир, обреченными на бессмысленные страдания и гибель. И тогда лиса оскалилась и зарычала прямо в ночное небо, отчаянно и безнадежно. Она стояла посреди ночной поляны, маленькая и взъерошенная, и бросала вызов этому, некогда повергнувшему ее в священный ужас звездному пространству, и вызывала его на битву, но небо только посмеивалось и не принимало бой.
Вдруг в ночной тишине лиса уловила едва различимый трепет крыльев, и над ее головой мелькнула знакомая тень ночного хищника. На этот раз лиса не стала прятаться. Увернувшись от смертоносных когтей, она успела схватить филина за крыло и принялась трепать его с такой яростью, будто это филин был виноват во всех несправедливостях, происходящих в мире. Ошалевшая от невиданной дерзости птица отбивалась вторым крылом, пыталась пробить лисе голову мощным клювом, вонзить в нее острые когти. Но лиса ловко уворачивалась и таскала птицу из стороны в сторону, свирепо рыча сквозь стиснутые зубы. Наконец, филину удалось вырваться. Он криво взлетел, с трудом расправляя поврежденное крыло, и с оскорбленным криком скрылся в кроне ельника.
Лиса выплюнула перья, фыркнула, и, посмотрев по сторонам (нет ли еще кого, желающего с ней сразиться), неторопливо зашагала к своей норе. Там она быстро уснула крепким и здоровым сном.
Потом наступило лето, в лесу было много всякого зверья, но лиса уже не радовалась, как прежде. Раньше она любила это время года. И не только потому, что летом легче было добывать пропитание. Несмотря на свою нелегкую жизнь, лиса умела наслаждаться утренними лучами солнца, пением птиц, запахами полевых цветов и трав. Теперь будто все краски померкли, и даже ранняя осень с ее золотистой шуршащей листвой, в которой так легко было притаиться рыжей лисьей шубке, не принесла облегчения. Лиса тосковала.
Беседы с вороной тоже не развлекали ее. В последнее время старая приятельница стала здорово раздражать лису. «Радуется, мерзкая падальщица, чужому горю» - думала лиса, поглядывая на пирующую ворону. Она даже подумывала, не сожрать ли ее, но ворона была очень осторожна. Стоило лисе, как бы невзначай, подойти поближе, ворона тут же взлетала, усаживалась на ветку и принималась с невозмутимым видом чистить перья. Мол, спасибо, отобедала, пора и честь знать.
Только ранние морозы немного привели лису в чувства. Точнее – чувство было теперь одно и очень привычное – чувство голода. Лиса бежала по заснеженному лесу, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь. Выскочив на опушку, она увидела ворону, которая что-то клевала на пригорке.
«Никак, мясо жрет, гадина, и меня не зовет, а я то всегда с ней делилась!» - возмутилась лиса и бросилась к тому месту, где сидела ворона. Припорошенная снегом, там лежала тушка какого-то зверя. Ворона вспорхнула, а лиса подлетела к добыче, вонзая зубы в замерзшее мясо. Раздался незнакомый звук, похожий на щелчок, и лиса почувствовала дикую боль в левой передней лапе. Лиса взвыла и побежала, таща и безуспешно пытаясь сбросить с лапы тяжелый капкан. От боли и страха у нее помутилось в голове, и тут лиса услышала торжествующие крики людей, доносившиеся из-за деревьев. Пытаясь не скулить, лиса поковыляла дальше, надеясь и на трех лапах уйти от погони. Главное, чтобы не было собак. Раздались выстрелы, и несколько пуль просвистели мимо, одна ударила в дерево. Бежать было все труднее, лиса зацепилась капканом за ветку, снова раздался выстрел, и ее правый бок будто обожгло. Лиса продолжала двигаться, оставляя кровавый след, но она не знала об этом, не смотрела назад и все еще пыталась скрыться в чаще. Вдруг ее глаза застелила пелена, лапы подкосились и лиса упала на бок.
Тут она почувствовала, что ее кто-то или что-то поднимает вверх. «Может, я лечу?» - успела подумать лиса и провалилась в черную пустоту, напоминающую ночное небо без звезд.
Двое мужчин в изумлении остановились, разглядывая непонятную картину. Там, где заканчивалась кровавая дорожка, лежал лишь сломанный капкан. Никаких следов поблизости не наблюдалось, ни звериных, ни человеческих. Снег был абсолютно чист и нетронут.
- Куда она подевалась-то? – спросил один из охотников непонятно кого, - сквозь землю что ли провалилась?
- Ага, или на небо улетела – хмыкнул другой.
Немного побродив вокруг странного места, растерянные охотники отправились обратно в деревню.
Глава вторая
Дом
в которой лиса мечтает о побеге, а в результате испытывает очередное разочарование
Очнувшись, лиса долго не могла понять, что с ней произошло. Сначала она лежала с закрытыми глазами, и ей казалось, что она продолжает лететь по черному беззвездному небу.
В памяти вдруг всплыла ночь на поляне и драка с филином. «Зря я тогда так погорячилась. Теперь меня, наверное, не пустят в лучший мир». Потом лиса стала думать, куда же в таком случае она летит… или падает – неужели в тот, другой, подземный и жуткий, что привиделся ей в ночном ручье?!
Лиса вздрогнула и открыла глаза. Теперь она окончательно пришла в сознание. Знакомые и незнакомые запахи ударили в нос, за окном чирикали снегири, и лучи утреннего солнца пробивались сквозь закрытые ставни.
