В больших белых фарфоровых кружках с расцветкой в черное пятнышко дымился зеленый чай. Комната пахла теплом горящих дров и лилиями; здесь было уютно, но немного темно – в последнее время Мечта перестала любить яркий свет.
Я поставил трость рядом с собой, взял чашку с чаем, погрел руки о нее, и немного отпил. Мечта постучала ногтем по кружке, кивнула и последовала моему примеру; таким странным образом девушка обычно определяла, готов чай или нет. Она сидела в кресле, забравшись в него с ногами; я же – напротив ее, на табуретке из белого дерева. Поставив кружку на колени, девушка провела черным ногтем по внешней стороне указательного пальца, по ярко-голубой слегка выпуклой вене.
- Знаешь, Случай, - нерешительно оборвал тишину голос Мечты, - мне постоянно кажется, что если кто-то подцепит стальным крюком эту венку, грубо выдернет ее, я сразу умру.
Я промолчал.
Я часто не знал, что ответить на странные фразы моей троюродной сестры.
Не дождавшись от меня ответа, Мечта вздохнула и поднесла ладонь с татуировкой в виде нескольких закрученных в спирали черных ленточек на большом пальце к свече, стоящей в квадратном новогоднем зеленом подсвечнике, который разливал тусклый изумрудный свет вокруг себя.
Странным здесь было то, что любой огонь, который появлялся в пространстве этой комнаты, сразу становился зеленым. Но из этого правила было одно исключение – камин. Сколько бы я здесь не бывал, в нем всегда танцевали обычные оранжево-желтые всполохи огня, сплетаясь между собой в причудливые сочетания. Мечта мне рассказывала, что этот камин – ее жизнь. Если потухнет он, потухнет и она.
Я вновь перевел взгляд на Мечту. В последнее время она очень изменилась; это уже заметили все и даже знали, почему. Моя сестра стала странно одеваться – бежевое длинное платье с кружевными оборками, черная перчатка без пальцев на правой руке, огромное количество амулетов и подвесок на шее. Она стала хмурой и замкнутой, но иногда у меня все же получалось увидеть в сестре ту девушку, которая растворилась в кислотной грусти еще давно.
Просто в Мечту перестали верить.
Люди-мечтатели перестали витать в облаках. В их жизни вместо светлых надежд и образов поселились холодные неприступные Планы. Это очень больно ударило Мечту. Ее чувственную душу искромсали, как разрезают ножницы рисовую бумагу – быстро, с противным треском тонких волокон. Она стала чахнуть, слабеть, Мечта замкнулась в себе, лишь изредка улыбаясь, и то, когда кто-то начинал фантазировать. Даже камин мог многое рассказал о душевном состоянии Мечты – его пламя потемнело, стало тускнеть.
Я отпил еще немного чая. Мечта поступила так же; она вглядывалась в дно кружки и стала плавно водить ей по кругу, а потом остановилась. Маленький туман чаинок успокоился.
- Все приложится…
Я опять ее не допонял, но ниточку смысла все же уловил.
- Смотри, - Мечта аккуратно протянула мне свою чашку. Я увидел мутный образ ладони – теперь я догадался, о чем она говорила.
- Да, ты права. Все приложится! – я улыбнулся. Уголки губ Мечты слабо дернулись вверх; ее щеки почему-то залил румянец .
Она смущается? Почему?
В следующий момент я понял почему.
В открытую форточку ворвался поток ветра, который принес с собой восторженный крик: «Я люблю тебя!». Черт возьми! Я узнал этот голос!
Мечта широко улыбнулась и робко сжала тонкими пальцами кружку.
Она смущалась.
Мне было радостно видеть то, что Мечта улыбается как когда-то давно. Когда в нее еще верили. Но сейчас в ее жизни появился человек, который настолько сильно ее любил, что заменил мечтателей всех миров! И этот человек – мой друг! Это так здорово! Интересно, а он знает, что я все слышал? Или он решит потом устроить мне сюрприз? Забавно бы получилось…
Моя сестра поставила кружку с остывшим чаем на стол и прошла по мягкому ковру, душившему звуки шагов, к камину. Пламя стало ярче, а в комнате – теплее. Мечта стояла ко мне спиной, но я знал – она улыбается. Радость разливалась по ее венам, тело девушки стало испускать сияние, но я не волновался за нее.
Разве может случиться что-то плохое, когда человек любит?
Свет, исходящий от Мечты, стал еще ярче и полностью скрыл от моих глаз девушку. Из-за этого я зажмурился, а когда открыл глаза, сильно удивился и обрадовался одновременно.
Мечта снова стала собой. Вместо ее странного готического образа, появился старый, привычный ей самой и всем нам. Ее волосы снова стали длинными и светлыми, платье – легким и нежно-лилового цвета, грубые амулеты и подвески исчезли, на их место пришли тонкие серебряные украшения. Даже глаза стали другими – из болотно-зеленых они превратились в светло-голубые.
Она сияла.
- Ну, что, Случай, пошли! Хватит сидеть здесь в темноте! – сестра звонко щелкнула пальцами, и пыльные тяжелые шторы на окнах разъехались в разные стороны. Я и забыл, что в этой комнате есть окно…
- Хорошо! – я захватил трость и вышел вслед за Мечтой.
А камин все продолжал весело потрескивать дровами. Кажется, он не заметил того, что произошло с Мечтой. А может, он просто всегда знал ее настоящей? Нужно у него будет потом спросить…
1.54 p.m. 14.01.2011.