ГЛАВА 8. ГЕЛЕНДЖИК
Тихая улочка на окраине Геленджика, вдали от моря. Полудеревенские одноэтажные домики с палисадниками, пение петухов и пыль на грунтовой дороге. До моря далеко и комнаты отдыхающим сдаются в этом районе реже и намного дешевле. А сейчас, в конце сезона, курортников здесь и вовсе не увидишь. Полдень – атмосфера сонная. Взрослое население улочки на работе, ребята еще в школе. Только старушки да дети малые. На перекрестке остановился старенький «Москвич», из которого вышла молодая, стройная, загорелая черноволосая девушка с очень короткой стрижкой. Одета вроде бы неброско, но стильно – дырявые, как сейчас модно, джинсы в обтяжку, маечка с каким-то нарисованным кроликом, на ногах кроссовки, на плече спортивная сумка. Типичная студентка на отдыхе.
Девушка расплатилась с таксистом и медленно направилась по зеленой улочке, всматриваясь в номера домов. Наконец она остановилась у третьей от перекрестка калитки и нажала кнопку звонка на калитке. Спустя минуту на пороге дома появилась пожилая женщина с маленьким ребенком на руках.
- Светка, это ты, что-ли? – крикнула она.
- Нет, это не Светка! Это ее подруга – ответила черноволосая девушка.
- Какая еще подруга?
- Меня Машей зовут, мы со Светой вместе в Москве работали.
Женщина с ребенком на руках спустилась со ступенек.
- Ну раз подруга, тогда проходи. Отодвинь только щеколду с моей стороны – ответила она – Мы как раз мамку ждем, скоро уже подойти должна. Правда, маленький? – обратилась женщина к ребенку, который смешно замахал ручонками и засмеялся.
«Мамку ждем… Неужели эта кроха – Светкин ребенок! Так значит вот они какие, перемены в жизни, о которых Светка писала…» - пронеслось в сознании у Марии.
Открыв калитку, она прошла к крыльцу.
- Давно мы со Светкой не виделись. Я и не знала, что у нее теперь такое сокровище есть. Как тебя зовут-то? – Машка подошла к малышу и скроила смешную рожицу.
- Машей нас зовут, Машенькой. А меня – Надежда Андреевна, или просто – тетя Надя – представилась женщина – да ты проходи в дом, я сейчас Машку спать уложу, чайку попьем, а там уж и Светка подойдет.
Зашли на веранду. Обстановка – самая, что ни на есть простая, мебель старенькая, из техники - только холодильник ЗИЛ допотопного года выпуска да маленький телевизор.
- Вы Машеньку укладывайте, а я чайник вскипячу – предложила Мария – Скажите только, где да что находится – и видя, что пожилая женщина колеблется с ответом, со смехом добавила - Да Вы не сомневайтесь, мы со Светкой старые подружки, почти два года в одной комнате как родные прожили.
- Ну, раз как родные, тогда чайник на плите, посуда – на полке, воду принеси вот в этом ведре из колодца, что на улице через два дома отсюда.
Через полчаса Машка и Надежда Андреевна уже сидели за столом и пили чай с абрикосовым вареньем.
- Какое варенье у Вас отличное, тетя Надя.
- Это не мое, Светка сама сварила – ответила тетя Надя, прихлебывая чай из блюдца – Вот ты скажи мне, Мария, почему так жизнь несправедливо устроена? И почему ей так не везет. Ведь Светка, она золотая, цены ей нет. Как она за отцом ухаживала! Одна, никто ей не помогал. Хоть уже беременная была, все сама, все сама по дому делала. А когда отец умер, так ей же ни копейки не осталось, все вторая семья забрала. А сейчас! На трех работах вкалывает, чтобы лишнюю копейку заработать, чтобы Машку прокормить. Как они дальше жить будут, не представляю. Хорошо я еще по старой памяти могу помочь, с ребенком посидеть. А потом? Ну сколько мне осталось - год, два, пять лет от силы. А Машка все еще маленькая, что же, в интернат отдать ее с малолетства?
- Вот такая, подруга ты дорогая, наша жизнь…А если со Светкой что-нибудь случится, надорвется она от работы непосильной, заболеет…? - вздохнула тетя Надя.
Мария молчала. Что тут скажешь…Тяжело все это и словами делу не поможешь.
- А отец ребенка? Он то, почему, не поможет – спросила она, наконец, хотя единственно правильный ответ ей был, в общем-то, заранее известен.
- Об отце мне ничего неведомо. Светка сама молчит, как партизан. Забеременела она еще в Москве, а узнала об этом только здесь. Так что тебе лучше должно быть известно…- ответила тетя Надя и вдруг предложила – Если тебе курить невтерпеж, то дыми здесь, не стесняйся, я только дверь прикрою, чтобы дым к Машке в комнату не шел.
- Почему вы решили, что я хочу курить?
- Догадаться не трудно – усмехнулась, махнув рукой Надежда Андреевна – Сидишь вот, ерзаешь, места себе не находишь. Светка твоя такая же... Я ей каждый день говорю, чтоб завязывала с этим куревом, здоровье поберегла. А она в ответ – мол, что эта отрава ей нервы успокаивает и вообще – сигареты, дескать, ее единственная роскошь…
- Ну, тогда я все-таки выйду на крыльцо. Не хочу вас с Машенькой обкуривать – улыбнулась Мария и достала из достала из сумки-«напузника» сигареты и зажигалку.
- Давай, травись. Что с вами молодыми поделаешь, если теперь такая мода пошла – рассмеялась тетя Надя.
Маша вышла на крыльцо, достала сигарету, но прикурить не успела - ее остановил громкий возглас из-за калитки:
- Мать моя, женщина! Машка, ты ли это?
