Выставка

ВЫСТАВКА

Милому другу…

Эпизод 1. Станция


          Посетить эту выставку, мне посоветовал мой давний знакомый профессор Кучкин, отдавший большую часть своей трудовой деятельности изучению живописи инопланетных культур. Он прекрасно знал о спектре моих увлечений и тем не менее, настоятельно рекомендовал посмотреть вживую столь знаменательную подборку бесценных шедевров. В преддверии заслуженного отпуска, я согласился. Не то, чтобы кипел душой к произведениям искусства, просто настало время развеяться, отдохнуть от своей банковской работы клерка и получить свою порцию новых эмоций и впечатлений.
         Кучкин, пользуясь авторитетом в заслуженных кругах искушенных знатоков живописи, как говорится,  по блату и доброте душевной, достал мне приглашение на выставку, которая вскоре должна была открыться в недалекой звездной системе Тау Кита. К небольшой планете Хлюпостон, ставшей уже традиционным местом проведения разных культурных мероприятий, теперь стягивались всевозможные представители многовековых традиций художества и просто ценители живописи.
          Стараясь успеть к открытию выставки, я заранее купил билет на корабль, следовавший в нужном направлении с показавшимся мне тогда смешным названием «Буцефал». Почему-то в кассе даже не удосужились сообщить о том, что судно далеко не пассажирского класса. Да, впрочем, меня это мало и волновало. В день отправления я собрал свой любимый желтый, неаполитанского оттенка чемодан, одел новенький «с иголочки» коричневый костюм и отправился в путь.

          На пересадочную станцию планеты Хлюпостон, находившуюся на ее орбите, меня доставил рейсовый грузовик. К счастью, видавшее свет корыто, чудом не развалившееся во время полета, доставило свой груз и немногочисленных пассажиров в конечный пункт своего назначения. Среди прочего груза, как выяснилось позже, на этом судне была доставлена частная, в глыбах камня, коллекция наскальных картин одного искушенного знатока и ценителя искусства - некоего Козлова.
          Проводя обычную регистрацию новоприбывших гостей, молодой с курчавой шевелюрой паренек, администратор, взяв мой мультипаспорт, сделал сочувствующие выражение лица и покачал головой. Как выяснилось, одна из пятитонных картин вышеупомянутого искусствоведа, опрокинувшись на пластиковый контейнер с моим багажом, полностью его, мягко говоря, испортила. В ходе разгрузки бестолковые роботы-уборщики, совавшие по грузовому отсеку, быстро навели порядок и выбросили все, что посчитали мусором, за борт. И теперь остатки моих вещей с другим хламом, собравшимся на корабле, метеоритным дождем сгорят в атмосфере планеты.
          Представив, как все мои пожитки: одежда, обувь, личные причиндалы, дорогая камера, прихваченные в отпуск деньги, аккуратно сложенные в потайной карман чемодана, и пригласительный билет Кучкина, сейчас искрами вспыхивают в небе Хлюпостона, я  вмиг распрощался с радужными планами своего отпуска. Не знаю, на что рассчитывал администратор, сообщая мне прискорбное состояние дел, но моему бурному возмущению не было границ. Чувства негодования, беспомощности и разочарования рухнувших надежд, одновременно загорелись во мне. В коем веке!!! Выбравшись в отпуск, попасть в такую ситуацию! Я требовал справедливости! «Где этот хозяин доисторической картинки, ухайдакавшей мои вещи!» - кричал я. – «Что мне теперь делать?!»
          Остальные пассажиры с сочувствием смотрели на меня, некоторые даже успокаивали добрым словом. Администратор пообещал во всем разобраться и попросил отойти пока в сторонку. Жадно выхватив у него свой мультипаспорт, я взволнованно заявил, что не покину этого помещения станции, пока не решится моя проблема, но в сторонку отошел – человек-то я все-таки культурный. Слава богу, хоть документ был с собой. Я достал свой мультипаспорт, присел на стоявшую рядом со стойкой кушетку и уставился в удостоверяющий личность документ.
          На полимерной карточке красовался уже немолодой, с типичным русским лицом сорокалетний мужчина. Аккуратная прическа коротких темных волос, широкие скулы, прямой нос, квадратный подбородок, серые глаза. В общем, это был я - Кирилл Петрович Янин. Только вид у меня на фотографии был спокойный и уверенный, а не нервный, как сейчас. Что теперь делать, я не представлял.
          Оформив последнего пассажира и успев с кем-то переговорить по коммуникатору, меня окликнул администратор.
          - Кирилл Петрович!
          - Да, - сердито отозвался я, пряча мультипаспорт в карман пиджака.
          - Мне только что сообщили. Мы связались с Леонидом Якубовичем Козловым, хозяином коллекции, - паренек пальцем указал в пол, - он уже на планете. Сообщили ему о происшествии, - администратор развел руками. – Мы обязаны разграничивать ответственность, так как инцидент произошел по недосмотру  экипажа корабля – плохо закрепленный груз. Он пришел в негодование, но выслушав нас и войдя в ваше положение, согласился помочь, компенсировав стоимость вашего багажа. Вот, - он потянул пачку бумаг, - это задекларированные вами веши и деньги, проверьте и подпишите.
          Взяв у паренька документы, я быстро прикинув в уме расклад событий, подумал и переспросил:
          - В моих вещах был еще билет на выставку…
          - Какую выставку? – осведомился администратор.
          - Пассаж, - вспомнив названия, ответил я.
          - В бумагах он указан? – показав на документы в моей руке, спросил паренек.
          - Нет, - твердо ответил я. – Кто же мог подумать, что такое случиться? Если б знал, то хоть бы в карман, к мультипаспорту переложил. А так…, - развел руками.
          - Ну, даже не знаю,- в ответ администратор тоже развел руками. – Удовольствие то не из дешевых. Где ж его взять то? Я бы и сам не прочь туда попасть, да вы ж знаете в какую стоимость билеты. Да и нет их уже давно.
          - Да знаю! – с чувством вскипающего от безысходности возмущения бросил я  и тоном ниже добавил. – Может, Козлова попросить?
          - Ну не знаю. Давайте попробуем, - неуверенно согласился администратор и снова связался с кем-то по миниатюрному, прикрепленному к уху коммуникатору. Глядя на интерфейсную гарнитуру, я подумал: «Наверно японская».
          Кроме нас двоих, в помещении регистрации не было ни души. Все пассажиры уже давно наслаждались гостеприимством перевалочной станции. Ожидание транспортного шаттла, курсировавшего между планетой и спутником каждые шесть часов, было дело личным: кто коротал время в баре, кто-то в уютных, стоивших определенную денежку, номерах, а кто-то просто слонялся по всевозможно разрешенным местам станции.
          - Нам очень жаль, - от лица компании, сказал паренек. -  С господином Козловым, сейчас нет связи. Нам сказали, что он уже на конференции, которая недавно началась. Но мы связались с его секретарем – он в курсе дела. Новый билет вам естественно нигде уже не найдут, а вот на выставку проведут. – И добавил: - Так меня уверили.
          - А кто уверит меня? – недоверчиво спросил я.
          - Козлов, очень честный и влиятельный господин, - начал было распинаться администратор.
          - Ладно, - положив на стойку документы, перебил я. Паренек был абсолютно прав, касательно билетов, да и другого выбора, кроме как поверить ему на слова, у меня не было. – Я подписываю. Дайте чем.
          - Пожалуйста, - сказал администратор и быстро сунул ручку мне в руку с тоненьким лазерным лучиком вместо чернил.
          Подмахнув профессиональным автографом, который давно отшлифовался за долгие годы работы в банке, я поинтересовался, как мне встретиться с господином Козловым. Ну, что б получить компенсацию и все такое. Паренек сообщил, что меня сегодня будет ожидать в космопорту секретарь Леонида Якубовича, и уже при встрече, по месту или нет, рассчитается со мной. Ну и естественно проведет на  выставку.
          С тяжелым осадком на душе и скромной суммой денег (пеннёнз), завалявшимся в кармане пиджака, я направился в вглубь станции. 
          - Успехов! – вдогонку мне, искренне пожелал администратор.

