Размеренный гул. Гул и холод. Алексей открывает глаза, утыкаясь взглядом в голую спину стоящего перед ним человека. Острые лопатки, одно плечо выше другого...Человек совершенно гол, его левая рука плотно прижата к бедру, правая же, странно выгнута, будто он собирался прикрыть ею голову. Стоп! Что это! Где он! Неяркий, серый свет туманного утра, серый влажный песок под ногами.Его ноги! Обычные, грязные, босые ноги...Постой! А как же гангрена? Он помнит! Обморожение, чернота, жуткий запах гниения...Алексей осторожно огляделся вокруг. Он стоял у уреза воды, в последней шеренге людей. Сзади, серые волны гулко накатывали на гряду мокрых черных камней, взбивая желтоватую пену и разлетаясь мелким облаком холодных соленых брызг. Справа, слева, впереди, на сколько хватало глаз, стояли ряды и ряды людей. Одетые, голые, мужчины, женщины, дети, сотни, тысячи...Они молча стояли спиной к морю, уставившись незрячими глазами на огромную, мрачную гору перед ними. Могучие валуны, шрамы скальных карнизов, редкие черные ветки каких-то кустов, взбегали вверх, пропадая в пелене низких дождевых облаков.
Он оглядел себя. Босиком, в грязном, рваном исподнем...Алексей вспомнил жгучую боль посредине груди и обнаружил отверстие, с обожженными краями чуть ниже разреза рубахи. В прорехе виднелась обычная, розовая кожа груди...Что же это? Сон? Бред? Его же убили !!! Да нет, вот он, вполне даже живой и боле того — здоровый. Это что - «тот свет» ? Глупости! Поповские сказки! Неожиданно , где-то в первых рядах, раздался пронзительный детский плач. И тут же, будто в детской игре «Отомри», люди дернулись, задышали, завертелись по сторонам. Шеренги смешались в волнующееся людское море. Гомон толпы, плачь, крики, стоны...И вдруг все стихло, словно великан ударил в гигантские ладоши над морем людей. И зазвучал голос. Алексей не услышал его, нет, он почувствовал, как внутри его головы загремел рокочущий бас: «Иди! Тебе дан второй шанс, иди и живи!!!». И тишина, только легкая боль в висках и затылке...А впереди, у подножья горы, меж глубоких базальтовых морщин, появилась огромная арка. Именно появилась, Алексей был уверен, что не мог не заметить здоровенного, как ворота депо, входа внутрь. И вдруг вот он — входите! Люди двинулись. Робко, сначала единицы отрывались от толпы и исчезали в угольно черном провале. Затем группки, ручейки...и народ повалил, толкаясь и падая на сером песке, спотыкаясь о торчащие камни, они стремились прочь с промозглого пляжа, в темное брюхо горы.
Алексей задержался, стараясь пропустить вперед неуправляемую массу народа, да и оглядеться следовало бы сначала. Пляж заметно пустел, посмотрев по сторонам, он прикинул, что осталось не более двух, может трех тысяч человек, потеряно слоняющихся взад-вперед по урезу воды. Рядом с ним выбивал чечетку зубами голый парнишка, а чуть правее, вжав голову в плечи, неподвижно стоял какой-то мужик в длинной черной шинели.
- Холодно? - спросил Алексей пацана
- О-о-ч-ч-ень, - пролепетал тот посиневшими губами.
- Тебя как звать-то?
- Семен-н-н...Ру-у-у-бинчик...
- А меня, Алексей Макарович, Щербаков я. Будем знакомы!
- З-з-д-д-расьте-е-е, - парень поджал одну ногу и попытался закутаться в руки.
- Э, паря, да ты совсем сейчас околеешь! Погодь-ка. Эй! Мужик! Да, да, ты! - крикнул Алексей человеку в шинели.
- Это вы мне? - он вопросительно посмотрел на Алексея.
- Ага, тебе. Слушай! Ты минут на пяток, шинель свою не одолжишь? А то пацан совсем доходит, промерз напрочь!
- Ах, да-да, конечно! Вот, пожалуйста! - человек неловко, путаясь в рукавах, снял шинель и передал ее Семену.
- Позвольте представиться, Иннокентий Аполлинарьевич Вишняков, приват-доцент...Судя по всему...бывший...
