Я слишком устала всё это писать. Пишу, но не могу высказаться, слова бесконечные, а внутри ещё столько-столько, что ни чувств, ни времени не хватит, а мне бы так хотелось всю боль и нежность по листам бумаги разлить, а потом распечатать.
Всё моё не имеет ни конца, ни начала, и порою кажется, что я где-то пропустила слова, а где-то слова решили без меня обойтись. Не обойти мне километрами ночи все тротуары прошлого, как бы тишина не кормила спокойствием о том, что рассвет меня не догонит, но он догонял даже тогда, когда я с тобой была, что уж говорить, когда одна бегу, да и не бегу вовсе, а едва плетусь в переулках предложений, вспоминая все точки, что бы найти выход, но вместо этого спотыкаюсь об запятые и не запачканная ни пеплом, ни теплом твоим.
Остаться бы где-то в осени, где-то под листьями, где-то в парке, а лучше на набережной, что бы никогда не нашли, а дневники мои зашили и сожгли, выкинув из памяти, что бы больше не ранили ни меня, ни остатки прошлого, что брошено кривым почерком.
Подчеркни двумя линиями весь текст, что бы получились рельсы, по которым можно будет кататься в лабиринтах грустного детства, что люди, обычно, зовут дневником. И ком в горле, когда перечитываешь то, что не читабельно как бы, но никому до этого нет дела.
Набивала цитаточки, как дурочка, не принуждённо так, вспоминая, как он держал за руку, а ты держала глаза подо льдом, что бы не разрыдаться, и только потом понимала, что в горле застрял коньяк, а вовсе не его смски. Мыла голову мечтами о том, что бы писать дневник на английском, ставила в скобки очередные планы на жизнь. Ты выросла и мыло у тебя давно уже не оливковое. И доживаешь январь в страхе о том, что придётся отдать своё предпочтение кофе, а не зелёному чаю. Выучить бы всё то, что по-грязному близко, но не своё конечно же, и эту безобидную историю, игрушечных кроликов, а может быть что-то ещё.
25.01.2011.
Мисс Насс