Разноцветными огнями, тяготеющими всё больше к настороженно-мрачным тонам, манит к себе маленький балаганчик. Здесь есть все: шуты, зрители: сопереживающие, проживающие с Артистом всю его нелепо-развёрнутую жизнь и насмешливые, просто глупые бездельники, имеющие целью своей лишь возведение хулы и поиски безвкусно-комичного в драме чужой судьбы, благородные меценаты и благодетели, сторонние критики-наблюдатели и главный Герой спектакля, напоминающего то обжигающую болью трагедию, то бездарный и глумливый бурлеск.
Все они ждут с нетерпением новую кровь, как надежду на второе дыхание, свежего ветра, как бурлящую жизнью струю родника посреди болотной топи, с тем, чтобы заразить её своими отравленными атмосферами, потеряв шанс на разнообразие, но открыв новую книгу ожидания - все они ждут новых добровольцев, которых они - каждый в соответствии со своим амплуа - примут в свой маленький убогий балаганчик. Свет его софитов ослепит новозавербованных настолько, что они потеряют способность обнаруживать затхлый смрад балаганчика до того самого времени, когда уже сами сольются в дружном экстазе абсурда с коренными обитателями его, когда у них не будет достаточно сил на то, чтобы искать спасительные ветки и сучья над болотной слизью. Они обживутся здесь и потеряют интерес к жизни за пределами балаганчика. День за днём их тела будут исполнять свои привычные функции - наблюдать, насмехаться, предлагать помощь, критиковать, сочувствовать и глумиться.
...Раздетая, никем ещё не коронованная Королева брезгливо исполняла свой замысловатый танец в центре арены, испепеляясь в адовом огне впившихся сотнями отравленных иголок голодных до зрелищ глаз в самую её сущность. Её финальный прыжок к небу озадачил всех. Арена не вмещала в себя всего её Мастерства, а озлобленные, раззадоренные Талантом шуты сравняли её с грунтом своей утверждённой никчемности.
Танец был закончен. Королева смотрела на себя через призму мутных зеркал событий. Рана её боли загноилась и дала течь. Сердце украшали вульгарные кровавые разводы. Разгневанная Муза исполняла на шёлковых струнах нервных напряжений симфонию безумного гения.
Выход один - нужно бежать.
В пустоту, в недопонятость, в полночный мрак - он не отравлен токсинами дружного хора балаганщиков, он даёт надежду на рассвет.
Королева распахнула дверь и обжигающая бездна порыва ледяного ветра всколыхнула застоявшийся смрад разложившейся морали, наглухо закупоривавшего до этого всю площадь тесного балаганчика. Присутствовашие внутри вздрогнули, как от сильного удара, обернулись. Вслед стремительному бегу Королевы неслись злые выкрики корчащих рожи клоунов, удивлённые возгласы благодетелей и недоумевающие голоса сопереживающих.
На губах начала играть умиротворенная улыбка. Сердце восторженно благодарило за подаренную ему свободу. Ветер был в помощь, наполняя паруса Мечты попутными воздушными потоками.
Приторный мир балаганчика оставался в далёкой галлактике прошлого.
Шуты и узколобые добряки исчезали из памяти, подобно предрассветной дымке над озером под настойчивыми лучами солнца.
Снова стало радостно-больно дышать.
Соль минувших разочарований, подпрыгивая, облетала, отбрасываемая каждым новым ударом ожившего сердца от израненной кожи - соль больше не разъедала раны.
Яркие, холодные звёзды приняли её за свою и дружелюбно склоняли головы.
Короновать её будут другие.
/ноябрь 2010