Лиса лежала на чем-то мягком, и спину приятно грело, как на солнцепеке в жаркий летний полдень. Она попробовала встать, но в правом боку запульсировала боль, а левая передняя лапа не сгибалась. Тогда лиса, наконец, вспомнила капкан и погоню.
«Неужели попалась?! Конечно, я же в человеческом жилище!» Лиса с ужасом озиралась по сторонам.
Нет, бежать было абсолютно невозможно. Лиса посмотрела на негнущуюся лапу. Лапа была крепко забинтована. Лиса повернулась и увидела, что то же самое проделано и с ее туловищем. Очень хотелось сорвать эти повязки. Лиса потянулась к больному боку и опять почувствовала слабость и головокружение. Ей стало казаться, что все ее тело опутано веревками и капканами, что она задыхается и вот-вот умрет, теперь уже навсегда. Снова надвинулась черная пустота и поглотила лису.
Когда лиса очнулась во второй раз, она увидела перед собой что-то круглое и белое. Лиса принюхалась. Запах ей понравился, и она попыталась дотянуться до блюдечка. Тут лиса почувствовала, что ее морду приподнимают, и с ужасом поняла, что это человеческие руки. Лису снова охватила паника, она задергалась, но руки крепко удерживали лисью голову. Тогда лиса смирилась и позволила опустить свой нос в заманчиво пахнущую белую жидкость.
Выпив молоко, она подняла глаза вверх. Раньше она никогда не находилась так близко от человека. Люди вызывали у лисы естественный страх, потому что несли с собой смерть. Теперь же высокая фигура в черном, возвышавшаяся над ней, повергла лису в тот благоговейный трепет, который она испытала лишь однажды, когда первый раз посмотрела в ночное небо.
Вдруг человек наклонился, и лиса от ужаса прижалась к полу и зажмурилась. Но ничего страшного опять не произошло, рука взяла блюдце, и человек ушел, перед этим строго сказав: «Не вздумай срывать бинты!» И погрозил лисе пальцем.
Конечно, он и не догадывался, что лиса отлично понимает человеческую речь. Просто, когда неделями не с кем поговорить, сгодится и глупый, перепуганный лесной зверек.
Так у лисы началась новая жизнь.
Она быстро выздоравливала и с аппетитом ела мясо, которое получала теперь каждый день. Но лиса вовсе не обольщалась насчет нечаянно обретенного лисьего рая. Она давно сообразила, что никуда не улетела и не провалилась, а находится все на той же грешной земле, и вопрос: «Зачем она понадобилась странному человеку?» очень мучил лису.
О том, что люди не питаются лисами, ей довелось узнать из разговора со своим единственным собеседником – вороной. Тогда же ворона поведала, что ценность для человека представляет лисья шкурка, или хотя бы хвост, из которого можно сделать воротник.
- Знаешь, сколько лис водилось здесь в прежние времена? Всех истребили ради шкур. А еще из тебя могут сделать чучело.
- Какое чучело? Зачем? - ужаснулась лиса
- Для красоты, - пояснила ворона. Вытащат из тебя все содержимое, набьют трухой, поставят в комнате и будут любоваться.
- Значит, я красивая? – догадалась лиса.
- Все лисы красивые. А еще тебя могут продать в зверинец. Там тебя посадят в клетку и…
- Будут любоваться - закончила лиса.
- Ты очень догадлива – усмехнулась ворона.
Так лиса узнала о том, что красота в этом мире – дополнительный источник опасности. Ведь красоту обязательно захотят отнять, присвоить или запереть в клетку.
Теперь она часто вспоминала тот разговор: «Значит, ждет, когда заживет моя шкурка, вот оно что».
Лиса внимательно прислушивалась к каждому слову человека, не проговорится ли он случайно о своих коварных планах, но человек был неразговорчив и понять, что он задумал, лисе никак не удавалось.
Она уже не испытывала перед ним такого ужаса, как в первый раз, и внимательно наблюдала, изучая его поведение, образ жизни и характер.
Человек жил один, в гости к нему никто не ходил. Он часто исчезал из дома и всегда возвращался с едой. Он носил длинное черное пальто и, выходя за дверь, высоко поднимал воротник, словно хотел спрятать туда лицо. Как уже было сказано выше, склонностью поболтать он тоже не отличался.
Такой образ жизни лиса одобряла. Он очень соответствовал ее собственным представлениям о выживании. «Непросто будет его перехитрить» - с тревогой думала она, украдкой поглядывая из-за пушистого хвоста.
Но вот наступил день, когда человек снял с нее все бинты. Лиса встала и прихрамывая на левую переднюю лапу, вышла во двор, с трудом спустившись с крыльца. Был вечер, на небе зажглись первые звезды, и лиса почувствовала, как она скучает по своей прежней - вольной и опасной жизни. Она с наслаждением вдыхала морозный воздух, хватала ртом белые хлопья, которые так приятно таяли на языке, а потом принялась кататься по снегу, чтобы почистить свою свалявшуюся и запылившуюся шубку. На какие-то мгновения она забыла о тяжких раздумьях последних дней.
Но человек напомнил ей о том, что она все еще пленница. Лиса вдруг увидела над собой его высокий силуэт, и в неверном лунном свете ей показалось, что он улыбается.
«Неужели мне конец?» - подумала лиса.
Тут человек строго произнес: «Домой!» и показал лисе пальцем на дверь. Лиса понимала, что ей не убежать, она сильно хромала и была еще слишком слаба, к тому же в голосе человека было что-то такое, что отнимало у лисы всякие силы к сопротивлению, что-то очень властное и завораживающее.
