Мила смотрела на свою восьмилетнюю дочь, бегающую по детской площадке вместе со своими подругами, и воспоминания уносили её всё дальше в прошлое. В детство, в беззаботную пору чудес и игр для многих детей, но не для неё. Именно в те годы Миле и её подругам пришлось пережить ужасную трагедию.
«Их звали «Омар» - по первым буквам имён – Оля, Мила, Аня и Раиса. Хотя, по сути, омар являлся крупным ракообразным, но для них это слово означало нечто большее, чем просто морской рак. Это подразумевало неразлучную четвёрку неутомимых и весёлых подруг, верных себе, давших клятву вечной и крепкой дружбы. Они были неразлучны всё свободное время, да и что там таить, даже в школе никогда не расставались. Мила с Олей сидели на второй парте, а Раиса с Аней на третьей позади.
На уроках старались не разговаривать друг с другом, потому как боялись, что учитель тут же пересадит их. Даже мальчишки уважительно относились к их четвёрке, зная, что они хоть и девчонки, но всегда смогут постоять и за себя и за подруг.
Домой они всегда шли долго и медленно, хотя и жили все недалеко от школы, но время, проведённое вместе, казалось нескончаемым и так не хотелось расставаться. Родители не ругались и не беспокоились, зная, что их девочки никогда не оставят друг друга в беде, что бы ни случилось.
Они по очереди ночевали друг у друга, развлекая себя и подруг страшными историями и, конечно же, разговорами о мальчиках. Летом ходили на пляж, зимой кататься на горке, осенью бродили по цветному ковру из листьев, держась за руки, а весной дышали воздухом просыпающихся от зимней спячки растений.
«Омар» были неразлучны до лета памятного високосного года, когда на улицах стояла удушающая жара. Середина июля и радовала и огорчала одновременно. Люди ходили по улицам вялые и утомлённые зноем, и только вода помогала им выживать, причём вода в разных своих проявлениях. Пляжи были забиты до отказа, различные городские и загородные водоёмы кишели измученными жарой людьми. В городских фонтанах плескались радостные дети и собаки, а поливочные машины то и дело ездили по улицам, омывая разгоряченный асфальт, который буквально через минуту опять становился сухим.
В тот день девочки как всегда после двенадцати решили сходить на пляж. В районе, где они жили, в минутах пяти от дома находилась парковая зона, тихий уголок, хотя уже и тронутой человеком природы. Но в любом случае, если люди хотели отдохнуть от суеты города, они приходили и приезжали именно сюда. Речка была небольшой, но чистой, песок, горячий от солнца, приветливо согревал ноги и тела отдыхающих на нём. Немного в стороне располагалась импровизированная детская площадка, на которой расположились свежевыкрашенная качель и песочница, в которой играли малыши, а вокруг суетились их обеспокоенные родители. Остальное пространство парка занимали деревья, образуя причудливый мини-лес, заходя в который, появлялось ощущение отрешённости от всего мира. Свежий запах хвои и смолы, мерное гудение назойливых насекомых, свежее дуновение ветерка, делало прогулку успокаивающей и расслабляющей. Тропинка то и дело петляла среди деревьев, по ней прыгали маленькие лягушки, каждый раз рискуя быть раздавленными. Девочки часто гуляли здесь вчетвером, наслаждаясь свежим воздухом, подшучивая друг над другом, пугая местных птиц своими криками. Но всё же дорога из леса всегда выводила на дорогу, ведущую к дому. Заблудиться там было просто невозможно.
Но в тот роковой день одна из них заблудилась навсегда в самом безопасном месте в их жизни. Заблудилась в лапах смертельной опасности.
Было часов семь вечера, когда солнце напоминало оранжевый раскалённый шар, медленно садящийся за горизонт. Большинство людей уже разъехались по домам, другие только начинали медленно сворачивать свои вещи, а девчонки, начисто забыв о времени, играли в карты».
Мила закрыла глаза, сердце прорезала мучительная боль. Если бы только они ушли все вместе. Если бы только они не отпустили Аню одну идти через парк домой. Она была бы жива и сейчас столько лет спустя их компания не разлетелась вдребезги, как упавший на пол бокал. Остались одни осколки.
