Самоубийц хоронят
Меж четырёх дорог...
(Генрих Гейне)
Вечером я решил заглянуть к Вестерли, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Да, иногда я ненавидел свою совесть, но всегда шел у нее на поводу.
Я поднялся на третий этаж и увидел, что дверь в комнату Богардо открыта. Я видел сидящего за столом Вестерли.
Я вошел в комнату, и Вестерли обернулся. Я думал, он плачет, но это оказалось не так.
-Я хотел начать разбирать его вещи, - сипловатым от долгого молчания голосом объяснил Вестерли. Как будто оправдывается, подумал я.
-Но я не могу. Тогда... ну... так кажется, что будто... - Вестерли снова замолчал, но я понял, что он имел в виду. Что если ничего не трогать, то можно думать, что Богардо просто уехал и, возможно, когда-нибудь вернется.
-Если хочешь, я... - я хотел сказать, что я могу разобрать вещи Богардо вместо него, но получилось совсем другое, - я могу платить за две комнаты.
-Что? - удивленно посмотрел на меня Вестерли.
-Я могу платить миссис Тенн за две комнаты, - обреченно повторил я, - тогда вещи пока можно оставить так. Ну... как будто...
Теперь мы оба молчали. Но это уже было не то давящее молчание. Наконец я зачем-то добавил:
-Все равно я на вторую работу устроился.
Вестерли неотрывно смотрел на меня. Мне хотелось думать, что это благодарный взгляд, но я не мог утверждать это однозначно.
-Джайлс, - после очередной затянувшейся паузы произнес Вестерли, - я...
-Если ты хочешь сказать, что ты мне благодарен, просто скажи спасибо, - попросил я, чтобы избежать всяких там недосказанностей и недопонятостей.
-Спасибо, - выдохнул Вестерли.
Я собирался уже выйти из комнаты, когда он вдруг продолжил:
-Спасибо огромное, Джайлс. Я верну потом деньги.
Я снова повернулся к Вестерли, внезапно поняв, что следующим лордом станет он.
Вудроу Лесли. Жаль, что я правда ни с кем не поспорил насчет имени наследника клана.
-Знаешь, когда стало известно, что к Колумбе подходят наши войска, они стали почти все время держать нас во дворе. Нас совсем мало осталось.
До меня не сразу дошло, что он говорит о лагере, мне вообще не хотелось слушать об этом, но я все же решил выслушать Вестерли, похоже, это было действительно важно.
-И были сигналы такие, как на побудку. Тогда мы все должны были выстроиться в шеренгу. А каждого десятого они расстреливали. Просто шли вдоль людей и стреляли кому-нибудь в голову... Мы всегда с сестрой вставали рядом - она, потом я. И один раз мы стояли и она посчитала, когда они уже недалеко были, что я - десятый. Тогда она поменялась со мной местами.
Вестерли поднялся и подошел ко мне:
-Потом они подошли к нам, и парень, который стоял теперь рядом со мной - я не знаю, зачем он так сделал, но он сказал им, что мы поменялись. И один офицер засмеялся и застрелил его. Мол, нечего завидовать тем, кто сам хочет умереть. А мою сестру вывели из шеренги и забили до смерти. Она была такая красивая, а от нее почти ничего не осталось...
Теперь молчал я. Я совершенно не представлял, какие слова были бы уместными. Какой же все-таки бедный наш язык.
-А на следующий день нас освободили, - Вестерли покачал головой, - все так толкались, когда строились... никто не хотел быть десятым. Никто, кроме нее.
Он прошел мимо меня, но задержался в дверях:
-Знаешь, я раньше об этом не рассказывал. Даже Богардо. Он очень ее любил...
Вестерли вышел, я услышал, как хлопнула дверь его комнаты, как повернулся в замке ключ.
Я торопливо спустился к себе. Мне и самому стало вдруг казаться, что когда-нибудь Богардо еще вернется сюда, если не трогать его вещи и оставить все как есть.