          До отправления шаттла оставалась три часа. Чтобы немного развеяться от тревожных дум, я решил зайти сначала в бар (выпить сока, кофе или что покрепче - пока не решил), а потом немного прогуляться по станции.
          В бар пришлось подыматься по широкой, механической лестнице-эскалаторе. Конструкция развлекательно-пищевого блока располагалась в самой верхней точке станции и представляла собой огромное из стекла и стали ромбовидное помещение. Прекрасный вид на звездные пустоши космоса был доступен практически отовсюду. Просидевший большую часть своей жизни в тесных рабочих кабинетах банка, меня приятно шокировал креативный дизайн помещения. В  баре теснились толпы ожидающих туристов, ценителей культуры, одетых в робы рабочих, а также технический персонал самой станции. Среди разношерстной публики сновали сладкоречивые страховики и зычные менялы.
          Осмотревшись, я подошел к расположенной в центре помещения круглой барной стойке. Дождавшись, пока скользившая по кругу машина обратит на меня внимание, я успел отвесить в ее адрес пару, показавшихся мне уместных, шуток.
          Робот-бармен шуток не понимал или просто на них никак не реагировал. Кто знает, какой программист писал ему программу, возможно тоже лишенный чувства юмора…
          - Чего желаете? – приятным голосом осведомился бармен.
          - Двойной кофе, - с неким дискомфортом, ответил я. Имеющиеся у меня 53 пеннёнза,  не позволяли пользоваться широким ассортиментом заведения. – Сколько с меня?
          - 15 пеннёнз.
          - И два заварных, - быстро просчитав в уме остаток наличных, добавил я.
          - С вас 49 пеннёнза, - посчитала машина, одновременно выцеживая со своего манипулятора мою порцию черного кофе.
          - Э-э-э, - протянул я, пытаясь решиться на столь «дорогую» покупку.
          - Что-то еще, - осведомился робот, казалось, понявший человеческую логику мышления.
          - Одно заварное, - решив сэкономить на всякий случай, констатировал я.
          Без эмоций машина вытянула с витринного холодильника заветное пирожное и, положив его на картонную тарелочку, поставила передо мной.
          Рассчитавшись, и аккуратно прижав к себе скудную трапезу, я направился к освободившемуся возле стеклянной стены столику.
          Но стоило мне сделать пару шагов, как какой-то очкастый студент, в ярко зеленом костюме, шествующий в сторону выхода и увлеченно рассматривающий прозрачный потолок бара, едва не сшиб меня с ног. Хорошо еще, что в последний момент я успел заметить его краем глаза и отскочить в сторону, при этом пролив себе на рубашку чуть ли не половину своего кофе. Однако мой упреждающий маневр, юный мыслитель, этакой Сократ в зародыше, даже не заметил. Увернувшись от этого флегматичного вида гражданина, не сказавшего даже банального «извините», из-за чего мне стало особенно обидно, меня охватила злость. Едва я раскрыл рот, чтобы отчитать этого невежду, как еще один юный ротозей, отчаливший от стойки бара с полным подносом разнообразных кушаний, с глухим треском столкнулся с моим обидчиком. Столь курьезная развязка, неожиданно охладила мой пыл, поумерив емкую речь о культуре поведения в общественных местах, кратким: «Да что б тебя…!».
          Посетители бара как-то вяло отреагировали на случившееся. Хотя нашлись и сочувствующие, но не мне, как избежавшему происшествия, а двум потерпевшим лобовое столкновение юнцам. Мне даже стало как-то обидно за себя. Но с другой стороны, выслушивать в свой адрес чьи-то утешительные и бесполезные речи, мне всегда откровенно не нравилось.
          Потешив свое самолюбие видом чертыхавшегося на полу мыслителя, я перевел взгляд на свою рубашку. Дела обстояли скверно. Огромное пятно использованного не по назначению кофе, теперь контрастно выделялось на розовой рубашке. «Мог быть и кипяток», - представив не радужные перспективы, подумал я и опасливо осмотревшись, стал осторожно пробираться к ранее намеченному столику.
          Но стоило мне, лавируя между сновавшими взад-вперед посетителями бара, добраться до свободного места, как какой-то щегольской наглец, прямо перед моим носом, занял его. С вожделенным взглядом и блестящими карими глазками он бесстыдно уставился на меня. Таким образом он, видимо, пытался привлечь мое внимание. От неожиданности я открыл рот.
          - Уважаемый посетитель станции! Позвольте предложить вам уникальную и единственную в своем роде систему страховки вашей драгоценной жизни! Всего 200 пеннёнз и мы гарантируем вам сто пятидесяти двухпроцентную уверенность в завтрашнем дне…
          - Спасибо. Мне бы этот дожить, - раздраженно перебил я. Только этого типа мне сейчас и не хватало!
          - Согласитесь, это ничтожная плата за самое дорогое, что у вас есть, - нисколько не смутившись, продолжил настырный предприниматель. Однако, обратив внимание на мою подмоченную рубашку, галантно предложил свой кружевной платок, дабы я промокнул пятно.
          - Спасибо – уже не поможет. К тому же денег у меня нет.
          - Какая досада, - скорее всего говоря о деньгах, посетовал рыжеволосый наглец и, покачав головой, спрятал платок обратно в карман своего платинового цвета костюма. Хитро прищурил карие глазки и, сделав на конопатом лице гримасу сочувствия, добавил. – Ну, как же так? 
          - Несчастный случай, - под это определение, точно попадали и моя рубашка и, наверняка, сгоревшие к этому времени, деньги с чемодана.
          Щеголь мне сразу не понравился, наверно потому, что выбрал плохую тактику - занял мой столик. Хотя я давно уже по долгу службы привык к разношерстным людям, этот тип не вызывал у меня никакого доверия. Оглянувшись по сторонам в поисках свободного места и не найдя такого, я поинтересовался. - Если вы уселись за единственный свободный стол ради беседы со мной, то не будете ли вы, - сделав ударение на последнем слове и указав на собеседника полупустым стаканчиком, - так любезны(,) уступить его мне?
          Щеголь поняв, что я не собираюсь заключать с ним «мировой» контракт на обусловленную сумму денег, кардинально изменил профессиональную этику на гоп- стоповский мажор. Отвернувшись к обзорному стеклу и делая вид глубокой заинтересованности далекими туманностями, пробубнил в мою сторону:
          - Поищи в другом месте. Не видишь – занято.
          - Ну-ну. Держи копеечку, чтоб не укатилась, - немного обозлившись, бросил я.
          - Давай, давай, - брезгливо, словно отгоняя муху от тарелки с вареньем, помахал он мне кистью руки.
          - Будешь ты у меня под окном стоять, - язвительно кинув через плечо, я отошел в сторонку.
          Лезть в толпу, чтобы поискать место на другой стороне бара – не хотелось. Не обремененным еще можно было потолкаться, а вот с кофе и картонной тарелочкой – чревато последствиями. Долго раздумывать не стал и решил перекусить, как говориться, в условиях приближенных к боевым - стоя. Протиснувшись между соседними столиками, за спинами сидящих людей к стеклянному панно, я развернулся и оперся на него. Уверенный, что никто на меня больше не наскочит, вроде того очкарика, надкусил свое пирожное. Запивая остывшим кофе, раздраженно вспомнил о своем друге - профессоре Кучкине. Думаю, ему несладко икнулось при моих воспоминаниях о нем. Кстати, профессор говорил, что тоже собирался побывать на выставке…
          Быстро расправившись со скромной трапезой, я успел наметить нехитрый план следующих действий. В него входило срочное посещение комнаты быта, чтоб привести себя в надлежащий вид, простирнуть рубашку, почистить костюм и обязательно посетить уборную, потому что при планетарных перелетах требовалось освобождать организм от ненужных ему отходов, дабы в полете не случился конфуз. Пересчитав в уме оставшуюся сумму денег (ни дать не взять 21 пеннёнза), некоторые части плана оказались под угрозой срыва, так как все услуги на станции были платные. Одним словом - капитализм!
          Поразмыслив, какая часть моего плана является более ответственной, направился в бытовку, поскольку показаться в таком кошмарном виде на людях, для меня было делом неслыханным. Но для начала необходимо узнать месторасположения этой самой комнаты на станции.
          Спросив на выходе из бара первых встречных, где находиться комната быта, вразумительного ответа я не услышал, зато, воспользовавшись их дельным советом, принялся искать стрелочные указатели, которые по их же словам, должны были и до Киева довести.
          От первого уведенного мною указателя с надписью «Комната быта», немного отлегло на душе. Можно сказать, эта была первая хорошая новость за сегодняшний день. Ускорив шаг, я поспешил в нужном направление. Пройдя два спальных блока и почувствовав приятных запах бытовой химии, стало ясно, что нужный мне отсек где-то рядом. Вскоре я увидел металлическую дверь с желтой надписью «Комната быта». На стене, рядом со входом, висел прейскурант услуг. Остановившись, я заинтересовался им, а точнее его конкретными пунктам и с любопытством ознакомившись, удивился. Оказалось, что стирка с чисткой мне обойдется всего в 18 пеннёнз! Чуть ли не в стоимость одного пирожного! Невероятно, но факт. Где спрос, там и предложения. Именно поэтому какая-то бытовая комната значительно уступала бару в стоимости услуг. Обрадовавшись столь незначительно мелочи быта, а именно ее стоимости, в предвкушение чистоты и опрятного вида, я уверенно открыл дверь и переступил порог.
       Налетевшие на меня вдруг звезды, серебристым снопом посыпались с глаз. Уже упав, и получив отрезвляющий пинок под ребра, я сообразил, что это были вовсе не звезды, а удар по голове чем-то большим и увесистым. Чьи-то крепкие руки, подняли меня и приперли к стенке. Приоткрыв глаза, я увидел рыжую обезьянку, что-то пытающуюся мне сказать. Окончательно сфокусировав зрение, до меня снизошло, что страховка посетителей станции - дело очень ответственное ибо рыжей обезьянкой оказался знакомый мне щеголь. А вот два увальня, что крепко держали меня за руки, скорее всего, являлись его командой менеджеров по работе с клиентами.
        - Как ты там сказал? Держи копеечку, чтоб не укатилась? – улыбаясь, ехидно спросил он. - Гони сюда свои копеечки! Фраер, доморощенный!
        - Ах ты! Мартышка пучеглазая! – с этим воинственным воплем, немного отойдя от первого шока, я что силы ринулся на обидчика.
        Моя рьяная попытка оказать сопротивление, поначалу мне показалась успешной. Хитро извернувшись от державшего меня за правую руку мужлана, я намеревался податься вперед и ударом ноги провести контратаку на рыжую обезьянку, маячившую передо мной. Но к моему разочарованию(,) край стремительно развивающимся событиям, окончательно положил оппонент, из рук которого я только что выскользнул. Мощный удар в затылок поверг меня в нокаут.
        К сожалению, совсем небольшого кусочка времени я почему-то не помню. Потом пошел дождь - так мне показалась. Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной человека в форме и графином воды в руках. Мужчина был лысый, с пышными усиками, в форме службы безопасности, о чем свидетельствовала его нагрудная нашивка. Увидев, что я пришел в чувства, он помог мне присесть возле стенки. Я спиной почувствовал приятную прохладу металлической стенки, голова нестерпимо болела. Вокруг собралось несколько ротозеев, волей-неволей оказавшихся рядом. Тем временем мужчина стал меня расспрашивать. При каждом слове его усы смешно подпрыгивали:
        - Гражданин, как вы себя чувствуете?
        - Как мой чемодан, - ощупывая свою голову, пробормотал я. Под правым глазом наливался синяк, нижняя губа треснула и напухла, под ребрами саднило.
        - Что вы говорите? Чемодан? – мужчина непонимающе сдвинул брови. – Что с вами случилось?
        - Не застраховался! – нервно бросил я, чувствуя, как внутри меня вскипает необузданная злость. Ощупывая себя по карманам, стало ясно, что меня еще и ограбили. - Приехал! Блин! На выставку полюбоваться! – шокированный ситуацией, я заходился бессмысленно жестикулировать руками.
        - Успокойтесь гражданин! – несколько раз настоятельно попросил мужчина.
        На просьбы блюстителя я не реагировал и это мое поведение не на шутку встревожило его. Он схватился за висящий на его ремне шокер.
        Тут меня понесло. В порыве распирающего негодования на весь сегодняшний день и всю поездку в целом, я резко поднялся с пола и тут же в адрес страховщиков и всей их веселой братии посыпались мои нелестные пожелания. Грозя для убедительности своих слов кулаками и гневно сотрясая ими воздух, я в конце концов, как и следовало ожидать, напросился на трезвящий разряд шокера. После чего был доставлен в отделение местной службы правопорядка.

        Растерянный, с подбитым глазом и губой, в запачканной одежде, до ниточки обобранный и уже наверняка опоздавший на свой шаттл, я гостил у суровых ребят.
        - Итак, как ваше имя? – монотонно спросил меня  уже другой, упитанный страж, деловито постукивая карандашом по лежащей на столе планшетке.
        Раньше мне казалось, что все стражи порядка должны выглядеть как-то типично: резкие, большие, коротко стриженные, с мощной челюстью и глубоко посаженными глазами. Под этот образ, спрашивающий меня человек полностью не попадал. Примерно моего возраста, склонный к полноте, зализанная на бок челка русых волос, большой плоский нос, маленькие темные глаза, в очках. Он был нетороплив - никуда не спешил. Да и куда я со станции денусь? Страж не питал ко мне каких-то либо неприязней, скорее наоборот, был позитивно расположен ко мне – понимающе.
        - Якин Килилл Петлович, - монотонно ответил я. Напухшая губа болела и теперь немного искажала звук, от чего не все произносимые мною буквы правильно звучали. Особенно страдала буква «р».
        - Как? Якин?
        - Я-ни-н, - почти по буквам пришлось поправлять его.
        - Хорошо. Документов у вас нет? – это было скорее утверждение чем вопрос.
        - Нет, - я отрицательно мотнул головой и для протокола уточнил. – Оглабили.
        - Ограбили. Так. С какой целью вы направлялись на Хлюпостон? – поправив свои большие, немного затемненные очки, он вопросительно уставился на меня.
        - Лефел на высавку, - от сказанного меня передернуло. Казалось еще немного, и я начну заикаться от одного только упоминания о выставке. Вот тебе – долгожданный отпуск!
        - Когда вы прилетели на станцию и чем?
        - Сегодня. Глузовым колаблем «Буцефал».
        - Так. Значит, в регистратуре вы оформлены сегодняшним числом. Так?
        - Да.
        - У меня еще чемодан лаздфило сегодня, они меня фомнят, - для надежности добавил я.
        - Я не понял. Что с вашим чемоданом случилось? – сузив глазки, поинтересовался страж.
        - Да калтина Козлова упала на мой багас и лаздофила его в смяфку, - взволнованно пояснил я.
        - А-а. Теперь понятно. Сожалею. Сейчас я дам запрос в регистратуру. Если все подтвердиться, мы вас вскоре отпустим.
        - А как же я без мультипасполта? – смешанные чувства тревоги и недоумения обуяли меня. Теперь заново придется договариваться с Козловым о встрече.  Значит надо снова искать администратора и просить его об услуге. Ведь в карманах у меня только ветер гуляет.
        - Ну, тут немного дольше по времени. Если все в порядке, выдадим вам временную справку,  удостоверяющую вашу личность.
        - Попросите пошалуста, чтобы они с Козловым связались. Холошо?
        - Не знаю, кто такой Козлов, но попрошу, - все также монотонно ответил страж. – А теперь, ожидайте. – Встав из-за стола, он медленно покинул маленькую комнатушку и защелкнул снаружи замок.

        Ожидание показалось для меня вечностью.
        Через пять часов доисторический принтер, наверно служивший еще при царе Горохе, напечатал мне временную справку.
        - Вот. Распишитесь, - протянув мне бумажку, сказал молоденький парень, исполнявший в службе безопасности, видимо, роль секретаря. На вид ему было не больше двадцати. В форме сотрудника безопасности, он выглядел как курсант военного училища, красив, подтянут, коротко стрижен и с оттопыренными ушами.
        - Да тут же фотоглафия лазмазанна! - набычился я. – Как меня примут в космополту Хлюпостана?
        - Не переживайте, здесь есть штрих-код. Фотография не самая важная информация, - он небрежно подсунул мне листок. – К тому же справка временная. Подписывайте.
        Ничего не оставалась, как подчиниться обстоятельствам и поставить пресловутую закорючку.
        - Вот и хорошо. Вас проводят до зала ожидания. Счастливого полета.
        - Сплюнь, - сказал я, вспомнив, как веселый администратор желал мне успехов и что из этого получилось.
        - Как знаете, - пожав плечами, словно прочитав мои мысли, сказал парень. - До свидания.
        - Ага, - подымаясь со стула, буркнул я.
        Двое охранников, любезно сопроводили меня в зал ожидания и проследили, чтоб я погрузился на вскоре прибывший шаттл. Заняв свое место, я успел собрать на себе все недоумевающие взгляды пассажиров и чувствовал себя последним бомжем, забравшимся в люкс каюты знаменитого «Титаника». Однако никто из них, не удосужился расспросить меня о столь пикантном внешнем виде. Да и я молчал. Молчал, вспоминая нехорошими словами Кучкина, проклиная в сердце эту поездку и так бездарно начавшийся отпуск.
Эпизод 2. Хлюпостон

