ГЛАВА 4
– И что это было? – спросил сам у себя Пётр. И, не дождавшись от себя же ответа, выпил коньяку.
– А я всё равно не зря приехала! – преувеличенно бодрым голосом сообщила Кузя. – С друзьями повидалась, покушала опять же. А-то всё одна да одна.
Голос у невесты дрогнул, но все сделали вид, что ничего не заметили.
– Так, Катерина! – строго произнёс Пётр Исаевич. – Твоё замужество – вопрос времени. Так что можешь в мебельном двуспальную кровать присматривать.
– Ты чего, Петя! – улыбнулась Кузя. – У меня уже и так трёхспальная. А вместо ванны душевая кабинка по спецзаказу. Я в стандарты не помещаюсь.
– Своими руками отдаю на сторону, – вздохнул запьяневший Зайка. – Ещё и заклинание своими же губами читаю.
– Лёля, – шептала в уголке Тамара Ивановна, – а свойства эти волшебные долго действуют?
– Не знаю, – ответила хозяйка. – Может, от иммунитета Зайкиного зависят. Завтра утром проснётся и всё, пшик.
– Вот и я думаю, – шептала Тамара Ивановна. – Спешить надо. Заклинание не потеряли?
– У меня, – заверила Лёля.
– Давай сюда, – твёрдо произнесла родственница. – Сейчас второе желание загадывать будем. Любимый, отставь рюмку. Соберись, дело есть!
– Рюмку я давно отставил, – усмехнулся Зайка, допивая коньяк из кружки.
– Говорить-то сможешь? – чуть не крикнула Тамара Ивановна.
– С тобой же говорю? – удивился муж. – Или это не я?
– Ладно, – нетерпеливо махнула рукой Тамара. – Выйдем на минутку. Сказать чего-то надо.
– Не пойду никуда, – упёрся Зайка. – У меня от друзей, а тем более от Катюхи, секретов нет.
– Ладно, чёрт с тобой. Всё равно заклинание при всех читать придется. Сейчас будешь, любимый, для меня желание загадывать. Петя, убери всё спиртное со стола! И не спорь, Заяц. Чем быстрее прочтёшь, тем скорее застолье продолжится. Я тебе сейчас всё, что надо, крупными буквами перепишу. Чтобы путаницы не возникло.
Пока Тамара Ивановна сосредоточенно писала, возникла пауза. Лёля заварила чай, которым отпаивала мужчин. Кузя, вздыхая, регулярно посматривала в окно. Там, кроме снега, никто не шёл.
– Всё! – выдохнула Тамара Ивановна. – Давай, любимый, сосредоточься. От тебя сейчас всё зависит.
Зайка взял листик, исписанный крупными печатными буквам, и прочёл глазами.
– Ты чего, совсем уже? – заорал он. – Я это читать не буду! Да там и денег-то.
– Какие ни есть, а наши! – заорала в ответ Тамара Ивановна. – В долг брать все горазды, а возвращать – по два года ждём!
– Я давал, мне и решать, когда спрашивать, – буркнул Зайка.
– Добренький какой, – зашипела супруга. – Мне шубу вторую зиму обещаешь! Вот сейчас соберём долги, и ещё тебе на лодку резиновую останется. Читай, или можешь сегодня же вещи собирать!
– Чёрт с тобой, – сквозь зубы произнёс Зайка и начал читать. – Второе желание! …обмакну заячий хвост…, и в небе ясном! Тому, кто…эту просьбу…и чтобы все деньги Тамаре Ивановне отдали, раз Катерину замуж выдавать не хотите. Раз, два, три! (напоминаю, здесь произносятся совсем другие слова).
– Про Кузю я тебе ничего не писала, – проворчала вполне довольная Тамара Ивановна.
– Да это я так, напоминаю им, – показал куда-то вверх Зайка. – Чтоб не забыли. У них, небось, работы невпроворот.
Пётр Исаевич пошептался с Лёлей и положил перед родственницей тонкую пачечку купюр.
– Это наш долг, – сказал он и отошёл.
– Ну, вы-то и погодить могли, – заулыбалась Тамара Ивановна, пряча деньги.
– Безусловно, – сухо сказал хозяин. – Но вдруг так зазудело, так зазудело. Аллергия, наверно. Отдам, думаю, пока прыщи не пошли.
– Идёт! – воскликнула Катерина. – Один возвращается!
В дверь, и правда, постучали. Вошёл сосед.
– Проходите, – заулыбалась Кузя. – А мы уже думали, что забыли про нас.
– Про вас забудешь, – вздохнул Дмитрий. Он полез в карман куртки и достал кошелёк. Вытащил оттуда все бумажные деньги и бросил их на стол перед Тамарой Ивановной. Потом перевернул кошелёк и вытряс всю мелочь. Подумав, достал из кучки сторублёвую купюру и со словами «на бензин», вышел из дома.
