Вспоминая «ЛайфСпринг»
Верёвочный Курс – активный тренинг, длительностью от одного до четырёх дней, направленный на улучшение навыков командного взаимодействия, командообразования.
В качестве снаряжения для проведения Верёвочного Курса используется альпинистское снаряжение (верёвки, карабины, страховочные системы), что и дало название программе.
Также используется как один из элементов тренинга личностного роста.
********
Я лезу на дерево. Редкие сучья, спиленные на расстоянии ладони от ствола, и короткие вбитые в ствол дополнительные колья расположены неравномерно, и опору приходится выбирать наугад. Под пальцами мелко крошится шершавая, чуть маслянистая на ощупь кора.
На мне альпинистская страховка, и каждое моё движение передаётся сначала вверх, по тросу, перекинутому через расположенный почти на вершине блок, а потом вниз – к привязанному с той стороны человеку. Это гарант моей безопасности, а по сути, и жизни, на случай падения.
Чем выше я поднимаюсь, тем сильнее перехватывает дыхание. Земля стремительно уменьшается в размерах, предметы на ней становятся нечёткими и почти игрушечными. В какой-то момент смотреть вниз становится уже невозможно, и я остаюсь наедине сама с собой.
Господи, зачем я сюда залезла? Что нужно нормальной, успешной, без малейших проблем, женщине на высоте двадцати метров над землёй? Я уже забыла, что только что говорила тренеру.
Я замираю и стараюсь смотреть только на ствол: так проще. Вверх, мимо капельки коричневой смолы, неторопливо выбирая свой путь, ползёт муравей. Ему тоже что-то здесь нужно. Я больше не хочу лезть дальше.
– Ты помнишь свою цеееель? – слышен далекий голос.
– Неееет! – ору я в надежде, что можно будет спуститься обратно.
– Лезь просто таааак, – доносится до меня, и я понимаю, что вниз меня уже не отпустят.
Впрочем, как вариант, я вполне готова остаться прямо здесь.
Я вишу на сосне, уцепившись руками за гладкие обрубки сучьев и прижавшись лбом к пахучей коре. Трос натянут, как струна. Начинает накрапывать мелкий дождик. Внизу абсолютное молчание. Они ушли?
Я делаю над собой усилие и поворачиваю голову вниз. Стоят. С задранными вверх головами. Тренер и инструктор, с которым меня связывает блестящая пуповина страховочного троса.
Я поднимаю голову. Где-то там, наверху, среди близкой уже кроны и перепутанных веток, я вижу край горизонтальной площадки. Мне туда.
Ну надо, так надо. И я выпрямляю руки, отстранившись от сосны как можно дальше, чтобы видеть, за что хвататься.
Ногу через край площадки я перекидываю, как через забор, держась за ставший уже подвижным ствол одной рукой. Вторая рука поправляет лезущий в лицо трос.
А потом я встаю и иду без всякой опоры, расставляя ноги, чтобы не потерять равновесие, по пружинящей вверх-вниз площадке к самому её краю, два с половиной метра.
Мне уже нечего терять: я нахожусь словно бы в другом измерении. Вокруг – огромное, почти бесконечное пространство, заполненное зеленью, воздухом и ослепительно ярким небом.
Метрах в пяти впереди и ниже качается трапеция. Мне нужно прыгнуть и уцепиться за неё руками.
Внизу дрожащая, почти нереальная опора. Наверху прямо передо мною – весь мир.
И я делаю шаг вперёд...