Поезд мчался в ночи, отбивая чечетку неизвестного размера. Анна смотрела в темное окно сквозь свое отражение,вспоминая прошлое. Соседи по купе - муж и жена, уставшие за день крепко спали. Свет ночника над верхней полкой рисовал тени на белоснежной шторке фирменного поезда.
В характере Анны присутствовала "любовь к перемене мест".Ощущение дороги, движение, скорость были для нее адреналином, питающим организм энергией. И,если она никуда не уезжала из своего провинциального К., то и не отдыхала, не накапливала сил на весь следующий длинный за отпуском год.
Глаза Анны, привыкнув к мельканию теней постепенно перестали их замечать, сосредоточившись на одной, мало различимой точке. Эта точка стала для нее тем заветным ларцом, к которому человек в разные периоды жизни обращается за воспоминаниями о прошлом, подобно старому человеку, прожившему жизнь, листающему альбом с фотографиями.
"Чижик" -одно это слово вернуло ее лет на двадцать назад. Так ласково называл ее только один человек - Женька!
Женька был долговязым,невзрачным парнем с длинной сальной челкой, почти закрывающей глаза.
Все движения его были неловкими. Он то и дело набивал шишки, задевая притолоку дверного проема старого склада химреактивов, цеплялся расстегнутым халатом за ручки коридорных ниш, разбивал стеклянную посуду, неаккуратно сложенную в решетчатую пластиковую корзину. Поднимаясь по лестнице, он обязательно перепрыгивал через ступеньку, норовя сбить с ног кого-нибудь из сотрудников, а разнося почту рассеянно изучал таблички на дверях, как будто пытался запомнить какой-то шифр, прежде чем вручит документы адресату.
- Эй, дядя Степа, о чем задумался? - раздавалось у него за спиной.
Работал Женька лаборантом в испытательном корпусе, к работе относился снисходительно, понимая, что его использовали как грузчика, когда необходимо было колоть лед, переносить баллоны с газом или разгружать машины с лабораторным оборудованием. тем не менее за это желание помочь Женьку уважали. Может быть, кто-то из сотрудников института догадывался, что солидный заместитель директора приходился лаборанту испытательного корпуса дальним родственником. Так или иначе, но Женьке прощали его прогулы и опоздания. Никого не смущало даже то, что уборщица тетя Маша постоянно находила в его комнате бутылки из-под пива( за что в душе была благодарна Женьке).
Вся молодежь института в те далекие годы состояла в рядах Ленинского комсомола. Вся, кроме пожалуй Женьки, хотя на собрании он и возвышался в задних рядах актового зала, но в голосовании не участвовал. А исключили его за пустяк - долги по членским взносам.
Однажды, готовясь к очередному концерту, секретарь комсомольской организации Анюта Орлова повесила объявление о создании музыкального ансамбля. Каково же было ее удивление,
когда первым откликнулся Женька, да еще двоих друзей гитаристов привел. Судить о технике исполнения и репертуаре Анюте было трудно, но ребята так лихо выдавали модные мелодии на своих инструментах, что она сдалась и записала их в программу концерта. А когда на праздничном вечере длинноволосые гитаристы исполнили хиты знаменитой четверки из Ливерпуля, зал взорвался аплодисментами от восторга. В перерыве молоденькие девушки засыпали Женьку комплиментами, и с тех пор он стал в институте персоной номер один.
Никто не догадывался, кроме Анюты, которую Женька вызвался провожать после новогоднего вечера, как скромно он жил. Лаборантской зарплаты едва хватало на оплату комнаты и воскресные обеды. Сердобольная Анюта незаметно подкладывала домашние бутерброды в женькин стол, на котором красовался обеденный пакет молока. Постепенно сотрудники привыкли видеть рядом с аккуратной Анютой длинноногого Женьку Криницына.
Опекая Анюту, Женька совершенно запустил занятия в ВУЗе. Однажды, это было ранней весной, вынимая газету из почтового ящика, он обнаружил повестку в военкомат. Так неожиданно для всех Женька пропал. Даже Анюта, которая работала и училась потеряла его из виду на целых два месяца, пока сдавала летнюю сессию и работала на уборке урожая в колхозе. Как-то приехав в город на выходные, она нашла записку от Женьки:"Милый Чижик! Я так соскучился, куда ты пропала? произошли некоторые события. Я уволился из Института. Наверное, на неделю сгоняю к родственникам в Белоруссию и обязательно тебя навещу. Мой привет Екатерине Ивановне. Целую,Женька."
В сентябре зачастили дожди. По утрам на ступеньках институтской лестницы лежали прибитые тяжелыми каплями желто-красные листья. Сворачивая мокрый зонт в вестибюле, Анюта услышала голос секретаря директора:"ОРлова! В утренней почте Вам письмо, зайдите"
На аккуратно сложенном вдвое тетрадном листе скакали знакомые Женькины строчки. По письму было видно, что Криницын явно нервничал, потому что пять раз подряд написал слово "чижик". Анюта поняла - Женька признавался ей в любви, мучительно обнажаясь в чувстве, по-детски нежно и трепетно. Оказалось, что он вместе с новобранцами уезжает на Дальний Восток, ближе к границе. Дата на штемпеле стояла августовская, а за окном заканчивался сентябрь. В конце письма был нарисован огромный орел, закрывающий крыльями маленькую птичку.
Время шло, но писем от Женьки не было. Анюта, обычно равнодушная к новостям в прессе, теперь читала каждую строчку о событиях на Дальнем Востоке, о военном конфликте на границе, об инвалидах, возвращающихся домой... Родственник Женьки стал нервным и мрачным, встречая ее в коридоре Института, отводил взгляд. И только через три года, на празднике, повященном Дню Советской армии докладчик вскользь упомянул "о заставе, принявшей неравный бой с противником, подолгу не выходившей на связь - потому что и выходить то было почти некому. Именно там сражались молодые ребята, наши земляки". Через знакомого журналиста Анна послала официальный запрос в военное ведомство. Ответ был кратким:"На Ваш запрос отвечаем, что вышеупомянутая фамилия в имеющихся списках не значится"
По вечерней улице самого красивого города России идет немолодая женщина. Остановившись у канала, она наклоняется и смотрит вниз. Слева на бетонной стене, почти у воды сидит маленькая каменная птичка.
- Это любимое место Санкт-Петербуржцев, памятник Чижику- говорит экскурсовод группе приезжих.
Шаги экскурсантов затихают,а женщина еще долго стоит у канала Невы, осторожно опуская в воду девятнадцать ромашек, привезенных с Волги.
Людмила Уфимцева "Чижик", рассказ,"Казанские ведомости"(N78/79 за 2009 г)