Канатоходец

Поздняя осень, ливень сменяется мелкой противной моросью. Серый вечерний город, редкие глазницы освещенных окон на безликом  темном фоне.  Я стаю на краю крыши. И чувствую, как бешено, колотиться сердце. Тонкий стальной трос, блестящий от воды и уличных фонарей.  В моих руках шест, я делаю первый шаг, пробуя трос, скользко, но я должен. Должен победить страх, если я этого не сделаю, и страх завладеет мной, я погибну. Я погибну как личность, а это намного страшнее падения с пятого или десятого этажа. Я перенес на трос вторую ногу, он слегка прогнулся, но держал. Аккуратно не торопясь, стараясь избежать раскачивания. Главное шагать, не останавливаться.   Я иду, мне не нужна публика или свидетели моего падения, я это делаю для себя, я сражаюсь за себя. Еще шаг и еще, трос предательски прогибается и скользит.  Морось вновь сменилась ливнем и теперь я не вижу ничего дальше своей собственной руки.  Совсем ни чего, я не вижу асфальта, не вижу окон, не вижу домов,  есть только трос шест и я. Ливень усиливался, я уже намок, вода хлюпала в ботинках, лилась по спине, струилась по лицу. Но я иду, я все равно делаю шаги. И вот  ливень стих и подул ветер, прогнавший облака, и полная луна осветила мой путь. Я шел по лунной дорожке, навстречу себе, себе новому. Ветер дул и мне стало холодно, меня непроизвольно стало трясти, но я как мог держал себя в руках, оставалась всего половина пути.  Я видел крышу дома, к которому стремился. Я мог, я знал, что могу. Я делал свои шаги, вновь и вновь доказывая себе и отгоняя страх от себя. А в низу играл в лунном свете мокрый асфальт, это был уже не асфальт, нет, это была лунная река.  Я шел, шел и шел. Я наверно трус, но я так хочу стать сильным и бесстрашным, что сам загнал себя сюда и теперь шагаю и шагаю. И вот почти конец пути, где то открылось окно и я услышал женский сдавленный вскрик. Трос сильно прогнулся перед домом, и мне очень тяжело было ступать на скользкий металл. До края крыши было чуть больше чем моя протянутая рука. И тут  порывистый ветер приподнял мои мокрые волосы и загнал их мне на лицо. Я почти ничего не видел, только слышал, как на улице стали раздаваться голоса. Подняв шест к лицу я попытался убрать волосы с глаз, но потерял равновесие. В последний момент, отбросив шест смог выровняться. Шест, звонко ударился о тротуар.  Теперь балансиром служили руки, зато я все видел, и сделал еще шаг, опорная нога скользнула, но согнув а затем резко выпрямив ее, я смог прыгнуть и уцепиться за холодный металл, ограждения крыши. Ржавый холодный, мокрый металл. Я тянулся и вот еще рывок и я оперся грудью на край крыши, еще один и я перевалился через ограждение, вновь затянуло луну тучами, и по спине ударили тяжелые холодные капли.  Но я уже на крыше, я перекатился на спину и смотрю как летят капли. Руки болят от надрыва, а во рту пересохло, Я открыл рот и закрыл глаза, я слышал, как шумит дождь, как успокаиваться сердце, его удары все слабее отдаются в ушах.   А во рту дождевая вода. Я сделал это. Я буду жить.