Лиса встала и обреченно побрела к крыльцу.
Прошло несколько дней. Лиса пребывала в недоумении. Она внимательно осматривала места своих ран. Все давно затянулось и покрылось пушистой шерстью. Даже противные бурые и зеленые пятна на боку, оставшиеся после каких-то вонючих мазей, успели смыться. Только на левой лапке сохранился след от капкана, напоминавший тонкий браслет.
Человек выгуливал лису два раза в день: утром и вечером, а остальное время запирал ее в доме.
«А может, хочет продать меня?» - размышляла лиса. - Ждет, когда я перестану хромать и окончательно поправлюсь». Ей представились железные прутья клетки и отвратительные гримасы людей.
Лиса была уже почти здорова, но решила прикидываться больной и готовиться к побегу.
Она заметила, что основную часть времени человек проводил на втором этаже. Лисе очень хотелось попасть туда, чтобы побольше узнать о нем, а, возможно, и о связанных с ней планах.
Однажды, когда он вышел во двор, лиса быстро вскарабкалась вверх по винтовой лестнице и толкнула носом незапертую дверь. В первую очередь лиса убедилась, что здесь нет никаких звериных шкур и чучел. Она обежала вокруг неубранной постели, обнюхала почему-то мокрую подушку и переключила внимание на низкий прикроватный столик. Там стоял подсвечник с огарком свечи и лежала раскрытая книга. Лиса не в первый раз отметила, что ей известно название незнакомого предмета. Вот только для чего нужна книга, лисе никак не удавалось вспомнить. Она даже привстала на задние лапы, а передние положила на стол. Лиса напряженно вглядывалась в желтоватые страницы, испещренные таинственными знаками, точно могла понять их значение, как понимала язык звериных и птичьих следов на снегу, но перед глазами опять вставала черная и глухая пустота. От книги пахло телячьей кожей. Лиса решила попробовать книгу на вкус. Она уже вцепилась зубами в уголок обложки и вот-вот бы его отгрызла, но тут знакомая рука крепко ухватила проказницу за шиворот.
- Нельзя грызть книги! – прозвучал привычно строгий голос. И лису потыкали носом в приятно пахнувшие страницы. Сначала лиса очень испугалась. Больше всего ее поразило внезапное появление человека за спиной. Как она с ее звериным слухом и чутьем могла попасть в такую ситуацию?! Потом лиса почувствовала обиду. Что это ее хватают за шиворот и тычут носом, как маленького глупого щенка! Вдруг вспомнились волчата, и тогда лиса разозлилась на человека. Она оскалилась и зарычала.
- Вот ты как?! – изумился человек и, отпустив лису, погрозил ей веником, который держал в другой руке. Лиса шарахнулась в сторону, потом любопытство взяло верх, она потянулась носом к соломенным прутьям и нечаянно вдохнула собравшиеся на их кончиках комья пыли. Лиса зачихала, зафыркала, и опять заподозрила, что человек смеется над ней. Окончательно оскорбленная, она побежала вниз, продолжая чихать и крутить носом, и совсем забыла про сильную хромоту и полуобморочное состояние, которые постоянно симулировала в последнее время.
Когда человек спустился вниз, лиса лежала на своем месте у камина, прикрыв мордочку хвостом и выражая полное безразличие к случившемуся. Он еще раз показал ей веник и торжествующе усмехнулся. Лиса только глубже спрятала нос в длинный и густой мех хвоста и прикрыла глаза.
- Погоди радоваться, посмотрим, кто кого – злорадно подумала она, вспоминая план побега.
Через некоторое время человек вернулся, опустился на колени рядом с лисой и положил перед ней маленький круглый предмет:
- Вот, смотри, что я вытащил из твоего бока!
Лиса слегка приподняла голову. Она ненавидела этот металлический запах – запах неволи, страдания и смерти, который несли с собой люди. Лиса снова уткнулась носом в хвост и закрыла глаза.
- Неблагодарная ты – покачал головой человек и вздохнул.
Потом он стал ощупывать лисью лапу, побывавшую в капкане. И хотя лисе не было больно, она жалобно заскулила, закатила глаза и упала на бок.
Человек молча посмотрел на нее, потом опять вздохнул, встал и ушел наверх, забрав с собой пулю.
Случай с книгой и веником окончательно убедил лису, что бежать надо, когда хозяина не будет дома. До сих пор лиса считала, что человек без ружья и собаки не представляет опасности, и скрыться от него проще простого, даже с тяжелой добычей в зубах. Теперь же она столкнулась с совершенно необъяснимыми явлениями, и перед своим странным тюремщиком, у которого не было ни собаки, ни ружья, испытывала куда больший страх, нежели перед целым отрядом охотников.
В дальнем углу кухни, заваленном всяким хламом и ветошью, лиса стала делать подкоп. За период болезни она хорошо изучила помещения первого этажа и, ориентируясь на сквозняки, обнаружила это место с подгнившими досками паркета, из под которых открывался земляной пол. Было очень тяжело рыть мерзлую землю когтями. Сначала лиса работала правой лапой, а потом уже двумя, а также помогала зубами. Дыру все время заметало снегом, но это было даже к лучшему, так как отверстие благодаря сугробам не было видно снаружи. Изнутри лиса подтыкала его тряпками, сваленными в этом же углу.
Копала она только в те дни, когда оставалась одна, и не разу не попалась. Наконец, отверстие стало достаточным для того, чтобы лиса могла пролезть в него. В один прекрасный день человек ушел, как обычно, заперев за собой дверь, а лиса ощутила восторг от предстоящей свободы.