После паузы Тамара Ивановна спросила у мужа:
– Ты и ему в долг давал?
– Никогда, – ответил Зайка. – Я его вообще впервые сегодня увидел.
– И я не давала, – пожала плечами жена. – Чего это он? Я пока его деньги отдельно положу. Вдруг опомнится.
– Едет! – радостно закричала Кузя. – Второй жених едет!
Через две минуты, тщательно протерев туфли, в дом вошёл Анатолий Степанович. Он сел на табурет и расчистил перед собой место на столе. Потом достал авторучку и чековую книжку.
– Тамара Ивановна, – вежливо спросил он. – Вы, очевидно, брали в нашем банке кредит?
– Да нет, – опешила женщина.
– Ипотеку?
– Тьфу, тьфу, – постучала Тамара по столу.
– Возможно, у вас были деньги на сберкнижке?
– Точно! – воскликнула женщина. – Восемнадцать лет назад было десять рублей и шесть копеек! Обесценились только.
– Ну, слава богу, – обрадовался Анатолий Степанович. – А я всё еду и не могу понять, почему мне вдруг так захотелось выписать вам чек.
Он быстро вписал сумму, поставил подпись и передал чек Тамаре Ивановне.
– Может, картошечки? – спросила Катерина, пытаясь обратить на себя внимание.
– В другой раз, – ответил банкир и тут же вышел.
– Мамочка родная, – охнула Тамара Ивановна, вникнув в написанное на чеке. – Сейчас на Багамах сколько градусов? В тени.
– Лёля, – сказал Пётр Иванович, – ущипни меня. Ты что, сдурела? Я ж фигурально!
– Зайка. Дай-ка мне текст, который ты сейчас читал, – попросила Лёля, просмотрела его и воскликнула. – Ну, конечно! Посмотри! Вы же первое желание вторым перехлестнули!
– Как это? – спросила Тамара Ивановна.
– А твой благоверный так и сказал, – пояснила Лёля, – мол, раз замуж не берёте нашу Кузю, значит, хотя бы деньгами компенсируйте.
– Продал девку, – всхлипнул Зайка. – За тридцать деноминированных серебренников!
– Ну, там поболе будет, – прошептала Тамара Ивановна, поглаживая сумку, в которой хранился чек.
– Так значит, я осталась ни с чем? – вздохнула Кузя и запричитала. – Кому-то деньги, кому-то Багамы и шуба, а мне снова в ночную? Тесто месить?
– Не рви мне душу, Катерина! – крикнул Зайка. – Я виноват, сам и исправлю! Лёля, ну-ка придумай, что сказать нужно, чтобы снова перед Кузей женихи забегали.
– Два раза одно и тоже желание произносить нельзя, – пожала плечами хозяйка.
Пётр Исаевич подошёл к Катерине, сел рядом с ней на диван и, поглаживая её большую, тёплую спину, нежно сказал:
– Кузенька, родненькая, теперь выдать тебя замуж – дело нашей чести. И не за каких-нибудь хлюпиков и неврастеников, а за настоящего мужика! Клянусь этой берёзой перед домом!
– Ещё, – улыбнулась Катерина.
– Клянусь скважиной у бани! – воскликнул Пётр.
– Ещё! – мечтательно произнесла Кузя.
– Клянусь здоровьем твоего будущего мужа! – взмахнув рукой в пионерском приветствии, добавил хозяин.
– Вот теперь верю! – счастливо вздохнула Кузовкова. – Лёля, там свининки не осталось?
В ответ на вопрос Кузи за окном затарахтел трактор.
– Едет, – зашептала Катерина.
***
В дом влетел Лёха.
– Да нет у меня материального положения! – с порога заорал он. – Я ещё в прошлый раз вам об этом сказал. Вон, и Пётр Исаич подтвердит!
– Не волнуйся ты так, Алексей, – сказала Тамара Ивановна. – Нам от тебя ничего не надо. Посиди с Катюшей рядышком, покушай, выпей.
– Да? Вот уж, сами выкусите! – ответил Лёха. – Вы мне зубы не заговаривайте. Впрочем, я уже решение принял. Забирайте, Тамара Ивановна, трактор. Он хоть и не новый, но на ходу. В любые морозы заводится. И комплект запчастей имеется, и солярки запас. Ну, что? В расчёте? Исаич, ты свидетель. Я сдал, она приняла. Приятного всем аппетита.
Лёха хлопнул дверью и быстро, не оглядываясь, пошёл со двора. Кузя провожала последнего жениха взглядом, пока его шапка-блин не исчезла за пригорком.
– Я ж предупреждала, – сказала Лёля. – Осторожнее со словами. Не перепутайте.
– А сколько сейчас трактора стоят? – спросила Тамара Ивановна. – На новый холодильник обменять можно?