        Хлюпостон занимал первую от светила орбиту, был почти соизмерим по размерам c нашем Марсом, имел аналогичную Земле атмосферу и являлся одной из трех планет системы Тау Кита, ранее считавшейся астрономами «металлодефицитной» звездой. Не обделенный ее светом и теплом, он представлял собой огромный единый океан с многочисленными островами, которые даже с большой натяжкой нельзя было назвать миниконтинентами.
        Две остальные планеты не заслуживали особого внимания, так как имели дальние орбиты и представляли собой изъеденные оспой кратеров ледышки.
        Полет длился недолго и вскоре посадочные опоры шаттла коснулись бетонки космопорта. К этому времени, будучи человеком чистоплотным и аккуратным, я уже сгорал со стыда за свой внешний вид. Кофейное пятно безнадежно въелось в рубашку, под глазом налился небольшой синяк, а на распухшей губе красовался свежий шрам. Под ребрами саднило. Хорошо еще, что на станции немного обработали мои побои, и я уже не шепелявил. Стыдно было в таком виде появляться в приличном обществе, но что делать? В порту меня должен был ожидать секретарь Козлова, и уже после встречи с ним я намеревался привести себя в порядок.
        Было раннее утро.
        Едва смолкли двигатели шаттла, нас сразу оповестили, что мы совершили посадку в официальной столице Тайвонь, что находится на самом большом острове Акомутохер. Услышав эти названия, мне невольно подумалось, что к нареканию упомянутого кусочка суши и города, причастны ежели не японцы, то китайцы точно. Я живо представил себе глобус планеты, где на каждом видимом островке, а их, судя по услышанным мною разговорам, тут насчитывалось немало, стоял маленький узкоглазый человечек с флажком в руках. Да уж, такой себе островной рай.
        Вскоре корабль подкатили к шлюзовому коридору и нас попросили проследовать в зал регистрации. Стоило мне покинуть удобное кресло шаттла, как я был приятно шокирован новыми ощущениями.
        Впредь мне не доводилось путешествовать на столь малые планеты да, впрочем, и сама поездка за пределы солнечной системы, была второй в моей жизни. Человеку, прожившему всю свою сознательную жизнь на Земле, здесь, на Хлюпостоне, чувствовалось относительно легко, в физическом смысле. Это было обусловлено меньшими размерами планеты и естественно меньшему значению силы тяжести – G, здесь оно равнялось 0,57G от земного.
        После легкого шока пришло ощущение некого дискомфорта. Для начала надо было привыкнуть к плавности движений, так как, привычно полагаясь на силу своих мышц, можно было запросто растянуть себе связки, сделав резкое движение.  Хлюпостонская походка была легкой, какой-то прыгающей и, казалось, что можно было запросто подскочить на высоту собственного роста. А, наверное, желание прихлопнуть на щеке назойливого комара, могло бы закончиться увесистой оплеухой.
        Смешно было наблюдать за неуклюжей походкой пассажиров, чем-то напоминающую идущую колонию пингвинов, немного подскакивающих и переваливающихся с ноги на ногу.  Это забавляло и самих новоприбывших. Двигаясь в хвосте этой колонии, я постепенно свыкался с «повадками» своего облегченного тела.
        Космопорт Тайвоня был полностью автоматизирован. Увидеть на его территории хомо-служащего была большая редкость. Люди здесь, занимали только руководящие должности и сидя в своих кабинетах, вели общий контроль над работой автоматов. Обычную рутинную работу здесь выполняли разнообразные роботы, начиная от самоходных пылесосов и заканчивая металлическими стражами правопорядка. Даже зал регистрации являлся одной огромной машиной. В комнате, напоминающей усеченный пополам круг, находилось некое подобие детского железнодорожного состава, вот только вагонами в нем были индивидуальные кресла. На полу была выложена магнитная дорога, в форме подковы плавно огибающая полукруг помещения и своими концами исчезающая в двух тоннелях плоской стены. Этот состав постоянно двигался.
        Над головами пассажиров висело проекционное табло, демонстрирующие поэтапную работу этого «аттракциона». Согласно его указаниям, необходимо было занять место в кресле и поместить свой мультипаспорт в желоб его приемника, находящегося в сидении между ног. Затем положить две руки на подлокотники, так чтоб ладони находились в желтом поле сенсоров и в таком положении прокатиться через тоннель за стену в основное помещение космопорта. Таким образом происходил автоматический осмотр личности. За короткое время движения в тоннели с пальцев успевали снять и сверить отпечатки, разовым уколом взять анализ крови, далее осмотреть сетчатку глаз и отметить вес индивидуума, коему приходилось восседать на кресле. В конечном итоге, если все было в порядке, в мультипаспорте делалась отметка о прибытии человека на планету.  Такая нехитрая машинная процедура отнимала не больше одной минуты.
        К сожалению, табло не объясняло, куда следовало вложить временную справку, сейчас удостоверяющую мою личность, и это вызывало у меня некоторое сомнение и беспокойство.
        Я неуверенно топтался на месте, пропуская всех пассажиров вперед. Те же, беззаботно занимали места в импровизируемом составе и один за другим исчезали в тоннели. Выждав пока толпа уменьшиться до нескольких человек, я направился к свободному креслу. Передо мной, заняла место симпатичная дама. Несмотря на ее далеко не юный возраст, она была весьма привлекательна собой. Светловолосая, среднего роста, в черном облегающем платье с открытыми рукавами и в туфлях на высокой шпильке. Немного припудренный овал лица, подрумяненные щечки, ярко накрашенные губы и выразительные светлые глаза. Она была спокойна и раскована и лишь в ее взгляде мне показалась какая-то сосредоточенность. Еще мне показалось, что в ее манерах было что-то аристократическое. Возможно осанка, а возможно та неспешность и аккуратность, с какой она усаживалась в своем кресле. Единственное, что меня смутило, и как-то не вписывалось в ее образ - это простая прическа в виде двух собранных хвостиков.
        Последовав ее примеру, я забрался в кресло и осмотрел его. Больше всего интересовало устройство, в которое вкладывался мультипаспорт. Полагаясь на то, что подобного рода документы должны быть унифицированы или хотя бы приведены к одному формату, я нашел, что одна сторона моей справки вполне подходила под размер приемника. Это придало мне слабую уверенность в последующих действиях. Я аккуратно расправил и поместил справку в щель приемника. Несмотря на то, что временный документ благополучно уместился в нее, тревожные чувства не спешили покидать меня, скорее наоборот - усиливались. К тому же, недовольным  ворчанием напомнил о себе мой желудок. Было бы неплохо, чего ни будь перекусить.
        Между тем кресло уже въехало в узкий тоннель, слабо подсвечиваемый внутри лампами дневного света. Пытаясь чем-то отвлечься, я стал рассматривать хвостики волос едущей впереди меня женщины. Стянутые пестрой резинкой, они были похожи на язычки колокольчиков и в такт покачивающимся креслам, смешно вздрагивали и раскачивались. Я уже было начал подбирать в уме мелодичный ритм этим покачиваниям, как неожиданно выскочившая под пальцем игла, подло ужалила меня. Следом за ней под ладонями пробежала зеленая полоска сканера, известившая о том, что теперь мои отпечатки пальцев навечно осядут в правоохранительной базе этой планеты. Затем мое кресло подкатило под сканер, в зону осмотра сетчатки глаз. Вспыхнувший в глаза свет ослепил меня - видимо без надлежащего освещения сканер работал плохо. Секунда дела и рисунок моей сетчатки пополнил информацию о моем индивидууме. Стоило мне проморгаться и я наконец-то увидел в конце тоннеля яркий свет, означавший скорое завершение этого «аттракциона». В предчувствие скорого финиша, у меня немного отлегло на сердце. Как вдруг… Часть стенки узкого тоннеля, слева от меня, быстро исчезла. Резко вильнув, мое кресло направилось в образовавшуюся нишу. Поначалу я даже не сообразил, что произошло и мне оставалось  лишь надеяться, что это типичная, нормальная работа машины. Печально проводив взглядом удаляющиеся хвостики, я сделал для себя два важных заключения: первое, это то, что никакой это не паровозик, так кресла не имели между собой жесткой сцепки и второе, что все мои тревоги и опасения были не напрасны.
        В боковом тоннели, было темно. Какое-то время кресло двигалось во мраке, затем остановилось. Словно почуяв мое присутствие, заботливая автоматика включила освещение. Не вставая, я осмотрелся. Выкрашенное в оранжевый цвет помещение, было небольшим, квадратным и абсолютно пустым. Передо мной вырисовывалась единственная, металлическая дверь, и то, как я успел заметить – без ручки. Оглянувшись, в надежде увидеть за собой тоннель, с которого меня беззаботно скатили, я лишь крякнул от досады, увидев смыкающиеся стенки стены.
        - Эй? – негромко окликнул я, подсознательно почуяв что-то неладное. Похоже это неладное, начавшееся с порога пересадочной станции, решило окончательно доконать меня, насытив неприятными впечатлениями мой долгожданный отпуск. Никого не услышав, я закричал. – Есть кто живой?! Эй?! Кто ни будь?!
        Тишина. Меня охватила злость. Да что ж здесь происходит?! Вскочив с предательского кресла, я подбежал к двери и что силы, желая немного выпустить пар, толкнул ее. К моему удивлению, она легко поддалась. Распахнувшись на все сто восемьдесят градусов, дверь со звоном ударилась о внешнюю стенку. Я опешил от неожиданности. Потянуло запахом озона, словно где-то рядом работал высоковольтный прибор.
        - Что вы разорались?! Справку свою заберите и проходите, -  резко крикнул кто-то из-за дверей.
        - Какую? – поумерив пыл, я заглянул в проем двери, ища глазами обладателя голоса Стентора.*
        За дверью была большая и светлая комната. За широким пультом с многочисленными мониторами, занимавшим большую часть помещения, восседал щуплый мужчина в черном форменном костюме и круглых очках. На вид я бы дал ему не больше сорока пяти. Плюс, минус годик. Большой лысый череп, немного сведенные надбровные дуги, выпученные темные глаза, точенный с горбинкой нос и острый, впалый подбородок – даже как-то не верилось, что этому  человеку и принадлежал столь зычный голос. Он сквозь очки покосился на меня.
        - Удостоверяющую вашу личность, - пояснил мужчина и сердито добавил. - И нечего тут двери ломать. Ишь, какой! Не напасешься казенного добра на таких.
        - А вы что хотели, что б я кланяться начал? – немного придя в себя, вспылил я. – Да что вы себе позволяете?! Меня человек ждет! А вы меня тут в какие-то казематы упекли!
Мужчина был не из робкого десятка. Он даже бровью не повел и уже спокойно продолжил.
        - Советую вам не шуметь, а забрать свою справку и подойти ко мне.
        - А вы кто будете?! И какое право имеете меня здесь задерживать?!
        - Вы, - ткнул в меня пальцем, - сняты с регистрации за отсутствия мультипаспорта. Его у вас нет, я так полагаю?
        - А временный документ, чем вас не устраивает? – перешагнув порог двери, взволнованно осведомился я.
        - Это он машину не устраивает, а не меня. И если вы будете так добры предоставить ее мне, я постараюсь скорее все уладить. Вам понятно?
        - Теперь вроде да, - сообразив, что происходит, понуро ответил я. На счету была каждая минута и надо было скорей покончить с этим недоразумением.
        - Вот и ладненько. Справку давайте.
        Позже выяснилось, что кресло доставило меня в потайную комнату службы безопасности. Именно сюда доставлялись все лица, которые по тем или иным причинам квалифицировались регистрационной машиной как подозрительные и подлежащие более детальному разбирательству. Контингент мог быть разный. Не исключено, что когда-то в этих стенах задерживались и отпетые мошенники, и матерые рецидивисты. Но чаще всего, как выяснилось, причиной были банальные оплошности бумажной бюрократии: отсутствие необходимых справок, страховок, безответственное заполнение бланков, ошибки, помарки, временные документы и т.д.
        Страж порядка, представился начальником охраны космопорта, Данилой Тунцовым. Мое появление его немного развеселило. Смотреть за машинами, работа понятно сложная и ответственная, но скучная - железо оно есть железо, что с него взять.  А вот пообщаться с живым человеком ему завсегда было приятно. Он указал мне жестом на странный стул, напоминающий больше табуретку с толстыми металлическими ножками. Я отдал свою справку и присел. Тунцов внимательно осмотрел меня тем самым, заставив внутренне напрячься. Меньше всего сейчас хотелось кому-то что-то объяснять.
        - Кто это вам такую выдал? – с улыбкой рассматривая мою справку, поинтересовался Тунцов.
        - На станции. Меня там ограбили, - неуверенно начал я, поглядывая на свои часы. Где-то  в зале ожидания, меня должен был уже встречать секретарь Козлова. – Да собственно грабить-то было нечего – все мои пожитки вместе с деньгами пострадали при разгрузке.
        - Во как! А что случилось? – Тунцов засунул мою справку под сканер, стоявший у него на пульте.
        - Да на мой багаж упала глыба Козлова – будь он не ладен, – и многозначительно добавил. - Говорят картина! И все! Фить и нет вещей и денег.
        - Да уж – дела. И что грабители? Поймали?
        - Да куда там! Составили протокол. По моему описанию дали службе ориентировку по станции, а они, - имея в виду грабителей, - сквозь землю канули! Хорошо еще, что такую справку выдали.
        - Дела, - зычно потянул начальник охраны и вкратце поведал, что гости у него бывают редко и в основном по причине - Вы знаете, я очень тороплюсь – меня человек ждет. Нельзя ли поскорей тут все проверить?
        - Тут процедура.
        - ???
        - Сейчас, я свяжусь со станцией – проверю. А кто ожидает? – хитро прищурившись, поинтересовался Тунцов.
        - Секретарь Козлова. Вы поймите! – нервно бросил я  и резко сорвался со стула, желая подойти ближе к Тунцову.
        В тот же миг, мои ноги словно онемели и я мешком рухнул вниз. Хитро спрятанный в стуле паралитический сторож, больно шарахнул меня по ногам электрическим разрядом. Видимо без разрешения с него вставать не полагалось.
        Опасливо озираясь на странный стул, я обиженно завопил.
        – Да что ж вы меня все время током бьете?!
        - Ради бога извините, - делая сочувствующий вид, быстро произнес Тунцов, тем не менее, из-за пульта не вышел, что б там руку помощи мне подать... – Забыл предупредить. Сторож реагирует на резкие движения – меры безопасности, сами должны понимать...
        - Да вы меня покалечите! – огрызнувшись, мне ни чего не оставалось, как сидя на полу, массажировать отвердевшие икры ноги.
        - И что вы говорите ваш секретарь? – продолжил любопытствовать страж, одновременно чем-то клацая на пульте.
        - Секретарь Козлова, - уязвленно поправил я. – Козлов обещал замять инцидент с моим багажом. У  меня же сейчас ни пеннёнза в кармане. Понимаете?! – повышая тон, нервно принялся пояснять ситуацию. – Я голый и босой на чужой планете! Вещей моих нет! Денег нет! Билета тоже нет! Вы меня понимаете? К чему мы тут лясы точим? Сейчас человек уйдет и все – я бомж! Поймите! Я черт знает где…
        - На Хлюпостоне, - спокойно вставил Тунцов, искоса озирая мониторы.
        - Вот именно! На чертовом Хлюпостоне! С одной дурацкой справкой на руках! Да меня сейчас даже в сортир не пустят – все ж платное!
        - Что вы тут Лазаря запели?! Успокойтесь. Разберемся. Поможем. Вы ж должны понимать, есть четкие инструкции. Запрос я уже отправил. Сейчас станция даст ответ, подтвердит подлинность документа и все! Я поставлю вам штамп в справку и отпущу. Раньше не могу.
        Наконец-то приподнявшись на одно колено, я с опаской взглянул на часы.
        - Да неужели вы не понимаете?! Он же уйдет!
        - Не хочу огорчать вас, - спокойно произнес Тунцов, - но он либо уже ушел, либо еще не приходил.
        - Как?! – внутри меня все похолодело.
        - Очень просто. Я тут просматриваю зал ожидания – встречающих, в общем-то, не много. Вот, например: на ваш рейс, только двое и то, судя по табличкам, что они держат в руках – ждут они не вас.
        - Да вы что?! Как же так? – теперь меня начало трусить.
        - Ну, даже не знаю. Может он ждет вас в другом месте?
        - Нет. Договаривались в зале ожидания, возле терминала, - наконец поднявшись, почти шепотом ответил я.
        - Странно, - Тунцов внимательней всмотрелся в монитор – Так, у одного табличка Шиловский, а вот его уже встретили.  А второй, второй, а вот, вроде Акин. Вы ж не Акин?
        - Нет! Я Янин!
        - Ну вот, и я так думаю. Вы присаживайтесь, в ногах правды нет. Не бойтесь, я его отключил, - видя, что я, в конце концов, встал на ноги, Тунцов указал на стул. – Вы знаете, как он выглядит?
        - Да откуда?! Конечно, нет, – я аккуратно присел на краешек стула.
        - Да положение на грани фола…
        - Что же делать?
        - Ждать ответа со станции, - сочувственно изрек Тунцов.
        - Да вы что - издеваетесь?! – снова соскочив со стула, оскалился я.
        - Вы мне тут бурю в стакане не разводите! Спокойно! Сядьте, - указал на коварную «табуретку». - Я лишь соблюдаю правила процедуры регистрации.
        От его ответа меня чуть кондрашка не хватила, но сцепив зубы, я сел. Меня трясло от бессилия. Досаждающее ранее чувство голода и легкой раздраженности, теперь просто растворились на фоне бессильной ярости, вскипевшей внутри. Ситуация напоминала патовую – оперативные действия пресекались отсутствием таковой возможности. Правила! Процедуры! А то, что человек скоро по миру пойдет, его не интересовало?! Кто бы мог себе такое представить?! Даже не верилось, что все это происходило со мной. От обиды навернулись слезы. Все сознательную жизнь я как муравей трудился на бюрократическую систему и вот тебе на!  В лице Тунцова она мне отблагодарила. Он конечно здесь не причем, работа у него такая, но разве нельзя войти в мое положение? Чем я виноват в случившимся? Тем, что послушал Кучкина и полетел на выставку? Тем, что картина Козлова, эти дурацкие петроглифы в мраморе изничтожили мои пожитки? Чем?!
        - Рано на голову пепел сыпать, - словно прочитав мои мысли, резко выдал Тунцов. – Я тебя понимаю. Ты не серчай, работа у меня такая. Вот что. Давай, я сейчас тебя отпущу в зал ожидания. Только естественно в сопровождение стража. Ну, ты понимаешь? Ты пройдешь, глянешь, авось и найдешь своего секретаря. А потом вернешься, за справкой. 
        - Конечно! – воспрянув духом, согласился я.
        Тунцов сделал манипуляцию над пультом, и с открывшейся за моей спиной потайной двери, на свет шагнул белый механический страус. Да-да! Вид у него был именно такой! Два метра ростом! Две мощные ноги, наверное, чтобы догонять беглецов, небольшая металлическая тушка с длинной шеей, чем-то напоминавшей гофрированный шланг и маленькая яйцевидная голова с двумя красными глазенками по бокам. Вместо недоразвитых крыльев, были недоразвитые руки – два маленьких, но судя по тонкопалым фалангам, цепких манипулятора.
        - Вот! – с распирающей гордостью сказал Тунцов, демонстрируя своего подопечного. – С ним и пойдете. Дергаться, делать резкие движения, вырываться и убегать - не советую.
        - Я понимаю, - взволнованно согласился я.
        Долго инструктировать меня не стали. Указав в направлении распахнувшейся теперь уже за спиной Тунцова двери, я по широкому коридору проследовал в зал ожидания. Держась чуть за спиной и глухо топая ногами, за мной шествовал страусостраж. Вскоре коридор закончился широкой дверью, за которой уже слышался шум людской толпы.
        К моему счастью, количество сующего взад-вперед народу: пассажиров, встречающих, провожающих, таксистов, праздных зевак и самоходной техники, было в меру терпимое и относительно свободно позволяло вести свои поиски.
        С трудом сдерживаясь, что б не побежать, тем самым не скомпрометировав своего металлического напарника, я рыскал по огромному, наполненному людьми помещению. Все регистрационные терминалы, а их было десять, гармонично сходились в один большой зал ожидания. Обойдя по кругу весь зал, я решил продолжить поиски возле регистрационных машин.
        Первым делом я обследовал терминалы, с которых могли прибывать пассажиры с орбитальной станции Хлюпостона. Таких всего было два. Один из них сейчас принимал пассажиров на какой-то местный рейс, а второй, с которого меня так любезно сняли, сейчас вовсе пустовал. К моему огромному разочарованию, ни кого из встречающих я не обнаружил. Это обстоятельство весьма удручающе подействовало на меня. Глядя на часы, я понимал, что двадцать пять минут моего опоздания, является весьма весомым аргументом, чтоб прекратить ожидания, но, помня слова Тунцова, еще тлела надежда в том, что секретарь мог опаздывать. Осознавая безысходность своего положения, я ухватился за эту мысль как за соломинку. Чудо мне сейчас не помешало бы. Не тратя время зря, поспешил к другим терминалам. Мой страж, не отставая ни на сантиметр, верно следовал за мной. Чувствуя, что все мои старания вот-вот окончательно станут напрасными, я приблизился к последнему терминалу.
        И тут случилось чудо! Среди толпы выходящих с регистрации пассажиров, я заметил до боли знакомую шляпу, и едва не лишился чувств, узнав ее. Светло коричневая трилби, расшитая замысловатыми африканскими узорами в давно забытом этно-стиле, могла принадлежать только одному человеку. Трудно передать коктейль чувств, захлестнувших меня в эту минуту. Я словно увидев пустынный оазис, способный как мираж вот-вот исчезнуть, превратив близкое спасение путника в безысходный конец. Не веря своим глазам, я всматривался в знакомый профиль человека, хозяина шляпы, сейчас озабочено болтающего с кем-то из своих коллег. Это был он! Тот самый человек, которого мне хотелось испепелить и расцеловать одновременно. Вмиг моя тревога сменилась детской радостью. Охваченный этой эмоцией, я стремглав кинулся в толпу.
        - Кучкин! – что духу заорал я. – Профессор Кучкин!
        Мираж не рассеялся, а наоборот живо отреагировал, крутя головой и выискивая взглядом источник столь громкого оклика. Едва мы встретились взглядом, как холодный браслет металлического манипулятора охранника сомкнулся на моем запястье. Одновременно, сухой щелчок электрического разряда в который раз снизошел на меня. Со слезами на глазах и громко выкрикивая фамилию профессора, я рухнул у ног страусостража.
Эпизод 3. Выставка