Немного выждав, она бросилась на кухню и вдруг увидела прислоненный к стене веник. Схватив его, лиса принялась рвать солому зубами, мотая ненавистный предмет из стороны в сторону и грозно рыча. В отличие от филина, веник не мог оказать никакого сопротивления и вскоре был растерзан на мелкие клочки. Затем взгляд лисы упал на внушительных размеров кабаний окорок, подвешенный над тазом для разморозки. В кухне было жарко натоплено, капельки воды мерно стекали с тушки и ударялись о металлическую поверхность посудины. Окорок был тяжеловат, но остальная еда хранилась в погребе, куда лиса не могла добраться. То, что человек оставил ей на день, она уже съела, и надо признать, не без усилий, но уйти, когда прямо под самым носом висит добыча, охотница просто не могла.
Мордочкой она пододвинула табуретку, вскарабкалась на нее, оттуда - на стол, а потом подпрыгнула вверх и вцепилась зубами в веревку, за которую мясо было подвешено на вбитый в потолок крюк. Перекусив веревку, на которой сама же висела, лиса, естественно, упала вниз, оттолкнулась лапами от стола и удачно приземлилась на пол. А вот раскачавшийся окорок неудачно ударился о стенку таза, таз перевернулся, и тоже оказался на полу, накрыв собой лису. Ничего не понимая, лиса в ужасе заметалась по кухне, с грохотом врезаясь в шкафы и полки, опрокидывая табуретки и громко визжа. Когда она, наконец, сбросила с себя таз, на нее упал открытый пакет с мукой, отчего зверюшка приобрела замечательную для зимнего времени маскировочную окраску.
Пробравшись через груду свалившихся кастрюль и битых тарелок, лиса отыскала под столом злополучный окорок и потащила его к дыре. Там ее ждал еще один сюрприз. Окорок застрял в отверстии, и лиса потратила немало сил и времени, чтобы вытянуть его наружу, попутно выломав пару досок из стены.
Обогнув угол дома, лиса выбралась на расчищенную тропинку, ведущую от крыльца к калитке. Она пятилась задом, терпеливо волоча свою нелегкую ношу, и у самого выхода остановилась передохнуть. Необходимо было еще подрыть снег под дверцей. Лиса обернулась и замерла.
Нетрудно догадаться, что или, вернее, кого она увидела перед собой. Человек в длинном черном пальто стоял, скрестив руки на груди, и, по-видимому, уже некоторое время наблюдал, как якобы тяжело больная зверушка бодро тащит явно превышавшую ее по весу замороженную кабанью ногу.
Оцепеневшая лиса смотрела в его темные глаза и думала о беззвездной пустоте, в которую ей вскоре предстоит отлететь, и, пожалуй, уже навсегда. Мысли о загробной жизни вдруг сменились картиной страшной казни. Лиса представила, что сейчас человек возьмет ее за шиворот, как охотники тех волчат, отнесет на кухню, подвесит на вбитый в потолок крюк, подставит таз, возьмет большой разделочный нож… дальше воображение лисы отказывалось работать, она видела только ужасную черную пустоту.
Учитывая, с каким выражением человек смотрит на нее, о продаже в зверинец лиса уже не мечтала.
От отчаяния она решила прибегнуть к ранее испытанному способу, то есть жалобно заскулила и упала на бок.
Странная судорога, похожая на горькую усмешку, пробежала по лицу человека. Он резко распахнул калитку и, скорее выдохнул, чем произнес:
- Убирайся вон!
И указал пальцем в сторону леса. Затем он быстро прошел мимо потрясенной лисы, задев ее краем пальто, ногой спихнул с дороги окорок, поднялся на крыльцо и захлопнул за собой дверь.
Некоторое время лиса в недоумении смотрела ему вслед, потом вспомнила, что она учинила на кухне, схватила мясо и, что есть мочи, поволокла его в лес. Лиса не смогла дотащить свою добычу до норы. Передохнув, она немного отъела от тушки, а остальное припрятала, подозрительно озираясь по сторонам.
Петляя и запутывая следы, лиса добралась до своего жилища, быстро заснула, но ночью вдруг очнулась и стала обдумывать произошедшее. То последний месяц, проведенный в человеческом доме, казался ей тяжелым сном, то она начинала сомневаться в своем спасении, и боялась, что сейчас проснется пленницей.
Главное, лиса никак не могла понять, почему человек отпустил ее. Она вспоминала его лицо и кривую усмешку, словно ему было больно, и испытывала какое-то странное и незнакомое чувство, которому не могла дать названия. Она даже вылезла из норы и посмотрела в ночное небо, будто надеялась увидеть там ответ, но вскоре ее спугнула тень больших крыльев, и лиса метнулась обратно, отметив про себя, что она снова в лесу, и надо быть начеку.
На следующий день лиса отправилась к тайнику и обнаружила, что он разорен. От кабаньей ноги не осталось ни крошки. Тщательно изучив следы, лиса восстановила картину происшествия. Виновницей всему была ворона, которая как-то проследила за лисой и раскопала тушку. Разумеется, съесть ее целиком она не смогла, и вскоре мясо нашли волки.
Конечно, в лесу каждый сам за себя, а все-таки лисе было очень обидно. Она вспомнила, как попала в капкан, и подумала, что если ей удастся схватить ворону, от нее точно останутся только перышки.