«Но, смотря, как подруга весело машет им на прощание, они и предположить не могли, что больше никогда её не увидят. И даже мёртвую на похоронах. Крышка гроба была закрыта из-за того, что их любимая Аня была изуродована до неузнаваемости каким-то озверевшим маньяком, которого так и не смогли найти. Аня была обнаружена у старой полуразрушенной церквушки на той стороне реки. Её нашли, укрытой ветками деревьев и засыпанной листьями. Везде была кровь. Рядом валялся скомканный, весь в грязи купальник, на ноге осталась одна порванная шлёпанца, вторую так и не смогли найти. Больше ничего. Только пустота и бесполезное ожидание, когда же поймают зверя, который покусился на невинное божье создание. Хотя маньяк так и не был найден, Мила даже тогда верила, что Бог обязательно покарает убийцу, где бы он ни был. Если бы она не верила в это, незачем тогда было бы продолжать жить».
Мила смахнула непрошенныё слёзы. Образ живой Ани, в жёлтом с красными цветами купальнике, с полотенцем под мышкой и весёлой улыбкой, навсегда запечатлелся в её памяти и никогда, все эти годы он не покидал её ни на секунду. Аня плакала вместе с Милой, смеялась, влюблялась, выходила замуж и рожала.
Мила посмотрела на расшалившуюся дочь, погрозила ей пальцем, для верности покачала головой в знак неодобрения и снова унеслась мыслями в прошлое.
«Когда подруги узнали, что Аня была убита чьей-то безжалостной рукой, мир для них перевернулся навсегда. Мир доброты и детства. Рухнули мечты, так бережно охраняемые четвёркой простых девочек, что искренне любили друг друга, словно сёстры.
Некоторое время они даже не могли смотреть в глаза родителям Ани, чувствуя за собой вину и неизгладимую тоску по тому, что никогда уже не вернётся то время, когда они ещё могли что-нибудь сделать, могли остановить её, могли пойти все вместе, разрушив тем самым планы невидимого убийцы. Но вот они смотрят на плачущую мать Ани, на внезапно постаревшего от горя отца, на нелепый крест, прислонённый к ограде, на зияющую дыру в земле, куда всего через несколько минут опустят гроб с телом их подруги и в голове звучит её голос: Увидимся!
Нет, только в тот момент они ясно поняли, что больше никогда не увидят Аню, никогда не пойдут все вместе из школы и уже никогда не станут прежними. «Омара» больше не будет.
Их ошибка тогда заключалась в том, что вместо того, чтобы после похорон быть вместе, они наоборот старались избегать друг друга. В школе пересели за другие парты и вообще практически перестали общаться. Теперь самое большее, что они позволяли себе, это украдкой взглянуть в сторону своей, ещё недавно самой близкой подруги и тут же, пытаясь скрыть слёзы, отвернуться, скрывая в сердце горечь потери не только того, кто умер, но и того, кто остался жив».
Мила вспомнила, что она чувствовала тогда. Боль, смятение, раскаяние, тоску, желание обнять подруг и выплакаться вволю. Но позволяла только лишь короткое: Привет.
Да, время ушло. Они и до сих пор не общаются друг с другом. Всё что знала Мила, это то, что Раиса уехала работать врачом в другой город, а Оля живёт где-то в центре города с мужем и двумя детьми. Но каждый раз, в день смерти Ани, на могиле всё время лежали свежие цветы, как напоминание о потере, которая объединяла их невидимой нитью до сих пор.
Вот и в этот год, через два дня Мила поедет на кладбище, и будет долго общаться с Аней, рассказывая самые важные новости из жизни. Потом тихо поплачет, потом выпьет за упокой и бережно погладит дрожащей рукой памятник. Ухаживать за могилой Ани стало практически некому. Её родители погибли два года назад в автокатастрофе. Сестёр и братьев у подруги не было. Других родственников тоже. Поэтому Мила несколько раз в год приезжала - убирала могилу, подкрашивала ограду, приносила всегда только свежие цветы, а иногда просто стояла и смотрела на фото улыбающейся, так и оставшейся навсегда маленькой - Ани.
Но однажды утром, в день Аниной смерти, Мила увидела вдалеке две фигуры, медленно идущие по направлению к ней. Она узнала бы их наверняка, даже через пятьдесят лет. Они остановились как вкопанные и стали смотреть друг на друга, пробуждая внутри каждой и мучительные, но в то же время и радостные воспоминания о годах дружбы. Слёзы застилали глаза, никто из них не мог первой нарушить молчание, так долго сдерживаемые чувства стали потихоньку прорываться на волю, и в тот момент никто бы не смог сказать точно, что было больше – или капель внезапно начавшегося летнего дождя или капель слёз раскаяния и так долго сдерживаемой боли.