        Все обошлось. Как говориться, спасение утопающего, дело рук самого утопающего. Не важно, за что хвататься, лишь бы не пустить пузыри. Неожиданная встреча с Кучкиным, стала для меня той самой соломинкой, за которую я с жадностью схватился.
        Профессор был добродушным собеседником и закоренелым холостяком. Совсем недавно ему исполнилось пятьдесят два года, а с виду и не скажешь. Это был мужчина в расцвете своих сил. Среднего роста, немного щупловат. Свои негустые, покрытые сединой волосы он любил собрать в небольшой хвостик. Особое внимание уделял своей подковообразной бородке и слегка закрученным вниз усикам, что придавали ему вид некоего гасконца или Дартаньяна из французских провинций, а прямой нос лишь дописывал этот образ. Несмотря на свой возраст, он не носил очков. Взгляд его карих, чуть выцветших от времени глаз был всегда ясен и наивен. Порой я ему даже по доброму завидовал. Такой себе интеллигент-оптимист. Он был неутолим и энергичен. Везде все успевал и казалось все знал - особенно о живописи.
        Встреча с ним была настоящим чудом! К сожалению секретаря Козлова, я так и не дождался.
        Вскоре я вместе с Кучкиным снова вернулся к Тунцову. К этому времени уже пришло подтверждение его запроса и он, без лишних разговоров, сделал регистрационную пометку  во временном документе и отдал его мне. Проводив нас через уже знакомый коридор, Тунцов крепко пожал мне руку и на прощание искренне пожелал мне успехов.
        - Всего доброго!
        Кивнув в знак благодарности, я отмолчался. Мы распрощались.
        Рассказав Кучкину про все несчастья, что выпали на мою долю, он любезно согласился мне помочь, сначала привести себя в надлежащий вид, а потом разыскать Козлова. Профессор полностью проникнулся ко мне пониманием, и я был полностью на его попечение.
        И вот, в своем вычищенном коричневом костюме, в постиранной и наглаженной рубашке и с надраенными туфлями, я вместе с Кучкиным покинул здание космопорта.
Выйдя на улицу нас встретило тепло греющего солнца Хлюпостона и приятно пахнущие морем и какими-то экзотическими фруктами порывы свежего ветерка.
        Успев перекусить в местном кафетерии, мы воспользовались местным монорельсовым транспортом и направились на другой край острова Тайвонь, где находился морской порт. Кучкин тем временем ввел меня в курс дела.
        Оказывается, знаменитый на все звездную округу «Пассаж», занимал целый остров Палетра, площадью равным гавайским островам вместе взятым. По словам профессора, не считая портов для водного и воздушного транспорта, вся территория суши представляла собой одну огромную экспозицию. Величественные куполообразные павильоны, словно шляпки гигантских грибов, покрывали всю площадь славно известного острова.
        Выйдя с вагона, мы уперлись в здание морского порта. Выстояв небольшую очередь, мы взяли билеты и вскоре погрузились на экроплан. Эта чудо-машина, вскоре отчалила от пирса и, разогнавшись по морю, стремглав поднялась над его гладью. Затем зафиксировав свою высоту в метрах четырех над морем,  величественно паря, за три часа домчала нас до одноименной выставки.
        За это время профессор прожужжал мне все уши своей любимой темой. Такую арт-подготовку мог выдержать не каждый матерый студент! Кучкин был в ударе! К сожалению, в меня влетало информации гораздо больше, чем задерживалось. Зато такие направления стиля как: поп-арт, кубизм, сюрреализм, фэнтэзи,  экспрессионизм, импрессионизм и абстракционизм, теперь воспринимались мною как вполне понятные вещи. Я даже стал разбираться, чем отличается подразделение станковой живописи от монументальной, декорационной от декоративно-прикладной. Трудно представить себе в какие дали познаний завел бы меня профессор, если б не показавшиеся полоска суши. По мере приближения к ней, я все шире открывал рот. И еще не ступив на берег, я был впечатлен открывшимися видами на остров.
        Впечатляло все!
        С моря, белое здание морского порта напоминало огромный, пятимачтовый барк, причаливший своим носом в бетонный пирс. Его гигантские паруса, чем-то напоминающие старинное строение оперного театра в Сиднее, точно на мачтах древних кораблей сначала нарастали, увеличиваясь в высоту, затем плавно ниспадали. На самом пике, вроде как на самой высокой мачте, видимо проектором имитировались развевающиеся узкие флаги. Вокруг этого красавца ровными рядами ютились многочисленные суда и экранопланы.
        Соединяясь одним длинным пирсом, рядом размещался порт для воздушного транспорта, служивший также малым космодромом для шаттлов. Все его принимающие терминалы и сама стартовая площадка, были вынесены вдоль побережья над уровнем моря. Лишь одна диспетчерская башня, имеющая вид старинной ракеты со своим длинным носовым шпилем и широкими стабилизаторами, одиноко высилась чуть в сторонке на острове.
        Везде виднелись полусферы. Величественные размеры видневшихся куполов, впечатляли. По моей непредвзятой оценке, в диаметре они были более трех километров, а их высота превышала небоскреб Сирс-Тауэр в Чикаго (527,3 м) и шанхайский всемирный финансовый центр (492 м), вместе взятые! Все это блестело и переливалось под лучами местного солнца. Ажурные, сотовые плети прозрачных куполов вызывали восторг. Среди них были и настоящие витражи, расшитые мозаикой цветного стекла, от которого начинало пестрить в глазах. Под каждым таким внушительным строением сейчас размещались истинные шедевры искусства, привезенные с разных уголков вселенной!
        Я был уже потрясен!!! А ясная погода и теплый морской ветерок, добавляли какой-то наивной миловидности моему очарованию и предвкушению. Вскоре мы причалили к белому галеону порта. Находясь в легком шоке, с открытым ртом и выпученными глазами я с Кучкиным сошел на остров.
        От пирса, широкими площадями выложенной брусчатки, тянулись дороги к ближайшим куполам и соединяли их между собой. Как любезно пояснил мне профессор, их еще негласно называют «стезями эйфории» - некий психологический подход. Рассчитывалось на то, что между посещениями павильонов, человек может прогуляться и насладиться букетом полученных эмоций и впечатлений. Конечно, при желании можно было ускориться в перемещении, воспользовавшись линиями метро, что висели в пятнадцати метрах над землей и своими концами, как паутина, соединяли между собой купола, но тут уже дело вкуса и времени. Такие, не детских размеров аллеи, словно перемычки, соединяли многочисленные, разбросанные по всему острову павильоны.
        Немного отойдя от пирса, мы осмотрелись. До ближайшего строения было не более двухсот метров. В порту нам, как и всем посетителям выставки, выдали план-брошюрку острова и сверившись с ней, мы знали, что первым ближайшим куполом была многопрофильная диорама. Само название уже завораживало – диорама! Именно к ней, возбужденные неподдельным интересом, мы и направились.
        Кучкин снова принялся беззаботно рассказывать мне, какие бесценные шедевры находятся сейчас на этом острове. Он быстро перечислил все уголки вселенной, с которых их свезли. Затем воодушевленно начал рассказывать, что в первую очередь нам стоит непременно лицезреть. Стоит отдать должное, он не разу не сбился.  Ну, я что говорить - профессор профи. Увлеченно тараторя, он активно размахивал руками, пытаясь придать своим словам, масштабные размеры картин, их объем и глубину. Я делал вид, что внимательно увлечен его монологом. Хотя, на самом деле, терзался философскими раздумьями на тему непомерного влияния случая, оказываемого на человека.
        Я раз за разом проигрывал в голове события последнего дня. Случайность, совпадение, сбег обстоятельств, оказия, карамболь, казус в конце-то концов! Каков их механизм? Что за негласный ход событий, выставляющий нас перед фактом своего свершения? Мы его хотим? Ждем? Нет. Ну вот, как вариант: почему картина этого хулителя навернулась именно на мой багаж? Что? Чемоданов больше не было?! Какой-то охламон из корабельной команды не закрепил как следует груз и вот - результат! Одна случайность и меняется целая цепочка событий в жизни людей. Цепочка! При том, безвозвратно! Да-да – не переиграешь. Чемодана у меня нет, вещей и денег тоже. Не переиграешь. То есть получалось, что случайность меняет ход событий и они уже не  переигрываются. И самое парадоксальное, что я мог привести кучу примеров. Ситуаций не счесть, примеров не перечесть.
        В истории такие случаи, сплошь и рядом. Да что говорить, куда не глянь – всему виной если не человеческая тупость, то случайность. В науке, так там большие умы просто пасут какую-нибудь случайность, этакого чуда! Смешать случайно реактивы и открыть новый вид вещества, а затем с громкими криками «Эврика!» сказать всем, какой ты гений. Некоторым же «чудо» само падает на голову, - не специально же Ньютон стоял под яблоней и ждал, пока на голову что-то шлепнется. Случайность, случайность и еще раз случайность! Да где угодно эта случайность, хоть даже в чувствах! Множество людей неумышленно находят друг друга и вдруг обнаруживают, что врознь они больше жить не могут. Тоже случайность. Хотя нет, тут все сложней. В моем варианте случайность не переигрывается, а тут… С чувствами все по другому. Если любят друг друга - переиграют. Да. Неудачный пример.
        Я вдруг поймал себя на мысли, что нить моих рассуждений плавно уводит меня в сторону и я решил переключиться на другую, не менее беспокоившую меня тему. Заглавие у нее было примерно такое: «Как найти Козлова?»
        Еще в экроплане, Кучкин связался со своими коллегами и обрисовал им казусную ситуацию, что случилась с моим билетом. К сожалению, однозначности в помощи от них, ждать не приходилось, но! Обещали помочь -¬ Козлова они знали. Профессор сказал, что с коллегами он должен встретиться в павильоне диорамы. Мне же, не имея билета, ни чего не оставалось, как дожидаться профессора снаружи.
        Приблизившись к широченному входу, над которым красовался цифробуквенный код и название ДИОРАМА, профессор неожиданно остановился и прервал свои хвалебны фразой:
        - Ну, что? Я пошел?
        Звучало примерно как: «Ну, что – будем прощаться?»
        - Ну, вроде как да, - неожиданно выбитый из своих размышлений, неуверенно выдавил я.
        Расставаться не хотелось. С Кучкиным было как-то спокойней. Да и все надежды найти Козлова, сейчас были связаны именно с ним. К тому же, он какой ни какой гарант, подтверждающий мою личность, похлеще временной справки. Перспектива слоняться в одиночестве по «аллеям грез», меня совсем не радовала. Вот если б хотя бы заглянуть во внутрь выставки, где вдохновенное человечеством живописное искусство с разных планет, бьет ключом в своем количестве и разнообразии - это другое дело. А так…  Ну, что делать, придется  бесполезно убивать время в одиночестве.
        Пока я несчастными глазами всматривался в Кучкина, словно провожая его на поле ратных подвигов, я не заметил как к нам со стороны павильона приблизились два человека. Оба были в униформе кофейного цвета. Подвешенные на их поясе шокер и дубинка недвусмысленно подсказывали о профиле их занятий. Один из них, повыше, подошел вплотную ко мне.
        - Янин Кирилл Петрович? – скорее утверждая, спросил он.
        Взглянув на этого грубо скроенного товарища, я невольно подумал: «Неужели снова? У меня что? Надпись на лбу, какая? Сейчас он уточнит мою личность, потом попросит пройти с ним в какое-то злачное помещение и опять начнет мусолить достоверность моей справки. Где взял? Кто выдал?».
        - Да, - отрешенно, наскучившим голосом ответил я, но внутренне напрягся.
        - Будьте добры, пройдите с нами.
        - Что-то случилось? – я расправил плечи.
        - Мы вам все объясним, - неожиданно подхватывая меня под руку, ответил высокий.
        Пришлось отмахнуться и ловко отскочить в сторону.
        - Нет уж! – мгновенно вскипев, закричал я, да так, что б слышали все прохожие, а народу на аллеях было не мало. - Объясните здесь и сейчас! При свидетельстве моего коллеги!
        К моему удивлению, Кучкин самоотверженно встал между мной и охранником.
        - Да! Будьте любезны! Объясните, что здесь происходит?!
        В это время второй охранник зашел мне со спины, наверно полагая, что я могу пуститься в бега. Высокий бесцеремонно оттолкнул Кучкина и снова схватил меня за руку.
        - Как угодно! - и на тон тише бросил. – Вы подозреваетесь в краже.
        - Как? – ахнул я.
        - Какой? – удивился Кучкин.
        - Не стройте из себя невинную овечку! Янин! Похищена иконопись Иристарха 715!
        - Что это? – от этого совершенно серьезного моего вопроса, охранника перекосило. Затем он быстро поменялся в лице и сейчас смотрел на меня с видом Ленина на буржуазию. Будто бы я знал, что это такое.
        - Неужели самого Иристарха?! – закатив глаза, вдруг изумился Кучкин.
        - Он самый! Иристарх 715! А вы кто такой? – теперь его интерес приковал Кучкин.
        - Позвольте представиться – профессор Кучкин.
        - Вы тоже задерживаетесь до выяснения обстоятельств, - резко констатировал охранник.
        - Да вы что?! С ума все по сходили! – уже не выдержал я. – Мы только что на остров прибыли! А вы мне тут кражу инкриминируете!
        - Не знаю когда и куда вы прибыли, но очень даже кстати!
        - С чего вы взяли, что я что-то украл?! - судорожно ища в уме хоть какое-то объяснение этому беспределу, спросил я.
        - Ах, он еще спрашивает? – изумился грубо скроенный и переглянулся с товарищем. - Вашим мультипаспортом час назад была вскрыта дверь! Будете перечить?
        - Нет! Семечки щелкать! Какая дверь?! И какой час?! Час назад мы, - кивком указал на Кучкина, - еще наслаждались поездкой на экроплане! Три часа назад, мы  были еще на Тайвони! Проверьте! Свяжитесь с Тунцовым – начальником службы безопасности космопорта! Он подтвердит!
        - Хитро плетете Янин, - прищурившись, выдавил охранник, – но мы обязательно проверим, а сейчас пройдемте.
        - Нет! – нагло заявил я и набычился. - Найдите сначала Козлова! – не знаю почему, но мне вдруг стало казаться, что Козлов, какая-то выдуманная или даже мифическая персона, а все мое стремление встретиться с ним, одна большая ахинея.
        - Кто это? – сведя брови, спросил высокий.
        - Второй секретарь общества искусствоведов Солнечной системы! - быстро вставил Кучкин, скорее уязвленный бесцеремонным поведением стража, чем одержимый возможностью заступиться за меня. Так это было или нет – я не знал.
        - Зачем? Кто он вам такой?
        Ситуация окончательно выбила из меня статуты культурного человека и я честно соврал.
        - Дядя!
        - Лжете?
        - А коль вру – возьми, проверь!
        Послышались приближающиеся крики и топот сапог. Из купола диорамы, направляясь к нам, выбежал отряд вооруженных карабинами людей. Глядя на них, я похолодел. Ситуация принимала скверный оборот. «Мое дело дрянь», - досадно подумал я.

