Исторические факты в литературной огранке.
« 20 МАРТА 1871г.
21.15 «Здравствуй, мой дорогой друг – Дневник. Много времени прошло с того момента, как я в последний раз ощущал тепло твоих страниц. Но сейчас сложное время, и мне просто необходим такой молчаливый и понимающий слушатель, как ты.
Так вот, Дневник, сейчас я работаю в «Официальной газете». Позавчера, 18 марта, вся наша обыденная жизнь перевернулась с ног на голову. Париж уже не тот, что раньше. Он наш – народный. Он свободен. Сегодня наша газета сообщила: «Новое правительство Республики взяло в свои руки все министерства и все административные учреждения». Мы, сотрудники «Официальной газеты», стараемся держать людей в курсе всего, что происходит вокруг. Можно даже сказать, что мы – это живая хроника событий Коммуны.
Каждый номер газеты делится на две части: «официальную» и «неофициальную». В первой печатаются декреты, решения Коммуны, а во второй – передовые статьи, текущая информация, сообщения из-за границы, статьи и заметки на злободневные темы.
Иду после рабочего дня по пустынной улице Парижа, и пытаюсь представить, что будет дальше. Несомненно, сейчас свершаются величайшие дела, достойные войти в историю человечества.
26 МАРТА
9.45 Уже второй день я жду письма от брата. Я должен был получить его, в крайнем случае, сегодня. Не случилось ли чего ненароком?
12.30 Ожидание выводит меня. Собираюсь навестить почтовое отделение. Вот только зонт найду. Уж очень грозные тучи бродят над Парижем. Видимо будет дождь.
14.05 Вот всё и разъяснилось. В Париже начались перебои с получением писем и газет. Сегодня они вообще не были доставлены. Побеседовав с одним человеком, мне стало известно, что почтовые чиновники получили приказ впредь не отправлять корреспонденцию из Парижа и не доставлять её адресатам. Вот как…
20.50 Есть также изменения и в работе нашей газеты. С сегодняшнего дня «Официальная газета» приглашает руководителей ведомств присылать «все сообщения, которые они считают нужным огласить».
27 МАРТА
11.20 С утра в здании редакции наблюдается некоторое замешательство. Говорят, сегодня должны произойти какие-то перемены в руководстве. Посмотрим…
12.10 В «Официальной газете» появился человек высокого роста, худощавый, с живыми чёрными глазами. Оказалось, что это Шарль Лонге, которого ЦК назначил своим делегатом в газете. Первое моё впечатление от общения с ним довольно хорошее. Это умный, с быстрой жестикуляцией, пылкой речью человек, он всегда готов поспорить, доказать.
17.30 Домой возвращался я в хорошем расположении духа. Может поэтому стал замечать на улицах родного города то, чего, загруженный другими заботами, не видел и не слышал ранее. Недалеко от меня шли несколько человек и напевали компленты (грустные народные песни), переходившие затем в гневные сатирические куплеты и насмешливые частушки. Да, песня теперь стала частью жизни Парижа.
Несколько кварталов я шёл под напевы народных масс. Затем песни сменились бойкими выкриками расторопных лотошников: «Версальские преступления и правосудие народа», «Раскрыт большой бонапартистский заговор», «Заговор иезуитов против Республики»…
Домой я вернулся с целой стопкой «лоточной литературы», «летучих листков» и так называемых «листков за два су». Рассмотрев все эти издания, заметил, что большинство из них были анонимными, иногда подписаны малоизвестными или неизвестными авторами, и совсем редко на листке стояла фамилия крупного публициста или общественного деятеля. Некоторые листовки я снял со стен домов – они имели текст только на одной стороне, поэтому расклеивались ещё и как афиши. Некоторые листовки были сложены вдвое, имели текст на двух-трёх страницах, поэтому приобретали вид тоненькой книжечки. На титульном листе некоторых из них были забавные карикатуры на политических врагов Коммуны.
Брошюры располагались на восьми страницах, довольно небольшого формата (23х16 см без полей), в основном без обложки. Фамилии авторов под текстом мало известные.