Глава третья
Праздник
в которой лиса познает чувство стыда, обретает друга и видит первый в своей жизни сон
Теперь, когда лиса, наконец, вернулась к прежней жизни, она с удивлением обнаружила, как успела отвыкнуть от нее. Находясь в человеческом доме и мечтая о побеге, лиса часто представляла себе заснеженный лес, и он казался ей прекрасным. Как хорошо скользить легкой рысцой по тонкому насту, выслушивать пугливую мышь в поле и нырять за ней быстрым, точно рассчитанным прыжком! А перекусив, можно и порезвиться, стряхивая белые хлопья с пушистых еловых лап, или просто полюбоваться, как искрится снег на солнце.
Так думала лиса, когда лежала у камина, поглядывая на огонь и слушая, как трещат смолистые дрова. Но кроме чудесных солнечных дней есть еще метели и настоящие снежные бури, есть опасные волки и злые охотники, и есть голод, о котором лиса совсем позабыла.
Но больше всего лису мучило другое – то незнакомое чувство, что охватило ее в первую ночь после возвращения в лес. Странный человек никак не выходил у нее из головы.
«Значит, он спас, лечил и кормил меня просто так?!» - лиса была потрясена этим открытием. Она опять вспомнила, как человек смотрел на нее у калитки, когда она украла у него кабанью ногу. «Что же это такое? Когда же я забуду о нем? Это все от голода лезут такие мысли» - успокаивала она себя, ворочаясь бессонной ночью в норе. Сегодня ей с трудом удалось изловить всего пару мышей, которые только раздразнили аппетит. А где-то вдали тоскливо выли волки.
На следующий день лиса охотилась до самого вечера и никого не поймала. Она уже хотела возвращаться в нору, но вдруг ее потянуло туда, откуда она недавно так мечтала убежать.
Была уже ночь, из дома не доносилось ни звука, окна были темны, и лиса, осмелев, подошла совсем близко, а потом, нырнув под дверцу калитки, подбежала к крыльцу. Ей было страшно и любопытно одновременно. Она принюхалась, надеясь уловить запах пищи, но человек, то ли давно поужинал, то ли вообще не ел сегодня вечером, потому что ничем съедобным не пахло.
Лиса сидела на крыльце и думала, как хорошо было бы сейчас немного полежать у огня и, закрыв глаза, представить себя на солнечной летней поляне, только не здесь, а в другом мире, где нет голода и опасностей. Ей так захотелось поскулить, поцарапаться в дверь! А вдруг хозяин впустит лису погреться, может, даже, покормит, а уйти она всегда сможет, раз ему от нее ничего не нужно.
Лису останавливало все то же незнакомое чувство. «Стыдно!» - вдруг всплыло из загадочных, темных глубин ее памяти. Вот как это называется – «стыдно»! Тут лиса услышала скрип лестницы и бросилась в лес. Она бежала к норе, и ей казалось, что ночное небо смотрит на нее своими бесчисленными звездными глазами с укором и осуждением.
На другой день лиса с трудом поймала одну мышь, опять хотела возвращаться, и опять ее потянуло к человеческому жилищу. На крыльце лежала ощипанная цыплячья тушка.
«Теперь он думает, что я прихожу сюда из-за еды, а я прихожу, потому что мне стыдно» - с горечью подумала лиса, но цыпленка взяла, так как была очень голодна. Вернувшись в нору, лиса пообещала себе, что больше не пойдет к этому дому.
Весь следующий день она провела в безуспешных поисках добычи. Лес будто вымер и замерз навсегда. Ночью лиса опять размышляла о своем поступке и старалась оправдать себя: почему она должна была доверять своему спасителю? Она действовала так, как ее научила жизнь в лесу.
И все равно лиса мучилась.
Прошел еще день - такой же, как и предыдущий, и к вечеру голодная зверюшка решилась на крайний и отчаянный шаг – наведаться за едой в деревню.
Лиса давно знала один двор на окраине, который когда-то привлек ее немалым количеством щелей в прогнившем заборе. Нынешним летом лиса залезла туда прямо среди бела дня. Перед полуразвалившейся лачугой щипали траву несколько тощих гусят. Девочка лет восьми, худая и оборванная, что-то чертила прутиком на песке и была целиком погружена в свои мысли. Большой лохматый пес, высунув голову из будки, спал. Видимо, он был очень старым. На лису он никак не отреагировал, даже когда она уже подкралась совсем близко к добыче. Лиса поняла, что такой шанс упускать не стоит, и выпрыгнув из-за поленницы, схватила первую попавшуюся птицу. Остальные гуси загоготали и бросились врассыпную, дверь распахнулась, и на порог выскочила растрепанная женщина, своим изможденным видом похожая и на девочку, и на гусей одновременно. Лиса бросилась бежать с добычей в зубах, а за спиной долго раздавались гневные крики, звуки ударов, детский плач и визг собаки.
Именно в этот двор и решила теперь забраться голодная лиса. Стояла глубокая ночь. На дворе никого не было, собака не вылезала из будки, и лиса спокойно проникла в птичник. Она долго обшаривала пустое помещение, и, наконец, обнаружила одного-единственного гуся, нахохлившегося в углу. Лиса схватила его и, добежав до леса, уже собиралась прикончить и съесть, как вдруг ее осенила другая мысль. Она потащила гуся дальше, в чащу, к дому, одиноко стоящему на опушке среди густого ельника, туда, куда так хотела вернуться в последние дни.
Лиса положила птицу на крыльцо и громко затявкала.