        Часом спустя, мы с Кучкиным сидели на кожаном диване. На стоящем рядом маленьком столике стояли две открытые бутылки тоника. Закинув ногу за ногу, я  с наслаждением попивал освежающий напиток.
        Через неплотно прикрытие жалюзи, проникал дневной свет. Из размещенных на потолке кондиционеров тянуло прохладой. В воздухе витал запах цветущего в углу лимонного дерева. Комната было просторной, светлой. Единственный шкаф под стеной служил пристанищем мелких плетущихся вазонов, ниспадающих своими сочными плетями вниз, вдоль плотно закрытых дверей. Под окном пустовало кожаное кресло, а перед нами стоял большой массивный стол, за которым восседал не менее массивный мужчина.
        - Господа, вышло досадное недоразумение,- приятным баритон промолвил мужчина.
        - О да! – многозначительно пробасил я и посмотрел на Кучкина. - Вся затея с поездкой - одно огромное недоразумение!
        - Ну, хватит тебе, Кирилл Петрович, - отозвался профессор.
        - Так вот, - продолжил Кашкин, руководитель специального подразделения острова Палетра.  – У нас на острове ЧП.
        - Кража! – спохватился Кучкин.
        - Да! Похищено бесценное произведение искусства - Иристарх 715.
        - Да-да. Мы уже наслышаны, - буркнул я.
        - Вы должны нам помочь, - смотря на меня, сказал Кашки. - Вы единственный, кто лично видел вора...
        - Не факт, что сейчас он выглядит так же: парик, грим, эластичная маска, - имея в виду человека, похитившего мой мультипаспорт, сказал я и пожал плечами. – Современные технологии и все такое…
        - Да-да. Я с вами согласен, но мы вовремя спохватились. Порты своевременно предупреждены и навряд ли он…
        - Они, - поправил я, вспомнив команду его менеджеров, что держали меня при ограблении.
        - Ну да, они. Они не сунутся туда. Я уверен - они на острове.
        - А, что же с экспозицией? – с озабоченным видом поинтересовался Кучкин, теребя в руках свою трилби.
        - Сейчас там стоит подделка и специалистов к ней не пускают, - быстро ответив, Кашкин и снова уставился на меня.
        - И что вы хотите от меня? Что нужно делать? - я расправил ноги, потянулся и опил глоток тоника.
        - Найти и опознать!
        - Ха! – чуть не поперхнувшись, я отставил на столик стакан с напитком. Посмотрел на Кашкина, криво усмехнулся. Затем встал и неторопливо направился к окну. Подойдя, немного раздвинул жалюзи. Теперь пришла моя очередь заказывать музыку и, пользуясь этим, я не спешил с ответом. – Поймать и обезвредить! Я кто?! Спецназ какой-то?! - не найдя за окном ничего интересного, я снова вернулся к дивану и стал за спиной профессора. - Вы понимаете, что я в отпуске? Прилетел сюда отдохнуть и взглянуть на выставку, к искусству приобщиться. Понимаете? Думаете, у меня есть время и желание выискивать вашего вора?
        - Ну, он же и ваш обидчик?! – лукаво произнес Кашкин. - К тому же! Мы вам предоставим доступ в самые сокровенные места искусствоведов! Это поверьте, даже не всем ценителям доступно. Каково вам?
        У профессора расширились глаза. Я многозначительно поскреб подбородок. Кишкин сделав круговой жест рукой, имея в виду, что это много и добавил.
        - Полная свобода перемещения! Верхний уровень, нижний уровень, свободный вход на конференции и банкеты, абонемент на метро.
        - Коллега! Вы представить себе не можете, какая эта честь! – едва не свернув шею поворачиваясь ко мне, зачарованно выдал Кучкин.
        - Плюс трехразовое питание, - в шутку поддакнул я.
        - Плюс трехразовое питание, - не задумываясь, согласился Кашкин.
        Странно, как меняется развитие событий. Какая динамика! Еще несколько часов назад, я, упавший духом, клял эту поездку на Хлюпостон по понятным причинам, а сейчас мне сулят все прелести этого мероприятия! Да. Вот тебе и случай. С лихвой схватив свою порцию эмоций, заметьте пока не самых приятных, теперь мне настоятельно навязывали проникнуться полным очарованием выставки, естественно совместив это с неким одолжением. Внутренне я был давно согласен, но что-то мне подсказывало, что не все так просто. Конечно, на счет обидчика, он был прав. У меня давно руки чесались надрать задницу этой пучеглазой мартышке. Где б только ее изловить? Где-где? Ответ сам цеплялся за язык – на выставке. Здесь засвечен мой мультипаспорт, а значит и щеголь где-то рядом. По крайней мере, всем хотелось так верить. Но. Если спецлужбам понадобился почти целый час, чтобы признать в нас с профессором порядочных людей, то сколько же понадобиться мне времени, что б опознать мошенника? Я колебался, но не потому, что не хотел помочь, а просто не представлял как это сделать. Тут целый остров павильонов и многотысячная толпа народа.
        Кашкин внимательно смотрел на меня. Это был статный военный с соответствующей выправкой и обладающий изумительными навыками психолога – коренной хлюпостонец во втором поколении: под два метра роста, белокурый, широкоплечий красавец Судя по недавно проведенной с нами «беседе» в качестве подозреваемых, калач он был тертый. Он знал, где можно насесть, где зацепить, а где прослабить хватку. Глядя мне в глаза, он выжидал. Психолог! Я демонстративно отвел взгляд. Еще раз осмотрел комнату, немного задержался на кадушке с лимоном и не глядя в его сторону, кивнул.
        - У меня есть два дня отпуска.
        - Это будут самые незабываемые дни.
        - Хотелось бы все-таки увидеть прелести Пассажа.
        - Это я вам гарантирую.
        - Одно условие…
        - Встреча с Леонидом Якубовичем?
        - Вы читаете мысли?
        - Увы, нет.
        - Да. Я все же хочу встретиться с Козловым.
        - Он скоро будет здесь.
        - Наконец-то, - выдохнул я.
        - Ух! – произнес профессор.
        - По рукам! – подытожил Кашкин.