Это была Светка.
…И пошли слезы, смех, объятия… Потом на стол накрыли и продолжили «чаепитие».
- Тетя Надя! Ты даже не представляешь, кто приехал! Это ж Машка моя! - Светка все никак не могла уняться от охватившей ее радости.
- Да я уж поняла, какая она гостья дорогая – ответила старая женщина и продолжила – Вам, наверное, поговорить надо. Так что я Машеньку на ночь к себе возьму, завтра утром мы вернемся.
- Ой, спасибо тебе, тетечка Надечка, что бы я без тебя делала – Светка чмокнула старушку в щечку.
Машка со Светкой просидели весь вечер и всю ночь. Им так много надо было сказать друг другу. Ведь столько всего произошло в их жизни за последние два с небольшим года, с тех пор, как они расстались.
Светлана не очень-то изменилась за прошедшие годы. Разве только, немного располнела. А в остальном - все такая же шумная неисправимая оптимистка. На первый взгляд… Приглядевшись, однако, внимательней, Мария увидела в глазах своей подруги ранее не свойственный ей отблеск усталости и печали. Но не только грусть увидела Маша во взгляде своей подруги – стоило вспомнить о малышке Машеньке, эти же глаза загорались неподдельной материнской радостью и нежностью.
- Знаешь, Машка, а ведь я, на самом деле, теперь очень счастлива. Я знаю теперь, для чего живу. А ведь все могло быть иначе. Спасибо тете Наде. Я уже в клинику собралась, так она меня не пустила, на ключ закрыла. – рассказывала Светка - «Дура ты, говорит, потом меня же будешь благодарить. Ты же молодая, сильная, красивая. Справишься! Ведь ребеночек утешением тебе будет, счастьем и опорой на всю жизнь». Ну я перебесилась, а потом поняла - какая же я, в самом деле, дура! Ведь, может быть, это Господь мне специально шанс дает, чтобы я смогла измениться, зажить правильно, а я…ради свободы своей треклятой готова была убить собственное дитя. Короче выносила я Машеньку, тезку твою, родила и ничуть об этом не жалею.
- Светка, а отец-то кто. Я его знаю?
- Ты может, и знаешь, да я не ведаю – рассмеялась Светка – Сама вспомни, сколько мужиков Бабкен к нам с тобой присылал.
- Ну а отчество какое ребенку в документах дала?
- Хорошее отчество. Она у меня Мария Львовна. – улыбнулась Светка
- Это что ж, я, значит, типа крестная? – удивилась Машка.
- Ага, я решила, пусть она будет такой же, как ты красивой и умной - рассмеялась Светка и продолжила – Машка большая, оставайся с нами. Вместе будем маленькую Машку растить. Я официанткой в ресторане «Приморский» работаю. Зарплата, конечно, невеликая, но если чаевые перепадают, то жить можно. Тебя возьмут, я уже говорила с директором. Правда, Маш, мы же с тобой, как сестры были, останься...
Машка была растрогана. Ей захотелось сказать подруге что-то хорошее.
- Светка, мы обязательно будем опять вместе. И Машутку крестницу мою, вместе будем растить и даже кафе с тобой на пару откроем. Ты ведь от своей мечты не отказалась, правда – отвечала Машка – Дай только мне еще немного времени. Сама знаешь, что не будет у меня спокойной жизни, пока я не исполню свой долг перед матерью и отцом, не восстановлю справедливость…
Светка с минуту молчала, потом печально улыбнулась, и наконец, тихо сказала:
- Знаю, Машенька и все понимаю. Только страшно мне за тебя. Но ты помни всегда, что здесь тебя любят и ждут, что бы не случилось…
Вечером следующего дня Светка провожала подругу на московский поезд. До отправления оставалось несколько минут, подруги прослезились и расцеловались. И уже в самый последний момент перед расставанием, Машка сунула в руку Светки маленький сверточек в подарочной бумаге. По виду, какой-то пустячок, безделушку.
- Светка, я ведь не знала, что у меня есть теперь крестница и пришла к вам как последняя свинья с пустыми руками. Но хочу сейчас эту ошибку исправить. Эта штука для Машки маленькой, возьми, сейчас не раскрывай, дома посмотришь. – сказала Мария и в последний раз поцеловав подругу поднялась по ступенькам в вагон. – Помни наш уговор, распечатай подарок только дома!
Поезд тронулся. Светка помахала рукой вслед уходящему составу и отправилась прочь с вокзала.
Придя домой, она о Машкином подарке забыла – завертелась, как всегда в домашних делах. Вспомнила Светка о свертке только поздно вечером, когда уже уложила дочку спать. В этот последний час перед сном она только и отдыхала – пила на кухне крепкий чай и смотрела какой-нибудь фильм по телевизору. Вот и сегодня она спокойно досмотрела очередную серию новой телевизионной саги о «романтике бандитских будней», убрала со стола и отправилась перед тем, как лечь в постель, на веранду выкурить последнюю сигарету. Это тоже было ее традицией – неторопливо затягиваясь, глядя на оранжевый огонек горящей в темноте сигареты, она каждый раз прокручивала мысленно перед собой кадры минувшего дня и думала о дне завтрашнем. Вспомнились проводы Машки.
«А ведь я так и не посмотрела на ее подарок» - подумала Светка. Она отправилась обратно на кухню, взяла из комода сверточек в подарочной бумаге и, надрезав ножницами клейкую ленту, быстро его распечатала. В свертке оказалась коробочка, внутри которой была стопка стодолларовых купюр и записка.
«Светка! Даже и не думай возвращать мне эти деньги, бери и не парься. Здесь три тысячи. Пусть это будет моим подарком крестнице. Еще раз целую вас с Машкой маленькой. Любящая вас Машка большая».