Человек открыл дверь и чуть не споткнулся в темноте. Под ногами лежал несчастный полузадушенный гусь, а внизу, у ступенек сидела хитрая зверюга и смотрела на хозяина самым виноватым взглядом, на какой только была способна.
Немного подумав, мужчина поднял птицу и знаком велел лисе заходить. Лиса сначала не поверила своему счастью, а потом пулей проскочила мимо него, бросилась к своему месту у камина и свернулась там в клубок. К ее удивлению человек не понес подарок на кухню, а надев сапоги и пальто, вышел с гусем за пазухой из дома.
«Понес в лес прятать, - решила лиса. – Не доверяет». Ей очень хотелось объяснить своему спасителю, что она больше никогда ничего не возьмет у него без разрешения, но у нее все равно бы не получилось. Раньше лиса была уверена, что умеет разговаривать (ведь беседовала же она с вороной), но в присутствии человека, слова, которые складывались в ее голове, почему то не произносились вслух. Вместо них выходило скуление, рычание, тявканье или визг. Лиса убедилась в этом еще в первые дни своего пребывания в доме.
Однако, она не слишком огорчилась. Главное, что сбылось ее заветное желание. Она посмотрела на тлеющие угли в еще не остывшем камине, легла на бок, сладко зевнула, потянулась всеми четырьмя лапами и заснула крепким сном.
В это время человек шел по направлению к деревне. Тропу все время заметало, но под его взглядом верхний слой снега чудесным образом рассеивался, открывая цепочку лисьих следов. Воспитательную беседу о том, что красть нехорошо, он решил отложить на потом, и такой случай вскоре представился.
Больше лиса не чувствовала себя пленницей в человеческом доме. Позавтракав, лесная жительница уходила гулять, но к ужину всегда возвращалась. Ей понравилось ночевать у камина и слушать, как за окнами от лютого мороза трещат деревья и воют голодные волки.
Теперь лиса стала вести себя по другому. Она очень старалась понравиться человеку, чтобы он продолжал пускать ее в дом. Увидев новый веник, она преодолела желание растерзать его, только всегда убегала подальше, если человек начинал уборку в ее углу.
По утрам он варил себе что-то, по мнению лисы, совершенно неаппетитное. Но зверюшка всегда садилась рядом и облизывалась. «Ты это не будешь» - сказал, наконец, человек, но лиса всем своим видом постаралась показать, что будет, то есть, приподнялась на задние лапы и стала еще больше облизываться. Увидев блюдце овсянки, лиса разочаровалась, но кашу съела и в награду получила куриную лапку.
По ночам она ловила мышей, шарящих на кухне и в кладовой, и всегда оставляла одну мышку хозяину. И каждый раз лиса очень удивлялась: как это можно есть невкусную кашу и отказываться от такого лакомства, как мышь.
А еще человек поставил кресло недалеко от камина и по вечерам стал спускаться туда с книгой, а лиса наблюдала за ним, укрыв мордочку пушистым хвостом. Однажды она подошла, запрыгнула к мужчине на колени и уставилась носом в книгу. Лисе очень хотелось понять, что он там видит. Она даже заскулила от того, что ей это никак не удается.
Тогда человек погладил лису, и теперь она каждый вечер забиралась в кресло, чтобы почувствовать его ладонь на своей пушистой спинке.
С тех пор лиса возвращалась по вечерам не только ради ужина и теплого места у камина.
И, конечно, лиса с большим интересом продолжала изучать свое новое жилище и его владельца. Дом был двухэтажный, когда-то крепкий, но сейчас уже сильно обветшавший. Дыру на кухне, сделанную для побега, человек забил досками, но если бы лиса захотела, она бы нарыла еще несколько штук.
Обстановка в доме сильно отличалась от той, что лиса привыкла видеть в крестьянских домах, когда отваживалась заглянуть в окно. Правда, зверюшка не могла сформулировать результаты своих наблюдений так, как это сделал бы человек.
Дорогая старинная мебель, ковры, бронзовые канделябры, витая лестница с чугунными перилами, книжные шкафы в спальне. На втором этаже была еще одна комната, но хозяин всегда ее запирал. Оттуда доносилось множество запахов, особенно сильно пахло сушеными травами.
Все это очень волновало лису, вызывало любопытство и заставляло много размышлять о странном человеке и его образе жизни. «Интересно, где он добывает еду?» - думала лиса. Ведь у него на дворе не было ни скота, ни птиц. Один раз она решила проследить за человеком. Выскочив из дома, она спряталась за ближайшей елью и, дождавшись, когда мужчина выйдет, тихонько отправилась следом. Но за поворотом он куда-то исчез. Следы обрывались, и лиса долго бегала в недоумении вокруг этого места.
«А почему он не живет в стае, как другие люди? Может, его изгнали? Неужели за то, что он такой хороший? А может, он еще и красивый?» Лиса ничего не понимала в человеческой красоте, ведь у людей не было пушистой рыжей шерсти и пышного хвоста, и непонятно было, как оценивать человеческую внешность. Но лисе точно нравились его руки, тонкие нежные пальцы, которые зарывались в лисий мех, когда они с хозяином сидели по вечерам у камина.
Приближалось Рождество. Лиса весь день крутилась неподалеку от деревни и смотрела, как люди срубают елки и затаскивают их во дворы. Она видела такое и раньше. Потом эти елки поставят и украсят блестящими игрушками и разноцветными огоньками. Лисе всегда нравилось наблюдать из-за забора, как они сияют в темноте, не хуже звезд.