Мою коллекцию «уличной прессы» пополнили также листовки-стихотворения. Некоторые из них мне были уже немного знакомы, поскольку по пути домой я неоднократно слышал их в исполнении людей, идущих рядом со мной по улице.
Все брошюры и листовки, удобно расположившиеся теперь на моём письменном столе, выделялись стилем написания - были применены самые различные шрифты. Выделялись заглавия, обращения, девизы, лозунги, ударные слова, такие, как Революция, Республика, Справедливость, Свобода, Равенство, Братство. Место продажи указывается крупным шрифтом перед заглавием или в конце текста. В основном указывается улица Круассан (где я, собственно, и приобрёл большее количество данного материала). Да это и не мудрено – здесь чуть ли не через каждый дом расположены издательства или книжные лавки.
22.30 За чашкой вечернего чая мы с другом Арну беседовали о работе и приобретенных сегодня мною листовках. Не обошли стороной и серию политических карикатур, попавших в руки Арну. Очень обрадовал нас тот факт, что Коммуна в этих сериях представала в виде солнца или девы-воительницы с мечом или алебардой в руках. Главной особенностью политических карикатур была персонификация изображений. С большим остроумием карикатуры обличали не столько реакционера, монархиста, версальца, сколько конкретных носителей зла – Наполеона III, его приближённых.
23.25 Драгоценнейший дневник, смею тебе признаться, что мне очень отрадно видеть эти листовки, брошюры и карикатуры на лотке рядом с такими изданиями, как наша «Официальная газета». Они дополняют, словно капли дождя, озеро наших идей и стремлений.
3 АПРЕЛЯ
12.00 Работа идёт своим чередом. Только она, кажется, и спасает в столь тяжёлое для Парижа время. Версаль пытается накинуть нам на шею удавку и затянуть её потуже… Вокруг Парижа воздвигается стена лжи. Газета «Клич народа» писала в сегодняшнем своём номере: «Версальцы пытаются отрезать Париж от всего мира, они дезорганизуют почтовую и телеграфную связь, отравляют провинцию лживыми слухами, задерживают грузы с продовольствием и товарами, прерывают железнодорожное сообщение, чтобы взять нас измором».
16.10 Наблюдал сегодня, как напротив нашей редакции разъярённая толпа рвала и закидывала грязью версальские афиши. Арну рассказал мне также, что в общине Пюто мэр даже отказался расклеивать афиши версальского правительства, чтобы, как он выразился, не спровоцировать бунт.
20.40 По секрету сообщаю тебе, Дневник, что сегодня я самолично сорвал несколько версальских афиш, повесив затем на их место несколько последних карикатур и листовок. Не стыдно ли мне? Нет, Дневник, ни сколечко!
10 АПРЕЛЯ
13.45 Несколько дней назад, а именно 6 апреля, в свет вышла первая листовка для провинции «К департаментам» за подписью Исполнительной комиссии Коммуны. Если бы я, скажем, был жителем провинциального городка, то, думаю, прочтение данной листовки сподвигло бы меня на некоторые… размышления.
15.20 В газете «Коммуна» прочитал воззвание «К трудящимся деревень». Оказалось, что это воззвание было частью статьи «Франция с нами», которую накануне мне зачитал мой друг и коллега Андре Лео.
17.50 Ты знаешь, Дневник, я тоже хотел написать что-то в таком духе, но моя простуда помешала столь великому делу. А всё виноват зонт, которого как всегда не оказалось на месте. Пришлось идти без него. В итоге – промокший до нитки Я и сухой (может даже довольный) зонт на полке для книг. А может, виноват и не зонт вовсе…?
13 АПРЕЛЯ
9.30 Наконец-то простуда отступила. И я снова в седле, и в курсе событий. Вчера закончил статью, сегодня она напечатана в «Официальной газете». В статье сообщается о том, что мэрам городов департамента Сена и Уаза версальские чиновники вменили в обязанность «вести наблюдение за гостиницами, кафе, кабачками, не допускать, чтобы там имелись для чтения посетителей какие бы то ни было парижские газеты».
