Глеб моет руки, тщательно, как хирург перед операцией. Щеточкой трет пальцы, ногти. Смывает мыльную пену, протирает руки спиртом. Ему нравятся чистые руки, чистое тело, запах одеколона. Еще ему нравится морозный воздух и прохлада утренних водных процедур. Он не курит, иногда пьет безалкогольное пиво. Он шагает по своей квартире, из комнаты в комнату. Потом шагает из квартиры в квартиру, потом ходит из дома в дом. Ему не препятствуют стены, он шагает сквозь них, легко. Он шагает с улицы на улицу сквозь дома. Быстрым бодрым шагом Глеб гуляет по городу. Доходит до гранитной набережной реки Волги и останавливается. По воде он не может ходить, ведь он не бог.
Глеб идет в обратном направлении, по комнатам, квартирам, подъездам, улицам, пересекает площадь имени Федора Волкова. Здание русского старейшего театра, бархат портьер и занавеса, кулисы, ряды зрительного зала, гладкие ступеньки лестницы. Идет по парку, по залу здания кафе, снова идет по улице, мелькают светофоры, проходит большие помещения мрачного серого здания, уютные комнаты деревянных резных домиков, торговые залы супермаркетов. Он останавливается у дома, где он живет в квартире. Вдыхает морозный воздух. Дети играют, кричат и смеются. Они радостны и счастливы. На них приятно смотреть. Глеб смотрит на детей. Потом уходит в свою квартиру, просто шагает сквозь стену. Дома Глеб ложится на диван. Он устал. Быстро засыпает.
Много интересных людей на свете, но хочется ли Глебу общаться с ними, он не знает. Он вообще не общается с людьми, делает конкретное свое дело и зарабатывает на жизнь достаточно, чтобы быть независимым. Глеб один раз в неделю ходит любить женщину, он шагает сквозь город и уходит в никуда. Потом он останавливается и заходит в квадратную комнату, там его всегда ждет женщина. Он приносит ей коробку шоколадных конфет с рисунком на крышке, там нарисован пошлый молодой человек - щеголеватый франт и девушка с растрепанными длинными волосами. Конфеты называются «Визит к даме». Пошлую коробку конфет прикрывает бутылка шампанского. Глеб отдает женщине подарки и внимательно смотрит на свои руки. Потом он с женщиной сидит за столом, потом лежит в кровати. Потом он надевает свою одежду и уходит. Снова шагает из никуда в город, и шагает сквозь него. Купола церквей и стекло торговых центров. Приходит в свою квартиру, берет будильник и возвращает время на 10 часов назад. Он есть борщ со сметаной и холодную курицу, зажаренную в гриле. Потом спит. Просыпается, берет будильник и возвращает время на 10 часов вперед и смотрит телевизор. Зачем он постоянно переводит время? Наверное, он не соглашается с ним. Это его протест времени, которое размеренно и бесстрастно отсчитывает личное время жизни Глеба и сокращает на минуты, часы, сутки, приближая физическую смерть. Напоминая этим, что он, увы, не бог, и смертен.
Ночью Глеб спит с перерывами. Просыпается и долго смотрит в окно на луну. Сначала лежа в кровати, а потом сидя в кресле. Рядом лежит его пес и, положив лохматую морду на лапы, тоже смотрит в окно на луну. Глеб вдруг оборачивается и наблюдает, как за городом в квартире спит его женщина. Мысленно поправляет ей одеяло. Он любит эту женщину. И она мысленно рядом с ним всегда. Он наблюдает за ней постоянно, хотя живет за много километров от нее. Глеб возвращается на диван и с удовольствием закутывается в одеяло, уютно, он засыпает. Люди имеют привычку спать ночью. Но не все, Глеб, как раз, то самое большинство, которое ночью крепко спит и наслаждается снами, даже цветными. И даже с полетами во сне.
У Глеба не все дни удачные, однажды он встал не с той ноги. И порезался, когда брился. А, когда захотел пройти сквозь город, то больно стукнулся лбом о стену уже в своей квартире, когда хотел, как обычно, пройти из комнаты в комнату, минуя дверь. Нет, он не стал повторять попытку, а остался дома и весь день пролежал на диване с открытыми глазами.
Ночью спал, а утром встал, и все стало как обычно. Он легко прошел сквозь стену в своей квартире. Прошел сквозь город и дошел до набережной реки Волги. По гранитной набережной он шел медленно. Потом вдруг резко перепрыгнул через чугунную решетку и пошел по поверхности воды, и некоторое время шел по воде, скользил. Но он прошел по воде несколько шагов, и повернул обратно. Потом долго стоял на набережной и смотрел на воду, по поверхности которой он несколько минут назад шел, не замочив ног. Глеб не торжествовал, он был даже печален. И даже быстрее, чем обычно прошел сквозь город в свою квартиру. И дольше, чем обычно он ночью смотрел, как спит его женщина. Следил за ее дыханием. Странно, что сделав то, что мог только бог, пройдя по воде, как по земле, не замочив ног, он стал еще более человеком, нежным, ранимым, и еще более остро чувствовал, что он смертен.
Я увидела Глеба мимолётно на набережной. В тот момент, когда он стоял и смотрел на воду, и был печален. Он был скорее тенью человека, который был больше, чем человек, но еще не бог. Какое-то мгновение, и тень высокого худощавого мужчины, метнувшись в сторону города, исчезла с набережной. Тень не была серой или черной, она вообще не имела цвета. Это было очертание тени. Легкое, но четкое. И когда тень исчезла, то у меня осталось сожаление, и воспоминание о каких-то прекрасных снах, которые повторялись у меня и оставались приятными воспоминаниями. И давали ту особенную легкость во всем теле и хорошее настроение, которые бывают после романтичного свидания мужчины и женщины. Но эти воспоминания ушли вслед за исчезнувшей тенью. Я шла по набережной реки Волги и пыталась вспомнить хотя бы один сон, что оставлял такие приятные ощущения. Не смогла. Но чувство, что я не одинока, даже находясь в свое квартире совершенно одна, было реально. Хотя, наверное, это, не особенно и важно.