Когда лиса вернулась домой, никакой елки в их дворе не было. Это очень огорчило лису. Поужинав, она подбежала к двери и запросилась наружу. Человек удивился, но лису выпустил.
Ночью лиса осторожно бродила по деревне, высматривая подходящее дерево. Она заглянула и в тот двор, где недавно украла гуся. Елку лиса там не обнаружила. Зато из дома доносился отвратительный запах, который заставил ее вспомнить про волчат. Так пахло из фляги охотника. Лиса ощерилась и зарычала. Потом она увидела собачью будку и испуганно умолкла. Но в будке никого не было.
Наконец, лиса отыскала подходящую небольшую елку, с которой она могла бы справиться. Собаку добрые хозяева забрали в дом, так как был сильный мороз. Засов на калитке лиса смогла открыть лапой.
Лиса волокла дерево до самого утра. Несколько раз она присаживалась передохнуть, исколола весь нос, но елку дотащила.
К ее огорчению, человек нисколько не обрадовался, увидев с утра горделиво сидящую среди двора лисицу перед невесть откуда взявшейся елью. Он долго смотрел ей в глаза, а потом строго спросил: «Тебе никто никогда не говорил, что нельзя брать чужое?» Вопрос был риторический. Конечно, лисе никто никогда такого не говорил.
«Неси туда, где взяла!» – сердито велел человек и указал пальцем в сторону деревни. Лиса и без этого жеста все поняла и очень обиделась. Ведь она так старалась, она тоже хотела праздник.
Некоторое время растерянная зверюшка сидела на крыльце, надеясь, что человек передумает, но дверь так и не открылась. Тогда она утянула елку в лес и с наступлением ночи отправилась возвращать ее бывшим владельцам. Уже рассветало, и лиса едва успела втащить елку во двор и выскочить наружу, как раскрылась дверь и послышались удивленные и радостные детские голоса.
- Наса елоська вернулась!
- А я что тебе говорил! – важно ответил ребенок постарше. – Ходила в лес с подружками попрощаться. А ты ревел весь день, как маленький!
Лиса бегала вокруг деревни и прислушивалась к праздничным приготовлениям. Ей не хотелось идти домой. Она вдруг очень разозлилась на человека, который живет так грустно и одиноко, и совсем не умеет радоваться жизни.
Люди резали скот и птиц, готовили праздничные блюда и, конечно, украшали свои елки. Когда стемнело, лиса снова забралась в деревню. Отовсюду слышались громкие голоса, смех, песни, собачий лай, и лисе было страшновато. Но красота, которую она наблюдала почти за каждым забором, завораживала ее и заставляла забыть о страхе.
Тут лиса услышала возмущенные крики и рев. Это капризничал толстый мальчик – сын деревенского трактирщика, у которого было самое богатое хозяйство, и куда лисе частенько хотелось забраться. Таких жирных гусей, индюшек и кур не было больше нигде, но всю эту роскошь охраняли несколько здоровенных злющих волкодавов, а высокий забор был сделан из толстых бревен, и лисе оставалось только наблюдать за разгуливающими вперевалку птицами в узенькую щелку, да облизываться.
Видимо, избалованному мальчику не нравились рождественские подарки. Такая же толстая мамаша совала ему в руки, то одно, то другое, но мальчишка, не переставая возмущаться, отталкивал дары, а одну из игрушек даже швырнул через забор. Она упала в снег прямо перед носом лисы.
Эта была фигурка ангела, в длинных одеждах и со сложенными за спиной крыльями. Ангел был грустный, бледный, с тонкими чертами лица, и чем-то напомнил лисе ее хозяина. «Я не брала чужое, они сами выбросили» - сказала она себе и осторожно взяла игрушку, решив отнести ее в дом и спрятать.
Пробегая мимо двора, где она недавно украла гуся и где не было елки, лиса снова услышала детский плач. Но это был другой плач, и у лисы от него сжалось сердце. Она подошла к широкой щели и увидела ту худенькую оборванную девочку, что сторожила летом гусей. Девочка сидела у поленницы и тихонько всхлипывала, глядя в звездное небо.
«Она тоже смотрит в небо, значит ей плохо здесь» - подумала лиса, и очень захотела чем-нибудь утешить девочку, но из дома раздавались крики, ругань, рыдания, звон бьющейся посуды, и отвратительно пахло жидкостью из охотничьей фляги. Только собаки почему-то не было слышно.
Лиса подождала, когда голоса смолкнут и залезла во двор. Падал снег, и покрытая им лисья шерсть серебрилась в лунном свете. Девочка перестала плакать и потрясенно смотрела на удивительное видение: перед ней стояла серебряная лиса с игрушечным ангелом в зубах. Лиса подошла, положила игрушку ей на колени и уселась напротив.
«Ты пришла оттуда?» - спросила девочка, показывая пальцем на небо. Лиса молчала. Девочка робко протянула руку и погладила лису. Потом посмотрела на свой единственный рождественский подарок. «Какой красивый!» - прошептала она, и спрятала ангела за пазуху.
Тут лиса вспомнила о человеке: «Он ведь там совсем один, в такой праздник!».
«Ты еще придешь?» - спросила девочка, когда лиса бросилась к щели в заборе. Лиса обернулась и кивнула.
Дома ее ждал сюрприз. Посреди двора стояла высокая и пушистая елка, которая каким-то чудом выросла прямо из земли. Она была украшена большими разноцветными шарами, гирляндами и фонариками. Такой красоты лиса не видела ни у кого. Она села напротив дерева и не могла оторвать от него восхищенных глаз. Человек подошел, присел на корточки и стал вытаскивать из лисьей мордашки еловые иголки. А лиса смотрела ему в глаза - в их темной глубине поблескивали искорки, то ли от звезд, то ли от рождественских фонариков.
