- Вот, юморесочку, принес - я робко протянул редактору изрядно помятый листок и с опаской покосился на, стоящую подле стола, урну полную смятой бумагой.
- Принесли и очень хорошо, а коль с юмором, это же прекрасно, с юмором у нас напряженка - сказал он и нажал кнопку селектора - Верунчик, загляни-ка.
Вошла стройная блондинка.
- Вот это срочно корректору и в печать - распорядился редактор, передавая мой рассказ секретарю.
- И все? - удивился я.
- У вас еще есть материал? С удовольствием примем - редактор вновь потянулся к селектору.
- Нет, но простите, вы даже не прочли.
- Напечатают, прочту непременно, извините, времени в обрез, в завале.
- Я понимаю, но вы даже меня не знаете... - начал, было, я.
- Рад познакомиться, надеюсь на дальнейшее сотрудничество - перебил меня редактор.
- Минуточку - попросил я и направился к выходу, приоткрыл дверь. Нет, все в порядке. На дверях висела табличка - Главный редактор и Ф.И.О. Возвращаюсь на прежнее место.
- Ваше удостоверение можно? - мягким голосом попросил я.
- Извольте. Если вы опасаетесь на счет гонорара, то уверяю вас, напрасно. У нас с этим строго. На второй день после публикации, только паспорт, пожалуйста, не забудьте, сами понимаете, бухгалтерия, порядок, налоги, отчетность. Не моя кухня, здесь я бессилен.
- Все это понятно, но так же не бывает. Так просто не должно.
- Что не должно.
Я рукой указал на селектор и описал путь, который проделало мое произведение. Редактор недоуменно посмотрел на меня и приподнял очки.
- Между прочим, меня из пяти редакций в шею, да вахтерам наказ, что бы значит, на порог даже... - внес пояснения я.
- Что вы говорите, безобразие?
- Вы что, издеваетесь надо мной?
- И в мыслях нет.
- В мыслях нет - передразнил я его - а позволяете себе что? Молчите уж. Верните мое произведение или оно у вас, не рецензируется и не возвращается? Так имейте в виду, со мной этот номер не пройдет.
Редактор вызвал секретаря. Мое детище легло на прежнее место - дно потрепанного портфеля. Душу мою распирало. Ну не скотина ли? Ну, ни как эта братия не может со свободным писателем по человечески, классически не может, а ведь столько об этом написано, взять хотя бы того же Чехова, который для Раневской пьесу написал.
Хлопнул дверью. Спускаясь по лестнице, на ходу открыл записную книжку и уточнил адрес следующей редакции. На вахте, рядом с дежурным, приметил «Верунчика». Та лукаво кивала в мою сторону. Покидая здание, я ткнул пальцем в пуговицу униформы вахтера в области живота.
- Шестым будешь, запомни - сказал ему. И удалился.Не спеша, но гордо. К седьмому.