Это старая история. Достаточно старая, чтобы быть просто сказкой - но я почему-то уверен, что так оно было в реальности. Впрочем, пусть каждый решит это сам для себя.
Очень давно это было - настолько давно, бабушка даже не помнила (это при том, что тридцатые годы она помнила в мелких подробностях, кто куда с кем, в чем одет и что было у них на столе).
Один из моих (и не только моих) дальних родичей как-то попался в тюрьму. Непонятно за что - но попался. Не редкость в те годы.
Ждал в тесной каменной клетке, как повернется судьба его: выпустят, приговорят, или отправят в другие края, далеко от родной Украины.
Ждал и надеялся.
Чудо случилось.
Как-то к ним в камеру привели человека, с виду совсем непохожего на обычных крестьян. Человек тот представился вором, а через несколько дней заявил, что ему тут не нравится.
Все рассмеялись: - Ну, если не нравится, так попроси, чтоб тебя отпустили!
- Просить западло, а из тюрьмы я и сам могу выйти!
Долго смеялись над ним, только прадед вместе с другими смеяться не стал - что с него взять, человек-то убогий, тронулся, видимо, разумом. В тюрьмах бывает...
Вечером вор обратился ко всем: - Как хотите, а мне пора. Кто-то хочет со мной?
Снова смеялись, и только мой прадед (или двоюродный прадед - не помню, кто он) вызвался с ним убежать из тюрьмы. Не всерьез - кто поверит, что сквозь железные двери, решетки, посты можно уйти незамеченным?
Смех понемногу затих, и этот парень, что собирался бежать, нарисовал кирпичом лодку на черном цементном полу. Сам уселся на нарисованную скамейку и пригласил в лодку прадеда.
Что тут поделать? Вызвался - нужно идти до конца. Он и уселся на "доску" и взял в руки "весла".
- Взялся? - Греби!
Сделал вид, что гребет. Рядом с ним, в том же ритме взмахивал парой воображаемых весел странный сокамерник. Все устали смеяться - а пара в лодке гребла и гребла...
Долго гребли.
- Я очнулся, - так говорил этот родственник, - в лодке. Весла в руках. Руки стер до крови, а под ногами вода. Река нас несет по течению. Все берега заросли темным лесом, нет никого - нет ни камеры, нет ни тюрьмы, а на соседней скамье сидит вор. Улыбается.
- Хочешь курить, - говорит.
- Не курю я. Где это мы?
- На реке.
- Вижу. Река-то какая?
- Кто ж ее знает, река как река. Вынесет к людям - тогда и узнаем.
Вынесла. Оказались они за Уралом, там и расстались. Мой родич вернулся в деревню, и о воре с тех времен не слыхал. Через несколько лет предки мои "с пид Пилтавы" переселились в Сибирь, а затем и на Дальний Восток.
Ехали на лошадях больше двух лет. Осели, освоили землю, да и живут их потомки на этой земле вот уже полторы сотни лет. Ту историю помнят, но объяснить не пытаются - видимо, знал этот вор "петушиное" слово, что открывает замки и выводит из страшных темниц.
Знал, и ушел не один, как положено по арестантским законам. Всем предлагал - согласился один. С ним и ушел.
Как - неведомо. В лодке.
* * *
Прадед не врал. Никогда. Не такой человек...