Затем они пошли в дом. В гостиной был накрыт стол на две персоны. Главным его украшением было блюдо с большой индейкой в яблоках. Тут лиса вспомнила, что уже давно не ела и очень проголодалась. На стул лисы хозяин подложил несколько подушек, и теперь она восседала на них, как королевская особа. Часы пробили полночь, и человек разлил вино, от которого лисе на несколько минут стало жарко и приятно закружилась голова. Потом на ее тарелке оказались несколько кусочков мяса. Лиса ела аккуратно, неторопливо и с достоинством, словно понимая важность момента.
Так человек и лиса встретили Рождество. Поужинав, мужчина встал, погладил лису, поздравил ее с праздником и отправился наверх, а лиса, увидев, что дверь не заперта, вышла во двор. Несмотря на все мытарства с чужой елкой, ей совсем не хотелось спать. Она сидела и смотрела, то на ночное небо, то на удивительное дерево, переливающееся разноцветными огнями.
«Жаль, что больше никто не видит такой красоты!» - подумала лиса, но тут вспомнила про девочку и бросилась в деревню.
Девочка еще не спала. Она бродила по двору и что-то шепотом рассказывала своему ангелу.
Лиса подбежала и подергала ее за подол.
«Ты куда-то зовешь меня?» - спросила девочка. Лиса отбежала, потом вернулась и снова потянула ее за край пальто. Тогда девочка пошла за лисой. Ей было страшновато идти ночью по лесной тропинке, где-то ухали филины, выли волки и скрипели деревья, но лиса все подбегала и настойчиво звала ее за собой.
Когда они пошли сквозь густой ельник, стало совсем страшно, но вдруг открылась лесная опушка, посреди которой стояла самая красивая рождественская елка, которую девочка когда-либо видела.
«Ты живешь здесь?» - спросила девочка, осторожно открывая калитку и боязливо посматривая на дом, который, будто стал ниже, покосился и казался нежилым. Даже не верилось, что еще час назад там праздновали Рождество и ели индейку. «Детям не разрешают сюда ходить» - пояснила девочка, но красивая елка отвлекла ее внимание. Они вместе с лисой стояли и заворожено смотрели, как искрятся и переливаются разноцветные огни.
«Что-то я замерзла совсем» - сказала девочка. На ней было тоненькое пальтишко, все в заплатках и поношенные ботинки. Тогда лиса стала бегать вокруг елки, а девочка гоняться за ней. Потом девочка наклонялась, а лиса перепрыгивала через нее. Они долго играли, девочка вся раскраснелась, и ей уже не было холодно.
«Хорошо, только есть очень хочется» - произнесла она, отдышавшись. Лиса уже хотела сбегать в дом за остатками индейки, но тут елка вдруг вспыхнула, а когда пламень угас, вместо игрушечных шаров, гирлянд и фонариков на ее ветвях висели разнообразные лакомства, большинство из которых девочка никогда раньше не пробовала: апельсины, мандарины, бананы, шоколадные конфеты и пирожные. Если девочка не могла дотянуться до угощения, лиса подпрыгивала и срывала его с ветки.
Уже светало, и девочке надо было возвращаться.
«Я так рада, что у меня появился друг» - сказала она лисе. - Раньше моим другом был пес, который жил у нас во дворе. Он был уже совсем старым, почти ослеп и оглох, и никто не любил его, кроме меня. Когда он вылезал из будки, чтобы погреться на солнышке, отец или мать, проходя мимо, пинали его ногой. А если у нас что-нибудь пропадало, то его били поленом. Только мне было жаль его, и если бы я его не кормила, он бы умер с голоду. А остальные считали его бесполезным, но ведь он не всегда был таким, он же не виноват, что состарился и не мог больше охотиться и охранять двор. Отец как-то рассказывал, что он был лучшим охотничьим псом в округе и за него предлагали большие деньги. А еще отец сказал, что проклятый пес сломал ему жизнь. Я не поняла, что он имел ввиду. А мама тут же начала ругаться, что это отец сломал ей жизнь, и что она не думала, когда замуж выходила, что будет так жить, а потом они начали скандалить, и я убежала. А недавно у нас пропал последний гусь, которого собирались зажарить на Рождество. Тогда отец взял ружье и застрелил моего друга. А утром гусь нашелся. Наверное, отец спьяну не заметил его. А про собаку родители сказали, что все равно от нее не было никакого толку, и что нечего зря реветь.
Так говорила девочка и снова плакала. А лиса, потрясенная, смотрела на нее и, даже, если бы могла, не нашлась бы, что ответить.
Потом девочка успокоилась и сказала лисе: «Я никому не расскажу, что была здесь и видела волшебную елку. Я знаю, что это - тайна. Но ты еще придешь ко мне?». И лиса снова кивнула. Она проводила девочку до деревни, возвратилась совсем усталая и быстро уснула на любимом месте у камина.
В то утро лисе приснился сон: залитая солнцем изумрудная долина, покрытая ароматными полевыми цветами. Пели птицы, летали бабочки и стрекозы, гудели шмели. Где-то журчал ручей. На лужайке резвились три волчонка, а волчица сидела неподалеку и, щурясь от яркого солнца, ласково смотрела, как они кувыркаются в зеленой траве.
Продолжение следует...