        Я представлял его другим - тучным, важным гражданином во фраке. Наверное потому, что ассоциировался он у меня с его наскальными картинами - петроглифами. Такими же большими, холодными и строгими. То, что это все же он, я понял по радостным возгласам Кучкина, увидевшего своего коллегу по роду занятий. Когда в комнату вошел невысокий, худой старичок в невероятно больших очках, с белой от седины головой и маленькой, действительно козлиной бородкой, я мог лишь догадываться, что привело этого столь древнего юношу в нашу компанию. Лишь последняя деталь его внешнего вида могла косвенно указывать, что это тот самый собственник печально известной коллекции древних картин, ухайдакавшей мои вещички. Наконец-то! Мой, практически ставший мифическим персонаж, принял вполне людской образ. Трудно передать мою радость и бурю эмоций от этой долгожданной встречи!
        - Дай бог вам сто лет здоровья!
        - И вы здравствуйте, молодой человек, - скрипучим голосом поздоровался старик. – Янин? Если не ошибаюсь…
        - Янин, - кивнув я, не сильно сжал протянутую Козловым руку.
        - А-а, так это ваш багаж испортил мою картину?
        - Э-э! Скорее наоборот, эта ваша картина испортила мой багаж…
        - Я шучу, шучу молодой человек. Хотя часть картины до сих пор на реставрации.
        - В смысле? – не понял я.
        - В прямом, - старик улыбнулся. – Часть скалы откололась. Не уверен, что об ваш багаж, но факт. Сейчас над ней мой секретарь печется.
        - Во как? – в моей голове промелькнула мысль, что возможное именно по этому, мы не встретились с ним в космопорту, но уточнять не стал. - А у меня от этого недоразумения…
        - Да, стало быть, вам, - перебил он, по приятельски хлопнул меня по плечу и добавил.  - С кем не бывает?
        - С кем не бывает?! – возмущенно воскликнул я. – Да вы не представляете себе, что мне пришлось пережить!
        Я было уже набрал полную грудь воздуха, желая пояснить этому старичку, что сделал его бесценный кусок камня, но тут вмешался Кашкин и дипломатично нас рассудил:
        - Господа, вышло досадное недоразумение.
        - Да! - поддакнул я.
        - Несомненно, - согласился Козлов.
        Так мы и познакомились. Козлов как истинный джентльмен, выполнил свой уговор и компенсировал мне утрату багажа, все до последнего пенёнза. Даже еще накинул сверху, наверное, за моральный ущерб. Это заметно утеплило наши отношения, по крайней мере, мое  к Козлову. Кашкин посодействовал мировой любезно предоставленным бокальчиком коньяка и вскоре, обменявшись крепкими рукопожатиями, мы расстались.
        С этого момента на острове была объявлена операция «Мартышка», где главным действующим лицом стал я.
        Лучше бы ее не объявляли. А еще лучше, если б я не соглашался помочь Кашкину.
        Не надо быть сыщиком, для того, чтобы бы понять – никто вывозить Иристарха 715 с острова не собирался. Особенно сейчас. Порты имели мощное аналитическое оборудование, что могло выявить даже внутренний шов от аппендикса в теле человека, не говоря уже о каком-то полотне иконы двадцатого века, выполненном на платиновом метр на метр слитке методом алмазного вкрапления камней с золотой окантовкой и аммолитовыми* росчерками.
        Система безопасности шедевров была на высоте, но как выяснилось не без изъянов; основной акцент был сделан на контроле ввоза-вывоза шедевров на остров, этакой таможни, чем на их локальной безопасности в павильонах.
        Все праздные посетители допускались на общий уровень доступа, где каждый желающий видел четырехмерную проекцию настоящего шедевра, всю до мельчайших подробностей. Хотя по моей оценке голограммы общего уровня была настолько натуральны, что я бы никогда не заподозрил, что это не оригинал. А вот искушенные знатоки и истинные ценители, имели возможность лицезреть оригиналы шедевров в живую. Так вот, именно там, на нижних уровнях куполов, в отдельных залах за решетками с магнитными замками и хранились нетленные произведения искусства. Как оказалось, замок одной из них был вскрыт моим, украденным мультипаспортом. Как это возможно сделать, Кашкин не объяснил. Сказал лишь, что замки одинаково блокируются как магнитной карточкой, так и мультипаспортом имеющим магнитную строчку. Насколько я понял с его скупых слов, можно было сделать какие-то хитрые манипуляции с любым мультипаспортом и он вполне мог стать ключом к дверям. Ну, это я так понял. Насколько верно - не берусь уточнять. Зато факт оставался фактом - вскрыли. Почему моим? Не знаю. Наверное, просто для отвода глаз, что б затянуть разбирательство, да и только.
        Мой осмотр достопримечательностей выставки был чисто формальным. Целый день-с утра до вечера, я только тем и занимался, что метался с одного конца острова в другой. Составленный с моей помощью фотопортрет подозреваемого, был разослан на все посты охраны и наблюдения на территории всего острова. Администрация не желала разглашать информацию о краже и тем самым наводить панику – так как, это могло сыграть на руку похитителям. Поэтому было принято решение, при обнаружении подозреваемого мне лично входить с ним в контакт для его опознания. Все павильоны были нашпигованы камерами и теперь местные, или как я их назвал купольные службы, заметив на своей территории похожее лицо, должны вызывать меня. Мне выдали специальный телефон с отдельно выделенным радиоканалом и теперь бесперестанно на него наяривали. Любой звонок, а их попрошу заметить были сотни, и я мчусь в указанный район выставки. Неоспоримо я побывал везде. И естественно с Кучкиным - он такой возможности пропустить не мог, хотя к концу первого дня профессор уже начал филонить от такого марафона и все чаше задерживался на разных экспозициях. Ну, с другой стороны, не он подвязывался на эту затею - а я. Ох, не стоило мне соглашаться.
        Да, я осмотрел всю выставку, но только все это было мельком, и порой даже не понимающе того, что видел. Запоминались лишь дико необычные исключения: пейзажи далеких планет, выполненные на водной глади, эфирные (газообразные) наброски миров, заключенные в стеклянные колбы или замороженные разряды электричества, грациозно раскинутые по плоскости магнитных полотен. Стили, направления, виды, формы исполнения – все винегретом смешалось в голове. Павильоны дадаизма с характерным авангардистским литературно-художественным течением, маньеризма с грациозно утонченными манерами в искусстве и т.д. Несколько раз успел побывать в куполе писанец (наскальных изображений). Даже успел отыскать коллекцию Козлова и осмотреть их, выискивая злополучную картину. Пришлось заглянуть и в диораму – дух захватывающее зрелище, но времени любоваться ей - не было. И все это время(,) мне каждый раз приходилось либо под разными предлогами знакомиться с человеком, либо уличать момент, для провоцирующих ситуаций. Я всматриваться в лица подозреваемых, чтобы найти в них знакомые черты, прислушиваться к их голосам, что бы узнать их. Несколько раз мне даже казалось, что находился мой обидчик, но как выяснялось позже, на личных встречах с Кашкиным, я ошибался. Естественно, что спецслужба вела свое внутреннее расследование, но результатов пока не было.
        К началу второго дня, Кашкин начал подбивать меня продлить мой отпуск. Я упорно не соглашался, мотивируя возможными неприятностями на работе. На самом деле – я нечеловечески устал. Ну и что, что сила тяжести в двое меньше земной! Устал! От бесконечной беготни у меня болели ноги, все тело ныло, глаза покраснели, голова раскалывалась. А Кашкин все не унимался. Он, как одержимый, шел вперед. «Вор должен быть пойман и наказан!» - все чаще слышал я от него. Ох, зря я согласился ему помочь – зря.
        Возвращаясь с очередного вызова и проигрывая в голове события последних дней, я вышел из вагона метро. Ну, вот и он, легок на помине.
        - Кирилл Петрович! Милый вы мой! Вас ждут на банкете в павильоне поп-арта, - очередным заданием, встретил меня сам Кашкин. Он был бодр и жизнерадостен. Жаль, что я не разделял его оптимизма. Разведя руками, Кашкин приблизился ко мне вплотную и взяв за плечи, легонько, я бы даже сказал заботливо, встряхнул. – Янин! Ну что же вы такой хмурый? Неужели вам не нравится выставка?
        - А с вами что? Посмотришь? Беги туда! Лети сюда! Я второй день, рыскаю как сайгак по острову! У меня уже в глазах мельтешит от ваших подозреваемых! А кроме мозолей на ногах, эстетического удовольствия от выставки я не получил, – меня уже бесили сладкие речи Кашкина, его широкая улыбка и его приятный баритон.
        - Ну-ну. Оставайтесь еще на пару дней, - похлопал меня по плечу. – Янин, а где ваш друг?
        - Профессор, в отличие от меня, наслаждается искусством, - освободившись от заботливых объятий Кашкина, пробурчал в ответ.
        - Ну да ладно. Кирилл Петрович, вас ждут. Поторопитесь, пожалуйста. Там кстати, и Козлов должен где-то быть.
        - А-а. Козлов, будь он  не ладен, – я глубоко вздохнул, проводив взглядом удаляющийся вагон метро и уставился на Кашкина. – Вы были правы, говоря, что это будут самые незабываемые дни, - Кашкин улыбнулся, а я с досады махнул рукой. – Эх. Ладно. Поехали.