- А-а-а, Алексей Щербаков, комбриг. И тоже, хм-м-м, бывший. А это Семен, Рубинчик. Слышь, Сема, а ты кто по профессии-то?
- С-с-студент...Оч-ч-чень приятно. - ответил Сема плотнее укутываясь в шинель.
- Ну что, товарищи, отираться тут вроде как не к чему. Предлагаю пройти за всеми, внутрь! - сказал Алексей и повернувшись направился к входу.
- Ам-м-м, простите, Алексей, а комбриг- это что?- обратился к нему шагающий рядом Вишняков.
- Комбриг-то? Командир бригады, Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Неужто не слыхал никогда, доцент?!
- Э-э-э...Да нет, простите, не приходилось...
Они подошли к огромной арке и остановились, оглядывая гладкие, словно вырезанные ножом, своды.
- Ну что? Вперед? - спросил Алексей новых знакомых и, глянув поочередно на каждого, шагнул внутрь.
Перед ними в свете тусклых, редко стоящих фонарей, лежал город! Серые, пятиэтажные дома, с провалами темных окон. Пыльные улицы, одинокая водоразборная колонка, на ближайшем углу, открытые двери подъездов...Они стояли на довольно широком, гладком шоссе, простирающимся по обе стороны от входа. На могучей базальтовой стене, ограничивающей дорогу с ее внешней стороны, была выведена белой краской огромная, метров в десять высотой, цифра - «0». Троица ошарашенно замерла с раскрытыми ртами, не в силах произнести ни одного слова.
- Ну ни хрена себе! - присвистнул Алексей, обводя глазами открывшийся пейзаж.
- Да-а-а...Не ожидал такого-то...- тихо прошептал Вишняков.
- Ты чего там шепчешь, доцент?
- Да вот, знаете ли, как-то по другому это место ранее представлялось...
- Какое место?! - прищурился Алексей.
- Ну как же, господа! Ну...ад, рай...мир загробный, в общем. Ведь мы же мертвы, не так ли?
- Ты это о чем? Что значит мертвы?! Ты себя мертвецом что ли чувствуешь? Я, например, очень даже живой! Вот, даже жрать охота и от пятидесяти граммов не отказался бы!
- Вы так думаете? Нет, я не настаиваю, но...Где мы тогда? Что это за место? И...Скажите, господа, голос...Голос вы никакой не слышали?
- Это в плане — второй шанс, мол иди и живи? - угрюмо насупился Алексей.
- Да, именно.
- Ну было, вроде...Да черт с ним! Потом разберемся, с поповщиной этой. А сейчас, давайте-ка мужики глянем, что тут к чему. - он повернулся и энергично зашагал по направлению к ближайшей улице.
- Семен! Давай, пошевеливайся! - крикнул Алексей на ходу, замешкавшемуся студенту.
Они двинулись вдоль по улице, пробираясь меж сотен слоняющихся, словно в каком-то трансе, людей. Справа и слева стояли обычные пятиэтажные дома, без каких либо архитектурных украшений. Ряды балконов, тусклый блеск пыльных стекол, обшарпанные двери подъездов — как в любом городе, коих не мало повидал за свою жизнь Алексей. Люди, вошедшие вместе с ними внутрь этой странной горы, безмолвно толкались между домами, разбредались по переулкам, входили в двери подъездов. Кое-где в окнах вспыхнул тусклый желтоватый свет ламп. Пройдя еще с километр Алексей остановился поджидая товарищей.
- Слушайте, мужики. А не зайти ли нам поглядеть , что внутри? - спросил он у подошедших.
- Ну, почему бы и нет. - ответил Вишняков и оглядевшись указал на ближайший подъезд.
- Сюда?
- Давай! - Алексей потянул тугую пружину двери.
Они вошли и поднявшись на второй этаж толкнули первую попавшуюся квартирную дверь. Алексей щелкнул выключателем на стене. Под высоким трехметровым потолком зажглась слабенькая лампочка, на длинном витом шнуре. Покрытый слоем мелкой пыли коридор упирался в просторную полупустую кухню. Посреди стоял большой стол накрытый прорезанной в нескольких местах клеенкой, в углу - заляпанная, в бурых потеках плита и высокий обшарпанный сервант с провисшими дверцами. Тревожный, неприятный запах запустения и плесени висел в воздухе, казалось жильцы покинули это место очень давно, впопыхах собрав только нужные вещи..Алексей открыл дверцы серванта и обозрел стопку разнокалиберных тарелок и чашек. На плите стоял пыльный, в оспинах отбитой эмали, чайник а на подоконнике початая пачка чая со слоником на этикетке.