14.00 По заданию «Официальной газеты» отправился поговорить с железнодорожниками. То, что я узнал и увидел, потрясло меня и обрадовало одновременно. Оказывается, французские железнодорожники активно помогали распространять газеты и прокламации Коммуны. Они не только доставляли издания Коммуны, но тормозили отправку версальских солдат на Париж. Я сам стал свидетелем того, как несколько отважных железнодорожников обращались к солдатам с речами, заклиная «поднять приклады кверху». Седой, худощавый железнодорожник так убедительно и эмоционально произносил свою речь, что на лице одного из солдат появилась, я заметил, некоторая тень сомнения на то, что он делает и каким властям подчиняется.
19.55 Зашёл Арну. Выпив с ним по стаканчику вина, я принялся писать письмо дяде в провинцию. В страницы своего письма вложил также номера некоторых газет, как делают сейчас многие парижане.
16 АПРЕЛЯ
7.45 Разбудил меня неожиданный стук в дверь. Слегка покачиваясь от ещё не совсем отступившего сна, я добрался до двери. На пороге стоял обеспокоенный Арну. Он рассказал, что версальская полиция задержала по дороге в Сен-Клу знакомую Арну, парижскую учительницу Мари-Леони Дешан, когда она несла экземпляры обращения «К департаментам», номера газет «Клич народа», «Пароль» и другие издания.
15.10 Снова оживление в редакции. Лонге сегодня был избран в Парижскую Коммуну от 16 округа. И как он только всё успевает! Удивительный человек.
23 АПРЕЛЯ
10.30 Бывшее правительство прервало «всякий обмен новостями, газетами, переписку, любые интеллектуальные связи между Парижем и департаментами». Однако Коммуне необходимо, чтобы всем стали известны её действия и намерения.
12.25 О, мой друг Дневник! Ты и представить себе не можешь, сколько разговоров было на тему «Что делать?». В результате Коммуна 20 апреля сего года организовала «отряд гражданских и военных аэронавтов», который непосредственно подчиняется Исполнительной комиссии.
14.05 С раннего утра «отряд» готовил шар к полёту. И я горжусь тем, что тоже участвовал в его подготовке. Наш шар был сделан из зелёной бумаги, наполненной газом. Нам удалось разместить в нём около тысячи изданий.
В запуске воздушного шара участвовали сотни парижан, собравшихся на площади перед ратушей.
18.50 Надо отметить, что день сегодня выдался отменный. Лучи весеннего солнца скользили по лазурному небу, проникали через щели оконных рам в комнаты. Всё вокруг светилось жизненной силой и энергией. Возвращаясь домой, я вглядывался в лица прохожих на улицах Парижа. Они удивлённо рассматривали движущийся в воздухе предмет, похожий на светящийся маяк.
16 МАЯ
13.15 В последнее время наша газета испытывает перерождение. Раньше «Официальная газета» поступала в продажу позже других газет и стоила аж 15 сантимов. Тираж в середине апреля составлял всего 3500 экземпляров. Однако после длительной дискуссии Коммуна постановила передать газету в ведение Комиссии общественной безопасности. Цена снизилась до 5 сантимов, стала практиковаться расклейка газеты.
22.35 Знаешь, Дневник, сегодня мне приснился странный сон. В лучах солнца по небу плыл воздушный шар. Я пригляделся, и оказалось, что этот шар – не что иное, как наш мир. Через некоторое время он взорвался, разлетелся на мелкие кусочки. Небо почернело. Стало холодно. У меня странное чувство, будто всё наше дело, Коммуна лопнет, как этот шар.
18 МАЯ
12.40 Утром перед ратушей снова запущен воздушный шар с корреспонденцией. Газеты Коммуны писали: «18 мая был запущен воздушный шар, содержащий различные обращения к городам и версальским солдатам. Благоприятный ветер быстро унёс его по направлению к Версалю».
Такое ощущение, как будто это последний наш шар. Арну говорит, что это мои предрассудки, лечением которых может стать лишь отдых и полноценный сон.
19.55 Небо помрачнело. Лучи солнца застревают в темноте туч. Ледяной, колючий ветер сдирает со стен домов афиши и гонит из города. На улицы Парижа падают крупные капли весеннего дождя. А у меня снова нет с собой зонта…»