        Куда бы еще мог запропасть Кучкин, если не на тематическую тусовку картинных коллекционеров, иными словами - банкет. Мероприятие было закрытого типа и постороннему ценителю здесь делать было нечего, не считая редких исключений, типа профессора. Почти с порога я заметил его неизменную шляпу и, не раздумывая, направился к нему.
        Тусовка была знатная. Несмотря на просторный зал, народу набилось предостаточно. Всюду слышался приглушенный шум голосов, шарканье ног, цоканье каблучков, звон бокалов и звук сервоприводов обслуживающих роботов. Холеные лица, дорогие костюмы, шикарные прически, сверкающие запонки и перстни. Некоторые господа носили фраки и точеные цилиндры. Немногочисленные дамы в своих нарядах зачаровывали красотой и обворожительностью, а дорогие украшения, что блестели на них, говорили об их знатности и обеспеченности. Помещение было наполнено ароматами их изысканных духов и еще какими-то пряностями. На накрытых в центре зала столах, пестрели разнообразные кушанья, и именно возле них в компании двух людей находился мой друг.
        Пока я пробирался к профессору, успел узнать одного из собеседников с которым стоял Кучкин – это был сам Козлов. Второй стоял ко мне спиной. Когда между нами оставалось несколько шагов, Кучкин заметил меня и с радостным возгласом приподнял свой бокал.
        - Сюда!
        Не знаю, на что среагировал перемещающий рядом с ним робот-лакей, возможно на резкий возглас, а возможно на жест с поднятого бокала, но он,  видимо желая наполнить напитком указанную тару, уверенно направился к профессору. Кучкин заметил это и, повернувшись к роботу, сделал тому знак рукою, отказавшись от предложенной услуги. Машина что-то муркнула в ответ и направилась прочь. И вот тут-то, на ровном месте, желая сделать шаг мне навстречу, профессор с разворота цепляется туфлей за бархатную дорожку расстеленную на полу, и неловко спотыкается. Ловя равновесие, он взмахивает руками и едва не упав, выплескивает свой бокал на второго собеседника.
        Тот ошарашено разводит руками и возмущенно вскрикивает.
        - Ты че сделал?! Фраер доморощенный!
        Стоящие рядом участники банкета, невольно обратили взор к эпицентру инцидента. Такие выражения, да в культурном-то обществе?
        Я остановился и замер не понимая, что меня так насторожило. Нелепая случайность, да и только. Даже мысленно успел посочувствовать профессору. Хотя шуток и насмешек со стороны публики не последовало, чувствовал он себя, наверное, неловко. Лишь затем я сообразил, что меня так заинтриговало. Мне показался знакомым голос второго собеседника, а фраза «Фраер доморощенный» лишь сковырнула мои воспоминания недавних событий. Станция, ограбление. Именно так выражался мой страховщик!
        А он тем временем, повернувшись ко мне боком, сконфуженно извинился перед Кучкиным, достал платок и попытался промокнуть свой костюм и рубашку. Я сконцентрировал внимание. Вид кружевной вещички, некогда любезно предложенной мне еще на орбитальной станции Хлюпостона для аналогичных манипуляций, окончательно уверил меня в своих догадках. Пришло время действовать. Зная, что за мной ведется постоянный визуальный контроль спецслужб, я демонстративно почесал мочку своего уха, подавая тем самым условный знак.
        - Ой! Извините ради бога! Как неловко получилось! Прошу прощения! Давайте я вам помогу, - залепетал Кучкин, обращаясь к подмоченному собеседнику.
        - Я сам! – категорично последовал отказ. – Извините меня – вырвалось, - настороженно озираясь по сторонам, начал оправдываться он.
        Тут-то наши взгляды и встретились. О! Какая долгожданная встреча! Как я ее ждал! Это был он! Точнее она – пучеглазая мартышка! Та самая, со станции. Только теперь не рыжая, а черная - цвет волос был другим. Тот же взгляд хитрых, но уже не карих, а серых глаз, добавились маленькие усики и аккуратная бородка. Подбородок стал другим – острее, да и нос вроде изменился, но это был он!
        Быстро сократив разделявшее нас расстояние, я приблизился и в упор посмотрел на своего псевдостраховщика. Все мое внимание теперь сконцентрировалось на нем. Узнали и меня… В его взгляде проскочил испуг, быстро сменившийся злым блеском в глазах. Так смотрит загнанная в угол крыса, готовая на отчаянный шаг. Это был он!
        - Страховщик!!! 200 пеннёнз гарантируют! – припомнив его же слова, злорадно зашипел я. Кровь мощной волной ударила мне в голову. Вспомнилась недавняя обида, вскипела необузданная злость.
        - Вы, обознались, - стреляя по сторонам глазами, неуверенно выдал подмоченный.
        - Позвольте! Какой страховщик? Янин, уважаемый – это мой секретарь, - узнав меня и заметив мое возбужденное поведение, непонимающе произнес Козлов.
        - Вы знакомы? – вдруг, растерянно спросил Кучкин.
        Щеголь дал задний ход. Беседовать со мной, он явно не собирался. Воспользовавшись общим замешательством и действуя по принципу: лучшая самооборона – это наступление, он неожиданно уперся руками мне в груди и попытался сбить меня с ног.
        Я прямо как ждал этих действий! Не будь я Янин! Слегка отступив в сторону и хитро увернувшись, я оскалился в улыбке. Почем зря, точнее рано обрадовался. Щеголь был не так прост и быстро сгруппировавшись, нанес предательский хук снизу, заставив мои челюсти звонко клацнуть. Это было больно и подло. Тем не менее, щеголь вовсе не намеревался ввязываться в драку и кинулся наутек. Подставленная мною подножка, не увенчалась намеченным успехом. Споткнувшись об мою ногу, он на миг потерял координацию движений и налетел на стоявшего рядом Козлова, послужившим ему своеобразным демпфером, принявшим всю энергию его массы тела и стартовой скорости. Вместо щеголя на пол повалился сам Якубович. Страховщик же удержался на ногах и не оглядываясь, закивал пятками.
        - Держите вора! – что духу закричал я и как лев бросился в погоню.
        Реплика касалась больше моего украденного мультипаспорта, чем пропавшей ценности, но это было сейчас не принципиально, так как все мое внимание сейчас занимал дезертирующий беглец.
        Бег при небольшой силе притяжения - занятие забавное и зрелищное; стоит отдать должное моему организму, он быстро адаптировался к нему. Мощно, в тоже время привычно для себя отталкиваясь ногами, я подпрыгивал чуть выше обычного и мог делать затяжные прыжки. Выше! Дальше! Веселей! Невольно вспомнился сюжет африканского сафари с бегущими сайгаками, грациозно подскакивающими в пустынных прериях. Естественно мне с ними было не сравниться, но собственный бег мне показался не менее захватывающий, какой-то легкий и непринужденный. Казалось еще несколько мощных толчков ногами и беглец будет настигнут. Но, не тут-то было.
        Щеголь был ловкач. Лихо расталкивая и роняя неповоротливых гостей банкета, он быстро скользнул к дверям, в которые еще недавно вошел я сам.
        Мне достался бег с преградами из поваленных на пол и устоявших на ногах разгневанных гостей банкета. Как известно, максимальная скорость бегуна достигается на коротком прямом участке путем разового выкладывания сил на дистанции, но ни как не в переполненном зале и тем более лавируя между ежесекундно возникающими препятствиями. Пытаясь не отставать от беглеца, я виртуозно огибал и перепрыгивал живые преграды.
        За моей спиной слышались недовольные крики и возгласы, а в дверях на голову посыпалось недовольное кудахтанье ошарашенных бальзаковских дев: «Ты глянь, какие жеребцы! Очумели совсем… Сколько прыти!»
        Разгоряченный как норовистый рысак после длительной скачки, я следом за щеголем выскочил в круглый вестибюль. Его и дух простыл. По расходящимся в обе стороны вестибюля просторным коридорам, ко мне на помощь уже спешили охранники. Я быстро осмотрелся. Помещение упиралось в большой с ажурно-кованной металлической клеткой лифт – сейчас пустовавший. Рядом с ним негромко хлопнула дверь лестничной площадки. «Дверь!» - мелькнуло в голове и не дожидаясь стражей, я стремительно кинулся на лестничную площадку.
        Это был единственно свободный путь к бегству и щеголь выбрал именно его; только вопреки здравому смыслу, он бежал куда-то вверх, а не спускался вниз. Учитывая, что банкетный зал был расположен на одном из верхних этажей купола, то вскоре щеголь должен упереться в крышу, или что-то вроде чердачного помещения, загнав тем самым себя в мышеловку. Это было абсолютно нелогично с моей точки зрения, но обдумывать подробности такого решения просто не было времени.
        Сбившись с дыхания, обуянный злостью и азартом погони, я упрямо взвинчивался по ступенькам. Двумя пролетами выше, стучали каблуки моего псевдо страховщика, где-то внизу слышался топот и крики охраны. Одолев не менее семи этажей, я почувствовал наливающеюся тяжесть в ногах. Такое бывает, когда без тренировок резко прилаживаешься к физическим нагрузкам, в частности к бегу. Да и к тому же, наверное, уже сказывалась усталость предыдущих дней. Я заметил, что начал понемногу отставать от беглеца, но продолжал упрямо выдирался вверх.
        Неожиданно лестничные марши закончились, обнажив круглое подкупольное помещение. Здесь, в хитром сплетении металлических конструкций, стеклянные стены павильона величественно закруглялись и на высоте тридцати метров вполне ожидаемо смыкались, образую правильную полусферу. Солнечные лучи беспрепятственно проникали во внутрь помещения и с непривычки заставили меня прищуриться. Всю площадь этажа занимали ряды фотоэлементных батарей, судя по всему предназначенных для вырабатывания электроэнергии. Несмотря на присутствующую систему вентиляции, было жарко и душно. Озираясь, я заметил щеголя, энергично подымающегося по вертикальной лестнице, которая заканчивалась маленькой площадкой под стеклянным сводом купола.
        «Дальше бежать некуда! Попалась крыса!» - мелькнула обнадеживающая мысль.
        Сердце бешено колотилось в груди, а каждый надрывный вдох уже не приносил желанного облегчения. Я жадно хватал ртом воздух. В боку покалывало от стремительного бега. Эйфория от неполного земного G, теперь бесследно исчезла. Минутку б перевести дух, и… Но останавливаться и дать возможность охранникам сцапать бегуна, я не собирался. Взыграла гордость. Быстро скинув свой пиджак, бросился к вертикальной лестнице вслед за дезертирующим беглецом.
        Тяжело дыша, я начал подыматься. Выступивший на лице и шее пот, крупными каплями, щекотал кожу и скатывался за воротник. Влажные ладони скользили по металлическим ступеням, ослабевая мою хватку. Каждое движение ног болезненно отдавалось в мышцах икр и голеностопа. Рубашка намокла и местами плотно прилипла к телу. Но я упрямо лез вверх.
        Вслед за нами, в помещение высыпались охранники. Они что-то кричали мне, но я даже не пытался разобрать что именно. Все мое внимание сконцентрировалось на мелькающих вверху подошвах ботинок. Преследую своего псевдостраховщика по пятам, я уже слушал его хриплое сопение и нечленораздельные ругательства. К счастью, щеголь уже сдавал и его темп окончательно сбился. «К тому же!, - думал я. – Куда ему бежать?! Разве что залезть повыше и со словами «Врагу не сдается наш гордый Варяг!», демонстративно броситься вниз головой, ну или что-то вроде этого».
        Последние метры, щеголь преодолел с явным усилием и, перевалившись за край площадки исчез из моего вида. Прекрасно понимая, что деваться ему никуда, я сбавил темп, что б немного перевести дух и набраться сил на случай возможной потасовки. До верха оставалось метров пять.
        Сверху слышалось непрерывное ругательства, шарканье ног и вдруг раздались звуки металлических щелчков. Так могли щелкать только карабины зажимов! Альпинистское снаряжение? У меня закралось недоброе предчувствие и я максимально ускорился. Подтянувшись над краем площадки, мне вдруг захотелось завыть от досады и злости. Щеголь был не только ловок, но и предусмотрительно хитер. Облаченный в персональный реактивный ранец, заранее припрятанный под сводом, он торопливо открывал широкий купольный люк.
        Вот оно что! Так это вовсе не мышеловка, а часть отступательного плана! А я идиот расслабился на лестнице, наивно полагая, что бежать ему не куда…
        Заметив меня, щеголь презрительно усмехнулся. Быстро откинул в сторону мешающую крышку и взявшись за подлокотный джойстик реактивного ранца, запустил двигатели.
        Не знаю откуда взялось столько проворства и о чем я только думал, но испустив звериный рык, вмиг влетел на площадку, и подпрыгнув изо всех сил, вцепился в взлетающего аэронавта. И-ди-от!
        Вы болтались когда нибудь в воздухе не ощущая опоры под ногами? Конечно, вариант ответа, что вы висели на турнике или невысоких карнизах, когда можно в любой момент спрыгнуть вниз, тоже является прямым ответом на вопрос. Но имеется в виду болтаться, когда весь собственный вес приходиться только на две руки, а под ногами бездонная пустота, спрыгнуть не получится и осознание твоих возможностей ограничивается только мышцами рук и цепкостью пальцев. Да еще струя отвратительно воняющих реактивных газов, неприятно жгущая ваш бок. Каково?
        «Идиот!» - подумал я и примерно тоже самое вскрикнул щеголь. Аппарат на пассажира не рассчитывался… Мы взлетели. Немного поднялись над куполом и теперь стремительно опускался вниз. Но уже не в оставшийся позади нас люк, а вдоль наружной поверхности полусферы навстречу земле. Мощности двигателей ранца катастрофически не хватало! Мы падали!!! И-ди-от!!!
        Словно в предсмертной хватке, а оно примерно так и было, я обвился вокруг ног щеголя, схватившись одно рукой за его пояс, а второй обняв за талию.
        - Пусти! Мы разобьемся! – пытаясь одной рукой столкнуть меня, панически завопил щеголь.
        - Тягу давай!!! – в ответ заорал я, с ужасом осознавая последствия своего безрассудства.
        Поток нецензурщины, что посыпалась на меня, в многоэтажной классификации матов, зашкалил свой максимум. В дугой ситуации за такие слова(,) я не поленился бы раскатать источник таких выражений в коврик и долго вытирать об него ноги, специально притоптывая его, но сейчас лишь крепче ухватился за эту… мартышку летягу.
        Однако, последовав моему совету, горе беглец, все же выжал с ранца последние капли тяги. Двигатель засвистел пуще прежнего, окончательно заглушив все вокруг. Возможно, снова сыграла на руку сила местного притяжения, но это помогло. Теперь наше падение стало похожее на быстрый парашютный спуск. Свист ветра, рев двигателя, постоянно извивающийся щеголь и болтающуеся в пустоте, мои ноги…
        Струя реактивных газов заставила меня сместиться на перед, поближе к коленям летуна. Смотрелось нелепо и даже пошло, но жизнь заставила. Не скажу, что виды на округу не заслуживали внимания. Но, держась из последних сил, чтоб ненароком не соскользнуть вниз, я несильно придавался им. К моему счастью, щеголь тоже затих и уже не пытался скинуть меня.
        Не знаю на какое время работы был рассчитан ранец, но видно, преждевременно выработав свое топливо под двойной-то нагрузкой, он захандрил. До земли оставались считанные метры, когда двигатель начал шумно хлопать и часто «чихать». Мое сердце сжалось в комок, а по спине прошелся морозящий холодок. Мокрые пальцы медленно соскальзывали с ремня. Сил держаться уже не осталось. Я взглянул вниз и приготовился к удару. Спустя секунду ракетный ранец истерически взвыл и окончательно смолк и под изумленные возгласы зевак, мы с трехметровой высоты повалились на пышную клумбу тюльпанов. Я разжал пальцы и попытался сгруппироваться… 
        К сожалению, нагоревшей внутри меня злости не суждено было излиться на моего некогда обидчика. Даже не потому, что его уже доставали с клумбы стражи, оперативно выбежавшие с ближайшего павильона, и вовсе не из-за того, что в душе перегорела обида – нет. Я вдруг осознал, насколько пагубно могла сказаться собственная гордыня, едва не погубившая меня. К счастью, я остался цел. Неудачно подвернутая лодыжка и стесанный в кровь локоть, стали малой платой за мое безрассудство... 