- Давайте-ка чайку сообразим! Доцент, а ну глянь, вода-то в кране течет? - скомандовал Алексей выдвигая многочисленные ящики в поисках спичек.
Вишняков покрутил позеленевший кран, торчащий из стены над грязной металлической раковиной. Кран пошипев с полминуты, плюнул ржавыми брызгами и, наконец, выдал тонкую струйку желтоватой воды.
- Течет!
- Отлично, на набери! - Алексей передал доценту чайник и принялся чиркать найденными спичками зажигая огонь.
- А студент наш, куда делся?
- Да бродит по квартире где-то.
В этот момент в дверях кухни появился Семен.
- Извините, Алексей Макарович, как Вы думаете, если я там...Ну в общем...если я одежду возьму, можно?
- Какую одежду?
- А там, в комнате, в шкафу висит...
- А ну, покаж, мне тоже не мешает прибарахлиться, а то в подштанниках...Не порядок!
Квартира была из двух комнат. В первой от кухни, небольшой темной комнатке, не было ничего, кроме драного пыльного ковра на стене. Зато в другой, большой, выходящей окнами на улицу, было полно разномастной мебели всевозможных эпох и стилей. Диван рококо соседствовал с огромным, пузатым, резным шкафом в стиле ампир. На расписанной под «Федоскино» тумбочке стоял массивный, в ореховом корпусе, радиоприемник, а на гигантской, занимающей почти полкомнаты дубовой кровати, высилась пирамида из кресел, стульев, чемоданов и скатанных в рулоны ковров.
- Вот это, да-а-а...- Алексей оглядел комнату.
- Ну, а одежда где?
- Да вот, в шкафу... - Семен открыл пронзительно заскрипевшую дверь гардероба.
- Ух ты!
В чреве громадного, с приличный чулан, шкафа были навалены горы непонятного тряпья. Какие-то женские платья с воланами и кружевами, разрозненные мундиры непонятных армий, фраки, горжетки, муфты...Отдельно высилась приличная куча обуви.
- Ух ты! Вот это барахолка! Ну что ты застыл, Семен! Давай выбирай, не менжуйся! - и Алексей полез в кучу разрывая слежавшиеся тряпки.
Минут через двадцать в комнату заглянул Вишняков.
- Друзья мои, чай готов, пожалуйте в кухню! Ого! Да вас не узнать! - он оглядел приодевшихся товарищей, с трудом сдерживая улыбку.
И в правду, Алексей с Семеном выглядели несколько гротескно...Ежели не сказать — чудно! Комбриг откопал себе нежно-голубые галифе французских авиаторов времен первой мировой, морской тельник, с редкими широкими полосами и брезентовую куртку пожарника. На его ногах красовались невероятные туфли — синие, на толстой белой подошве, тремя белыми же, непонятно для чего нашитыми на бока полосками и странными значками в виде трилистника. Студент оделся с не меньшим блеском — напялив пляжные сандалии, байковые тренировочные штаны и потрясающе-лилового цвета фрак, из под которого торчал защитного цвета свитер с непонятной надписью выбеленной хлоркой на животе - «ДМБ-87».
- Н-да...И впрямь, нарядец тот еще... - Алексей покрутился перед мутным, ростовым зеркалом в центральной двери гардероба.
- Ну да ничего, не до жиру! Пошли что ли, чаевничать?
В кухонном серванте еще обнаружилась банка сардин, алюминиевая вилка с обломанным зубом и цилиндрическая упаковка из неизвестного материала с ярко-красной надписью «Крекеры» на лицевой стороне. Семен осторожно надорвал податливый материал и высыпал на стол кучку небольших круглых галет. Они молча пили отдающий веником чай, передовая по кругу ущербную вилку, накалывали расползающиеся кусочки рыбы и заедая ее этими странными круглыми сухарями. Вишняков внимательно всмотрелся в консервную банку и удивленно хмыкнув откинулся на спинку стула.