Эпизод 4. Герой

        - Ну, вы Янин меня удивили! – расхаживая по комнате, возбужденно распинался Кашкин. – Красавец! Как вы его раскусили! Как вы кинулись за ним! Молодец! Вот это профессионал! Вот это наш человек! Орел! Ну вот! Я же вам обещал незабываемые дни!
        - Волшебник, волшебник,  – качая головой, криво усмехнулся я.
        Учитывая время на обратную дорогу домой, мой отпуск можно было считать завершенным. Но даже на те пару часов, что у  меня еще оставалось, Кашкин имел свои виды.
        Вскоре, после происшествия на банкете, он пригласил нас с профессором к себе в кабинет. Встретив нас радостными возгласами и крепкими объятиями, любезно усадил в свой кожаный интерьер. Профессор занял кресло, а я диванчик. После чего он достал знакомую бутылку коньяка и предложил нам отметить событие – блестящее завершение операции «Мартышка». Понемногу. Мы согласились. А что еще оставалось делать? И тут началось. Не давая вставить слово, Кашкин принялся нас чистосердечно нахваливать. Это были искрение слова благодарности, без зависти и лукавства. Откинувшись на спинку дивана, я расслабился. Было хорошо: внутри приятно согревал коньяк, а слова главного стража «Пассажа», лестно тешили слух. Между тем, он успел обновить нам по второму бокалу горячительного напитка.
        – Профессор! Вы тоже отличились! – он перевел взгляд на Кучкина.
        - Да что там, такой конфуз получился, - смутился профессор, а затем, быстро воспользовавшись кратковременной паузой, спросил. – А-а, мошенник раскололся?
        - Как орех! Только не сразу.
        - И что? Иристарха нашли? – ерзая в кресле, взволнованно переспросил профессор.
        - А то, как же! Никогда не догадаетесь, где он был спрятан!
        - Где?! – переглянувшись с профессором, в унисон спросили мы.
        Руководитель специального подразделения выждал интригующую паузу, затем уселся рядом с нами на диван.
        - В той самой каменной картине, что упала на ваш багаж! Представляете! - широко улыбаясь и глядя на меня, выдал Кашкин.
        Я непонимающе удивился.
        - Как?! – не затягивая интриги, полюбопытствовал профессор.
        - Уникально! – с горящими глазами, продолжил Кашкин. Казалось, ему самому не терпелось похвастаться изощренностью коварного замысла. – Наш секретарь или если будет угодно, ваш страховщик, - кивнул в мою сторону, - кстати, его настоящая фамилия Шариков, воспользовался своим положением и близостью к Козлову и его картинам. Если помните, одна из них при разгрузке на орбитальной станции, упала и…
        - Да-да,  конечно, - понимающе потянул я.
        - Часть камня при падении откололась. А когда ее доставили на выставку, Шариков предложил своему боссу реконструировать эти петроглифы. Помните, об этом еще Козлов упоминал?
        - Смутно.
        - Не важно. Потом, под видом реставрации, наш нечистый на руку друг и умудрился спрятать в камне Иристарха 715! В месте скола была сделана ниша! В нее была помешена иконопись и прикрыта отколовшейся частью камня. Представляете! Закончилась бы выставка и тю-тю! Ушел бы Иристарх из коллекции владельца.
        - Вот это дела! – воскликнул Кучкин. – Хорошо, что все обошлось.
        - Хорош расклад, - многозначительно поддакнул я и уставился на Кашкина. – Вы, мне вот что скажите. Я тут все голову ломаю. Когда я был на станции, на регистрации, администратор связывался с Козловым и его секретарем – все они были на планете, а этот страховщик на станции? Как такое может быть?
        - Проще пареной репы! – быстро ответил Кашкин и вдруг приятно удивился. – Ну, вы точно наш человек: аналитический ум, внимательный, хорошая память,  – оставайтесь у нас! Мы вам должность достойную предложим.
        Говорил он вполне серьезно. Такими предложениями люди обычно не раскидываются. Но, честно говоря, у меня  вдруг промелькнула мысль, не послать ли его в культурной форме туда, где Макар телят не пас – так он меня загонял за эти два дня! Жуть! Но с другой стороны - сам согласился, а в данный момент Кашкин был просто душечка! Взглянув на него, все мои обиды в раз улетучились. Я устало улыбнулся.
        - Спасибо, я подумаю. Немного отдышусь от выставки и подумаю. Так как на счет моего вопроса?
        - Просто! Все очень просто. Шариков встречал груз по поручению Козлова. Для этого был зафрахтован специальный шаттл. После перегрузки картин, секретарь не сразу отправился на планету. Он успел найти вас и имитировать ограбление. Актер!
        - Мартышка пучеглазая! – перебил я.
        - Ну да, - согласился Кашкин и продолжил. - Он был в курсе того, что случилось с вашим багажом, и искал именно вас Кирилл Петрович. А когда администратор договаривался о вашей встрече в космопорту, Шариков беспечно ошивался на станции, ему-то откуда было знать где абонент? На Хлюпостоне человек или на станции.
        - Так, может, и глыба упала не случайно?
        - Ну, тут уже чистая случайность. Хотя версия интересная - призадумался он. – Шариков вовремя сообразил, как этим можно воспользоваться и не упустил возможности.
        - Блин! Комбинатор хренов! – решив закрыть эту тему, с чувством подытожил я.
        - Янин оставайтесь! – смотря на меня влюбленным взглядом, снова предложил Кашкин.
        - Я подумаю.
        Теперь я чувствовал себя героем дня, уставшим и прославившимся. Такой себе воин-интернационалист, выполнивший  долг в имя искусства. Уж приобщился к нему, так приобщился. Лично приложил руку к его бессмертию, на благо потомков! О! Будь не тлен великий Иристарх 715!
        - Ну, это еще не все, - Кашкин еще шире улыбнулся, затем потянулся во внутренний карман своего пиджака и достал до боли знакомую мне вещичку.
        - Мой! – не сдержавшись, воскликнул я.
        - Ваш, - кивнув, он протянул мне мой мультипаспорт. – Торжественно вручаю!
        - Ну, спасибо! – в крепком рукопожатие, я энергично потряс его руку.
        - Здорово! – разделяя мою радость, обрадовался профессор.
        - Но и это еще не все, - поднявшись с диванчика, Кашкин пересел в свое привычное место за массивным столом. – Скоро должен подойти хозяин иконописи, - он подмигнул. - Для личной благодарности.
        Мы с Кучкиным переглянулись. И действительно, стоило Кашкину упомянуть об этом, как в дверь постучали, и в комнату вошел… Э-э не. Правильней сказать вошла - женщина. Я ахнул, узнав ее.
        Это была та самая симпатичная дама, что встретилась мне в здании космопорта, на регистрации. Сразу вспомнились светловолосые хвостики, стянутые пестрой резинкой, кстати, сейчас их не было. Теперь у нее было длинное каре чуть подкрученных вовнутрь волос, что красиво ниспадали на ее плечи. Сегодня она была в черном деловом костюме, светлой блузке и легких на высоком каблуке туфельках.
        - Здравствуйте, господа, - с порога весело поздоровалась она.
        Мы дружно поздоровались в ответ.
        - Господа! – поднявшись и подойдя к гостье, сказал Кашкин. - Позвольте представить Лидию Сергеевну - владелицу Иристарха 715.
        - Очень приятно, - встав с дивана, кивнул я. Профессор последовал моему примеру.
        Лидия Сергеевна внимательно посмотрела на нас с Кучкиным. Затем ее взгляд задержался на мне. 
        - Вы Янин?
        - Я.
        Дама подошла поближе и внимательно присмотрелась ко мне, затем немного неуверенно спросила:
        - Это не вы летели два дня назад с нами в шаттле?
        - Да. Я, - снова кивнув, согласился я и сразу почувствовал, как румянец начинает заливать мои щеки. Вид тогда у меня был не ахти.
        - Вот это совпадение! Бывает же так!
        - Поверьте, бывает, - философски уверил я.
        - Янин, вы теперь мой герой! – ласково произнесла она. - Позвольте вас поцеловать.
        Я не отказывался. Приятно когда тебя благодарят, особенно если благодарит женщина. Лидия Сергеевна была привлекательной, практичной и щедрой дамой. Приятный голос, блеск очаровательных глаз и адресованные мне слова, слова, слова… В какой-то момент мне даже захотелось замурлыкать как довольный кот, примостившийся на ногах хозяина. Мне было так приятно! Пожав мне руку, обняв, нежно поцеловав в щечку и высказав массу лесных слов, она немного смущенно, предложила мне в качестве благодарности денежное вознаграждение(,) в немалом размере. Кашкин аж присвистнул, когда услышал. Считанные секунды я сомневался, но затем как истинный джентльмен, глядя в ее голубые глаза – отказался.
        В тот момент я почему-то подумал, что никогда в жизни(,) я не получал такого количества эмоций и контраста ощущений. И пусть я даже толком не посмотрел эту выставку, зато стал героем Палетры, впервые осуществил ранцевый перелет, от Кашкина получил деловое предложение, от очаровательной дамы выслушал в свой адрес пятилетнюю норму лестных слов, а в лице Кучкина познал безотказного друга, с которым будет о чем вспомнить - еще лет двести! Впечатлений было хоть отбавляй! И во всем этом, я был в какой-то степени обязан случаю. События последних дней заставили меня пересмотреть свое отношения к неожиданным происшествиям и безрассудным поступкам. Теперь я был уверен, что если в твоей жизни происходила какая-то случайность, то она была не почему-то, а для чего-то или зачем-то…
        В общем, я отказался, таким образом, выразив некую дань случайности. Пусть звучит глупо, но тем не менее. Наивно, но красиво, по-джентельменски.
        Мой отказ от вознаграждения, немного смутил Лидию Сергеевну, но узнав, что я скоро собираюсь покидать эту чудесную выставку, она пожелала хотя бы оплатить мой билет. Я согласился.
        Но на этом сюрпризы не закончились. Когда мы собирались уже расходиться, Кашкин достал со своего, завещанного вазонами шкафа новый, неаполитанского оттенка чемодан и протянул его мне.
        - В знак благодарности, - коротко сказал он.   
        Я был в полном ауте. Это было так мило.
        Мне был куплен билет, подарен чемодан, а Кучкин лично захотел меня провести до космопорта. Сам он собирался возвращаться домой немного позже.
        Кашкин, Лидия Сергеевна и еще несколько важных персон, лично проводили нас до морского порта и, распрощавшись поцелуями в десны, мы с Кучкиным отправились в космопорт Тайвоня.
        Вскоре мы были на месте. Стоя на улице перед зданием космопорта, мы наблюдали закат солнца. Настроение было великолепное. Я был начищен и наглажен, опрятен и свеж, в руках был новый чемоданчик. В воздухе витал запах тропических фруктов и морской соли. И тут, молчавший большую часть обратной дороги профессор, неожиданно выдал:
        - А вы знаете, мой дорогой друг, я бы порекомендовал вам посетить…
        Тут он осекся на полуслове, увидев мой недвусмысленный взгляд, и сделал вид, что попросту поправляет свою шляпу.

        Два месяца спустя, когда минувшие события прошедшего отпуска начали блекнуть в моих воспоминаниях, на мой домашний адрес пришла необычная, как маленький кейс посылка. Обратного адреса не было. Вскрыв ее, я не поверил своим глазам. На дне металлической коробки лежала миниатюрная копия знакомой мне иконописи…



* В греческой мифологии Стентор - глашатай греческого войска под Троей, обладавший таким сильным голосом, что его не могли перекричать пятьдесят мужчин. Облик Стентора принимала Гера, призывая греков мужественно сражаться с троянцами.

*Аммолит — это драгоценный камень органического происхождения, добываемый в восточных предгорьях Скалистых гор на территории США и Канады. Аммолит, наряду с александритом и красным алмазом, является одним из самых редких драгоценных камней на Земле.

15.12.2010