- Ты чего это, доцент? - жуя спросил Алексей.
- Да вот, как-то странно все получается...
- А по конкретнее?
- Видите ли, я по образованию историк и...Позвольте мне сначала спросить вас, друзья. Вот Вы, Алексей, м-м-м...как бы это выразить...Скажите, какой сейчас год, по вашему мнению?
- Не понял?!
- Ну, просто скажите, какой сейчас год и все!
- Как это какой? Тридцать восьмой! Какой еще!
- Ага! Минуту, минуту...А по вашему мнению, Семен? - Вишняков посмотрел на студента.
- Сорок второй... - Сема оторопело округлил глаза.
- Так-так...А вот я прекрасно помню, что сейчас двадцать первый!
- Что за ерунда, доцент?! Ты к чему это клонишь?! - нахмурился Алексей.
- А вот к чему, - Вишняков повернул консервную банку этикеткой к сидящим.
- К тому, что тут вот написано...Посмотрите - «дата изготовления 12/06/1973 г.» То есть эту банку изготовили в семьдесят третьем году!
- Не может быть! - Алексей схватил консервы и поднес этикетку к глазам.
- Это что же выходит...Погод! Погодь! Ну да, опечатка просто и все!
- Думаете? Хорошо, допустим...- Вишняков встал и задумчиво обхватив пальцами подбородок прошелся по кухне.
- Давайте порассуждаем логически. Первое - как мы тут оказались и что это за место, совершенно не ясно, это раз...Второе — судя по всему, каждый из нас попал сюда из своего, конкретного года, это два...И наконец, мне право слово, неудобно вас спрашивать...По-этому скажу о себе — меня собирались убить, столкнули с обрыва в море, в Крыму, в двадцать первом году...Это последнее, что я помню...
- Т-э-экс...Интересно...- Алексей с силой провел рукой по волосам.
- В меня ...В меня стреляли, в грудь. Зимой тридцать восьмого, в лагере, в Кировской Области...Ну а ты, Сема? Что помнишь, последнее?
- Я? Я...Меня...Меня никто не убивал! Немцы нас привели в баню, в лагере, в Аушвице. Потом...Потом вместо воды пошел дым, помню было больно дышать и...Все, и я тут...
- Какие-такие немцы?
- Ну как же, война ведь! Всех евреев отправили в лагеря...
- Какая война! Когда, с кем?! - Алексей вскочил на ноги.
- С Германией, началась двадцать второго июня, сорок первого года...
- О ты ж, мать бы их всех!!! Все таки напали...Так я и думал! Дым, говоришь, вместо воды. М-да...Газ это был, Сема, газ! Потому ты и здесь...
- Как газ?! А дедуля...А все... - Семен судорожно вздохнул.
- Да здесь твой дедуля, где-нибудь. Не трясись, найдем! - Алексей обнял студента за плечи.
- Найдем. Обязательно!
- Итак, друзья мои, позвольте подытожить. Все мы мертвы! А значит...
- Опять, двадцать пять! - перебил Вишнякова комбриг.
- Какой хрен- мертвы! Я вот пока в тряпье копался, палец наколол о булавку какую-то. Во, гляди, доцент, кровь идет! - он надавил и на подушечке указательного пальца выступила алая капля.
- Где ты видал, что бы у мертвяков кровь шла?! Да и на души мы не похожи, мне вот например в сортир требуется сходить! Души то на горшок вряд ли ходят!
- Хорошо, оставим этот вопрос открытым. - улыбнулся Вишняков.
- Однако, попали мы с вами в место странное и, некотором образом, вневременное, если можно так выразиться. И узнать, что этот и где — крайне необходимо.
- А вот тут ты прав, Иннокентий! Требуется провести рекогносцировку и про место это вызнать все, досконально! А дальше видно будет, что делать! И еще неплохо бы узнать кто этим всем заправляет и как! Согласны?
Вишняков со студентом дружно кивнули головами. Серый свет за окном стал сгущаться, превращаясь в мутные, тоскливые сумерки. Будто кто-то повернул реостат, как в кино, когда в зале медленно тухнет свет перед началом сеанса.
- Ну что, у них тут ночь объявили? - Алексей взглянул на улицу через стекло.
- Ладно, давайте устраиваться. А завтра с утра и начнем!